—Неужели ты не понимаешь этого, чувак? Republic собирается подписать с нами контракт, и совсем скоро мы сможем выписать тебе приличный чек в качестве благодарности за все, что ты сделал для нас. Я не могу точно сказать, какую сумму они нам предложат, но если мы получим где-нибудь около 30.000$, мы подбросим тебе 25.000$ за твою помощь.
—Как насчет моих десяти процентов после этого? — ответил он.
Я был ошеломлен.
—Что ты имеешь в виду? Десять процентов от чего?
—От ваших продаж.
—О чем ты говоришь? Мы согласились на десять процентов от доходов, полученных за время нашего самостоятельного распространения CD — после получения контракта ты свободен. Мы же высылаем тебе чек за твою сердечную доброту, чтобы выразить свою признательность и вознаградить тебя за помощь. Так что о чем ты говоришь?
—Чувак, я могу взять намного больше, чем десять процентов от CD, если захочу придерживаться договора, — сказал Эрик, — Я могу взять десять процентов от всего!
Внезапно, я не на шутку испугался. “Вот дерьмо”, — подумал я про себя, — “Что за хрень мы подписали в том соглашении?” Мне нужно было прервать разговор и этим выгадать время, чтобы позвонить кому-нибудь еще и рассказать о происходящем.
Я немедленно перешел с дискуссионного тона на более приятный и мягкий и произнес: “Знаешь что, Эрик? Ты прав. Ты заслужил быть частью всего этого. Я уверен, мы что-нибудь придумаем. Дай мне позвонить Полу, чтобы он включил твое имя в контракт, я перезвоню”.
Из моих ушей валил пар. Мысли о том, что этот сукин сын решил нажиться на деле всей моей жизни, было достаточно, чтобы вызвать мое отвращение.
Мне следовало бы это предвидеть. Такие люди, как он, никогда не упустят выгоду. Они даже не понимают, какими нелепыми они выглядят со стороны, делая это. Они становятся одержимыми деньгами и забывают о всякой верности и морали. Они перестают быть настоящими людьми, поступая с окружающими, как с куском дерьма. Большая ошибка: никогда не подписывайте никакие бумаги без разрешения вашего адвоката. Существует очень много способов искажения слов, которые потом могут хорошенько вас поиметь. Но, как я уже говорил, мы доверяли Эрику, как родному брату.
К сожалению, ты и не думаешь, что такие люди могут так поступить именно с тобой. Я имею в виду, что даже его бывшие подружки говорили мне о его мании к деньгам, но мне и в голову не могло прийти, что такое дерьмо произойдет именно с нами. Нам было послано множество знаков, но никто из нас не придал им значения. Иногда люди сразу показывают все свои качества, но если мы вовремя не поймем, что с такими людьми лучше не связываться, мы непременно наткнемся на проблемы в будущем. Благодаря Эрику я усвоил важный урок: доверяя людям, хорошенько прислушивайся к своему природному чутью.
Это был первый раз за всю нашу трехлетнюю историю, когда я понял, что действительно облажался. Я всегда брал все на себя, и все получалось, но в этот раз я чувствовал, что подвел всю команду, поддавшись лжи — лжи, которую я мог разоблачить.
Что ж, я не мог позволить этому случиться. Я позвонил Полу Гири и начал истерично объяснять ему, что у нас могут возникнуть проблемы, рассказывая о разговоре с Эриком.
Никто из нас и не вспомнил об услугах адвоката, подписывая тот контракт, а теперь всем необходимо было знать, что же было написано в той бумаге. Пол пообещал зайти и взять контракт, чтобы показать его адвокату.
На следующий день мой телефон передал мне новости из ада. “Салли, у нас проблемы”, — сказал Пол, — “Этот парень действительно может хорошенько вас поиметь, если захочет. Этот контракт так смутно написан, что он может взять десять процентов не только от продаж, но и от мерчандайзинга, издательств, концертной прибыли и тур-поддержки вплоть до 2004 года”.
Подняв упавший на пол телефон, я спросил Пола, что нам делать. Он сказал: “Давай будем крайне осторожными с этим делом, приятель. Нам надо избавиться от этого парня как можно скорее, пока группа не сделала много денег. В противном случае, нам от него будет не отвертеться”. Помните такую поговорку: “Держи друзей близко, а врагов еще ближе”? Что ж, это и стало нашей новой задачей.
Это была самая тягостная из проблем, с которыми мы кода-либо сталкивались. Я делал все возможное, чтобы отговорить Эрика от его идеи и показать ему наилучший выход. Я несколько раз встречался с ним и пытался по-дружески переубедить его.
“Эрик, мы ведь друзья”, — говорил я, — “Что же ты делаешь, предпочитая нашу дружбу выгоде? Ты и без этого можешь серьезно заработать и, что еще важнее, стать закулисным героем Godsmack, если нас ждет успех. Подумай об этом. Твое имя будет написано во всех статьях, в которых мы расскажем о людях, оказавших нам помощь, когда все отвернулись. Я могу рассказать всему миру о твоих деньгах, которые помогли нам начать карьеру и без которых демо-запись не была бы возможной, как и дальнейший контракт. Неужели это хуже, чем содрать с нас последние деньги и забыть о дружбе? Ты должен отпустить нас и позволить нашей группе расти. Чтобы добиться этого, мы должны прорваться с местной сцены, а мы не можем этого сделать без помощи менеджера и лейбла, так что отпусти нас, чувак!”.
Ничего не работало. Поверьте, поначалу я искренне надеялся сохранить наши отношения, несмотря на его поступок. У него же не было никакой заинтересованности в этом. Он не услышал ни слова, что я сказал, а, может быть, просто не хотел слышать.
Очевидно, Эрик вовсе не собирался менять свое мнение, что могло стать проблемой на пути к контракту, так что пришло время рассказать об этом группе. Когда я рассказал о происходящем парням, их челюсти разом упали на пол. Они стали расспрашивать меня, попробовал ли я это и попробовал ли я то, но все, что я мог сказать, это: “Я перепробовал все. Он просто гондон!”
Наконец Робби вышел из себя и рассказал, что пока я встречался с Эриком, он был в его доме и делал для него новенькую веранду. Робби был искусным строителем, и Эрик попросил его построить новую веранду со встроенной ванной. Робби же, будучи отличным парнем и не зная, что так называемый приятель Эрик — настоящий подонок, не только согласился сделать это для него, но и взял лишь 5.000$ вместо 15.000$.
Теперь моя челюсть была на полу. Робби так взбесился, что его лицо стало темно-багровым, и мне казалось, что оно сейчас взорвется. Эрик пал ниже плинтуса. Быть жадным мелким подонком со мной — это одно, но он воспользовался дружбой Робби, честного трудолюбивого парня, отстроившего ему прекрасное патио почти задаром, и содрал хорошие деньги за его спиной.
Это длилось почти год. Робби наконец встретился с Эриком и спросил его, о чем он думал, надеясь достучаться до него, ведь они знали друг друга со школьных лет. Но все, что Эрик мог видеть, это долларовые знаки.
“Почему бы мне не сэкономить на этом?”, — сказал Эрик, — “По-моему, это отличный вклад в мой бизнес”.
Что ж, должен отдать ему должное — это был хороший бросок костей. Уверен, все зависит от личных убеждений — если друзья и семья не так важны для тебя, как быстрые деньги, и ты готов воспользоваться близкими, лишь бы получить их, тогда приходи и делай это. Что же касается меня и парней, это не наша манера. Верность священна для нас.
Наконец нам это надоело, и мы решили забыть о нашем друге Эрике и сделать все, чтобы защитить наше будущее. С помощью нашего нового назначенного адвоката, Эллиота Гроффмана, мы снова предложили Эрику то, о чем мы договаривались. После всего трепа, что он нам втер, мы по-прежнему предлагали 25.000$ в качестве благодарности. Эрик ответил через своего адвоката: “Никаких сделок! Я хочу 100.000$, и тогда я разорву контракт”.
На эти слова мы вежливо ответили: “Пошел нахер, гребанный лузер! Это треть от всего, что мы получаем”. Два адвоката и новый менеджер Джефф Шварц уговорили его на сумму около 70.000$. Если мы согласимся на эту сумму, он подпишет новый контракт, в котором будет говориться, что он исчезает из нашей жизни и не имеет никаких дальнейших связей с Godsmack и с каждым из нас индивидуально. Наша команда советовала нам брать это дело и покончить с проблемой.
Они сказали: “Мы знаем, что эта сумма кажется вам большой, но поверьте нам, если вы станете успешными, вы действительно попадете на деньги, ведь он будет делать миллионы”. Мы выслушали советы и согласились с условиями новой сделки.
Между его первоначальным заработком в 5.000$ и деньгами, полученными им от наших самостоятельных продаж CD, Эрик получил около 80.000$. Это было ценой, которую мы заплатили за воровство бесчестного человека и усвоение ценного урока.
Временами я задумывался над тем, осознают ли Эрик со своим адвокатом, как криво они нацарапали контракт. Эрик всегда казался находчивым бизнесменом, но как выяснилось, находчивости ему все же не хватило.
Если бы он только знал, сколько бабок он бы смог содрать с нас, не найми он низкобюджетного адвоката. Ну, как говорится, что посеешь то и пожнешь.
Поступок стоил ему утраченной дружбы. Теперь мы даже не вспоминаем о нем. Он не стоит наших мыслей.
Никто из нас по сей день ни разу не разговаривал с Эриком... И все-таки классно смеяться последним. Cha-ching!*
*амер. — междометие, означающее звон кассы и использующееся для высмеивания алчных людей
Часть Третья
Глава 23
...И В 1998-м ГОДУ
БОГ НИСПОСЛАЛ КАРУ!
В начале 98-го года, когда кошмар под названием “Эрик” кончился, Пол принялся за работу над нашим контрактом, а нам пришло время вернуться к выступлениям в клубах. Но нашей группе по-прежнему нужен был сильный надежный ударник. В первую очередь я позвонил своему старому другу Шеннону Ларкину. Я всегда был уверен в том, что Шеннон идеально подходит для нашей группы, но когда я связался с ним по телефону, он сказал, что не может присоединиться к нам, поскольку он только что начал новый проект под названием Amen. Я сразу все понял и даже не стал переманивать его к нам. Я знаю Шеннона, он очень верный человек. Если он становится частью группы, он пробудет там до самого ее конца. И дело вовсе не в деньгах и славе — он будет падать и подниматься вместе с теми людьми, которым он посвятил себя.
Мы проводили прослушивания, но не нашли никого, кроме кучки дебилов. Это не помогло, и я поймал себя на мысли вернуть Томми. Робби эта идея не очень понравилась — Томми то и дело лаялся с нами, и поэтому играть с ним в одной группе было непросто. Но я отметил, что он, по крайней мере, будет надежным участником с большим опытом; может быть, все уляжется, особенно сейчас, ведь в наших планах уже был контракт. С неохотой, Робби согласился.
Мы позвонили Томми и рассказали ему о происходящем. Поначалу он колебался — последнюю пару лет он подрабатывал в ночном клубе в Лос-Анджелесе и планировал получить профессию персонального фитнес-тренера, но после пары часов переговоров он решил вернуться и оторваться вместе с нами. К тому времени мы уже фактически владели контрактом, так что он ждал Томми на серебряной тарелочке. Пол в то время продолжал укреплять связи с Republic/Universal, так что они по-прежнему стремились заполучить нашу группу.
Томми приехал в апреле, и мы сразу взялись за ежедневные репетиции. Нам нужно было поскорее отыграть несколько концертов, чтобы ужесточить наше живое звучание — в таком случае если лейбл захочет посмотреть нас вживую, мы будем готовы надрать ему задницу.
Мы уже успели похвастаться Томми нашими успехами и толпами поклонников, так что чтобы доказать слова на деле мы с Рокко из WAAF организовали концерт в Колледже Вустера в Массачуссетсе. Мы просто не могли не набить зал битком. Во-первых, это было в Вустере, а там тогда находилась WAAF, станция, на которой мы хорошенько нашумели. И во-вторых, это было в колледже. Ну как тут можно лажануться?
Мы были удивлены тем, что комната, в которой нам предстояло играть, не была похожа даже на ночной клуб. Имея вытянутую прямоугольную площадь, белые стены и вельветовые занавески, комната скорее походила на похоронное бюро. Что еще фиговей, туда пришли не больше двадцати человек. Томми сидел в стороне с вопросом в глазах: “Ребят, вы вообще уверены, что ваши дела действительно идут полным ходом?”. Но мы не отменили концерт и убедили Томми, что обычно все выглядит совсем по-другому.
После этого мы отыграли несколько выступлений на пикниках и прочих мероприятиях за пределами Бостона (возможно, даже слишком далеко от него), но я понял, что наша популярность еще не вышла за границы родного города. Все казалось нам никчемным. Мы никак не могли понять свою ошибку: дома мы взрывали одну сцену за другой, а здесь создавалось впечатление, что нас никто ни разу и не слышал.
Возможно, нам стоило по-прежнему играть лишь в тех местах, где мы были уверены в
большой публике. Но тогда нам казалось, что нам нужно раскинуть наш тур на новые территории, чтобы поддержать посещаемость новых поклонников. Иногда концерты в одних и тех же местах могут вызвать встречный огонь...
На очереди был концерт в старом добром Танке на пляже Ревери (в том самом месте, где замерзший байкер прострелил кондиционер). Выступать там было небезопасно, но мы должны были поддерживать шумиху в районе Бостона.
Когда мы давали последний концерт в Танке, я снова нашел свою истинную любовь. Моя близкая подруга Дон Потиер затащила на наше выступление свою подругу Ди. Я познакомился с Дон благодаря двум девушкам, которых наша группа короновала под именем “Original Smacketts”: Соня Коурси и Кэрри Донован. Мне кажется, они не пропустили почти ни одного концерта за первые два года нашей карьеры. Заманивать новых людей на наши шоу у Сони и Кэрри получалось как-то лучше, чем у нас. Они были настоящими Воинами Godsmack.
Как только я увидел Ди, я чуть не упал со стула. Я помню, как я прохлаждался в гримерке, мельком поглядывая в одностороннее зеркало. Ди сидела прямо у окна, и я поднял на уши всю группу, зовя парней глянуть на эту красотку блондинку!
Ди была шальной, забавной, энергичной и очень остроумной девушкой. Рок был не совсем ее музыкой, но несмотря на это она все же сделала исключение и пришла в грязный Танк, где мы полюбили друг друга, и провела со мной лучшие годы моей жизни.
В конце наших отношений не было никакой катастрофы. Просто она была крайне спокойным человеком — она не испытывала восторг от большого внимания (Не могу сказать, что виню ее — такая жизнь обычно переоценена). Она любила проводить дни в кругу семьи, гулять на природе, ездить на север плавать на байдарках, закуривать по сигаретке с сестренкой, смотря любимые передачи, бегать в парке со Стомпом, своим американским бульдогом — в общем, заниматься теми вещами, которые нам всем не помешало бы иногда делать. И тут появляюсь я — тасманский дьявол. Бешеный стиль жизни, который я вел и веду по сей день, казалось, просто угнетал ее. Если бы мы с Ди остались вместе, к сегодняшнему дню она бы точно выжила из ума. Но все же мне было здорово с ней, и я до сих пор наслаждаюсь воспоминаниями, которыми она меня одарила.
Вернемся к Танку. Пол Гири дал нам знать, что представители Republic/Universal собираются прийти туда и глянуть на нас. Поначалу мы подумали: “Просто блеск! Только приведи их в этот ад, и можно сразу распрощаться с контрактом”, но вскоре решили, что все не так уж и плохо. Клуб вмещал лишь 200 посетителей — прекрасно — значит, мы запросто наберем нужное количество людей и понравимся лейблу. Так и планировалось. Мы разослали флаеры и распустили среди друзей и фанатов слух о том, что нам позарез нужен набитый зал.
Итак, мы пришли в Танк. Был субботний вечер, и мы оказались в самой гуще событий. Пол пришел вместе с Эвери Липманом, генеральным менеджером Republic Records, его братом Монте Липманом, который был генеральным менеджером Universal Records, и Армой Андоном (партнер Пола Гири на то время).
Пол провел всю команду за кулисы и представил нас. На самом деле гримерной в Танке служила кухня, так что торчать там было тесновато, вдобавок наш бывший адвокат Фрэнк явился туда с полстаканом виски (вторую половину он пролил на себя) и начал орать и шарахаться по комнате. Мы не имели ни малейшего понятия, что он там делал, но он был таким пьяным и несносным, что нам стало не по себе. Ребята с лейбла не сводили с него глаз и спрашивали: “Это еще что за тип? Он с группой?”. Я был ужасно подавлен, но мы смогли все уладить, ведь нам с минуты на минуту предстояло выйти на сцену, зажечь и забыть обо всем произошедшем.
Единственная проблема была в том, что никто не пришел!
Я не мог в это поверить. Из всех мест, в которых мы могли рассчитывать на полный зал, Танк был самым очевидным. Однако в зале было около тридцати человек. Мы были готовы умереть на месте. Я сижу в гримерке, обхватив голову руками, и думаю: “Нам конец! От нас уходит наш контракт. Мы находимся в самом паршивом клубе на восточном побережье, наш бывший адвокат решил объявиться и нажиться на работе, проделанной мной и Полом, давя нам на мозги, но что хуже всего, никто не пришел! Нам конец!!”
Конечно, Пол Гири продолжал уверять нас в том, что контракт в наших руках, но мы просто не верили в это. Мне уже выбили почву из-под ног, когда я был в Strip Mind; мы верили стольким лжецам, что после такого мы продолжали отрицать наш успех вплоть до подписания пунктирной линии. Мы думали лишь о том, как все наши старания и труды, которые мы вкладывали в нашу группу в течение уже трех лет, вот-вот сведутся к нулю. Шансов привлечь внимание лейбла, чтобы тот прилетел из самого Нью-Йорка, практически нет, так что каким макаром мы могли снова завлечь их к нам?
Мы вышли на сцену, и все, что я захотел сделать, это расхерачить к чертям это жалкое место, и расхерачить его как только смогу. У группы было одно мнение: “Давайте просто сделаем это!”
И мы сделали. Там была только маленькая горстка людей, но именно они услышали лучшее выступление за всю нашу историю. Мы убили их.
И знаете что? В ту ночь в том дерьмовом клубе мы подписали трехальбомный контракт на полмиллиона долларов.
На концерте с Godsmack в 1998
Позднее мы выяснили, что именно воротилы Universal, такие как Даг Моррис и Мэл Левинтер, сказали Монте и Эвери связаться с нами. Даг Моррис (крестный отец музыкальной индустрии) заметил, как много альбомов мы продали по всей Новой Англии, и, позвонив им прямо из частного самолета, сказал: “Не упустите эту бостонскую группу. Я лично проверю, получили ли они контракт”.
С годами мы также узнали, что в то время, как мы подписали контракт, Эвери и Монте претендовали на повышение, но прежде они должны были показать, что они могут сделать с их следующей группой. Угадайте, что было дальше?
С успехом Godsmack Монте и Эвери стали президентами их лейблов, и вот уже на протяжении многих лет мы сохраняем с ними уважительные и верные отношения, не принимая нашу дружбу как должное.
В июне 1998-го мы подписали контракт с Republic/Universal, и вскоре Godsmack официально вышел на сцену со своим первым синглом “Whatever”. К тому времени, как мы получили контракт, демо-запись “All Wound Up”, которую мы записали за три дня в феврале 97-го за ничтожные 2.600$, независимо разошлась тиражом в 20.000 копий. Она никогда не переиздавалась. Через шесть недель запись появилась на витринах магазинов с новой обложкой - на сегодняшний день было продано пять миллионов копий.
ЭПИЛОГ
Не так давно, совершая поездку по моему старому району Бостона, я проезжал мимо старого дома, в котором прошли первые семнадцать лет моей жизни. Я заметил, как перед моим двориком играют маленькие дети, пока старшие наблюдают за ними с крыльца. Дом стал совсем захудалым, даже хуже, чем когда я жил в нем. Да и окрестности были в ужасном состоянии: мусор, раскиданный на улицах, группы несовершеннолетних подростков, пьющих алкоголь за углом и скептически считающих глазами проезжающие мимо машины, — представьте себе эту картину.
Припарковав машину на обочине, я присел там и подумал про себя: “Черт побери. Это же я! Я был таким же, как они”. Я поймал себя на мысли: “Чувствуют ли они себя такими же бессильными, каким чувствовал себя я? Думают ли они, что это их судьба — вечно бороться за выживание, живя в бедности и преступлениях?”
Я хотел подойти к тем детям и поговорить с ними об их мечтах и целях, сказать их родителям, чтобы и те не забывали о своих мечтах. Наконец я решил сделать правильную вещь: я написал эту книгу.
Уверен, я мог бы написать типичную автобиографию рокера о ночах, проведенных с кучей девушек, и попойках во время туров. Вместо этого я рассказал истории, которые проложили мне путь ко всем хорошим вещам, что я сейчас имею. Возможно, они даже помогут вам преодолеть собственные трудности.
Не думайте, что успех не может ждать вас. Он может прийти к вам, и он приходит. Просто надо желать чего-то так сильно, чтобы вы были готовы пройти через что угодно, лишь бы добиться этого. Я многим пожертвовал ради музыки: образованием, отношениями, работами, друзьями. Но, с другой стороны, музыка помогла мне вырваться с улиц и дала мне эмоциональный выход, который помог мне в будущем. Я верю, что она спасла мне жизнь, и я каждый день благодарю Господа за это.
Может быть, вы посмотрите на эту книгу как на сборник сумасшедших историй. Если так, я надеюсь, они вам понравились.
Совсем недавно, в сложный для меня период, я решил зайти к своей знакомой-астрологу Карен Торн. Она сказала мне: “Сейчас ты стоишь на распутье. Если ты решишь повернуть налево, ты встретишь демонов. Если же ты решишь повернуть направо, тебя будут сопровождать ангелы. Но обе дороги приведут тебя на небеса”.
Во как! Эти слова сбили меня с ног. Они до сих пор вселяют в меня спокойствие. Некоторые пути, которые мы выбираем, бывают труднее других, но все они приведут нас туда, где нам надо быть.
Что же касается предсказаний будущего, я не Карен Торн, но я могу поделиться своим рецептом успеха: будьте бдительны, принимая решения. Что еще важнее, несите ответственность за последствия, которые они влекут за собой. Живя своими желаниями и целями, будьте терпеливыми и никогда не сдавайтесь! Ваше время придет. Помните, что выживают только сильнейшие.
Будьте готовы жертвовать тем, что вам дорого, ради вашей мечты. Ожидайте разочарований, потому что вы будете встречать их снова и снова. Просто никогда не забывайте, что на другом конце радуги вас всегда ждет горшок с золотом*.
Моя жизнь была полна развилок, и каждый мой выбор выводил меня на новую дорогу.
Сейчас я провожу много времени в путешествиях по миру с парнями из Godsmack, занимаясь любимым делом — играя музыку для всех вас. И я по-прежнему ищу новые трудности и мечты, за которыми стоит гнаться. Некоторые из них так и останутся мечтами, другие нет. Но новые пути, которые мне еще предстоит выбрать, всегда ждут меня.
Что же касается всего остального, друзья... что ж, может быть, когда-нибудь я расскажу и об этом.
* “Горшок с золотом на конце радуги” — устойчивое выражение. Согласно Ирландской легенде, там, где кончается радуга, зарыт горшок с золотом, который охраняет сказочный персонаж — лепрекон.
Послесловие
МЕНЬШЕ ОДНОГО ПРОЦЕНТА
Я должен сказать, как я счастлив и признателен до сих пор двигаться вперед – даже сейчас – с Godsmack. Что еще удивительнее для меня, мы не только отлично справляемся со своими делами, но и по-прежнему остаемся востребованными на музыкальной сцене. Если для вас в этом нет ничего особенного, то вы наверняка не до конца понимаете, насколько сложно хотя бы получить контракт, не говоря уже о его сохранении. Я многое узнал о том, какими шансами располагают новые группы вроде нас, и мне становится не по себе оттого, что поддерживать свою карьеру в этой бешеной, быстро развивающейся индустрии почти что невозможно. Вероятно, я не смогу это полностью объяснить, но позвольте мне подойти к теме с этой стороны…
У моего ударника Шеннона Ларкина есть татуировка на ладони с изображением опущенной стрелы с надписью “1%”. Это означает “Меньше одного процента”. Это моя любимая татуировка Шеннона, и я планирую тоже набить ее где-нибудь в ближайшее время. Когда же я сделаю это, я буду с гордостью носить ее, как своего рода почетный знак. Он дает понять, что сейчас мы являемся по-настоящему элитной группой, основывающейся лишь том, чего мы вместе достигли. Позвольте мне пояснить, что же именно все это значит.
Из сотен и тысяч групп, которые годами прогибают спины, надеясь на контракт, меньше одного процента добиваются этого. Меньше одного процента из тех, кто подписал контракт, имеют возможность выпустить второй альбом. И меньше одного процента из тех, у кого есть шансы на выпуск второго альбома, получают Золотой Диск (за проданные 500.000 экземпляров). И это факт, приятель!
Иметь возможность делать то, что я люблю, и выхватить этот шанс – это чудо. И, как вы уже знаете, я действительно прошел через многое, проведя годы своей жизни в борьбе за то, что я сегодня имею.
И что за годы то были! Не хочу показаться задирой, — я рад, что вы прошли весь этот путь моей жизни с Godsmack и продолжаете идти со мной. Единственная проблема в том, что я пока не знаю, к чему меня приведет мой путь, ведь я все еще иду по нему!
Было так много... я бы сказал, “интересных” событий и происшествий, с которыми мне и моей группе приходилось сталкиваться, что я даже не знал, с чего начать рассказ. И все же, я гастролирую вот уже 20 лет. И когда я говорю вам “I’ve seen it all and walked it tall” (“Я всего повидал и прошел через это”), — это еще мягко сказано. И однажды, я уверен, я приглашу всех вас, когда мы с парнями решим написать нашу общую историю.
Можете представить это так. Мы с моей девушкой Джоанной сидели как-то вечером и рассуждали о жизни за бокальчиком красного, как мы частенько делаем. Вспоминая ту сумасшедшую историю, которая свела нас вместе — заметьте, Сумасшедшую Историю — мы оба поняли, что из всего опыта, полученного за годы нашей жизни, можно сделать лишь один вывод: Мы действительно ничего не знаем! Жизнь сталкивает нас со множеством непредсказуемых вещей, способных изменить нас.
Я знаю, что все мы любим утверждать, будто мы держим все под контролем, но что-то вдруг происходит, и это меняет и переворачивает наше отношение к жизни, приводя нас к новым решениям, которые мы должны принять, постичь и осознать.
С тех пор, когда я был молодым панком, до того дня, когда я нашел способ выражения своей злости и боязни через музыку, стал успешным музыкантом, стал отцом и вот теперь стою на пороге новой главы моей жизни, в которой передо мной наконец открываются небеса, я видел жизнь по-разному: лучше, краше, вселяющей больше надежд. Кто бы мог сказать, что когда-то было по-другому?
Даже стиль музыки, с которым я работаю, на данный момент стал шире. Повзрослев, я стал иначе смотреть на вещи. Временами я чувствовал тоску, и мне нужно было уединиться — понять свои новые чувства, найти себя.
Мои новые идеи не были настолько серьезными, чтобы я думал об уходе из Godsmack, ведь я всем сердцем люблю моих братьев по группе, и мы действительно приложили уйму сил, преодолевая гору пагубных пристрастий и собственных эго, чем я горжусь. Сейчас мы стали крепче, чем когда-либо, справившись со всеми трудностями. Но то уже совсем другая история.
Все дело было в моем желании заполнить пустоту. И я никогда не забуду первый раз, когда я вышел на сцену без группы. Это было в Буффало, Нью-Йорк, в маленьком театре под названием the Bears Den. Свет померк, вступление уже прозвучало, и... Пришло время шоу! Я помню свои мысли: “О, БОЖЕ!! Я выйду на сцену один? Вы шутите? И как мне развлекать толпу целых 90 минут? И о чем мне говорить?”. Мое сердце бешено колотилось, а руки тряслись так сильно, что я начал бояться, как бы мне не выставить себя полным дураком, взявшись за гитару. Потому что когда ты выступаешь один, и за твоей спиной нет никого, кто мог бы подыграть... если ты ошибся, это очень заметно!
Но как только я закончил первую песню, я сразу оказался дома. Все снова стало естественным и радостным, и я сразу же влюбился в такой вид исполнения музыки. Я в ту же минуту понял, что я не только полюбил это, но и считаю правильным продолжить свое путешествие по этому пути.
Таким был мой проект Avalon. Этот дебютный сольный альбом был очень важен для меня. Думая о нем сейчас, я понимаю, что этот альбом был решающим в моей жизни. Я так долго терпел боль и поражения, что оставили во мне глубокие шрамы, и вот наконец я смог освободиться от этих демонов и простить себя и других за многие вещи — с помощью этой жизненной и чувственной музыки. Это была моя возможность быть честным с самим собой.
На самом деле, все началось с четвертого альбома Godsmack. Как только я написал мелодию к песне “Hollow”, я понял, что хочу использовать женский голос и создать дуэт. Я сразу подумал о своей дорогой давней подруге Лизе Гайер, блюзовыми выступлениями которой я давно восхищался. Я позвонил ей, и она согласилась работать со мной.
После прослушивания той песни я заметил, как гармонично звучат наши голоса.
Годами позднее, когда я решил писать новый альбом, я позвонил Лизе и сказал, что хотел бы создать нечто новое, с новым звучанием. Вот уже несколько лет я находился под влиянием таких групп, как Dead Can Dance и Van, и, к моему удивлению, как раз в то время Dead Can Dance, которые давно не давали концертов, решили посетить несколько мест в Америке. Я пригласил Лизу на их шоу в бостонском театре Otphium. Она была заворожена, загипнотизирована и поражена тем, насколько глубокой и мощной была та музыка. И именно на том шоу я познакомился с перкуссионистом Niall’ом Gregory, который на удивление оказался поклонником Godsmack.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |