— А что вы собираетесь делать? — спросил Гарри, с беспокойством глядя на его палочку.
— Я попытаюсь проникнуть в ваше сознание, — тихо ответил Снегг. — Посмотрим, как вы сопротивляетесь. Я слышал, что вы уже проявили способность сопротивляться заклинанию Империус. Вы увидите, что подобные усилия требуются и здесь... Теперь соберитесь. Легилименс!
Гарри не успел приготовиться, собраться с силами — Снегг не стал ждать. Кабинет поплыл перед глазами, исчез; образы замелькали в его мозгу, словно в ускоренном фильме, такие яркие, что полностью заслонили окружающее.
Ему пять лет, Дадли едет перед ним на новом красном велосипедике, сердце его лопается от зависти... Ему девять, бульдог Злыдень загнал его на дерево, а Дурсли стоят внизу и смеются... Он сидит в Волшебной шляпе, и она говорит ему, что он преуспел бы в Слизерине... Гермиона лежит в больничном крыле, все лицо у нее покрыто густой черной шерстью... Сотня дементоров надвигается на него около темного озера... Под омелой к нему подходит Чжоу Чанг...
«Нет, — раздался голос у него в голове, когда воспоминание о Чжоу стало ярче, — ты этого не увидишь, ты этого не увидишь, это только мое».
Гарри почувствовал острую боль в колене. Перед глазами снова возник кабинет Снегга, и он понял, что упал на пол; колено больно ударилось о ножку профессорского стола. Он посмотрел снизу на Снегга, тот опустил волшебную палочку и тер запястье. На запястье был красный рубец, как от ожога.
— Вы хотели защититься Обжигающими чарами? — невозмутимо спросил Снегг.
— Нет, — со злостью ответил Гарри, поднимаясь с пола.
— Я так и подумал, — презрительно сказал Снегг. — Вы впустили меня слишком далеко. Потеряли контроль.
— Вы видели все, что я видел? — спросил Гарри, хотя не был уверен, что жаждет услышать ответ.
— Мельком, — с кривой усмешкой сказал Снегг. — Кому принадлежал бульдог?
— Тетушке Мардж, — сказал Гарри, ненавидя Снегга.
— Для первого раза не так плохо, как можно было ожидать, — сказал Снегг и снова поднял палочку. — Под конец вам удалось остановить меня, хотя вы понапрасну тратили время и энергию на крики. Вы должны сфокусироваться. Отражайте меня мысленно, и вам не понадобится прибегать к помощи палочки.
— Я пытаюсь, — сердито возразил Гарри, — но вы не объясняете мне как!
— Не распускайтесь, Поттер, — сказал Снегг с угрозой. А теперь я хочу, чтобы вы закрыли глаза.
Гарри злобно поглядел на него, прежде чем выполнить приказ. Вовсе не хотелось стоять с закрытыми глазами под нацеленной на него палочкой Снегга.
— Очистите сознание, Поттер! — скомандовал холодный голос. — Освободитесь от всех эмоций.
Но гнев разливался по жилам Гарри, как змеиный яд. Освободиться от гнева? Легче оторвать себе ноги...
— Вы не слушаетесь, Поттер... вам не хватает дисциплины... Ну, сосредоточиться...
Гарри попытался прогнать все мысли — не думать, не вспоминать, не чувствовать.
— Давайте еще раз. На счет три» Раз... два... три... Легилименс!
Перед ним взметнулся огромный черный дракон... Отец и мать махали ему из зачарованного зеркала... Седрик Диггори лежал на земле, глядя на него пустыми глазами...
— Н-Е-Е-Е-Т!
Гарри опять стоял на коленях, обхватив лицо ладонями; в черепе такая боль, будто с него сдирают скальп.
— Встать! — скомандовал Снегг. — Встать! Вы не стараетесь, не прилагаете усилий. Вы впускаете меня в воспоминания, которых страшитесь, вы сами даете мне оружие!
Гарри встал. Сердце колотилось так, словно он въявь увидел Седрика, мертвого на кладбище. Снегг был бледнее обычного и сердит, но и вполовину не так сердит, как Гарри.
— Я... стараюсь... сопротивляться, — выдавил Гарри сквозь стиснутые зубы.
— Я сказал вам: освободиться от эмоций!
— Да? Сейчас это затруднительно, — огрызнулся Гарри.
— Тогда вы станете легкой добычей для Темного Лорда! — в бешенстве выкрикнул Снегг. — Дураки, у которых душа нараспашку, которые не владеют своими чувствами, упиваются грустными воспоминаниями и так легко позволяют себя спровоцировать — одним словом, слабые люди, — у них нет никаких шансов противостоять ему! Он войдет в ваш ум, Поттер, как нож в масло!
— Я не слабый, — глухим голосом сказал Гарри. Ярость бушевала в нем так, что он готов был наброситься на Снегга.
— Так докажите это! Возьмите себя в руки! — рявкнул Снегг. — Подавите гнев, владейте собою! Пробуем еще раз! Приготовиться! Легилименс!
Дядя Вернон забивает почтовый ящик гвоздями... Сотня дементоров движется к нему через озеро... По коридору без окон он бежит с мистером Уизли... Они приближаются к черной двери в конце коридора... Гарри думает войти в нее, но мистер Уизли уводит его налево, вниз по каменной лестнице...
— Я ЗНАЮ! Я ЗНАЮ!
Он опять стоял на четвереньках в кабинете Снегга, шрам покалывало, но в словах, только что сорвавшихся с его уст, звучало торжество. Он встал под взглядом Снегга, волшебная палочка была поднята. Похоже, в этот раз Снегг снял заклятие еще до того, как Гарри начал сопротивляться.
— Так что случилось, Поттер? — спросил он, пронзительно глядя на Гарри.
— Я видел... я вспомнил, — задыхаясь, ответил Гарри. — Теперь я понял...
— Что поняли?
Гарри ответил не сразу; он тер лоб, все еще наслаждаясь этим мигом ослепительного прозрения.
Коридор без окон, утыкавшийся в запертую дверь, снился ему месяцами, и он не понимал, что это — реальное место. Теперь же, увидев его в воспоминании, он понял, что все это время ему снился коридор, по которому он бежал с мистером Уизли двенадцатого августа, когда они спешили в зал министерского суда: коридор вел к Отделу тайн, и это в нем сидел мистер Уизли, когда на него напала змея Волан-де-Морта.
Гарри поднял глаза на Снегга.
— Что находится в Отделе тайн?
— Что вы сказали? — тихо произнес Снегг, и Гарри с удовольствием увидел, что он занервничал.
— Я спросил: что находится в Отделе тайн, сэр?
— Чем, интересно, вызван такой вопрос? — протянул Снегг.
— Коридор, который я сейчас видел, — сказал Гарри, внимательно наблюдая за лицом Снегга, — он снится мне несколько месяцев... и я только что его узнал. Он ведет в Отдел тайн, и Волан-де-Морту что-то оттуда нуж...
— Я запретил вам произносить имя Темного Лорда! Они смотрели друг на друга с яростью. Шрам у Гарри снова задергало, но ему было все равно. Снегг был взволнован, но заговорил нарочито равнодушным тоном:
— В Отделе тайн много всякого, Поттер, но мало такого, что вы в состоянии понять, и совсем ничего, что вас касалось бы. Я ясно выразился?
— Да, сказал Гарри, потирая шрам, который болел все сильнее.
— Явитесь в среду, в то же время. Мы продолжим работу.
— Хорошо, — сказал Гарри. Ему не терпелось покинуть кабинет Снегга и найти Рона с Гермионой.
— Каждую ночь перед сном вы должны освобождаться от всех эмоций. Вы должны очистить и опустошить сознание, добиться полного покоя. Понятно?
— Да, — сказал Гарри, хотя почти не слушал.
— И предупреждаю, Поттер: если вы не упражнялись, от меня это не укроется.
— Хорошо.
Гарри поднял сумку, перекинул через плечо и заторопился к выходу. Открыв дверь, он оглянулся на Снегга: тот стоял спиной к нему, подцеплял из Омута палочкой свои мысли и аккуратно вкладывал их в голову. Гарри молча вышел и прикрыл за собой дверь. В шраме пульсировала боль.
Рона и Гермиону он нашел в библиотеке — они трудились над громоздким домашним заданием Амбридж. Небо за окнами темнело. Остальные ученики, большей частью пятикурсники, сидели под лампами, уткнувшись носом в учебники, и лихорадочно царапали перьями. Их скрипу вторил скрип одной туфли мадам Пинс — библиотекарша ходила между столами, угрожающе дыша в затылки, склоненные над ее драгоценными книгами.
Гарри познабливало, шрам все еще болел, состояние было такое, как будто начиналась лихорадка. Сев напротив друзей, он увидел свое отражение в окне: лицо бледное, шрам заметнее, чем обычно.
— Как прошло? — шепотом спросила Гермиона и тут же с озабоченным видом: — Ты как себя чувствуешь?
— Хорошо... не знаю. — Гарри поморщился, шрам опять задергало. — Слушай, я кое-что сообразил...
И он рассказал им о том, что увидел в кабинете у Снегга и что из этого вывел.
— Так ты говоришь... — прошептал Рон, потому что мимо со скрипом прошла мадам Пинс, — это оружие, за которым гоняется Сам-Знаешь-Кто, оно в Министерстве магии?
— В Отделе тайн, должно быть, там, — шепотом ответил Гарри. — Я видел эту дверь, когда твой отец вел меня вниз на слушание — ее он и охранял, когда на него напала змея.
Гермиона глубоко, протяжно вздохнула.
— Ну конечно.
— Что «конечно»? — нетерпеливо спросил Рон.
— Ты сам подумай... Стерджис Подмор пытался проникнуть за секретную дверь в Министерстве магии... должно быть, за эту самую. Не слишком ли много совпадений?
— Зачем Стерджису туда понадобилось, если он на нашей стороне? — сказал Рон.
— Тоже не понимаю, — призналась Гермиона. — Это немного странно...
— Так что там, в Отделе тайн? — спросил Гарри у Рона. — Отец тебе никогда не говорил?
— Знаю только, что людей, которые там работают, прозвали невыразимцами. — Рон нахмурился. — По-моему, никто не знает, чем они занимаются. Странное место, чтобы держать там оружие.
— Ничего не странное. Самое подходящее, — сказала Гермиона. — Наверное, в Министерстве разрабатывают что-то сверхсекретное, так я думаю... Гарри, ты правда не заболел?
Гарри в это время сильно провел обеими ладонями по лбу, словно пытаясь его разгладить.
— Нет... все нормально. — Гарри опустил руки, они дрожали. — Просто немного... Мне не очень понравилась окклюменция.
— Думаю, любой бы ослаб, если в его ум вторгаются раз за разом, — посочувствовала Гермиона. — Давайте пойдем в гостиную, там все-таки уютнее.
Но в гостиной было полно народу, раздавался громкий смех: Фред и Джордж демонстрировали новейший товар своего магазина розыгрышей.
Безголовая! Шляпа! — выкрикивал Джордж, а Фред размахивал остроконечной шляпой, украшенной розовым пышным пером, — Два галеона штука! Следите за Фредом.
Сияющий Фред нахлобучил ее на голову. Первую секунду у него был просто глупый вид; затем и шляпа, и голова исчезли.
Несколько девочек вскрикнули, остальная публика разразилась хохотом.
— А теперь снимаем! — объявлял Джордж, и рука Фреда шарила в воздухе над плечом, после чего в ней появлялась шляпа, а на плечах — голова.
— А как эти шляпы действуют? — заинтересовалась Гермиона, оторвавшись от своего урока. — Понятно, что это какие-то чары невидимости, но интересно, что они распространяются за границы заколдованного объекта... Думаю, эти чары не долговременного действия.
Гарри не ответил, ему нездоровилось.
— Пожалуй, займусь этим завтра. — Он запихнул только что вынутые книги обратно в сумку.
— Тогда запиши в свой планировщик домашних заданий. Чтобы не забыть! — посоветовала Гермиона.
Друзья переглянулись, Гарри залез в сумку, достал планировщик и неуверенно раскрыл.
— Все на завтра отложил — понапрасну день прожил! — наставительно пропела книжечка, когда Гарри стал записывать домашнее задание Амбридж. Гермиона ликовала.
— Пойду-ка спать, — сказал Гарри и засунул планировщик в сумку, решив, что при первом же удобном случае надо отправить его в камин.
Он прошел через гостиную, увильнул от Джорджа, попытавшегося надеть на него Безголовую шляпу, и наконец-то очутился один на тихой прохладной лестнице в спальню. Его тошнило, как в ту ночь, когда приснилась змея. Но если лечь, думал он, может быть, все пройдет.
Он открыл дверь спальни, сделал шаг, и его пронзила такая боль, как будто ему раскроили череп. Он не понимал, где он, стоит он или лежит, не помнил даже своего имени.
В ушах у него гремел маниакальный смех... давно уже он не был так счастлив... он торжествовал, он был в восторге... произошло нечто чудесное, чудесное...
— Гарри? ГАРРИ!
Кто-то ударил его по лицу. Сквозь безумный смех прорвался крик боли. Радость покидала его, но смех продолжался.
Он открыл глаза и понял, что этот дикий смех вырывался из его рта. И как только понял, смех прекратился.
Гарри лежал на полу, тяжело дыша, и смотрел в потолок, шрам на лбу горел невыносимо. Над ним склонился испуганный Рон.
— Что случилось?
— Не знаю... — выдохнул Гарри и сел. — Он счастлив... просто счастлив...
— Тот-Кого-Нельзя-Называть?
— Произошло что-то хорошее, — пролепетал Гарри. Его трясло, как после видения змеи и мистера Уизли, и ужасно тошнило. — На что он надеялся.
Так же как в раздевалке Гриффиндора, эти слова вырвались у него помимо воли, как будто его устами говорил посторонний, но он знал, что это — правда. Он делал глубокие вздохи, чтобы его не стошнило на Рона. И радовался, что на этот раз его хотя бы не видят Симус и Дин.
— Гермиона попросила пойти посмотреть, как ты, — тихо сказал Рон, помогая ему встать. — Говорит, твои защитные силы сейчас на спаде — после того как Снегг покопался в твоем сознании... Но, думаю, потом это принесет пользу, а?
Он с сомнением посмотрел на Гарри и подвел его к кровати. Гарри неуверенно кивнул и повалился на подушки. Шрам еще покалывало, все тело болело — многочисленные падения дали себя знать. Он не мог не чувствовать, что первый опыт окклюменции не укрепил его сопротивляемость, а, наоборот, ослабил, и с большой тревогой спрашивал себя, что же такое могло произойти, если за четырнадцать лет Волан-де-Морт еще ни разу не был так счастлив.
Глава 25. Жук на ниточке
Ответ был получен на следующее же утро. Когда пришел «Ежедневный пророк» Гермионы, она развернула его, посмотрела на первую полосу и ойкнула так, что обернулись все, сидевшие неподалеку.
— Что? — спросили в один голос Рон и Гарри.
Вместо ответа она положила газету перед ними и показала на десять черно-белых фотографий, занявших всю первую полосу; на девяти — лица волшебников, на десятой — ведьма. Одни безмолвно скалились, другие нагло барабанили пальцами по рамкам своих фотографий. Под каждой значилось имя и преступление, за которое этот человек был посажен в Азкабан.
«Антонин Долохов, — гласила подпись под фотографией волшебника с длинной, бледной, искривленной физиономией, насмешливо смотревшего на Гарри. — Осужден за зверское убийство Гидеона и Фабиана Пруэттов».
«Август Руквуд, — значилось под изображением рябого мужчины с жирными волосами, который стоял со скучающим видом, прислонясь к краю фотографии. — Осужден за передачу секретных сведений Министерства магии Тому-Кого-Нельзя-Называть».
Но внимание Гарри было приковано к ведьме. Она бросилась ему в глаза, как только перед ними положили газету. Длинные нечесаные волосы — в прошлый раз, когда он ее видел, они были густые и блестящие. Она смотрела на него из-под тяжелых век, на тонких губах играла надменная улыбка. Как и Сириус, она сохранила остатки былой красоты, хотя время или Азкабан сильно над ней поработали.
«Беллатриса Лестрейндж, осуждена за пытки, нанесшие непоправимый вред здоровью Фрэнка и Алисы Долгопупс».
Гермиона толкнула Гарри локтем и показала на заголовок над фотографиями, которого Гарри, вперившись в Беллатрису, не успел прочесть.
МАССОВЫЙ ПОБЕГ ИЗ АЗКАБАНА МИНИСТЕРСТВО ОПАСАЕТСЯ, ЧТО «ДУША ЗАГОВОРА» СТАРЫХ ПОЖИРАТЕЛЕЙ СМЕРТИ - БЛЭК
— Блэк? — громко сказал Гарри. — Откуда?..
— Тс-с! — шепнула Гермиона. - Тихо. Читай про себя!
Вчера поздно вечером Министерство магии сообщило, что из Азкабана совершен массовый побег.
В ходе беседы с репортерами у себя в кабинете министр магии Корнелиус Фадж подтвердил, что несколько часов назад из камер строгого содержания совершили побег десять заключенных, о чем, ввиду особой опасности беглецов, он уже проинформировал премьер-министра маглов.
— К великому сожалению, повторилась ситуация, с которой мы столкнулись два с половиной года назад, когда из тюрьмы бежал убийца Блэк, — заявил вчера вечером Фадж. — И между этими происшествиями нельзя не усмотреть взаимосвязи. Побег подобного масштаба предполагает помощь извне, и следует помнить, что Блэк, первым в истории вырвавшийся из Азкабана, идеально подходит для роли такого помощника. Мы считаем весьма вероятным, что бежавшие преступники, в числе которых кузина Блэка Беллатриса Лестрейндж, группировались вокруг своего вожака Блэка. Тем не менее мы прилагаем все силы к задержанию преступников и просим волшебное сообщество проявлять бдительность и осторожность. Ни в коем случае нельзя приближаться к этим лицам.
— Вот тебе и разгадка, Гарри, — сказал потрясенный Рон. — Вот почему он вчера так радовался.
— Поверить не могу, — сказал Гарри. — Фадж винит в побеге Сириуса.
— А что ему остается? — с горечью спросила Гермиона. — Сказать: «Извините, господа, Дамблдор предупреждал меня, что это может случиться — стража Азкабана переметнулась к лорду Волан-де-Морту (перестань ойкать, Рон)... а теперь на свободе и самые опасные его союзники»? Понимаете, он полгода твердил, что ты и Дамблдор — лжецы.
Она перевернула страницу и стала читать дальше, а Гарри окинул взглядом Большой зал. Он не мог понять, почему не испуганы и не обсуждают эту ужасную новость все остальные, но на самом деле очень немногие получали газету ежедневно, как Гермиона. Болтают о домашних заданиях, о квиддиче и неизвестно еще о какой ерунде, когда за этими стенами к воинству Волан-де-Морта присоединились еще десять Пожирателей смерти.
Он посмотрел на преподавательский стол. Тут картина была совсем другая. Дамблдор был поглощен разговором с МакГонагалл, у обоих озабоченные лица. Профессор Стебль, подперев «Пророк» бутылкой кетчупа, читала первую полосу с такой сосредоточенностью, что не замечала, как с ее ложки, застывшей в воздухе, капает на колени яичный желток. А на дальнем конце стола профессор Амбридж поедала овсянку. Раз в кои веки ее выпученные жабьи глаза не обшаривали зал в поисках нарушителей дисциплины. Насупясь, она метала в рот ложку за ложкой и время от времени злобно поглядывала на занятых беседой Дамблдора и МакГонагалл.
— Кошмар, — сказала Гермиона, продолжавшая читать газету.
— Что еще? — встрепенулся Гарри. — Нервы у него были напряжены.
— Это ужасно. — Гермиона сложила газету на десятой странице и пододвинула к Гарри и Рону.
ТРАГИЧЕСКАЯ КОНЧИНА МИНИСТЕРСКОГО РАБОТНИКА
Больница святого Мунго пообещала вчера вечером провести детальное расследование обстоятельств гибели сорокадевятилетнего Бродерика Боуда, сотрудника Министерства магии, задушенного в своей постели «комнатным» растением. Вызванные на место происшествия целители не смогли вернуть его к жизни. Мистер Боуд пострадал от несчастного случая на рабочем месте за несколько недель до смерти.
Целительница Мириам Страут, дежурившая по палате во время этого происшествия, отстранена от работы с сохранением содержания и была недоступна для журналистов, однако представитель больницы заявил:
— Больница глубоко сожалеет о смерти мистера Боуда, уже поправлявшегося перед этим трагическим происшествием.
У нас установлены строгие правила касательно украшения палат, но, по предварительным данным, целительница Страут, перегруженная работой в связи с Рождеством, не обратила внимания на опасный характер растения на тумбочке мистера Боуда. Поскольку речь и подвижность у мистера Боуда уже восстанавливались, целительница Страут доверила ему уход за растением, упустив из виду, что это не невинная цветокрылка, а отросток дьявольских силков. При первом же прикосновении к нему растение моментально задушило выздоравливавшего мистера Боуда.
Больница пока не может объяснить, каким образом растение оказалось в палате, и просит всех волшебников и волшебниц, располагающих какой-либо информацией, сообщить об этом.
— Боуд... — сказал Рон. — Что-то знакомое...
— Мы его видели, — прошептала Гермиона. — В больнице, помнишь? Кровать напротив Локонса — он лежал и смотрел в потолок. И видели, как принесли дьявольские силки. Она — целительница — сказала, что это рождественский подарок.
Гарри еще раз посмотрел на статью. Ужас сжимал ему горло.
— Как это мы не узнали дьявольские силки? Мы ведь видели их раньше... могли помешать...
— Кто же думал, что дьявольские силки появятся в больнице под видом комнатного растения? — сказал Рон. — Это не мы виноваты, а тот тип, что их прислал. Тоже мне, лопух — не видит, что покупает.
— Да ну тебя, Рон, — дрожащим голосом сказала Гермиона. — Не верю я, что кто-то сажал дьявольские силки в горшок и не знал, что они стараются удавить всякого, кто прикоснется. Это... это было убийство... притом хитроумное. Если растение прислано анонимно, как узнать, кто это сделал?
Но Гарри думал не о дьявольских силках. Он вспоминал, как они спускались в лифте на девятый уровень Министерства в день слушания и на уровне атриума в лифт вошел мужчина с землистым лицом.
— Я знаю Боуда, — медленно сказал он. — Мы с твоим отцом встретили его в Министерстве.
У Рона округлились глаза.
— Я помню, отец говорил о нем дома! Он был невыразимец, он работал в Отделе тайн!
С минуту они глядели друг на друга, потом Гермиона притянула к себе газету, закрыла ее, свирепо посмотрела на первую страницу с портретами беглых Пожирателей смерти и вскочила.
— Ты куда? — опешил Рон.
— Отправить письмо. — Гермиона вскинула сумку на плечо. — Не знаю, получится ли... но надо попробовать... а кроме меня, некому.
— Терпеть не могу, когда она себя так ведет, — проворчал Рон. Они тоже направились к выходу из Большого зала, только не так быстро. — Умрет, что ли, если скажет, в чем дело? Ну, потеряла бы десять секунд... А-а, Хагрид.
Хагрид стоял у двери в вестибюль, дожидаясь, когда пройдет толпа когтевранцев. Он по-прежнему был в кровоподтеках, как в день возвращения из командировки к великанам, а на переносице у него красовалась свежая рана.
— Как жизнь, приятели? — спросил он, причем вместо улыбки у него получилась болезненная гримаса.
— А ты как, Хагрид? — спросил Гарри, шагая рядом с ним через вестибюль к парадной двери.
— Хорошо, хорошо, — ответил Хагрид, с наигранной веселостью; он помахал рукой, едва не контузив проходившую мимо профессора Вектор. — Всё дела, понимаешь... к занятиям готовиться... у пары саламандр чешуйная парша... у меня испытательный срок.
— У тебя испытательный срок? — громким голосом переспросил Рон, так что многие ребята с любопытством обернулись. — Извини... Правда испытательный срок? — повторил он шепотом.
— Да... Правду сказать, я другого не ждал. Вы, может, не заметили — инспекция-то не больно хорошо прошла... вот как, значит... — Он тяжело вздохнул. — Пойду-ка натру этих саламандр красным перчиком, не то, глядишь, и хвосты отвалятся. Пока, ребятки.
Он вышел в дверь, спустился с каменной лестницы и зашагал по мокрому лугу. Гарри смотрел ему вслед и думал, хватит ли у него сил перенести хотя бы еще одну плохую новость.
* * *
Известие о том, что Хагрид оставлен с испытательным сроком, разнеслось по всей школе, но, к возмущению Гарри, почти никто не расстроился, а некоторые — и в первую голову, конечно, Драко Малфой — просто обрадовались. Что же до диковинной смерти какого-то министерского служащего в больнице святого Мунго, то знали о ней и были огорчены, кажется, только они трое. Разговоры в коридорах были только об одном: о десяти сбежавших Пожирателях смерти — новость распространили те немногие, кто читал газеты. Поползли слухи, что кое-кто из беглых замечен в Хогсмиде, что они прячутся в Визжащей хижине и намерены прорваться в Хогвартс, как когда-то Сириус Блэк.
Ребята, выросшие в семьях волшебников, с детства знали имена этих Пожирателей смерти — их произносили почти с таким же страхом, как имя самого Темного Лорда; преступления их, совершенные в годы волан-де-мортовского террора, стали легендой. А по коридорам Хогвартса ходили юные родственники их жертв, и теперь на них падали вовсе нежеланные отсветы их мрачной славы. Сьюзен Боунс, чьи дядя, тетя и двоюродные братья пали от руки одного из злодеев, с горечью сказала на уроке травологии, что теперь она поняла, каково оказаться на месте Гарри.
— Не знаю, как ты с этим живешь. Это ужас, — выпалила она, подсыпая слишком много драконьего навоза саженцам визгоперки, отчего они недовольно запищали и заерзали.
Да и Гарри снова стал предметом повышенного внимания и оживленных пересудов в коридорах, правда, в интонациях шептунов он уловил некоторую перемену. Теперь в них слышалось любопытство, а не враждебность, и несколько раз до него долетели обрывки разговоров, из которых явствовало, что ребят не устраивает версия «Пророка» насчет того, как и почему удалось Пожирателям смерти вырваться из крепости Азкабан. Недоумение и страх вынуждали этих усомнившихся обратиться к единственному объяснению, которое было им доступно — к тому, о чем твердили с прошлого года Гарри и Дамблдор.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 17 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |