- Нет. Будить тебя пришел. А ты плачешь так, что все звери в округе заткнулись от такого концерта. Только волки поддержали. - Я шлепнула его по здоровой спинище, чтобы не завирался. Только руку отшибла. - Что-то случилось?
- Ничего из-за чего стоит волноваться. Можешь списать на мои "женские нервы", так папа мой говорил. Для него это был аргумент, оправдание любых истерик. Мудрый был человек. И в этом кое-что понимал. У него было три жены и семь дочерей. Папочка говорил, что женщинам просто необходимо внимание и никаких истерик не будет. Главное их занять. Хоть вышивкой, хоть сплетнями, хоть новым любовником.
- Пожалуй, твой отец действительно бы мудрым, Лилитана Вольская.
Я обернулась на голос Эдрра.
- Он был великим, - склонила я голову. - Просто ему досталась не та дочь.
- Если бы она была другой, думаешь, и все было бы по-другому?
- Да. Я бы принесла меньше боли тем, кого люблю.
- Тогда принес бы кто-то другой. Только возможно еще больше. Ты об этом не думала?
- Да куда уж хуже.
- Не будь ты сама собой, думаешь, спас бы кто-то твоего брата?
- Откуда вы знаете? - удивленно уставилась я на единорога.
- Ты слишком странная особа, чтобы ни проверить твое прошлое.
Увидев, как я нахмурилась, Калгн пояснил:
- У нас есть тайное место -- озеро, в котором можно увидеть все, что только пожелаешь. Всего лишь надо попросить. Раньше мы не знали твоего имени и не могли проверить. Да и сейчас это не особенно надо, ты доказала нам, что достойна доверия. Но эта бюрократия!
Я засмеялась, представив единорога в очках и напудренном парике, облаченным в черную мантию и сжимающим свиток. Ну и колданула на дружка морок. Колоритная получилась картина. А как ему парик пошел, у-у.
Калгн, одуревши от всей этой красоты, помотал головой. Жаль, такой морок разрушил.
- Идем, прогуляемся, - позвал красавец Эдрр. На что я кивнула.
Мне понравилось гулять в компании сразу двух единорогов, к тому же таких любезных. Калгн носился кругами, много болтал и вел себя как обычный молодой паренек, ну если не считать, что он был конем. Эдрр же наоборот степенно шел рядом, посверкивая своими дивными глазами на проделки сына.
- Ну, Лил, что ты собираешься делать дальше?
- Хм, - озадачилась я. - Как-то еще не думала. Меня вело сюда перо Вирь-авы. Матушка помогла мне сделать первый шаг, а дальше я должна идти сама.
- Трудную дорогу ты себе выбрала. Не боишься?
- Что вы, конечно... боюсь. Но как говорится: "Волков бояться, зубы отрастить!" Как, у меня получается? - продемонстрировала я фирменный оскал асуров.
Калгн, отвлекшийся на ловлю проныры-зайца, подскочил к нам и тут же шарахнулся в сторону, оценив мою "очаровательную" улыбочку.
- Ой, чего это у тебя?
Демонстративно нарастив себе еще и длинные лезвия-когти да большие звериные уши с кисточками на кончиках, я бросилась на единорога, завизжавшего от неожиданности, как испуганная шавка. Подумав, пришпандорила к своему заду еще и хвост. Неплохо получилось.
Бедный единорог испуганно покосился на меня и бросился прочь. Я понятное дело -- за ним. Пару раз даже умудрилась укусить за объемный зад. Единорог испуганно верещал сквозь смех и звал спасти его от "жуткого оборотня". В итоге я обхватила его за сильную шею и повисла.
Повалившись на землю, единорог попытался меня скинуть и даже перевернулся разок, но только так, чтобы ни придавить меня. Я засмеялась и укусила его за ухо. Калгн оторопел от подобных вольностей, позволяя обнять его и уткнуться носом в густую, блестящую, словно на дню по пять раз расчесанную гриву.
Единорог тут же почувствовал смену настроения и настороженно покосился на меня:
- С чего эта грусть?
- Мне надо уходить.
- Зачем?
- Ну, понимаешь, Калгн, я и в дорогу-то пустилась, чтобы себя понять. А что тут поймешь за этими крепостными стенами. - Я села подле развалившегося на молодой травке пестрого лужка единорога. - Здесь хорошо, тепло и привольно. Но только мир за этими скалами не кончается. Там есть что-то еще. И я хочу это увидеть и понять.
- Что ты такого хочешь понять? По-моему, все предельно ясно - ты сильная магичка с вредным характером и... странным подбором друзей.
- Так-то оно так, - засопела я, поглаживая шелковистую шкурку единорога. - Только знаешь, шабутная я. Вечно не знаю, чего хочу. Того или этого, вверх или вниз, направо или налево. Белое или черное. Ну что за паскудный характер? - сокрушалась я.
- И куда ты собралась направиться? - возник рядом Эдрр.
Я пожала плечами.
- Вперед. А там посмотрим. Дорога куда-нибудь да приведет.
- Ох, чувствую я, придется тебе поплутать по выбранному пути. Темен он и тернист. Но ты правильная девочка. Справишься.
- Постараюсь. К тому же я так до конца и не выполнила наше соглашение. Шалу мы не покарали. Но я с ней еще поквитаюсь.
- Не сокрушайся так, девочка. У тебя все бы получилось, если бы не вмешательство одного чересчур горячего юнца, - покосился в сторону сына вожак.
Калгн пристыжено спрятал глаза, накрыв их копытом. Не, ну я иногда поражаюсь на этого единорога, ведет себя как шавка какая. О-очень большая шавка. Вот что значит единороги, зови их после этого банальным - лошадки.
Помнится, когда самая младшая моя сестричка Альберта впервые увидела коров, а было ей тогда лет шесть, тоже в восхищение кричала, тыкая маленьким пальчиком в черное с белыми разводами стадо: "Смотрите -- лошадки!" Хм, что поделать, королевское воспитание. Этикеты там разные, танцы, уроки галантности и политики, не до коровок как-то.
Скучаю я по ним очень.
- А в ваше озеро можно мне посмотреть?
- Ну, если хочешь.
- Еще как хочу! Я же о таком только слышала.
Единороги повели меня в неведомый мне ранее тайный уголок долины. По дороге мы вновь сцепились с Калгном, а его отец лишь посмеивался, глядя на нас сверкающими мудрыми глазами.
- Вижу, вы крепко сдружились.
Песчаный красавец положил голову мне на плечо и вздохнул:
- Если бы ты была единорогом!
- Что тогда? - вроде заинтересовался папаша.
- Я бы не раздумывая посватался.
Засмеявшись, я сказала:
- Знаешь, Калгн, тебе тут велели передать, чтобы ты забыл об этом. - Я потерла кончик носа. - Обещали рога поотшибать.
Единорог даже остановился, оторопев от такой наглости.
- И кто это там такой рисковый? - выпятил он свою мощную грудь. Вот ведь мальчишка!
Эдрр понятливо покосился на меня и вроде усмехнулся.
- Да есть там один примечательный типчик, с парой рожек, хвостом и вот такенными клыками, - продемонстрировала я. - Ревнивый шибко.
- Дружок что ли твой, в болоте топленый?
- А кто их знает, - лишь пожала я плечами, - чертей разноцветных.
- Ну, вот и озерце.
Деревья как-то разом расступились, продемонстрировав нам идеально круглый прудец. Аккуратненький такой, миленький.
- Скажи, кого ты хочешь увидеть, погрузив в воду руку.
Я подчинилась. Вода оказалась ледяной, разве что коркой не покрылась. Но я перетерплю.
- Беатриче Эрнест Вольская.
Вода пошла рябью и показала мне такой милый лик сестрицы, словно отражение в зеркале.
Таким образом, я увидела всех своих братьев и сестер.
Пальцы были уже конкретно отморожены, а силы покидали, тонкой струйкой убегая в холодные воды озера. Но мне вдруг захотелось увидеть еще одного человека. Точнее, нечеловека. Небога. Асура.
- Покажи мне... Данталиона, повелителя ветров.
Рябь перешла в значительные волны, а когда улеглась, я увидела свое рогатое чудо с воздушными крыльями.
Помилуйте, какие же у него глаза! Не утонуть, заблудиться немудрено.
На сердце не то что потеплело, заполыхало. Я с упоением смотрела в это такое родное лицо, пока неожиданно не очнулась, как ото сна.
Стерла глупую улыбку с лица и вынула руку из воды.
Ну, рукой эту трупную окоченелость можно было назвать с большой натяжкой. Я потрясла пред своим лицом этим обморозком и посмотрела на Эдрра:
- Вы, кажется, говорили, что здесь можно увидеть и прошлое?
- Говорил. Но с тебя уже хватит.
- Вы об этом, - кивнула я на готовый отвалиться, как у ящерицы, омертвевший кусок плоти. - Вылечу, мои руки то. Что надо сделать?
- Все тоже самое. Только скажи, что именно хочешь увидеть.
Я засунула бесчувственную руку в воду и сказала:
- Покажи мне то, что произошло четыре года назад у Вольской столицы. Покажи, как меня убили и как я ожила.
Растерзанное тело тонкой хрупкой девочки бесчувственной куклой лежит на земле. Грудь разорвана, бедро распорото, руки в ссадинах, грязная, вся в крови. И нет ей дела до того, как гибнут вокруг демоны, как их кровь льется, смешиваясь с ее.
Что-то в небе закричало и осветилось тысячью огней...
И стало страшно, когда бестелесная птица ринулась в бой.
Только бесцветные, блестящие глаза рассматривали пустую, как осушенный сосуд, девчонку. От этого колкого и острого, словно тысяча клинков, взгляда не укрылось ни то, как временами вздрагивало тело мертвячки, ни осветившиеся расписные руки, ни сияние колечка на безымянном пальце левой руки.
Демон встал, подобрал ее меч и дождался, когда дух наконец-то на него посмотрел. А затем с силой вогнал в и без того разорванную грудь.
Дух и девчонка кричат в один голос, им больно.
А демон встает и уходит. Довольный исходом дела.
В карих глазах девушки зажигается и медленно потухает боль. Она поднимает руку к своей собственной душе...
А затем умирает.
Дух заметался, зашипел, растеряв свои сверкающие перья.
Не в силах пережить, он бросается вниз и растворяется в теле девушки.
Секунда, одна, две, пять...
Тело выгибается и стонет. А рана на груди зарастает. Лишь меч пригвоздил тонкое девичье тело к земле, словно иголка бабочку.
- Все, хватит!
Я ударила по воде.
Все равно непонятно.
Я была мертва, дух должен был уйти.
- Теперь вы понимаете, - обратилась я к единорогам, вставшими над моей сжавшейся в комок тушкой, - почему Лилит Вольская мертва. Забавная была девчонка, только доверчивая. Такие долго не живут.
Сил не было даже на то, чтобы разморозить руку. И я предпочла скрыться от ноющей боли в сладких топях сна.
- Это самоубийство, - покачала я головой.
- Или это, или девчонка умрет, - покачал головой толстый индюк в цветастом щегольском костюме, расходившемся на его жирном теле по швам.
- Думаете, мне, магиане, есть дело до какого там отребья?
- Ну, как угодно, милочка.
Что-то происходит, я оборачиваюсь и вижу, как сотрясает тело худенькой гибкой девушки, стоящей на коленях рядом со мной. А затем она бездыханной падает на пол.
- Теперь твоя очередь. Ну, ты будешь послушной? - тянет он ко мне свои руки.
- Таня, ты кричала!
- Закричишь от такого.
- Что случилось? - единорог заботливо обнюхал мои свалявшиеся за пару дней волосы.
- Как всегда. Ну почему мне снятся лишь плохие сны? Ну, за исключением волшебных. Как я устала от этих кошмаров. Когда же это прекратится? - Я потерла лицо руками, изгоняя остатки сна. - Калгн, а ты не помнишь, что вчера было? Я ни черта не помню. Хотя нет, помню, - расплылась я в улыбке. - Одно. Мы случаем вчера не пили? А то мне это никогда хорошо не удавалось. Вадик говорит, что для меня алкоголь хуже дурман-травы.
- Не пили. Ты, правда, чуть не искупалась. Просто Зерцало тебя осушило, что пустынник после трехнедельного перехода -- стакан воды. Ты чувствуешь-то себя как?
- Будь я по жизни пессимистом, сказала бы - как полупустой стакан. Голова раскалывается. - Я обхватила шею зверя и прижалась к ней. Проверив собственное состояние, я захотела дать кому-то в нюх. - А это что? Какой гад рогатый в меня столько чуждой магии запихал? Что, кому-то жизнь сахаром кажется? Так сейчас подправим.
Единорог застриг ушами и покосился на меня.
- Да ты труп напоминала. А рука у тебя вообще чернеть начала. Что нам было делать?
- Ага! А я думай, с чего у меня такое похмелье. Намешали. Как будто мне асуров не хватало, с их майя.
- Ну, прости!
- Ну, прости, - передразнила я дружка. По случаю утра и плохого настроения мне пришло в голову похамить. - Сразу видно - лошадь. Ой, как плохо-то! Интоксикация у меня.
- Чего? - обалдел Калгн.
- Отравление переизбытком и смешением магии, - пояснила я. Надо же, не зря в Академию ходила. - В следующий раз пусть лучше рука отвалится. Да, что-то я вчера погорячилась. Как будто на рожу Хананеля в кошмарах не насмотрелась.
- Это тот блондинчик что ли?
- Блондинчик, - кивнула я, крепче прижимаясь к теплому бочку единорога. - Повелитель металлов, что б его перекосячило. Морда чугунная. С каким удовольствием я его попинаю.
- Это он вражина твой?
- А как же, он голубчик. Мразь ржавеющая. Найду, на шпильки сестричкам разделаю. Бр-р, холодно-то как.
- Тебя знобит.
- Угу. Слушай, Калгн, ты влюблялся?
- Конечно. Я в тебя влюблен.
- А в двоих сразу?
Единорог озадачился.
- Нет. Так меня вроде еще не сконфузило. А что? Тебе это зачем?
- Да вот думаю, как жить дальше буду. И как бы мне в дружках демонах разобраться. Вечно у этих чертей не как у людей.
- А как?
- Через одно место. Откуда хвост растет. Ух, я им эти хвосты в следующий раз в косичку заплету, будут знать, как честным девицам голову морочить. А этому чуду крылатому вообще по рогам надаю, чтоб больше не скалился во все клыки чужим невестам. Думать-то надо что делаешь. А то ведь попадаются такие любительницы экстрима и ярких ощущений. Нет, Калгн, ты меня, конечно, извини, но все мужики - козлы, наворотят дел и в кусты. "Пока малышка, встретимся через пару лет". Тьфу! А ты что хочешь, то и делай. Самцы, никакой ответственности.
- Э-э, я тебе не мешаю?
- Что ты. Кому я еще поплачусь. Вадику, так он потом меня достанет. Или, пожалуй, сболтнет что-то не то. Больше и друзей-то нет. Я последний раз по душам разговаривала еще когда... живой была. Да и то, словно корабль на рифах, лавировала меж опасных тем. Корабли лавировали-лавировали, да не вылавировали. - Я тяжко вздохнула. - Люблю я его, понимаешь?
- Кого?
- Обоих. Только один меня выбрал, а другого выбрала я. Вот и вся разница. Кроме, может, трона. Только на кой мне трон? Прости меня, Калгн. У меня голова уже разрывается, так хочется хоть с кем-то поделиться.
- Ничего. Я понимаю.
- А я нет!
Долина расстилалась за спиной зелено-голубым ковром. А я шла дальше. Точнее назад.
Ну, вот и все.
Глава 6
Если вас съел дракон...
У меня по коже бежали мурашки.
Не люблю я кладбище. Не боюсь, не чувствую омерзения или той присущей живым ненависти. Просто не люблю.
За холод, за сырость, за мертвяков.
Ну вот, кажется, вновь влипла.
Начнем с того, что заплатить мне обещали не шибко много -- с десяток золотых. А по россказням местных крестьян, не один маг убегал с этого заброшенного кладбища, сверкая пятками и громко матерясь на всю округу (тем самым всякий раз приносились сюда плоды просвещения, ибо уже с утра даже дети малые начинали бросаться новыми словечками). Но только я не маг, я магиана. Пожав плечами, смело ринулась в бой.
Ну, не в бой, в засаду. В нудную выматывающую скучную засаду.
Первые холодные ночи застали меня не в лучшем виде. Теплая куртка, заговоренная от промокания и раздирания, как-то неожиданно утопла во время охоты на водяную змею, новые блестящие сапожки пооббились носами, рубашки превратились в тряпье. Так что сижу я сейчас на заранее принесенном ельничке и дрожу от холода.
Даже огненная саламандра, примостившаяся на груди, не помогает.
Начал накрапывать дождик.
Ну-ну, решила я, что еще у нас новенького?
Третью ночь здесь кукую, хоть какая гадина бы наконец выползла. Руки чешутся накатать по полной, выместив все то, что накопилось.
По спине прошли мурашки, скрываясь где-то в районе лопаток. Чуть вздохнув, я кинула в рот последнюю карамельку и вздохнула.
Встав, я деланным жестом стряхнула с плаща прилипшую еловую иголку и обернулась.
Хм, никого?!
Но мое звериное чутье редко подводит. Оно скорей пропустит нежить, чем подкинет ложную тревогу. Этому чутью я доверяла, а значит, враг есть.
В руках выросли огненные клинки, бросая "веселенькие" отсветы на ближайшие кособокие могильные холмики.
Запомните раз и навсегда, никогда не идите против чумной девки с холодным оружием в руках. Чумным терять нечего.
Только здесь меня подвела моя же выучка, я так активно всматривалась в окружающие предметы, что пропустила что-то более важное.
Боковым зрением выхватив движение, развернулась и рубанула воздух.
И от клинка отскочила тень.
Да нет, не тень, что-то темнее, непроглядней, тоскливей. Такие тени откидывает боль.
Поняв, что я их заметила, тени выплыли мне навстречу, перестав прикидываться. Их было трое, непроницаемые огромные кляксы в виде человеческих фигур.
Тени медленно подплыли ко мне и начали плясать.
А я пыталась судорожно припомнить хоть что-то. Ну да, проходили. Бестелесные духи, тени умерших преступников, проклятых и похороненных без должных ритуалов.
Духи!..
Погасив огненные клинки, я свела руки домиком и прошептала охранное заклинание. Затем махнула, послав в ближайшего молнию. Тени это явно не понравилось. Она дрогнула и бросилась на меня.
Ну да, я та самая дура, которую можно так легко сцапать.
Прошептав заклинание, я выставила руки вперед ладонями, и они тут же засветились осколками солнца. Лучи, вырвавшись из пальцев, резали аморфные тела теней, будто горячий нож масло. Лемурии стонали и пытались сбежать, но "Божественный Свет" не давали им вырваться. А я едва стояла -- заклинание было слишком изматывающим.
Саламандра на моем плече затрещала, и я едва успела увернуться от силового удара тени, бьющейся в конвульсиях. Лишь кончик ее вытянутой руки смог зацепить меня за ноги, подсекая словно плетью.
- Все, Уголек, заканчиваем этот балаган! Надоело, слышишь, надоело. - Я чихнула. - Ну вот, простудиться только не хватало. Еще бы, почти два часа в луже провалялась. Ну, чего смотришь, вот замерзну, умру, что тогда делать будешь? - Саламандра ткнулась горячей головой в мою холодную щеку и вздохнула. - Ладно! Не умру. Только ты меня не оставляй.
Мы, наконец, выбрались из завалов старого кладбища, и я засеменила к стоявшему на холме дому старосты. Ворота раскрылись передо мной сами, выпуская траурную повозку.
Заметив меня, возничий икнул и вылупил стекловидные глазенки.
- Никак за моим хладным трупом собрались? А вот она я! - И продемонстрировала клыки.
Крякнув, мужичонка завалился на бок. А я прошла мимо, похлопав по крышке стоящего на телеге гроба.
Похоронить меня решили, ха.
Да я плюну в лицо тому, кто кинет в мою могилу первый ком земли. Просто потому что предпочитаю кремацию.
Легким движением раскрыв двери, я вошла в натопленную кухню. Хозяйка с черной девкой посмотрели на меня не лучше мужичка. А я махнула на них рукой и как к родной прижалась к теплому боку печки. Саламандра тут же нырнула за заслонку -- погреть свои косточки в открытом огне.
- Дайте попить чего-нибудь горячего.
Мне в руки сунули глиняную чашку с ромашковым отваром. Я не глядя осушила ее и только тогда тяжелым мешком свалилась на скамейку.
- Все, хватит! Пора на покой. Шучу, - покосилась я на вылезшую и страшно смотрящую на меня саламандру. За время наших скитаний она стала моей совестью. - Надо возвращаться в большой город. Морозы уже не за горами. Любезные, где мои вещи, не подскажите?
- В комнате вашей, госпожа, - поклонилась служанка.
- Сходи, пожалуйста, туда, принеси мешочек, что на столе лежит, да карту.
Поймав ключ, девчонка исчезла в доме. А хозяйка протянула мне плошку с горячим вчерашним супом и села на краю лавки.
- Значит, справилась с нечистью?
Я кивнула, засовывая в рот моченый в густом бульоне сухарик.
- И что за душегуб это был? Скольких он наших до умопомраченья довел. Скольких погубил.
- Да лемурии. Души преступников. Неупокоенные. Они способны запугать любого, а некоторые сходят с ума после общения с ними.
- И как же ты с ними?..
- А меня не запугаешь. Тоже мне - души. На мою бы посмотрели, не так заверещали. Чем они меня напугать могут? Исподнее свое показать?
- И откуда такое бесстрашие взялось, - хмыкнул хозяйский сын, стоящий в дверях.
Наивный думал, его не слышно.
- Результат неправильного воспитания. - Я облизала ложку и довольно вздохнула. - Ну, теперь можно пойти поспать. А завтра уезжаю. Так что если кому что надо, пусть приходят вечером. А вот и Ефросинья с моей картой.
И действительно, появилась служанка -- невысокая, хрупкого вида девица с длинной темной косой. Ее щечки залила краска, когда она была вынуждена проходить мимо Ивана, сына старосты, занявшего половину дверного проема.
Я чуть заметно ухмыльнулась. Тут даже приворотные зелья не нужны, само все сложится, если не дураки, да родители не влезут.
Ну, а с этим мы разберемся.
- Спасибо, Фрося. Какие у тебя ручки-то ладные, дай посмотрю. - Я сграбастала рабочие, привыкшие к труду ладошки и долго рассматривала линии. Затем деланно покачала головой, - Повезло тебе, девица, богатой будешь. Да счастливой. Детки здоровые у тебя народятся. Да люди уважать будут.
Девчонка зарделась еще больше и отвела глаза. Ну, а хозяйка намотала на ус.
Разложив карту на столе, я подобрала под себя ноги и начала водить пальцем.
- Так, здесь я была, отсюда меня выгнали, здесь полно завистников, здесь мне вообще лучше не появляться. До Жарена я еще не доросла. Карнал... нет, тягаться с его Академией что-то не хочется. А вот Табольск... что же, пойдет. И название мне нравится. Что за городок, не знаете? Перезимовать-то там можно, или от скуки помру?
- Не советую, госпожа. Я там был. Город большой, стоит на караванном пути. Народа много. Но и бандитов не счесть. Мутный городок.
- А Академия там есть?
- Нет. Табольск не столичный город, своей Академии Магии у них нет.
- Это хорошо. Там, где есть Академия, нет заказов для таких одиночек, как я. Крупные заказы выполняют учителя и архимаги, за мелкие берутся многочисленные студенты. Чужака там не потерпят. А уж меня тем более. Там и своих прохиндеек полно. Ну что ж, Ефросинья, заварите мне, пожалуйста, вот эти травки. Проснусь, выпью. До вечера меня не будить.
Позже мне удалось заработать на мелких делишках еще полдесятка монет. Ну, а утром отправиться в недельный путь до Табольска.
Время уже поджимало, надо было укладывать гидру спать, а нам с Угольком искать уютную норку на время зимних морозов.
Что поделаешь -- осень.
Однажды поутру, едва высовывая нос в холодный туман, я улыбнулась. На краю свернутой котомки, приспособленной под подушку, лежала коробочка. Под оберткой скрывалось письмо.
"В городе тысячи огней, я каждый день скучаю по твоим глазам, моя милая. И вечер стал временем надежд, а утро - тоски. Не забывай обо мне. С годовщиной!"
Только теперь мне вспомнилось. Ровно семь лет назад я надела белое кольцо, означавшее начало и конец всего. Наше обручение.
Семь лет!
Открыв коробочку, я обнаружила потрясающий витой серебряный браслет, усеянный самоцветами. В центре его переливался золотом удивительнейший кошачий глаз. На моем запястье он сидел очень ладно.
Судя по сияющей физиономии саламандры, подарок принесла именно она. За что я погладила ее по гребню.
- Он тебя послал? Если увидишь его еще, передай, что я... - пришлось набраться силы, чтобы сказать, - я люблю... Нет, не надо. Сама сегодня увижу и передам. А то ты у меня так почтовой вороной станешь.
До Табольска оставалось еще три дня пути, вот я и решила заглянуть в ближайший городок, прикупить новую одежду, чтобы не голодранкой прийти, да и без куртки становилось тяжко.
Лавочки здесь были так себе, но цены по сравнению со столичными на порядок дешевле. По случаю я даже изловчилась купить себе платье. Красивое, с длинными рукавами, узкое по талии и с глубоким вырезом. Цвета корицы, с золотистой тесьмой. Ничего особенного, в принципе, но оно мне так шло.
Еще я прикупила пару новых рубашек, надеюсь, хоть на первое время хватит, теплые с завышенной талией брюки и, конечно, куртку, подбитую пухом.
Жуя вкусный пирожок с курицей и лисичками, я шла по главной городской улочке, ведущей к площади.
А там народ веселился. Растолкав всех локтями, а порой и хорошей порцией тока, я пробилась вперед и с интересом посмотрела на предоставленное зрелище. В клетках сидели трое.
Два здоровых мужика и пацан с длинными грязными космами.
- За что это их так? - кивнула я стоящему рядом мужичку.
- Дык преступники. Эти вот двое -- убивцы да ворюги. А девчонка пособница ихня. Болтают, она их под топор и подвела.
- Так они ее и подставили под монастырь, - хмыкнул купец в шелковой рубахе, стоящий по правую руку от меня. - Говорят, ножичком пырнули и оставили на месте преступления, а она возьми, да выживи. И все про них на допросе рассказала. Чтобы знали.
Я кивнула и посмотрела на третьего, как оказалось -- девушку. Молодая, тощая, что кошка бродячая, бледная. Жалко мне ее стало. Сама ведь и на острие напарывалась, и в переделку попадала не раз.
- Что же теперь с ними будет?
- Мужиков завтра поутру казнят, а девку бичом поласкают, руки поотрубают и вышвырнут за ворота. Воровка, может чему ее это и научит, - пожал плечами купец и пошел дальше.
- Ага, если подельники к утру не пришьют, - крякнул мужик.
А у меня в глазах потемнело от гнева.
Пробившись ближе, я встала возле клети, посмотрела на дюжих мужиков и прорычала сквозь клыки:
- Хоть пальцем тронете девчонку, души ваши прокляну. В лемурию обращу! Все поняли, хлопчики? - Для показательности я еще и искр из глаз пустила.
Те вроде впечатлились.
- Зачем?
Готовая уйти, я обернулась. Из-под грязной челкой на меня смотрели ясные голубые глаза.
- Женская солидарность, - пожала я плечами.
- Пусть лучше убьют. - Девчонка отвернулась.
Глупая, тогда все будет зря.
Остановилась я на самом заветшалом постоялом дворе. Приготовления вышли недолгими.
В полночь я стояла за домом почтенного градоправителя и сжимала в руке скляночку.
Как только часы пробили двенадцать, швырнула ее под ноги и активировала заклинание. Повалил густой туман. Стражники сначала очень удивились и пошли за подкреплением, но далеко уйти им не дали, сонное заклинание пустилось следом за туманом.
Теперь надо действовать быстрее, а то скоро набегут здешние маги, почуя чужую ворожбу, да развеют все мое прикрытие.
Лисой пробежав по площади, я встала возле клети. В руках возник маленький хрустальный шарик деактивации, который я ввела в тело девчонки. Она тут же открыла глаза.
- Ты?
Я приложила палец к губам.
- Замки открыть сможешь? Они магические.
- Эти-то? - скептически покосилась я на запоры. - Прости, но это даже не магия, так, детские игрушки. - Сделала легкий пас, и замок с легким скрежетом открылся. Только в тишине это прозвучало как набат. - Идем.
Ухватив девушку за руку, я потянула ее в сторону. По началу она вроде сопротивлялась, но потом безропотно пошла за мной. Еще бы, увидев, как я легким движением разметала бегущих к нам с другого конца улицы стражников.
Еще три взмаха и сложный пас, и рядом идут два припозднившиеся домой забулдыги.
До самого постоялого двора девица молчала, но когда я завела ее в свою скромную (какое высокое слово для этой норы!) комнатку, уже не смолчала.
- Что ты делаешь, ведьма, жить расхотелось? Зачем лезешь куда не надо, кто тебя просил?
- Никто. Мне просто хотелось помочь.
- Зачем?
- Тому, кто когда-то помог мне, тоже когда-то помогали. Не разрывать же причинно следственную связь. Может и ты кому поможешь, а этот кто-то спасет тех, кто не дал мне погибнуть.
- У, какая добренькая. И откуда только такие берутся.
- Нарождаются. Из крови родятся. Глупая ты, таких простых вещей не видишь. Вот, залезай в бадью, помойся. А то разит от тебя...
- Посидишь с мое, и не так разить будет.
Я хмыкнула, но на ус накрутила. Сидеть в тюрьме мне еще не доводилась. Обычно я сбегаю раньше, чем меня до ближайшей клетки доведут.
- А если за нами придут? - вдруг обеспокоилась она, уже почти раздевшись.
- Пусть. Кто сказал, что это я там пакостничала. Не бойся, пока нам ничего не грозит, следы я хорошо попутала. - С руки прямо в воду, совершив двойное сальто, прыгнула саламандра. Проследив за этим непотребством, я добавила. - А завтра я выведу тебя из города. Не впервой бежать, да Уголек?
Саламандра довольно фыркнула, ярко сверкнув угольками глаз. Черными, с красным отсветом на дне. Своей хитрой физиономией она мне Бали напоминала.
- А что это? - ткнула девчонка в зверушку, вновь примостившуюся на моем плече, хоть бы, гадина, сначала обсохла.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |