|
— У меня нет времени выслушивать проповеди, надеюсь, это ясно, Гермиона? У меня ещё по горло работы…
— Нет… Смотрите!
Гермиона показывала на ближайшее окно. Гарри и Рон посмотрели туда и увидели за стеклом на подоконнике красивую сову, очень спокойно глядевшую на Рона.
— Это же Гермес, да? — полувопросительно сказала Гермиона. В её голосе звучало удивление.
— Ничего себе! Так и есть! — тихо воскликнул Рон, бросая перо и поднимаясь с кресла. — С чего это Перси вздумал мне писать?
Он подошёл к окну и открыл его. Гермес влетел внутрь, сел на сочинение Рона и протянул ему лапку с письмом. Рон снял письмо, и Гермес немедленно улетел, оставив на изображении Ио чернильные отпечатки.
— Почерк Перси, это точно, — Рон снова опустился в кресло. Он неверяще смотрел на адрес, написанный на свёрнутом свитке: «Хогварц», колледж «Гриффиндор», Рону Уэсли. Он поднял глаза. — Ну что?
— Открывай скорей! — возбуждённо воскликнула Гермиона. Гарри кивнул.
Рон развернул свиток и начал читать. Чем ниже опускались его глаза, тем угрюмее он становился, а под конец на его лице явственно выразилось отвращение. Он сунул письмо Гарри и Гермионе, те склонили к нему головы и вместе стали читать:
Дорогой Рон!
Я только что узнал (и не от кого-нибудь, а от самого министра магии, которого, в свою очередь, уведомила об этом ваша новая преподавательница профессор Кхембридж), что тебя назначили старостой «Хогварца».
Это известие приятно удивило и обрадовало меня, поэтому прежде всего я хочу от души тебя поздравить. Должен признаться, меня всегда терзали опасения, что ты, вместо того, чтобы последовать моему примеру, можешь пойти по, скажем так, «пути Фреда и Джорджа», так что представь себе, как я был счастлив узнать, что ты наконец перестал пренебрегать дисциплиной и на твои плечи легла настоящая, взрослая ответственность.
Однако, Рон, помимо поздравлений мне хотелось бы дать тебе совет — потому я и посылаю это письмо вечером, а не обычной утренней почтой. Надеюсь, что тебе удастся прочитать это послание вдали от любопытных глаз и тем самым избежать нежелательных расспросов.
Из некоторых фраз, вырвавшихся у министра, когда он рассказывал мне о твоём назначении, я заключил, что ты по-прежнему проводишь много времени с Гарри Поттером. Должен предупредить тебя, Рон, что ничто не представляет такой угрозы для твоего нового положения, как дальнейшее общение с этим типом. Да, да! Я уверен, что, прочитав это, ты будешь удивлён — и, без сомнения, возразишь, что Поттер всегда был любимцем Думбльдора, — но я чувствую себя обязанным известить тебя, что Думбльдор не долго будет оставаться директором «Хогварца», и что те люди, чьё мнение имеет значение, совершенно иначе — и, вероятно, более трезво, — оценивают поведение Поттера. Больше я ничего не добавлю, однако, если ты прочитаешь завтрашний выпуск «Прорицательской газеты», то сумеешь составить достаточно верное представление о том, куда дует ветер, а заодно и понять, туда ли направлен твой флюгер!
А если серьёзно, то тебе, Рон, не следует допускать, чтобы тебя ставили на одну доску с Поттером, ибо это может серьёзно навредить твоему будущему, и здесь я, помимо прочего, имею в виду будущее после окончания школы. Как ты, должно быть, знаешь, — учитывая, что твой отец сопровождал Поттера в суд, — этим летом твой так называемый друг предстал перед Мудрейхом на дисциплинарном слушании и, надо сказать, не произвёл там хорошего впечатления. По моему мнению, ему удалось счастливо отделаться исключительно благодаря лазейке в законодательстве, и многие из тех, с кем я обсуждал это дело, остаются убеждены в его виновности.
Возможно, ты боишься открыто порвать с Поттером — я знаю, что он неуравновешен и, по моим сведениям, агрессивен, — тогда, в случае малейшей угрозы с его стороны, или если ты заметишь в его поведении нечто, что покажется тебе подозрительным, прошу тебя, смело обращайся к Долорес Кхембридж. Эта прекрасная женщина будет счастлива дать тебе хороший совет и наставление.
Здесь я перехожу ко второму совету, который мне хотелось бы тебе дать. Как я уже намекнул, времена Думбльдора в «Хогварце», можно сказать, миновали. Поэтому тебе, Рон, следует соблюдать лояльность не по отношению к нему, а по отношению к школе и министерству. Я был чрезвычайно огорчён, узнав, что в настоящее время профессор Кхембридж не находит среди преподавателей «Хогварца» должной поддержки своим начинаниям, когда пытается провести в жизнь необходимые изменения в устройстве школы, столь желательные для министерства (впрочем, начиная со следующей недели, её жизнь значительно упростится — опять же, читай завтрашний выпуск «Прорицательской газеты»!). Я же скажу только одно — тот, кто сейчас продемонстрирует добровольное желание помогать профессору Кхембридж, через пару лет имеет все шансы стать лучшим учеником школы!
Прости, что этим летом я не уделял тебе достаточно внимания. Мне больно осуждать собственных родителей, однако, боюсь, что до тех пор, пока они поддерживают связи с опасным окружением Думбльдора, я не могу позволить себе оставаться под крышей их дома. (Если ты будешь писать маме, то можешь сказать ей, что некий Стуржис Подмор, большой друг Думбльдора, был недавно приговорён к сроку в Азкабане за попытку взлома в министерстве. Возможно, это откроет родителям глаза на то, с какими мошенниками и мелкими воришками они связались.) Я считаю, мне повезло, что я не запятнан общением с подобными личностями, — министр со мной необычайно любезен, — и я очень надеюсь, Рон, что и ты не позволишь семейным привязанностям ослепить тебя и поймёшь ошибочность взглядов и поступков наших родителей. Искренне надеюсь, что со временем они осознают свои ошибки и, когда настанет этот день, я с готовностью приму от них безоговорочные извинения.
Прошу тебя, хорошенько подумай над тем, что я тебе сказал, особенно о Гарри Поттере, и — ещё раз поздравляю с назначением на должность старосты!
Твой брат,
Перси
Гарри поднял глаза на Рона.
— Ладно, — сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал так, будто бы всё это он воспринимает как глупую шутку, — если ты хочешь… э-э… как это?… — Он сверился с текстом. — Ах да!… «открыто порвать» со мной, я обещаю не проявлять агрессивности.
— Отдай, — Рон протянул руку. — Просто Перси… — продолжал он чуть дрогнувшим голосом, разрывая письмо пополам, — самый, — Рон разорвал и половинки, — выдающийся на свете, — четвертинки превратились в осьмушки, — кретин. — Рон бросил обрывки в огонь.
— Давай продолжим, должны же мы закончить хотя бы до рассвета, — как ни в чём не бывало, обратился он к Гарри, подтягивая к себе работу по астрономии.
Гермиона с очень странным выражением посмотрела на Рона.
— Ладно, давайте сюда, — резко сказала она.
— Что? — не понял Рон.
— Ваши работы. Я их проверю и поправлю, — пояснила Гермиона.
— Ты что, серьёзно? Гермиона, ты просто спасительница! — воскликнул Рон. — Чем я могу…
— Вы оба можете, например, сказать: «Мы обещаем больше никогда не откладывать выполнение домашних заданий на последнюю минуту», — Гермиона, с ироническим выражением лица, протянула обе руки за сочинениями.
— Гермиона, спасибо тебе огромное, — слабым голосом пролепетал Гарри, передал ей сочинение, отвалился на спинку кресла и принялся тереть глаза.
Было уже после полуночи, и в гостиной не осталось никого, кроме них с Косолапсусом. Стояла глубокая тишина — если не считать скрипа пера Гермионы, время от времени что-то вычёркивавшей, и шелеста страниц разбросанных по столу справочников, по которым она проверяла различные данные. Гарри чувствовал полнейшее изнеможение и, кроме того, странную, сосущую пустоту в животе, но не от усталости, а из-за письма, почёрневшие останки которого, стремительно съёживаясь, догорали сейчас в камине.
Разумеется, для него не было новостью, что как минимум половина школы считает его странным, даже сумасшедшим, как не было новостью и то, что «Прорицательская газета» уже многие месяцы упорно распространяет о нём отвратительные слухи. И всё-таки письмо Перси, — его совет Рону прекратить с Гарри всяческое общение и призыв доносить о нём Кхембридж, — как ничто другое, заставило Гарри прочувствовать реальность сложившейся ситуации. Ведь они с Перси целых четыре года довольно тесно общались, жили в одном доме во время летних каникул, спали в одной палатке, когда ездили на чемпионат кубка… в прошлом году Перси поставил Гарри высшую оценку за выполнение второго задания Тремудрого Турнира… а теперь этот же самый Перси считает его неуравновешенным и потенциально опасным…
На Гарри волной нахлынуло сочувствие к крёстному. Пожалуй, среди всех его знакомых один только Сириус способен понять, что он, Гарри, сейчас чувствует, потому что и сам находится в точно таком же положении. Практически весь колдовской мир уверен, что Сириус — опасный маньяк-убийца и приспешник Вольдеморта. Вот уже четырнадцать лет, как Сириусу приходится жить с этим ужасным знанием…
Гарри удивлённо моргнул. Он увидел в огне нечто, чего там быть не могло. Оно мелькнуло и тут же исчезло. Нет… невозможно. Просто он сейчас думал о Сириусе, вот ему и привиделось…
— Всё, перепиши вот это, — Гермиона подтолкнула к Рону его сочинение и листок, исписанный её почерком, — а потом добавь заключение, которое я написала.
— Гермиона, честно, ты самый потрясающий человек на свете, — чуть ли не со слезами в голосе сказал Рон, — и если я хоть ещё раз позволю себе грубо с тобой разговаривать…
— … то я пойму, что ты пришёл в норму, — закончила за него Гермиона. — Гарри, а у тебя всё нормально, вот только в конце… Думаю, ты неправильно расслышал слова профессора Зловестры: Европу покрывает лёд, а не мёд… Гарри?
Гарри соскользнул с кресла на прожённый, протертый до основания коврик у камина и, стоя на коленях согнувшись, внимательно вглядывался в огонь.
— Э-э… Гарри? — неуверенно позвал Рон. — Зачем ты?..
— Затем, что я только что видел в камине голову Сириуса, — ответил Гарри.
Он говорил об этом очень спокойно, в конце концов, в прошлом году он уже видел её в том же самом месте и даже разговаривал с ней; но сейчас он не был уверен, что это ему не привиделось… Голова так быстро исчезла…
— Голову Сириуса? — повторила за ним Гермиона. — Как в прошлом году во время Тремудрого Турнира, когда ему понадобилось с тобой поговорить? Но сейчас он не стал бы этого делать, это слишком… Сириус!
Она ахнула от испуга. Рон выронил перо. В танцующих языках пламени восседала довольная голова Сириуса. Длинные чёрные волосы падали на улыбающееся лицо.
— Я уж боялся, что вы уйдёте спать раньше, чем все разойдутся, — сказал он. — Я проверял каждый час.
— Ты появлялся здесь каждый час? — полусмеясь, повторил Гарри.
— На пару секунд. Смотрел, свободен ли путь.
— А если бы тебя заметили? — тревожно воскликнула Гермиона.
— Кажется, одна девочка — на вид, первоклассница — действительно меня видела, но не беспокойтесь, — поспешно добавил Сириус, поскольку Гермиона зажала рот ладонью, — я скрылся, едва она на меня взглянула. Наверняка она подумала, что я — необычной формы полено или что-нибудь в этом роде.
— Но, Сириус, это такой огромный риск… — начала Гермиона.
— Ты прямо как Молли, — оборвал Сириус. — Как ещё я мог ответить на письмо Гарри? Разве что шифрованным посланием — но не забывайте, любой шифр можно расшифровать.
При словах «письмо Гарри» Рон и Гермиона повернулись к нему.
— Ты не говорил, что писал Сириусу! — обвиняющим тоном сказала Гермиона.
— Я забыл, — ответил Гарри, и это была истинная правда; встреча с Чу в совяльне заставила его позабыть обо всём на свете. — Не смотри на меня так, Гермиона! Там ничего такого не было, никакой секретной информации, скажи, Сириус?
— Да, письмо гениальное, — улыбнулся Сириус. — Ну, к делу, а то вдруг кто придёт. Итак. Шрам.
— А что шра?… — начал было Рон, но Гермиона перебила его:
— Мы всё обсудим потом. Говори, Сириус.
— Я понимаю, не очень-то приятно, когда он болит, но нам не кажется, что об этом стоит беспокоиться. Ведь он болел весь прошлый год, так?
— Да, и Думбльдор сказал, что это происходит тогда, когда Вольдеморта охватывают особо сильные эмоции, — подтвердил Гарри, как всегда, не обращая внимания на исказившиеся от ужаса лица друзей. — Вполне возможно, что именно в то время, когда я был у Кхембридж, Вольдеморт вдруг страшно разозлился или, ну я не знаю, ещё что-нибудь.
— Теперь, когда он возродился, шрам неизбежно должен болеть больше, — сказал Сириус.
— Значит, ты не думаешь, что это могло быть связано с тем, что Кхембридж дотронулась до меня? — спросил Гарри.
— Сомневаюсь, — ответил Сириус. — Мне известна её репутация, и я уверен, что она не входит в число Упивающихся Смертью…
— Хотя по злобности вполне заслуживает такого звания, — мрачно изрёк Гарри. Рон и Гермиона согласно закивали.
— Пусть так, но мир делится не только на хороших людей и Упивающихся Смертью, — криво усмехнулся Сириус. — Впрочем, она и правда та ещё мерзавка… Слышали бы вы, что говорит о ней Рем.
— Люпин с ней знаком? — быстро спросил Гарри, вспомнив замечание об «опасных метисах», которое Кхембридж отпустила на первом уроке.
— Нет, — ответил Сириус, — но два года назад она протолкнула кое-какие антиоборотневые указы, из-за которых он теперь не может найти работу.
Гарри вспомнил донельзя истрёпанную одежду Люпина и тут же возненавидел Кхембридж в два раза сильнее.
— А что, собственно, она имеет против оборотней? — с вызовом спросила Гермиона.
— Думаю, она их боится, — возмущение Гермионы вызвало у Сириуса улыбку. — По-моему, она вообще глубоко ненавидит всех тех, кто является человеком только наполовину. В прошлом году она устроила целую кампанию против русалидов, предлагала отловить их всех и окольцевать. Подумать только — тратить столько сил на русалидов, когда на свободе бегает такое дрянцо как Шкверчок…
Рон засмеялся, но у Гермионы сделался расстроенный вид.
— Сириус! — укоризненно воскликнула она. — Вот честное слово, если бы ты хоть немного постарался, то Шкверчок стал бы гораздо лучше. В конце концов, ты единственный из семьи, кто у него остался, а профессор Думбльдор сказал…
— Ну его, лучше скажите, чем вы с этой Кхембридж занимаетесь на уроках? — перебил Сириус. — Она вас учит истреблять метисов?
— Нет, — ответил Гарри, не обращая внимания на выражение лица Гермионы, недовольной тем, что ей не дали выступить в защиту Шкверчка. — Она не разрешает нам колдовать! Совсем!
— Мы без конца читаем какой-то тупой учебник, — добавил Рон.
— Что ж, всё сходится, — проговорил Сириус. — У нас есть информация из надёжного источника в министерстве о том, что Фудж не хочет, чтобы вы были готовы к бою.
— Готовы к бою? — не веря своим ушам, повторил Гарри. — Он что думает, у нас тут армия?
— Именно так он и думает, — подтвердил Сириус, — а точнее, он боится, что Думбльдор формирует армию — свою армию, с которой пойдёт завоёвывать министерство магии.
Повисла пауза, а потом Рон сказал:
— В жизни не слышал ничего глупее — даже от Луны Лавгуд.
— Получается, нам не дают учиться защите от сил зла, потому что Фудж боится, что мы используем эти заклинания против министерства? — возмутилась Гермиона.
— Угу, — буркнул Сириус. — Фудж считает, что Думбльдор пойдёт на всё, чтобы захватить власть. У него уже просто паранойя какая-то. По-моему, ещё чуть-чуть, и Думбльдора арестуют по сфабрикованному обвинению.
Это напомнило Гарри о письме Перси.
— А ты не знаешь, завтра в «Прорицательской» ничего не должно быть про Думбльдора? Перси, брат Рона, думает, что…
— Не знаю, — сказал Сириус. — В выходные я никого из Ордена не видел, они все были заняты. Сижу тут один со Шкверчком…
В его голосе явственно звучала горечь.
— А про Огрида у тебя тоже никаких новостей?
— Ах да… — проговорил Сириус, — по идее, он уже должен был вернуться. Никто не знает, где он и что с ним. — Заметив их потрясение, он поспешил добавить: — Но Думбльдор о нём не тревожится, так что не делайте такие лица! Я уверен, что с Огридом всё в порядке.
— Но… если он уже должен был вернуться… — чуть слышно пролепетала испуганная Гермиона.
— С ним была мадам Максим, мы связались с ней, и она говорит, что по дороге домой они расстались — но никаких намёков на то, что он ранен или что-то такое — в общем, ничего, что давало бы повод для беспокойства.
Это не слишком утешило ребят. Они обменялись встревоженными взглядами.
— А вообще, не надо никого расспрашивать об Огриде, — торопливо добавил Сириус, — это привлекает ненужное внимание к его отсутствию, а я знаю, что Думбльдору бы этого не хотелось. Огрид — сильный, с ним всё будет хорошо. — Увидев, что ребята нисколько не повеселели, Сириус решил сменить тему: — Слушайте, а когда вы пойдёте в Хогсмёд? А то я тут вот что подумал: раз на вокзале собачий маскарад прошёл успешно, может быть, мы?…
— НЕТ! — хором, громко завопили Гарри и Гермиона.
— Сириус, разве ты не читал «Прорицательскую газету»? — обеспокоенно спросила Гермиона.
— А, это, — ухмыльнулся Сириус, — да они всё время гадают, где я да что я, а на самом деле, и понятия не имеют…
— А нам кажется, что на этот раз имеют, — возразил Гарри. — В поезде Малфой сказал одну вещь… в общем, он, похоже, знал, что это был ты… и его отец — ну, знаешь, Люциус Малфой — он ведь тоже был на платформе! Так что, пожалуйста, Сириус, не появляйся в Хогсмёде. Если Малфой опять тебя узнает…
— Ладно, ладно, понял, — раздражённо сказал Сириус. — Я просто подумал, что ты был бы рад со мной встретиться.
— Даже очень! Только я не хочу, чтобы ты снова оказался в Азкабане! — воскликнул Гарри.
Все замолчали. Сириус из огня внимательно глядел на Гарри. Меж впалых глаз, на переносице, пролегла морщинка.
— А ты не так похож на своего отца, как я думал, — вымолвил он наконец с явной холодностью в голосе. — Джеймс любил риск.
— Понимаешь…
— Всё, мне пора, Шкверчок спускается по лестнице, — не дослушал Сириус, но Гарри понял, что про Шкверчка он сказал неправду. — Я тебе напишу, сообщу, когда я снова смогу быть здесь, хорошо? Или, по-вашему, это тоже рискованно?
Раздался еле слышный хлопок, и там, где только что была голова Сириуса, остались лишь танцующие языки пламени.
Глава 15
ГЛАВНЫЙ ИНСПЕКТОР «ХОГВАРЦА»
Ложась спать, ребята были готовы наутро прочесать свежий номер «Прорицательской» от корки до корки и непременно найти статью, о которой упомянул в своём письме Перси. Однако это не понадобилось. Не успела сова, доставившая почту, взлететь с кувшина с молоком, как Гермиона, вскрикнув, лихорадочно расправила на столе газету. С большой фотографии, осклабясь и редко моргая, смотрела Долорес Кхембридж. Заголовок над фотографией гласил: МИНИСТЕРСТВО ПРОВОДИТ РЕФОРМУ В ОБЛАСТИ ОБРАЗОВАНИЯ ВПЕРВЫЕ В ИСТОРИИ «ХОГВАРЦА» УЧРЕЖДЁНА ДОЛЖНОСТЬ ГЛАВНОГО ИНСПЕКТОРА ДОЛОРЕС КХЕМБРИДЖ ПОЛУЧАЕТ НОВОЕ НАЗНАЧЕНИЕ
— Кхембридж — «главный инспектор»? — хмуро переспросил Гарри, выпуская из рук недоеденный тост. — Что это значит?
Гермиона стала читать вслух:
Вчера вечером министерство магии сделало неожиданный ход, издав новый закон, согласно которому оно получило беспрецендентную возможность контролировать действия администрации школы колдовства и ведьминских искусств «Хогварц». «Происходящее в „Хогварце“ тревожило министра уже довольно давно», — сообщил нашему корреспонденту младший помощник министра Перси Уэсли. — «Предпринятые в настоящее время меры — адекватная реакция на неоднократно поступавшие сигналы от родителей, также чрезвычайно обеспокоенных тем, что школа, где учатся их дети, развивается в нежелательном направлении». За последние несколько недель это отнюдь не первый случай, когда министр магии Корнелиус Фудж, пекущийся о повышении качества колдовского образования, издаёт новые законы. Так, 30-го августа этого года увидел свет декрет об образовании за номером 22, гласящий, что, в случае, если ныне действующий директор «Хогварца» на протяжении определённого времени не может заполнить пустующую преподавательскую вакансию, право выбора подходящей кандидатуры переходит к министерству. «Именно таким образом в штат преподавательского состава была зачислена Долорес Кхембридж», — сказал Перси Уэсли. — «Думбльдор не смог никого найти, и тогда министр назначил на вакантное место профессора Кхембридж. Как мы и ожидали, её вступление в должность было поистине триумфальным…»
— Поистине КАКИМ? — выкрикнул Гарри.
— Подожди, это ещё не всё, — мрачно сказала Гермиона.
… поистине триумфальным. Профессор Кхембридж сразу сумела революционизировать процесс преподавания столь сложного предмета, как защита от сил зла. Помимо этого, в её обязанности входит осуществление постоянной связи с министерством и своевременное уведомление господина Фуджа о реальном положении дел в школе. Последняя из упомянутых функций Долорес Кхембридж получила официальный статус вследствие издания декрета об образовании за номером 23, учреждающего новую, ранее не существовавшую, должность главного инспектора «Хогварца».
«Для борьбы с тем, что многие называют „стремительно опускающейся планкой стандартов“ образования в „Хогварце“, министерством разработан стратегический план, и введение новой должности — его принципиально важный этап», — добавил Уэсли. — «Инспектору предоставляется право осуществлять проверку работы своих коллег, дабы убедиться в её соответствии требуемым нормам. Мы попросили профессора Кхембридж совместить преподавательские обязанности с работой на этом посту, и, к нашей большой радости, она ответила на наше предложение согласием». Новые реформы министерства получили горячее одобрение со стороны родителей учащихся «Хогварца». «Теперь, когда я знаю, что действия Альбуса Думбльдора подвергаются справедливой, объективной оценке, мне сразу стало легче на душе», — поделился с нашим корреспондентом мистер Люциус Малфой, сорокаоднолетний владелец особняка в Прельшире. — «Последние несколько лет многим из нас, родителей, озабоченных будущим своих детей, приходилось постоянно испытывать беспокойство из-за некоторых довольно эксцентричных поступков Думбльдора, и мы очень рады, что теперь ситуация находится под контролем министерства». Вне всякого сомнения, под «эксцентричными поступками» мистер Малфой подразумевал, в частности, те касающиеся преподавательского состава школы и весьма сомнительные решения, о которых наша газета писала ранее, а именно: приём на работу оборотня Рэма Люпина, полугиганта Рубеуса Огрида и безумного отставного аврора «Шизоглаза» Хмури. Вполне естественно, что в колдовском мире поползли слухи о том, что Альбус Думбльдор, в недавнем прошлом Наиважнейшая Персона Международной Конфедерации Чародеев и Верховный Ведун Мудрейха, вследствие своего почтенного возраста более не способен возглавлять престижную колдовскую школу «Хогварц». «Думаю, введение должности главного инспектора станет первым шагом на пути к тому, чтобы „Хогварц“ обрёл такого директора, которому мы все могли бы со спокойной душой доверить судьбы наших детей», — сказал вчера вечером один из работников министерства. В то же время, старейшие члены Мудрейха, Гризельда Марчбэнкс и Тиберий Огден, подали в отставку в знак протеста против учреждения в «Хогварце» упомянутой должности. «„Хогварц“ — это школа, а не кабинет министерства», — заявила мадам Марчбэнкс. — «Вся эта затея — лишь очередная грязная попытка дискредитировать Альбуса Думбльдора». (Продолжение речи мадам Марчбэнкс, в которой она косвенно ссылается на связи с мятежными отрядами гоблинов, см. на стр. 17).
Гермиона закончила читать и подняла глаза на Гарри и Рона.
— Теперь понятно, как к нам попала эта Кхембридж! Фудж издал «декрет об образовании» и попросту навязал её нам! А теперь он дал ей право инспектировать работу других учителей! — Гермиона часто дышала, и её глаза очень ярко сверкали. — Не могу в это поверить! Это возмутительно!
— Да уж, — сказал Гарри. Он смотрел на свою правую руку, вцепившуюся в край стола. На тыльной стороне ладони ещё виднелся белый шрам — фраза, которую из-за Кхембридж ему пришлось вырезать на собственной коже.
Но по лицу Рона отчего-то расползлась довольная улыбка.
— Что? — уставившись на него, хором спросили Гарри и Гермиона.
— Мечтаю увидеть, как она будет инспектировать Макгонаголл, — радостно ответил Рон. — Кхембридж сама не знает, на что нарывается.
— Знаете, давайте-ка поторопимся, — вскочила Гермиона, — лучше не опаздывать, вдруг она надумает проверять Биннза…
Но на историю магии профессор Кхембридж не пришла, и урок прошёл точно так же скучно, как и в прошлый понедельник. Не пришла она и в подземелье Злея на сдвоенный урок зельеделия, где Гарри получил назад своё сочинение о лунном камне. В верхнем углу красовалось большое, заострённое, чёрное «У».
— Я поставил вам те оценки, которые вы получили бы за подобные работы на экзаменах, — с усмешкой сказал Злей, стремительно расхаживая между рядами и раздавая проверенные сочинения. — Я хотел дать вам реальное представление о том, на что вы можете рассчитывать.
Он дошёл до начала кабинета и, развернувшись на каблуках, встал лицом к классу.
— Должен сказать, что работы ваши, в общей массе, ужасны. Если бы это был экзамен, большинство из вас с треском провалилось бы. Очень надеюсь, что при написании нового сочинения — о различных видах противоядий к ядам животного происхождения — вы проявите намного больше усердия, в противном случае я буду вынужден наказать тех остолопов, которые снова получат «У». — И он ухмыльнулся, услышав сказанную громким шёпотом фразу Малфоя: «Значит, нашлись дебилы, которые получили „У“? Ха!»
Гарри почувствовал, что Гермиона, скосив глаза, пытается разглядеть оценку на его сочинении, тут же понял, что желал бы сохранить эту информацию в тайне, и торопливо сунул свою работу в рюкзак.
На этом уроке Гарри твёрдо решил не дать себя опозорить и, прежде чем что-либо делать, как минимум три раза перечитывал каждую следующую строчку написанной на доске инструкции. Конечно, его животворная жидкость получилась не такой ярко-бирюзовой, как у Гермионы, но, во всяком случае, её цвет был голубым, а не розовым, как у Невилля, так что, когда в конце урока Гарри отнёс флакон с зельем к столу Злея, его лицо выражало дерзкий вызов и, одновременно, глубокое облегчение.
— Что ж, всё не так плохо, как в прошлый раз, да? — спросила Гермиона. Они уже покинули подземелье, поднялись по лестнице и через вестибюль шли на обед. — И с домашним заданием всё, в общем, обошлось, правда?
Ни Рон, ни Гарри ничего не ответили, но Гермиона не отставала:
— Я хочу сказать, что я, конечно, и не ожидала высшего балла, раз он оценивал как на С.О.В.У., но, на этом этапе, не провалиться — уже хорошо, правда?
Гарри буркнул что-то невразумительное.
— Конечно, до экзаменов далеко, у нас масса времени, и многое ещё можно выучить, но оценки, которые мы получили сейчас, — это как бы точка отсчёта, правда? Некий отправной пункт…
Они сели за гриффиндорский стол.
— Конечно, я была бы просто счастлива, если бы получила «В»…
— Гермиона, — резко перебил Рон, — если ты хочешь узнать, что нам поставили, так и спроси.
— Я не… то есть… в общем, если хотите, скажите…
— Я получил «П», — сообщил Рон, наливая суп в миску. — Довольна?
— Что же, тут нечего стыдиться, — влез в разговор Фред, появляясь у стола вместе с Джорджем и Ли Джорданом и усаживаясь рядом с Гарри. — Что плохого в здоровом, добром «П»?
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 17 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |