Светским (придворным) нравственным идеалом и нормой поведения является куртуазность. Иначе ее называют еще великодушием, вежливостью, утонченностью и изысканностью. Великодушие как бы подразумевает все лучшие рыцарские качества (власть, отвагу, честь, щедрость), а также просвещенность, не говоря уже об имущественном и общественном положении. До XVIII в. культура ассоциируется с утонченностью, которая наследует понятию civil, то есть умеющий себя хорошо вести, мягко и вежливо держаться, вести беседу, учтивый, имеющий внешний лоск, уступчивый и терпимый3. Ренессансные термины "virtuoso", "virtu" означали добродетели и доблести, гуманистическую образованность, достоинства человеческого духа в превосходной степени. Ничто не мешало тогда называть "virtuoso" самых развратных и бесчестных людей (например, Александра Борджа).
Куртуазность противостоит неотесанности, алчности, скаредности, ненависти, мести, измене. Так, французский литератор Кретьен де Труа (XII в.) противопоставляет великодушие суетливости и мелочности, осуждает рыцарский обычай хвастовства, споров, клятв, закладов. Он критикует саркастический нрав, который уязвляет самолюбие окружающих, свойственен фрондирующему рыцарю, который всем возражает и дерзко, заносчиво унижает присутствующих. Вместо этого приветствуется более трезвое и сдержанное общение, опосредованное этикетом, который призван скрыть высокомерие, жестокость, мстительность, соперничество, зависть. Возникает жеманство, гипертрофированная льстивость, предупредительность, стремление угодить чужому эгоцентризму и тщеславию. Куртуазность маскирует психологию власти, романтизирует и проблематизирует повседневность, защищает самосознание сословия.
Куртуазность выражается в романтической любви и куртуазной дружбе (институт миньон1), не имеющими ничего общего с психологией брака. Семья сосуществует с узаконенной неверностью и полигамией. Она предполагает верность возлюбленному, но сама является узаконенной неверностью. Ревность осмеивается, а перемена предмета любви случается часто. Важно не это. Любовь такого рода требует идеализации предмета поклонения, уважения и страха. Примечательно, что возлюбленная должна вызывать у ее поклонника-рыцаря страх. Знакомый со всякими опасностями, перед нею он немеет, покрывается внезапной бледностью, лишается самообладания, выглядит странным и больным, может упасть без чувств, подчиняется только ее слову, взгляду, пожеланию. Дама приказывает и милостиво разрешает, полностью распоряжается им. Влюбленный должен скрывать любовь и поклоняться даме издали, страшась приблизиться и открыться, но именно тогда его недуг становится очевидным и о его муках любви узнают все. И только в этом качестве "прекрасной дамы" женщина внушает страх и почтение. К отношениям любовников применяется отношение господин - вассал.
Средневековое ценностное сознание и эротизм граничат друг с другом. Допускается двусмысленная игра терминами, которые относятся и к религиозно-нравственной, и к сексуальной сферам. Их переход друг в друга может быть комическим и кощунственно-отвратительным, они могут быть рядоположенными. В той мере, в какой мораль может быть показана, она эротична. Из-за этого клерикальные власти не одобряли изрядного религиозно-благочестивого рвения, так как им приходилось в подобных случаях разбираться и с эротическими фантазиями и экзальтациями. Ренессансная фривольная моралистика отражает и этот момент.
Средневековые нравственные представления и ценности толкуются в бестиариях - трактатах о зверях и их символическом значении. В них животные уподобляются понятиям религии и морали. Бестиарии, характерные для западноевропейской средневековой культуры XII-XIII вв., изображают чувственную реальность, пронизанную религиозно-нравственной символикой: например, лев олицетворял Христа, получеловек-полуосел служил образом грешника, еретика, лицемера, лисица - это символ хитрости и вероломства, единорог - фаллический символ, или Христос на лоне Богоматери, бобр - праведник, отсекающий от себя грех, крокодил - это смерть и ад, обезьяна и дракон - образ дьявола. Они служили для христианского сознания и энциклопедией животного мира, и сборником нравоучений, и каталогом символических знаний, и панегириком создателю.
Придворная мораль "благородного кавалера" (джентльмена) и "человека чести" является средневековым светским этосом и средневековым типом калокагатии. Она складывается из христианских и цицероновско-стоических добродетелей. Ее задача состоит в том, чтобы культивировать харизматическую и обаятельную личность, "элегантные нравы" в противоположность более раннему милитаристскому героическому идеалу прямодушного, наивно преданного сюзерену, порывистого, храброго, действующего по первому побуждению рыцаря, который не задумывается о последствиях своего поведения. Идеал образованного придворного подразумевает грамотность, красноречие, наружную привлекательность и красоту, эрудицию, гармонию "внутреннего человека" и внешнего вида, умеренность и толерантность, проницательность и скромность, вкус к интригам и умолчаниям. Придворный - это не знаток и эксперт в вопросах богословия, средневекового теоретического знания, не доблестный рыцарь, отстаивающий субстанциональную справедливость с оружием в руках, а светский лидер, оратор, мастерски владеющий словом, всеми оттенками слов и их поэзией, субъективными смыслами, карьерный служащий, подготовленный к выполнению светских обязанностей.
Куртуазный этос возрождает античную идею калокагатии. Мораль и нравы соединяются с эстетикой, изысканной формой внешнего поведения. Влияние платонизма, аристотелизма, цицеронизма ощущается в сближении этики и риторики, морали и образованности, добродетельного и прекрасного, стремлении к гармоническому сочетанию "дисциплины" и "декора", в подчеркивании эстетических аспектов добродетели. Куртуазная моралистика и философия как бы стараются доказать, что образованный придворный, обладатель "прекрасной души", видимой и снаружи, может играть политическую, представительскую, дипломатическую роли. Это претензии на политическую функцию, заявка правящего класса и его элиты. С одной стороны, это маска, за которой нет идеи гуманизма, а хитрость и прагматизм. Об этой стороне куртуазности может поведать Б. Грасиан (XVII в.) в своем произведении "Карманный оракул, или Наука благоразумия". С другой стороны, куртуазная мораль дает образчик средневекового культа личности и служит прологом к ценностям уже нефеодального правящего класса, который самоутверждался через понятие деятельной жизни, а затем и через понятие свободы личности, ценностям, питающим корни европейского Возрождения. Ортодоксальные аскетические ригористические монашеские круги отождествляли придворное куртуазное рыцарство с пороками (гордостью, амбициями, притворной покорностью), обвиняли его в расчетливости и интригах, в том, что оно стремится нравиться всем, а также с полным основанием подозревали его в сильной политической мотивации. Оно мешало католической церкви беспрепятственно инструктировать королей.
В эпоху раннего средневековья рыцарь утверждал себя в качестве независимого храброго конного воина. В этом качестве его трудно было отличить от бандита и захватчика. У него преобладали анархические, разрушительные и даже криминальные наклонности. В дальнейшем в портрете идеального рыцаря главными чертами становятся милосердие, христианская забота о слабых и обижаемых. Возникает этический миф о рыцаре-защитнике, выполняющем и светскую, и нравственно-религиозную функцию. Следующей ступенью эволюции рыцарского идеала является кодекс благородных манер и идеология любви, возвышающая рыцаря не за воинские победы и героизм, а за его внутренние достоинства, "прекрасную душу" и стиль поведения. Слова "достойный" и "достоинство" постепенно оттесняют слова "герой" и "героическое". Придворный рыцарь, за исключением вопроса личной чести, не стремится отстаивать принципы.
С самого начала рыцарство представляло собой безземельный благородный класс, который был на службе и содержании у суверена. Поэтому рыцарская идеология и самовыражение имеют противоречивую природу. Рыцарь гордится своим высоким положением и связывает свое аноблирование и юридические права с незаурядными личными качествами, но вместе с тем не может не признать, что источником всех его преимуществ и могущества является двор и господин, которому он служит. В романтической поэзии идеал внутреннего совершенства и одухотворенности рыцаря намеренно противопоставляются власти и собственности, находящимся в руках менее достойных, не имеющих такой чистой души.
2.7. ФЕОДАЛЬНОЕ ПРАВО И НРАВОУЧЕНИЯ
РУССКОГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
Система феодального права в России начинает складываться в IX-X вв. Принципы феодального права закрепляют привилегии князей и духовенства, отражают процесс формирования вассалитета и феодальной зависимости. Особенностью уголовного права становится отмена кровной мести и введение выкупа (виры). Основы права закладываются во времена княжения Владимира и Ярослава. Свод права называется уставом или правдой. Представление о русском феодальном праве дают "Древнерусские княжеские уставы XI-XV вв." и "Русская Правда", имеющая несколько списков, частей, извлечений, которые называются "Мерило Праведное", "Пространная Правда", "Краткая Правда". Она содержит устав Ярослава Мудрого и ярославичей, его потомков, живших во второй половине XI в. Продолжением процесса развития древнерусского права является "Устав Владимира Мономаха".
Эволюция права сопровождается артикуляцией моральных норм, система которых образуется под несомненным влиянием христианской (византийской) традиции, в особенности под влиянием паулинизма, морализирующего христианства, популярной религиозной литературы и канонов житейской мудрости, почерпнутых из притч и псалмов Соломона. Совмещение политической, религиозной и нравственной задач характерно для "Поучений Владимира Мономаха" (ХII в.)
Кризис воинственной варварской идеологии и бесперспективность индивидуализма и варяжского поведения, горечь прозрения отображены в эпическом ключе в "Слове о полку Игореве", повествующем о событиях конца XII в.
В "Домострое" (XVI в.) наметилась тенденция к приватизации нравственной жизни, появились признаки нравственного безразличия к несправедливости, равнодушия к правде и черты угодливости. "Домострой" учит приспосабливаться к людям, учит неискренности и уклончивости. В личных интересах следует льстить и угождать несправедливым людям. В нем не поощряются прямота и добровольные жертвы собственными интересами.
Собрание этикетных и нравственных правил "Юности честное зерцало, или Показание к житейскому обхождению" (ХVII в.) отвечает образу жизни дворянина (придворного), содержит элементы куртуазии, культуры поведения в церкви, в застолье, на улице, на званых приемах, в родительском доме. Нравственно-духовная жизнь в нем никак не представлена. По нему можно судить о том, что дворянство и знатные люди не владели элементарными культурными навыками поведения в обществе. Содержание кодекса не имеет ничего общего с христианской моралью. Тем не менее настойчиво напоминает о необходимости тщательно выполнять формально понимаемые религиозные обязанности.
Наставления нравственно-религиозного характера резервируются "Добротолюбием", собранием извлечений из сочинений монахов, ревнителей веры, живших в эпоху христианства, начиная со cв. Антония. Это агиография и скорее род литературы, нежели нравственные требования. К нему следует прибавить "Житие" Аввакума (ХVII в.), отразившее влияние канонических "житий", поставившее, в определенном смысле, финальную точку в борьбе фанатизма, неуклонного следования идеалам добра и веления совести, с одной стороны, и омирщенного, холодного, неустойчивого нравственно-религиозного чувства, с другой, которое благополучие перестало связывать с нравственными абсолютами.
"Русская правда" отменяет принцип равенства перед законом, создает право-привилегию, разрабатывает уголовное право и пенологию, вводит плату за обиды (преступления), оформляет систему договоров, оказывает защиту и покровительство определенным группам населения, связанным с княжьим хозяйством и службой, существенными интересами и родством, то есть классу феодалов и его окружению. Предметом правового регулирования выступают жизнь и имущество привилегированных людей. Вырабатывается наследственное право как мера защиты от посягательств, главным образом, со стороны неимущих. Право отражает систему ценностей и представления о справедливости феодально-княжеской среды1.
Поучения Владимира Мономаха (конец XI - начало ХII в.), ранне-феодального политического деятеля, русского князя-христианина - образец светской дидактики, обрамленной выписками из Псалтыря. Сочинение относится к жанру отеческих наставлений и пропагандирует идеи человеколюбия и благодеяния. Автор комбинирует политические задачи и нравственные предписания, рисующие поведение христианина, светского властителя и просто человека.
Поучения направлены против эгоизма сильного и черствости богатого, высокомерия и буйности власть имущего, против лени, лжи и пьянства, неуважения людей друг к другу и к духовенству, против излишеств и ругани. Это следующие правила - "творите милостыню, ни правого, ни виноватого не убивайте, сторонитесь лжи, пьянства, блуда, не ленитесь и трудитесь, будьте гостеприимны, посещайте больного, проводите мертвых, напоите и накормите бедняка, скажите человеку доброе слово, имейте любовь к меньшим, окажите участие к слабым, будьте приветливы" и т.п. Автор хочет добра и мира на Руси и призывает очиститься от крови, кончить враждовать, для чего надобны христианские образцы поведения, малые дела правды и милосердия2.
Поучения содержат православную концепцию труда, согласно которой труд рассматривается как проявление духовной жизни, богатство оценивается с точки зрения праведности и неправедности его приобретения и использования, благотворительность является этическим моментом хозяйственной деятельности, осуждается корыстолюбие, а также праздность высшего сословия1. Владимир Мономах гордился тем, что все делал сам. Прятать и копить - грех, следует раздавать излишки неимущим. От работы - спасение, кто в деле ленив, тот и о душе своей не заботится.
Владимир Мономах противился жестокости, бессердечию, порокам своего времени, стремился привить политическим отношениям патриархальный и даже духовный характер, понудить человека ХII в. к нравственному самосовершенствованию, изменить существующее равнодушное отношение к несчастьям ближнего, ввел другие критерии оценки внутреннего мира человека и его поступков.
Князь Владимир выступил в защиту церковных привилегий, выделил "церковных людей" в отдельное сословие, разделил судебные прерогативы церковного и светского суда, упрочил материальное положение православной церкви (Уставы кн. Владимира о десятинах, судах и людях церковных). "Церковные люди", лица духовного звания подлежали исключительно церковному суду. Царь, князь, бояре в церковные суды не вмешиваются. Церковь получала десятину, ее служители - уголовный иммунитет, митрополиты и епископы - независимое судопроизводство. Вводится понятие "души человеческие", применяемое и к преступникам. Возможно противоречие между спасением души и смертным приговором. Поэтому княжеский суд, который только и может приговорить к смертной казни, стоит перед нелегким решением. Светское правосудие располагает средствами физического наказания и штрафами, а моральную оценку преступлениям дает церковь, угрожая в том числе Страшным судом.
Юридический документ дает представление о том, какие действия считались нравственным преступлением, осуждались церковью как духовным пастырем. Это ведовство, чародеяние, волхование, отравления, сквернословие на отца и мать, женщину, церковные кражи, откапывание и съедание мертвеца, надругательство над крестом, скотоложство, детоубийство девкой, кража и порча весов. Церковь патронировала религиозные и семейно-брачные отношения, в значительной мере - имущественные отношения, но не играла заглавной политической роли. В XII--XIII вв. свое богатство церковь защищала с нравственных позиций - как эквивалент социального страхования, оно рассматривалось как богатство, принадлежащее нищим, предназначенное для воспитания сирот, старикам и немощным, вдовицам и бесприданницам, для выкупа пленных, для пропитания населения в голодные годы и т.п.
"Устав кн. Ярослава о церковных судах" представляет собой кодекс семейного и брачного права, в котором взаимоотношения внутри семьи, а также заключение и расторжение брака также принадлежат юрисдикции церкви. Теперь вводится плата за преступления, которая поступает церкви. Например, плату за избиение получает митрополит, большую или меньшую, в зависимости от знатности потерпевшего. Цена за оскорбление высших бояр растет. Митрополит взимает денежный штраф за похищение и изнасилование, епископ с князем делят между собой штраф за покражу и убийство. В пенологии плата, епитимья и смертная казнь отделены. С простых людей плата не берется, их казнят. Другая запись "О бесчестии" (ХI-ХIII вв.) указывает размеры и формы денежного возмещения за нанесенное оскорбление, которые зависят от наследственного сословного состояния потерпевшего1. Позже эта запись входит в Пространную Русскую Правду, в Закон Судный. В конце ХIII в. возникает сборник поучений на тему о праведных и неправедных судах "Мерило праведное". На примере комплекса русских юридических памятников можно убедиться в том, что в переходе от системы общинных норм к государственным установлениям у разных народов прослеживается общая закономерность2.
"Домострой" отражает жизненный уклад, нравы и представления русского человека ХVI в. Сборник отредактирован попом Сильвестром, советником и воспитателем Ивана IV. Первая редакция сборника составлена в Новгороде конца ХV - начала ХVI в. Поэтому в нем отразились взгляды купечества, в частности ослаблена критика богатства и торгашества, представлен идеал сытости и хозяйственной рачительности, лишь мимоходом осуждается неправедный прибыток. "Домострой", как и многие тексты ХVI в., отличается серьезностью тона, степенным слогом3.
Если "Поучения Владимира Мономаха" основывались на Псалмах, то "Домострой" опирается на идеи паулинизма, назидая жить тихо, скромно, терпеть скорбь, славы земной не желать, помогать нуждающемуся, жить с чистой совестью и по правде, не восставать на власть и особенно заботиться о духовности.
Осуждается лень, праздность, пьянство, а труд провозглашается добродетелью. Его надобно исполнять, приготовляясь, трижды поклониться святым образам, а потом только начинать. Многократно звучат напоминания о совести ("со всего любовию и чистой совестью", "в чисте совести" и т.д.). Жить духовно, по правде значит жить с чистой совестью. Совесть является императивом филантропического поведения: вглядись в беду и страдания; кто страдает в бедности и нужде, того не презирай, напои, накорми, с чистой совестью приветь. В "Домострое" сохранены византийские взгляды на женщину, оправдывающие деспотизм мужа, рукоприкладство, другие способы унижения и порабощения женщины. Однако известно, что русские семейные нравы того времени не копировали эти образцы. Домашнее хозяйство зажиточных семей было одним из самых сложных видов деятельности, где требовалась огромная сила воли и разнообразные знания. Многие женщины, в особенности вдовы, имеющие взрослых, отличившихся в деле сыновей, управляли и мужчинами. На практике этот восточно-византийский и церковный взгляд на женщину как на безнравственное и рожденное угождать существо преодолевался.
В ХVII-ХVIII вв. имел также хождение адаптированный к русской жизни сборник нравоучительных легенд и рассказов "Великое Зерцало", который распространялся иезуитами1. Эти религиозно-нравственные легенды проникли из Европы через Польшу. В целом, этот сборник отражал старое средневековое мышление европейца ХV в. и был примитивным. Он посвящен теме наказания порока и вознаграждения добродетели, рисует эпизоды с морализирующим финалом. Они учат любви к ближнему, трудолюбию, скромности, терпению, благодарности, верности, миролюбию, нестяжанию и показывают всяческие издержки прелюбодеяния, пьянства, обжорства, гнева, вражды, жестокости, лживости.
Сборник "Юности честное зерцало" предназначен для обучения юношей и девиц хорошего роду правилам поведения и обхождения2. Главными добродетелями для юношей являются приветливость, смирение и учтивость. В них воспитывают притворство, осмотрительность, почитание старших, начальствующих и духовных лиц, знание своего места в общественной иерархии, которое определяется знатностью и богатством. Большое значение отводится образованности, вернее сказать, знанию языков, к коему добавляется конная езда, танцы, фехтование, умение вести разговор, красноречие и чтение.
Через наставления раскрываются подлинные нравы. Они таковы: дети грубы с родителями, часто бранятся, самочинно распоряжаются в доме, тяготятся домашним распорядком, ленятся, злословят ближнего за глаза, пьянствуют, водят дурную компанию, драчливы, охочи до чужого. Молодежь сморкалась и плевалась на людях, бесцеремонно хватала за столом лучшие яства, напивалась, насмешничала, заносилась. Сборник наставлений не связан с задачей совершенствования личности, ее внутренним преображением долгим и трудным путем к добродетели. Обращалось внимание лишь на внешнее поведение. От молодого человека ждали скромности и деловитости, умения и желания служить, знать церемониал и этикет. Юношей учили быть осторожными и недоверчивыми, но не выказывать скептицизма и утаивать собственные намерения. У других людей сей отрок не должен вызывать неудовольствия, обиды, подозрения, а быть им приятным. Притворство, показное смиренничество, стремление угодить, быть своим, примениться к тем, от кого зависишь, - выраженная тенденция "Юности честного зерцала"1. Очень важно было манерой поведения отличаться от простонародья, например слуг и крестьян.
Требования девической чести проникнуты духом патриархальности и набожности. Перечисляются 20 добродетелей. Прежде всего - это религиозное благочестие, а с ним и приветливость, кротость, терпение, услужливость, трудолюбие, стыдливость, милосердие, молчаливость. Девушка могла проявить себя на улице, в церкви, на торжище, в доме, в бане и в посиделках (беседе). Красное лицо считалось признаком стыдливости и порядочности девицы, а "непорядочная девица со всяким смеется и разговаривает, бегает по причинным местам и улицам, разиня пазухи, садится к другим молодцам и мужчинам, толкает локтями, а смирно не сидит, но поет блудные песни, веселится и напивается пьяна, скачет по столам и скамьям, дает себя по всем углам таскать и волочить, как стерва". Живость изображения совсем затмевает и без того вымученную абстракцию благонравной девицы, заимствованную у Павла, Лютера, древних авторов, Иоанна Златоуста, Августина. Очень старая оскопленная традиция I-II вв. толкования "о девстве" противопоставляется молодицам ХVII в., которые были не против того, чтобы имитировать краску стыда, употребляя вино. В тексте не говорится о достоинстве женщины, ее волевых качествах, жизненных и нравственных проблемах, которые она вынуждена решать.
Русские кодексы и нравоучения ХI-ХVII вв. отражают занятия, образ жизни феодалов, купечества, посадского населения, лиц духовного звания и отличаются мелочной регламентацией, серьезностью тона. На них не лежит отпечаток каких-то крупный идей. Подчеркнутость благочестия и религиозности заставляет задуматься о ее формальном значении. От героизма эпического времени и истовости раннефеодального периода нравственная дидактика скоро превращается в правила учтивости. Дворянство и городские домовладельцы не смогли выработать общественных идеалов в ХVII в.
И только в век авантюристов и в век имперского строительства начинают декларировать общественные идеалы.
2.8. МЕЩАНСТВО
Мещанская мораль - как один из типов морали вырабатывалась на протяжении многих веков сознанием и образом жизни мелких собственников, средних, промежуточных слоев населения, главным образом среди городских жителей. Свое название - мещанская - она получила в эпоху феодализма, когда общество было строго разделено на сословия, и мещанство было одним из них.
Слово "мещанин" в переводе с польского языка означает - горожанин и по своему этимологическому смыслу соответствует французскому слову "буржуа". В европейских странах городские слои населения, обладавшие мелкой собственностью, с небольшим, но стабильным и достаточным для жизни доходом назывались мелкой буржуазией. Поэтому для эпохи феодализма и ранних буржуазных революций отождествление "мещанской" и "мелкобуржуазной" морали вполне правомерно: их ценностно-нормативное содержание во многом совпадало. Объединявшие их характеристики и субъект этих характеристик сохранились в понятиях "мещанское сознание", "мещанский тип личности", "мещанская психология", а слово "мещанство" стало нарицательным для определения людей соответствующей жизненно-нравственной ориентации независимо от их сословно-классовой принадлежности. В различных языках понятию "мещанин" аналогичны понятия: обыватель, филистер, малый собственник и др.
Мещанство нельзя отождествлять с третьим сословием, которое наряду с мелкими собственниками включало в себя пролетариев и среднюю буржуазию. Но с превращением буржуазии в социально господствующую силу и формированием крупной финансово-промышленной буржуазии расхождение между мещанской и буржуазной моралью стало весьма существенным: идеалы, ценности и нормативы последней значительно отличались от мещанских. Крупная буржуазия противопоставила себя мещанам и отгородилась от них стремлением приблизить свой образ жизни, в особенности его внешнюю сторону, к дворянскому. Часто учителями и воспитателями нуворишей становились сами дворяне или приближенные к дворянской среде, люди, приобщавшие новую "знать" к дворянской культуре с помощью образования и воспитания.
В России мещанство всегда было неоднородно по своему генезису и составу: втягивало в себя сверху и снизу своих соседей, т.е. разорившихся купцов и дворян - с одной стороны, с другой - освободившихся и перебравшихся в город предприимчивых крестьян.
Хотя понятие "мещанство" появилось и обрело сословный статус в эпоху феодализма, субъект мещанской морали и ее нормативное содержание складывались задолго до его появления. Уже в древней Греции и Риме средние слои составляли большую часть населения полисов и городов, включавшую в себя многочисленные объединения ремесленников, мелких торговцев, мелких домо- и землевладельцев, представителей свободных профессий, т.е. свободных граждан, обеспечивающих свое существование собственным трудом. Это, пожалуй, было главным основанием выделения их в особую категорию. Соответственно их идеология и мораль, как и весь образ жизни, отличались от аристократической жизни и морали, а также от жизни и морали бедноты. Средние слои города представляли собой мелких собственников, обладавших правами свободных граждан и плативших налоги в государственную казну.
Идеологами средних слоев в античности можно считать поздних пифагорейцев, философов-киников, отчасти ранних и поздних стоиков и первых христианских проповедников. Этические школы, призывавшие к умеренности, ограничению материальных потребностей, бытовому аскетизму, законопослушности, утверждавшие благо человеческого труда, объективно выражали психологию средних слоев и формировали специфический тип сознания (см.: "Труды и дни" Гесиода, "Золотые стихи" пифагорейцев, этические фрагменты Антисфена и Диогена и др.).
Нормативное содержание морали средних слоев складывалось на основе корпоративной регламентации жизнедеятельности многочисленных ремесленных объединений - коллегий, гильдий, цехов.
Самыми крупными коллегиями в Риме, например, были: из ремесленников - сукновалы и деревообделочники, а из торговцев - виноделы и хлеботорговцы, существовали коллегии кузнецов, слесарей, каретников, сапожников, портных, каменщиков, цирюльников, возчиков, носильщиков, медников, ювелиров, позолотчиков, парфюмеров, музыкантов, трактирщиков, поваров, торговцев разными товарами (каждый товар продавался коллегиально) и т.д.
Пекари, например, объединялись в союзы в зависимости от вида печеных изделий. Коллегии имели свои уставы, выбирали должностных лиц, которые вели дела и собирали взносы для устройства совместных праздничных трапез и достойных похорон умерших. Коллегии выбирали себе в покровители языческих богов, чаще всего это были покровительница ремесел Минерва, бог здоровья Эскулап и заступник всех честных граждан - Геракл. Для основания коллегии нужно было специальное разрешение правительства.
В коллегиальных уставах наряду с административно-профессиональными предписаниями содержались и нравственно-поведенческие требования, нарушение которых каралось исключением из союза. В частности, строго осуждались нечестность в отношении своих коллег, расточительство, воровство, хулиганство, чрезмерное пьянство, распущенность. Член коллегии должен был быть человеком религиозным, хорошим семьянином, примером для учеников и подмастерьев. Особенно строго регламентировались профессиональные обязанности и отношение к труду, контролировалось качество выпускаемых изделий, результаты труда1.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |