Литература средних веков

ЛИТЕРАТУРА СРЕДНИХ ВЕКОВ

Понятие «Средние века» возникло в XV в., когда итальянские гуманисты (Л.Бруни и др.), осознав прошлое как историю, раз­деленную на периоды, выделили эпоху Античности (древности) и свою эпоху — Новое время, а тысячелетие, лежащее между эти­ми двумя эпохами, назвали от лат. средний век, позже стали говорить Средние века. С точки зрения гуманистов Возрождения, а позже просветителей XVIII в., Средневековье — мрачная эпоха гибели высокой античной культуры, эпоха варвар­ства и засилья церкви, настоящий провал в европейской истории. Только в конце XVIII — начале XIX в., во многом под влиянием И. Г. Гердера и романтиков, ученые увидели в Средневековье зако­номерный этап развития общества, в средневековой литературе и искусстве была обнаружена своеобразная глубина и красота.

Традиционно считалось, что Средние века начались в 476 г., когда под натиском варваров пала Западная Римская империя. Современная точка зрения совершенно иная: переход от ан­тичности к Средневековью занял несколько веков, примерно с III по VI в. В свете историко-теоретического подхода стало очевидно, что Поздняя Античность должна рассматриваться как пе­реходный период в развитии литературы.

Литература Поздней Античности как переходного периода

В первые века нашей эры в литературе существовали нисходя­щая и восходящая линии. Первая была связана с античной тради­цией, базировалась на языческой мифологии и античной филосо­фии, которые в этот период испытывали жесточайший кризис. В лите­ратуре Поздней Античности этот кризис также обнаруживается со всей очевидностью, прежде всего в таких проявлениях, как эскейпизм (бегство от общественно важного содержания), фор­мализм "(безусловное предпочтение формальных экспериментов разработке нового содержания литературы), риторизм (подчине­ние литературы риторическим правилам, рассмотрение поэтиче­ской деятельности как учебной работы при освоении риторики), комплиментарность (отражение зависимости писателей от влас­тителей и богатых меценатов в комплиментах в адрес сильных мира сего, т.е. отход от собственно эстетической функции писательской деятельности).

Авсоний. В качестве подтверждения вышеперечисленных харак­теристик рассмотрим творчество прославленного поэта IV в., ког­да литература достигла нового взлета (период «серебряной латы­ни», напомнивший римлянам о «золотой латыни» Вергилия, Горация, Овидия, Цицерона и других поэтов и писателей I в. до н.э.), — Децима Магна Авсония (ок. 310 — 394). Самое известное произведение Авсония — поэма «Мозелла». Поэт удаляется от мест, где «по равнине лежат, не оплаканы, бедные трупы», и на судне плывет по реке Мозелле (Мозель, приток Рейна), описывая пре­восходным гекзаметром (стихом гомеровских поэм) все, что ви­дит вокруг: повороты реки, виноградники, запоздалых поселян, безусых гребцов. Несколько страниц он уделяет описанию рыб, плавающих в реке, не забывая сообщить об их гастрономических качествах. Перед нами один из первых образцов жанра описа­тельной поэмы, который возродится лишь в XVIII в., и с этой точки зрения Авсоний — несомненный новатор и большой мас­тер. Но отсутствие глубокого содержания в этой знаменитой по­эме, где нет не только ответов, но и даже постановки вопросов о самых больных вопросах современности, очевидно. Авсоний увлекался и формалистическими изысками. Так, он послал про­консулу Пакату, надеясь доставить удовольствие этому вельмо­же, сборник «Технопегии» («Шутки ремесла») — «бесполезный плод моего безделья», как он сам униженно писал, где помеще­ны «Стихи, начинающиеся и кончающиеся односложиями, вся­кий раз одними и теми же», «Стихи, которые только кончаются односложиями», «Молитва ропалическая» (в которой строка со­стоит последовательно из 1, 2, 3, 4, 5-сложных слов, например в русском переводе: «Бог Отец, податель бессмертного существо­ванья, // Слух склони к чистоте неусыпных молитвословий») «Свадебный центон»¹ (Авсоний составляет из строк «Энеиды» целомудренного и высоконравственного Вергилия разнузданное повествование о соитии в брачную ночь). Все это примеры фор­мализма в поэзии.

Раннехристианская литература. Наряду с нисходящей линией в переходный период между Античностью и Средневеко­вьем развивалась восходящая линия литературы, которой не были присущи названные черты кризиса. Это литература раннего хрис­тианства.

Новый Завет. Новый Завет повествует о рождении, смерти и воскресении Сына Божьего Иисуса Христа, искупившего своей гибелью на кресте грехи рода человеческого и установившего новый союз («завет») с Богом всего человечества (а не только ев­рейского народа, как в Ветхом Завете).

¹ Центон — жанр формальной поэзии, представляющий собой составление нового стихотворения из строк произведения другого поэта.

Новый Завет в канонической форме, утвержденной (как и ка­нон Ветхого Завета) александрийским епископом Афанасием Великим (295 — 373), сыгравшим таким образом выдающуюся роль в мировой культуре, включает в себя четыре евангелия (благовествования): три синоптических — т.е. сходных по тексту — от Матфея, от Марка, от Луки и от Иоанна, а также Деяния апосто­лов (прежде всего Павла), 21 Послание (эпистолярная форма по­учения): 14 от Павла, 2 от Петра, 3 от Иоанна, 1 от Иакова, 1 от Иуды (не путать с предателем Иудой); завершающее канон про­изведение — Апокалипсис (Откровение) Иоанна Богослова. Но­вый Завет сложился во 2-й пол. I в. — 1-й пол. II в. в основном на греческом языке и дошел только на этом языке. Искусственный обратный перевод на разговорный язык Палестины I в. — арамей­ский — раскрыл исчезнувшую в греческом переводе ритмическую организацию текста, аллитерации, ассонансы, рифмы, игру слов, другие черты, выявляющие фольклорную природу первоначаль­ного текста ряда разделов.

Еще во II в. епископ Иреней утверждал божественное проис­хождение евангелий. Текст Нового Завета, отделенный от апок­рифических евангелий и других неканонизированных источни­ков, стал священным для миллионов христиан начиная с IV в. и остается таковым до наших дней. Как священные воспринима­лись разными народами и переводы Нового Завета на сирийский (II — III вв., т.н. Пешишта), латинский (коллективный, т.н. Итала, конец IV в., затем Св. Иеронима, конец IV в., т.н. Вульгата), армянский, грузинский (V в.), старославянский (Кирилла и Ме-фодия, IX в., и последующие славянские переводы), немецкий (М.Лютера и реформаторская «Цюрихская Библия», XVI в.), ан­глийский («Библия Иакова I», XVII в.), русский (синодальный перевод, 1876) и другие языки мира. Библейские тексты заучива­лись наизусть с раннего детства, составляли самый центр тезауру­са. Сквозь призму Нового Завета воспринимался весь окружа­ющий мир. Поэтому влияние Библии на литературу имеет беспреце­дентный характер. Новый Завет дал писателям идеи (Христова лю­бовь к ближнему, непротивление злу насилием), систему образов (Иисус Христос, Богоматерь, апостолы, Иоанн Креститель, Пон-тий Пилат, Иуда, крест, Мария Магдалина, Вифлеемская звез­да, «число зверя» 666 и т.д.), жанровые образцы (притча, житие, видение, проповедь, послание), сюжеты (рождение, крещение, распятие, воскресение, явления Христа, судьба апостолов и т.д.), образ мышления, язык, которому подражали не только религиоз­ные, но и светские писатели. Авторы Нового Завета — Матфей, включивший в свое Евангелие «Нагорную проповедь» Христа, Марк, Лука с его глубоким знанием греческой культуры, Иоанн, возможно, создавший также Апокалипсис, апостол Павел — об­ладали великим литературным, ораторским даром.

Апологеты. Тертуллиан. Апологетами назывались писатели—за­щитники христианства в период гонений на него во II — III вв. Наиболее известен из них Квинт Септимий Флоренс Тертуллиан, прозванный Неистовым (ок. 160 — после 220). Сохранилось 31 его произведение, в том числе «Защита от язычников», в которой отрицается вся античная философия, литература, культура в це­лом, как основанная на язычестве. В трактате «Против гностика Гермогена» отвергнуты основные идеи гностицизма, утверждав­шего равноправие сил Добра и Зла, отрицающего искупительную миссию Христа. В «Опровержении еретиков» неправота ересиар­хов обосновывается тем, что они моложе апостолов и, следова­тельно, дальше от Христа — источника истины. Этот аргумент сыграл огромную роль в истории литературы: для доказательства своей правоты многие авторы приписывали свои произведения современникам Христа и апостолов.

В трактате «О теле Христовом» читаем: «Распят Сын Божий — не стыдно, ибо это постыдно. И умер Сын Божий — это вполне достоверно, ибо нелепо. А погребенный, Он воскрес — это вер­но, ибо невозможно». В данном фрагменте V главы, получившем в Средние века название «Кредо», представлен особый тип пара­докса — алогический парадокс, который нельзя разрешить на уров­не человеческого мышления. Этот литературный прием использо­ван Тертуллианом для доказательства примата веры. В Средние века Тертуллиану приписывали фразу, предельно лаконично выража­ющую такое отношение к вере: «Верю, ибо абсурдно».

Августин Блаженный. Аврелий Августин, прозванный Блажен­ным (354 — 430), — наиболее авторитетный из западных «отцов церкви». Переходность эпохи, в которую он жил, отразилась в его жизни самым непосредственным образом. Его отец был языч­ником, мать — христианкой. В юности Августин увлекся античной риторикой и философией, его кумиром стал Цицерон. Многие годы Августин был сторонником манихейства, изучал астроло­гию. Переехав в Медиоланум (Милан), в 387 г. он принял христианство. Его крестным отцом стал святой Амвросий Медиоланский, соединявший в своих взглядах христианство и неоплато­низм. Под его влиянием Августин осудил манихейство, отверг идею Зла как самостоятельной субстанции и рассмотрел его как отсут­ствие Добра. Отверг он и астрологию с ее идеей предопределенно­сти, выступил против пелагианства — одной из ранних христиан­ских ересей. Пелагий считал, что первородного греха нет, что Бог наделил человека свободой воли, и каждый человек волен выби­рать себе путь, какой хочет, но на том свете Бог каждому воздаст по справедливости. В противоположность пелагианцам и астроло­гам Августин выдвинул идею благодати: Бог по своему произволу возвышает одних (посылает им благодать) и низвергает других вне зависимости от добрых или злых дел человеческих. В извест­ном противоречии с этой идеей находится учение Августина об аскетизме, которое он изложил в своем главном трактате «О гра­де Божьем», где противопоставлены град земной (империя) и град небесный (души людей, объединенные христианской церковью). Человек, сотворенный как единство тела (земного) и души (небес­ного), должен избавиться от тела и воспарить к граду небесному.

В 397 — 401 гг. Августин написал «Исповедь» — рассказ о своей жизни, адресованный Богу. Он писал эту книгу для верующих, показывая на своем собственном примере, что можно быть боль­шим грешником, нарушать многие заповеди, но потом, искрен­но предавшись Богу, избавиться от греховных помыслов. Путь спа­сения лежит через покаяние. Отсюда характерные черты жанра исповеди, введенного в литературу Августином. В его труде соче­таются яркие описания событий личной жизни и их философско-религиозное осмысление. Впоследствии жанр исповеди получил развитие (в том числе и в светской литературе) и дал миру такие выдающиеся произведения, как «Исповедь» Ж. Ж. Руссо и «Испо­ведь» Л. Н. Толстого. Августин открывает сам принцип исповедальности, который свидетельствует об усилении авторского начала в искусстве и позже, в связи с развитием принципа психологизма, формирует целую систему художественных средств для описания внутреннего мира человека.

Августин был признан одним из главных авторитетов в хрис­тианстве, что объясняет огромную роль его идей и стиля в после­дующем развитии литературы.

Средневековая литература на латинском языке

Латинский язык, превратившись в мертвый язык, стал тем не менее связующей нитью между Античностью и Средневековьем. Это был язык церкви, межгосударственных отношений, юрис­пруденции, науки, образования, один из основных языков лите­ратуры. Сентенции античных авторов изучались в средневековой школе.

В средневековой литературе на латинском языке принято выде­лять три линии развития: первая (собственно средневековая, офи­циальная, церковная) представлена в клерикальной литературе, вторая (связанная с обращением к античному наследию) ярче всего проявилась в Каролингском Возрождении, третья (возник­шая на стыке латинской учености и народной смеховой культу­ры) отразилась в поэзии вагантов.

Клерикальная литература. Значительный пласт средневековой литературы — клерикальная (церковная, религиозная, духовная) литература. Она представлена выдающимися именами, такими как: Иоанн Скот Эриугена, Абеляр, Франциск Ассизский, Бонавентура, Альберт Великий, Фома Аквинский. Но имена многих писа­телей не сохранились, так как изложенный еще Тертуллианом принцип, согласно которому чем текст древнее, тем он ближе к истине, заставлял их приписывать свои сочинения авторитетным деятелям времен первых христиан. Так, например, поступил ге­ниальный автор V — начала VI в. (возможно, Петр Ивер) в трактате «О небесной иерархии» впервые представивший небесные силы как расположенные по иерархической лестнице. Он перенес эту идею на священников в трактате «О церковной иерархии»: иерархия людей продолжает иерархию ангелов — чистый свет от­ражается чистыми зеркалами. В трактатах «О божественных име­нах» и «Таинственное богословие» он развил учение о Великой аналогии, о символе, заложил основы учения о Единой цепи бытия (О Единой цепи бытия см. главу «Шекспир»). Стремясь придать своим сочинениям авторитетность, он выдал их за труды грека Дионисия, крещенного самим апостолом Павлом. Этот автор ныне именуется Псевдо-Дионисием Ареопагитом.

Средневековая клерикальная литература на латинском языке выработала новые жанры: видение (повествование о путешествии души во время сна по загробному миру), житие (рассказ о рожде­нии святого, первых подвигах святости, чудесах при жизни и пос­ле смерти), религиозный гимн, послание, комментарий к Свя­щенному Писанию, исповедь и т.д. В их основе лежали образцы текстов, входящих в Новый Завет. Клерикальная литература от­личается риторичностью, дидактизмом, притчевостью, экзаль­тацией.

Характерный пример — написанное в XII в. в Ирландии на латинском языке «Видение Тнугдала». Душа рыцаря Тнугдала, не почитавшего божью церковь, во время трехдневного сна совершает путешествие по аду, где видит муки греш­ников, и по Серебряному и Золотому городам, а также по городу Драго­ценных камней, где обитают души праведников. Получив хороший урок, она.возвращается в тело рыцаря, и тот становится самым добросовест­ным прихожанином церкви.

«Видение Тнугдала» — один из источников «Божественной ко­медии» Данте.

Каролингское Возрождение. Король франков, а с 800 г. импера­тор средневековой Римской империи Карл Великий (768 — 814) поставил перед собой целью «возрождение Римской империи», для чего, в частности, собрал при своем дворе в Аахене самых образо­ванных людей Европы и основал Академию по примеру древних.

Во главе Академии встал англосакс из Йорка Алкуин (730 — 804), в ней трудились вестгот из Испании Теодульф, франк Эйнхард (автор одной из лучших биографий раннего Средневековья — «Жизнь Карла Великого»), лангобард Павел Диакон (создатель «Истории лангобардов»), архиепископ Августодунский Муадвин и другие выдающиеся литераторы. Они отказались от своих «варварских» имен и назвались именами великих античных авторов: Алкуин стал Горацием, Ангильберт — Гомером, Муадвин — Наюном (т.е. Овидием) и т.д. Они возродили античные метры (гекзаметр, элегический дистих, ямбический диметр и т.д.), строфы (архилохову, сапфическую, алкееву и др.), жанры эклоги («Сло­вопрение Весны с Зимой» Алкуина), эпитафии («Эпитафия пле­мяннице Софии» Павла Диакона), панегирика, послания («Альоин Коридону» Алкуина, «К Лиутгеру-клирику» Валахфрида Страоона), басни («Об утерянной лошади» Теодульфа, приписывае­мая Павлу Диакону «Басня о Льве и Лисице») и др., языческую образность (Феб, Купидон, Бахус, Ахерон и др.), литературных персонажей (например, Палемон и Дафнис из III и VIII эклог Вергилия в «Словопрении Весны с Зимой» Алкуина), описательность в духе Авсония («Во славу Ларского озера» Павла Диакона, «Об уходе за садами» Валахфрида Страбона). Но содержание их произведений уже сугубо средневековое: вопросы христианской веры, борьба с христианской ересью, верность христианским прави­телям, жизнь и подвиги святых и т.д. Не случайно тема плотской любви, столь характерная для античности, заменяется темой дружбы (например, в послании Алкуина «Альбин Коридону», посла­нии Валахфрида Страбона «К Лиутгеру-клирику»). Поздний пред­ставитель Каролингского Возрождения Валахфрид, воспитатель внука Карла Великого — Карла Лысого, переработал прозаиче­ское видение, написанное аббатом Гайто, и его «Видение Веттина» стало первым образцом средневекового жанра видения.

Просуществовавшее очень недолго Каролингское Возрождение стало первым примером «малых Возрождений» в средневековой культуре Европы.

Поэзия вагантов. На латинском языке сложилась поэзия вагантов (лат. — бродяги), или голиардов, — один из немногих примеров письменной фиксации смеховой культуры Средневе­ковья. Первоначально авторами песен были студенты, переходив­шие из университета в университет (преподавание во всех уни­верситетах Европы велось на латинском языке), беглые монахи и т.д., но в пору расцвета поэзии вагантов (XII —XIII вв.) в их числе можно найти и крупных деятелей церкви. Самый замечательный поэт-вагант, известный под псевдонимом Архипиита (XII в.), пользовался покровительством архиепископа Кельнского, имперского канцлера Рейнальда, к которому обращена его шутливая «Исповедь».

Темы песен вагантов — веселье, вино, женщины, нежелание учиться, скоротечность жизни, плотские желания как проявле­ния естества. Ваганты обычно использовали короткую строку, разговорный стиль, простую рифму. В анонимной «Беззаботной песне» (XI или XII в.) отражены характерные мотивы поэзии вагантов:

«Бросим все премудрости. По боку учение! Наслаждаться в юности — Наше назначение. Только старости пристало К мудрости влечение».

(Перевод О.Румера)

Из поэзии вагантов выросла знаменитая студенческая песня XII в. «Так будем веселиться», ставшая традиционным гимном студентов.

Дата добавления: 2015-09-29