Where Angels and Demons Collide 52 страница

Еще пара минут полета и Рафаэль приземлился на лужайке перед Дворцом, мягко и плавно отпуская руки Вильгельма и ставя его на твердую землю, становясь за его спиной так, как будто боялся, что пленник резко сорвется с места и попытается бежать. Билл тяжело посмотрел на Стража. Бежать он, уж конечно, не собирался. Разве что только в объятия любимого дядюшки, затем, чтобы вцепиться ему в шею. Чтобы тот понял, как племянник по нему скучал. Билл запоздало и с сожалением сообразил, что так и не дошел до хижины, где оставил топор. Он скрипнул зубами.

У Дворца их действительно уже караулили.

Сакий и еще пара охранников примерно его комплекции подошли к ним, не говоря ни слова. Билла посетило ощущение полной абсурдности ситуации, как будто за то недолгое время, что его не было Ангелы стали еще более молчаливые и странные на голову, чем были до того. Ему всегда казалось, что дальше уже некуда, но теперь он же не был так уверен.

- Сакий, я могу идти сам. Не обязательно меня держать, – он вывернул руку из цепких лап.

Билл прошел мимо охраны, гордо подняв голову. Сакий молчаливой массой напирал справа, не отставая ни на шаг, и парень в очередной раз поймал себя на том, что он раздражается. Его давило не столь ощущение того, что охранник дышал в затылок, как дракон, не то, что с ним здесь теперь обращались, как с каким-то противным тараканом, глядя сверху вниз – это, в общем-то, никогда не менялось.

Его прессовало другое - он совершенно ясно ощущал, что именно сейчас, больше чем когда-либо, ему было не место в этом мире. Он не имел никакого понятия, как жил здесь все время до этого, в этом холодном, притворно - приторном месте, где было все настолько хорошо, беспроблемно, идеально, что казалось гротескным.

Билл не понимал себя, по мере того, как они шли длинными коридорами, в которых Ангелу был знаком каждый камушек и закуток, он поймал себя на мысли, что отчасти совершенно перестал узнавать это место. Как будто смотрел на него другими глазами. Ощущение было такое, что он не видел эти стены не два дня, а лет, как минимум, сто. И за это время изменилось очень многое. Да так оно и было на самом деле, от того Ангела Вильгельма уже не осталось ничего - за эти пару дней в нем расцвел другой большой и красивый новый мир, по-настоящему красивый, реальный, затмивший собой все. Ему было до смерти страшно теперь потерять эту ценность в этом чужом ненужном месте. Поэтому он, превозмогая свою ненависть и отвращение, сжав кулаки, шел по коридору к намеченной им цели, стараясь не думать ни о чем, кроме того, что действительно было важно – спасти Тома.

Охранники провели Билла к большому Залу и, распахнув двери, ввели пленника внутрь. Он ожидал чего-то подобного, при местной «насыщенной» на события жизни, такого вопиюще безнравственного преступника, разумеется, встретят всей суровой толпой. От ослепительного блеска колонн, мрамора и золота у Билла прямо - таки свело челюсти и он еле удержался, чтобы ни скривить лицо в гримасе отвращения.

Он поискал в зале глазами Давида. И тот, разумеется, был здесь, сверля любимого племянника таким острым взглядом, что любой другой на месте него, наверное, свалился бы замертво. Но Вильгельм лишь повыше поднял голову и ответил на этот взгляд, сцепившись с ним в немой схватке. Давид отвел глаза первым, как и всегда, и Билл, не удержавшись, хмыкнул. Хотя бы это не изменилось в безумном хороводе событий.

Он заметил, что на любимом дядюшке не было лица - Давид сидел в своем кресле во главе стола, напоминая гору тряпок. Парик на нем сидел криво, на лбу выступили капли пота и он был бледен, как смерть. Весь его вид говорил о том, что что-то нелегкое приключилось с ним в последние часы. Билл не удержался от внутреннего злорадства – это зрелище для него всегда было дороже золота.

Однако, внимание его на секунду отвлекли.

- Мальчик мой! – услышал он взволнованный голос за своей спиной.

Билл обернулся. Он увидел только мелькнувшие рыжие волосы, забранные в высокую прическу и его мама бросилась к нему на шею, сжимая его в своих объятиях. Она не видела сына уже очень давно, ей редко удавалось вырваться во Дворец от своей большой семьи, и уж точно она не думала о том, что встретится с ним при таких обстоятельствах. Билл догадывался, что она была тут все это время, переживая за него и разумеется не ошибся.

Симония отслонилась от сына, посмотрев на его изменившиеся черты лица, круги под глазами, обветрившиеся губы и кожу, странную темных цветов рваную одежду, которой она никогда не видела в своей жизни. Он был каким-то другим не только внешне. Она заглянула в его глаза, которые теперь казались ей блестящими и … живыми? Симония даже не сразу поняла, что она увидела в них - там было столько разного, он был мало похож на ее сына, такого, каким она запомнила его с их последней встречи.

Билл смотрел на нее сверху вниз своими встревоженными, новыми глазами.

- Мальчик мой, все будет хорошо, - шептала она ему, успокаивая и гладя по голове под презрительными взглядами Апостолов.

Билл кивнул ей в плечо. Он очень надеялся, что будет. Он пожалел изо всех сил, что она понятия не имела, что на самом деле так тревожило его, потому, что даже мама, все же отличавшаяся от всех этих холодных Дворцовых святош, не могла знать, что такое – скучать и беспокоиться по кому-то так, что сердце выпрыгивало из груди.

Давид громогласно кашлянул на весь зал и Билл понял - это значит, пора прекращать объятия. Кажется, кому-то не терпелось и перейти к сложной части.

Сейчас и правда будет нелегко - убеждать дядю помочь, учитывая всю эту ситуацию. Билл обвел взглядом зал. Работа будет явно не из легких, однако отчаяние, дикое и захлестывающее, давало ему силы.

Минуты болезненно ускользали сквозь пальцы. Он прямо посмотрел на Давида.

- Младший Ангел Вильгельм. – Верховный Апостол с явным усилием поднялся.

С ним определенно было что-то не то, Билл окинул его ответным взглядом на слабую и затравленную попытку пригвоздить племянника к месту своей суровостью. Выглядел он скорее жалко, чем злобно или строго.

- Я весь глаза и уши. - голосом, в котором сквозил притворно повышенный интерес и покорность, отозвался Билл, в упор глядя на Апостола. – Зови меня Билл, кстати. Так короче и больше мне нравится теперь. – Он мило улыбнулся дядюшке.

Обстановка, которая и так была накалена до предела, нагревалась все сильнее и сильнее. Билл не собирался жать на тормоза. Давид ничего не сказал, лишь сузил глаза до щелочек.

- Тебе придется ответить на несколько наших вопросов.

- А разве меня не чай привели попить? - Билл удивленно поднял брови. Он огляделся и, заметив свободный стул около двери, совершенно спокойно прошел в Зал и сел на него, закинув ногу на ногу. Светловолосая девушка – секретарь, стоявшая неподалеку отпрянула, на всякий случай. – Боишься? – Билл смерил ее насмешливым взглядом. - Ничего, я сегодня не в настроении быть собой. – Он подпер рукой подбородок, поставив локоть на ручку кресла и посмотрел на дядю, прожигая в нем ласковым взглядом кислотные дыры.

Давид заскрежетал зубами. Вильгельм, с которым было сложно и при его Ангельской службе, ничуть не изменился в характере и явно не собирался облегчать ему работу. Апостол был уже на пределе и мечтал, чтобы его выдержка держала оборону.

Беседа обещалась быть трудной.

- Ты обещаешь говорить правду и только правду?

- Разумеется. – Билл повел плечом. – Когда это я врал?

- Тогда перейдем к делу... – Давид проигнорировал его ехидный выпад. - Тебя обвиняют в том, что ты, пребывая на службе во Дворце общался и более того, приводил на территорию Рая нечистых из Нижней Палаты. Что ты можешь на это сказать?

Билл фыркнул.

- Называй вещи своими именами, Давид. Приводил ли ты, Вильгельм, заноза в моей заднице, Демонов из Ада в наши непачканные хоромы?

Совет Апостолов зароптал от такой неслыханной наглости, но Билл, разумеется, поспешил ввергнуть их в еще больший шок своим ответом:

- Мой ответ прост: да, общался. Нет, не приводил. Они сами нашли меня и сами знают дорогу. Я думал, ты давно уже обнаружил, каков ответ на твой вопрос, иначе, что бы я делал здесь, в этой замечательной комнате? - Билл с приторной улыбкой посмотрел на зал добрыми глазами и мило склонил голову набок, подавшись чуть вперед из своего кресла.

По залу снова прокатилась волна ропота. Симония в ужасе закрыла лицо руками. Апостолы были в негодовании и Давид стоял во главе них, такой жалкий, будто его окатили ушатом воды. У него было много вопросов к племяннику, но от этого его заявления они как-то разом раскатились бусинками в голове, будто там лопнула невидимая нить. Билла невольно развеселило это зрелище - дядя явно не ожидал от него такого открытого признания.

Вильгельм не стал отказывать себе в удовольствии издеваться над Ангелами, которые никогда не понимали нормального юмора. Он насмешливо обвел совет Апостолов взглядом. Йоанн, Петр смотрели на него так, будто он сам был Демоном, глаза их были большие, полные удивления и гнева. Павел молча стоял, отвернувшись к окну. Артемий задумчиво поглаживал свою окладистую бороду. Остальные предпочитали вообще не смотреть на пленника, записывая что-то в свои листочки.

Вид у всех них был настолько озадаченным, что Вильгельм начал подозревать -до того, как его сюда привели, у них уже состоялся какой-то разговор. Что-то было не как обычно, потому, что они явно не собирались на него нападать. Они все были мрачные, не смотрели друг на друга, пребывая в весьма сметенном настроении и к его большому удивлению, тон беседы изначально складывался совсем не так, как он ожидал. Словно не они собирались его допрашивать, а просто ждали, что он сам расскажет им что-то. Билл прищурился.

- Еще вопросы есть? – младший Ангел захлопал глазами. - Разреши я тебе помогу, дядя: Билл, как тебе понравилось на земле, куда я тебя выкинул пинком под зад, без спроса и объяснений? Ооо, это так здорово, что ты спросил. Гораздо лучше, чем здесь. И я познакомился с отличными людьми. Кстати, по совместительству, один из них оказался носителем Амулета пятой стихии, ты слышал про такой?

Давид молчал, однако взгляд его не предвещал ничего хорошего, он просто метал молнии. Сакий надвинулся было на младшего Ангела, но Апостол из последних сил сделал жест, чтобы тот не вмешивался. Сердце Билла гулко билось в предвкушении скорой развязки.

- Ну, разумеется, ты слышал. О нем только и говорил весь Дворец, не думаю, что ты был в меньшинстве. И раз уж я вспомнил про Амулет, разреши тебе рассказать, что те самые Демоны, которых ты так боишься, чуть не убили невинного человека на пути за Амулетом. Аж три раза. И что же ты думаешь? – Билл щелкнул пальцами - Ни одного Ангела не пришло к нам на помощь... Забавно, да? Изолировал меня, а вместе с тем с легкостью забыл про свой долг.

Давид отшатнулся от Вильгельма, словно тот замахнулся на него хлыстом. Он уже услышал сегодня достаточно обвинений в свой адрес, но терпеть это еще и от племянника было выше его сил.

- Хорошо, я все понимаю, ты терпеть меня не можешь, у нас с тобой свои счеты, – продолжал Билл свою речь, - но игнорировать свою работу, которую ты так ревностно выполнял все это время, дядя … - темноволосый парень покачал головой, поджав губы. - Но не беда. Мне повезло, что мой друг-Демон был всегда начеку и между прочим, если бы не он, я вряд ли выжил бы. Так что, из правил все же бывают исключения. Но это все в прошлом. Давай забудем все обиды, теперь, когда Амулет надежно потерян и в Аду и у тебя есть я - вперед! Забирай меня.

Билл слегка склонил голову, внимательно рассматривая родственника. Он знал, что взбесит этим своим монологом Давида до чертиков. Дар речи верховного Апостола потерялся где-то. В зале теперь стояла гробовая тишина. Никто не говорил ни слова, да и что тут скажешь - Апостолы молча переводили растерянные взгляды друг на друга, на худенькую, но твердую и прямую фигуру темноволосого младшего Ангела, сидящего в кресле прямо, как статуя, затем на Давида, который, казалось, готов уже потерять сознание от злости. Верховный Апостол открыл было рот, чтобы сказать что-то.

- Ты. Потерял. Носителя Амулета? – прошептал он с трудом.

-Упс... – Билл огляделся и посмотрел вокруг, заглядывая под стул, за него – Знаешь, похоже на то. – он раздосадовано пожал плечами. – Как это ты заметил? – Хотя… - он немного призадумался. - Возможно, это все потому, что я все это время был один?

Билл поднялся со своего стула, сидеть спокойно и дальше он уже не мог. Он двинулся по направлению к Апостолу. Медленно. Сакий подлетел к нему сзади и схватил его за локоть, но Билл смерил его таким добрым взглядом, что у Стражника второй раз за день подкосились неверные ему колени. Рафаэль стоял за их спинами, мрачный как статуя.

- Рафаэль, это правда? –Давид, стиснув зубы, посмотрел на воина.

-Михаэль обследует окрестности. Но когда мы прилетели туда, там все насквозь пропахло Демонами, так что похоже, мальчишка не врет, – с неохотой, пусто смотря перед собой, констатировал Страж.

- У меня есть всего один вопрос. Полагаю, я имею право его задать перед тем, как ты схватишь меня, Давид. – Билл окончательно понял, что нападать на него никто не собирается. Апостолы были явно озадачены всем, что происходило и сердце младшего Ангела колотилось еще яростнее – у него был, был этот шанс, ему даже не придется уговаривать их слишком сильно. Потому, что, хотя он понятия не имел, как это вышло, но сейчас из всех из них один он представлял, что нужно делать в этой ситуации.

– Где вы все, к чертям, были, когда все это происходило? Почему ты, Давид и ты, Рафаэль не отзывались, когда я вас звал? А я звал, уж не сомневайтесь, – зло прошептал он, его дыхание с шипением выходило сквозь стиснутые зубы.

Петр поднялся со своего места.

- Вильгельм.

-Билл. – настойчиво поправил младший Ангел, сложив руки на груди.

Петр закатил глаза и посмотрел на упертого мальчишку.

- Билл, – с трудом выжал он, – то, что ты делал все эти годы на территории Дворца, то как ты относился к своим обязанностям и то, что ты общался с Демонами на нашей территории – это все тяжкое преступление. И ты несомненно понесешь за него наказание. Но мы проанализировали всю эту ситуацию незадолго до твоего прихода, - Петр кинул уничтожающий взгляд на Давида, который сидел, злобно подперев подбородок рукой, отвернувшись в окно. - Сейчас у нас есть более важная проблема и, похоже, ты один из всех нас ближе всего с ней знаком. Пожалуйста, забыв на секунду все наши разногласия, расскажи нам все, что ты знаешь?

Билл удивленно поднял глаза. Нет, определенно тон всей этой беседы был удивителен ему. Все слова Апостолов, их напряженная манера поведения, говорили лишь о том, что им действительно было не известно, что делать дальше и тон Петра звучал скорее миролюбиво. Он чуть ли не извинялся, стараясь сгладить все углы, которые несомненно возникли бы сейчас, потому, что на взводе были абсолютно все в этом зале. Они были готовы к тому, чтобы слушать младшего Ангела. Похоже, это был именно тот случай, когда стоило временно прекратить их маленькую негласную войну.

Брюнет тяжко вздохнул. Все трудности, которых он так боялся, отступили. Сейчас просто надо было доделать дело до конца и сделать это как можно быстрее. Билл начал чувствовать головокружение, колени подводили его, в руках появилась дрожь. Когда Дария говорила, что Хранители без своих подопечных могут начать погибать, Билл не придал особого значения ее словам, потому, что он был уже достаточно мертв на тот момент. Но сейчас ее слова напоминали о себе. Ангел прикрыл глаза. Он набрал в грудь воздуха и рассказал от начала до конца все, что произошло с ним на земле. Естественно, уделив внимание особенно существенным деталям. Он не утаил и то, как звал Рафаэля на помощь и тот не явился, когда был нужен, и то, как странно вел себя Амулет и то, как Демоны охотились за ними. То, как Том пропал. Апостолы слушали молча, в зале стояла гробовая тишина, и лишь Давид уничтожено сползал по своему креслу, выслушивая все это.

Он понимал, что после таких слов, пусть даже сказанных племянником, ему можно было точно попрощаться со своей любимейшей карьерой. Апостолы слушали младшего Ангела – неслыханный, вопиющий факт, дикий и едва ли не единичный за всю историю собраний и Рая в целом. Они готовы были слушать младшего Ангела, и при том этим Ангелом был Вильгельм. После всего того, что он натворил, после всех тех неприятностей, что он чинил, он стоял теперь тут, в центре зала, в разорванной одежде, залитой кровью, держась бледными пальцами за спинку стула и прикрыв глаза тихим, слабым голосом, рассказывал все, что знал. И что самое ужасное, это все было правдой... Давид не понимал, какие у младшего Ангела были мотивы помогать этому смертному. Он смотрел на племянника и не узнавал его, словно видел кого-то другого на его месте, не ту привычную черноволосую легкомысленную бестию. Это был серьезный, усталый, изможденный и действительно заинтересованный в положительном исходе ситуации Ангел, которого Давид видел впервые в жизни.

Вильгельм все говорил и говорил и голос его неожиданно сорвался на том моменте, когда он рассказывал, как Демоны явились к ним в хижину. Он, судорожно сглотнул и побледнев, начал медленно оседать на пол.

- Сынок! – Симония хотела было броситься к нему, но Сакий опередил это действие, подхватив падающее тело в мощные объятия.

Вильгельм был усажен на стул.

- Он слабеет. Без своего подопечного. - догадался Артемий, глядя на черноволосого Ангела.

Апостолы зашептались. Все они были в шоке, услышав вторую часть истории. Взгляды их лихорадочно метались по залу, они смотрели друг на друга, на Вильгельма, который ополз в кресле и смог лишь поставить локти на колени и спрятать лицо в бледные тонкие ладони. Никто из них не имел совершенно никакого понятия, что делать теперь.

И тогда в тишине, как гром среди ясного неба, раздался звон разбитого стекла, разлетевшегося на тысячи осколков, разноцветной радугой искрящихся в лучах вечно яркого солнца. В Зал, круша и сметая на своем пути все, невнятным комом, поднимая ветер и разбрасывая бумаги, влетело какое-то существо. Оно заваливалось то налево, то направо и резко сбрасывало высоту. Ангел прочертил крылом по полу, опасно кренясь набок. Он пытался выправить свой полет, затем завалился в воздухе на второй бок и в итоге закончил свой полет прямо в центре стола, теряя перья и заставляя документы разлетаться в стороны. Бокалы с водой от его падения брызнули со стола, разбиваясь о пол на тысячи мелких осколков. Никто сразу не признал в этом поломанном существе красивого и бравого Михаэля - туника его была разорвана в нескольких местах и будто бы обуглена, одно крыло вывернуто под неестественным углом, лишено половины перьев. Все тело было покрыто сажей и грязью. Рафаэль метнулся к своему напарнику, протискиваясь через толпу ополоумевших от страха писарей, седовласых Апостолов и окончательно опешившего Давида, перед которым лежал его поверженный Страж.

- Михаэль! Ты слышишь меня? Кто?

- Де...мо... ны... Искали... Амулет... Около хижины. Я был один... Амулет уже у них. Еще до того, как я... - его хриплый еле слышный голос затих на полуслове…

Что тут началось. Хор голосов, окончательно потерявших контроль Апостолов, как иерихонская труба взревел в пустой комнате, отскакивая от стен и рискуя стереть зал заседаний в мраморно-кафельную крошку. Говорили сразу все и хором. Кто-то указывал пальцем на безжизненное тело несчастного Михаэля, словно говоря, что неплохо бы оказать ему помощь. Кто - то подошел к Давиду и спешно пытался что-то ему объяснить. Апостол Йоанн просто закрыл рот рукой, не желая верить в творившийся вокруг хаос. В зале началась откровенная паника. Билл понял, что ему говорить больше ничего не придется, наглядное пособие в виде раненного Ангела подоспело на помощь вовремя, разом решив за него исход ситуации. Он с трудом отнял руки от лица. Ледяной пот струился по его лбу и щекам, глаза уже не метали молнии, они теперь были обреченными и потухшими. Силы снова начали покидать младшего Ангела.

Билл посмотрел на Давида, губы которого дрожали. Казалось, что он вообще перестал понимать, что происходит вокруг. Младший Ангел, с трудом оттолкнувшись от кресла, подошел к нему.

- Ты так и будешь стоять? Или сделаешь уже хоть что-нибудь? – вкрадчиво поинтересовался он.

Давид, так и не проронивший ни слова за последние минут пять убито и отрешенно смотрел на племянника.

- Ты, конечно, предлагаешь всем отправиться за ним в Ад? – голосом, полным металла предположил Давид. Это было скорее утверждение, чем вопрос.

- Боюсь, до этого дошло и так, без того что я бы это предложил, Давид. – Билл с трудом облизнул сухие губы лишенным влаги языком.

Давид отвел глаза и перевел их на стол, ресницы слегка подрагивали от напряжения. Шум, гам и трезвон в Зале не смолкали, заставляя его слегка повышать голос.

- Это несанкционированное вторжение, мы не имеем право идти на их территорию, это закон, который нарушался лишь однажды за всю историю и ничего хорошего из этого не вышло. – пальцы его слегка побелели, пока он сжимал ими большое павлинье перо, которое уже напоминало обдерганную палочку из-за того, что Давид ощипал с него все волосики. - Это будет глобальный скандал, – пытался вяло отбиваться Апостол, приводя в виде довода последний разумный аргумент. Он все еще надеялся, что этот бардак просто мерещится ему.

- У тебя есть еще идеи? – Билл устало смотрел на него. – Похоже, из этого правила сегодня придется сделать исключение, Давид.

- Не понимаю твоего воодушевления – Неживым голосом, бледнея хуже, чем Билл, который с трудом держался за край стола, пробормотал дядя - Допустим, мы заберем Амулет. Но тебе от этого лучше не станет, Вильгельм. Ты немедленно пойдешь отбывать свое наказание…

Билл не удержался и фыркнул. Упертость и слепое упрямство обиженного верховного Апостола, доходили до абсурда. Даже теперь, когда прекрасно понимал, из –за кого вся ситуация дошла до такого - он все равно пытался сопротивляться и делать вид, что был прав.

- Мда? - Билл озадаченно свел брови. - Какая жалость. Он слабо дышал через стиснутые зубы. – Позволь узнать и как ты будешь забирать Амулет теперь. Когда он в АДУ? - Билл скептично, насколько он это еще мог себе позволить, задрал одну бровь. – Как они туда попадут?

Давид посмотрел на него. Ответ на этот вопрос он не знал. Ему как-то никогда не приходило в голову, что однажды возникнет такая необходимость для светлой Стражи – отправляться в царство падших. И мысль о том, что никто не знал, как туда попасть только сейчас дошла до него.

- Я так и думал. – Билл посмотрел на него, как на маленького глупого Херувимчика. - Но тебе все же повезло Давид, у тебя есть я – твой больной племянник, который общается с Демонами. И я, кажется, знаю один секрет… - он не стал продолжать эту фразу, предоставляя Давиду возможность домыслить ее самому. - Кроме всего прочего, человек теперь мой подопечный, я, как хранитель, должен быть с ним.

Дикий метнувшийся в его сторону взгляд почти что царапнул кожу. Билл спокойно смотрел на верховного Апостола.

- Так что попридержи наказание на потом. Похоже, тебе придется смириться с моим отсутствием еще ненадолго.

- Ты ранен. Ты не протянешь в Аду и пяти минут. – уничтоженно произнес Давид, цедя сквозь зубы последний весомый аргумент, понимая, что его племянник был отвратительно, чертовски прав кругом и везде. Давид мечтал бы сам сгинуть в Ад, чем дожить до этого дня, который пришел к нему вот так неожиданно.... Мир все-таки сошел с ума.

- Мне это не важно. Даже если я никогда не вернусь. – совершенно отстраненным голосом, которого верховный Апостол не слышал еще никогда из уст племянника. - Мне нужно забрать кое-что, принадлежащее мне. Я, как хранитель смертного отправлюсь за ним сам. Поэтому я иду с вами, я вам не доверяю. Так что, мне понадобятся мои крылья, ненадолго. Могу под расписку! - Билл осмотрелся и поднял с пола огрызок пера, в спешке и хаосе оброненного кем-то из секретарей и придирчиво оглядел ощипанный стержень. - Где подписывать?

Давид посмотрел на его скептичное, бледное лицо, которое имело издевательское выражение даже тогда, когда Вильгельм почти умирал и пламя затухало в его глазах. И поймал себя на мысли, что впервые в своей жизни жалеет, что вступил в свою должность и поклялся на святых заповедях, один из законов которой гласил: «не убей». Еще никогда в своей жизни он не мечтал сделать исключение из правил так, как хотел сейчас...

Глава 29. Личный Ад.

Приземление для Тома мягким назвать было сложно. Он все еще был крепко в отключке, когда три хохочущие и рычащие в полете тени втащили его в грязное помещеньице, где-то на задворках Ада. Они, крепко держа человека, за что придется, проволокли его по гнилым полуввалившимся доскам пола и кинули сонное, не реагирующее на внешние раздражители тело, в угол одинокой старой лачуги.

Дахил посмотрел вниз на смертного и снова радостно и визгливо захохотал, наматывая в воздухе круги по комнате. Все его тело было похоже сейчас на черную молнию, а очертания стали расплывчатыми и превратились в невнятный клубок дыма. Он струился, будто лента и оставлял в воздухе черный след. Демон наслаждался своей долгожданной победой.

Он был жутко доволен - ему удалось первому увести Амулет из - под носа у своих и из - под носа у проклятых светленьких Ангелов. Тем самым он отвоевал себе то, чего хотел уже очень и очень давно, и мечты его сбывались, благодаря человеку, поникшему на стуле и откинувшемуся безвольно головой на его спинку. На запястье мальчишки поблескивал желанный Амулет пятой стихии. Он переливался в тусклом свете комнаты, озаренной лишь несколькими огоньками – глазами троих Демонов, набившихся в тесную комнатку.

Когда их здесь стало четверо, в домике вообще было трудно развернуться, но бешенствующего от счастья Дахила это, разумеется, уже не останавливало. Он продолжал радостно наворачивать круги под потолком, крайне раздражая этим Дарию, которая хотела лишь одного - чтобы он прекратил, наконец, свои телодвижения и спустился. И заодно перестал действовать на ее и без того натянутые нервы…

Древний Демон, был, несомненно, созданием, которого стоило бы бояться и уважать, но именно сейчас фурия чувствовала лишь подступающее желание запустить в него чем-то тяжелым.

Она знала историю адского кошака лишь по небольшим обрывочным рассказам, слышала их как-то пару раз, когда Демоны шептались за его спиной.

Дахил был очень древней тварью – оказалось не удивительным, что именно он нашел Амулет первым и подсуетился его забрать.

Демоница снова вспомнила, что ей рассказывали про него, перебирая эти моменты в своей памяти. Она слышала, что уходил он из земной жизни тоже красиво и жестоко, занимаясь людоедством и запрещенным в те времена черным колдовством, совершая свои убийства с особой извращенной жестокостью. Он, будучи еще человеком, сметал с лица земли сотни людских жизней, не разбираясь, дети это были или взрослые, женщины или мужчины, уже отжившие свой век или совсем молодые. Он использовал все это для опытов и однажды доигрался окончательно, вызвав из преисподней подобными алхимическими проказами какого-то типа с аналогичными наклонностями. Когда ему на пути попался тот Демон, Дахил без раздумья заключил с ним договор, продав свою Душу в услужение темной стороне. По идее, в таком случае он должен был лишь попасть в коллекцию к тому парню, но, затем нашел способ вывернуться из малоприятной ситуации и встать в равноправные ряды с Темнокрылыми. Он принял темноту с радостью, потому что еще при жизни был ее частью.

За свое существование он уже сменил много разных обличий, так как был сведущ во всякого рода черной магии. Он успел побывать и носорогом, и змеей, и летучей мышью – это был период какой-то непонятной депрессии, когда Демон ничего не хотел делать, кроме как гневно парить над просторами Ада в таком виде и злобно поливать всех с высоты полета своим огнем. Пламя он умел метать на поразительные расстояния.

Демон был мощным не только в силу своего возраста, но еще и из-за того, что за все это время он уже набрал себе несметное количество душ и не стеснялся при этом пополнять и пополнять запасы. Он вылезал в человеческий мир чаще, чем бывал в Аду, Дария лишь восхищалась его умением наставлять смертных на путь греха. Дахил делал это на раз, ему хватало лишь одного взгляда, и людишки уже готовы были добровольно уйти с ним хоть в самое пекло, хоть за ручку, хоть уползая на коленках.

Такой полезный талант помог Дахилу в свое время подняться до небывалых высот. Набрав души в свою коллекцию, он совершенно четко и безраздельно занял место в первой пятерке самых оторванных Демонов, где и оставался последние несколько столетий, лишь периодически соревнуясь в проворстве все с тем же губернатором Марбасом.

Многие другие губернаторы стояли ниже его рангом и по количеству душ, как следствие, отставали. Дария иногда удивлялась, почему сам Дахил еще до сих пор не занял должность управляющего каким-нибудь ареалом и не подгреб под себя парочку полезных Демонов. Хотя, если бы ему понадобилось, не было никаких сомнений – он бы там оказался в считаные секунды, по одному щелчку пальцев.

Он просто преследовал другие цели - хотел заграбастать пророчество себе и только себе, чтобы греметь своим именем на весь Ад и остаться в его истории, как Демон, который стер с лица земли все человечество. Не было никаких сомнений в том, что так и случится. Дахил был как никогда близок к цели.

Дария подошла к окошку, на котором стоял небольшой огарок свечи - единственный в этом помещении источник света - и одним щелчком пальцев зажгла фитиль. Непроглядная темнота сейчас удручала ее, да и смертному было бы чуть комфортнее, если бы он видел хотя бы на расстоянии ближайших пары метров, если бы ему вдруг приспичило очнуться. Однако носящийся ураганом Дахил задул этот огонек тут же, когда со свистом пронесся рядом. Дария снова щелкнула пальцами, и слабая вспышка опять осветила помещение. Дахил снова мотнул черным туманным хвостом, и огонек исчез, так и не разгоревшись. Дария скрипнула зубами и попыталась повторить движение в третий раз, все с тем же результатом. Дуновение сумасшедшего ветра гасило все ее попытки рассеять тьму.

Дата добавления: 2015-09-29