Лекция 16. История Киевской митрополии в XVI в.

Лекция 16. История Киевской митрополии в XVI в.

В октябре 1458 г. латинский Константинопольский патриарх Григорий Мамма рукоположил в сан Киевского митр. Григория (Болгарина), ученика Исидора. Папа Пий II направил Григория в Вост. Европу и просил короля польского и вел. кн. литовского Казимира IV содействовать передаче Григорию Киевской кафедры из рук «отщепенца Ионы» — общерусского митрополита, находившегося в Москве.

Добиться признания нового митрополита в Москве не удалось, но православные епископы во владениях Казимира под давлением короля оказались вынуждены подчиниться его власти. В середине 60-х гг. митр. Григорий, порвав с Римом, подчинился верховной власти К-польского Патриарха.

В состав митрополии вошли те епархии некогда общерусской Киевской митрополии, которые располагались на территории Великого княжества Литовского (Черниговская, Полоцкая, Смоленская, Туровская, Луцкая, Владимиро-Волынская) и Польского королевства (Галицкая, Перемышльская, Холмская). Хотя митрополия именовалась Киевской, ее глава — митрополит имел резиденцию в г. Новогрудке на территории современной Белоруссии.

Итак, после разделения (в 1458 г.) Киевской и Московской Митрополий юго-западная Церковь оставалась в юрисдикции Константинопольского Патриархата, но реально ее положение зависело от внутренней политики польско-литовского католического правительства.

Король-католик Казимир IV (1447—1492), происходивший из русского православного рода, сначала не был противником Православия. Несмотря на все преимущества Римско-Католической Церкви, он и православным давал. Казимир благосклонно относился к русским православным людям и не нарушал их права и обычаи.

Но доброе отношение короля Казимира к Православию прекратилось после столкновения с Москвой из-за Твери и Новгорода. Новгород, заявивший о своем переходе в юрисдикцию митрополита Киевского Григория, великий князь Иоанн III (1462—1505) в 1471 г. покорил военной силой и навсегда упразднил федеративные новгородские вольности. Удар Иоанна III по Новгороду резко ухудшил отношения между Литвой и Московским княжеством.

В конце 1460-х — начале 1470-х годов король Казимир становится активным сторонником римского католицизма. Казимир не только основывает костелы и католические монастыри, но и ходатайствует перед Папой об усилении католического влияния среди русских, утверждая, что число «еретиков и схизматиков» в княжестве и пограничных областях весьма велико, изо дня в день возрастает и угрожает достичь весьма крупных размеров, если не будет подыскано подходящее средство.

В 1476 г. Смоленский еп. Мисаил, получивший от короля Казимира IV митрополичью кафедру, а с ним некоторые духовные лица и близкие ко двору Казимира представители светской православной знати обратились с посланием к папе Сиксту IV. Заявляя о своем подчинении власти папы, составители послания просили его о покровительстве и защите от притеснений со стороны местной католической Церкви. Вместе с тем в том же послании говорилось о желании его составителей сохранить под властью папы свое вероучение и обряды. Послание осталось без ответа.

Новую попытку предпринял в 1500 г. митр. Иосиф I (Болгаринович). Подобно авторам послания Сиксту IV, митрополит надеялся, что после подчинения папе православная Церковь на территории Киевской митрополии будет уравнена в правах с латинской, а наложенные на ее деятельность ограничения будут отменены, но эта попытка привела совсем не к тем результатам, на которые рассчитывал митрополит. Папа Александр IV предложил католическому епископу Вильны изучить обряды и обычаи, принятые в Киевской митрополии, а самому Иосифу — явиться в Рим, чтобы принять посвящение от латинского К-польского Патриарха Иоанна, епископа Портуенского.

Вводя унию, а затем и католичество, польско-литовское правительство встретилось с так называемым «правом патроната». Право патроната заключалось в том, что какой-либо храм или монастырь, построенный на средства местного князя, считался, в сущности, его собственностью, а затем и его потомков. Он назначал туда священников и был хозяином церкви и прихода.

Православные епископы смотрели на это право неодобрительно, как на вмешательство мирян в дела Церкви. Но для поддержки и защиты Православия патронат частных лиц, на который не могло посягать правительство, оказывал в то время благоприятное влияние, тем более что тогдашние православные князья отличались глубокой искренней религиозностью и не стремились к унии. Особенно сильным было влияние патроната в областях полусамостоятельных князей — Пинских, Слуцких, Кобринских, Мстиславских.

К сожалению, свое право «опеки» над церковными учреждениями другие правители часто использовали не для их защиты, а напротив, часто передавали это право в руки католических феодалов и даже католических священников. Они не оказывали серьезной поддержки усилиям церковных иерархов, направленным на укрепление церковной дисциплины и подчинение монастырей и приходского духовенства власти епископов, а епископов — митрополиту.

В итоге и те и другие в гораздо большей степени зависели от светских патронов (далеко не всегда православных), чем от своих архиереев. Правители-католики вмешивались в назначения епископов, настоятелей мон-рей, часто отдавая кафедры и обители людям, оказавшим им важные услуги, не заботясь о том, насколько те подготовлены к пастырскому служению.

Из того, что складывалось постепенно на практике, выработалось "право патронатства" (jus patronatus). Частными его формами были:

1) покровительство патронируемым учреждениям, т.е. попечение об их материальном благосостоянии и охранение их прав,

2) подаванье (jus donandi), т.е. отдача их, кому хочет патрон,

3) представление (jus praebendi или praesentationis), т. е. рекомендация кандидатов на должности священников и настоятелей,

4) управление и суд в отношении к патронируемым учреждениям в известных границах.

В таком виде патронат был очень полезен для православной Церкви; но он обезобразился многими злоупотреблениями, нанесшими Церкви неисправимый вред.

Патроны не довольствовались только представлением кандидатов на священство и настоятельство, но сами избирали их и утверждали в должности без епископского благословения, ставили недостойных, принимали на приходы лиц без отпускных и ставленых грамот, не заботились о своевременном замещении священнослужительских вакансий, так что нередко церкви и монастыри оставались без служения и прихожане без требоисправления на несколько лет, самовольно прогоняли священников и настоятелей, сами их судили и наказывали, расхищали церковную собственность и даже вмешивались в чисто духовные дела, например, бракоразводные и т. п.

Видя силу и произвол патронов, церковные причты часто отказывали в послушании епархиальным епископам: "Чье подаванье, — говорили обыкновенно, — тому и послушанье попов". Отсюда нестроения в иерархии и управлении:

- иной получал себе в пожалованье кафедру или монастырь, занятые уже епископом или настоятелем и иногда вооруженной силой отнимал их;

- иной мирянин вступал в полное заведование монастырем, не принимая пострижения, сам поселяясь в монастыре с женой и детьми, не всегда даже имея духовного викария здесь для духовной "справы" (управления).

- иерархия, начиная с высшей и кончая низшей, была наполнена недостойными членами: даже на епископских и митрополичьей кафедрах встречались двоеженцы или состоящие в браке.

- епископы и настоятели монастырей смотрели на свои должности, как на доходные статьи, и на церковное имущество, как на свою собственность; поэтому единолично распоряжались им, раздавали своим родственникам в пожизненное владение, сдавали в аренду или под залог, продавали, отдавали в приданое за дочерьми, даже расхищали церковную утварь.

Тяжелое положение во второй половине XV в. сменилось относительным благополучием в первой половине XVI в. Король Казимир IV умер в Гродно 7 июня 1492 г. Вскоре в Вильно собрался сейм, состоявший в основном из русских князей, которые быстро, без каких-либо переговоров с Польшей, избрали великим князем Литовским четвертого сына Казимира — Александра. В конце XV — начале XVI в. между Литвой и Москвой произошли военные столкновения: первое — в 1492—1494 гг., второе — в 1499—1503 гг., третье — в 1507—1508 гг. Во время перемирия 1503—1507 гг. положение русского населения Литвы улучшилось. Король Александр, обеспокоенный отъездом православных князей из приграничных земель в Московию, решил проявить благосклонное отношение к Православию. Так, он выделил большие земельные наделы Гродненскому Борисоглебскому монастырю, Киевскому Пустынскому монастырю и другим обителям.

После смерти Александра в Вильно (1506) польско-литовским королем стал его родной брат Сигизмунд (1506—1548). Он не ограничивал прав юго-западной Церкви на протяжении всей своей жизни, за исключением последних лет его правления. Но несмотря на многие привилегии, которыми пользовались православные во время правления Сигизмунда, римско-католическое влияние в польско-литовских землях по-прежнему имело место.

Митрополит Иосиф II (Солтан; 1507—1621) – один из виднейших иерархов западнорусской Церкви в ее доуниатский период. Получив в 1509 г. патриаршее подтверждение из Константинополя, он созвал в Вильно в том же году Собор западнорусских епископов. Задачей Собора было суждение «о церковных вещех и об исправлении дел духовных».

Собор постановил, что

- епископы должны в обязательном порядке являться на Соборы,

- не ставить священников в другие епархии,

- не принимать священника без отпускной грамоты,

- не допускать до церковного общения священников, отлученных другим епископом.

- правила Собора запрещали кому-либо служить в церкви без благословения епископа,

- светский патрон не мог лишить священника прихода без согласия архиерея,

- наконец, архиерей получал право без согласия патрона поставить священника в церковь, где долгое время не было богослужения.

Также было определено:

- на церковные должности ставить людей только достойных, по избранию владык и панов греческого закона;

- недостойных не ставить, хотя бы их прислал сам король;

- священника, служащего при церкви без благословения архиерея, по воле одного пана, лишать сана;

- патрону не отнимать у священника церкви без ведома архиерея, а последнему до исследования дела не назначать к ней нового священника;

- к церкви, пустующей свыше трех месяцев, епископу назначать священника от себя, без приходского выбора;

- мирянам, под страхом отлучения, не держать у себя Кормчей, так как, изучив церковные правила, они пастырей своих презирают и сами себе закон бывают;

- вдовых священнослужителей, не постригающихся в монашество, отлучать от служения.

Дальнейшая история Православия в Польско-Литовском государстве связана с деятельностью митрополита Макария II (1534—1556). В те годы продолжался процесс постепенной ломки старого уклада жизни, старых традиций, утверждались латинско-польские начала, которые господствовали и заменяли собой начала греко-русские; культура католического Запада заменяла культуру православного Востока.

Преемник Сигизмунда I, последний из Ягеллонов, Сигизмунд II Август (1548-1572), находясь под влиянием усилившегося в Польше протестантства, относился к вероисповедным разностям между своими подданными либеральнее и дал всем христианским вероисповеданиям полную свободу. Король Сигизмунд Август охотно прислушивался к учению протестантов, за что Лютер почтил его посвящением своей Библии, а Кальвин – своего толкования на Послание апостола Павла к евреям.

После заключения государственной Люблинской унии 1569 г. король умер, и на польский престол, сделавшийся избирательным, стали восходить короли-иноземцы, чуждые литовских интересов – Генрих французский и Стефан Баторий, преданные Польше, а не Литве, при самом избрании своем обязывавшиеся поддерживать в соединенном государстве не иные какие вероисповедания, а именно польское католичество.

В знатных польских семействах на протестантство появилась какая-то мода; много людей ушло в него и из православных знатных родов. Среди таких опасностей для католичества в подмогу обессилевшим местным борцам против новых учителей в 1560-х годах и вызван был орден иезуитов.

Иезуиты явились на первых порах скромными и самоотверженными иноками, благотворителями несчастных, благочестивыми и учеными проповедниками и бескорыстными наставниками юношества, для которого всюду заводили бесплатные школы; их проповеди, школьные и публичные диспуты, торжественные богослужения, пышные религиозные процессии, самоотверженное служение больным и разные благотворения привлекали к ним толпы народа и все были направлены к возвеличению и торжеству католичества, а иезуитские школы воспитывали в своих стенах самых горячих ревнителей последнего.

Сначала иезуиты действовали исключительно против протестантства, но едва только успели несколько ослабить этого главного врага католичества, как принялись и за православие.

Таким путем многие запутывались в их сетях и совращались в католичество.

- в 1586 г., когда иезуитское братство Тела Христова устроило в Вильне торжественную процессию, то многие из присутствующих под влиянием полученного впечатления перевели своих детей из протестантских школ в католические и более 300 человек перешли в католичество.

- в 1588—1589 гг., во время свирепствовавшего в Вильне поветрия, одних православных совратилось в католичество 53 человека благодаря заботам иезуитов о больных и умиравших.

Особенно много вреда нанесли православной Церкви иезуитские школы. Они появились во многих городах. В центре Литвы - в Вильно - в 1570 году иезуиты основали коллегию, личный состав которой нарочно наполнили самыми образованными и талантливыми людьми из своего ордена. Коллегия эта, для которой они не щадили ни трудов, ни средств, скоро зарекомендовала себя образцовым преподаванием и стала быстро наполняться учениками как из католического, так и из православного местного дворянства. В 1579 году Стефан Баторий дал ей права академии, как заведению с высшим образованием. Курс ее, сделавшийся после образцом и для православных юго-западных школ, обнимал, впрочем, и низшее, и среднее, и высшее образование. По своим главным предметам он делился на классы - инфиму, грамматику, синтаксиму, пиитику, риторику, философию и богословие. Весь он, конечно, был латинский и весь был направлен к возвеличению Римской церкви.

Ректором был Петр Скарга, один из ученейших и хитрейших иезуитов, и такой блестящий оратор, какого не было во всей Польше. Он постарался обставить новую академию самым нарядным образом, завел в ней пышные публичные диспуты и акты, и при всяком удобном случае выставлял ее на показ публике с самой блестящей стороны. Литовское и русское дворянство наперерыв отдавало в нее своих детей, готовя из них будущих отступников от всего родного и православного. В 1586 году в ней было уже до 700 учеников и более 50 человек учительского персонала.

Иезуиты сразу поняли, как бестактно было бы с их стороны ревновать об обращении православных прямо в католичество, и ухватились сначала за унию. Они стали усердно хвалить православную церковь и жалеть об ее дурном состоянии;

- православным панам указывали на холопское положение и крайнее невежество их попов;

- духовенству говорили о раздражающей его зависимости от мирян и о самостоятельном положении духовенства католического;

- народом они пренебрегали, фальшиво рассчитывая на его безгласие.

В таком духе ученым Скаргою написано было сочинение "О единстве церкви " (изд. 1577 года). Описав все беспорядки Русской церкви, Скарга выставил их причинами:

1) женатую жизнь попов, при которой они пекутся только о мирском, огрубели и обратились в хлопов;

2) славянский язык, который греки будто бы нарочно оставили славянам при обращении их в христианство, чтобы держать их в невежестве, потому что только через греческий и латинский языки можно преуспевать в науке - не было и не может быть на свете школы, где бы богословие и другие науки читались на другом языке; то ли дело у католиков, у которых один язык и одна вера по всему свету? Христианин Индии может без затруднения говорить о вере с поляком;

3) крайнее унижение духовенства от вмешательства мирян в духовные дела.

Уния должна уничтожить все это зло.

Наиболее эффективным орудием распространения католицизма стала преподавательская деятельность ордена, коллегии иезуитов были образцовыми учебными заведениями, куда охотно отдавали своих детей многие православные шляхтичи. Выпускники коллегий становились убежденными приверженцами католицизма. В этих условиях православная Церковь потеряла существенную часть своей паствы из дворянства и городского населения.

К нач. XVII в. наиболее могущественные фамилии из числа волынских князей — потомков Гедимина (Заславские, Корецкие, Збаражские) и наиболее видные семьи среди нетитулованной знати (Ходкевичи, Сапеги) приняли католицизм.

Но были и борцы за православие. Князь Константин Константинович Острожский, богатый и могущественный вельможа, около 1580 г. открыл у себя в Остроге высшую школу; это была самая древняя школа в западной Руси вместе со слуцкой, открытой князем Слуцким. При школе заведена была типография, в которой работал известный первопечатник Иван Федоров; вместе с виленской, львовской, заблудовской и краковской типографиями она долго снабжала богослужебными и учительными книгами всю Россию. Острожский вел обширную переписку с панами и поддерживал своими средствами и влиянием галицкие братства. Любовь к просвещению увлекала его иногда даже на опасную дорогу к дружбе с протестантами, за которую его укорял Курбский, и к мысли об унии с Римской церковью, от которой он ждал для православия просветительных средств; впрочем, он мыслил унию не иначе как под условием согласия на нее всей православной церкви. Самым важным памятником его ревности к вере осталась Острожская Библия (1580-1581 гг.), которая была первым печатным изданием Библии в России.

Но главное средство борьбы – Православные братства. Православные христиане, жившие на землях, вошедших в состав Литвы и Польши, издавна организовывали при храмах объединения, получившие названия братств. Подобные братства как бытовая корпоративная форма общины существовали в среде немецких ремесленников на юридической основе Магдебургского права. Появились они и в западной Руси и вскоре стали служить объединению православного населения, явились его естественной опорой при защите Православия.

Целью таких братств, или церковных общин, являлись:

- защита православной веры и чистоты христианской нравственности;

- обеспечение и поддержание православных храмов и духовенства;

- учреждение школ и типографий для печатания книг;

- уход за престарелыми и больными и т. д.

Братства имели свои храмы, а небольшие братства — приделы в церквах; регулярно осуществлялся сбор пожертвований на нужды братств. В определенное время (до 4 раз в году) происходили собрания братств, на которых обсуждались текущие дела общины.

Первым выступившим на поприще общественно-церковной деятельности в качестве признанного и утвержденного церковной властью было Львовское братство. Оно было образовано в 1453 г. (в год падения Константинополя), в него вошли прихожане всех 8 львовских приходских храмов с центром при Успенской церкви. В 1585 г. во Львов прибыл Патриарх Антиохийский Иоаким, который осуществлял сбор средств на поддержание храмов и православного духовенства в Сирии. Некоторое время он жил во Львове при храме Успения Пресвятой Богородицы. Пользуясь этим обстоятельством, прихожане Успенского храма просили Патриарха Иоакима благословить Устав деятельности братства. Предстоятель Антиохийской Церкви благословил их намерение и 1 января 1586 г. утвердил Устав братства. В Уставе Львовского братства, утвержденном Патриархом Иоакимом, предписывалось, «чтобы всякое где-либо основанное братство сообразовалось с постановлениями братства Львовского».

В помощь Львовскому братству для защиты Православия в те годы выступило другое церковное братство — Виленское, действовавшее на севере Киевской митрополии. Оно было основано около 1458 г.В 1584 г. митрополит Онисифор (1579—1589) утвердил Устав Виленского братства, а в 1588 г. Патриарх Константинопольский Иеремия II предоставил Виленскому, а также Львовскому братствам право ставропигии, т. е. независимости от власти местного епископа. Для того времени это было своевременным шагом, так как впоследствии эти братства успешно отстаивали чистоту Православия даже в тех случаях, когда некоторые православные епископы в силу различных обстоятельств склонялись к принятию унии.

Патриарх Иеремия посетил западнорусскую Церковь в 1588 г. по пути в Москву. В то время он пробыл здесь недолго, но на обратном пути из Москвы остался на более продолжительное время. Король Сигизмунд Ваза разрешил патриарху при проезде через литовско-русские земли осуществлять канонические действия в отношении местного православного духовенства. Патриарх Иеремия пробыл в Киевской митрополии до середины ноября 1589 г., а затем отбыл в Константинополь.

Число православных братств особенно увеличилось с начала 1590-х годов. Причиной этого процесса было стремление противостоять намерению некоторых местных епископов принять унию с Римом, а затем и их участию в принятии акта о заключении Брестской унии (1596 г.). В то время образовались братства: Могилевское (1589 г.), Брестское (1591 г.), Минское (1592 г.), Бельское и Люблинское (1594 г.), Санокское (1600 г.), Замостское (1606 г.), Киевское (1615 г.), Луцкое (1617 г.), Винницкое, Немировское, Белиловское, Пинское, Кременецкое.

Вплоть до 1686 г. высший надзор за всеми братскими школами осуществляли патриархи Константинопольские и митрополиты Киевские. Они оказывали покровительство братским школам и следили за тем, чтобы школы оставались верными духу Православия. Братства старались не только укрепить в своих питомцах православные убеждения, но и дать им знания по тем предметам, которые могли быть полезны и для общего их развития, и для служения обществу и государству.

Как уже отмечалось выше, в 1589 г. проезжая из Москвы, в юго-западной Руси остановился константинопольский патриарх Иеремия II. Он заметил там нестроения и принял против них некоторые меры:

- между прочим, низложил двоеженца митрополита Онисифора и поставил на его место Михаила Рогозу приказал ему позаботиться о церковных исправлениях, особенно об очищении духовенства от недостойных членов;

- Кирилла Терлецкого, епископа Луцкого нарек своим экзархом, дав ему право контроля и суда над епископами и даже митрополитом и возложив на него ту же заботу, какую на митрополита.

До Иеремии ни один из патриархов не посещал южнорусской митрополии. Не удивительно, что теперь усиленно заговорили о его приезде и многого ждали от него для блага православной Церкви. Но ожидания не сбылись.

Указав недостатки южнорусской Церкви, Иеремия оказался бессильным их уничтожить а новопоставленный митрополит — слабохарактерным и неспособным к настойчивой деятельности. Поэтому многие из тех, кто прежде еще надеялся на помощь от патриаршей власти для уничтожения церковных нестроений, теперь разочаровались.

К тому же Иеремия своими действиями (не всегда тактичными) возбудил против себя недовольство в южнорусской иерархии:

- Михаил Рогоза был оскорблен тем недоверием, какое оказал ему Иеремия, поставив своим экзархом Кирилла и подчинив митрополита его надзору;

- Кирилл был недоволен тем, что Иеремия принимал на него жалобы и клеветы (от Гедеона Львовского) и, веря им, писал против него грамоты, впоследствии им же самим отмененные;

- Гедеон Балобан, епископ Львовский, негодовал на Иеремию за то, что он своей грамотой утвердил право патронатства за львовским братством, освободив его от власти епископа и даже поставив последнего под его контроль; равно как за то, что братству отдал в управление Онуфриевский и Успенский монастыри, которые Гедеон хотел было подчинить себе;

- иерархи, не удовлетворявшие каноническим требованиям, как, например, Холмский епископ Дионисий Збируйский и Пинский Леонтий Пельчицкий, не покидавшие брачной жизни, должны были опасаться за свое положение ввиду распоряжений патриарха о низложении недостойных иерархов, тем более, что митрополит начал было действовать в духе его распоряжений (брестский собор 1590 г.).

Недовольство Иеремией стало обнаруживаться еще в период его пребывания в России, а по отъезде смело осуждались его действия и говорилось, что зависимость от греков тяжела для Русской Церкви.

Дата добавления: 2015-09-29