Скрытый дар. Пророчество. Пичуев С.В.

Скрытый дар. Пророчество. Пичуев С.В.

До чего же опасная вещь эти пророчества, опасная своей непонятностью, ибо никогда не знаешь наверняка о чем в них говорится…

Кто говорит, что понял пророчество, тот умалишенный…

Кто пытается предотвратить пророчество, тот сумасшедший…

Не слушайте пророков…

Из древней рукописи «Наставления против пророков».

Автор неизвестен.

Далеко вперед 1.

-Что будем делать, господин? - спросил Нурх у стоящего возле большого круглого стола человека.

Нурх еше раз посмотрел в окно Вид

из башни открывался величественный - на огромной равнине, сотрясая воздух звуками боевых рогов, лязгом железа, воплями тысяч глоток, сошлись две армии. Люди, нелюди, чудовища, ходячие мертвецы, демоны, духи и невесть еще кто сшиблись насмерть, и демон не мог отвести глаз от вспышек боевых заклинаний, ливня стрел, посылаемых обеими армиями, от когтей зубов, копий мечей, закружившихся в этом кровавом хороводе. Человек ничего не ответил, но демон и не ждал ответа. Этот смертный маг, который пленил его, связав хитроумными чарами, творил сейчас волжбу, пытаясь спасти положение.

Нурх мысленно ликовал. Еще один смертный червяк, возомнивший себя богом, видит крушение своих мечтаний. Этот колдунишка решил захватить целый мир и, объявил себя владыкой всех живущих под местным солнцем. Вот только живущие на этой земле не согласились, собрали огромную армию, назвали себя борцами с Тьмой, и сейчас Нурх отлично видел, как сверкая доспехами, тяжелая кавалерия противника, крушит левый фланг их с господином войска. Скоро все закончится – армия будет взята в клещи, те, кто уцелеет, укроются за стенами крепости, но и она не продержится долго.

Нурх еле сдерживал смех, глядя как маг, закрывший глаза, бормочущий что-то под нос, совершает какие-то пассы руками. Демон улавливал только общие контуры заклинаний, но прекрасно чувствовал вложенную в них мощь, а еще он чувствовал противодействие вражеских магов. Пот струился по лицу человека, капли падали не стол, образуя мокрое пятно, готовое превратиться в лужицу. Только теперь Нурх пригляделся внимательнее к предметам на столе, раньше он замечал лишь, стоящий в центре кристалл, размером с человеческую голову и карта земель этого мира. Свитки, перья, книги, маломощные артефакты, какие-то бусы, и косточки вообще его не интересовали. Но сейчас Нурх узнал семь цветных гладких камушков, лежащих справа от чародея. Это были камни телепортации.

Увиденные Нурхом артефакты могли означать только одно – хозяин башни собрался бежать. Он, конечно, еще поборется, этот маг, но шансов победить у него нет. Почму он медлит? Бежать нужно сейчас, потом выход перекроют, и никакие камни не помогут. Размышления демона были прерваны кристаллом на столе, ровное зеленоватое свечение которого, вдруг сменилось темно-красным А затем кристалл почернел и стал покрываться трещинами, воздух в зале завибрировал, маг затрясся всем телом, его голова запрокинулась, в уголках рта показалась кровь, что-то зашипело, и Нурх увидел кристалл, превратившийся в кучку дымящихся осколков.

В следующий миг ведущая в зал массивная дверь, окованная железом и защищенная чарами, обеими створками упала внутрь. Накрывая себя и человека водяным куполом, Нурх успел заметить три бесформенные кровавые груды – тела стражников, но думать об этом не было времени. В зал вошли двое людей, лица скрыты под капюшонами, оружия не видно, судя по всему, оба маги. Нурх ударил не раздумывая и не задавая вопросов.Ледяные шипы целым роем полетели в магов, эти маленькие кусочки замерзшей воды были способны пробить насквозь человека в тяжелой броне, заклинание было не самым изящным, но об изяществе в тот момент демон думал меньше всего. Поэтому он просто вложил в первое пришедшее в голову заклинание побольше силы. Шипы. Не долетев до цели пары шагов, встретились с прозрачной едва видимой обычным зрением преградой, и разлетелись сверкающими брызгами. Нурх опоздал совсем немного: уже превратив свою правую лапу в ледяной клинок, готовый бросить в нападающих следующее заклятие, ощутил, что водяной купол, который защищал его и при необходимости выдержал бы несколько магических атак, попросту исчез, а затем демон уловил запах горящей плоти и с удивлением обнаружил, что запах исходит от него. Нурх зарычал и двинулся вперед, метнув в магов сразу четыре ледяных копья и понял, что промахнулся. Глаза демона ослепли от яркого света, который затопил все вокруг, и гаснущее сознание Нурха запомнило только его собственный сотрясающий стены рев боли и ярости.

Нурх долго разглядывал мусор на полу, залитом водой. Ему казалось, что он видит океан с разбросанными по нему материками и островами. Деревянная чашка – это рыболовецкое суденышко, а рядом перья для письма – это набегающие на него волны. А восточнее находится каменистый остров, на котором гнездятся чайки, выступающие из воды скалы то ли упали с потолка, то ли откололись от стены. Картину портило наличие двух мертвых тел на севере. Одно из них лежало напротив демона и смотрело остекленевшими глазами прямо на него. Другое – сидело, привалившись к стене и запрокинув голову, уставилось в потолок. Трупы магов будто высушили, серая кожа обтягивала черепа так, что кое-где порвалась, обнажая кости, желтые зубы торчали из почерневших десен, губ не было, крови тоже. Демон смотрел на мертвецов и наконец стал понимать где находится.

Демон тряхнул головой и стал подниматься с пола, получилось со второй попытки. Нурх изумленно смотрел на свой правый бок. Бурая кровь вытекала из дымящейся раны с почерневшими краями..

-Одиннадцать столпов Гензета,-прорычал Нурх.

Эти двое колдунов едва не прикончили его, мысли Нурха сосредоточились на ране. Судя по всему какое-то светлое волшебство, к простой стихийной магии его тело слабовосприимчиво. Для регенерации потребуется человеческая кровь, придется просить хозяина. Только теперь Нурх вспомнил о чародее, которому служил. Маг стоял позади него, опершись на стол, одежда висела клочьями, лицо превратилось в кровавую маску, он тяжело дышал, а когда стал вытирать кровь правым рукавом, рука его затряслась и он снова оперся на стол.

-Потрепали они тебя, демон,-ухмыльнулся маг, -да и меня тоже,-и снова попытался вытереть кровь.

Сил у него похоже совсем не осталось. Маг задумчиво смотрел на демона, и Нурх вдруг увидел, что задумчивость сменяется страхом. Понимание обрушилось на демона внезапно, если бы Нурх не был ранен, то мгновенно почувствовал бы, что связывающие его смертельные чары, наложенные магом разрушены. Видимо, заклинание врагов каким-то образом рассеяло их. Но теперь это не имеет значения, маг выжат, сейчас он не сплетет даже простейшего огненного шара. Та же мысль похоже посетила и мага, тот стал медленно пятиться. Пасть Нурха раскрылась в ухмылке, не предвещавшей ничего хорошего. Не обращая внимания на рану и боль, демон прыгнул в один миг оказавшись рядом с магом. Лапа демона сжала горло чародея.

-Не убивай меня,-прохрипел маг.-Я сделаю все, что ты захочешь.

Нурх ничего не ответил, он пару мгновений любовался корчащимся человеком, а затем одним движением снес тому голову и припал к алой струе, хлещущей из обрубка шеи.

Глава 1.

Город Ремус готовился встретить новый год. Уже неделю жизнь столицы не замирала ни на секунду. Улицы были полны людей и днем и ночью, казалось, что горожане и вовсе не спят. Готовые веселиться пока их не разгонят. По лицу командира патруля стражи было видно, что он с удовольствием разогнал бы всех бездельников по домам. Десятник не любил праздников, в такие дни Ремус наводняли толпы всякого сброда, за которым нужно было смотреть в оба. Городская стража несла службу в усиленном режиме, на отдых отводилось всего несколько часов, а о выходных и увольнительных не могло быть и речи. Радовало только двойное жалование или как его еще называли праздничное, да поборы с въезжающих, но при этом все веселье проходило мимо стражи. Десятник еле слышно выругался, он завидовал тем, кто днем участвует в праздничных шествиях, карнавалах, глазеет на представления бродячих артистов или на спектакли в театрах, бесцельно слоняется по торговым рядам. В храмах шли пышные церемонии и народ набивался туда до отказа, а вечером после фейерверков и новых представлений этот народ набивал до отказа трактиры, игорные дома и бордели. Десятник снова выругался, на этот раз громче и грязнее.

В квартале Ткачей было тихо. Десятника не удивлял сей факт, ибо на месте людей, живущих в данной части города, он бы тоже предпочел оказаться поближе к центру столицы. Десятник решил, что его подчиненным не помешает передышка, поэтому повел их до конечной точки патрулирования., зная, что там все спокойно и можно расслабиться. Десятник и четверо воинов стояли на улице под названием Шелковая возле закрытого трактира «Весельчак Томми»,.Трактир обычно был переполнен, но в эти дни посетителей было мало, а в позднее время вообще не имело смысла хозяину держать дверь открытой-весь народ гулял в Новом городе на Королевской площади. Стражники перебрасываясь шутками и пуская по кругу фляжку с вином, не забывали смотреть по сторонам, украдкой, как бы между прочим, все же они были не городские ополченцы, а солдаты с большим опытом. Десятник тоже не забывал о службе, за годы которой, он безошибочно мог определить подозрительного человека. Поэтому командир патруля спокойно проводил взглядом пару пьянчуг, оравших песни и поздравления, да какого-то бородатого мужика, спросившего где-находится ближайший бордель.

Человек вывернувший из-за угла дома на перекрестке шагах в пятидесяти от стражников, сразу привлек внимание десятника. Привлек не потому что в столь поздний час оказался на безлюдной улице и лицо его скрывал капюшон черного плаща, многие прохожие были так одеты, ведь было прохладно, и шел снег, а, значит, плащ, подбитый мехом был не редкостью. Нет, десятника насторожило мимолетное, уловимое только глазом бывалого стражника, желание незнакомца повернуть обратно, подавив которое, тот двинулся навстречу пятерым воинам. Человек спокойно шел по противоположной стороне улицы, но десятник ощущал скрытое напряжение фигуры в черном. Его люди понимали своего командира без слов, разговор прекратился, фляжка с вином будто испарилась взгляды устремились на приближающуюся фигуру.

-Эй, малый, тый ты кто таков и чего тут делаешь? -Десятник шагнул вперед, четверо остальных воинов взяли человека в кольцо, один из них поднял повыше фонарь-Откинь-ка капюшон, разглядим тебя получше..

Щурясь от света, на стражников смотрелисерые глаза мужчины лет сорока,.Ллицо обычное, не красивое и не уродливое, ни шрамов, ни оспин, ни татуировок, пользующихся такой популярностью в последние несколько лет -в общем непримечательное лицо, посмотришь и пройдешь мимо, тут же забыв. Однака, десятник пристально разглядывал незнакомца.

-Господин стражник, я, как и все иду развлекаться,-человек слегка растерянно улыбнулся.-Сам я торговец красками из Палти, зовут Киликий.

-Где остановился?-продолжая разглядыватьназвавшегося торговцем, задал новый вопрос десятник.

-У Салли в «Золотом поросенке», решил новый год в Ремусе отметить, пробуду еще неделю, отдохну от жены и детей. На. этот раз Киликий хохотнул.Кое-кто из стражников улыбнулся, но десятник жалел сейчас, что не взял с собой мага из их патруля, которого они оставили в паре кварталовотсюда, чтобы тот хоть немного отдохнул, бедняга не спал двое суток и вот теперь без волшебства десятник мог полагаться только на чутьеопытного стражника, а оно говорило, что Киликий лжет.

-Подними руки и прошу, без фоку сов.

Торговец повиновался, один из воинов стал его обыскивать.Киликий что-то протестующее залепетал, но быстро замолчал и не двигался.

-Ничего, только это, - воин держал в руках небольшую кожануюсумку, а затем протянул ее командиру. Десятникпри свете фонаря стал рассматривать содержимое. Внутри оказался кошель, в котором было пять золотых и немного серебра, а также два свитка бумаги, - список покупок в столице.

-Господин стражник, отпустите меня, я обычный торговец, это может подтвердить Салли, я не первый раз у нее останавливаюсь,- Киликий умоляюще смотрел на окруживших его воино.

Десятник отчего-то не сомневался, что Салли подтвердит слова Киликия, а может и правда плюнуть на все,

и парни его устали. И все же зачем этот Киликий ночью, пойдя развлекаться, потащил с собой список покупок, Странно,

-Ты пойдешь с нами.

-Командир, а может ну его,, пусть идет себе,-высказался один из стражников.

-Господа, я законопослушный гражданин, я ничего не нарушил.-Киликий жалобносмотрел на солдат.

Десятник снова заколебался, мысленно ругая сам себя за подозрительность, но все же не смог переубедить внутреннее чутье.

-Я уже сказал,он пойдет с нами, а там пусть маг разбирается.

Десятник убрал вещиторговца обратно в сумку и передал ее воину с фонарем. На этот раз возражений не последовало, и командир стражников повернулся к торговцу и своим людям спиной, когда услышал спокойный, без тени жалобности и страха голос Киликия.

-Хорошо, как же хорошо, что с вами нет мага.

Еще не успев до конца переварить услышанное, десятник потянул из ножен меч, поворачиваясь к торговцу. Раздался негромкий хлопок, и десятник ощутил сильный удар в грудь, перед глазами оказалось небо, но падая на спину он понял, что та же участь постигла и его людей. Десятник оказался на ногах раньше остальных и увидел Киликия, который стоялшагах в пятнадцати от него. Бледное свечение окутывало торговца, а во взгляде серых глаз десятник прочитал смертный приговор себе и своим подчиненным.

Командир стражников и четверо войнов бросились на Киликия одновременно, без ругани, криков или предложений сдаться. Десятник метнул кинжал, целясь в голову мага, а то что это был маг не вызывало сомнений, но стальной клинок, так много раз спасавший емужизнь, бессильно отскочил в сторону от светящейся фигуры, то же произошло с еще одним кинжалом, брошенным кем-то из стражников. Меж тем Киликий развел руки в стороны, и десятник на мгновение увидел в зажатых кулаках мага воздух, принявший форму двух огромных мечей. Он хотел крикнуть, предупредить своих парней, но не успел. Киликийрезко взмахнул руками, скрещивая их перед собой.Раздался свист,десятника, недобежавшего до Киликия нескольких шагов, снова бросило на землю. На этот раз он потерял сознание.

Придя в себя, десятник попытался встать на ноги, ноудалось это не сразу, все тело болело, а левая рука была сломана, пришлось перевернуться на правый боки превозмогая боль подняться. Он увидел Киликия, который закидывал себе на плечо свою сумку.

-Не люблю я лишней крови, господин стражник.

Киликий смотрел на десятника, а, тот, дрожа от ярости, смотрел на тела своих людей. Двоих перерубило пополам, кровь, перемешанная с обломками костей, доспехов и оружия,, превратила снег возле трактира «Весельчак Томми» в нечто, что под светом висящего на входе фонаря,вызывало омерзение. Тела еще двоих стражниковпредставляли собой исковерканные, изломанные, истекающие кровью обрубки. Десятник подобрал свой меч и направился в сторону Киликия. Между ладонями мага засветился молочно-белый, потрескивающий шар. Киликий что-то выкрикнул, и белый шар полетел в десятника, который выставив перед собой меч, шел на мага. Доспех на груди последнего из пяти стражников лопнул от магического удара, десятник умер мгновенно, не успев закричать и не видя, как сгусток энергии, разворотив ему грудь, смешал в жуткого вида ране оплавленные части доспеха, осколки ребер и обгоревшие

внутренние органы.

Эйб Куррас окинул взглядом улицу – на Шелковой, несмотря на шум схватки, никто не появился. Угораздило же его так проколоться. Он мысленно ругал себя самыми жуткими бранными конструкциями, коим позавидовалбы любой мастер таковых из порта или столичных трущоб, но руганьне уберет с улицы тела стражников и не сотрет пятно с репутации. Сам Куррас по праву считался мастером дел, о которых не пишут в газетах и не говорят на каждом углу, о нем знали немногие и его услуги стоили дорого, при этом он сохранял определенную независимость Но главным, что отличало Курраса от большинства людей, занимавшихся разного рода сомнительными делами, оставалась чистота. Разрубленные тела, оторванные конечности, горы трупов – это не его почерк, не его стиль. Куррас, конечно же, не белошвейка, и ему не претило убийство, он вообще брался за любую хорошо оплачиваемую грязную работенку, проблема состояла в другом. Меняя личины, прикидываясь то нищим, то состоятельным купцом, то дворянином, то крестьянином, то солдатом, то наемником, Куррас оставался в тени.Оставался потому что, похищая, шантажируя, пытая и убивая, он все тщательно планировал и мастерски заметал следы. Куррас без преувеличения относился к элите наемников, а это значило в понимании Эйба, что на нем не должнобыть, крови, за которую не платят, а если заказчику потребовалась чья-то смерть, то все должно выглядеть как несчастный случай или жертва должна исчезнуть Мертвые солдаты Городской Стражи никак не походили на утонувшик при купании, на случайно сбитых лошадьюи уж точно не на пострадавших от сердечного приступа или отравившихся несвежей пищей, ко всему прочему, избавляться от тел просто нет времени.

Куррас еще раз посмотрел ро сторонам, и, досадливо поморщившись, зашагал прочь.Убийство стражей – это серьезно, нужно быстрее закончить с работой и уехать из Ремуса. Тяжелые мысли росли с каждым новым шагом. Эйб пытался успокоить себя тем, что тела обнаружат нескоро, а если и наоборот, то в праздничные дни за поиски убийцы возьмутся малыми и далеку не лучшими силами. Салли в «Золотом поросенке» знает ровно столько же, сколько погибший десятник и его солдаты, а на нее тоже выйдут не сразу, однако, то, что выйдут,было очевидно. Он не хранилна постоялом дворе никаких артефактовили вещей, могущмх вывести дознавателей на след, но беспокойство продолжало расти. Дознаватели,,это слово сулило мало хорошего, убит не нищий в подворотне, а пятеро солдат городской стражи, их не прирезали, а умертвили с помощью магии, сделав произошедшее в квартале Ткачей настолько выходящим за рамки обычных событий, что в Ремусе лучше не показываться в течении года.,

Куррас не верил в такие абстракции как судьба, рок, предопределенность. Он полагал, что все, абсолютно все можно спланировать, главное, тщательно просчитать варианты. В этот раз он, выполнив невероятно трудный заказ, вказалось, оставшись в очередной раз вне поля зрения различных королевских служб, призванных охранять покой государства, прокололся в самом конце, а ведь оставалось только встретиться с нанимателем и обменять результаты своей работы на деньги. Проклятые свитки,-подумал Куррас. Даже у десятника из Городской стражи они вызвали подозрение, но иначе было нельзя-заказчик потребовал предоставить сведения на бумаге, и Куррасу ничего не оставалось делать как все записать. Напрасно он убеждал посредника, через которого общался со своим неизвестным работодателем, что тренированная память надежнее и что разумнее будет не доверять бумаге, мало ли в чьи руки она попадет, но Орам, так звали посредника, был непреклонен.Разумеется, Куррас, наложил на свитки заклинание, изменившее текст, и написанное выглядело как безобидный список мелочей к новому году, которые должен купить отправившийся в столицу заботливый отец семейсва.Однако, такая уловка не выдержала бы магической проверки, а именно ее и затеял командир стражников. Десятник сильно удивил Эйба, мало того, что проявил неожиданную бдительность, так еще и не поддался попытке контроля над разумом, Куррасс легкостью вызвал сомнения в подчиненных -здесь магии потребовалось немного, но их командир оказался обладателем сильной воли. В итоге ничего не оставалось как перебить патруль самым быстрым хоть и кровавым способом..

Куррас миновал квартал Ткачей больше никого не встретив, и попал на Торгоую площадь, пересечь ее оказалось сложной задачей. Из-за веселящегося народа, собиравшегося судя по всему оставаться здесь до утра..Шум толпы раздражал эйба, так и метнул бы пару молний в кричащих то тут, то там лоточников, в пьяного бугая, который налетел на него или в детей, шнырявших под ногами. Эти мелкие пакостники сеяли вокруг себя настоящий хаос в виде петард, фейерверков и хлопушек, которые взрываясь, порождали ругань, визг, хохот и обязательно кто-нибудь грозился надрать сорванцам уши, но маленькие демоны, бесследно исчезали еще до взрыва очередной порции своих боеприпасов, чтобы посеять хаос в новом месте. И все-таки Эйб решил, что лучше пройти к месту встречи с Орамом именно через площадь, хватит с него глухих переулков с бдительными стражниками,, в толпе на него не обратят внимания. Он даже позволил себе задержаться и посмотреть представление, оно хотя, по его мнению, не заслуживало тех рукоплесканий которыми зрители выражали полный восторг, но Куррасу требовалось сейчас перевести дух, и он стал смотреть вместе со всеми.

Еще в годы своей юности, обучаясь магии, Куррас мало внимания уделял такому разделу искусства, как иллюзии. По его убеждению, сотворение всяческих фантомов и миражей,было пустой тратой сил и времени. Курраса больше интересовали боевыезаклинания, работа с артефактами, големами, магическими существами и вообще всем тем, что поможет убивать и не быть убитым. Однако, будучи опытным и далеко неслабым магом, Эйб кое-что понимал в иллюзиях, и поэтому у зрелище, демонстрируемое на высоком деревянном помосте в центре площади и вызывающее дикий восторг толпы, у него не вызывало ничего, кроме раздражения и презрения. Как же мало надо простонародью,-подумалось Куррасу, покажи красивую картинку и тебя мгновенно вознесут на пьедестал, и плевать, что картинка кое-как сляпана, а художник бездарен. Настоящий маг, по убеждению Эйба, никогда не опустится до потакания воющим простолюдинам и не будет за горсть медяков фиглярствовать, а именно фиглярством он и называл происходящее на помосте. Мнение Курраса во многом совпадало с действительностью. Маг, прошедший обучение в столичной Академии или одной из школ волшебства в провинции, не станет зарабатывать таким способом. Другое дело люди, обладающие даром, но по различным причинам не развившие его, им вполне достаточно знания основ магии, чтобы колесить по стране с бродячими артистами и простенькими фокусами выманивать деньги из кошельков крестьян. Что до него, то за такие иллюзии, претендующие в лучшем случае на уровень первого года обучения в Академии, он не выложит и ломаного медяка.

На помосте магичествовал какой-то белобрысый паренек. Он стоял, прикрыв глаза и вытянув обе руки перед собой. Затем ладони сошлись, хлопок, и в воздухе появился огромный красный цветок. Бутон цветка раскрылся, и его лепестки превратились в пламя, мгновение, и перед зрителями запылал костер, раздались аплодисменты,, но они едва успели стихнуть, как из костра вылетел алый феникс. Он повисел над площадью пару секунд и рассыпался огненными искрами. толпа взревела, Куррас криво усмехнулся, магия Воздуха сама по себе – не лучший выбор для иллюзий, а тут еще исполнение подкачало, все образы, которые показал юнец были слабыми с точки зрения конструирования чар. Эйб заметил, что узлы плетения слабы, изображение постоянно дрожит, готовое вот-вот рассыпаться, а после феникса белобрысый недоучка чуть не свалился в обморок. Последующие выступления были не лучше: иллюзорные фонтаны, замки, водопады, горы, животные, люди и многое другое, - почти все показанное было низкого качества. Исключение составили иллюзии двух студентов Академии, решивших, похоже, заработать на кружку пива, впрочем Куррас их не винил за это, а даже присоединился к аплодисментам окружающих.

До встречи с Орамом оставалось около получаса, и Эйб направился в сторону одной из улиц, ведущих в респектабельные районы города. Кварталы богатых купцов и знати приветствовали Курраса ярким светом фонарей, открытыми дверями увеселительных заведений и многолюдством. Пару раз его останавливали подвыпившие компании, предлагая отхлебнуть вина за здоровье короля и наступающий новый год прямо на улице, из бутылки, что была одна на всех.Куррас не отказывался, но на предложения присоединиться к празднующим не соглашался. Наконец он увидел двухэтажный особняк, в котором его ждал посредник. Еще днем Куррас нашел нужный ему дом, чтобы вечером не тратить времени на поиски,, а также изучил близлежащие улицы на случай, если возникнет опасность и надо будет спасаться бегством. Куррас не исключал вариант со спасением своей жизни, ибо его работа предполагала общение с опасными людьми, а то, что Орам опасен, было для Эйба очевидно. Вдобавок, вопреки обыкновению они должны были встретиться не в каком-нибудь трактире, битком набитом посетителями, а в неизвестном Куррасу доме, и это настораживало, однако не пугало, он выполнил заказ и теперь нужно получить деньги, иначе к чему

тогда весь риск, связанный с этим делом и пять мертвых стражников на Шелковой. Нет, Куррас не боялся, за долгую карьеру наемника от него не раз пытались избавиться, он даже привык, полагая, что это неотъемлемая часть профессии, но все же Орам его беспокоил. Куррас давно разглядел опытного убийцу в этом всегда вежливом худощавом типе, от Эйба такое просто не могло укрыться и тем более не могло напугать, в конце концов он профессионал. Скрыто от Курраса было другое –кому служит Орам? Кое-какие догадки на сей счет имелись, и они заставляли задуматься о прекращении всех дел с этим человеком. Взаимовыгодное сотрудничество, как называл их отношения Орам, пора заканчивать, иначе можно досрочно отойти в мир иной, а торопиться туда Куррас не хотел. Он всегда был осторожным игроком, считал, что у любого риска есть черта, которую нельзя переступать. Он не смог бы и сам ответить до конца на вопрос: почему нарушил свое правило и взялся, выполнить заказ Орама, прекрасно понимая, что ввязывается в дурно пахнущую историю. Скорее всего, Куррас не мог проигнорировать вызов, вызов его званию одного из лучших наемников., и он достойно на него ответил, но теперь надо успокоиться, получить деньги и покинуть столицу, а лучше страну, ибо то, что содержали два свитка, лежащие в простой на вид кожаной сумке, пахли кровью, большой кровью и политикой, и самым разумным будет оказаться за стенами Ремуса, когда неизвестные наниматели воспользуются добытыми Куррасом сведениями.

Калитка в высокой ограде была не заперта, и Куррас, пройдя через маленький дворик, подошел к двери дома, взялся за бронзовое кольцо и стукнул им один раз. За дверью что-то щелкнуло и она открылась. В тускло освещенном холле никого не оказалось. Куррас шагнул вперед, одновременно прикрываясь щитом воздуха и вливая в него побольше силы.

-К чему эти предосторожности, господин Куррас?

На верхней ступеньке лестницы, ведущей на второй этаж стоял Орам. Он спокойно смотрел на Курраса, который не найдя ответа, пожал плечами.

-Если бы мы хотели вас убить, то сделали бы это до того как вы сюда вошли, - продолжил Орам.-Следуйте за мной и уберите щит.

Куррас постарался не выдать своего удивления последней фразой. Вот оно, значит, как от него уже не скрывают, что Орам не просто связующее звено между исполнителем и заказчиком,, а представляет неких людей, которые способны в случае чего избавится от Курраса.Что ж самоуверенность сгубила многих, его не так-то просто убить пусть пугают сколько угодно. Вслух же Куррас ничего не сказал, снял защиту и стал подниматься по лестнице. Она привела его на второй этаж, где было четыре двери, Орам направился к дальней справа. Куррас проследовал за ним. Магические светильники работали не в пример лучше, чем в холле, и Эйб успел хорошенько разглядеть коридор. Смотреть особо было не на что, но сработало профессиональное внимание, от которого не укрылись пыльные стены с паутиной по углам, немытый деревянный пол с кусочками отпавшей штукатурки и краски, а также грязный потолок с крюком, предназначенным для подвешивания люстры. В стенах Куррас заметил отверстия, в одном из них торчал гвоздь,вероятно, когда-то здесь можно было увидеть картины. Обстановку старого покинутого особняка портили новехонькие магические светильники, а это означало, что скорее всего, в доме, в котором давно никто не жил, кто-то решил обосноваться, иначе какой смысл тратить деньги на дорогое освещение.

Войдя вслед за Орамом в комнату, Эйб подумал, что она не похожа на комнату нежилого дома, - слишком уютно в ней было. Обстановка напоминала библиотеку и рабочий кабинет одновременно -напротив двери массивный дубовый письменный стол и кресло с высокой спинкой,- справа шкаф с книгами, навскидку томов двести, а слева три небольших кресла вокруг десертного столика, почти весь пол занимал толстый ковер, не иначе из Султаната Джадира, а значит стоящий уйму денег, да и мебель была не из дешевых пород дерева. Куррассу оставалось только мысленно присвистнуть – комната, обошлась хозяевам в кругленькую сумму.

Магические лампы не горели, хотя Куррас заметил их наличие, получалось, что свет исходил только от двух подсвечников, стоящих на дубовой громадине для письма и на маленьком столике, который к тому же вместил на себе пару бокалов и пузатую бутыль.

Орам сделал приглашающий жест, и куррас расположился в одном из кресел.

-Господин Куррас, если не затруднит, налейте нам вина, а я пока подготовлю ваше вознаграждение.

Куррас протянул руку к бутылке, стоящей перед ним и наполнил два стеклянных бокала, пить он естественно, не собирался, зато следил за Орамом, который рылся в ящиках письменного стола. Наконец тот извлек оттуда три туго набитых мешочка и положил их на столик, а сам занял кресло напротив Курраса. Эйб в свою очередь вытащил из сумки злополучные свитки.

-Итак, господин Куррас, я могу взглянуть на проделанную работу?

-Конечно. – Эйб раскрыл сумку и вытащил свитки, затем протянул их Ораму, не забыв шепнуть слово-ключ, чтобы проявился истинный текст,, на мгновение пергамент окутало слабое свечение, Орам понимающе хмыкнул и взял оба свитка.

-Нам уже известно, что возникли некоторые трудности.- Орам пристально посмотрел в глаза Эйбу.- Вы наследили в квартале Ткачей.

-Уважаемый Орам,я не пытаюсь найти оправдание, но если бы не свитки…Посредник не дал ему договорить:

-Мы и не предъявляем претензий. -Орам улыбнулся.-Вы все сделали правильно, я уверен, что блюстители, стража или кто там еще будет вести расследование, никогда не найдут убийцу.

-На что это вы намекаете, уважаемый Орам?-проговорил Куррас, одновременно готовясь нанести магический удар одним из своих излюбленных заклинаний, предназначенных как раз для боя накоротке. Ему нужно только пожелать, и кинжал Воздуха начисто срежет голову сидящему напротив человеку.

-Расслабьтесь, господин Куррас. –Орам примиряюще поднял руки. – Никто не собирается вас убивать, я говорил вам ранее, …

-Да, я помню.

-Так, вот, коли вы запомнили, то не будем больше возвращаться к этому, поверьте, я сказал правду.

-Что же уважаемый Орам имел ввиду, когда сказал, что убийцу не найдут?

Орам помолчал, а потом снова улыбнулся и произнес наставительным тоном:

-Вы меня поражаете сегодня своей непонятливостью, назову только одну причину, лежащую на поверхности.

Куррас молчал, ожидая продолжения.

-Да все просто, посудите сами: как вас могут найти? Кому известно ваше имя, кроме хозяйки таверны? Заметьте, вымышленное имя. Приметы она ваши не вспомнит, уверен, что магия подправила ей память. – Ну, а в Палти, само собой, никто не знает купца по имени Киликий. Ну как, убедил я вас?

-Возможно, а какие еще причины?

-Вам их знать необязательно, хотя скоро сами все поймете, господин куррас. – Орам подвинул золото к Эйбу.- пересчитайте, а я пока хотел бы взглянуть на свитки.

Куррас развязал шнурки на всех трех мешочках,, сверкнуло золотом, Эйб вытащил несколько монет и не смог скрыть удивления – платили ему в этот раз новехонькими двойными ремиями. Орам не отрывая глаз от написанного, проговорил:

-Собственно я вас никогда не обманывал, будьте уверены, содержимое кошельков полностью состоит из таких вот двойных монет и их там ровно пятьсот, впрочем, дело ваше.

Куррас посмотрел на Орама, затем на монеты,, и все же вывалил ремии из первого кошелька и стал считать. Губы посредника тронула улыбка, но от чтения он не отрывался. С первым свитком Орам закончил быстро, а вот второй заставил его нахмуриться и перечитать написанное несколько раз. Эйб уже закончил с золотом, и убрав его в сумку, откинулся на спинку кресла, ожидая, когда закончит Орам, но тот, снова взялся за первый свиток.

-Господин Куррас, а вы уверены в достоверности сведений?

-Хм, а разве я вас когда-нибудь обманывал?-

-Понимаю. - Орам рассмеялся.- Нет, господин Куррас, мы работаем с вами уже год, и нам не на что жаловаться. – Чуть помедлив он продолжил. – Просто слишком уж невероятно выглядит.

-А что невероятного? Близятся новый год и свадьба короля, значит, хранителям и оракулам будет не до того.

-Очень может быть. - задумчиво произнес Орам. – и протянул руку к бокалу. – Ну, господин Куррас, за успешное завершение дела по бокалу старого доброго ремийского?

Куррас взял в руку второй бокал и отсалютовал им Ораму. Похоже этот мошенник не врал – запах выдавал дорогое ремийское, но пить Эйб не стал, а просто поднес вино к губам, сделав вид, что отпил и медленно поставил бокал на стол. Орам же, хмыкнул, давая понять, что раскусил уловку наемника, сделал несколько глотков и какое-то время молча смотрел на Курраса, который в свою очередь молчал, ожидая, что еще скажет посредник.

-Господин Куррас, можно задать вам вопрос? – начал Орам.

-Я внимательно слушаю, задавайте.

-Есть ли у вас работа на ближайшее время?

-Нет, я собираюсь покинуть город и осесть где-нибудь в провинции. – Куррас не дал собеседнику заговорить и продолжил. - Уважаемый Орам, не темните, спрашивайте прямо, чего вы от меня хотите?

-Мы хотим. – при этом Орам выделил слово «мы», - чтобы наемник по имени Эйб Куррас не уезжал слишком далеко и снова получил бы работу, а взаимовыгодное сотрудничество принесло бы наемнику не только деньги, но и положение, Ну, так что скажете?

Меня мое положение устраивает, а что до работы, то я решил взять отпуск и насладиться жизнью, которою могут обеспечить имеющиеся деньги.

-Очень жаль, господин Куррас, человек ваших талантов сумел бы сделать блестящую карьеру при новом… - Орам замялся, подбирая подходящее слово.

-Порядке. – закончил Куррас.

-Именно так, господин Куррас, именно при новом порядке. Впрочем, уговаривать не буду, равно как и задерживать, хотя вы знаете как меня найти.

Благодарю, любезный Орам, за откровенность. - Куррас встал и направился к двери. - Вы очень многое мне сказали, не удивлен, но все же благодарен за подтверждение моих собственных соображений.

Орам промолчал, поднял бокал и допил вино, а допив снова углубился в чтение свитков. Куррас, поняв, что разговор окончен, вышел за дверь. Спускаясь вниз по лестнице, проходя через двор он ожидал нападения, как-то не верилось ему в добропорядочность нанимателей. Однако тот двор и даже улица остались позади, а ничего не происходило, только теперь Эйб позволил себе чуть-чуть расслабиться. Так, сначала в ресторацию да подороже, где много людей и нет отребья, а следовательно меньше возможностей нарваться на неприятности, смешаться с толпой, утром, когда откроются ворота столицы, прочь из Ремуса. Наилучшее направление – северо-запад, в Твинтес к примеру, а потом можно и границу пересечь. Деньги открывают большие возможности, помимо тысячи золотых за это дело у него имелись приличные счета в двух банках Ремуса и в одном из банков султаната Джадира. Кстати, а почему бы не обосноваться в султанате? Приезжим богачам там рады всегда. Он продолжал думать обо всем этом уже в «Грифоне» - одной из респектабельных гостиниц города, комнат свободных не нашлось, зато нашлось свободное местечко в казалось полном зале ресторации «Грифона». Потягивая дорогое ремийское, не забывая уделять внимание закускам, куррас погрузился в составление планов на будущее, о том, что жизнь людей, сидящих в этом зале, как и жизнь всего Ремуса скоро может измениться, он не думал, на задворках памяти Курраса покоились и два имени из свитков, которые остались у Орама: Абрахам Деверо и Конрад Слейн.

Глава 2.

Конрад вытер пот со лба и прищурившись посмотрел на приближающиеся дома городка Леорх. Последние два дня его не отпускало чувство тревоги, и отнюдь не спятившая погода, была тому виной. Во рту пересохло, и он припал к фляжке с водой, мысленно проклиная жару. Серая хмарь затянула полуденное солнце, сделав его свет тусклым, а воздух душным и липким, пить хотелось постоянно. Река Гилет медленно несла свои воды на юг, не обращая внимания на иссушенную землю, вымерший тракт, жару, безветрие и прочие для смертных неудобства, она всегда текла здесь, сколько веков, сколько стран, сколько народов видели ее воды. Глупые люди кроили карту мира, нанося на бумагу границы своих государств, менялись границы, глупые люди снова кроили карту, а река Гилет холодная и глубокая никуда не исчезала, и Конрад был этому рад – смерть от жажды им точно не грозила. Походные колонны королевской пехоты бодро шагали по дороге, казалось, солдатам все нипочем. Кто-то затянул:

Ой, вы, девки, приходите, в лагерь наш, на берегу реки.

Мамку с папкой не берите, приходите вы одни…

Заходите к нам в палатки, заходите для любви.

Незатейливые слова популярной солдатской песенки тут же подхватила добрая сотня глоток, Конрад улыбнулся – первые три строчки из десяти куплетов были самыми приличными, остальное заставило бы покраснеть от стыда распоследнюю портовую шлюху, но не пехотинцев двух полных батальонов.(!) Солдатский смех, шутки песни на время отогнали дурные мысли, но не надолго.

Палящий день вступал в свои права, заставляя замереть поля и леса в ожидании спасительного дождя. Солнце нещадно жгло эти края уже две недели, живность попряталась в свои укрытия, пережидая зной. Не отставали от нее и люди, правда, они старались и вовсе убраться подальше из этих мест, и не жара пугала их. Люди бежали от войны.

Конрад до сих пор не понимал как возмущение повышением налогов переросло в затяжной конфликт с северными провинциями. Целых два года королевские войска не могли подавить мятеж. Началось все в Твинтесе, жители которого ни гроша не отдали фискалам. Городские власти попытались применить силу, но встретила упорное сопротивление, вдобавок, часть гарнизона перешла на сторону бунтовщиков, и Твинтес оказался в руках восставших, а в скором времени пламя смуты полностью охватило север. Под стяги мятежников быстро сбежались все те, кто был недоволен налогами, притеснениями чиновников, продажностью судов и персоной самого короля, Его Величества Филиппа Третьего, а также те, кому неинтересны лозунги, требования и чаяния народа, важнее другое – в воцарившемся хаосе ухватить свой кусок пирога.

У недовольных нашлись и грамотные вожди из числа местной знати, они напомнили черни, что каких-то пятьдесят лет назад эти земли принадлежали Алессарии, и до чего же замечательно жилось простонародью при алессарийских владыках, к которым, естественно, не забыли отправить посольство с просьбой о помощи страдающему народу. Избегнуть вторжения армии северного соседа удалось только благодаря осторожной политике его правящих кругов, не спешивших ввязываться в крупномасштабную войну с Ремусом, хотя добровольцы и наемники из Алессарии составили примерно четвертую часть сил мятежников. Прояви королевский наместник должную расторопность, восстание удалось бы подавить в течение недели, однако он не только выпустил ситуацию из-под контроля, но и слал в столицу доклады с уверениями о том, что все хорошо и подданные его величества приведены к покорности. Новости о повешенных королевских чиновниках, о переходящих на сторону мятежников гарнизонах, о терпящих поражение за поражением верных присяге частях, о требующих независимости провинциях – в общем об истинном положении вещей, привели Филиппа Третьего в такое бешенство, какого ни до ни после у него не видели.

На волне успеха предводители восстания прислали в столицу делегацию для переговоров с монархом, снабдив ее, документом, содержащим требования народа. Ответ короля был мастерски запечатлен придворным художником на двух полотнах. Одно из них под названием «Его величество Филипп Третий разрывает Великую хартию бунтовщиков» повествует об участи, постигшей список требований мятежных провинций. Оно украсило спальню Филиппа, и как говорят, каждый раз перед сном он долго рассматривает его. Другой шедевр – «Королевская площадь – место казни бунтовщиков» разместили в тронном зале, прямо над головой августейшей особы, и теперь картина, изображающая распятые в центре столицы тела смутьянов, должна была служить красочным напоминанием для тех, кто противится монаршей воле.

Вспышка гнева сыграла с Филиппом Третьим злую шутку – легко расправившись с делегацией бунтовщиков, он посчитал, что также легко расправится с посмевшей восстать чернью. Дальнейшие события показали, как глубоко заблуждался король, самонадеянно выбравший тактику грубой силы и не послушавший советов опытных генералов. На севере против королевских войск развернулась хорошо подготовленная партизанская война, чувствовалась рука Алессарии, официально заверившей о своем невмешательстве во внутренние дела Ремуса, а на деле, поставлявшей оружие, наемников и так называемых добровольцев, несомненно, получавших содержание от ее Тайной службы. В результате первый поход на север окончился провалом. Лишь когда благодаря хранителям и оракулам, удалось переманить часть вождей восстания щедрыми посулами на сторону короля, еще част отправить в мир иной, организовав серию покушений, когда была уничтожена алессарийская шпионская сеть, и бунт остался практически без руководителей, - тогда наступил перелом в войне. После двух кровопролитных сражений, в которых не без труда победу одержали роялисты, север почти успокоился. Не успокоились разве что королевские дознаватели и палачи, для них началась рутинная работа – допросы, пытки, судебные процессы и наказание всех причастных к мятежу.

Война подходила к концу. Королевская армия гнала недобитые отряды бунтовщиков к последнему оплоту восстания – в Твинтес. Основные силы роялистов уже форсировали Гилет идолжны были через неделю достичь столицы мятежа. Еще два батальона направлялись к городку Леорх, где по данным разведки находился небольшой отряд мятежников. План командования выглядел просто – батальоны с ходу занимают Леорх, в течении трех дней дожидаются прибытия подкрепления в виде одного пехотного полка, и, переправившись через Гилет вместе двигаются к Твинтесу, по пути рассеивая повстанцев и замыкая кольцо вокруг города. Что же касается Леорха, то это было типичное северное поселение, располагавшееся не на границе с Алессарией – ни рвов, ни стен, ни гарнизона, примерно четыре тысячи жителей, восемь прямых пересекающихся улиц, не более чем полторы сотни повстанцев, иными словами, для тысячи королевских пехотинцев дел на час.

Батальон-капитан Валент Пракс, которому поручили руководить взятием Леорха, нисколько не сомневался в успехе. Действительно, какие могут быть сомнения с десятью сотнями опытных солдат под рукой против жалкой кучки мятежников. Однако, эта война научила Конрада и многих других осторожности. Он, будучи боевым магом, привык доверять внутреннему чутью, а оно подсказывало ему, что с Леорхом не все так просто как видится командованию, вверившему два батальона пехоты Праксу, человеку неопытному, вдобавок, желающему выслужиться. Напрасно Конрад уговаривал этого кичащегося знатностью своего рода ублюдка не торопиться, дать время магам провести глубокую разведку с помощью соответствующих заклинаний, требующих кропотливой работы с артефактами, начертательной магией и прочими сложными, но необходимыми манипуляциями. Пракс не обращал внимания на советы, противоречащие его мнению. Сам Конрад командовал одной из рот и был по рангу выше, чем остальные чародеи двух батальонов, которых насчитывалось, помимо Конрада, еще девять, и он обладал непререкаемым авторитетам среди них. И все же для Пракса этот авторитет ничего не значил. Конрад стиснул зубы, в очередной раз проклиная судьбу, пославшую им такого командира.

-Ваше магичество, Слейн, - раздалось позади Конрада. На это шутливое обращение он не обернулся, Марка он почувствовал издалека, хотя не надо было обладать особым талантом, чтобы услышать приближение известного всем весельчака и заводилы.- Дружище, ну чего состроил такую мину, будто увидел в своей спальне тещу со свечкой в руке.

-Нет у меня никакой тещи. – отмахнулся Конрад.

-Я знаю, и это мне нравится в тебе больше всего, - он хлопнул Слейна по плечу и расхохотался. Конрад поднял глаза к небу. Марк снова захохотал, а отсмеявшись, спросил уже серьезнее, - Тебя что-то беспокоит?

Конрад пожал плечами, даже Марку, другу еще со школьной скамьи, он не мог бы объяснить того инстинктивного, непонятного ощущения, которое испытывал при взгляде на Леорх. Ему не нравился воздух этих мест - вязкий, липкий, напряженный, одним словом, неправильный, и понять данную неправильность мог только такой же чародей-воздушник, как Слейн.

-Конрад, по моему не стоит себя накручивать, перед нами обычный городишко и вот увидишь

уже через несколько часов мы будем сидеть в одном из местных трактиров и щупать девок.

-Ты можешь думать о чем-нибудь другом, кроме женских прелестей?

-Могу. – Марк нахмурил брови, изобразив на лице задумчивость, а затем продолжил. – Еще могу думать о море выпивки, ждущей нас впереди.

Конраду ничего не оставалось как помянуть богов, вызвав очередной приступ веселья у своего друга. Хорошо ему, подумал Слейн, беззаботная душа, идет себе сыплет остротами мечтает о выпивке. И на поле боя он такой же, что не мешает ему совершенно. Конрад всегда поражался этой черте Марка – улыбаться и шутить в любой ситуации, даже в пылу битвы, будто на балу во дворце с дамами, а не лицом к лицу с врагами, желающими отнять у него жизнь. И все-таки хорошо то, что они будут сражаться рядом, на Марка можно положится, он не подведет. Да и глядишь не придется сражаться, в конце концов полторы сотни против тысячи похоже на самоубийство, вполне возможно повстанцы дали деру и оставили город, а он и правда себя накручивает. Из раздумий Слейна вывели сигнальные трубы, оповестившие о перестроении в боевой порядок.

Конраду не надо было отдавать особых команд, его солдаты сами знали свой маневр

.

Дата добавления: 2015-09-29