На дворе стоял прекрасный солнечный майский день. Я вышел из дома, чтобы как обычно позаниматься на спортивной площадке. Вдоль моей пятиэтажки цвели кусты сирени и я испытал невероятное блаженство,

На дворе стоял прекрасный солнечный майский день. Я вышел из дома, чтобы как обычно позаниматься на спортивной площадке. Вдоль моей пятиэтажки цвели кусты сирени и я испытал невероятное блаженство, когда вдохнул аромат этих восхитительных растений. Я запрыгнул на турник, стоящий в центре двора и начал подтягиваться, одновременно получая удовольствие от пения маленьких птичек, прыгавших на ближайшем дереве. Кровь быстрее забегала по моему организму, преумножая ощущение радости. Казалось, вокруг не было ничего, что могло бы испортить мне настроение и помешать наслаждаться красотой окружающего мира.

Ты вышел вместе со своим другом, примерно через две минуты, из нашего общего подъезда, мой дорогой сосед. Вы сели на скамью у входной двери, затем достали из карманов своих шорт по сигарете и закурили. Ты откинулся на скамейку и разложил свои руки вдоль её спинки. Ты раздвинул свои уродливые волосатые ноги, так будто между ними простиралась бескрайняя галактика. Твой друг сел немного скромнее, и вы начали обсуждать с ним что-то смешное. Ваш дикий хохот заглушал пение птиц, которое две минуты назад приносило мне радость и спокойствие. Судя по всему, вы были пьяны и возможно обсуждали итоги футбольного матча, трансляция которого недавно закончилась. Я сделал такой вывод, потому что в твоём лексиконе, доносившемся до моих ушей было больше мата, чем обычно. Вы сплёвывали мокроту на асфальт перед скамейкой, видимо, чтобы в любимых вами ртах оставалось меньше дряни, всасываемой при каждой тяге очередной сигареты. Ты сделал паузу в разговоре, чтобы высморкаться, повернув голову к кусту сирени, зажав одну ноздрю пальцем и резко выдохнув из другой. Твои сопли потекли по маленьким нежным цветочкам.

Я пытался максимально сконцентрироваться на выполнении упражнений, чтобы не слышать твой наглый оглушающий тенор. В какой-то момент твой друг показал на меня пальцем и спросил, как он думал тихо, но я расслышал его слова отчётливо:

- Чё это за хрен у вас на турнике? Спортсмен дохуя?

Ты ответил ему, взглянув на меня с презрением, также вероятно думая, что я ничего не услышу:

- Да петушара из соседней хаты, пыжится на своих турничках каждый день, как маленький. Нормальные мужики водку пьют и баб ебут, как мы с тобой.

Кореш поддакивал каждому утверждению, вылетавшему из твоего рта. Со стороны он выглядел даже не как друг, а как ученик мудреца, пытающийся впитывать знания своего учителя.

Через некоторое время вы встали со скамьи и ушли в неизвестном направлении, оставив после себя сотни плевков у подъезда и несколько разбросанных тлеющих окурков. Уходя домой, я чувствовал, будто эти плевки и окурки лежали не на асфальте, а у меня на душе.

Я пришёл домой поздно вечером после рабочей смены. Сегодня я устал немного больше обычного и решил не готовить ужин, а сразу лечь спать. Правда, не знаю как мне это удастся, ведь ещё до того как я переступил порог своей квартиры до ушей отчётливо доносились звуки, традиционного в нашем подъезде вечернего «концерта», исполняемого тобой, мой дорогой сосед. Я начал снимать с себя одежду и услышал удар за стеной. Сегодня эти удары производятся реже обычного, возможно потому что ты, как и я, устал за день на работе.

Я залез в душ и включил напор воды посильнее, в попытке заглушить ругательства, которые ты адресуешь своей жене. Поток воды шумит, но я всё равно в очередной раз слышу слово «сука». Я вылез из душа и принялся чистить зубы. Послышались удары о стену, один за другим. Не знаю, бил ли ты кулаком, каким-то предметом или бил свою жену головой о стену. Возможно и то и другое.

Я лег на кровать и хотел почитать перед сном какую-нибудь добрую книжку. Звон разбивающейся посуды за стеной заставлял меня забывать только что прочитанный абзац, и приходилось перечитывать заново. Всегда удивлял тот факт, что посуда в вашем доме не заканчивается. И когда только вы успеваете пополнять её запасы, если бьёте почти каждый вечер?

Сука. Удар. Разбитая тарелка. Сука. Удар. Разбитый стакан…

С тобой по соседству обитают еще несколько человек. Я живу справа от тебя, слева молодая пара, которая почти не бывает дома. Снизу - одинокая старушка, которая первое время пыталась высказать возмущение, но ты видимо задавил её угрозами, и теперь она борется с шумами, включая телевизор погромче.

Я промучился вместе с вами так еще часа полтора, до тех пор, пока у тебя не иссякла энергия или ты не убил свою жену.

На следующее утро я чувствовал себя ужасно: не выспался, голова болела. Естественно, на утреннюю зарядку не хватало сил. Я вышел из дома и сел на недавно заплеванную тобой скамейку у подъезда, чтобы подышать свежим воздухом перед работой. Я работаю охранником в супермаркете. Не самая лучшая деятельность для молодого человека, но пока у меня не хватает денег на обучение чему-то более стоящему.

Жену ты не убил. Она стояла во дворе с подругами и обсуждала то, как она тебя ненавидит и любит одновременно. Презирает за твоё к ней отношение и любит, как она говорит, сама не понимая за что. Её подруги советуют ей заявить на тебя в полицию, но она говорит, что не хочет этого делать, потому что если тебя заберут, некому будет обеспечивать её и ребёнка. Ещё она боится, что так ты разозлишься сильнее и можешь её убить.

Этим же утром ты провожал сына в школу. Своего сынка. Своё ненаглядное маленькое чудо. Уверен, что таковым его видел только ты. Остальные видели в нём маленькое жирное чудовище.

Ты провожал сына до дверей школы, несмотря на то, что ему было уже лет десять, а пройти нужно всего метров двести. Ты передал ему пакет с бутербродами, хотя в школе итак кормят обедом. Твоя жена кладет в эти бутерброды побольше зелени и овощей, чтобы засранец получал хоть какие-то витамины. Ты приучил его регулярно жрать в ресторанах быстрого питания, и теперь он, с визгом и ругательствами отказывается есть нормальную пищу. Тебя, судя по всему, это не сильно беспокоит.

- Кушай больше, сынок! – говоришь ты ему, когда вы сидите в макдаке и держите в руках очередные чикенмакхренбургеры, - Набирайся сил! - хорошо, если бы он ещё эти силы тратил. Ты умудрился загадить его обмен веществ, больше чем свой собственный.

В школе он регулярно хамит учителям и обижает одноклассников. На родительских собраниях ты обвиняешь преподавателей, в том, что это они его плохо учат и плохо воспитывают. Когда жалуются по поводу его отношений со сверстниками, ты говоришь, что он всё правильно делает - воин растёт. Какой ещё воин? Растёт мудак, не уважающий никого кроме себя.

После школы твой сын обычно садится играть в компьютер, до поздней ночи. Он одевает огромные наушники, чтобы не слышать вашу с женой ругань. Он расстреливает и разрезает плоть виртуальных людишек, которых считает такими же жалкими, как и реальных. Он прерывается лишь на некоторое время, для того чтобы заставить мать приготовить ему бутерброд пожирнее или чтобы сходить в туалет.

Однажды вечером ты возвращался домой с сыном, вероятно, после какой-нибудь привычной дегенеративной деятельности, на своём огромном внедорожнике. Вокруг дома было полно парковочных мест, но ты почему-то впал в ярость, когда увидел, как один бедолага, занял, как ты считаешь, твоё личное, забронированное твоим сознанием, место. Ты начал орать на него матом, ещё до того, как он успел понять, о чём идёт речь. Ты толкнул его в его же машину, заставляя поскорее убрать её. Ты был на голову выше и в два раза шире этого бедняги, поэтому он, без промедления, подчинился требованиям. Всю сцену наблюдал твой любимый сынуля и, естественно, ни на долю секунды не усомнился в правильности твоего поступка.

Ты зашёл вместе с сыном в подъезд, бортонув меня плечом и посмотрев мне в глаза уверенным агрессивным взглядом. Я мысленно жалел тебя, твоего сына и всех кто сталкивается с вами на пути, мой дорогой сосед.

Сегодня в супермаркете работать тяжелее обычного. Вечер выходного дня. У всех выходной, у сотрудников супермаркета наоборот. Все приходят за продуктами, чтобы потом набить ими свои холодильники на неделю вперёд. Я, хоть официально и не обязан, помогаю собирать тележки и корзинки, и расставлять их по местам. Большинство покупателей, разбрасывают их где попало: на кассе, на автомобильной парковке. Многие даже увозят до своего подъезда и бросают там, совершенно не задумываясь о том, что людям, которые их возвращают, не платят за это дополнительно.

Я увидел, как какая-то женщина, дождавшаяся своей очереди в кассе, начала кричать на кассиршу, обвиняя в медленной работе. Она и представления не имеет, как это трудно, работать кассиром в супермаркете, представления не имеет, о том, что на самом деле сегодня сотрудница работает быстрее среднего ритма.

Я увидел, как мужчина, проходивший с тележкой мимо витрины с консервами, случайно задел её и опрокинул несколько банок, на глазах у того, кто обычно расставляет их по местам. Мужчина сказал: «ой», ни у кого не попросив прощения, и двинулся дальше, даже не задумываясь о том, чтобы помочь расставить товар, который уронил.

Я увидел, как всё на той же кассе, какой-то алкаш, ругался всё с той же, покрытой потом, кассиршей. Он был недоволен тем, что она не хочет пробивать бутылку водки, из-за недавно вступившего в силу закона, ограничивающего продажу алкоголя по времени суток. Он предъявлял претензии именно ей, а не депутатам государственной думы, которые приняли этот закон. Я подошёл, чтобы вежливо попросить его уйти. Он сказал: «Да пошли вы все нахуй, суки!» и удалился.

В этот день я серьёзно задумался о нашем обществе. Что же с ним стало? Неужели оно всегда было таким? Люди по уши погрязли в эгоизме и злобе. Мы относимся друг к другу как звери, а не как люди, живущие в цивилизованном государстве. Неужели нельзя это как-то исправить? Эта мысль засела у меня как заноза. Я хотел изменить мир вокруг себя, но понимал, что всё сразу изменить не удастся. Поэтому я решил начать с чего-то малого. Решил попытаться сделать разумнее, хотя бы одного человека. Человека, ближе которого у меня сейчас нет никого. Тебя, мой дорогой сосед.

Вот уже две недели ты не похож на себя, дружелюбный мой сосед. Уже две недели ты бегаешь по нашему и соседним кварталам, и вежливо обращаешься к жителям. Ты показываешь им фотографию, на которой изображено твоё самое драгоценное сокровище. Твой жирный уродливый сынишка пропал две недели назад. В тот день, тебе не удалось встретить его на школьном дворе. Тебе не удалось закинуть в его чрево очередной бургер с двойной порцией картошки фри. Тебе не удалось похвалить его за синяк, подбитый чужому ребёнку, который был слабее его. Зато тебе удалось поставить на уши всю школу. Ты чуть не убил директора, за то, что он не уследил, куда после занятий направилось твоё маленькое отродие. Ты поставил на уши местное отделение полиции, в котором по удивительным стечениям обстоятельств ты ни разу не состоял на учёте.

Наверно впервые в жизни, окружавшие тебя люди, начали тебе сочувствовать, начали тебя жалеть. Наверно впервые в жизни с твоей физиономии пропала мерзкая наглая улыбка, впервые на ней появился страх и недоумение.

Мы столкнулись с тобой сегодня на лестничной клетке, и ты уже в десятый раз спросил, не видел ли я твоего сынка. И в десятый раз я ответил, что не видел. Я уже было обрадовался, что всё-таки тяжелое, но хоть какое-то событие, сделало тебя вежливым и добрым. Но я ошибся. Ты обвинил меня в том, что я не мог не увидеть твоё чадо в тот день. Обвинил меня в том, что это я как и сотрудники школы виноват в пропаже твоего сынишки. Что все, кроме тебя, упустили его из виду. Ты сказал, что я мудак, потому что якобы не понимаю, каково это: быть в твоём положении. Ты неисправим. Видимо, чтобы осуществить мой план по твоему умиротворению, мне следует срочно приступить к радикальным мерам и сейчас для этого самое подходящее время.

Вечером я долго смотрел во двор из окна своей квартиры, ожидая твоего возвращения домой. Когда ты, наконец, приехал и зашёл в подъезд, я направился к двери, чтобы слышать, как ты подходишь к своей квартире и начинаешь доставать ключи. Я вышел к тебе и поздоровался. Ты ничего не ответил и сделал вид, будто не заметил меня. Ты открыл дверь своей квартиры. Я ударил тебя бейсбольной битой по затылку, и твоё стокилограммовое тело рухнуло на бетонный пол. Бейсбольную биту я купил у себя на работе и видимо использовал её по назначению, потому что кроме бит у нас в стране из бейсбольных принадлежностей почти никогда ничего не продают. Да и площадок бейсбольных нет.

Я затащил тебя в коридор твоей квартиры. Ты нёс какую-то чушь, не приходя в сознание. Твоя жена не сразу заметила происходящее. Она что-то готовила на кухне. Закрыв за собой дверь на все замки, я подошёл к твоей жене и поздоровался. Она сильно удивилась, увидев меня, но ещё сильнее увидев твоё тело, лежащее в прихожей. Она завизжала, когда поняла, что я пришёл с не совсем добрыми намерениями. Я взял нож, который лежал на столе и приказал ей заткнуться. Потом заставил её связать тебе руки и ноги. Не отпуская из рук нож, я с трудом усадил твоё тело на стул и привязал к спинке.

Мы с твоей женой довольно долго пытались привести тебя в чувство. Она спрашивала, зачем я всё это делаю, предлагала отдать все деньги и дорогие украшения. Я устал заставлять её заткнуться и перестал что-либо отвечать.

Ты, наконец, пришёл в сознание. Первыми твоими словами были: «Чё за нахуй?!». Интересно первые слова, которые ты произнёс в жизни, были похожи на эти? Я сказал:

- Привет, сосед!

- Что тебе надо, сука?! – ответил ты мне.

- Здравствуй, мой дорогой, мой дружелюбный сосед! – произнеся эту фразу, я нанёс тебе удар бейсбольной битой по колену.

Ты заорал от боли. Я сказал, что очень хорошо понимаю тебя, у меня тоже были травмы колена. Твоя жена бросилась между мной и тобой, прося прекратить.

- Смотри! Твоя жена тебя защищает! Она любит тебя! Знаешь, для меня это загадка. Как можно любить и защищать человека, который лупит и унижает тебя каждый день?

- Что вы от нас хотите?! – когда твоя жена спросила это, я оттолкнул её в сторону и заставил сидеть там, пока мы с тобой будем беседовать, пригрозив убить вас, если она ослушается.

- Я тебя убью, сука! Это ты похитил моего сына? – сказал ты мне. Тебе не занимать сообразительности.

- Естественно. Это всё часть радикальной психотерапии, которую я провожу по отношению к тебе, мой друг.

Ты начал орать и вырываться. Не сомневаюсь, если бы тебе это удалось, ты разорвал бы меня на части. Когда ты понял что брыкаться бесполезно, я сказал тебе:

- Можешь визжать и скулить сколько угодно. Все соседи уже давно к этому привыкли. Никто не придёт на помощь и не вызовет полицию. Ты кричишь и производишь акты насилия в этой квартире каждый вечер, и никто на это не обращает внимания. Помнишь, как ты обошёлся с бабулей, живущей этажом ниже? После того дня она просто громко включает телевизор и даже не попытается тебе помочь. Единственный кто слышал тебя каждый день – это я.

- Чего тебе надо?

- Поговорить о твоём поведении. Знаешь, как в школе. Ты же учился когда-то в школе? Ты вообще когда-нибудь был ребёнком? Тебе родители читали сказки на ночь? Они объясняли тебе, что такое хорошо, а что такое плохо? Или ты появился на свет таким как сейчас – здоровым, тупым, злобным упырём?

- Пошёл нахуй! Где мой сын?!

- Жив и здоров твой сын, за него не беспокойся! Кстати его здоровье за этот период, даже улучшилось. Я, в тот день, забрал его из школы, сказав, что ты попросил меня довезти его до развлекательного центра. Маленький засранец был как всегда грубоват, но поверил в мою ересь.

- Где он?!!! Если с ним что-то случилось, я тебя… - ты не успел договорить, когда я нанёс удар ногой по твоим яйцам, обещая, что если ты перебьёшь меня ещё раз, я их отрежу. Ты скорчился от боли, и я продолжил рассказывать:

- Я отвёз его в свой гараж на окраине города, посадил в погреб и убрал лестницу. С первых же секунд он начал скулить и звать на помощь. Потом немного осмелев, стал угрожать, ссылаясь на своего бравого папочку, что он меня найдёт и покалечит.

- Сука! – ты опять не можешь успокоиться, как-то рано отошёл от боли в паху. Твоя жена поняла меня быстрее, она сидит в углу, плачет и не пытается меня перебить.

- Затем я три дня не давал ему ни воды не пищи. Это было для него суровым испытанием, мне даже стало его жалко. Он начал делать попытки выбраться из погреба, пытаясь прыгать и хвататься за его стены. Первые дни было настолько жалкое зрелище – весь его жир трясся и подпрыгивал, отягощая и без того тяжёлые для него движения.

Ты, кажется, понял, что лучше продолжать слушать молча, но мне не нравится твой взгляд. Ты смотришь на меня с яростью. В твоём взгляде отсутствует даже малейшая попытка понять меня. Понять то, что я хочу донести до тебя.

- На четвёртый день я начал кормить его экологически чистыми, свежими, богатыми микро- и макроэлементами продуктами. Но в меру. Это его немного воодушевило, он реже стал плакать и звать мамочку. Ещё через пару дней он этим продуктам радовался, хотя раньше он бы накричал на свою мать, если бы она принесла ему нечто подобное. Я стал читать ему книги, хорошие для детей этого возраста. И они начали ему нравиться, он тихо слушал меня. Хотя раньше, если бы его заставили оторваться от компьютера ради этих книг, он бы вас обматерил. К концу второй недели он немного похудел, окреп, стал вести себя более сдержано. Он прыгал примерно в полтора раза выше, и у него появилось больше надежды на спасение.

- Я тебя грохну, тварь! – сказал ты мне.

- Не могу поверить! Для чего я здесь перед тобой распинаюсь? Ты злишь меня, как никогда не злил до этого. Ты считаешь, что всё это мне нравиться? Ты думаешь, я пришёл шутки с тобой шутить или поиздеваться, получив от этого удовольствие? Тебя бесполезно бить, бесполезно убеждать в чём-либо словами. Мне придётся применить самые крайние меры, чтобы доказать, что моя цель – твоё перевоспитание.

Я разделся догола, не хотел бы ты знать, зачем? Я хочу, чтобы ты понял, что я перед тобой предельно откровенен. Я беру нож в руку, и кладу свои яйца на стол. Зачем, спросишь ты? Я хочу, чтобы ты понял, что твоё перевоспитание – это самая важная для меня вещь. И, чтобы это доказать, я прямо сейчас, прямо на твоих глазах, мудила ты непонятливая, отниму у себя самое дорогое что у меня было до этого.

Всего несколько пилящих движений поперёк моего хозяйства, и оно уже не является частью меня. Господи, как же больно! Я падаю на пол, я трясусь и скручиваюсь в агонии. Через минуту шок немного проходит, и я вспоминаю, что надо остановить кровь. Я с большим трудом встаю на ноги, кровь хлещет у меня между ног. Твоя жена трясётся от страха, закрывает себе рот руками и смотрит на меня с ужасом широко раскрытыми глазами. Я приказываю ей принести тряпку и что-нибудь обеззараживающее. А ещё говорю принести паяльник, если он у вас есть.

Пока она бегает по квартире, с трудом сдерживая рвоту, мы с тобой смотрим друг другу в глаза. Я еле стою на ногах. Ты наконец понял, что я пришёл сюда не развлекаться, что ситуация серьёзнее и быть не может.

Она принесла всё что нужно. Я зажимаю рану, пытаясь остановить кровотечение. Затем втыкаю паяльник в розетку, чтобы раскалить. Ты прекрасно понимаешь, что сейчас для тебя начнётся нечто ужасное, сейчас ты переживёшь самый страшный и болезненный период в своей жизни. Главное, чтобы ты осознал, для чего всё это нужно.

Когда паяльник раскалился, я, сделав несколько глубоких вдохов, приложил его к своей окровавленной ране. Я закричал от боли прямо тебе в ухо, и ты в страхе стал отворачивать голову в сторону. Неужели? А когда то ты ходил по улицам весь такой крутой, весь такой грозный и уверенный в себе. А тут вдруг тебе стало страшно и неприятно.

Когда я закончил истязать себя и отдышался, я взял со стола своё отрезанное хозяйство. Я медленно подошёл к тебе и сказал:

- Ну что, как тебе? Нравиться чужая боль? Тебе же не привыкать приносить людям боль, и моральную и физическую. Так в чём же дело? На, попробуй её на вкус! – я начал запихивать куски своей плоти тебе в рот. Когда ты отказываешься есть мои яйца, я прижигаю твою кожу паяльником. Ты орёшь и соглашаешься, потом жуёшь их, пытаясь не выблевать всё обратно. Я скормил тебе своё хозяйство полностью, и ты, кажется, начал что-то осознавать.

Но это ещё не всё! Далеко не всё! Ты ещё не познал, каково это – быть на месте жертвы моральной или физической агрессии. Я отвязал тебя от стула и опрокинул на пол, связанными остались только ноги и руки. Потом я стянул с тебя штаны и сказал:

- Ты всю свою жизнь старался поиметь всё и всех вокруг себя, а теперь ты узнаешь, каково быть тем, кого поимели.

Я вставляю тебе в задницу раскалённый паяльник снова и снова, и кричу при этом:

- Мне не нужны твои деньги! Мне не нужна твоя машина или дорогие украшения твоей жены! Мне не хочется лишать жизни тебя или твою семью! Я не какой-нибудь народный мститель, который жаждит уничтожать быдло вроде тебя! Я не какой-нибудь безумный маньяк, получающий сексуальное удовлетворение от страданий своих жертв! Я хочу направить тебя на путь истинный! Исправить ошибки твоих родителей! Хочу, чтобы ты осознал каждой клеточкой своего вонючего тела: свою неправоту, свою ущербность, осознал какой мразью ты был всю свою жизнь! Ты, здоровенный жлоб, который привык быть крутым всегда и везде, вдруг начал звать маму на помощь, маму, которая не смогла воспитать из тебя что-то более стоящее чем то, что мы имеем на сегодняшний день.

Я поднял тебя и посадил обратно на стул. Ты весь дрожал от болевого и морального шока, ты был весь потный, из глаз текли слёзы, взгляд был пустой и молящий о спасении. Я приблизился и заглянул в твои, переполненные страхом, красные от повышенного давления, глаза и продолжил говорить:

- С сегодняшнего дня, с этой самой секунды, ты - самый дорогой для меня человек! Ты - мой сын! Ты - мой домашний питомец! Ты - мой смысл жизни! Я буду наблюдать за тобой каждый день! Буду наблюдать, как ты обращаешься со своей женой, как ты воспитываешь своего ребёнка. Буду считать каждый бычок, брошенный тобой на землю, каждую бутылку пива, оставляющую рубцы на твоих мозгах и печени, каждое ругательство произнесённое тобой в чью-либо сторону. И если чаша эгоизма и дерьма опять начнёт перевешивать чашу благоразумия и доброты, то я клянусь тебе, я снова приду в твой дом! Приду, чтобы стереть тебя с этого мира! Я заберу всё самое дорогое, что у тебя есть, и на этот раз - безвозвратно! Ты будешь умирать, глядя на то, сколько ужасов последовало за твоими, как тебе казалось, мелкими грешками! Живи! Живи и радуйся жизни! И не забывай делиться этой радостью со всеми, кто тебя окружает! Так и только так, ты сможешь сохранить себя и всё вокруг от полного уничтожения.

Дата добавления: 2015-09-29