Но и Карпаты не могли до бесконечности принимать все новых и новых «неспокойных квартирантов». Поэтому на рубеже дохристианской и христианской эр часть племен и племенных союзов, обитавших там, вынуждена была искать для себя новое жизненное пространство. Приблизительно в I веке новой эры поднепровские праславяне, увлекаемые более многочисленными детьми Скифа вендами, вместе с другими родственными племенами Леха и Чеха двинулись на север, в район южного побережья Балтийского моря, где еще со времен киммерийского расселения проживали потомки первых ариев.
Процесс освоения этих земель не был идиллическим: западно-славянские предания свидетельствуют о жестоких сражениях с «аборигенами» и междоусобицах переселенцев. Тем не менее они, довольно быстро обосновавшись на новых землях, создали мощный союз праславянских племен с обобщенным именем «венеды», от которого впоследствии по мере смешения с местным населением отпочковались практически все западные славяне. Кроме того, по мнению современных авторов, это переселение положило начало и более интенсивному расслоению ариев на германские и славянские племена. Если первые впитывали в себя кельтские и романские начала, то вторые роднились со скифо-сарматскими, тюркскими и финно-угорскими народами. Именно к этому периоду жизни наших давних предков относятся изустные предания об острове Буяне (Руяне, Ругене), величественных городах, храмах-помольях, морской торговле и приморском пиратстве.
Однако не прошло и двух столетий, как судьба подготовила новые испытания нашим пращурам. Готы, обитавшие в Скандинавии и относящиеся к германским племенам, влекомые поисками прародины одного из своих корней – Великой Свитьод (Швеции), направились в сторону Дона и Заволжских степей. В 155 году они вторглись в Прибалтику, находившуюся к тому времени под полным контролем венедов, и нанесли по ним сокрушительный удар. Разбитые, но не смирившиеся с иноземным владычеством руги и русы сочли за благо отступить на юг. Но готы не были готовы к их преследованию, а может быть, это им было и не нужно – ведь они захватили достаточно большую и богатую страну.
Изгнанники же попытались было зацепиться за Карпаты и Судеты, но там их явно никто не ждал и уж тем более не собирался делиться с ними жизненным пространством. Тогда руги и венеды двинулись дальше на юг, в долину Дуная, а русы, возглавляемые князем Кием, мечтавшим возродить Великую Скифию, – на Днепр, увлекая за собой родственные племена – кого силой, а кого и доброй волей. Велесова книга так описывает эти события: «Русы шли от Белой Вежи к Руси на Днепровской земле, и там Кий сотворил град Киев (то ли основал, то ли укрепил уже существующий. – Ю.Ф.), и собрались поляне, древляне, кривичи и ляхи вместе с русскими и стали русичами».
Образовавшийся союз племен был мало похож на те слабые, разбитые праславянские племена, гонимые из Прибалтики. Это была уже сила, способная не только постоять за себя, но и вести наступательную политику, что, собственно, Кий и делал. Оставив в Киеве своего наместника, он практически без сражений подчинил себе угорские племена, освоившие к тому времени лесостепное Поволжье, восстановил русское владычество над донскими землями и занял Голунь-град (древний скифский Гелон), где в знак восстановления Великой Скифии учредил столицу Русколани – первого восточно-славянского государства.
Есть предположение, что в тот период русичи заключили выгодный для себя союз с очередной волной переселенцев с Востока – с роксоланами. Об этом свидетельствуют и археологические раскопки, и Велесова книга, и военно-политическая обстановка того времени, которая позволяла и тем и другим успешно отстаивать свои интересы. И если о боях с языгами (предшественниками роксолан) повествуют многие источники, то о боях русичей с роксоланами нет ни одного упоминания. Вполне возможно, что этот сарматский народ был не только союзником для русичей, но и принимал непосредственное участие в образовании восточно-славянской общности. В одном из переводов Велесовой книги можно найти интересный посыл: «Предрешено было в старые времена, чтобы мы сплотились с иными, сотворив державу великую от рода этого, имели Русколань нашу около Голуни и триста городов и сел, огнищ дубовых обрели. Там и Перун наш и земля». И еще: «Иная часть пошла к Голуни и там осталась, а иная в Киевграде, и первая есть русколане, а другая – кияне, также сурень чтившие, за скотом ходившие и стада водившие десять веков по земле нашей».
Может быть, именно благодаря этому союзу (русичей и роксолан) первое восточно-славянское государство смогло несколько десятков лет сдерживать воинственный натиск как готов, так и гуннов. Власть Великой Русколани простиралась от Карпат до Волги, от верховий Днепра, Волги и Дона до Крыма и Тмутаракани.
Но государству этому не дано было долго просуществовать. Единым оно было лишь при Кие (30 лет), а затем разделилось на три части: Суренжань – Крымскую Скифию, подпавшую в начале III века под полную зависимость Боспорского царства; собственно Русколань с центром в Голуни (территория восточнее Днепра), где сарматы-роксоланы вместе с русами, пришедшими из Прибалтики, и другими племенами, населявшими Северное Причерноморье, пытались сохранить подобие прежней Великой Скифии; и, наконец, Русь Борусскую, расположившуюся на правом берегу Днепра, населенном борусками – полянами и русичами. Но все они не были даже союзниками. Как отмечает Велесова книга, между ними царили смута, раздор, междоусобица, настолько ослабившие каждое праславянское племя, что готы, удерживаемые ими около 80 лет, где-то в 235–240 годах вторглись в Причерноморье. Основной удар был направлен не на Борусскую Русь, а на Русколань, так как именно она занимала те земли, которые готы считали родиной своих предков, – «Великая Свитьод». Дойдя до Танаиса (Дона), готы объединились с аланами (очередная волна переселенцев из Средней Азии), усмотрев в них таких же потомков асов, как и они сами, и уже в союзе с ними начали бесконечные и весьма успешные войны с соседями.
В 242 году готы разгромили войска римского императора Гордиана, в 251 году – еще одно сокрушительное поражение римлян, в результате которого они лишились своего императора Деция. Вскоре готы захватили Боспорское царство и Крымскую Скифию, отняли у римлян Дакию. Они не раз совершали пиратские набеги на Трапезунд и Пицунду, Фракию и Каппадокию, на Афины и Коринф.
Как ни странно, но в этих военных кампаниях плечом к плечу с готами сражались роксоланы – то ли в роли союзников, то ли в роли вассалов. Дальше больше. В Дакии союзниками готов становятся и другие славянские племена – карпы.
Укрепившись на юге, готы начинают наступление на север. В итоге им удалось покорить Русь Борусскую и племена литовские. Часть русичей и роксолан оказалась на положении побежденных вассалов, а другая часть предпочла отойти дальше на север, в леса – они ассимилировались между собой и угро-финскими племенами, влились в племена полян, северян, вятичей, дреговичей.
…С этого времени роксоланы, как отдельный самостоятельный степной народ, исчезают из западных хроник. Однако и готы не смогли долго продержаться. Через 130–140 лет их владычеству пришел конец. На протяжении трех веков продвигавшиеся из глубин Азии гунны в 360-х годах вступили в вооруженную борьбу с союзниками готов – аланами, а затем, в 371 году, совершив глубокий рейд через Тамань, Крым, Перекоп, напали на готов с тыла. Крайняя жестокость гуннов по отношению к военным противникам и гражданскому населению вынудила готов обратиться в паническое бегство.
Итак, готская империя Германариха развалилась. Ранее подвластные ей племенные союзы и отдельные племена достаточно быстро нашли общий язык с новым гегемоном Великой Степи. Как отмечают практически все источники, запугав подданных на первом этапе, гунны в дальнейшем смогли расположить их к себе справедливым правлением своих царей, неподкупностью судей, необременительными налогами. Уже через некоторое время все живущие в этих краях начали называть себя гуннами. Восточные славяне в большинстве своем стали союзниками гуннов либо находились с ними в состоянии вооруженного нейтралитета. По крайней мере, летописатели не упоминают в своих хрониках о том, чтоб гунны после прихода в Причерноморье воевали с русами. Племенной союз, сплотившийся вокруг Киева, так и остался, и никакого гуннского присутствия археологи там не находят. На развалинах Русколани образовался новый союз племен, считавший себя, наряду с русами и скифами, внуками Дажбога. В греческих и римских источниках этот союз называется Антия, а люди, населяющие эту страну, – анты. Это о них упоминают и Велесова книга, и Слово о полку Игореве, когда повествуют о гибели князя Буса, его сыновей и 70 старейшин от рук внука Германариха, попытавшегося восстановить свою власть над восточно-славянскими племенами.
Это «в чужом пиру похмелье» с непрекращающимися разорительными и кровопролитными набегами, необходимостью воевать за интересы то одних, то других пришельцев в очередной раз подвигло часть славяно-русов к переселению и освоению приильменских земель.
Ну а гунны? Нужно полагать, что Русь гуннам была не нужна. Они имели более честолюбивые цели: их манили Римская империя, благодатный Дунай и более мягкая по климату Западная Европа. В 412 году гунны переносят свою столицу в Паннонию, а еще через 20 лет их власть простирается уже до берегов Рейна.
Причем войны за эти земли ни Баламбер – победитель готов, ни его преемник – Ругила практически не вели. Все дело было в их дипломатическом умении создавать взаимовыгодные союзы. Лишь Атилла, сделав ставку на военную силу, прошел огнем и мечом по Кавказу, Балканам, Византии и Римской империи вплоть до границ нынешней Франции. Его борьба за мировое господство завершилась битвой на Каталаунских полях на Марне в 451 году. Тогда с обеих сторон сошлось около полумиллиона воинов, третья часть из которых полегла в сражении. Эта битва не принесла победы ни Атилле, ни его другу-противнику Аэцию. Через два года, после внезапной смерти Атиллы, гуннская империя, раздираемая внутренними противоречиями его наследников, рассыпалась.
Восточно-европейские степи остались без «смотрящего», а населяющие их племена вынуждены были регулировать взаимоотношения по мере сил и возможностей. У славяно-русов этих возможностей оказалось больше: анты расселились дальше на восток и вновь достигли Дона; русы, смирно сосуществуя с угро-финскими племенами, осваивали лесостепные районы между Днепром и Волгой; новгородские или ильменские славяне продвигались все дальше на север. Наверное, вспыхивали и войны, но мы не имеем об этом подробных сведений, так как авторитетные исторические хроники не уделяли внимания событиям, имеющим значение всего лишь для нескольких племенных союзов, расположенных вдали от мировой (персидско-византийско-римской) истории. Лишь анты время от времени упоминаются летописцами: то они выручают военачальника Велизария, осажденного остготами в Риме (537), то стоят гарнизоном в Тирасе для защиты Византии от болгарских набегов (544), то помогают греческой армии в Лукании (547). Причем упоминаются не сами по себе, а в перечне союзников или наемников мировых держав того времени. Хорошо хоть не как дикие и безначальные племена, а как государства со своей иерархией, основанной на наследственном характере власти. Археологические раскопки свидетельствуют, что в Антии после упадка, граничащего с деградацией славяно-русов в период готского господства, наступил век бурного развития земледелия, скотоводства, ремесла (керамика, металлургия, ювелирное и оружейное дело).
А расселение народов по «лицу Земли» тем временем продолжалось. В конце V века в степную и лесостепную полосы Восточной Европы откуда-то из-за Волги откочевали болгары (кутургуры и утургуры), впоследствии расселившиеся в районе Северного Кавказа, а затем – Волги и Балкан. Вслед за ними вытесняемые аварами пришли победители болгар – савиры, или сабиры, ранее обитавшие на границе степей и сибирской тайги. Они тут же были вовлечены Византией в войны с Персией. Однако примерно в середине VI века их вытеснили новые пришельцы, савирам пришлось спасаться бегством и осесть на Дону и Донце (ставшем после этого Северским Донцом). Там поначалу они доминировали, но в конечном итоге ассимилировались со славяно-русскими племенами, которым передали свое племенное название «северяне». Кстати, по их имени и пространство за Уралом называется Сибирью. Ну а северяне впоследствии стали как бы государствообразующим племенным союзом Северской (Черниговской) Руси.
Таким историческим переломом в своей судьбе савиры обязаны аварам (обрам). Этот народ европеидного типа ведет свою родословную от скифского племени хиона, оседло проживавшего в районе города Хивы. Длительное время авары оказывали сопротивление надвигавшейся с востока тюркской экспансии, но после сокрушительного поражения им пришлось искать прибежище на Северном Кавказе (около 555 г.). Обманом и хитростью они втерлись в доверие к Византии и ее союзникам, а осмотревшись на новом месте, повели достаточно рискованную, но глубоко продуманную политику. Первой их жертвой стали савиры, а потом и более мощный племенной союз антов – авары коварно убили их князя Мезенмира, вместе с кутургурами разграбили земли и жилища антов, а их самих превратили в бессловесных рабов. О жестокости и алчности обров (аваров) говорят почти все дошедшие до нас исторические хроники и изустные предания. «Обры, – написано в русских летописях, – примучили дулебов и зверски поступали с их женами; когда нужно было ехать обрину, то он не велел запрягать в телегу ни коня, ни вола, но приказывал впрягать по три, по четыре или по пять женщин».
Далее авары предприняли следующий шаг: начали стравливать своих бывших покровителей с союзниками и подстрекать их к войнам с сильными противниками. В результате войн те ослабевали и становились легкой добычей для коварных пришельцев. Таким образом, под власть аваров подпали кутургуры, склавины (придунайские славяне) и лонгобарды. В 567 году авары захватили Паннонию. Византия и Италия, Чехия и Силезия, славяне, живущие по Эльбе и Одеру, тоже подверглись нападению. Причем сами авары в походах не участвовали – вместо них воевали армии побежденных народов и младших союзников. В начале VII века византийцы спровоцировали выступление антов против аваров, закончившееся окончательным разгромом племенного союза антов – даже имя их исчезло со страниц истории. Часть антского наследства досталась Киеву, часть – северянам. Кое-что отошло болгарам и усиливающимся хазарам.
Большое количество славян в это время переселилось в обезлюдевшую Византию. Однако и авары (обры) вскорости утратили свое былое могущество. После нескольких поражений от образовавшегося в 623 году западнославянского княжества Само, разгрома под Константинополем (626), восстания кутургуров (630) и образования нового независимого Болгарского государства (635), после 80 лет коварной, алчной и жестокой внешней политики авары вдруг стали мирными и тихими, хотя достаточно сильными для того, чтобы еще более 150 лет заставлять своих соседей «держать порох сухим».
Ну а для наших предков с середины VII века вновь наступил режим наибольшего благоприятствования, а если точнее – мы опять оказались вдали от основных исторических процессов, т. е. в определенной степени были предоставлены самим себе, чем и не преминули воспользоваться. Поражение аваров, проблемы Тюркского каганата, хазарско-болгарское противостояние – все это играло нам на руку. Даже проблемы западных славян укрепляли позицию восточных. Примерно в это время Русь приняла «от ляхов» в свои пределы радимичей и вятичей, поселившихся в верховьях Днепра. Ослабление авар дало возможность северским русичам вернуть себе низовья Дона, поражение болгар – восстановить свои позиции в Северном Причерноморье. Союзнические отношения с Византией, Хазарским каганатом, венграми обеспечивали относительную безопасность славяно-русских племен, а участие в совместных военных кампаниях сделало им имя, помогло в развитии науки и… принесло материальные выгоды, в том числе территориальные.
В исторических хрониках упоминается участие русов в оборонительных и наступательных операциях Хазарского каганата против арабов (в том числе и против Мервана в 737 году) и болгар; а также в войнах на стороне Византии против Персии, причем у русичей были не только конно-пешие войска, но и крупные флотилии, способные пересекать морские просторы.
В конце VIII – начале IX века русский князь Бравлин одержал убедительную победу над византийцами в Крыму, опустошив побережье от Херсонеса до Керчи и взяв приступом Сурож. В начале IX века для русичей сложилась довольно благоприятная международная обстановка: возможные претенденты на русские земли были отвлечены своими внутренними неурядицами или другими войнами. Именно в это время на базе Северской Руси и днепровских полян образовался Русский каганат во главе с Бравлином-младшим, просуществовавший относительно недолго, но тем не менее сумевший «отметиться» в восточных хрониках. «Народ страны русов, – сказано в одной из персидских летописей, – воинственный. Они воюют со всеми неверными, окружающими их, и выходят победителями. Царя их зовут каган русов».
Воевали они не только с соседями. В 840 году флот россов совершил массированное нашествие на византийские провинции, расположенные на Черноморском побережье Малой Азии, русичи разграбили город Амастрид и два года полноправно хозяйничали от Синопа до Босфора, пока Византия не пошла на заключение договора.
Тем временем венгры, изгнанные хазарами с помощью печенегов за Днепр, из союзников русичей превратились в ненасытных хищников. «Мадьяры правили славянами, своими соседями, и накладывали на них такую тяжкую дань, как будто славяне находились в положении военнопленных». Особенно доставалось уличам, тиверцам и волынянам, жившим по Бугу и Днестру. Есть информация, что и киевляне признавали свою вассальную зависимость от венгерского короля Белы. К счастью, период венгерского засилья не был слишком продолжительным. На помощь русичам пришли печенеги и их прежние союзники хазары.
Однако и Хазарский каганат стал другим. Дело в том, что на протяжении трех-четырех веков на Северном Кавказе среди хазар селились выходцы из Палестины, Вавилона, Византии, исповедующие иудаизм. Имея в своей среде богатых купцов, высокообразованных финансистов, людей, искушенных в дворцовых интригах, ученых-талмудистов, они постепенно заняли господствующее положение при кагане, убедили его в преимуществе иудаизма перед другими религиями и в 808 году совершили государственный переворот, в результате которого действительным владыкой каганата стал иудейский вельможа Обадия, а каган превратился в ритуальную марионетку. Отстранив тюркско-хазарскую верхушку от власти, новый правящий класс перешел к политике прямой агрессии по отношению к своим соседям. Так же как и во времена Моисея и Иисуса Навина, Бог Авраама, Исаака и Якова «благословил» иудейских царей Хазарии на разбой соседних народов, «пообещав» вложить в сердца завоеванных страх и ужас перед иудеями. Прежние союзнические отношения между хазарами и славяно-русами постепенно трансформировались. Вот что пишет об этом автор Велесовой книги: «…Явился каган, и то нерадением нашим, сперва с теми купцами на Руси поначалу были велеречивы, а потом стали золото у русских улучать…» И тут же: «Хазары русских брали на работы свои, и детей, и жен многих, зло били и творили зло».
После возведения в 834 году крепости Саркел на Дону хазары начали вытеснять северян дальше в лесостепные и степные области Восточной Европы. Постепенно в зависимость от хазар попали северяне, поляне, радимичи, вятичи, Волжская Болгария, финно-угорские племена по Оке и Волге, народы Северного Кавказа. Все они были обложены данью. По разным источникам, дань наши пращуры платили мечами и мехами, рабами и кровью (т. е. воевали на стороне хазар). Славяне и русы были слугами хазарского царя, сыновья русских князей – заложниками, а дочери – наложницами.
Но у хазар среди славян нашлись и союзники: уличи, тиверцы, волыняне, наиболее пострадавшие от мадьярского гнета. Положение их было несколько иным, но тоже незавидным.
Немного наособицу стояли племена, населявшие северо-запад Восточной Европы. В этом своеобразном «медвежьем углу», не нужном ни скифам, ни готам, ни гуннам, до поры до времени относительно мирно уживались славяне-венеды, племена чуди, весь, кривичи, балтские племена, представители западных славян, финны. Разные судьбы свели их в одно место, но основная причина их появления здесь – агрессивная политика прежних соседей. Интерес к этой земле появился лишь после широкого освоения водных путей «из варяг в греки» и «из варяг в хазары», соединявших города Балтийского моря с Византией и Хазарским каганатом, а через них всю Западную Европу со Средиземноморьем, Персией, Китаем. Освоение этих путей в значительной степени было связано с распространением на Балтике в конце VIII – начале IX века викингов (варягов, норманнов).
Дело в том, что младшие сыновья в скандинавских семьях из-за скудности семейных земельных наделов не наследовали своим отцам, а поэтому оказывались свободными воинами и в зависимости от обстоятельств становились либо наемниками, сопровождавшими торговые караваны, либо пиратами, грабившими их, а чаще всего одновременно и теми и другими.
По мере освоения этих водных путей увеличивалось количество перевозимых товаров, число купцов и охранявших их дружинников. На перекрестках торговых путей, на волоках организовывались торжища, возводились торговые подворья со складами и жилыми помещениями. Закладывались города, в которых располагались князья местных племен со своими семьями. Временами число «гостей» с прислугой и охраной превышало численность княжеской дружины, что создавало опасность для князя и его окружения, делало их легкой добычей. История сохранила лишь два серьезных инцидента – оба произошли во времена правления Гостомысла (потомка Славена в одиннадцатом поколении). В начале IX века варяги захватили Новгород и обложили его жителей данью, но князю удалось изгнать их. И около 850 года Гостомысл сумел сохранить независимость Руси Новгородской и Руси Ладожской, но в ожесточенных боях он, видимо, потерял своих наследников. Князь был уже стар и немощен, а безначалие на Руси, как и в любой другой стране, всегда плохо отражалось на благосостоянии селян и горожан, поэтому возник вопрос о «престолонаследнике».
Вот мы и подошли к «призванию варягов».
Но прежде хотелось бы еще раз напомнить, что Русь в те времена представляла собой не сборище каких-то диких и полудиких племен, а достаточно цивилизованное общество с княжеской наследственной властью и со своей историей от Великой Русколани и Антии до Руси Северской и Ладожской. Князь считался избранником богов, который наделен правом и способностью управлять. Поэтому на княжескую власть в Древней Руси никто и никогда не претендовал, за исключением представителей правящей династии. По этой же причине князья брали себе жен из других княжеских родов, чтобы лишний раз упрочить свое положение и пред лицом богов, и в глазах народа. Когда же династия прерывалась по мужской линии, круг претендентов расширялся за счет наследников по женской линии и дальних родственников. И только в том случае, если умерший монарх был «круглым сиротой», на княжеский стол мог быть приглашен представитель единоверной династии. В нашем случае («призвании варягов») возникла угроза исчезновения династии Славена—Гостомысла. Умирая, Гостомысл должен был сделать выбор: сыновьям какой из дочерей отдать предпочтение? Сына старшей дочери, у которого, казалось бы, было больше прав на княжеский стол, не жаловали новгородцы да и сам князь. Поэтому Гостомысл для пущей убедительности прибегнул к «гласу божьему» – во сне ему привиделось «древо, произрастающее из чрева его средней дочери Умилы, жены Годолюба, князя прибалтийских славян рарогов, от которого насыщаются люди всей земли». Вполне легитимное завещание в духе того времени.
Так появился на Руси Рюрик, причем не только по воле умершего князя, но и, как свидетельствуют летописи, по решению совета старейшин всех племен, входивших в Новгородское княжество (русь, чудь, словене, кривичи, весь, дреговичи).
С этого времени началась летописная история Руси-России, правда, далеко не однозначная в оценках происходивших событий и их участников, споры о которых не умолкают до сих пор. Что же тогда говорить об истории долетописной, если выводы о жизни многих поколений историкам приходится делать по кратким упоминаниям в западных и восточных хрониках, по документам сомнительного происхождения, по легендам, сказаниям и даже сказкам?
Однако чем богаты, тем и рады.
Русь доордынская
Глава 1
Извечный спор западников и славянофилов. Влияние природы и географии на формирование русских племен. Дети Дажбога. Родоплеменные отношения. Необходимость создания государства
Мы уже говорили, что государствообразующий народ не появляется в одночасье, но так сложились обстоятельства, что хронологию русской истории, русской государственности мы вынуждены вести с появления на Новгородской земле Рюрика и его рода. Вот так незатейливо и простенько: из темноты к свету, из небытия в бытие, из безымянности к совершенно конкретным лицам, и не просто лицам, а, как нас в том пытаются убедить, носителям более высокой культуры, которые почему-то не удосужились даже поинтересоваться прошлым доставшихся им в управление аборигенов и оставить о них хоть какие-нибудь этнографические заметки, дабы заклеймить их дикость и показать, до каких высот они их потом поднимут. Да что там аборигены, если они и о своей-то просветительской работе не писали более двухсот лет! Может быть, скромничали? Хотя, если вспомнить, что история пишется победителями, то, наверное, не скромничали, а писали, и настолько конкретно, что по прошествии этого времени великий князь посадил за ревизию этих хроник сначала ученого монаха Нестора, а потом и игумена Сильвестра, которые скомпилировали Повесть временных лет и Начальную летопись, причем первоисточники, в том числе и о дорюриковских временах, странным образом исчезли. Так что всем нам приходится довольствоваться официальной историографией Древней Руси в редакции то ли Святополка II, то ли Владимира Мономаха, княживших в те времена. И в нашем праве соглашаться с ней или ставить ее под сомнение.
Первое же, что вызывает сомнение, – это вопрос о происхождении власти, спорят по которому вот уже более тысячи лет. В мирные и благополучные времена спор этот затухает, а если и ведется, то корректно и на научном языке; в смутные же времена, замешанные на социальных противоречиях, спорят на повышенных тонах с применением силы и порой так бушуют, что впору спорщиков в смирительные рубашки облекать. Верх берут попеременно то патриоты и националисты, то всечеловеки и русофобы. А о чем, собственно, спор? О национальной принадлежности Рюрика? Вроде бы мелковата тема, да и вряд ли она достойна того, чтобы занимать умы людей в течение такого продолжительного периода. На самом деле, предмет спора достаточно серьезный и формулироваться он должен примерно так: способны ли мы, русские, самостоятельно обустроить свою жизнь, состоятельны ли мы как государствообразующая нация и нужно ли нам соглашаться с утверждением, что всякий нерусский на Русской земле более способен управлять и быть хозяином, чем ее коренной житель? Вот, на мой взгляд, что стоит за признанием или непризнанием варяжской версии происхождения власти на Руси.
Предвижу, что найдутся люди, которым не понравится такая постановка вопроса, которые скажут, что эдак я, мол, подменяю предмет спора, что старая полемика «славянофилов» и «западников» благополучно завершилась, что давно все обговорено и переговорено, что все это в прошлом и никакого практического значения для современности не имеет. Другие могут пойти еще дальше: обвинят меня в разжигании межнациональной розни, противопоставлении нации и других богопротивных грехах. Представьте, что я испугался и засомневался: «А может быть, они правы и жупел ”западничества” лишь плод больного воображения представителей ”квасного патриотизма”? И никто не покушается на нашу русскость и наши сомнительные русские богатства». Стоп! Стоп! А как же понимать события новейшей истории? Ведь сначала нам вбивали в голову, что Русское государство, в отличие от западно-европейских, и особенно скандинавских, не может быть эффективным собственником и что управление народно-хозяйственными объектами нужно передать в частные руки. Потом, убедившись, что и частник, поставленный в безысходное положение, якобы не оправдывает возлагавшиеся на него надежды, подкидывают нам «новую» идею и, как встарь, начинают приглашать не просто немцев-приказчиков, немцев-экономов, а целые управляющие компании, естественно с Запада. «Земля-де наша все еще обильна, а порядка как не было, так и нет». Дальше – больше. Вопрос из технологии управления переходит в другую плоскость. Речь уже ведется о форме собственности. Иностранцам, мол, нужно продать завод, рудник, аэропорт. Они и управятся лучше, и больше денег вложат в развитие. А ведь это говорят не досужие журналисты и уже не завлабы и эмэнэсы, а представители правительства, губернаторы, министры, которые свое личное неумение управлять почему-то считают возможным переложить на всех нас. Не есть ли это доказательство их приверженности варяжской теории о превосходстве европейцев над несостоятельными азиатами-русскими? Не свидетельствует ли это об актуальности старого спора «славянофилов» и «западников» и для ХХI века? Хуже того. Старый спор о приоритете власти благополучно трансформировался в спор имущественный: кому владеть всем тем, чем богата земля Русская?
Вопрос, как мы видим, не так и прост, поэтому будет все-таки небесполезно продолжить рассуждения на тему: «Откуда все-таки пошла земля Русская и как она управлялась». Может быть, нам удастся найти кое-какие объяснения событиям минувшего и настоящего и, даст Бог, заглянуть в грядущее.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |