Http://ficbook. Net/readfic/2138695

Black cat brotherhood

http://ficbook.net/readfic/2138695

Автор: Dara April (http://ficbook.net/authors/72627)

Фэндом: EXO - K/M

Персонажи: Кай/Сухо, Тао/Сехун, Чондэ/Минсок

Рейтинг: PG-13

Жанры: Слэш (яой), Повседневность, AU, Учебные заведения

Предупреждения: OOC

Размер: Миди, 34 страницы

Кол-во частей: 8

Статус: закончен

Описание:

Чунмён считает, что первокурсники не должны быть so damn hot, Сехун ненавидит несправедливость, а Чондэ совсем как Мэри Сью.

Зелёные яблоки и разговоры в университетском дворе. И ничего больше.

Примечания автора:

Оно уже давно у меня по кускам валяется, всё собрать никак не выходило.

Творю со стилем всё, что захочу.

Для лета.

Чунмёна выперли из высшего общества

…когда на вопрос: «у тебя есть инстаграм?» он ответил: «а что это?»

С тех пор прошло два года, но мало что изменилось. Вечные тусовщики понтовались новенькими телефонами, фотографировали еду и жаловались на беспросветную скуку.

Вот они, герои нашего времени.

Было слишком душно для сентябрьского утра. Здание университета за лето ничуть не изменилось. Всё те же белые колонны и выщербленные ступени, всё тот же респектабельный вид с бестолковой сердцевиной.

Чунмён был уверен, третий курс обучения будет таким же, как и два предыдущих – паршивым. Без вариантов.

Чунмён рано осознал, что отведённое ему (благодаря деньгам родителей) место в обществе ему совсем не подходит. Не умел он так неподражаемо изображать скуку и жаловаться, что купленный на днях телефон уже безнадёжно устарел. Он был не из того теста.

Чунмён вообще ни в одну университетскую компанию не вписывался. Тусовщики, спортсмены, музыканты, модники, зубрилы, танцоры, растаманы – всё как-то мимо кассы.

Для университета он был никем. Мало-мальски старательным студентом и не более. Он не считал себя хоть сколько-нибудь красивым – невысок, узкие глаза с противными мешками под ними, бледная родинка над тонкой верхней губой – как у Синди Кроуфорд, только у Чунмёна она была справа и ничуть, по его мнению, не украшала, развитой мускулатуры не было, волосы он не красил, не особо модничал, да и вообще был обычным студентом, даже посредственным.

К счастью, Чунмён был не один такой не вписавшийся в бурную студенческую жизнь. У него были Чондэ и Сехун.

Шла вторая неделя нового семестра. На Чунмёне была выцветшая клетчатая рубашка и тёмные потасканные джинсы. Сехун облачился в яркую майку, открывающую руки и ключицы, бейсболку козырьком назад и светлые узкие джинсы, которые подчёркивали и без того стройные длинные ноги. Чунмён думал, как бы Сехун ни одевался, он всё равно походил скорее на растрёпанного воробья, чем на законодателя мод, хотя руки и ключицы у него были действительно хороши.

- Привет, хён! – поздоровался Сехун, как только отыскал Чунмёна среди толпы студентов.

Чунмён сидел на траве университетского двора. Стоял тёплый осенний день, поэтому почти все студенты предпочли солнечный двор хмурой столовой.

- Привет, - сказал Чунмён, когда Сехун бросил рюкзак на траву и присел рядом. – Ну, как учёба?

- Надоела.

- Уже? – Чунмён округлил глаза. – Не рановато ли?

Сехун снял солнцезащитные очки. На солнце его бледное лицо выглядело потрясающе юным и свежим. Чунмён даже невольно засмотрелся.

- Я думал, учиться в университете – круто. А на деле – та же школа! Даже обидно! – Сехун надул губы, а Чунмён захихикал. - Может, дальше станет интереснее? Скажи, хён, станет?

- Честно? – спросил Чунмён, доставая из рюкзака два яблока – одно себе, второе – Сехуну. – Дальше станет только скучнее.

- Я так и знал, - жалобно произнёс Сехун и с хрустом надкусил предложенное хёном яблоко.

- Подружился с кем-нибудь?

- Вот ещё! - Сехун презрительно фыркнул. – Чтобы я да с ними! Ни за что!

- Почему? Должен же быть кто-то…

- Ты не знаешь, какие они! Либо тупые мажоры, которые поступили благодаря родительским деньгам, либо подхалимы, каких свет не видывал! И это будущие юристы! Ужас просто, как этот дурацкий мир несправедлив!

Чунмён сочувствующе кивнул. Он знал Сехуна чуть больше недели, за которую они действительно смогли подружиться. Сехун говорил Этот дурацкий мир – несправедлив! пару десятков раз за период их знакомства. И его обычно лишённое богатой мимики лицо пылало яростью. Сехун действительно не переносил несправедливости. Наверное, поэтому пошёл учиться на юриста.

Чунмён слушал Сехуна вполуха и оглядывал заполненный студентами двор. Шум разом стих, когда из здания университета вальяжной походкой вышли Крис и его свита.

У Чунмёна по привычке перехватило дыхание (да-да, с чунмёновой удачей о нормальной ориентации нечего и думать).

Крис – китаец, которому бы больше подошло быть чопорным англичанином. Чтобы с тростью и с чашкой чая в руках. Непременно оттопыривая мизинец.

Крис, несмотря на погоду, был одет во всё чёрное – футболка с надписью comme des fuckdown и кожаные брюки. Грёбаные кожаные брюки – в такую-то жару! У Чунмёна потемнело в глазах, когда Крис, словно нарочно, прошёлся мимо него. Вид со спины был более чем захватывающим.

- Так вот про кого мне Чондэ рассказывал! Эта пафосная дылда - твоя безответная любовь, хён?

- Что? Нет! С ним покончено, - запротестовал Чунмён.

- Уверен? Или как всегда? – спросил появившийся словно из ниоткуда Чондэ, садясь рядом с Сехуном.

- Чёрт, Чондэ! Не подкрадывайся так больше!

- О, Чондэ-хён, я думал, ты прогуливаешь.

- Прогуливаю. Я так, заскочил вас проведать, - Чондэ подмигнул. – Чунмён, у тебя будет ещё одно яблоко для меня?

Чунмён порылся в рюкзаке и протянул Чондэ зелёное яблоко. Сехун своё уже сгрыз, поэтому вполне недвусмысленно пялился на предназначенное для Чондэ яблоко.

- Да забирай, - разрешил он.

- Спасибо, хён! Ты мой самый лучший, после Чунмёна, хён!

- Ой, вот не надо подлизываться, наглая твоя морда! Жуй своё яблоко, пока я не передумал!

- Поздно! Я его уже обслюнявил!

Чондэ скривился и отсел от младшего подальше, Сехун с аппетитом ел яблоко, а Чунмён смеялся. Чунмён уже не мог представить, что всего-то неделю назад их с Чондэ было только двое, а в его рюкзаке – только два яблока.

- Так что там с этим парнем в кожаных штанишках? – спросил Сехун с любопытством.

- Чунмён по нему уже третий год сохнет, - доверительно сообщил Чондэ.

- Не правда! – горячо возразил Чунмён. – В этом году – всё! Он мне разонравился!

- Третий год? – неподдельно удивился Сехун. - А у них… ну… было что-нибудь?

- Как сказать, - отозвался Чондэ загадочно. – Если купание голенькими в одном бассейне считается...

Сехун чуть не подавился, а Чунмён покрылся алыми пятнами.

- Мы были детьми! – горячо воскликнул он.

- Так вот, малыш-Крис вырос и начисто забыл об этом. Знал бы ты, что Чунмён сказал ему, когда…

- Заткнись, Чондэ! Просто заткнись! Всё в прошлом, ясно?

- Не верю. Ты мне сотню раз это говорил.

- И что мне сделать, чтобы ты поверил?

- Ну не знаю…

- Лучший способ забыть – это переключиться на кого-нибудь другого, - подсказал Сехун, дожёвывая яблоко.

Чунмён хмыкнул.

А то он не пробовал!

С Чондэ, между прочим. Помнится, поначалу они пытались встречаться, но Чондэ был безнадёжен. Его, в отличие от Сехуна, не задевала несправедливость или сокращение численности синих китов, или… да его вообще ничего не задевало. Он обладал блестящим незаурядным умом, но никак его не использовал. Когда кто-то явно незаслуженно обходил его в учёбе, Чондэ лишь пожимал плечами и произносил эту сакраментальную фразу: «Да плевать».

Чунмён пробовал встречаться с Чондэ на втором курсе. Чунмён надеялся, что с Чондэ он забудет Криса, но не судьба – у них всё шло хорошо ровно до того самого этапа отношений, когда бы уже неплохо и уйти в другую плоскость.

«Мне выключить ночник?»

«Да плевать».

«Сверху или снизу?»

«Как хочешь».

«Тебе нравится, когда я делаю так?»

«Нууу… эм…»

В ту ночь у них фактически ничего не было. И в последующие тоже, потому что…

Чондэ, сука, странный.

Так началась их дружба.

- О, посмотрите-ка, кто идёт! – Чондэ ткнул пальцем в нестройную группку почти что школьников.

Первокурсники.

Чунмён незаинтересованно разглядывал то одного, то другого. Среди в большинстве своём темноволосых студентов возвышался блондин.

«Китаец», - подумал Чунмён. Он безошибочно чувствовал такие вещи.

Блондин тут же подтвердил версию Чунмёна – он отделился от толпы студентов и подошёл к Лухану, третьекурснику, китайцу, местной звезде футбола. Между ними завязался разговор на китайском.

Чунмён удивился, когда взгляд блондина обратился в их сторону и остановился на Сехуне, но Сехун был так увлечён разглядыванием кого угодно, только не блондинистого китайца, что даже не заметил.

Чондэ уже давно утратил всякий интерес к первокурсникам и, распластавшись на траве, глядел в небо.

По-прежнему незаинтересованный взгляд Чунмёна заскользил по широкой спине одного из первокурсников.

Именно тогда это и случилось.

- Чонин, иди к нам! – позвал кто-то из свиты Криса.

Первокурсник обернулся на зов, и Чунмён смог разглядеть его лицо.

Когда Чунмён увидел Чонина, сердце зашлось в тревожном волнении.

Когда Чунмён увидел Чонина, болезненная одержимость Крисом исчезла сама собой.

Когда Чунмён увидел Чонина, он всё понял – за секунды – ему ничего не светит. Даже не отсвечивает.

Только не ему, предводителю троих самых неудачливых неудачников университета.

Чунмён понял и другое – его безответная и безнадёжная любовь к Крису сменяется новой - такой же безнадёжной любовью к сопливому первокурснику.

Чунмёну патологически не везло.

Чонин был из тех редких первокурсников

…которые за месяц учёбы обзаводились друзьями-старшекурсниками, популярностью в стенах университета и даже личным фан-клубом.

Во время ланча в университетском дворе Чонин каждый раз подсаживался к новой компании.

Он везде был своим.

Непринуждённо болтал с обычно неразговорчивым Исином из тусовки танцоров, смеялся вместе с Чанёлем – гитаристом университетской рок-группы, перебрасывался парой фраз с ударником учёбы Кёнсу, обсуждал вместе с Луханом, капитаном футбольной команды, спортивные новости, даже с надменным Крисом и его компанией аристократов Чонин держался так, будто бы ему тоже каждое утро симпатичная служанка подавала кофе в постель. И делала минет в качестве бонуса.

Чунмён и его друзья были единственной компанией, к которой Чонин никогда не подходил.

Оно и понятно.

Coz лох is destiny*, как любил напевать Чондэ.

Чунмён по привычке занимал место на траве подальше от всех этих сборищ. Особенно он держался подальше от компании Криса. По правде, Чунмёну положено быть среди них, среди элиты. Потому что Чунмён, если бы захотел, вполне мог завести служанку, и чтобы с кофе по утрам и бонусом. Но он не хотел.

Сехун замахал Чунмёну рукой. Он с трудом прорвался сквозь плотные потоки студентов и присел на траву, ничуть не заботясь о чистоте светлых джинсов.

- Среди первокурсников ты снова прослыл богатеньким мальчиком, хён. Теперь все хотят с тобой дружить. Надеются, что ты тоже станешь покупать им баббл-ти, - сообщил Сехун вместо приветствия.

Чунмён вздохнул. Из года в год одно и то же. Богатенький мальчик. Будто кто-то у него на лбу выжег клеймо в виде доллара.

Все считали Чунмёна везунчиком. Ребёнок состоятельных родителей и наследник внушительного капитала. Как же повезло-то! А то, что отец всё время пропадает на работе, а мать заводит очередного молодого любовника и перепоручает Чунмёна прислуге, так это глупости!

Чунмён сам никогда про статус своих родителей не болтал, но слухи такого толка неизменно распространялись пожаром. И в начале каждого года вокруг Чунмёна образовывалась стайка стервятников, охочая до чужого добра.

- А я им сказал, хрен они получат, а не бабл-ти! Ишь, халявы захотелось! – возмутился Сехун.

- Не сквернословь, - мягко пожурил его Чунмён и протянул ярко-зелёного цвета яблоко.

Сехун взял его и принялся яростно грызть.

- Но я же прав! – восклицал он с полным ртом. - Это несправедливо - говорить про тебя так, будто ты ходячий банкомат!

- Чего мелкий с утра пораньше раскричался? Я что-то пропустил?

Чондэ, как и всегда, возник из неоткуда. Он швырнул рюкзак на траву и уселся сверху.

- Ничего, Чондэ. Всё, как и в прошлом году. Я – мистер толстосум, - объяснил Чунмён без тени раздражения в голосе.

- Успокойся и забей – нервы целее будут, - посоветовал Чондэ, бестолково улыбаясь и не менее бестолково глядя в небо.

- Я спокоен. Это Сехунни.

- А что, я не прав? Разве не обидно, когда за спиной такое говорят? Обидно и несправедливо!

- Снова ты заладил со своим «справедливо»! – Чондэ закатил глаза. – Жизнь, она вообще…

- Да знаю я!

Чунмён снова вздохнул. Он перестал слушать ставшую такой привычной словесную перепалку двух друзей. Он ждал, пока им надоест спорить.

Чунмён рассеянно шарил взглядом по университетскому двору и в который раз за неделю наткнулся на белобрысого китайца. Тот сидел, сложив ноги по-турецки, и жевал шоколадный батончик. И смотрел в сторону их компании, а вернее – на Сехуна. Чунмён улыбнулся. Ему даже интересно стало, сколько ещё времени пройдёт прежде, чем Сехун заметит? Он ещё некоторое время украдкой следил за китайцем, пока не нашёл более занимательный объект для наблюдения.

Ким Чонин.

Он сидел на траве в компании Чанёля и пил минералку под бурный поток речи экспрессивного гитариста.

Чунмён отметил, что Чанёль изменился за каникулы. Он выкрасил волосы в ярко-красный, на правом плече красовалась татуировка в виде язычков пламени.

На Чонине были модные драные джинсы, и Чунмён невольно задержал взгляд на смуглом колене, выглядывавшем из дырки. Наверное, Чанёль сказал что-то особенно смешное, потому что Чонин вдруг рассмеялся.

Чунмёну показалось, будто солнце напекло голову, будто воздух вокруг загустел, стал грузным, неподъёмным, будто глаза заслепило. Чонин смеялся, как чёртов бог.

Чунмён, разумеется, не знал, как смеются боги, но предполагал, что Чонин был очень похож. Широкая белозубая улыбка безумно ему шла и выбивала из лёгких Чунмёна весь кислород.

- … правда же, Чунмён-хён?

- Что?

- Ну вот, совсем не слушаешь! Кого ты там разглядываешь?

- Так, никого.

- Я говорил, что если Чондэ-хён и дальше продолжит быть таким вредным, он никогда никого себе не найдёт!

- А ты, мелкий, уж больно придирчивый. К таким тоже очереди не выстраиваются, знаешь ли! - оскорбился Чондэ. - Да тебе нужно Лигу Справедливости возглавить! Будешь зваться Супер-Сехун.

Спор возобновился.

Чунмён снова украдкой поглядел на Чонина. Первокурсник тряхнул головой и небрежно поправил чёлку. На миг их взгляды встретились, и Чунмён поспешил отвернуться.

И не то чтобы Чунмёну очень хотелось, чтобы этот высокий смазливый красавец со смуглой кожей и улыбкой на миллион долларов (не меньше), заговорил с ним… а хотя да, хотелось.

Чунмён даже представлял, что бы он Чонину сказал. Он бы показал себя как эрудированного, серьёзного, надёжного молодого человека, который уверен в себе и точно знает, чего хочет.

Ага, как же, - подло хихикал внутренний голос, и почему-то голосом Чондэ.

Но он, этот внутренний голос, был прав. Чунмёну под взглядом больших карих глаз, которые вечно глядят то так озорно, то так печально, не связать и пары слов.

Чунмён ненавидел себя за это.

На перерыве Чонин продолжал настойчиво обходить стороной их трио.

А Чунмён продолжал есть приготовленные мамой обеды. Как и положено неудачнику, но никак не сыну бизнесмена.

И никто не знал, что эти обеды Чунмён ещё со школы покупал у сердобольной бабули, которая жила по соседству и, кажется, любила Чунмёна больше, чем родная мать.

Чондэ был прав, лох is destiny.

Комментарий к части

* толстый намёк на песню Infinite - Destiny

Сехун был почти как Шерлок

…только не совсем. А вернее, совсем не.

- Вы посмотрите на этого блядского китайца! Он снова весь в шоколаде уделался! Как он меня бесит!

Чунмён оглянулся.

Белобрысый китаец по имени Тао сидел на траве, беззаботно подставив лицо осеннему солнцу, и улыбался. На его губах таяли остатки только что съеденного шоколадного батончика.

Чунмён усмехнулся. Сехун наконец-то его заметил, не прошло и полгода!

Оказалось, что Тао тоже учился на юридическом вместе с Сехуном. Он не принадлежал к какой-либо конкретной университетской компании, но был китайцем, а все китайцы в университете держались вместе. Все, кроме Криса, который был слишком крут, чтобы держаться с кем-либо вместе.

Сехун сверлил Тао злым взглядом.

Чунмён знал, Сехун ненавидит шоколад. И ещё, пожалуй, ненавидит Тао, которого он всегда по неведомым Чунмёну причинам называл не иначе, как этот блядский китаец.

Вот у Шерлока Холмса была эта женщина, а у Сехуна - этот блядский китаец.

- Этот блядский китаец сегодня снова выпросил оценку повыше. Пронырливый хорёк! Преподша без ума от его очаровательного акцента, видите ли! Но правда в том, что он – тупой и заслуживает исключения!

Чондэ заржал. Чунмён невозмутимо протянул Сехуну яблоко. Он уже привык к таким высказываниям. Даже перестал ругать за крепкие выражения, потому что бесполезно.

- А ты, Сехун, не завидуй. Учись у него лучше! – посоветовал Чондэ, а Чунмён приготовился гасить ссору.

Каждый день одно и то же.

- Чему? – фыркнул Сехун.

- Использовать очарование в корыстных целях. Глядишь, какой-нибудь чокнутой профессорше покажется милым твоя шепелявость.

Сехун замахнулся на Чондэ надкусанным яблоком.

- Ты бы лучше за собой следил, тролль норвежский! У тебя снова упала успеваемость.

Чондэ развёл руками и плюхнулся на траву.

- А что мне эта учёба? – беззаботно отозвался он, закидывая руки за голову и глядя в небо.

Чунмён иногда думал, небо – это единственное, что интересует Чондэ.

- О, глядите, идёт, - шепнул Сехун и надкусил яблоко.

Чунмёну не нужно было объяснять, кто идёт.

- Итак, господа, делайте ваши ставки: к кому несравненный Ким Чонин подойдёт сегодня? – Чондэ приподнялся на локтях и с интересом поглядел, как популярный первокурсник длинными ногами, обутыми в модные кроссовки, ступал по траве.

- Ставлю на танцоров. Он давненько с ними не обедал, - сказал Сехун.

- А я на спортсменов. Вон, Лухан уже манит его к себе, - откликнулся Чондэ.

Тёмные джинсы и простая чёрная футболка до безобразия Чонину шли. Его лощёные кроссовки ступали по траве бесшумно, по-кошачьи. Чонин из-под солнцезащитных очков оглядывал университетский двор, студентов, которые расположились прямо на траве и не спеша жевали кто яблоки, кто шоколадки, кто булочки.

Чонин одним лишь небрежным взглядом в сторону Чунмёна рушил его картину мира. Потому что, Чунмён был убеждён, первокурсники не должны быть so damn hot!

- А ты, Чунмён? Чунмё-ён, эй! – прокричал Чондэ на ухо.

- Что? - Чунмён вздрогнул и отвернулся от Чонина.

- Твоя ставка, - объяснил Сехун.

Чунмён не сразу сообразил, что от него хотели услышать. Он перевёл взгляд сначала на Чондэ, потом на Сехуна. Ах, да, ставка-тайм! Их ежедневная забава: угадать к кому подойдёт Чонин (кроме них, конечно же).

- Я думаю, он… - начал Чунмён, решая, кого бы назвать сегодня. Вчера он был за Кёнсу и команду умников, а Чонин подошёл к Чанёлю. Чунмёну ни разу не удалось угадать, даже обидно было. - Пусть будет Крис и его элитники.

Чунмён заметил, что и Сехун и Чондэ как-то странно таращились - будто сквозь него. Он хотел спросить, в чём дело, но не успел.

- Я присяду? – спросили чуть хрипловатым уверенным голосом с мягкими кошачье-мурлыкающими нотками.

Чунмён понял, что и на этот раз не угадал со ставкой. Он обернулся и застыл. Ким Чонин, собственной персоной! Все головы повернулись в их сторону, тишина, охватившая университетский двор, звенела любопытством.

- Так я присяду? – спросил Чонин снова.

- Д..да… конечно, садись, - разрешил Чунмён, и голос его прозвучал совсем не так уверенно, как он хотел.

Чонин опустился на траву подле него. Он выглядел таким расслабленным, что Чунмён невольно ему позавидовал.

Сехун и Чондэ сидели с обалдевшими лицами и пялились на Чонина совсем уж неприлично.

- Ух-ты, курица. Можно я…

И не дожидаясь ответа, Чонин вытащил из бэнто Чунмёна куриную ножку и тут же вонзил в неё зубы.

- Угощайся, я не против, - запоздало разрешил Чунмён. – Правда, я её уже пару раз укусил.

Чондэ прыснул.

Чонин махнул рукой с зажатой в ней ножкой. Ничего страшного, мол.

- Как учёба? Нравится в университете? – спросил Чунмён, когда Чонин прожевал.

- Ну… - он пожал плечами. – Здесь весело. На переменах.

Его полные губы блестели от жира.

- Чунмё-ён, - протянул Чонин, глядя хитрыми глазами из-под тёмной чёлки.

У Чунмёна аж сердце зашлось.

- Ты собираешься доедать? Просто на случай, если ты не хочешь, я мог бы…

- Забирай, - разрешил Чунмён и протянул Чонину бэнто. После того, как Чонин назвал его по имени, он готов был отдать ему и оставшуюся куриную ножку, и рис, и напоить чаем из термоса, и дать списать конспект по всемирной истории (и плевать, что Чонину он даром не нужен, потому что они учатся на разных факультетах).

Крис недобро глянул в их сторону и тут же отвернулся. Чонин не оставил это без внимания.

- Чисто из любопытства, - начал он вполголоса. - Вы с Крисом не в ладах?

Чунмён, конечно, в присутствии Чонина терял крышу и всё такое, но даже ему он бы не позволил лезть туда, куда не следует.

- Любопытство сгубило кошку, - многозначительно произнёс Чунмён, улыбаясь краешками губ.

- А что оно сделало с котом? – спросил Чонин игриво.

- Подвесило на дерево. За яйца.

- Жестоко, - Чонин хрипло рассмеялся. – А ещё говорят, у тебя шутки не смешные!

- Вообще-то так и есть, - встрял мелкий поборник справедливости.

- Нужно быть чокнутым, чтобы их понять, - поддакнул Чондэ. – Так что, раз тебе смешно, у меня для тебя плохие новости.

Чонин развёл руками и снова захохотал. А смеялся он как бог, Чунмён был в этом уверен.

- Хорошо, что я никогда не доверяю слухам, - сказал он, глядя Чунмёну в глаза. - И ещё… можно мне называть тебя хёном?

- Конечно, я же старше.

- Ладно, мне пора. Пересечёмся как-нибудь.

Он ловко поднялся, небрежно отряхнулся и неторопливой походкой побрёл в сторону автоматов с кофе.

Чунмёну показалось, весь мир несколько раз перевернулся. Трава сменилась небом и снова обратилась травой.

Чонин сегодня обедал с ними.

Чонин – не такой уж и кретин, как Чунмён представлял.

- И что это сейчас было, а? – спросил Сехун, провожая Чонина взглядом.

- Лохам порой тоже везёт, - философски изрёк Чондэ, глядя на безоблачное синее-синее небо.

Апокалипсис в жизни Чондэ наступил

…когда он сменил причёску. Согласитесь, важные изменения в жизни всегда начинаются с таких вот мелочей.

Нет, он не собирался кардинально менять имидж. Просто хотел подровнять чёлку и бока.

Звёзды выстроились в (не)удачное для Чондэ созвездие или ещё что произошло. Стилист предложил поэкспериментировать, а Чондэ был в хорошем настроении и возьми да ляпни: а давай!

Он и дал.

И натуральный цвет волос Чондэ сменился тёплой охрой. Или песком. Или мёдом. Чондэ никак не мог понять. Он поглядел на обновлённого себя в зеркало, заценил косую чёлку, поблагодарил стилиста и пошёл спокойно домой. Ему, если по-честному, не было особого дела до внешнего вида. Ну, сменил цвет волос, и что?

Окружающие были с Чондэ в корне не согласны.

Первый тревожный звоночек в свежеокрашенной голове Чондэ раздался, когда преподавательница, которая с роду Чондэ не замечала, ни с того ни с сего подозвала его после лекции и предложила поставить зачёт, если Чондэ согласится спеть на студенческом концерте в дуэте с Бэкхёном.

А Бён Бэкхён был личностью в университете известной. Даже его имя было принято произносить с придыханием.

Чондэ согласился. Не потому что ему предложили петь с самим Бэкхёном (в гробу Чондэ того Бэкхёна видал), а потому что зачёт за просто так. Нет, он бы и сам сдал, конечно, но зачем, если можно не париться?

После ещё одной пары, которую Чондэ полностью посветил разглядыванию неба за окном, он отправился в репетиционный зал, чтобы переговорить с Бэкхёном насчёт их будущего дуэта.

И тут-то в голове Чондэ раздался не просто звоночек. Там колокол бабахнул так, что даже на большой перемене ещё звенело.

- Мир сошёл с ума! – завопил Чондэ, кидаясь Чунмёну на шею, тем самым чуть не роняя его на влажную после утреннего дождя траву.

- Что такое? Ты покрасился! – удивился Чунмён, пытаясь отпихнуть Чондэ от себя, но тот вцепился намертво.

- Не в этом дело! То есть, в этом тоже. Я покрасился. Потом мне предложили поставить на халяву зачёт. А потом… потом… этот Бён-мать-его-Бэкхён… и вот…

Чунмён удивлённо вылупился на друга по двум причинам. Первая – новый цвет волос ему потрясающе шёл, вторая – Ким Чондэ, гуру подколов, не мог связать и двух слов!

- Бэкхён? Бён Бэкхён? – спросил Чунмён интонацией тот самый Бэкхён?

- Бён-мать-его-Бэкхён, - чётко повторил Чондэ для тупых.

Из университета вышел Сехун. Он был красным, крайне возмущённым и старательно тёр губы тыльной стороной ладони. Как только Сехун разглядел Чунмёна, у которого на коленях сидел какой-то светловолосый парень, он и вовсе пришёл в бешенство. Сехун ускорил шаг. Он решил, что это был один из охотников за бесплатным баббл-ти, а Сехун не любил конкурентов. Он стремительно подошёл к Чунмёну и нарочито громко произнёс:

- Так, хён, я не понял, что это за хрен к тебе пристал?

- За хрена ответишь! – обиделся светловолосый.

- Чондэ-хён?

Сехун так обалдел, что даже на секунду утратил способность говорить. Он медленно опустился на влажную траву и подогнул под себя ноги.

- Мелкий, если некто по имени Бэкхён, будет меня искать, то меня нет. А чувак, который сидит у Чунмёна на коленях, это не я, понял?

Сехун заторможено кивнул.

- А… эээ… что случилось-то? – растерянно спросил Чунмён.

- Что-что, - проворчал Чондэ устало. Он поудобнее устроился у Чунмёна на коленях и приготовился объяснять очевидные, по его мнению, вещи. – Я пришёл к Бэкхёну насчёт дуэта поговорить. Так, мол, и так, меня попросили с тобой в дуэте спеть. За зачёт, конечно, а то за просто так я бы не стал. А он на меня пялится. И совсем не слушает. А потом он мне говорит таким пошленьким голосом: «Ты новенький? Почему я тебя раньше не видел?» И за зад меня цап!

- Стоп-стоп! – Чунмён замахал руками. – Ты хочешь сказать, что Бэкхён приставал к тебе? Тот самый Бэкхён?

- Почему я слышу удивление в твоём голосе? – наигранно обиделся Чондэ. - Я что, по-твоему, недостаточно хорош для этого придурка?

- Нет, что ты! – Чунмён смешался. - Просто вы с Бэкхёном уже два года на одной параллели учитесь, и до этого дня он даже не знал, как тебя зовут.

- Зато теперь знает, - мстительно отозвался Чондэ. – Я засветил ему в глаз.

Чунмён схватился за сердце. Его друг врезал местной университетской звезде в глаз. А-хре-неть!

- Вот и познакомились, - сделал вывод молчавший до этого Сехун.

Чондэ заржал и наконец-то спустился с чунмёновых коленей на траву. Чунмён сменил положение, у него затекли ноги.

Новый цвет волос просто потрясающе шёл Чондэ. Лицо, казалось, посветлело и посвежело, глаза стали выразительнее – Чунмён впервые за долгое время их знакомства увидел, какие же всё-таки длинные у Чондэ ресницы.

- Значит, накрылся твой дуэт, - Сехун то ли сочувственно, то ли издевательски похлопал Чондэ по плечу.

- С чего бы это? Всё в силе, - заулыбался Чондэ. – Просто кое-кто будет выступать в солнечных очках. А если продолжит в том же духе, то и до гипса недалеко!

Чунмён заметил, как Бэкхён, сидящий через три компании от них, крупно вздрогнул и поправил тёмные очки.

- Ох, как бы чего не вышло… - тревожно проговорил он.

- Да плевать, - беззаботно отозвался Чондэ, который вернулся в обычное расслабленно-пофигистичное состояние.

На миг между ними тремя воцарилось молчание. Чондэ засмотрелся на небо, Чунмён погрузился в свои мысли, а Сехун тёр губы.

- Кстати, Чунмён-хён, - встрепенулся Сехун. - А где моё яблоко?

***

На следующий день Чондэ в красках расписывал обалдевшим друзьям, как До Кёнсу подошёл к нему на второй перемене и пригласил к себе после занятий, чтобы помочь с домашкой. До Кёнсу, может, и не был так популярен, как Крис или тот же Бэкхён, но заслужить его внимание всегда было непросто. А Чондэ ведь ничего специально не делал. Покрасился разве что.

- Нет, вы только подумайте! – возмущался Чондэ. - На кой чёрт мне сдалась его помощь? Да я и сам могу!

- А ты думаешь, хён, он и вправду звал тебя к себе домой, чтобы делать домашку? – спросил Сехун язвительно.

- Мелкий, ты что, сдурел? Это же заучка-Кёнсу, что ещё, по-твоему, он от меня хотел?

- И что ты ему ответил? – спросил Чунмён.

- Послал его, конечно. Видели бы вы его глазёнки! – мечтательно протянул Чондэ, вспоминая и смакуя памятный момент.

- Так и помрёшь девственником, – пробурчал Сехун, но Чондэ, к счастью, его не услышал.

- Как бы чего не вышло, - повторил Чунмён, чувствуя себя неуютно под любопытными взглядами десятка глаз.

Весь университет обсуждал, как Чондэ послал сначала Бэкхёна, а потом и Кёнсу. И всё за одну неделю. Неприметный фрик Ким Чондэ становился всё более популярным. Кто бы мог подумать?

***

Чунмён сидел на траве в университетском дворе и с трепетом ожидал появления Чондэ. Он предчувствовал, что и сегодня его ожидает новая весточка с чужого любовного фронта. Уже пришёл Сехун и получил своё яблоко, а Чондэ всё не было.

В их скучной университетской жизни приключения Чондэ быстро стали любимым бразильским сериалом. Чунмён краем уха слышал, что на Чондэ даже делали ставки – кто будет следующей жертвой его безжалостного отшива.

Чондэ оправдал ожидания друзей и праздных зевак с лихвой.

- Всё, я задолбался! – заявил он друзьям. - Сбрею волосы и уйду в буддийский монастырь. Стану там мантры распевать и в гонг бить. И можно даже не кормить!

- Что на этот раз? – спросил Чунмён, не скрывая любопытства.

- Меня стали зажимать по углам, как какую-нибудь девчонку!

- Неслыханно! – всполошился Сехун. - Да это же прямое нарушение твоих прав! Кто посмел?

- Без понятия, как его зовут. Такой татуированный, лопоухий, высокий и волосы красные.

- Пак Чанёль? - Чунмёну сделалось плохо.

- Тебе виднее. Это ты у нас спец по пафосным дылдам.

- Я не… - Чунмён зарделся и так в итоге ничего не сказал.

- Я этому татуированному тоже в глаз засветить хотел, но не дотянулся, - продолжил Чондэ. - И если б не Минсок…

- Кто? – в один голос спросили Чунмён и Сехун. Чондэ закатил глаза.

- Футболист. Он ещё дружит с этим рыжим китайцем, который вечно ржёт. Как его…

- Лухан, - подсказал Чунмён.

- Его-то ты знаешь! – хмыкнул Чондэ.

- И что Минсок? – спросил Сехун, держа за черенок яблочный огрызок и прикидывая, попадёт ли в урну.

- Минсок хороший парень. Избавил меня от лопоухого, но так быстро убежал, что я даже не успел спасибо сказать.

Чондэ подпёр подбородок кулаком и горестно вздохнул. Эта свалившаяся на его свежеокрашенную голову популярность его достала. И другое дело, если бы ему эта популярность нужна была, так ведь нет же, его вполне устраивало прежнее положение вещей, когда никто не трогал, не навязывал своё общество и, что важнее всего, не хватал за зад.

Сехун с облегчением выдохнул. Уже три дня из-за бурных любовных похождений Чондэ, никто из друзей не обращал внимания на его покрасневшие от поцелуев губы. Сехун всё равно бы не смог объяснить, ему было слишком за себя стыдно. Но этот блядский… кхм… этот Тао был слишком напорист, и Сехун пока ещё не нашёл способ его отвадить.

- И за что мне всё это? – горестно вздохнул Чондэ, падая на траву.

- Все самые популярные парни университета ухлёстывают за тобой, а ты недоволен! – цыкнул Сехун.

- Не все. Только те, которые по мальчикам. Я же не виноват, что их так много! А ты что, завидуешь?

- Вот ещё.

Дальше их разговор Чунмён не слушал. Он грустным взглядом изучил куриную ножку в пластиковом контейнере, перевёл взгляд на смеющегося как бог Чонина, который обедал в компании танцоров, и проговорил вполголоса:

- Тоже причёску сменить, что ли?

У Сехуна в жизни

…существовало три незыблемых «ненавижу». И одно неуверенное «ненавижу», которое приравнивалось почти к «люблю».

Сехун ненавидел шоколад.

Как-то в детстве он нашёл тайник, где мама прятала сладости, и съел столько шоколада, что с тех пор даже смотреть на сладости было противно.

Сехун ненавидел несправедливость.

Любую.

Когда глупенькой однокласснице ставили пятёрку за красивые глаза, когда влезали без очереди, когда выборы выигрывал недостойный, по мнению Сехуна, кандидат. В таких ситуациях он закипал от злости и чувства вопиющей несправедливости. Мир был несовершенным, Сехун ненавидел и его в придачу.

Сехун ненавидел себя.

За то, что такой правильный и не в меру логичный. За то, что, играя по правилам и не списывая на экзаменах, он упустил шанс получить стипендию, за то, что в неполные двадцать он всё ещё сидит на родительской шее, за то, что такой правильный О Сехун испытывал совершенно неправильное влечение к людям своего же пола. Совершенно неправильное и недопустимое.

Сехун ненавидел Тао.

Сехун должен бы ненавидеть Тао. Это было бы логично.

Ведь в Тао словно нарочно собралось всё, что Сехун ненавидел в людях.

Тао был наглым. На занятиях он всегда нахально садился рядом с Сехуном, так ни разу и не спросив разрешения. А Сехун был очень против.

В перерывах между парами этот китаец вечно покупал шоколадные батончики в автомате, возвращался в аудиторию и с аппетитом ел, подставляя лицо бледному осеннему солнцу. И непременно пачкал губы.

Сехун ненавидел шоколад, но каждый раз невольно облизывался, глядя на Тао. Будто бы это у него губы в шоколаде.

Тао не стеснялся показаться глупым. Он больше боялся показаться вдруг умным. Преподаватели многое спускали китайцу за совершенно очаровательный акцент и обаятельную улыбку.

Тао любил Сехуна.

И плевать он хотел на логичные аргументированные доводы Сехуна, что они – не пара, что они друг другу ну совершенно не подходят!

А ещё Тао был настырным и сумел пару раз затащить Сехуна в неприметный уголок и поцеловать. И Сехун, к своему стыду, не помнит, чтобы он отчаянно сопротивлялся.

Уже после, Сехун начинал ругаться на Тао последними словами, но китаец так улыбался, что Сехуну аж неловко становилось.

Ему только и оставалось, что украдкой тереть губы и делать вид, как ему отвратительно.

Врать, конечно.

Тао любил шоколад, легко переносил несправедливость, если ему это было на руку, и любил Сехуна.

Сехун должен бы ненавидеть Тао…

Но это было невозможно.

Сехун устал бороться с ним, устал объяснять, почему Тао должен отстать от него. К тому же, китаец специально делал вид, что ни словечка не понимает.

Сехун бесился.

Тао хватал его за руку, тянул на себя и целовал.

А Сехун почему-то поддавался, слизывал шоколад с его губ.

Сехун ненавидел шоколад, несправедливость и себя.

Сехун полюбил перемазанные в шоколаде губы Тао, его глупую улыбку и пересахаренные признания в любви.

Сехун умилялся, когда Тао неправильно выговаривал корейские слова и позволял ему любить себя.

Наверное, он любил Тао сильнее, чем ненавидел шоколад, несправедливость и себя.

Когда шоколад на губах Тао заканчивался, когда одежда на Сехуне испарялась, когда спинка кровати ударялась о стену, Сехун думал, как несправедливо, что он снизу.

Когда Сехун вновь заводил пластинку про три его «ненавижу» и четвёртое, которое больше походило на «люблю», Тао специально пачкал шоколадом губы, чтобы Сехун наконец-то заткнулся.

Когда Сехун сыпал сверх-логичными доводами, что Тао не может его любить, Тао валил его на ближайшую горизонтальную поверхность и лишал одежды. Тао знал, однажды он сможет выбить из Сехуна всю эту дурь.

Он уж постарается!

Чунмён признавал, что он последний дурак

…раз каждый день таскает в университет пластиковую упаковку с рисом и хрустящими куриными ножками.

Чонин хоть и сказал «пересечёмся как-нибудь», не сильно-то и спешил пересекаться с Чунмёном.

На улице стояла тёплая осенняя погода. Жаркое солнце и слабый ветерок. Чунмён сидел на привычном месте в университетском дворе. Звонок прозвенел минуту назад, и двор медленно наполнился голодными студентами. Чунмён откинул голову и прикрыл глаза. Рядом с ним на расстеленной на траве толстовке лежал Чондэ. Он мерно дышал, и Чунмёну даже показалось, что он заснул.

Сехун задерживался. Чунмён открыл глаза и попытался отыскать знакомую белобрысую макушку друга, но в глазах из-за солнца прыгали солнечные зайчики. А потом Чунмён увидел Чонина.

И Чонин тоже его увидел.

На миг Чунмёну показалось, что вот сейчас Чонин подойдёт к нему, сядет рядом, а Чунмён скажет ему что-нибудь дурацкое. За что потом непременно будет стыдно. Вроде нелепого: я скучал. Хотя с чего бы Чунмёну скучать по Чонину? У Чунмёна ведь есть друзья и нет ни единой объективной причины, чтобы скучать. Тем более по слишком привлекательному первокурснику, который сегодня разоделся во всё белое и так сиял на солнце, что Чунмёну становилось дурно.

Вот Чонин делает шаг в его сторону. Он открывает рот, и Чунмён читает по его губам «привет», а в следующую секунду словно из-под земли появляется Кёнсу и тащит Чонина к своей компании умников.

Чонин оглядывается через плечо на Чунмёна и виновато улыбается. Не в этот раз, мол.

- Ненавижу курицу! – восклицает Чунмён, из-за чего Чондэ нервно вздрагивает.

- Ну и не ешь, зачем же так орать? – ворчит он, приподнимаясь на локтях. – Кстати о курицах. Где Сехун?

- Сам ты курица, хён! – Сехун плюхается на траву рядом с Чондэ и больно пихает его острым локтем в бок. – Чунмён-хён, привет!

Сехун светится. Сехун сияет. Сехун какой-то будто не Сехун вовсе. Он вяло реагирует на подколы Чондэ и зависает где-то в своих мыслях.

И отвисает только, когда Чондэ начинает рассказывать свежие новости о его теперь уже насыщенной личной жизни.

- Никогда не догадаетесь, кто подошёл ко мне сегодня на перемене и предложил встречаться, - на лице Чондэ разлилась гаденькая самодовольная улыбка. Похоже, популярность пришлась ему по вкусу.

- Кто? – вяло спросил Чунмён, который уже ничему не удивлялся.

- Лэй, - гордо отозвался Чондэ, предвкушая бурную реакцию друзей.

- А я думал, что он по девочкам, - Чунмён зевнул.

- В темноте перепутал, наверное, - флегматично добавил Сехун.

- Очень смешно! А он мне, между прочим, даже письмо любовное настрочил. Правда, оно на китайском.

- Он тебя за своего принял? - спросил Чунмён сквозь смех.

- Смейтесь-смейтесь! У меня даже свой фан-клуб появился. Правда, там пока человек десять включая вас двоих.

- Чего? – возмутился Сехун. - Мы с хёном не будем состоять в твоём фан-клубе, и не мечтай!

- Поздно, мелкий, я вас обоих уже записал как самых преданных моих фанатов, - важно заявил Чондэ и залился смехом.

- Шуточки у тебя, - буркнул Сехун, сложив руки на груди.

Из университета на залитый солнцем двор не спеша вышел Бэкхён. Он встретился взглядом с Чондэ и кивнул в знак приветствия.

- Как ваши занятия с Бэкхёном? – спросил Чунмён.

- На удивление хорошо. Мы спелись, - лениво отозвался Чондэ. – Вот выступлю на концерте и стану круче всех, даже круче твоего Криса.

- Он не мой, - Чунмён фыркнул.

- Хорошо, - протянул Чондэ лукаво. - Буду круче твоего первокурсника.

- Прекрати! – Чунмён вспыхнул. - Ты специально?

- Конечно, специально. Ты такой милый, Мённи, - Чондэ потянулся, чтобы ущипнуть Чунмёна за щёку, но схлопотал по рукам.

- А что у хёна с Чонином? – запоздало поинтересовался Сехун.

- Вот и мне интересно. А то чует моё сердце… - и Чондэ загоготал.

- Ничего. У нас с ним ничего. И закрыли тему!

Чунмён насупился. Он порылся в сумке и достал конспекты, чтобы почитать перед занятием. И заодно - чтобы больше не разговаривать с друзьями на неприятные темы. Но не успел Чунмён прочитать и абзаца, как услышал раскатистое на весь двор:

- Хун-Хун!

Сехун дёрнулся и стал красным, как маков цвет.

- Только не это, - прошептал он, вжав голову в плечи.

Но небеса его не услышали. То было именно это.

- Хун-Хун, я тебя нашёл!

Тао бахнулся рядом с Сехуном и заключил его в крепкие объятия. Бедный Сехун аж позеленел, а Чондэ чуть не подавился яблоком.

- Привет, я Тао, - китаец приветливо помахал сначала Чунмёну, потом Чондэ, а потом снова переключился на Сехуна и даже, кажется, попытался поцеловать его в ухо.

- Тао, что я тебе говорил? В университете нельзя! – зашипел Сехун, отпихивая китайца от себя.

- Нельзя? – повторил Тао и посмотрел на Сехуна такими грустными глазами, что даже Чунмён растрогался. – Но почему, Хун-Хун?

- Потому что нельзя! И всё! Что о нас люди подумают? - Сехуну удалось выпутаться из удушающих объятий.

- А вы, ребята, того… - Чондэ почесал затылок. - Встречаетесь что ли?

- Ну… мы… - Сехун замялся.

- Да! – радостно воскликнул Тао и снова принялся тискать Сехуна.

- Да, - обречённо подтвердил Сехун.

Чунмён улыбнулся. Фраза так я и знал! рвалась с языка. А Чондэ, по-видимому, не знал. Даже не догадывался.

- Проморгали мы мелкого, ох, проморгали! – Чондэ принялся показушно «рыдать» у Чунмёна на плече.

Но Сехуна спектакль ничуть не впечатлил. Он был полностью поглощён Тао, которого любые «нельзя» никогда не останавливали. Сехуну надоело отбиваться от объятий, и он сдался, позволяя Тао виснуть на нём. А китайцу, казалось, ничего другого и не нужно было.

Прошло ещё пара минут прежде, чем кислая мина Сехуна сменилась улыбкой. Он сдался окончательно и позволил Тао делать всё, что захочет.

Чондэ удобно устроился на траве, сложил руки на коленях и принялся во все глаза таращиться на парочку. И лыбился при этом от уха до уха, как маньяк.

Сехун стянул с головы Тао кепку и примерил её на себя.

- Как я? – спросил он у Тао кокетливо.

- Ты прекрасней рассвета, Хун-Хун! – последовал незамедлительный ответ.

- Фу, прекрати, это отвратительно! – Сехун стукнул его в плечо и покраснел, а Тао засмеялся.

Чунмён никогда прежде не видел, чтобы Сехун так часто краснел.

- Это называется романтикой, Хун-Хун, - сказал Чондэ, копируя интонацию Тао.

Сехун послал ему гневный взгляд.

- Ладно, я сваливаю, - Чондэ проворно поднялся на ноги и смахнул травинки с одежды. – Слишком много сахара на сегодня. Пока, Чунмён, пока, Хун-Хун!

Сехун показал ему язык, а Чунмён засмеялся.

- Чунмён-хён, - позвал Тао.

Чунмён с интересом поглядел на китайца, который произнёс его имя с таким милым акцентом.

- Можно, ты тоже будешь моим любимым хёном? – попросил он, смущаясь.

- Можно, - разрешил Чунмён, улыбаясь.

Чунмён подумал, отныне ему придётся приносить в университет четыре яблока.

Любимым днём недели Минсока

…была пятница. И не потому, что то был день перед выходными.

Именно в пятницу Чондэ занимался пением с Бэкхёном, а Минсок – футболом.

По пятницам Минсок упрашивал Лухана отпустить с тренировки хоть на пять минут пораньше, чтобы успеть до университетских ворот раньше, чем Чондэ уйдёт.

Чондэ никогда не спешил. Выходил из здания университета, лениво перекидываясь фразами с Бэкхёном. Минсок готов быть признать, что эти двое неплохо спелись – в смысле, неплохо пели дуэтом, но он бы предпочёл, чтобы Чондэ был один. Хотя бы по пятницам.

Может, тогда бы он набрался храбрости, чтобы подойти и заговорить.

Минсок не был уверен, что Чондэ знает его по имени. Точнее, он был абсолютно уверен, что нет – не знает. Да и с чего бы? Они и столкнулись-то только раз, когда Минсок спас Чондэ от приставаний татуированного рокера.

Каждую пятницу...

Чондэ прощался с Бэкхёном у ворот, они расходились каждый в свою сторону, а Минсок воришкой шмыгал следом за Чондэ.

Чондэ на ходу распутывал наушники, непременно бормоча ругательства. Он шёл медленно, Минсоку не составляло труда идти следом. На расстоянии с десяток шагов.

Чондэ справлялся с наушниками, включал музыку в плеере и бросал быстрый взгляд на небо.

Осенью оно было прохладное, бледно-синее, кое-где затянутое седыми облаками.

Минсок многое бы отдал, чтобы смотреть на Чондэ не со спины, а в лицо в этот момент. Как его длинные, ну, ей богу, как у девчонки, ресницы взлетали вверх, как взгляд лениво перемещался по небу, а слабая улыбка трогала губы.

Чондэ мурлыкал мелодию себе под нос. Минсок хотел поймать его за ручку рюкзака и притянуть к себе.

Но.

Ведь это был Чондэ.

Тот самый Чондэ, чьих язвительных комментариев побаивался даже Бэкхён, Чондэ, который звонко хохотал на переменах и которому попеременно предложили встречаться все самые популярные парни университета. Уж куда Минсоку до них!

По пятницам Чондэ не хотелось никого развлекать и высмеивать. Ему хотелось идти – медленно, под музыку, и смотреть на небо. Иногда он притормаживал, чтобы сфотографировать особо приглянувшееся ему облако.

Минсок не мог подойти. Минсок чувствовал себя лишним. Потому что роман Чондэ с небом был до жути интимным и скрытым от посторонних глаз.

Никто не знал, каким бывал Чондэ вне стен университета и наедине с собой.

Никто, кроме…

Бывало, Чондэ забредал в кофейню на пути, садился за столик у панорамного окна, пил американо и глядел-глядел-глядел на небо.

Минсок из раза в раз прятался за дальним столиком и за свежим выпуском Men`s Health. Он заказывал капучино, а официант смотрел на него и кивал с такой понимающей улыбкой, что Минсоку тут же хотелось посмотреться в зеркало – неужели, он и вправду так жалко выглядит?

А как ещё может выглядеть человек, который осторожно отодвигает журнал в сторону и фотографирует объект своих воздыханий? Жальче не придумаешь.

У Чондэ в телефоне было полно фотографий неба, а у Минсока – фотографий Чондэ, который смотрел на небо.

Минсоку казалось порой, Чондэ ничего, кроме неба и не видит. Минсоку казалось, Чондэ ничего, кроме неба и не нужно. Ему безумно хотелось ворваться третьим в этот безудержный роман – роман Чондэ с небом. Но вряд ли ему было там место.

Однажды в пятницу Лухан разозлился. Потому что кое-кто рыжий и жалкий снова летал в облаках и успел дважды получить мячом по лицу.

- Если влюбился, то иди и признайся. Что как не мужик? – наставлял его Лухан в раздевалке, обвязывая полотенце вокруг бёдер.

- Не всё так просто, - отвечал Минсок, стараясь перекричать шум воды из душевых.

- Ой, знаю я этих девчонок. Главное – решительность, понимаешь? - Лухан открыл шкафчик и принялся запихивать пропахшую потом спортивную форму в сумку. - Давай, разберись уже в себе. Игра на носу, нечего в облаках витать!

- Да разберусь я, разберусь!

В ту пятницу Лухан не отпустил пораньше, и Минсок упустил Чондэ.

А впереди были выходные без уже привычной дозы капучино, глупых статей в Men`s Health и новых смазанных фото парня, который так здорово смотрится на фоне неба.

Минсок глядел на улицу сквозь заляпанное своими же отпечатками пальцев окно и вздыхал. Чондэ наверняка сейчас тоже разглядывает необычайно ясное для осени небо.

Он ревновал Чондэ к небу. Замечательно.

Матч был на носу, а Минсок был всё также несобран. Он был бы даже не против, чтобы Лухан одним точным ударом попал ему в голову. Может, мозги на место встали бы.

В среду Минсок подумал, что, наверное, мяч всё же повредил ему голову. Галлюцинация ли? Ким Чондэ на верхней трибуне во время их тренировки!

Минсок решил, надо собраться и показать, какой он крутой футболист, но Чондэ плевать на это хотел. Он слушал музыку и глядел в небо. Глядел в небо и слушал музыку.

Минсок? Какой такой Минсок?

Собраться никак не выходило. Минсоку снова досталось по голове, да так, что Лухан сжалился и отправил на скамейку запасных.

Минсок подумал, наверное, его и вправду неплохо приложили, раз он прошёл мимо скамейки, где сидели запасные игроки, и направился прямиком на трибуну, где сидел Чондэ и всё так же пялился на свою прелесть.

- Чувак, ты мне весь обзор закрыл! – возмутился Чондэ, вытаскивая наушник из уха.

- О, извини, - смутился Минсок и отошёл в сторону. – Я подумал… ты…

- А?

- Хочешь, сфотографирую? – выпалил Минсок. - На фоне неба. Ты отлично смотришься.

- Давай, - Чондэ согласился и протянул Минсоку мобильник.

Щёлк.

- Спасибо. О, я хорошо получился, ты молодец!

Минсок набрался наглости и присел рядом.

- Я видел, как тебя приложило, - сказал Чондэ, болтая ногами. - Больно, наверное?

Чондэ перевёл взгляд с неба на Минсока. Сочувствующий взгляд обрамлённых длинными ресницами глаз. Карих, но Минсоку иногда казалось, что голубых.

- У тебя шишка на лбу огроменная, синяк будет.

- А… да… Ерунда, - Минсок отмахнулся.

Ему было жуть как неловко под взглядом Чондэ. У него язык будто узлом завязался – ничего связного сказать не получалось.

- Мне нравится твоя форма. Тебе идёт синий, - сообщил Чондэ, ничуть не стесняясь шарить по Минсоку заинтересованным взглядом.

Минсок хмыкнул.

- Цвет неба – самый красивый цвет. Как считаешь? – спросил Чондэ.

Минсок пожал плечами.

- У меня такого цвета ориентация, - ответил он вполголоса.

- Бывает.

- Ага.

Тренер дал свисток, что ознаменовало конец тренировки. Минсок подумал, ему тоже пора бы уйти. Он поднялся и промямлил что-то, переминаясь с ноги на ногу.

Чондэ схватил Минсока за руку и усадил обратно.

- Посидим ещё? – попросил Чондэ, совершенно очаровательно хлопая ресницами. Ну как тут откажешь?

Солнце медленно уходило за горизонт, окрашивая небо золотым и красным.

- А давай теперь я тебя сфотографирую? – предложил Чондэ, улыбаясь ослепительно и хитро.

- Меня? – удивился Минсок.

- Тебя-тебя, - подтвердил Чондэ.

Минсок кивнул. Он постарался расслабить лицо и улыбнуться так, чтобы не выглядеть полным идиотом.

Щёлк.

- Готово. Смотри!

Чондэ сунул Минсоку мобильник. На фото был кто-то рыжий и жалкий. И с шишкой на лбу.

- О боже, удали немедленно!

- Теперь уж точно не удалю, - захохотал Чондэ, поспешно пряча телефон в карман, пока Минсок не успел его отобрать.

- Но я получился просто ужасно! Удали!

- Ну нет, и не проси!

- Ну пожалуйста! – попросил Минсок.

- Спорим, у тебя полно фоток, где я выгляжу ещё хуже? – Чондэ усмехнулся, а у Минсока внутри всё скрутило от страха.

- Что? Откуда бы? – Минсок издал нервный смешок.

- Да ладно, Минсок-а, не прикидывайся! – Чондэ хлопнул его по плечу. - Знаю я и про Men`s Health и про капучино.

- Знаешь?

- Ага, - Чондэ подмигнул ему.

Минсоку повезло, что он не видел себя со стороны. Потому что глаза у него стали круглые-круглые.

- Но как? – спросил он совершенно растерянно.

- Ты оказался незадачливым сталкером. Было забавно за тобой наблюдать.

Минсок покраснел.

- Но как ты мог меня увидеть, если постоянно смотрел на небо? – возмутился он.

- Это ты куда-то не туда смотрел. Наверное, на мальчиков из Men`s Health.

Минсок опустил взгляд.

- Прости. Я удалю фотографии, если хочешь.

- Неа, не хочу, - отозвался Чондэ беззаботно.

- Тогда… чего ты хочешь?

- Хочу видеть тебя в пятницу у ворот, а не в кустах.

- Но… зачем?

- Минсок, у меня тоже ориентация цвета неба. Голубее не придумаешь. Поэтому я вполне согласен пойти с тобой на свидание, ясно?

Минсок растерянно захлопал ресницами.

- А я разве звал? – спросил он.

- Эй, хочешь ещё одну шишку заработать?!

Чунмён так и знал, плохая была идея

…покрасить волосы.

Ещё вчера он считал, что новая причёска ему очень идёт, а с утра проснулся, посмотрелся в зеркало и…

- Кошмар! – воскликнул он, приглаживая белые, как морской песок, пряди. – И на что ты, Чунмён, надеялся, а?

Понятно, на что. Нет, ему не нужно было, как у Чондэ. Ни записок на китайском, ни своего фан-клуба. Лишь бы Ким Чонин, этот красавец-первокурсник, больше не обходил его стороной.

Чунмён ещё раз внимательнейшим образом осмотрел себя в зеркало и сморщил нос.

- Вот лично я бы лично в тебя бы ни за что не влюбился, - заявил он своему отражению.

Чунмён спрятал волосы под кепку и, несмотря на тёплую погоду, надел толстовку с капюшоном. Он решил после занятий немедленно пойти в салон и вернуть себе прежний цвет.

Занятия длились как-то слишком уж долго. Чунмён дёргался. Ему хотелось побыстрее исправить ужас на своей голове.

- Хён, а ты чего такой закутанный? – спросил Сехун на большой перемене. – Я тебя даже не узнал сначала.

- Мне холодно, - соврал Чунмён.

На самом деле на улице было тепло, и ленивое осеннее солнце грело достаточно, чтобы не мёрзнуть в футболке.

Сехун лишь пожал плечами.

- Хён, давай яблоки, и я пошёл.

Сехун и Тао всё чаще садились отдельно, потому что хотели незаметно потискаться. Только неизменно приходили к Чунмёну за яблоками, корыстные сволочи.

Чунмён протянул Сехуну яблоки, и младший ушёл к своему ненаглядному.

Чунмён обрадовался, что Сехун совсем не то, что Чондэ. Потому что уж он бы точно стянул с Чунмёна капюшон. И засмеял бы, как пить дать!

Но Чондэ не придёт. Сказал, что будет мирить Минсока и Лухана, а то Лухан как-то был не готов к тому, что у его друга появится парень, а не девушка. Минсок уверял, что Лухан позлится и отойдёт, и что не стоит к нему лезть, но как это Чондэ и никуда не залезет?

Чунмён надеялся, что Чондэ получит от Лухана на орехи. Ведь дело было не только в Лухане. Чондэ тоже хотелось, ну прям как Сехуну, потискаться с Минсоком в каком-нибудь укромном уголке, но так бы Чондэ и признался!

Сначала Сехун, потом Чондэ. В итоге Чунмён обедал в одиночестве.

- Предатели, - буркнул он, надкусывая припасённое для себя красное яблоко.

А ещё Чунмёну было жарко, но снять капюшон он не решался, не хотел становиться посмешищем.

- Я присяду?

Чунмён вздрогнул и обернулся. Закон подлости в действии – Ким Чонин подошёл как раз в тот день, когда Чунмён выглядит как чучело. Вот специально он, что ли?

- Валяй, - разрешил Чунмён.

А сам-то Чонин выглядел, как всегда, слишком для дурного чунмёнова сердца. Ещё и улыбался этот первокурсник так, как вообще-то нельзя улыбаться в общественных местах. За это, Чунмён был убеждён, надо штрафовать.

- У тебя снова курица? Как я вовремя!

Дата добавления: 2015-09-30