Танатологическая этика и правовые аспекты эвтаназии
Острейшими дискуссионными проблемами биоэтики являются проблемы этики смерти и умирания. Вопросы, поднимаемые в рамках этой проблемы, связаны не только с дефинициями и клиническим определением смерти (т.е. определением, когда человека можно считать умершим), но и с глубоко философскими, этическими проблемами о смысле жизни и праве человека самому определять, когда этой жизни может быть положен конец. Эти вопросы наиболее актуализировались именно в биомедицинской этике, что связано с теми техническими достижениями медицины, которые позволяют долгое время поддерживать жизнь пациентов, находящихся в так называемом «вегетативном состоянии». Очень часто врачи сталкиваются с необходимостью принятия решения об отключении таких пациентов от поддерживающих жизнь аппаратов, что неминуемо должно привести к их смерти. Кроме того, в последнее время все чаще возникают ситуации, когда неизлечимо больные обращаются к врачам с просьбами прервать их мучения (т.е. с просьбами об эвтаназии). И здесь возникает вопрос – имеют ли право врачи, которые согласно даваемой ими клятве обязаны «посвятить свои знания и умения предупреждению и лечению заболеваний, сохранению и укреплению здоровья человека; быть всегда готовым оказать медицинскую помощь…» оказывать «услуги», связанные с прекращением (прерыванием) жизни, пусть и смертельно больного человека.
Из всего сказанного можно выделить две основные проблемы танатологии, связанные с этикой смерти и умирания:
· это проблема дефиниции смерти (т.е. определения критериев, по которым констатируется смерть пациента, особенно находящегося на поддерживающем жизнь лечении с помощью аппаратов реанимационного жизнеобеспечения)
· и проблемы, связанные с таким неоднозначным явлением как эвтаназия
Остановимся подробнее на каждой из указанных проблем.
Период развития медицины с конца 60-х годов ХХ века по настоящее время отмечен революционными достижениями в области поддерживающего жизнь лечения. Поддерживающим жизнь считается любое лечение, которое продлевает ее независимо от состояния больного. Такое лечение может включать искусственную вентиляцию легких, искусственное кровообращение, диализ с помощью аппарата «Искусственная почка», химеотерапию, искусственное питание и др. Современные технические возможности медицины позволяют реанимировать пациентов с такими серьезными повреждениями, которые еще совсем недавно были несовместимы с жизнью. В результате больные оказываются в ситуации, когда искусственно жизнь человека можно поддерживать длительный период времени (исчисляемый иногда десятилетиями), при этом не надеясь вернуть пациента в сознание, к нормальной активной жизни. Это породило множество дискуссий о ненужной реанимации, о пределах поддерживающего жизнь лечения, и праве пациента на смерть.
Действительно, всегда ли является благом для пациента искусственное продление его жизни?
Если мы имеем дело с компетентным пациентом, т.е. пациентом, способным адекватно воспринять от врача информацию о состоянии своего здоровья, прогнозе и методах лечения, такой пациент имеет право, взвесив все трудности и выгоды (или отсутствие таковых) предлагаемых методов лечения, принять решение «за» или «против», включая право на отказ от лечения. Если отказ от лечения серьезно рассматривается, пациент часто является критически или смертельно больным, близок к смерти. В этом случае желательно ли продолжение поддерживающего жизнь лечения или оно будет бременем, зависит от того, как пациент оценивает эту жизнь, каким образом с его точки зрения жизнь приходит к концу.
В случае некомпетентности пациента (т.е. неспособности по тем или иным причинам принимать решение о продлении или прекращении поддерживающего жизнь лечения), за него это решение должен принять другой человек (родственники, опекун, врач). Здесь возникает ряд трудностей в принятии решения «за» или «против» продления жизни пациента, например при реанимационных мероприятиях. В медицинской практике известны случаи, связанные с необоснованно затянутой реанимацией (например, пациент после автокатастрофы находился в коматозном состоянии более 25 лет, и умер после отключения аппаратуры поддерживающего лечения, не приходя в сознание). Подобные случаи затянутой реанимации при отсутствии надежды на выздоровление неоднократно описывались в медицинской литературе и, вызвав многочисленные дискуссии, поставили вопрос о допустимости отключения таких пациентов от соответствующей аппаратуры. При этом возникла проблема определения критериев смерти, что как оказалось, достаточно непростая задача. В течение многих столетий смерть была ясно обозначена отсутствием пульса и признаков дыхания. Считалось, что с остановкой сердца и дыхания через несколько минут жизнь прекращается. Т.е. главным органом считалось сердце, и прекращение его деятельности отождествлялось со смертью. Однако, новые технологии искусственной вентиляции легких и искусственного кровообращения позволили врачам искусственно сохранять функцию сердца и легких, и ясные до сих пор признаки смерти стали более расплывчатыми. Медики встали перед необходимостью введения нового представления о смерти, которое основывается на доказательствах устойчивого отсутствия функций головного мозга. Существует несколько стандартов смерти мозга. Смерть мозга как констатация смерти всего организма была впервые описана в научной медицинской литературе в 1959 г. Для определения состояния больных, находящихся длительное время в бессознательном состоянии (жизнь которых поддерживалась искусственно) был предложен термин «запредельная кома», что означало полное отсутствие двигательной активности и чувствительности безотносительно к анатомическому поражению. Однако неопределенность этого термина не удовлетворила, прежде всего, врачей-невропатологов. В 1968 г. специальный комитет Гарвардской медицинской школы разработал так называемые Гарвардские критерии смерти мозга и ввел термин «необратимая кома». Смерть мозга определяли как отсутствие реакций на внешние раздражители, отсутствие телесных движений, самопроизвольного дыхания и рефлексов, а также две изоэлектрические (т.е. почти плоские) электроэнцефалограммы с интервалом в 24 часа. Критерии Гарварда были чрезвычайно осторожны и консервативны и были признаны рядом специалистов неудачными, т.к. применялись и при описании некоторых коматозных состояний с сохранением дыхательной функции.
В 1972 г. в США и Великобритании впервые был введен и описан термин «постоянное вегетативное состояние». Однако, невропатологи предпочли пользоваться такими терминами как «смерть мозга» (предполагает прекращение деятельности всего мозга, включая его ствол) и «церебральная смерть» (т.е. отсутствие функций полушарий большого мозга).
В Российской Федерации в Инструкции Минздрава N 73 от 4 апреля 2002 г. по определению критериев и порядка определения момента смерти человека, прекращения реанимационных мероприятий даются следующие формулировки:
«Смерть человека наступает в результате гибели организма как целого. В процессе умирания выделяют стадии: агонию, клиническую смерть, смерть мозга и биологическую смерть.
· Агония характеризуется прогрессивным угасанием внешних признаков жизнедеятельности организма (сознания, кровообращения, дыхания, двигательной активности).
· При клинической смерти патологические изменения во всех органах и системах носят полностью обратимый характер.
· Смерть мозга проявляется развитием необратимых изменений в головном мозге, а в других органах и системах частично или полностью обратимых.
· Биологическая смерть выражается посмертными изменениями во всех органах и системах, которые носят постоянный, необратимый, трупный характер».
В соответствии с данной инструкцией, реанимационные мероприятия прекращаются только при признании этих мер абсолютно бесперспективными, или после констатации биологической смерти:
· при констатации смерти человека на основании смерти головного мозга, в том числе на фоне неэффективного применения полного комплекса мероприятий, направленных на поддержание жизни;
· при неэффективности реанимационных мероприятий, направленных на восстановление жизненно важных функций в течение 30 минут.
В Инструкции также указывается, что:
5. Реанимационные мероприятия не проводятся:
а) При наличии признаков биологической смерти.
б) При наступлении состояния клинической смерти на фоне прогрессирования достоверно установленных неизлечимых заболеваний или неизлечимых последствий острой травмы, несовместимой с жизнью.
Констатация смерти головного мозга принимается комиссией врачей
в составе реаниматолога - анестезиолога с опытом работы в отделении
интенсивной терапии и реанимации не менее 5 лет, и невролога с таким же
стажем работы по специальности, причем в комиссию не могут включаться специалисты, принимающие участие в заборе и трансплантации органов.
Таким образом, при констатации смерти человека на основании смерти головного мозга, возможно прекращение дальнейших реанимационных мероприятий.
При принятии самостоятельного решения компетентными пациентами о прекращении поддерживающего жизнь лечения, а также при подобном решении относительно некомпетентных пациентов, принятом врачом, родственниками или опекунами, возникают этические проблемы, связанные с так называемой пассивной или активной эвтаназией.
ЭВТАНАЗИЯ
Перед тем как рассматривать вопросы, связанные со смыслом данного термина, историей этого явления и сегодняшним состоянием проблемы, отметим, что в большинстве стран мира (в том числе и в России) эвтаназия запрещена законодательно. Эвтаназия разрешена в Нидерландах, Бельгии, Швейцарии, Колумбии, нескольких штатах США. В Австралии в штате Северная Территория в 1996 г. был принят закон, рассматривавший эвтаназию как гражданское право, однако, под давлением общественности, закон был отменен Верхней палатой федерального парламента Австралии в 1997 г. Термин «эвтаназия» греческого происхождения, дословный его перевод означает «хорошая, благая смерть». Английский философ XVII века Фрэнсис Бэкон считается родоначальником идеи эвтаназии. В одной из своих работ он писал: "Долг врача состоит не только в том, чтобы облегчать страдания и мучения... тогда, когда такое облегчение боли как опасного симптома болезни может привести к выздоровлению, но даже и в том случае, когда уже нет совершенно никакой надежды на спасение и можно лишь сделать самое смерть более легкой и спокойной, потому что это эвтаназия... уже сама по себе является немалым счастьем"[1]. Таким образом, Ф. Бэкон под эвтаназией понимал облегчение боли умирающего человека. В настоящее время неоднократно делались попытки дать определение эвтаназии. Ряд авторов (Н.В. Кальченко[2] и др.) под эвтаназией понимает "легкую, безболезненную смерть, избавляющую человека от невыносимых страданий, вызванных болезнью, не поддающейся излечению и находящейся в терминальной либо предтерминальной стадии"; с позиции уголовного права эвтаназия: "Это умышленные действия или бездействие медицинского работника, которые осуществляются в соответствии с явно и недвусмысленно выраженной просьбой информированного больного или его законного представителя с целью прекращения физических и психических страданий больного, находящегося в угрожающем жизни состоянии, и в результате которых наступает его смерть"[3]. В словаре Webster’s дается следующее определение: «Эвтаназия – безболезненная счастливая смерть: 1. легкая и безболезненная смерть, 2. действие или метод получения безболезненной смерти, чтобы прекратить страдания: отстаивается некоторыми как выход, необходимый для жертв инкурабельных (лат. incu-rabilis, incurabilitas — неизлечимый) — не поддающийся лечебному воздействию) болезней». В этом определении на наш взгляд очень важно дополнение «отстаивается некоторыми как выход, необходимый для жертв инкурабельных болезней». Действительно, вопрос об этичности эвтаназии стоит очень остро, дискуссии на эту тему продолжаются. Как и в случае с другими дилеммами биоэтики, в решении дилеммы эвтаназии существуют несколько подходов, сводимые в основном к двум – консервативному и либеральному. Консервативный подход, исходя из религиозного представления о ценности и цели человеческой жизни, выступает против эвтаназии, квалифицируя это действие как убийство. Либеральный подход настаивает на праве человека как на жизнь, так и на смерть. Для современной культуры именно боль и страдание становятся наиболее отрицательными ценностями, гедонистическая этика современного общества формирует социальный заказ на изобретение такого лекарства, которое обеспечивало бы «полное физическое, психическое и социальное благополучие», в том числе и «безболезненную смерть». Обобщая существующие в настоящее время определения термина «эвтаназия», выделим основные его разновидности. Традиционно различают эвтаназию пассивную и активную. Пассивная форма эвтаназии - это допущение умирания лица в соответствии с его собственным определенным образом выраженным желанием умереть, это отказ от поддерживающего жизнь лечения, когда оно либо прекращается, либо вообще не начинается. Активная эвтаназия разделяется на: · умерщвление из жалости и сострадания (когда жизнь страдающего пациента прерывается другим лицом, как правило – врачом, причем согласие самого пациента не имеет значения, или не может быть дано в силу тяжелого состояния пациента), · добровольная эвтаназия · самоубийство при помощи врача (в двух последних случаях эвтаназия совершается по просьбе пациента, различие в том, что при добровольной эвтаназии врач делает по просьбе больного летальную инъекцию; в случае же самоубийства врач передает больному средство, позволяющее покончить с собой). Необходимо различать добровольную и недобровольную (принудительную) эвтаназию. Добровольная эвтаназия осуществляется по просьбе больного или с предварительно высказанного его согласия (например, в США распространена практика заранее и в юридически достоверной форме выражать свою волю на случай необратимой комы). Недобровольная (принудительная) эвтаназия осуществляется без согласия больного. В недавней европейской истории были прецеденты принудительной эвтаназии. Речь идет о Программе умерщвления «Т-4» («Акция Тиргартенштрассе 4») — такое официальное наименование получила программа немецких национал-социалистов по физическому уничтожению душевнобольных, умственно отсталых и наследственно больных. Свое название программа получила благодаря адресу главного бюро по координации программы — оно находилось в Берлине на Тиргартенштрассе, д. 4. Для названия этой программы применялось словосочетание «Акция — смерть из жалости» (нем. «Aktion Gnadentod»), или использовалось слово «эвтаназия» как более благозвучное, в документах использовалось также слово «дезинфекция». В самом начале действия программы уничтожались только неизлечимо больные дети до 3 лет, позднее мера распространилась и на подростков до 17-летнего возраста. Приговор о смерти выносился без серьёзной диагностики. В начальный период было убито более 5000 детей. Позднее эта программа была распространена и на взрослое население. На совещании 9 октября 1939 года число потенциальных жертв программы было установлено в 70 тысяч человек. Принимается пропагандистская формула 1000:10:5:1, согласно этой формуле из каждой тысячи людей десять нетрудоспособны, 5-ти из 10-ти нужно оказывать помощь, а одного физически уничтожить. По этой формуле из 65-70-ти млн. граждан Германии нуждалось в «дезинфекции» 70 тысяч человек. Согласно нацистской статистике это давало огромный экономический эффект в сохраненных для страны 885 440 000 рейхсмарок. Кроме экономии средств, целью акции была борьба за уничтожение людей с неизлечимыми наследственными заболеваниями. Отбором жертв занимались 40 так называемых «экспертов». Отбор проходил по анкетам, врачи, решавшие участь человека, не имели возможности ознакомиться с его состоянием лично. В приложении к анкете были перечислены критерии отбора «неполноценных людей», перечислялись такие заболевания как:
уничтожению подлежали также:
Так называемым «экспертам», ставившим подписи под смертным приговором, посылались анкеты больных и те ставили пометку «плюс», что означало необходимость умерщвления. Родственники обречённых нацистами на смерть не могли повлиять на решение, во многих случаях они не знали, где находятся их родные. Учреждения, где проводился сбор информации о больных, также ничего не знали об истинной причине сбора данных. В письме указывалось лишь то, что информация собирается для планирования расходов. Для умерщвления сначала предполагалось использовать внутривенные инъекции специальных медицинских препаратов или воздушную эмболию, вводя шприцем воздушную пробку прямо в вену. Врачи, участвовавшие в программе, пришли к решению о нецелесообразности такого метода по чисто техническим соображениям и было решено изыскать новые способы. Так, именно в рамках программы Т-4, впервые (еще до применения в концентрационных лагерях) нацистами были использованы газовые камеры, в том числе и передвижные (внутрь камеры подавались выхлопные газы двигателя внутреннего сгорания автомобиля), позднее стал использоваться газ «Циклон Б». 24 августа 1941 года, после волны протестов со стороны родственников больных и возмущения священников католической церкви, (в том числе, влиятельного епископа Мюнстера — Клеменса фон Галена), Гитлер приказал закрыть программу Т-4. К этому моменту количество жертв превысило 70 тыс. человек, что соответствовало запланированному числу. В то же время, несмотря на официальное закрытие, убийства пациентов психиатрических клиник продолжались вплоть до падения гитлеровского режима и к концу войны их количество превысило 200 тыс. человек (по данным Нюрнбергского процесса — до 275 тыс. человек). Такова одна из страниц истории принудительной эвтаназии. В современном законодательстве разных стран вопрос добровольного ухода из жизни, т.е. добровольной эвтаназии решается по-разному. В США в штате Калифорния в 1976 г. принят закон о естественной смерти. Закон признает за любым взрослым индивидом право не использовать или прерывать «терапию поддержания жизни» в случае «экстремальных жизненных обстоятельств». Под экстремальными жизненными обстоятельствами имеется в виду терминальная стадия болезни, при которой применение терапии могло бы лишь отсрочить смерть, но не вернуть пациента к жизни. Под терапией поддержания жизни подразумевается всякое медицинское средство или вмешательство, использующее искусственную аппаратуру для поддержания или замены естественных жизненных функций, способное привести лишь к отсрочке смерти. В подобной ситуации пациент должен получить на руки неблагоприятный диагноз, подписанный двумя врачами. Пациент может подписать в присутствии двух свидетелей распоряжение в форме «воли, выраженной при жизни», об отказе от реанимационных мер в определенной ситуации. Срок действия такого распоряжения – 5 лет. В 1980 г. в США основано «Общество хемлок», помогающее людям в терминальном состоянии умирать безболезненно. Сторонники общества ограничиваются содействием в самоубийстве неизлечимо больным, это не касается хронических инвалидов, душевнобольных, коматозных пациентов. Весьма широко практикуется эвтаназия в Нидерландах. Условия добровольной эвтаназии были приняты Королевской голландской медицинской ассоциацией еще в 1973 г.: 1. только врачи могут практиковать эвтаназию 2. просьбы об эвтаназии должны быть сделаны компетентными пациентами 3. решения пациентов должны быть недвусмысленными, неоднократными и хорошо документированными 4. практикующий врач должен консультироваться с другим врачом 5. пациент не должен испытывать давление в принятии им решения 6. пациент должен испытывать невыносимую боль или страдание, без перспективы их устранения 7. никакие другие меры не могут быть доступны для улучшения состояния пациента. Эти руководящие принципы не позволяют врачу убить пациента в вегетативном состоянии, или психически неполноценного. В 2000 г. здесь был принят Закон об окончании жизни по просьбе или содействии самоубийству (Закон об эвтаназии) (вступил в действие в 2002 г.). Голландский закон не легализует эвтаназию, а лишь освобождает от уголовной ответственности врача, который на основании ряда показателей принимает решение прервать жизнь пациента. За 20 лет голландские врачи помогли в смерти от 2 до 3 тысяч пациентов ежегодно. Только 4% голландских врачей отказываются оказывать подобную «помощь», остальные считают ее «последней услугой». Из пациентов, просивших об эвтаназии 85% имели рак, остальные – последние стадии СПИДа, рассеянный склероз, другие терминальные дегенеративные болезни. Вместе с тем, более 1000 пациентов, находившихся при смерти, были подвергнуты эвтаназии без их на то письменного согласия. Несколько врачей были за это осуждены за убийство. Легализована эвтаназия и в Бельгии (Закон от 23 сентября 2002 г.). Согласно бельгийскому законодательству если пациент сам не может выразить свою волю в отношении эвтаназии, то по его указанию это за него может сделать иное лицо. Вместе с тем, в большинстве стран мира эвтаназия запрещена. В качестве аргументов «за» называются: 1) сознательная и устойчивая просьба пациента; 2) невозможность облегчить страдания имеющимися медицинскими средствами (вместе с тем доказано, что только в 5% случаев боль является самым важным аргументом при просьбе об эвтаназии); 3) несомненная доказанность невозможности спасти жизнь, установленная коллегией врачей. Однако, идея легализации эвтаназии несовместима с врачебным призванием (деонтологический подход). Впервые в истории медицины этот подход был сформулирован в клятве Гиппократа. Он заключается в том, что само понятие врач исключает намерение причинить больному смерть. Коль скоро целью врачевания является человеческая жизнь, у врача нет никаких оправданий, если свои знания он будет использовать для того, чтобы ее оборвать. Вот какой след оставила клятва Гиппократа в медицине поздней античности. Во II веке н.э. Апулей написал книгу “Золотой осел” с загадочными убийствами и исчезновениями людей. Вот что говорит на суде античный медик, у которого преступники пытались заполучить яд для умерщвления якобы безнадежно больного человека: “Когда этот негодяй старался купить у меня смертельного яда, я считал, что несовместимо с правилами моей профессии причинять кому бы то ни было гибель или смерть, так как меня учили, что медицина предназначена для спасения людей, но боясь, в случае если я не соглашусь исполнить его просьбу, как бы несвоевременным этим отказом я не открыл путь преступлению, как бы кто другой не продал ему отравы или не прибег бы он к мечу или другому орудию для довершения задуманного, дать-то я ему дал снадобья, но снотворного”. Таким образом, для античного сознания было самоочевидно, что врач призван спасать, бороться за человеческую жизнь до конца. В современной биомедицинской этике в рамках прагматического подхода выдвигаются следующие аргументы против эвтаназии: 1) возможны случаи самопроизвольного излечения (вероятностный характер науки) Этот аргумент противников эвтаназии основан на данных статистики, согласно которым даже при терминальной болезни возможны случаи самопроизвольного излечения или перехода в состояние стойкой ремиссии. В чем же причина этих непрогнозируемых улучшений состояния? В том, что медицинский диагноз и прогноз носят вероятностный характер. Очевидно, что, во-первых, при получении данных возможны погрешности, равно как и точность приборов всегда имеет свои пределы, во-вторых, в знаниях врача возможны изъяны, в-третьих, сам анализ и прогноз могут быть ошибочными. Согласно данным патанатомии, до 30% вскрытий показывают ошибочность диагноза и лечения (полную, что редко, или частичную). Но даже если предположить, что и анализы, и диагноз, и прогноз — на высшем уровне, то и тогда их достоверность отнюдь не стопроцентна, потому что научное знание описывает лишь часть реальности. И хотя сфера известного человеку постоянно расширяется, за ее пределами остается бесконечное пространство непознанного, а следовательно, и не учитываемого при решении вопроса о том, в каком состоянии поступил больной и что ожидает его в будущем. Этим объясняются те случаи самоизлечения или перехода в состояние стойкой ремиссии, которые фиксируются даже среди пациентов со смертельными заболеваниями. Конечно, они составляют доли процента, но эти доли и есть та ниточка надежды, которую перерубает эвтаназия. Коль скоро врач обязан использовать все средства для спасения жизни больного, то одним из них является само время. Пока больной жив, есть надежда, что проявят себя те внутренние резервы организма, которые пока неизвестны науке, но могут сыграть свою роль в выздоровлении. Кроме того, может быть выявлена ошибочность диагноза или все же удастся подобрать для больного подходящую ему методику лечения. Наконец, не исключено, что медицинская наука справится с данным заболеванием, появятся лекарства или подходы, до которых больному нужно просто дожить. Печальной иллюстрацией того, почему недопустима поспешность в вопросах жизни и смерти, может служить хрестоматийный случай с врачом, который причинил “легкую смерть” своему сыну, заболевшему тяжелой формой дифтерии, а через день появилась сыворотка, позволяющая спасать таких больных. следующий аргумент противников эвтаназии - 2) Адаптационные возможности человека (из опыта военной медицины) Этот аргумент противников эвтаназии говорит о том, что даже если качество жизни человека ухудшается, это не означает, что он не сможет адаптироваться и найти себя в новой жизненной ситуации. Практика военных врачей свидетельствует о способности человека приспособляться к жизни, несмотря на инвалидность (ампутация ног, рук). Адаптация и новое качество жизни, как правило, приводило большинство из них к негативной оценке своих прежних просьб к врачам об ускорении их смерти. 3) следующий аргумент против эвтаназии - Угроза развитию медицины Этот аргумент противников эвтаназии всецело прагматичен: легализация эвтаназии пресечет развитие медицинской науки. Дело в том, что мотор современной медицины — это реаниматология и смежные направления. Борьба за жизнь пациента всегда была одной из самых затратных сфер медицины. Сюда привлекаются огромные средства, но именно поэтому здесь и совершаются открытия. Если же врачам позволят избавляться от трудных больных, если смерть получит статус “последнего лекарства”, реанимация утратит смысл: умертвить больного гораздо дешевле, чем спасать его жизнь. Таким образом, легализация эвтаназии может привести к переориентации медицины, которая в этом случае превращается в отрасль смертеобеспечения. Принятие смерти как вида медицинского лечения может оказаться “мощным препятствием на пути медицинского прогресса”. Другими аргументами против эвтаназии являются: 4) возможное снижение доверия людей к медицине; 5) возможность злоупотребления со стороны врачей; 6) противоречие принципу ответственности врача за жизнь больного. Кроме того, для медицинского сообщества проблема эвтаназии — это проблема последствий безнравственного деяния для того, кто его совершил. Переступая заповедь “не убий”, врач не просто отрекается от своего призвания. Он в чем-то главном перестает быть человеком. Поэтому, когда общество высказывается против эвтаназии, оно заботится и о врачах. Для человека отказаться от права на жизнь - это значит отказаться от своего бытия. Намеренное лишение себя жизни ведет к прекращению существования человека, неповторимой индивидуальности, высшей ценности. Желание умереть противоестественно для человеческой природы. В любых обстоятельствах все силы человеческого организма направлены на выживание, часто инстинкт самосохранения действует независимо от сознания. Желать лишить себя жизни человек может, находясь либо в состоянии тяжелой формы депрессии, либо под воздействием внушения. Человек со здоровой нервной системой не будет совершать действий, направленных на прекращение своей жизни. Человек вправе сделать попытку лишить себя жизни (поскольку нет юридической обязанности жить), но государство и общество не вправе оказывать ему в этом помощь. В Конституции Российской Федерации человек, его права и свободы признаются высшей ценностью. Человек - это жизнь. Конституция Российской Федерации признает жизнь человеческую высшей ценностью, причем человек, а значит, его жизнь, стоит на первом месте. Допущение эвтаназии противоречит Конституции России. Таким образом, признание права на смерть или самоубийство является недопустимым. Понятие "право на смерть" включает понятие "право на смерть через эвтаназию". Признавая невозможным нормативное закрепление на государственном уровне права на смерть, тем самым мы признаем недопустимость всех подвидов этого права. Эвтаназию иногда называют "достойная смерть". Право на достойную смерть есть право на спокойную смерть, которая должна обеспечиваться гарантированной социальной поддержкой пенсионеров, смертельно больных людей, созданием достойных условий жизни «до конца». Одним из приемлемых подходов решения проблем неизлечимо больных пациентов является хосписное движение. Причина появления хосписного движения известна: умирание — это особое время человеческой жизни, и медицина должна помочь человеку, облегчить его страдания. Поэтому в хосписах не ограничивают применение анестезии сугубо медицинскими задачами купировать боль. Задача не в том, чтобы боль стала переносимой. Задача в том, чтобы пациент не ощущал дискомфорта, здесь допустимо применение большего количества обезболивающих средств, чем в обычных больницах. Хотя последнее может косвенно привести к ускорению смерти пациента, это не является нарушением врачебной этики, поскольку служит тому, чтобы сохранить человеческое достоинство больных и возможность личностного общения. От пациента не скрывают правду о диагнозе, если только он сам не просит об этом. Но сообщают ему об этом не в лоб, не причиняя психологической травмы, но обращаясь за помощью к опытным психотерапевтам и специально подготовленным врачам. Право на достойную смерть в таком понимании является элементом права на достойную жизнь человека как члена общества и не имеет никакого отношения к эвтаназии в современном ее значении. *** Каковы же духовные истоки самой идеи эвтаназии? По мысли недавно почившего Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, подобная процедура изничтожения человеческой жизни имеет сатанинскую сущность. В своем докладе в храме Христа Спасителя на Епархиальном собрании г. Москвы 15 декабря 2004 г. он говорил об этом так: «Нет ничего хуже самоубийства, однако количество этих страшных грехов с каждым годом растет. Основная причина этого явления — отсутствие цели в жизни, неверие в жизнь будущего века <...> Широкое распространение сегодня получило мнение о том, что человек вправе распоряжаться своей жизнью. Сегодня в обществе звучат голоса, требующие легализовать это греховное “право”. Предпринимаются попытки объяснения самоубийства в медицинских терминах, дав ему название “эвтаназия”. Ужас ситуации состоит в том, что орудиями убийства предполагается сделать врачей, которые по долгу службы обязаны заботиться о сохранении жизни человека. Мы должны со всей твердостью заявить: эвтаназия — это один из видов сознательного самоубийства. В религиозном отношении — это крайняя степень отпадения от Бога <...> Православная Церковь не может квалифицировать пропаганду эвтаназии и самоубийства иначе как скрытый или явный сатанизм, диавольщину». |
|
[1] Бэкон Ф. Сочинения. В 2 т. Т. 1. М., 1977. С. 256.
[2] Кальченко Н.В. Право человека на жизнь (вопросы теории и практики): Учеб. пособие. Волгоград: ВА МВД России, 2003. С. 53
[3] Крылова Н. Эвтаназия: уголовно-правовой аспект // Вестник МГУ. Сер. 11. Право. 2002. N 2. С. 20)
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 101 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |
| Сущность и основные характеристики эвтаназии как социального явления | | |