Глава 29
ПРОФОРИЕНТАЦИЯ
— Но почему ты больше не занимаешься окклуменцией? — нахмурясь, спросила Гермиона.
— Я же тебе объяснил, — пробормотал Гарри. — Злей говорит, теперь, когда я знаком с азами, то могу заниматься сам…
— Хочешь сказать, что сны у тебя прекратились, — скептически бросила Гермиона.
— В общем и целом… — протянул Гарри, отводя глаза.
— А по-моему, пока ты не научился как следует ими управлять, Злей не должен был прекращать занятий! — негодующе воскликнула Гермиона. — Гарри, я считаю, тебе надо пойти к нему и попросить…
— Нет, — решительно отказался Гарри. — Всё, забудь об этом, хорошо?
Это было в первый день пасхальных каникул. Следуя устоявшейся традиции, Гермиона провела его, составляя расписания подготовки к экзаменам для себя и мальчиков. Гарри и Рон не сопротивлялись: во-первых, это было бесполезно, а во-вторых, эти расписания приносили определённую пользу.
Рон, узнав, что до экзаменов осталось всего шесть недель, пришёл в ужас.
— Как это ты ухитрился об этом забыть? — поразилась Гермиона. Она постучала волшебной палочкой по квадратикам расписания Рона, и каждый предмет засветился своим цветом.
— Не знаю, — промямлил Рон. — Столько всякого было…
— Вот, — сказала Гермиона, вручая ему расписание, — если не выбьешься из графика, то всё успеешь.
Рон мрачно воззрился на разноцветную таблицу, но потом просиял:
— Свободный вечер каждую неделю!
— Это для тренировок, — объяснила Гермиона.
Улыбка Рона увяла.
— А смысл? — скучно буркнул он. — У нас не больше шансов выиграть кубок, чем у папы — стать министром магии.
Гермиона не ответила; она смотрела на Гарри, сверлившего стену отсутствующим взглядом. Косолапсус трогал лапой руку Гарри, требуя, чтобы тот почесал ему за ухом.
— Гарри, в чём дело?
— Что? — встрепенулся он. — Так, ни в чём.
Он поспешно схватил «Теорию защитной магии» и притворился, будто ищет что-то по оглавлению. Косолапсус, образно говоря, махнул на него лапой и залез под кресло Гермионы.
— Я тут видела Чу, — осторожно начала Гермиона. — Она тоже вся несчастная… вы что, опять поссорились?
— Что?… А… Да, — Гарри охотно ухватился за это объяснение.
— А почему?
— Из-за её подруги-стукачки, Мариэтты, — ответил Гарри.
— И правильно! — гневно воскликнул Рон, положив расписание на стол. — Если бы не она…
Рон пустился проклинать Мариэтту Даблин, что очень устроило Гарри: ему оставалось лишь смотреть волком, кивать, изрекать: «вот именно», когда Рон замолкал, чтобы перевести дух, а самому тем временем думать, думать, думать об увиденном в дубльдуме — с каждой минутой испытывая всё большую тоску.
Воспоминания грызли его изнутри. Он никогда не сомневался в порядочности своих родителей и всегда категорически отметал «клевету» Злея, который, по его мнению, просто хотел опорочить память Джеймса. И разве Огрид с Сириусом не твердили постоянно, что отец Гарри был прекрасным человеком? (Да уж, а сам-то Сириус, возразил противный голос в голове Гарри, не лучше, если не хуже…) Конечно, однажды Гарри слышал, как профессор Макгонаголл назвала отца и Сириуса хулиганами, но, насколько он понял, имелся в виду некий прообраз близнецов Уэсли… а Гарри не мог себе представить, чтобы Фред и Джордж ради забавы подвесили кого-то вверх ногами… разве что Малфоя, кого-то, кто действительно заслуживает подобного обращения…
Гарри уговаривал себя, что Злей, возможно, как-то обидел Джеймса, но… разве Лили не спросила: «Что он вам сделал?» И разве Джеймс не сказал: «Нас не устраивает, скорее, самый факт его существования»? Джеймс затеял всё только потому, что Сириус пожаловался на скуку. Гарри вспомнились слова Люпина, сказанные на площади Мракэнтлен: Думбльдор, мол, назначил его старостой, чтобы он мог оказывать больше влияния на Джеймса и Сириуса… Но в дубльдуме Люпин взирал на происходящее молча…
Гарри то и дело напоминал себе, что Лили пыталась заступиться за Злея — по крайней мере, мама была приличным человеком. Но, вспоминая её лицо, Гарри переставал что-либо понимать; она явно презирала Джеймса, и Гарри не мог понять, почему они поженились. Неужели Джеймс её заставил?…
Почти пять лет мысль об отце служила источником утешения, гордости, вдохновения. Когда говорили, что он — вылитый Джеймс, Гарри млел от удовольствия. А сейчас… сейчас при мысли об отце Гарри испытывал горечь.
Дни становились ветренее, но теплее и ярче, а Гарри, вместе с другими пяти— и семиклассниками, приходилось сидеть в четырёх стенах и повторять пройденное, снуя челноком из общей гостиной в библиотеку и обратно. Гарри притворялся, что переживает из-за надвигающихся экзаменов — и его одноклассники, до тошноты уставшие от занятий, охотно в это верили.
— Гарри, я к тебе обращаюсь! Ау! Ты меня слышишь?
— А?
Он обернулся. К библиотечному столу, за которым он сидел в одиночестве, подошла Джинни Уэсли, вся растрёпанная после пребывания на ветру. Воскресный вечер подходил к концу; Гермиона уже ушла в гриффиндорскую башню заниматься древними рунами; Рон был на тренировке.
— Ой, привет, — поздоровался Гарри, придвигая к себе книги. — А почему ты не на тренировке?
— Она кончилась, — сказала Джинни, — Рон повёл Джека Слопера в больницу.
— А что случилось?
— Точно непонятно, но, кажется, он ударил сам себя клюшкой и потерял сознание. — Джинни тяжело вздохнула. — Ладно, неважно… Вот, видишь, посылка. Только что пришла… Спасибо Кхембридж — это всё её новая процедура досмотра!
Джинни не без труда поставила на стол коробку, весьма небрежно упакованную; посылку явно вскрывали. Сверху, красными чернилами, было написано: «Проверено главным инспектором „Хогварца“».
— Это пасхальные яйца от мамы, — объяснила Джинни. — Вот твоё… на.
Она протянула ему красивое шоколадное яйцо, украшенное маленькими сахарными Пронырами и, судя по упаковке, с шипучими шмельками внутри. Гарри посмотрел на подарок — и вдруг, с растерянностью и ужасом, почувствовал, что к горлу подступает комок.
— Гарри, ты чего? — тихо спросила Джинни.
— Ничего, — хрипло ответил Гарри. Горло болело от подступивших слёз. Он решительно не понимал, почему пасхальное яйцо подействовало на него таким странным образом.
— Ты последнее время очень грустный, — настаивала Джинни. — Знаешь, если бы ты просто поговорил с Чу…
— Я вовсе не с Чу хотел бы поговорить, — неожиданно признался Гарри.
— А с кем же? — Джинни внимательно на него посмотрела.
— Я…
Он огляделся, желая убедиться, что никто не подслушивает. Мадам Щипц, на расстоянии нескольких шкафов от них с Джинни, выдавала огромную кипу книг несчастной и потерянной Ханне Аббот.
— Я хотел бы поговорить с Сириусом, — тихо сказал Гарри. — Но это невозможно.
Джинни продолжала задумчиво на него смотреть. Гарри, чтобы чем-то заняться, развернул яйцо, отломил от него порядочный кусок и положил в рот.
— Ну, — медленно проговорила Джинни, тоже отламывая кусочек, — если тебе и вправду хочется поговорить с Сириусом, то, думаю, это можно устроить.
— Брось, — безнадёжно отмахнулся Гарри. — Кхембридж охраняет все камины и читает всю почту.
— Когда растёшь рядом с такими людьми, как Фред и Джордж, — всё так же задумчиво произнесла Джинни, — поневоле начинаешь думать, что возможно всё, на что у тебя хватает смелости.
Гарри посмотрел на неё и, то ли из-за шоколада (Люпин всегда давал его после столкновений с дементорами), то ли высказав вслух своё желание, почувствовал себя лучше — у него появилась надежда.
— ВЫ ЧТО СЕБЕ ПОЗВОЛЯЕТЕ?
— О чёрт, — прошептала Джинни, вскакивая с места. — Совсем забыла…
К ним со всех ног бежала яростная мадам Щипц. Морщинистое лицо было искажено от злости.
— Шоколад в библиотеке! — верещала она. — Вон! Вон! ВОН!
Она взмахнула волшебной палочкой и, пока Гарри и Джинни стремглав неслись из библиотеки, книжки, рюкзак и чернильница, не отставая, летели за ними и пребольно били по головам.
* * *
Вскоре после каникул, будто для того, чтобы подчеркнуть важность предстоящих экзаменов, на столах гриффиндорской гостиной стали появляться брошюры, листовки и проспекты, рекламирующие различные колдовские профессии. На доске повесили объявление:
ПРОФЕСCИОНАЛЬНАЯ ОРИЕНТАЦИЯ
Все пятиклассники обязаны пройти беседу, повсящённую обсуждению их будущих профессий. Беседы проводятся завучами колледжей и должны состояться на первой неделе летнего семестра. Ниже указаны даты и время индивидуальных встреч.
Просмотрев список, Гарри узнал, что в понедельник в половине третьего должен быть в кабинете профессора Макгонаголл — это означало, что можно будет почти целиком пропустить прорицание. Последние каникулярные выходные Гарри вместе с другими пятиклассниками провёл, изучая многочисленные проспекты и брошюры.
— Нет уж, знахарем я быть не хочу, — сказал Рон в последний вечер каникул. Он сидел, погрузившись в изучение листка с эмблемой больницы св. Лоскута: перекрещенные кость и волшебная палочка. — Тут сказано, что на претруднейшей аттестации умений колдуна нужно получить как минимум «С» по зельеделию, гербологии, превращениям, заклинаниям и защите от сил зла. В общем… мама дорогая… буквально всего ничего…
— Но это же очень ответственная работа, — рассеянно отозвалась Гермиона, внимательно просматривая яркую розово-оранжевую брошюрку, озаглавленную «РЕШИЛИ СТАТЬ МЕНЕДЖЕРОМ ПО СВЯЗЯМ С МУГЛАМИ?» — Вот здесь особенно много не требуется: достаточно иметь С.О.В.У. по мугловедению. «Гораздо важнее энтузиазм, терпение и хорошее чувство юмора!»
— Тому, кто решит связаться с моим дядей, понадобится нечто большее, чем чувство юмора, — мрачно изрёк Гарри. — Умение вовремя увернуться, например. — Сам Гарри читал проспект о банковском деле. — Послушайте: «Хотите иметь интересную, пусть рискованную, работу, много путешествовать и получать солидные ценные премии? Колдовской банк „Гринготтс“ ждёт вас! Нам нужны умелые съёмщики заклятий! Проводится набор персонала для работы зарубежом. Уникальные перспективы…» Тут, правда, нужна арифмантика; Гермиона, ты бы подошла!
— Работа в банке меня не вдохновляет, — пробормотала Гермиона, с головой ушедшая в рекламку с призывом «ОТДАЙТЕ ВСЕГО СЕБЯ ДРЕССИРОВКЕ СЛУЖЕБНЫХ ТРОЛЛЕЙ!»
— Эй, — шепнул чей-то голос над ухом Гарри. Он оглянулся и увидел Фреда и Джорджа. — Джинни замолвила за тебя словечко, — сказал Фред и, чтобы размять ногу, положил её на соседний столик. Несколько буклетов министерства магии свалились на пол. — Она говорит, ты хочешь пообщаться с Сириусом?
— Что? — вскинулась Гермиона. Её рука, потянувшаяся было к «ХОТИТЕ НАДЕЛАТЬ ШУМА В ДЕПАРТАМЕНТЕ ВОЛШЕБНЫХ ПРОИСШЕСТВИЙ И КАТАСТРОФ?», застыла на полпути.
— Ну… — с напускной небрежностью бросил Гарри, — я подумал, неплохо бы…
— Что за глупости? — Гермиона распрямилась и посмотрела на Гарри как на сумасшедшего. — Кхембридж роется в каминах, обыскивает сов!…
— Мы знаем, как это обойти, — Джордж с довольной улыбкой потянулся. — Нужен отвлекающий манёвр. Вы, может быть, заметили, что во время каникул мы вели себя исключительно тихо?
— Стоит ли, подумали мы, мешать людям отдыхать? — подхватил Фред. — Не стоит, ответили мы сами себе. И потом, мы бы помешали людям не только отдыхать, но и заниматься, а этого никак нельзя было допустить.
Он церемонно поклонился Гермионе. Та была ошеломлена подобной внимательностью.
— Но с завтрашнего дня начинаются трудовые будни, — бойко продолжал Фред. — И, коль скоро мы всё равно затеваем небольшой шурум-бурум, почему бы Гарри им не воспользоваться и не поболтать с Сириусом?
— Хорошо, — проговорила Гермиона с видом человека, объясняющего элементарную вещь непроходимому тупице, — допустим, отвлекающий манёвр удался. Но откуда Гарри будет говорить с Сириусом?
— Из кабинета Кхембридж, — негромко сказал Гарри.
Он обдумывал это две недели и не видел альтернативы. Кхембридж сама сказала, что её камин — единственный, за которым не ведётся наблюдение.
— Ты что… совсем того? — хрипло прошептала Гермиона.
Рон, опустив листовку о промышленном выращивании грибковых культур, внимательно прислушивался к разговору.
— Не совсем, — пожал плечами Гарри.
— Для начала, как ты туда проникнешь?
На этот вопрос у Гарри был ответ.
— Нож Сириуса, — сказал он.
— Какой ещё нож?
— На прошлое Рождество Сириус подарил мне нож, открывающий любой замок, — пояснил Гарри. — Даже если Кхембридж заколдовала дверь, и «Алоомора» её не откроет, а я сильно подозреваю, что так и есть…
— А ты что думаешь? — требовательно обратилась Гермиона к Рону, и Гарри невольно вспомнился его первый ужин на площади Мракэнтлен и миссис Уэсли, точно так же воззвавшая к мужу.
— Не знаю, — ответил Рон, испуганный тем, что должен иметь какое-то мнение. — Раз Гарри так хочет, то… ему и решать, правда?
— Слова истинного друга и истинного Уэсли, — одобрил Фред, крепко хлопнув Рона по спине. — Отлично. Операцию назначаем на завтра, сразу после уроков: чем больше народу будет в коридорах, тем лучше… Гарри, чтобы выманить Кхембридж из кабинета, устроим это где-нибудь в восточном крыле… Думаю, мы можем тебе гарантировать… сколько? минут двадцать? — он оглянулся на Джорджа.
— Легко, — сказал Джордж.
— А что за отвлекающий манёвр? — спросил Рон.
— Увидишь, маленький братец, — сказал Фред, и они с Джорджем встали из-за стола. — Если, конечно, завтра в районе пяти вечера подгребёшь к коридору Георга Гладкоголосого.
* * *
На следующий день Гарри проснулся очень рано. Он нервничал не меньше, чем в день дисциплинарного слушания — не только потому, что предстояло пробраться к камину Кхембридж, хотя и этой причины было бы достаточно. Но сегодня его ждала ещё и встреча со Злеем, первая с тех пор, как тот вышвырнул Гарри из своего кабинета.
Гарри немного полежал в постели, размышляя о предстоящих испытаниях, потом бесшумно встал и прошёл к окну у кровати Невилля. Утро было прекрасное, небо сияло необыкновенной, дымчатой, опаловой голубизной. Гарри смотрел на высокое буковое дерево, под которым его отец издевался над Злеем, не представляя, чтобы Сириус мог хоть как-то оправдать этот поступок. Тем не менее, ему отчаянно хотелось выслушать Сириуса, возможно, узнать о смягчающих обстоятельствах, найти любое извинение поведению Джеймса…
Тут какое-то движение на опушке Запретного леса привлекло внимание Гарри. Он прищурился против слепящих солнечных лучей и увидел Огрида, выходящего из чащи. Тот, прихрамывая, добрёл до своей хижины и скрылся внутри. Гарри пару минут понаблюдал за хижиной. Огрид не выходил, но над трубой вскоре начал виться дымок. Ну, если Огрид сумел развести огонь, значит, он не так сильно ранен.
Гарри отвернулся от окна, прошёл к своему сундуку и стал одеваться.
Учитывая обстоятельства, Гарри не рассчитывал, что день пройдёт спокойно, и тем не менее оказался не готов к бесконечным мольбам, увещаниям и воззваниям Гермионы. На истории магии она впервые в жизни не обращала внимания на лекцию профессора Биннза и пыталась отговорить Гарри от задуманного, хотя тот упорно делал вид, что ничего не слышит.
— …если она тебя поймает, то тебя не просто исключат, она догадается, что ты разговаривал со Шляриком, и заставит принять признавалиум и будет допрашивать…
— Гермиона, — возмущённым шёпотом воскликнул Рон, — ты когда-нибудь отстанешь от Гарри и начнёшь слушать Биннза? Или я должен сам это конспектировать?
— Ничего, поконспектируешь, не умрёшь!
К тому времени, как они спустились в подземелье Злея, ни Рон, ни Гарри уже не разговаривали с Гермионой. Но это обстоятельство нимало её не смущало. Наоборот, пользуясь их молчанием, она продолжала монотонно бубнить, изрекая зловещие предсказания, причём таким неистово-шипящим шёпотом, что Симус целых пять минут проверял, не течёт ли у него котёл.
Злей избрал тактику поведения, излюбленную дядей Верноном — вёл себя так, словно Гарри не существует. Гарри был к этому привычен и, в сущности, радовался, что учитель не придумал чего-нибудь похуже. Собственно, если учесть, сколько издёвок и презрительных насмешек выпадало на его долю раньше, новые манеры Злея его более чем устраивали. Гарри с удовольствием отметил, что, как только его оставили в покое, он без особых трудностей и вполне успешно приготовил закаляющее зелье. В конце урока, перелив немного отвара во флакончик и закрыв пробкой, он отнёс его на стол Злея, думая о том, что, пожалуй, наконец-то получит «С».
Едва отвернувшись от стола, он услышал звук бьющегося стекла. Малфой радостно захохотал. Гарри круто развернулся. Осколки его флакончика рассыпались по полу. Учитель со злобным удовлетворением посмотрел Гарри в глаза.
— Упало, — еле слышно прошептал он. — Ноль баллов, Поттер.
Гарри был в шоке и лишился дара речи. Он побрёл на своё место, намереваясь налить ещё один флакончик и добиться от Злея справедливости, но с ужасом увидел, что котёл пуст.
— Прости! — пролепетала Гермиона, прижимая ладони ко рту. — Прости, пожалуйста, Гарри! Я думала, ты закончил, и решила всё убрать!
Гарри не нашёл в себе сил, чтобы ответить. Как только прозвонил колокол, он, не оглядываясь, убежал из подземелья, а за обедом сел между Невиллем и Симусом, лишь бы избежать общения с Гермионой.
Из-за плохого настроения Гарри совсем забыл про профориентацию и вспомнил о ней только на прорицаниях, когда Рон спросил, почему он не у Макгонаголл. Гарри стремглав полетел наверх и, опоздав всего на несколько минут, ворвался в кабинет завуча.
— Извините, профессор, — задыхаясь, пропыхтел он. — Я забыл.
— Ничего, Поттер, — сказала она. В углу кто-то фыркнул. Гарри обернулся.
И увидел Кхембридж в пышном кружевном воротничке и с блокнотом на коленях. Она едва заметно улыбалась — отвратительной, наглой улыбкой.
— Садитесь, Поттер, — велела профессор Макгонаголл, перебирая чуть дрожащими руками брошюры на своём столе.
Гарри сел к Кхембридж спиной, стараясь не слышать шуршания её пера.
— Итак, Поттер, вас пригласили поговорить о вашей будущей профессии, чтобы мы смогли посоветовать, какие предметы вам следует изучать в шестом и седьмом классах, — заговорила профессор Макгонаголл. — Вы уже думали, чем хотели бы заниматься после школы?
— Э-м… — промычал Гарри.
Скрип пера ужасно мешал сосредоточиться.
— Да? — ободряюще сказала профессор Макгонаголл.
— Ну, я думал, что, наверно, хорошо стать аврором, — промямлил Гарри.
— Для этого нужна очень хорошая успеваемость, — профессор Макгонаголл извлекла из кипы бумаг небольшой тёмный проспект и раскрыла его. — Так… П.А.У.К. 5 минимум и оценки не ниже «Сверх ожиданий». Кроме того, претенденты в обязательном порядке проходят серию психологических тестов и испытания на профпригодность в штаб-квартире авроров. Это трудная профессия, Поттер, туда принимают только самых достойных. И, насколько я помню, за последние три года никого не взяли.
Профессор Кхембридж еле слышно кашлянула, словно проверяя, насколько незаметно может это сделать. Профессор Макгонаголл не обратила на неё ни малейшего внимания.
— Полагаю, вы хотите знать, какие предметы необходимо изучать? — несколько повысив голос, продолжила она.
— Да, — кивнул Гарри. — Наверно, защиту от сил зла?
— Разумеется, — подтвердила профессор Макгонаголл. — Также я бы советовала…
Профессор Кхембридж кашлянула ещё раз, погромче. Профессор Макгонаголл на мгновение прикрыла глаза, потом открыла их и, как ни в чём не бывало, продолжила:
— Я бы советовала изучать превращения — это умение нередко пригождается аврорам в их работе. Да, должна сразу предупредить вас, Поттер: в старшие классы я принимаю учащихся, сдавших экзамены на совершенно обычный волшебный уровень с оценками не ниже «Сверх ожиданий». Сейчас вы работаете, я бы сказала, на средненькое «хорошо», поэтому вам необходимо как следует стараться, чтобы хорошо сдать экзамены и получить право продолжать обучение моему предмету. Далее. Вам нужно хорошо знать заклинания — это всегда полезно — и зельеделие. Да-да, Поттер, зельеделие, — добавила она с лёгкой улыбкой. — Знание ядов и противоядий принципиально важно для авроров. При этом, должна вам сказать, профессор Злей принимает только и исключительно тех, кто сдал экзамены на С.О.В.У. с оценкой «Великолепно», поэтому…
Профессор Кхембридж кашлянула довольно отчётливо.
— Хотите леденец от кашля, Долорес? — бросила профессор Макгонаголл, даже не поглядев в сторону Кхембридж.
— Ах нет, большое спасибо, — отозвалась Кхембридж с тем жеманным смешком, который Гарри люто ненавидел. — Я лишь хотела узнать, не могу ли прервать вас на по-о-олсекундочки.
— И, осмелюсь предположить, узнали, что можете, — сквозь зубы процедила профессор Макгонаголл.
— Я немного засомневалась: а обладает ли мистер Поттер подходящим темпераментом для того, чтобы стать аврором? — сладко пропела профессор Кхембридж.
— Вот как? — с отменным безразличием сказала профессор Макгонаголл. — Что же, Поттер, — продолжила она так, будто никто её не перебивал, — если ваши намерения серьёзны, я бы рекомендовала вам подтянуть до нужного уровня оценки по превращениям и зельеделию. Как я вижу, профессор Флитвик последние два года ставил вам «хорошо» и «сверх ожиданий»… с заклинаниями, по— видимому, всё в порядке. Что касается защиты от сил зла, то здесь ваша успеваемость в целом высока; профессор Люпин считал, что у вас… Может быть, всё-таки предложить вам леденцы от кашля, Долорес?
— О нет, благодарю, не нужно, Минерва, — жеманясь, отказалась профессор Кхембридж, которая только что громко кашлянула. — Просто меня обеспокоило, что вы, должно быть, не видите справки о последних оценках Гарри по защите от сил зла. А я уверена, что вложила в его дело записку…
— Эту? — профессор Макгонаголл с явным омерзением достала из папки розовую бумажку, поглядела на неё, приподняв брови, и без комментариев убрала обратно.
— Как я говорила, Поттер, профессор Люпин считал, что у вас ярко выраженные способности к этому предмету, а очевидно, что для аврора…
— Разве вы не поняли моей записки, Минерва? — медовым голосом осведомилась профессор Кхембридж, позабыв кашлянуть.
— Разумеется, поняла, — ответила профессор Макгонаголл. Она так сильно сжимала зубы, что слова выходили неразборчиво.
— В таком случае я… я не понимаю… не вполне понимаю, зачем вы даёте Поттеру ложную надежду…
— Ложную надежду? — повторила профессор Макгонаголл. Она упорно не хотела повернуться к Кхембридж. — У него высшие оценки по всем тестам…
— Очень жаль, но я вынуждена возразить вам, Минерва. Как видно из моей записки, Гарри очень плохо успевает по моему предмету…
— Видимо, мне следовало выразиться яснее, — сказала профессор Макгонаголл, поворачиваясь наконец к Кхембридж и глядя ей прямо в глаза. — У него высшие оценки по всем тестам, которые проводили компетентные преподаватели.
Улыбка пропала с лица Кхембридж так внезапно, словно у неё в голове перегорела лампочка. Она откинулась на спинку стула, открыла чистый лист и принялась строчить с неимоверной скоростью. Выпуклые глаза быстро катались из стороны в сторону. Профессор Макгонаголл повернулась к Гарри. Её глаза горели, тонкие ноздри вздувались.
— Какие-нибудь вопросы, Поттер?
— Да, — сказал Гарри. — Допустим, с оценками всё нормально. А что это за психологические тесты и испытания, которые надо проходить?
— Нужно продемонстрировать умение не сдаваться в трудных обстоятельствах и работать в условиях стресса, — ответила профессор Макгонаголл, — а ещё, поскольку обучение авроров длится три года, упорство и хорошую работоспособность, не говоря о прекрасных практических навыках использования защитной магии. Всё это означает, что после школы вам предстоит ещё очень много учиться, и, если вы не готовы…
— Кроме того, вам будет интересно узнать, — ледяным тоном сообщила Кхембридж, перебив профессора Макгонаголл, — что министерство досконально изучает личные дела претендентов. И их криминальное прошлое.
— …если вы не готовы после окончания «Хогварца» снова сдавать экзамены, вам следует подумать о другой…
— … а следовательно, этот юноша имеет не больше шансов стать аврором, чем Думбльдор — вернуться в «Хогварц».
— То есть, шансы высоки, — заметила профессор Макгонаголл.
— Поттер был под судом, — громогласно объявила Кхембридж.
— Поттер был оправдан по всем статьям, — ещё громче отозвалась Макгонаголл.
Профессор Кхембридж встала. При её росте этого можно было и не заметить, но наигранное жеманство на широком дряблом лице уступило место такой холодной ярости, что Гарри стало страшно.
— У Поттера нет ни единого шанса стать аврором!
Макгонаголл тоже встала. С её стороны это был куда более эффектный ход — она как башня возвышалась над профессором Кхембридж.
— Поттер, — звеняще произнесла она, — я помогу вам стать аврором, даже если это будет последнее дело моей жизни! И даже если мне придётся каждый день с вами заниматься, я позабочусь, чтобы вы достигли необходимых результатов!
— Министр магии никогда не возьмёт Гарри Поттера на работу! — сильно повысив голос, воскликнула профессор Кхембридж.
— Будем надеятся, что к тому времени у нас будет новый министр! — крикнула профессор Макгонаголл.
— Ага! — завизжала профессор Кхембридж, тыча коротким пальцем в сторону Макгонаголл. — Вот! Вот-вот-вот! Так я и думала! Вот чего вы хотите, Минерва Макгонаголл! Чтобы в кресло Корнелиуса Фуджа сел Альбус Думбльдор? Метите на моё место? Хотите стать старшим заместителем министра и директором школы впридачу?
— Вы бредите, — с надменной невозмутимостью отозвалась профессор Макгонаголл. — Поттер, наша беседа окончена.
Гарри перекинул рюкзак через плечо и, не осмелившись даже взглянуть на профессора Кхембридж, поспешил выйти. Он шёл по коридору, и вслед ему неслись громкие крики: Кхембридж и Макгонаголл истошно орали друг на друга.
Когда чуть позже профессор Кхембридж вошла в класс, она всё ещё дышала так, будто пробежала марафонскую дистанцию.
— Надеюсь, ты передумаешь, Гарри, насчёт того, что вы затеваете, — зашептала Гермиона, едва они открыли учебники на главе тридцать четыре, «Политика непротивления и ведение переговоров». — Кхембридж и так жутко злая…
Кхембридж то и дело бросала на Гарри яростные взгляды. Тот сидел, не поднимая головы и невидяще уставившись в «Теорию защитной магии», и думал, думал…
Что скажет Макгонаголл, которая выказала ему такое доверие, если его застукают в кабинете Кхембридж? И что, собственно, мешает ему вернуться после уроков в гриффиндорскую башню? А летом, в каникулы, расспросить Сириуса о сцене в дубльдуме. Вроде бы ничто не мешает… но при мысли о таком благоразумном поступке на душе становится ужасно тяжко… и потом, близнецы… они уже спланировали отвлекающий манёвр… и ещё нож, подаренный Сириусом, который лежит сейчас в рюкзаке вместе с отцовским плащом-невидимкой…
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 19 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |