Следующего концерта пришлось ждать еще два месяца. Спасибо, что вообще состоялся – дефолт, опять же... По словам Саши Дронова, в тот период многие музыканты потеряли работу, и, продав мобильные телефоны (дорого – примета времени!), привычно занялись частным извозом.
Итак, концерт проходил в Балтике, причем в обоих залах – в Ю-Ту, или подвальном помещении, играла Тризна, Hangover и Черный Обелиск, а на большой сцене – АС/DC-подобный Чин Чин, мы (End Zone) и старые знакомые Легион. В большом зале сборная сцена, свет, звук, парапеты, охрана... И народу 100 человек. Играли в темноту, тщательно стараясь получать удовольствие.
А 4 декабря мы снова вышли на сцену Горбушки, дабы разделить ее со Slayer! Перед нами играли T.H.R.O.N. - Юра оставил басуху пареньку из Anorexia Nervosa, драммером стал Дима Coffin оттуда же (позже – Театр Теней), группа от замен выиграла.
Я играл на барабанах Тамма, взятых в какой-то патриархии. После наших чека и сета, пожав Слейерам руки, переехал в Измайлово, где Вася работал с Монгол Шуудан, потом обратно в патриархию… Дома был часа в два ночи.
11 декабря, сдав экзамен в институте, играл с End Zone в Ю-ту после Shadow Host. На них тогда ходил народ, было человек 300, и я получил первый в жизни гонорар – 300 рублей! Доллар стоил 24...
До конца года осталось 2 концерта – 24 декабря в Ю-ту с Symbol для 20 человек в обойме с Empire Rising (группа Макса с Болтом, прозванная Пауком Империя Резины, на барабанах играл Саша Апашкин (позднее - Hostile Breed, раньше – одна из первых групп SMDM в Москве Absurd)) и Nordream. С Рубеном и Стасом мы добрые знакомые, а с другом Романыча басистом Михеичем и вовсе играли в футбол в Крылатском – но это будет в 2001-м...
Последний концерт – End Zone c Butterfly Temple в ужасном подвальном клубе InToyo на Юго-Западной. Явился прямым следствием веры группы, что Буш «зажимает» нас в Ю-ту, что везде, куда ни плюнь, будут забитые площадки... Новый, 1999-й год был встречен весьма угрюмо.
Работа была прежней – приработки сторожем на складе и в офисе, заработки - стабильно небольшими, из оборудования купил малый Премьер, в остальном гордиться было нечем. Кроме, разве что, прибытия на Олимп, но сейчас об этом думалось гораздо более зло и и иронично, чем в середине года.
1999.
Последний год, начинающийся с цифры 19. Конец детства тире учеба в институте.
22 января, 19 февраля, 26 марта и, наконец, 29 апреля имели место концерты с End Zone в клубе Ю-Ту на Сходненской, одинаковые, как четыре капли воды. Играли 10-11 песен – пять с Эклектики, первые три и иногда Questions с 1995-го, Рок-н-ролл и какой-нибудь кавер. 15 января я срубил свой хаер «под ежик», но никто значения не придал – в Энд Зон группового имиджа, как такового, не было. Лишь при Романыче все были с эспаньолкамиJ.
Перемены назревали. С осени 98-го мы работали с психологом, пытались заниматься сценическим поведением, Лобанов и Мишин писали песни, но мы даже не приступали к работе над ними – сначала надо определиться со стратегией развития. Куда пойдем, в таком ключе и будем аранжировать. В данном случае, не будем, а будут – Лобанов и Мишин.
На мой взгляд, они смотрели несколько в разные стороны – Мишин тяготел к каноническому подходу (мелодика, традиционное построение), а Лобанову нравилась электроника и возможности, которые она дает (сэмплы, сочетание машинистости а-ля Fear Factory и кача, атаки групп типа Prong). Мишин много играл в оркестре, закончил консерваторию по классу флейты, т.е. имел возможность изучить сокровищницу русских и других композиторов, так сказать, у станка, в деле. Лобанов же занимался аранжировкой дома, на компе, в силу чего недолюбливал шероховатости живого исполнения. Это уж, как говорится, что кому на уши сядет. Точно так же я после занятий дома на подушечке неосознанно добивался от своего малого такого же звука – высокого, четкого и без пружины. Через несколько лет я принес на студию три моих малых – они были настроены абсолютно одинаково! Разница только в толщине – есть обертона, или нет…
Для работы над песнями я ездил к Мишину в Железнодорожный, 15 км от Москвы. У меня не было компа, плюс какие-то вещи надо было согласовывать с ним. Работа за компом – дело долгое, однако позволяет постичь азы оркестрового построения партий. Мишин, помимо флейты – опытный педагог, психолог и композитор, и, смею надеяться, эти поездки много мне дали.
С Лобановым так работать не получилось – поначалу он настаивал, но после четырех часов за двиганием двух ударов я сказал:
- Хорошо, Игорь, я тебе доверяю. Ты забей барабаны, а я сыграю.
Я-то привык работать живьем, тогда и партии звучат иначе, но здесь добиться репетиций было непросто – сначала надо понять, зачем собираться!
Словом, End Zone для меня был школой, которую остальные участники давно закончили. Перед четырьмя концертами-1999 было по одной репетиции, а в конце апреля ушел Вася Дронов.
Здесь имеет смысл (немного позанудствую, внимание!) разобрать роль «отличный музыкант» (ОМ) на примере Васи. Итак, черты ОМ:
1. Высокий уровень и опыт игры в разных стилях, быстрая и качественная выучка песен.
2. Понимающий и неконфликтный человек.
3. Пение бэков, хороший инструмент, машина приветствуется.
Минус – надо платить, либо деньгами, либо занятостью. Есть вариант – заинтересовать музыкой, но это пока у него есть свободное время, можно продержаться максимум год.
Второй минус – качество исполнения отличное, композитор «подсаживается» и начинает искать «такого же, но свободного». Популярная ошибка – 15 лет опыта можно заменить только 15 годами опыта; а где их взять, если музыканты с таким опытом наперечет? Каким калачом его заманить? Хорошо, если есть спонсор – но в этом случае возникает вопрос, куда тратим деньги, и, как следствие, потеря спонсора.
Остается два пути – брать испытанного «старого» участника, пусть немного просядем, зато знаем, чего ждать; либо молодого «на вырост», но тогда придется подождать года три-четыре, пока он слегка заматереет, а там, если он не дурак, пойдут заказы, звездная болезнь (это все благодаря мне!) и неминуемое расставание. Итог – пять лет псу под хвост.
Значит, берем «старого». Видимо, так решили и в Энд Зон (молодого им одного меня хватало) и к сессии в сентябре 99-го на бас вернулся Романыч. Лобанов под давлением Мишина и Дронова искал поющего басиста (ключевое слово – поющего), хотели было Севу Горбенко из Босха, но он не стал пробоваться… Потом я спрашивал – ему не хотелось быть главным вокалистом…
Песня Лунарокс задумывалась, как своеобразное портфолио – мы можем сыграть четыре разностилевых фишки, купите нас, пожалуйста! Например, если понравится вторая фишка с конца, мы аранжируем так же все наши 20 написанных песен, если третья – в другом. О, непокобелимая вера в силу аранжировки! А что, если каменный цветок не оживет? Иными словами, если у данных музыкантов не получится исполнить любой стиль органично? Получается, группа позиционировалась, как специалисты широкого профиля – можем, значит, и кирпичи класть, как каменщики, и арии петь, как Карузо…
Нетрудно догадаться, и эта затея окончилась ничем. Мишин и Лобанов продолжали писать песни «в стол», Романыч отсеялся так же быстро, как и пригласился, я надеялся на репетиции… Так год и прошел.
А теперь по порядку.
В середине января я ушел из Symbol. На фоне хоть каких-то телодвижений Энд Зон Симбол пятился назад. Материала нового нет второй год, репаем два раза в неделю, как тачку возим. Зачем это, если под хорошую музыку можно дома поиграть! Плюс преддипломная практика, диплом, подработать надо… В общем, я ухожу.
13 марта и 17 апреля я играл с Symbol в фДК, а 22-го июля – в Ю-Ту. К августу ситуация изменилась – диплом защищен, работаю сторожем, свободного времени уйма, почему бы не поиграть? Встречайте меня снова – сказал коллегам, и был принят обратно, и до конца 2001-го, когда мы перестали собираться, склок в группе не было. Конфликт – сброс пара, а не решение…
В июне на студии СДМ отписал восемь песен для демо группе Гардарика. Пересекались на концертах в 97-м, в 98-м отписал им две песни. Репетировали пять раз у Коли Богана (см.1993), как старые друзья, но потом Коля толстым слоем намекнул:
- Ребята, давайте сегодня в последний раз, у меня малышам репетировать некогда!
«Малыши», робко оседлав скамейки, наблюдали за заматеревшими группой и мной. Таким образом, я «отдавал долги» с пользой для дела.
Запись заняла порядка восьми часов. Здесь гитара никогда не попадала в бас. Это как люди на разной волне – говорят о разных вещах, не слушая друг друга, и разговора не получается. А к ним добавился я со своим взглядом на вещи, и картина стала абсолютно феерической, прямо-таки небо в алмазах… Несколько лет они возились с моими барабанами (на сей раз непонятно, почему – я-то все понимал и даже кое-какими партиями гордился!), потом плюнули и забили драм-машинку. Альбом вышел через 10 лет…
Ноябрь внес в послеучебное безделье две свежие нотки - и обе от Романыча.
Первая - Ens Cogitans. Группа из Ивантеевки была тогда легендой андеграунда, пару раз играли с Энд Зон и котировались почти наравне. Их басист, однофамилец Лобанова, уехал в Голландию работать по контракту в цирке, вернулся года через три, накопив три копейки – там все уходило на съем небольшой квартиры и буквально одеться-поесть-отослать немного домой. Жизни вдали от семьи это не стоило, вот он и вернулся. Но пока Романыч замещал его, а я – драммера Рому, наркомана со стажем. У Энс Когитэнс (дальше - ЭК) была договоренность о концерте во Владимире, а Рома пропал. Обратились ко мне, я с радостью согласился, разучил материал и прибыл в Королев на первую репу.
Творческий дуэт – вокалист Олег Алимов и гитарист Серега Понкратьев – поначалу присматривался. Моя спортивная манера игры отличалась от Роминой, негромкой и творческой. На второй репе я нежданно пробил пластик на бочке, пришлось смываться под дождем (тавтология!).
Третья репа была на метро Кантемировская. Острый на язык Дима Кежватов, поигравший потом в Тараканах и Spifire, увидел плакат группы Братья – пять парней и девушка (в принципе, уже смешно) и немедленно прокомментировал:
- П*здобратия!
Группа вскоре сменила название на Крылья. Группа из Николаева и почивший в бозе фестиваль могут не беспокоиться – эта группа ничего не выпустила. Может, лучше было переименоваться по совету Ватова? Хотя бы самоиронично…
После репы нас с Романычем приняли в группу и поехали обмывать в Болшево на квартиру к бэк-вокалистке ЭК Ире. Ее муж сначала был рад алкотусе, но вскоре запретил.
Тайная вечеря под водку долго строила планы защиты и бегства, но все они были опрокинуты ворвавшимся на кухню джедаем.
- Что за х**ня? – сказал он драматически, и туса молча удалилась в ноябрьскую ночь. Вот как надо решать вопросы!
В Ивантеевку мы ехали на такси. Там в одной из пятиэтажек жил Серега с мамой, работавшей сегодня в ночную смену. Докиряв остатки, завалились спать.
Последняя со мной репа случилась в подвале у станции Ивантеевка-2. Отличий было два – концерт во Владимире отменился, и на репу пришел трезвый Рома Шмель, тут же сыгравший все, как надо. Я почувствовал себя фэном на концерте. Группа вела себя так, как будто меня нет. Друзья друзьями, а как же «принятый в группу» я?! В общем, решил молча уйти. Пришлось трудно уехать – утром в электричке давка…
Чуть позже, отрепав за пять приездов программу с Ваней Ивановым (Романыч знаком по колледжу с его гитаристом и аранжировщиком Стасом Яковлевым), сыграли концерт в клубе Бункер на Тверской. Дело было 27-го декабря 99-го, последний, 8-й концерт в этом году. Обратно поймали старый Москвич (не Эмку, а следующий) с разными дверями, про который будущий басист Слота Михеич сразу сказал:
- Этот Москвич нас отвезет на Северный полюс за 150 рублей!
Так закончилось тысячелетие. За последний год я поучаствовал в 42 репетициях, 8 концертах и двух записях для трех групп – в тот же день, что и Лунарокс, 9 сентября 99-го, записал кавер на песню группы Death для Nordream (Ugly Face с альбома Memories Progression) – без репетиций и предварительной подготовки и всего за десять минут. Справедливости ради, Рубен сказал:
- Поставь сначала две точки, а потом делай, что хочешь!
Желающие могут оценить. Не Бог весть что, но я был горд!
2000.
Новое тысячелетие (была шутка – как тысячелетие встретишь, так его и проведешь) я в любом случае встретил на работе – только в нулевом это было дежурство в офисе, а в первом – дача под Переславлем-Залесским, жаль, не моя (а, может, и хорошо).
В офисе я просидел 6 суток. Однажды попал под атаку напарника-свидетеля Иеговы. Пришлось тотально переименовываться, еле спасся…
Symbol репали 9, 16, 23 и 30 января на новом месте у метро Кантемировская. Сюда я в 96-м пришел пробоваться в трэшевый проект Blaze Bomber Лени Фомина (Мастер, Харизма, Валькирия, Archontes) вместо Сереги Блудного. Он на репах играл под метр, опыта больше благодаря Д.И.В.у и Э.С.Т. (еще бы ББ писался через точки) – в обчщем, не взяли меня, а потом и распались. Это на этой базе висел плакат Братьев, а потом и Крыльев (дальше логично идут Ангелы – Братья с Крыльями)...
29 января собирались у Лобанова дома. Приходил психолог Дима, пил воду, все говорили... Песен накопилось порядка 20, у меня где-то есть список с рабочими названиями. К слову, название End Zone решили поменять – семантика (значение) не та (не то). Что это за название для группы – кладбище?! Это, типа, все там будем? Что мы хотим этим сказать почтеннейшей публике?! Но и терять означенную аудиторию, пусть и существующую где-то в параллельных мирах, не хотелось – следовательно, название должно прозрачно намекать на темное прошлое. Так появился E-Zone! Поле толкования широкое – модная песня Алисы Трасса Е-95, Е-Е-Е-Е! (припев на английском), Е* твою мать (типун мне на язык), ну и другое всякое по мелочи. Под этим ником вышли две песни – Воля и Разум для трибьюта Арии и Harvester Of Sorrow со вставкой из Кид Рока для трибьюта Металлики. Кавера и трибьюты – идея Лобанова, Мишин сопротивлялся этому, как мог – мол, нас знают по чужим песням, надо пиарить свои!
Насколько я мог судить по песням, поступавшим на разбор, каждый тянул в свою сторону. К концу года я мог со 100%-ной вероятностью отгадать автора песни – настолько они были разные... Задавать вопрос о репетициях не стоило – с кем репать, что играть, как играть? Ответов в природе не было... И на одном из собраний я вдруг стал спрашивать – когда двигаться-то будем? Где репетиции, концерты, где хоть какое-то подобие жизни нормальной группы?! Вы, понятно, самореализуетесь в творчестве, а мне что делать?
После минуты молчания ответил Мишин:
- Это в тебе самость проснулась, эгоизм... То, что ты требуешь, неэкологично, это не будет жить...
Осознал, здесь меня не понимают… Почему такая несправедливость, я-то всех понимаю!
Февраль принес на хвосте три репы Symbol (6, 20, 27) и запись демки из шести песен (19, родная студия CDM в МГТУ ГА, записывал Серега Лазарь), три репы с Ваней Ивановым (8, 11, 12) и концерт в клубе Плехановъ 13-го числа – десять человек по билетам за 100 руб и Илюша Мудренов за четырехканальным (каналья!) пультом. 26-го очередное собрание у Лобанова. Дима пил воду, я кипятился – сыгранный дуэт предстал перед композиторами!
Почти все остальные вечера я проводил на дежурствах. Выжимал максимум, заработки колебались в диапазоне от двух до еще двух долларов за ночь.
Март.
Две репы (5, 12) и два концерта (10 Р-клуб, 19 Ю-Ту) Symbol. Оба концерта пробил Леша Крупа. Позже он 8 лет проработал правой (иногда – левой) рукой и специалистом по всем вопросам для Сергея Мельникова, главы агенства Мельница.
Совсем отчаявшись, я позвонил Тане Литвинской и попросил дать мой телефон в бесплатную газетку Р-клуб – мол, музыкант ищет талант! Сам залез туда же и быстро нашел (чтоб поближе к дому) группу для барабанщика на Войковской!
Встретились на Коптевском рынке. Два малолетних обрыгана привели в подвал продуктового магазина. За коробками со свежесгнившими фруктами стояла легендарная установка Энгельс и страдающий артритом (в смысле, несгибаемый) стул «велосипедное седло». Раскладываться смысла не имело, сказал, извините, ребята, играть с вами не буду... Отпустили по-доброму, хотя и не сразу:
- Давай хоть дунем немного, раз пришли. Огоньку не найдется?
С тяжелым, как сумки, сердцем пришел домой и немедленно позвонил Литвинской:
- Ну, пожалуйста, скорее убери меня оттуда!
Больше спасения ждать было неоткуда.
В апреле Symbol имел все то же самое – две репы 2-го и 23-го, и два концерта 9-го в Ю-ту (+Catharsis, Shadow Host, Elysium) и 19-го в Р-клубе (солдат, то бишь суппорт неизвестен). Про суппорт, конечно, пафосная шутка...
Май стал поворотным месяцем к лучшей (как оказалось) жизни. Устав ждать погоды от моря под названием E-Zone, я устроился мерчандайзером в компанию Кока-кола.
4-го и 6-го мая отрепал с Ваней Ивановым (а также Стасом Яковлевым и Ромой Сенькиным) для концерта 7-го в Плеханове (10 человек ваниных друзей и моих одногруппников).
Symbol репетировал 14-го, 21-го и 28-го мая, а 29-го в Кока-коле меня настиг рабочий ураган.
В ближайшие три месяца думать о музыке удавалось урывками, тем не менее запустили новый проект ПитерПэн. Вокалист Русской Америки Гриша и басист Symbol Илюха Егорычев знали каждый по-своему гитариста Игоря Никитина по прозвищу Киныч, у него были готовы несколько песен. Симбол часто репал без гитариста-волейболиста Вали, и произошло слияние двух лу... групп.
Второй раз за полгода мне повезло. Если Иван Иванов являлся ускучненной версией Брайана Адамса, то ПитерПэн – это буквально кавер-группа Radiohead. Первые два их альбома слушать неудобно – Киныч снимал даже текста и структуру песен! Играть оказалось непросто – манера нерОковая…
11-го, 18-го и 25-го июня репал с ПитерПэн. 21-го, 23-го и 28-го в календаре стоят репы Вани, а также два его концерта – в Плеханове 24-го июня и в клубе Вокзал (нынешний Х.О.) 30-го. Особых подробностей не помню…
В июле ездил репать с ПитерПэном (2, 9, 16, 23, 30), а 21-го собрался Symbol ради концерта 22-го июля в Лужниках на празднике пива. Там я пересекся с Володей Ермаковым (спустя 7 лет!) и высказал свой респект, играли также Э.С.Т. с Блудным, пара Маврик-Мафия, с которой благодаря Лехе Крупа мы часто пересекались, а также группа Экзарх, музыканты которой Володя Тупиков и Коля Кузьменко пополнят вскоре Черный Кофе, а потом и Э.С.Т. Вот как бывает:)
В Кока-коле пошел на локальное повышение, стало чуть полегче.
В сентябре были репы (3-го и 16-го Symbol, 6-го и 13-го ПитерПэн) и концерты (22-го в Ю-ту c Symbol (также Маврик, Черный Обелиск) и 23-го в Распутнике (ДК Спутник) с ПитерПэн, а также запись шести песен ПитерПэна на Кантемировской базе, до сих пор не реализованная. Бывает...
1-го октября играли с Symbol в парке у ДК Горбунова. После сетов Маврика и Мафии, игравших всегда первыми, мы должны были жахнуть, но сцену захватил Мистер Твистер и бодро замочил свои махровые рок-н-роллы, переиграв час, потом вытащили друзей… Словом, мы вышли на сцену в пять вечера вместо 13:30. День прошел зря.
Октябрь, помимо автошколы, принес следующие мероприятия:
Symbol репал 15-го и играл 24-го в зеленоградском ДК МИЭТ (плюс Маврик, Мафия, Валькирия с Шендером, Дьяконы Дермонтина…);
Питерпэн репал 18-го и 25-го, играли в отстойном клубе Дикий Запад на Сухаревской.
В ноябре был только Питерпэн: репы 8, 15 и 22-го числа и два концерта – 18-го в Ю-ту со Смысловыми Галлюцинациями (к слову, хорошая группа со своей энергетикой и тогдашним хитом «Вечно молодой, вечно пьяный») и 24-го в Р-клубе после группы Зерна, когда на нас остались лишь звукач и уборщица. Словом, триумф полный!
В декабре же главной была не музыка и даже не работа, а машина. На права я сдал со второго раза, покатался неделю, поражаясь, сколько денег жрет бензин, и, наконец, 20-го декабря на красный свет влетел в бочину «брату» на белой дряхлой шестерке, от удара согнувшейся буквой «Г».
1-го декабря репал ПитерПэн, 3-го – Симбол, 4-го и 9-го – Ваня к концерту 10-го в Плеханове. День 10 декабря вообще выдался на диво – с 8 до 14 был на работе, затем собрание у Лобанова, из Отрадного поехал на работу в Крылатское и затем через Петровско-Разумовскую на Серпуховскую играть концерт с Ваней в Плеханове. Надо же, ничего не перепутал…
29-го было собрание у Лобанова с психологом Димой и Машей Калининой, ставшей менеджером новой формации под названием Модем или (Моде-м). Е-Zone скрылся во мраке ночи, коллектив Лобанов-Мишин стоял на пороге очередных больших перемен и потрясений, а я 31-го декабря ездил на дачу некоего полковника играть с Ваней Ивановым. Также поехал Олег Кацура, Дед Мороз со Снегуркой, и другие. Сразу после бития курантов мы играли с Ваней, а потом «мебелью» с Кацурой под мини-диск с Веселыми Ребятами (Буйнов, Глызин), Битлз и другими бебешками. Обратно отвез армейский КрАЗ, заработали аж 600 рублей – бешеные деньги!
Новый год благодаря своей езде я встретил с 600 долларами долга на шее. Неплохо поработал!
2001.
Ну, а дальше – работа, работа…
Два из трех концертов за этот год Symbol отыграл в Р-клубе в феврале - 3-го и 15-го (Крустер-пати). Играл Мастер с Миловановым, мы и еще семь команд…
21-го февраля ходил в Ле-Клуб на Билли Кабэма. До этого был в 97-м в СДК МАИ на Zildjian day, играли Александр Филоненко, Ришад Шафи (Гюнеш) и Деннис Чемберс. Филоненко сыграл три разностилевые вещи, Шафи – целый сет с огромным количеством погремушек и бубнов, вокруг обеих установок стояли камеры, камеры, коммутация, вся сцена была в людях, снимающих, показывающих – еще бы, такое событие…
После повторного открытия занавеса зрители увидели на сцене одинокую установку.
- Вот она, крутизна! – прокатилось по залу. И действительно, если ты крут по-настоящему, зачем тебе внешние атрибуты?!
Деннис вышел в халате Шафи. Удачная находка! Контакт с залом установился сразу, дело было за чудом – и оно немедленно произошло. Все было блестяще – мышление, исполнение, тонкая игра на публику, рассказы, вовлеченность… Уровень!
Билли Кабэм (Billy Cobham) – прямой предшественник Чемберса. Я ходил в Le Club на Таганке на его квинтет, интересно сравнить. Mahavishnu Orchestra во главе с ним и Джоном Маклафлиным (Чемберс тоже играл с ним в 98-м) стоял у истоков джаз-рока и фьюжна. Ранние сольные альбомы Кабэма считаются классикой фьюжна, а песни Spectrum и Red Baron пережили десятки жизней в переложениях потомков. Словом, я ожидал увидеть Классика. А увидел просто хороших музыкантов, играющих – кто бы мог подумать? – музыку!
Конечно, это был фьюжн. Первое отделение состояло из трех 20-минутных песен с обширными соло каждого члена группы. Структура проста – играется мелодическая тема (скажем, 4 раза, или 2, или 8), затем обширное соло (остальные играют поддержку на минимальной громкости), возврат к теме, и соло следующего. Естественно, соло Кабэма являлось последним в каждой песне – группа-то его! Народ, ждавший чуда, заскучал. А его и не было – была, повторюсь, хорошая работа хороших музыкантов. «Если сыграл неправильную ноту, сделай ее правильной с помощью последующих» - говорил Джон Маклафлин. Видимо, как раз о таких сейшенах. Продолжая мысль – хороший музыкант не тот, кто не лажает, а тот, кто может с честью (т.е. музыкально) выйти из любой ситуации. Передергивая мысль – хороший музыкант не лажает. Последнее неверно.
Второе отделение слегка расшевелило народ – так, негр-саксофонист прочитал рэп, а группа на ходу блестяще его аранжировала, песни стали покороче, и во второй час их вошло целых пять.
Босс промчался мимо поклонников с винилами в машину на крейсерской скорости. Я попросил автограф у саксофониста с кейсом и сумкой, сказав «sorry», что, мол, отвлекаю от дела. Боже, как он смеялся - типа распишись хоть ты, если Босс убежал…
После концерта Милованов сказал, вот это мастер, вот чему надо учиться, и сколько ж надо репетировать… Мне же показалось, люди приехали поджемовать, накидали за репу темок и выдавили из них два часа, как из тюбика. Долго ли, умеючи… Я и сам играл как-то такой концерт в колледже на Коломенской. Романыч (End Zone, Scrambled Defuncts) и Михеич (Nordream, Слот) выпускались, после вручения дипломов кто-то стал выпивать, а «ботаны» - джемовать. Я играл руками по напольному тОму, «солами» рулил педагог-саксофонист, у каждого был свой выход… Кайф!
Спектр поглощаемой музыки постепенно расширялся. Металл надоел – одна динамика (максимальная), погоня за скоростью, манера игры однобока… То ли дело фьюжн! А традиционный джаз, би-боп, бигбэнд, прогрессив, старый арт-рок, R’n’B, джангл, госпел, кантри, блюз, рэгги, латина? О, латина… Не говоря о таком столпе, как классическая музыка, из которой вообще вся музыка выросла. В первую очередь, понятно, интересовали драммеры. Очень вовремя журнал Modern Drummer провел опрос «Лучший драммер столетия» (2001 год, напоминаю). Конечно, большинство были американцы, но немало было и знакомых лиц. Итак, первое место - Бадди Рич, второе – Джин Крупа, третье – Стив Гэдд… Нил Пирт – 5-е, Ринго Старр – 13-е, Джон Бонэм – 9-е, Деннис Чемберс – 15-е! Неужели те, кто выше его, могут сыграть круче?! И я стал изучать, благо деньги от работы и родители позволяли.
На Горбушке были джаз-роковые трио с решившего вложиться американского лейбла Tone Center - Henderson-Smith-Wooten, Gambale-Hamm-Smith, Goodman-Levi-Smith-Burdridge… Нетрудно заметить общую фамилию – Steve Smith (22-е место в рейтинге) оборудовал студию и приглашал друзей записать джем максимум за неделю. Волна пошла благодаря успеху Liquid Tension Experiment, записанному за шесть дней в 97-м, а также Bozzio-Levin-Stevens’97, но так же и накрылась через пару лет. Попали во внимание обязательные Dennis Chambers и Dave Weckl (его альбом Synergy 1999 очень хорош!), а также сольники Jack DeJohnette’90 и Vinnie Colaiuta’94, а за корифеями – Buddy Rich, Gene Krupa, Steve Gadd (Chick Corea’76-79, Paul Simon’91 Concert In Central Park) пришлось идти в Пурпурный Легион. Там я оставлял порядка 4 тысяч рублей ежемесячно. Конечно, были и промахи, но все искупалось удачными приобретениями – Dave Matthews Band c Carter Beauford (начиная с 99 Listener Supported), Dixie Dregs’99 California Screamin, Bela Fleck… Поразил до глубины души концерт последних Live At The Quick – песня The Big Country обязательна для прослушивания!
Отчет наполняется офф-топами, потому что писать не о чем. Основное время и силы я отдавал работе, машину продал после езды с отказавшими тормозами (ручник давно не работал), с долгами худо-бедно расплатился…
В конце марта Модем приступил к решительным действиям. Лобанов привел клавишника Лешу Яковенко, которого Маша Калинина сразу невзлюбила – а она давала деньги и пробивала выступления. Кому она давала деньги, не знаю (явно не мне), а первой ее победой для нас явилось выступление в 9 часов вечера на смотровой площадке перед Университетом на празднике 40-летия полета Гагарина в космос на корабле, запущенном с космодрома Байконур… Не слишком ли я перебираю с деталями?!
Репетировали мы дважды, играли две песни, фестиваль снимал РТР. Слово «играли» нужно взять в кавычки, ибо мы танцевали под фанеру. Маша сказала, фест большой, наверняка все будут играть под фанеру, Лобанов потратил время, приехали – и выяснилось, что:
А) все – Манго-Манго, Танцы Минус, Найк Борзов, Мегаполис, СерьГа – играют живьем;
Б) мини-дискового проигрывателя нет – зачем?
Эффекта не было никакого – очередная группа, которую кто-то пропихнул. Сыграй мы живьем, можно было бы на что-то рассчитывать, но у продюсеров свои правила…
И снова тишина. До середины мая, когда мы начали репать восемь песен – Полярник, Слоны, измененный Лунарокс, кавер на Question Of Time (Depeche Mode), Землей и водой (Oversun)… Леша бесил Машу - хочется написать, Маша ела кашу, но она ела не кашу, а Лобанова – выгони его, на фиг он тебе нужен, что это за волосатая грудь в трико (Лешин концертный костюм)! Может, она боялась впасть в соблазн, ибо Леша был порноактером и писал музыку на заказ – возвышенные симфо-пассажи… Мы даже как-то репали на съемной квартире – плетки, маски, все дела… Впрочем, над работой не шутят (делает строгое лицо)!
Итак, настал день Помпеи – 26 мая 2001 года, место встречи – Ходынка, концерт Guano Apes. Огромная сцена, порядка 60 тысяч человек… В километре от нашей, байкерской, перед которой пыхтели мотоциклами человек 20. Ведущие – Торвлобнор Петрович Пуздой и Акакий Назарович Зильбирнштейн – шутили в перерывах между группами, коих сегодня хватало и здесь: Черный Обелиск, Тризна, Symbol, Модем… Странно, что обошлись без Маврика с Мафией – непорядок (снова строгое лицо)! Мастер должны были играть, но небольшое братство в косухах и казаках, одолев километра полтора пешком от входа с вещами посмотрело, развернулось и ушло, цокая заклепками. Ведущие лишние 40 минут провели в машине, греясь, а мы – на холодном майском ветру. Без шуток!
Symbol отыграли в 11 утра. Вокалист Леша бодро скакал по сцене в одной майке, ветер сдувал волосы набок, пришлось петь сквозь пробор. В это время мимо сцены пробежало стадо на автодром. «Вернитесь, мы вас покорим!» - хотелось кричать, но там уже заныли моторы…
Спустя минут 40 стадо без остановки проследовало обратно. Байкеры, поправив прически, давили на газ. Моцыки взрывали копытом землю, и… никуда не ехали. Имею право – выходной!
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 30 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |