|
как не может утомить биение сердца, которое бьется в его и в моей груди;
поэтому мы неразлучны. Быть вместе - значит для нас чувствовать себя так же
непринужденно, как в одиночестве, и так же весело, как в обществе. Весь день
проходит у нас в беседе, и наша беседа - это, в сущности, размышление вслух.
Я всецело ему доверяю, а он - мне; наши характеры идеально подходят друг к
другу, почему мы и живем душа в душу.
Первые два года нашего брака мистер Рочестер оставался слепым. Быть
может, это обстоятельство особенно нас сблизило, особенно нас связало; ведь
я была тогда его зрением, как до сих пор остаюсь его правой рукой. Я была в
буквальном смысле (как он нередко меня называл) зеницей его очей. Он видел
природу и читал книги через меня; никогда я не уставала смотреть за него и
описывать поля, деревья, города, реки, облака и солнечные лучи - весь
окружающий нас пейзаж; передавать впечатления от погоды; доверять его слуху
то, в чем отказывали ему глаза. Никогда не уставала ему читать, не уставала
водить туда, куда ему хотелось, и делать для него то, о чем он просил. И эти
услуги доставляли мне всю полноту радости, утонченной, хоть и немного
грустной, ибо мистер Рочестер просил о них без мучительного стыда и без
гнетущего унижения. Он любил меня так глубоко, что, не колеблясь, прибегал к
моей помощи; он чувствовал, как нежно я его люблю, и знал, что принимать мои
заботы - значило доставлять мне истинную радость.
Однажды утром, в конце второго года, когда я писала письмо под его
диктовку, он подошел, наклонился надо мной и сказал:
- Джен, у тебя на шее какое-то блестящее украшение? На мне была золотая
цепочка, я ответила:
- Да.
- И на тебе голубое платье?
Это было действительно так. Затем он сообщил мне, что с некоторых пор
ему кажется, будто темная пелена у него на глазу становится более
прозрачной: теперь он убедился в этом.
Мы обратились в Лондоне к выдающемуся окулисту, и мистер Рочестер через
некоторое время стал видеть этим глазом. Он теперь видит не очень отчетливо,
не может подолгу читать и писать, но может передвигаться один, и нет
надобности водить его за руку; теперь уже небо для него не пустая бездна, и
земля не кажется ему мраком. Когда ему положили на колени его первенца, он
увидел, что мальчик унаследовал его глаза - такие, какими они были прежде, -
большие, черные, блестящие. И он снова с глубокой благодарностью признал,
что бог обратил на него свою милость.
Итак, мой Эдвард и я - мы оба счастливы; счастливы также и наши любимые
друзья. Диана и Мери Риверс обе замужем; поочередно, раз в год, они
приезжают погостить к нам, и мы изредка посещаем их. Муж Дианы - капитан
флота, храбрый офицер и прекрасный человек. Муж Мери - священник, школьный
товарищ ее брата, по своим дарованиям и моральным качествам он достоин своей
избранницы. И капитан Фицджемс и мистер Уортон любят своих жен и взаимно
любимы. Что касается Сент-Джона, то он покинул Англию и уехал в Индию. Он
вступил на путь, который сам избрал, и до сих пор следует этой стезей.
Он так и не женился и вряд ли женится. До сих пор он один справляется
со своей задачей; и эта задача близка к завершению: его славное солнце
клонится к закату. Последнее письмо, полученное от него, вызвало у меня на
глазах слезы: он предвидит свою близкую кончину. Я знаю, что следующее
письмо, написанное незнакомой рукой, сообщит мне, что господь призвал к себе
своего неутомимого и верного слугу.
Дата добавления: 2015-09-30; просмотров: 17 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |