профессор кафедры уголовного права, криминологии и

Щепельков В. Ф.,

профессор кафедры уголовного права, криминологии и

уголовно-исполнительного права, Санкт-Петербургского юридического

института (филиала) Академии Генеральной прокуратуры РФ,

доктор юридических наук

Пряхина Н. И.,

доцент кафедры уголовного права юридического факультета

Санкт-Петербургского государственного университета,

кандидат юридических наук

Квалификация продолжаемых преступлений:

Закон, теория, практика

Вопрос о квалификации продолжаемых преступлений, их отграничения от совокупности преступлений имеет большое значение в уголовном праве. Оценка нескольких деяний как продолжаемого преступления, как правило, существенным образом отражается на уголовно-правовых последствиях (вид и возможные пределы наказания).

Решение данного вопроса в значительной степени влияет на определение состояния преступности. Квалификация нескольких эпизодов как продолжаемого преступления статистически существенно снижает уровень преступности, и наоборот, их оценка как совокупности преступлений повышает этот уровень. Известным образом это влияет и на уровень раскрываемости преступлений, показатели работы правоохранительных структур, заинтересованных в его увеличении[1]. Поэтому проблема критериев продолжаемого преступления это не только уголовно-правовой, но и, в значительной степени, политический вопрос.

При всей важности проблемы действующий УК, тем не менее, не содержит определения продолжаемого преступления. Вместе с тем, такое определение содержится в "Положении о едином порядке регистрации уголовных дел и учета преступлений", утвержденное Приказом Генерального прокурора РФ № 39, МВД РФ № 1070, МЧС РФ № 1021, Минюста РФ № 253, ФСБ РФ № 780, Минэкономразвития РФ № 353, ФСКН РФ № 399 от 29 декабря 2005 года "О едином учете преступлений". Здесь в частности предусмотрено, что продолжаемое преступление – это преступление, складывающееся из ряда юридически тождественных деяний (действия или бездействия), направленных к единой цели, объединенных единым умыслом, единством объекта посягательства, возможных преступных последствий и квалифицируемых как одно преступление. На это определение ориентируются сотрудники правоохранительных органов при регистрации и учете преступлений. Однако оно не может являться «руководством к действию» и использоваться в полной мере для квалификации преступлений судами. Как показывает анализ судебных решений и рекомендаций Пленума Верховного Суда РФ судебные инстанции нередко отступают от этого определения.

В то же время существует зарубежный опыт законодательной регламентации продолжаемого преступления.

Соответствующие установления содержат уголовные законы Грузии, Казахстана, Молдовы, Украины и других государств. Так, в ч. 4 ст. 11 УК Казахстана предусмотрено, что не признается неоднократным продолжаемое преступление, то есть преступление, состоящее из ряда одинаковых преступных деяний, которые охватываются едиными умыслом и целью и образуют в целом одно преступление. В УК Республики Молдова предусмотрено, что продолжаемым преступлением признается деяние, совершенное с единым умыслом, характеризующееся двумя или более идентичными преступными действиями, имеющими общую цель и составляющими в общем одно преступление. В УК Украины установлено, что продолжаемое преступление состоит из двух или более тождественных деяний, объединенных единым преступным умыслом.

В приведенных законодательных определениях в качестве продолжаемого преступления признаков указываются:

1) юридическая тождественность (одинаковость) деяний (предусмотрена в УК Казахстана, Молдавии и Украины);

2) преступность каждого деяния, образующего продолжаемое преступление (есть в УК Казахстана, Республики Молдова, отсутствует в УК Украины);

3) единый умысел (есть в УК Казахстана, Республики Молдова и в УК Украины);

4) общая цель (есть в УК Казахстана, Республики Молдова, отсутствует в УК Украины).

Приведенные законодательные определения, с одной стороны, имеют много общего, но с другой – и существенные отличия. Так, совершение нескольких краж по единому умыслу с общей целью из одного источника по УК Украины образуют продолжаемое преступление вне зависимости от того, являются преступными кражи по каждому эпизоду или нет. А вот по УК Казахстана, Республики Молдова, они образуют продолжаемое преступление только в том случае, если отдельные действия являются преступными, а не просто противоправными.

Российский законодатель не решился предусмотреть в УК РФ специальную норму, содержащую определение продолжаемого преступления, и тем самым оставил вопрос о критериях отграничения неурегулированным, что в известной мере дестабилизирует правоприменительную практику.

В то же время включение в УК соответствующей дефиниции требует относительно единой позиции по определяющим вопросам, чего, как сможем убедиться в дальнейшем, в современной доктрине нет. Разработка проблем продолжаемого преступления застыла на уровне 80-х-90-х годов прошлого столетия.

Если же проблема законодательного закрепления норм о продолжаемом преступлении будет включена в повестку дня, то следует ясно отдавать себе отчет в том, какие проблемы должны решать эти нормы.

Прежде всего, необходимо определиться с набором признаков, который позволит идентифицировать ряд деяний как одно преступление. Соответствующая дефиниция формально закрепит в законе правило квалификации продолжаемого преступления. В теории существует несколько вариантов решения этой задачи.

Но не менее важным является другой вопрос, ради решения которого в итоге следует затевать реконструкцию закона. Необходимо определиться с логикой дифференциации уголовной ответственности за продолжаемые преступления. Должно быть понятно, что мы признаем более опасным: несколько деяний, квалифицируемых как продолжаемое преступление, или несколько деяний, оцениваемых по совокупности преступлений. Что представляет большую общественную опасность два хищения, квалифицируемых как одна кража в суммарном размере двух хищений, или квалифицируемых как две самостоятельные кражи? Что представляет большую общественную опасность: получение несколько раз незаконного вознаграждения, квалифицируемое как единое преступление (получение взятки), или то же самое, но подлежащее оценке как совокупность преступлений?

Так, по действующему закону два эпизода краж, каждая из которых совершена в размере 200 тысяч рублей, если это два преступления, то они квалифицируются при отсутствии иных квалифицирующих признаков по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 158 УК РФ. Совершены два преступления небольшой тяжести. С учетом правил назначения наказания по совокупности преступлений (при сложении) максимальное наказание составляет 3 года лишения свободы.

Если же это продолжаемое преступление, то они будут оцениваться по п. «в» ч. 3 ст. 158 УК РФ кража, совершенная в крупном размере. При такой квалификации максимальное наказание – 6 лет лишения свободы, совершено тяжкое преступление.

Получаем, что по логике действующего закона продолжаемое преступление при прочих равных условиях наказывается строже, чем совокупность преступлений, а значит, представляет большую общественную опасность.

Однако рассмотрим другой пример. Два эпизода краж, каждая из которых совершена в размере 15 тысяч рублей, если это продолжаемое преступление, то они квалифицируются при отсутствии других квалифицирующих признаков по ч. 1 ст. 158 УК РФ, как одно преступление небольшой тяжести. Максимальное наказание составляет 2 года лишения свободы.

Если же эти эпизоды образуют два преступления, то они квалифицируются по совокупности преступлений, каждое из которых предусмотрено ч. 1 ст. 158 УК РФ, как два преступления небольшой тяжести. В этом случае максимальное наказание (при сложении) составляет три года лишения свободы.

Получается, что по логике законодателя продолжаемое преступление при прочих равных условиях наказывается менее строго, а, следовательно, представляет меньшую общественную опасность.

Таким образом, анализ действующего законодательства приводит к взаимоисключающим ответам на один и тот же вопрос применительно к различным ситуациям. Наверное, так быть не должно. При отсутствии законодательного определения продолжаемого преступления отчасти именно этим обстоятельством (неопределенностью законодательных установлений относительно соотношения пределов возможного наказания за продолжаемое преступление и за совокупность преступлений) объясняется практика квалификации нескольких юридически тождественных эпизодов. В одних случаях вменяют одно продолжаемое преступление, в других - расценивают содеянное как совокупность преступлений.

Следует отметить, что проблеме соотношения степени общественной опасности продолжаемого преступления и совокупности (неоднократности) преступлений в теории уголовного права уделяется значительно меньше внимания по сравнению с проблемой определения признаков продолжаемого преступления. Однако без решения данной проблемы в доктрине закрепление в законе дефиниции продолжаемого преступления не будет достигать одной из основных целей уголовной ответственности – справедливости.

В науке уголовного права высказывались различные взгляды на соотношение продолжаемого преступления и совокупности преступлений. Одни предлагали продолжаемое преступление относить к виду совокупности преступлений, вторые - в одних случаях считать его разновидностью совокупности преступлений, а в других видом сложного единичного преступления, третьи считали, что продолжаемое преступление ничем не отличается от преступлений, признаваемых повторными[2].

Сейчас общепризнанна позиция, в соответствии с которой продолжаемое преступление – разновидность сложного единичного преступления. В то же время дискуссионным является вопрос о критериях, по которым необходимо проводить отграничение одного правового явления от другого.

Теория продолжаемого преступления как вида сложного единичного преступления разрабатывалась, прежде всего, применительно к хищениям, поскольку именно для этого вида преступлений характерно совершение общественно опасных посягательств в несколько приемов. Именно для хищений был выработан относительно стабильный набор признаков, в своей совокупности позволяющих отграничить продолжаемое преступление от совокупности преступлений (повторных преступлений). Тем не менее, абсолютного единства позиций даже применительно к хищениям не было, и это отражалось в решениях Пленума Верховного Суда.

При определении продолжаемого преступления разные авторы называют следующие признаки:

- совершено несколько юридически тождественных или однородных деяний;

- каждое из этих деяний должно быть преступным;

- один и тот же источник (квартира, хранилище из которого совершается хищение и т.п.);

- общие последствия;

- один и тот же предмет;

- схожий способ совершения преступления;

- непрерывность действий и прерывность на непродолжительное время;

- единый умысел (некоторые говорят о едином замысле);

- единый план;

- общая цель;

- общий мотив.

Различные авторы включают в определение понятия продолжаемого преступления разные комбинации указанных признаков.

Так, Н. Ф. Кузнецова в качестве признаков продолжаемого преступления выделяла: 1) тождественность двух или более действий; 2) общую цель; 3) единый умысел.

В. Н. Кудрявцев относил к признакам продолжаемого преступления: 1) объективная сторона преступления из нескольких юридически тождественных деяний, объединенных относительно небольшим промежутком времени и единым или сходным способом совершения преступления; 2) единство объекта; 3) единство преступных последствий; 4) единство субъективной стороны (наличие одной и той же формы вины, одинаковые мотивы и единая цель преступной деятельности)[3].

На уровне Особенной части предложены частные теории отграничения продолжаемых преступлений от совокупности преступлений. Появление специфических подходов на уровне Особенной части обусловлено конструкциями отдельных составов преступлений, а также особенностями содержания общественной опасности отдельных преступлений.

Например, как продолжаемое преступление предлагается оценивать требование и получение должностным лицом дополнительного вознаграждения за один акт служебного поведения должностного лица. Такие действия не рекомендуется квалифицировать по совокупности преступлений[4]. Несмотря на то, что данная рекомендация выпадает из общего правила определения продолжаемого преступления, допуская возможность продолжения преступления уже после того как содеянное образует состав оконченного преступления, те не менее, с ней никто не спорит, поскольку она логична и отражает суть продолжаемого преступления (объективного и субъективного единства нескольких деяний, совершаемых одним и тем же лицом).

Отсутствие законодательной дефиниции продолжаемого преступления, а также единства позиций в доктрине уголовного права практически неизбежно приводят к «разбросу» правоприменительных решений, а также к отличающимся по форме и по содержанию рекомендациям Верховного Суда РФ применительно к различным категориям уголовных дел.

Базовая рекомендация по отграничению продолжаемого преступления от совокупности преступлений содержится в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 4 марта 1929 года «Об условиях применения давности и амнистии к длящимся и продолжаемым преступлениям». В пункте 2 данного Постановления в частности говорится, что продолжаемые преступления складываются из ряда тождественных преступных действий, направленных к общей цели и составляют в своей совокупности единое преступление. В качестве признаков продолжаемого преступления выделены: 1) действия по каждому эпизоду являются преступными; 2) действия по каждому эпизоду являются юридически тождественными; 3) все действия направлены к общей цели.

Отдельные рекомендации даются применительно к конкретным видам преступлений.

Так, в пункте 16 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» говорится, что от совокупности преступлений следует отличать продолжаемое хищение, состоящее из ряда тождественных преступных действий, совершаемых путем изъятия чужого имущества из одного и того же источника, объединенных единым умыслом и составляющих в своей совокупности единое преступление. В соответствии с данным разъяснением продолжаемая кража обладает следующими признаками: 1) действия по каждому эпизоду являются преступными; 2) действия по каждому эпизоду являются юридически тождественными; 3) все хищения совершаются из одного источника; 4) все действия совершаются по единому умыслу. По сравнению с определением 1929 года добавлен признак «единого источника», а «единая цель» заменена «единым умыслом».

В пункте 27 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 года № 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» предусмотрено, что как хищение в крупном размере должно квалифицироваться совершение нескольких хищений чужого имущества, общая стоимость которого превышает двести пятьдесят тысяч рублей, а в особо крупном размере – один миллион рублей, если хищения совершены одним способом и при обстоятельствах, свидетельствующих об умысле совершить хищение в крупном или особо крупном размере. По сравнению с определением продолжаемого хищения, которое было дано применительно к кражам, грабежам и разбоям, здесь отсутствует признак «единого источника», не упоминается о преступности отдельных хищений, но появляется признак «тождественности способа». Кроме того необходимо отметить, что продолжаемое преступление определяется применительно к хищениям в крупном и особо крупном размерах. В данном разъяснении отчасти отражена позиция, согласно которой несколько хищений, в своей совокупности образующих крупный размер, надо квалифицировать как квалифицированное хищение. Однако из этого вовсе не следует, что если при прочих равных условиях эти хищения не образуют крупный размер, то надо квалифицировать содеянное как одно преступление. Об этом случае Пленум предпочел умолчать.

В пункте 8 постановления Пленума Верховного Суда РФ 15 июня 2004 года № 11 «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации» предусмотрено, что в тех случаях, когда несколько половых актов либо действий сексуального характера не прерывались либо прерывались на непродолжительное время и обстоятельства совершения изнасилования или насильственных действий сексуального характера свидетельствовали о едином умысле виновного лица на совершение указанных тождественных действий, содеянное следует рассматривать как единое продолжаемое преступление, подлежащее квалификации по соответствующим частям статьи 131 или 132 УК РФ. В данном разъяснении Пленум определяет следующие признаки продолжаемого преступления, предусмотренного статьями 131 или 132 УК РФ: 1) юридическая тождественность действий; 2) непрерывное совершение или продолжение через непродолжительное время; 3) наличие единого умысла. Признак преступности отдельных действий явно не упоминается, но в этом нет необходимости, поскольку отдельные насильственные сексуальные действия сами по себе уже преступны.

В пункте 13 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2006 г. № 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами», предусмотрено, что в случае, когда лицо, имея умысел на сбыт наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов в крупном или особо крупном размере, совершило такие действия в несколько приемов, реализовав лишь часть имеющихся у него указанных средств или веществ, не образующую крупный или особо крупный размер, все содеянное им подлежит квалификации по части 3 статьи 30 УК РФ и соответствующей части статьи 228.1 УК РФ. Здесь квалификация преступления как продолжаемого увязывается с направленностью умысла и юридической тождественностью общественно опасных деяний.

Иногда Верховный Суд РФ указывает на обстоятельства, препятствующие признанию преступления продолжаемым. Так, в пункте 13 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 декабря 2006 года № 64 «О практике применения судами уголовного законодательства об ответственности за налоговые престпуления» предусмотрено, что в тех случаях, когда лицо осуществляет юридическое или фактическое руководство несколькими организациями и при этом в каждой из них уклоняется от уплаты налогов и (или) сборов, то его действия при наличии к тому оснований надлежит квалифицировать по совокупности нескольких преступлений, предусмотренных соответствующими частями статьи 199 УК РФ.

И, наконец, беспрецедентное разъяснение дано в п. 5 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999 № 1 в редакции от 03 декабря 2009 года "О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)". Здесь предусмотрено, что в соответствии с положениями ч. 1 ст. 17 УК РФ убийство двух или более лиц, совершенное одновременно или в разное время, не образует совокупности преступлений и подлежит квалификации по пункту "а" ч. 2 ст. 105 УК РФ, а при наличии к тому оснований также и по другим пунктам части 2 данной статьи, при условии, что ни за одно из этих убийств виновный ранее не был осужден. Совершение нескольких убийств, каждое из которых самостоятельно квалифицируется по ст. 105 УК РФ, всегда будет расцениваться как одно преступление. Верховный Суд РФ сегодня расценивает конструкцию нормы, предусмотренную в п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ, как охватывающую случаи и классического продолжаемого преступления и повторных преступлений. Здесь не имеет квалификационного значения наличие субъективной связи (единого умысла, общей цели).

Заметим, что до изменения от 3 декабря 2009 года постановление содержало иное разъяснение: «По п. "а" ч. 2 ст. 105 УК РФ следует квалифицировать убийство двух или более лиц, если действия виновного охватывались единым умыслом и были совершены, как правило, одновременно».

Анализ приведенных и других разъяснений позволяет сделать вывод о том, что общего универсального подхода для всех видов преступлений по отграничению продолжаемого преступления от совокупности преступлений в судебной практике нет. В отношении одних преступлений избрана одна концепция продолжаемого преступления в отношении других – другая.

Анализ положений доктрины, закона и практики его применения приводит к выводу о том, что требуются дальнейшие шаги по развитию теории продолжаемого преступления, совершенствованию законодательства и практики его реализации в части определения правил квалификации продолжаемых преступлений и справедливой дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности за их совершение. В связи с этим позволим себе высказать ряд соображений, которые возможно поспособствуют продвижению вперед.

1) Не отрицая того, что продолжаемое преступление – это явление общего порядка, тем не менее, следует признать, что некоторые его аспекты (свойства) по-разному проявляются у разных видов преступлений. В связи с этим имеется необходимость провести грань между общими признаками продолжаемого преступления, которые имеют место у всех преступлений, и теми признаками, которые характерны только для преступлений отдельно взятого вида. Нужна определенность в том, какие вопросы можно урегулировать на уровне Общей части, и те в отношении, которых этого делать нельзя.

2) Вопрос о законодательном закреплении критериев отграничения продолжаемого преступления от совокупности преступлений может быть решен только относительно общих признаков явления и только в том случае, если эти признаки будут в известной степени приемлемыми для употребления их в законе.

3) Учитывая сказанное, представляется целесообразным определить продолжаемое преступление как совершение нескольких юридически тождественным (однородных) деяний, между которыми существует объективная и субъективная связь, позволяющая расценивать их как одно целое.

Общими признаками продолжаемого преступления в этой связи предлагается считать:

- юридическую тождественность (однородность) деяний по каждому отдельно взятому эпизоду;

- наличие объективной связи между этими деяниями;

- наличие субъективной связи между деяниями по отдельным эпизодам.

4) Юридическая тождественность предполагает, что деяния по различным эпизодам формально обладает признаками, предусмотренными одной и той же статьей УК РФ. Например, две кражи могут образовать продолжаемое преступление, а кража и грабеж – нет.

Вряд ли обоснованно требование о том, чтобы каждое из деяний, в своей совокупности образующих продолжаемое преступление, являлось преступным. Иначе получится, что квалификация содеянного как преступления будет зависеть от того, во сколько приемов был достигнут преступный результат. Если признать необходимым признак преступности отдельных деяний, образующих продолжаемое преступление, то кража совершена действиями в размере, каждое из которых не превышает 1000 рублей, будет расцениваться как несколько мелких хищений, а то же самое совершенное меньшим числом краж, размер каждой из которых превышает 1000 рублей как преступление. Такое положение вещей вряд ли будет справедливым.

В силу этого многие исследователи отказались в последнее время от признака преступности отдельных деяний при определении продолжаемого преступления.

5) Объективная связь между отдельными деяниями может проявляться по-разному. Это, с одной стороны, общий признак, который характерен для явления в целом, а с другой – проявляться он может применительно к различным видам преступлений по-разному. Так, для продолжаемых краж объективная связь проявляется в том, что они совершаются из одного источника. Для мошенничеств в виде финансовых пирамид характерно причинение вреда в результате единожды запущенного механизма и именно этим обстоятельством объективно связаны отдельно взятые эпизоды мошенничества. Имеет место продолжаемое получение взятки, если деньги передаются в несколько приемов за один и тот же акт служебного поведения должностного лица, что и предопределяет объективную связь между отдельными актами получения взятки.

Исчерпывающий перечень проявлений подобной связи дать проблематично, поскольку содержательно каждый вид преступлений весьма серьезно отличается от других. В то же время нельзя сказать, что для всех продолжаемых преступлений характерно проявление объективной связи в виде единого источника или единого способа, или общих последствий. Это слишком сильные утверждения, которые опровергаются при проверке их применительно к различным видам преступлений.

Взять, например, единый источник. Эта категория «работает» в отношении хищений и практически трудно приспосабливаемо к абсолютному большинству иных преступлений. Кроме того понятие единого источника даже для хищений не всегда определимо. Например, хищение из нескольких пальто, висящих в одном гардеробе, это хищение из одного источника или из нескольких? Хищение из нескольких рядом стоящих на одной охраняемой автостоянке автомобилей, это хищение из одного источника или из нескольких? Как показывают результаты опроса правоприменителей, ответ на данные вопросы не столь однозначен.

Или взять способ, который также отдельными авторами выделяется в качестве свойства, присущего продолжаемым преступлениям. Вряд ли его можно признать характерным признаком всех продолжаемых преступлений. Как правило, продолжаемое преступление действительно совершается путем юридически тождественных деяний, совершаемых одним и тем же способом. Но это не всегда так. Например, продолжаемое преступление, предусмотренное ст. 160 УК РФ, может совершаться путем присвоений и растрат. В пункте 19 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря 2007 г. N 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» говорится, что в том случае, когда лицо совершает с единым умыслом хищение вверенного ему имущества, одна часть которого им присваивается, а другая часть этого имущества растрачивается, содеянное не образует совокупности преступлений. Это значит, что продолжаемое преступление, предусмотренное ст. 160 УК РФ, может совершаться деяниями с разными способами.

При отсутствии объективной связи между отдельными эпизодами нет продолжаемого преступления. Именно отсутствием такой связи объясняется позиция Пленума Верховного Суда РФ, когда он исключил возможность квалификации как продолжаемого преступления, предусмотренного ст. 199 УК РФ, уклонение от уплаты налогов с различных организаций (в статье ранее об этом говорилось).

6) Субъективная связь включает в себя единство умысла, которое имеет место в следующих случаях:

- конкретизированный умысел на все деяния или на общий результат возникает до совершения первого деяния (классический единый умысел), его иногда называют преступным замыслом;

- изначально имеет место неопределенный умысел, но, тем не менее, предполагающий возможность совершения нескольких деяний;

- умысел на последующие действия появляется в процессе совершения предыдущего или с несущественным разрывом во времени. В подобных ситуациях иногда говорят о перерастании умысла.

Распространенная в доктрине и на практике точка зрения о том, что при продолжаемом преступлении субъективная связь должна помимо единого умысла включать и общую цель, представляется спорной. Наличие единой цели действительно свидетельствует о наличии субъективной связи между отдельными деяниями. Однако если общей цели нет, это еще не значит, что между отдельными деяниями нет субъективной связи, и они не могут квалифицироваться как единичное продолжаемое преступление.

Общая цель означает, что изначально виновное лицо пытается посредством нескольких противоправных действий достичь определенного результата. Например, при хищениях это может быть связано с планом купить автомобиль, дом, квартиру и т.п. Если же такой цели нет, и лицо совершает хищения время от времени, то согласно позиции сторонников обязательности наличия единой цели, состава продолжаемого преступления нет. Убедительных доводов для такого вывода никто не высказывает.

В действительности очень часто имеет место совершения нескольких преступлений без единого плана и соответственно без единой цели. Воруют в течение определенного времени при каждом удобном случае. Полагаем, что степень общественной опасности как при наличии одной цели, так и при отсутствии ее, когда данные деяния совершаются по единому умыслу, одна и та же. Поэтому нет необходимости в установлении дополнительного признака продолжаемого преступления.

Справедливости ради надо отметить, что единая цель обычно упоминается в общем определении продолжаемого преступления и применительно к хищениям. Когда же заходит речь относительно других видов преступлений, то единую цель, как правило, не называют. Вряд ли можно говорить о единой цели при продолжаемом изнасиловании.

Наиболее проблемным при отграничении продолжаемого преступления от совокупности преступлений является установление единого умысла.

В том случае, когда имеются неразрешимые сомнения в наличии (отсутствии) признаков продолжаемого преступления должен действовать известный конституционный принцип их разрешения в пользу виновного (статья 49 Конституции РФ). Квалификация здесь будет зависеть от тяжести юридических последствий, которые могут наступить при том или ином ее варианте.

Например, если лицо совершает несколько действий, каждое из которых самостоятельно квалифицируется по ч. 1 ст. 158 УК РФ, а их оценка как продолжаемой кражи дается по п. «б» ч. 4 ст. 158 УК РФ, то при неустранимых сомнениях в наличии единого умысла содеянное следует квалифицировать как совокупность преступлений. При квалификации содеянного по совокупности преступлений наказание, которое может назначить суд с учетом правил, предусмотренных в ст. 69 УК РФ, ограничено тремя годами лишения свободы, тогда как кража в особо крупном размере предполагает наказание в виде лишения свободы на срок до десяти лет.

Другой пример. Допустим, лицо совершает несколько действий, каждое из которых самостоятельно оценивается по ч. 1 ст. 158 УК РФ. Оценка по правилам продолжаемого преступления также влечет квалификацию по ч. 1 ст. 158 УК РФ. Если в этой ситуации при наличии иных признаков продолжаемого преступления имеются неустранимые сомнения в едином умысле, содеянное необходимо квалифицировать как продолжаемое преступление по ч. 1 ст. 158 УК РФ. Совокупности преступлений в таком случае не будет.

О наличии единого умысла могут свидетельствовать различные обстоятельства. Показательным является следующий пример из судебной практики.

Акопян 5 апреля 2006 года сбыл "Закупщику", выступающему в роли покупателя при проведении оперативно-розыскных мероприятий - "проверочная закупка", наркотическое средство - марихуана, массой 13, 1780 гр., одновременно пообещал "Закупщику" сбыть "приличную" партию наркотика - около 60 стаканов марихуаны. 6 апреля 2006 года Акопян по сотовому телефону позвонил "Закупщику" и предложил приобрести более 60 стаканов наркотика на сумму <...> рублей. При этом сообщил, что владельцами наркотика являются он и В., у которого все и находится. Договорились о встрече 7 апреля 2006 года.

7 апреля 2006 года, по предварительному сговору с Бабушкиным В.А., Акопян В.В. сбыл тому же "Закупщику", выступающему в роли покупателя при проведении оперативно-розыскных мероприятий - "проверочная закупка", наркотическое средство - марихуана, массой 2325, 117 гр.

Как следует из материалов дела и установлено судом в приговоре, Акопян В.В. имел умысел на незаконный сбыт наркотических средств, совершил такие действия в два приема 5 апреля и 7 апреля 2006 года, незаконно сбыл "Закупщику" наркотическое средство в ходе проверочной закупки, проводимой сотрудниками <...> МРО УФСНК.

Такие действия осужденного свидетельствуют о наличии у него единого умысла на сбыт наркотических средств в особо крупном размере.

О наличии у Акопяна В.В. единого умысла на сбыт наркотического средства свидетельствует и то обстоятельство, что наркотическое средство сбывалось одному и тому же лицу. Суд же квалифицировал действия осужденного по сбыту наркотических средств в особо крупном размере без учета того, что умыслом охватывался сбыт наркотических средств в особо крупном размере в несколько приемов.

Учитывая данные обстоятельства, действия Акопяна В.В., направленные на сбыт наркотических средств, не могут рассматриваться как совокупность преступлений, поскольку образуют единое продолжаемое преступление.

При таких обстоятельствах, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ находит, что действия Акопяна В.В. следует переквалифицировать со ст. 30 ч. 3, 228.1 ч. 2 п. "б", 30 ч. 3, 228.1 ч. 3 п. "г" УК РФ на ст. 30 ч. 3, 228.1 ч. 3 п. "г" УК РФ, как покушение на незаконный сбыт наркотических средств, совершенное группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере [5].

В приведенном примере о наличии единого умысла свидетельствует обещание данное в процессе первого эпизода сбыта наркотического средства.

7) Высказанные соображения относительно отграничения продолжаемого преступления от совокупности преступлений являясь общими, в то же время допускают исключения, связанные с особенностями конструкций отдельных составов. Так, особого разговора заслуживает состав убийства двух или более лиц (п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ). Для применения этой нормы в соответствии с позицией Пленума Верховного Суда РФ вовсе не требуется ни объективной связи между отдельными убийствами, ни единого умысла на совершение двух и более убийств. Признавая право решения таким образом проблемы продолжаемого преступления на уровне Особенной части, следует заметить, что подобные исключения предполагают соответствующие законодательно предусмотренные оговорки, особенно в тех случаях, когда ранее применялась совершенно иная логика квалификации. В отношении п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ получилось так, что практика применения закона повернулась на 180 градусов без изменения закона, когда для этого не было объективных предпосылок.

8) Особняком при квалификации содеянного как продолжаемого преступления или по совокупности преступлений стоит вопрос об оценке правовой реакции со стороны государства, которая имеет место в процессе совершения продолжаемого преступления. Речь идет о случаях, когда виновное в совершении продолжаемого преступления лицо после совершения нескольких деяний привлекается к административной ответственности или в отношении его возбуждается уголовное дело и избираются процессуальные меры пресечения или даже выносится обвинительный приговор, но это лицо продолжает совершать начатое преступление, поскольку физически сохраняет для этого возможность.

Так, на кафедру уголовного права, криминологии и уголовного права Санкт-Петербургского юридического института (филиала) Академии Генеральной прокуратуры, а также на кафедру уголовного права юридического факультета Санкт-Петербургского университета поступил запрос, в котором одной из нескоьких была обозначена проблема квалификации содеянного как одного преступления, предусмотренного ст. 272 УК РФ, или как двух преступлений, предусмотренных той же статьей УК РФ. Эта проблема возникла в связи с тем, что было возбуждено уголовное дело, а виновные лица, изменив адреса, но, не изменив иных реквизитов, тем не менее, продолжили заниматься незаконной банковской деятельностью.

Обе кафедры в результате обсуждения пришли к выводу о том, что факт возбуждения уголовного дела сам по себе не является основанием для признания совокупности преступлений. Вопрос о вменении одного продолжаемого преступления или совокупности преступлений должен решаться на общих основаниях. Совокупность преступлений будет иметь место в том случае, если преступление было прекращено (и объективно и субъективно), а затем было начато совершение нового преступления по вновь возникшему умыслу. Вывод о том, имело ли место совершение нового преступления или продолжение уже начавшегося, должен делаться с учетом фактических обстоятельств. Согласно материалам запроса скорее имело место продолжение ранее начавшегося преступления. Об этом свидетельствует то, что виновные лица, хотя и сменили адрес, но, тем не менее, не изменили реквизиты, клиентскую базу, незначительный разрыв во времени.

Аналогичный вывод о влиянии на уголовно-правовую оценку содеянного как одного продолжаемого преступления или по совокупности преступлений можно сделать и в отношении многих других принимаемых процессуальных решениях по делу. Сами по себе они не являются препятствием для признания в содеянном признаков продолжаемого преступления.

Другое дело, если продолжение преступления последовало после обвинительного приговора суда, вынесенного по ряду эпизодов продолжаемого преступления. Фактически виновное лицо может продолжить преступную деятельности и после вынесения и вступления в силу обвинительного приговора суда. Это может иметь место, когда наказание не связано с изоляцией от общества, или назначено условное осуждение. Да и при лишении свободы лицо фактически может сохранить возможность совершения преступлений, например путем руководства преступной деятельностью при помощи мобильной связи или через лиц, приходящих на свидание и т.п. Тем не менее, приговор является препятствием для «объединения» в одно продолжаемое преступление тех эпизодов, которые имели место до вынесения этого приговора, с деяниями, имевшими место после вынесения приговора. В такой ситуации нет ни материально-правовых, ни процессуальных оснований для переквалификации действий, совершенных до вынесения приговора. Действия, которые совершаются после вынесения приговора суда, должны получить самостоятельную правовую оценку. Такая позиция была отражена в п. 17 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 11 июня 1999 года № 40 "О практике назначения судами уголовного наказания". Здесь было предусмотрено, что при осуждении лица за длящееся или продолжаемое преступление, начавшееся до и продолжавшееся после вынесения по другому делу приговора, по которому это лицо осуждено и не отбыло наказание, суд, назначая наказание по второму приговору, должен руководствоваться статьей 70 УК РФ.

Определенные нюансы возникают в случае, если по ряду эпизодов продолжаемого преступления действия виновного лица были расценены судом как административно-правовой деликт и наступила административная ответственность. Наличие таких решений процессуально препятствует для включения этих эпизодов в объем обвинения по уголовному делу. Согласно ст. 90 УПК РФ Обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором либо иным вступившим в законную силу решением суда, принятым в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства, признаются судом, прокурором, следователем, дознавателем без дополнительной проверки.

Для учета указанных деяний в качестве составляющих продолжаемого преступления требуется отмена судебных решений.

9) Вопрос о законодательном закреплении понятия продолжаемого преступления, по-видимому, должен преследовать и еще одну немаловажную цель. В законе должна быть отражена логически приемлемая и обоснованная концепция дифференциации ответственности для лиц, совершающих несколько юридически тождественных деяний, в зависимости от того, образуют последние продолжаемое преступление или нет. Другими словами законодатель должен определиться, что опаснее при прочих равных условиях: совокупность преступлений или продолжаемое преступление, и в каком случае должна наступать более суровая ответственность. И после этого необходимо соответствующим образом выстраивать санкции уголовно-правовых норм и конструировать правила назначения наказания по совокупности преступлений.

Представляется, что поскольку продолжаемое преступление являет собой в известной мере систему действий, то ответственность за продолжаемое преступление, должна быть не менее строгой по сравнению с ответственностью за совокупность преступлений. Отчасти такой подход выдержан при конструировании и применении составов хищений в крупном и особо крупном размерах, когда ответственность дифференцируется за счет включения в УК соответствующих квалифицирующих признаков. В то же время можно привести примеры, когда данная логика не выдерживается.

Подводя итог сказанному, необходимо заключить, что проблема квалификации продолжаемых преступлений требует дальнейшего исследования, а предложенные соображения, состоящие из девяти взаимосвязанных положений, могут быть использованы при выработке соответствующей теории.

[1] В пункте 1.5 приказа Генерального прокурора РФ от 05.09.2011 № 277 "Об организации прокурорского надзора за исполнением законов при приеме, регистрации и разрешении сообщений о преступлениях в органах дознания и предварительного следствия" предусмотрено, что необходимо в целях повышения объективности ведомственных показателей регистрируемой преступности и ее раскрываемости постоянно осуществлять контроль за количеством регистрируемых продолжаемых преступлений, дополнительно выявленных в ходе предварительного расследования.

[2] Об этом подробнее см.: Энциклопедия уголовного права. Т. 3. Понятие преступления. Издание профессора Малинина. СПб., 2005. – С. 301. (автор главы Зинченко И. А.)

[3] См.: Кудрявцев В. Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 1972. С. 307.

[4] См.: Любавина М. А. Квалификация взяточничества. СПб., 2005. С. 34.

[5] См.: Определение Верховного Суда РФ от 12.05.2011 N 16-Дп11-14 // КонсультантПлюс.

Дата добавления: 2015-09-30