“Божественная комедия” Данте принесла поэту мировую славу, представляя грандиозный философско-художественный синтез всей средневековой культуры, перекидывая от нее мост к культуре Возрождения. Как

Введение

“Божественная комедия” Данте принесла поэту мировую славу, представляя грандиозный философско-художественный синтез всей средневековой культуры, перекидывая от нее мост к культуре Возрождения. Как справедливо отмечает С.С. Мокульский, “именно как автор “Божественной комедии” Данте является в одно и то же время последним поэтом средних веков и первым поэтом нового времени. Все противоречия идеологии Данте, отраженные в других его произведениях, все многообразные аспекты его творчества как поэта, философа, ученого, публициста слиты здесь в величавое, гармоничное художественное целое” [12, c.157].

Споры о поэме Данте продолжались во все времена и не прекращены и поныне: от полного неприятия ее (Вольтер, Беттинелли, считавший поэму "неправдоподобным научным трактатом", написанным варварским языком) до критического переосмысления или даже отнесения ее к роду священных книг, смысл которой не может быть до конца понят смертным человеком. В теософских учениях Данте и его поэме отводится роль провидческой литературы. Так, Данил Андрееев так характеризовал ее в “Розе мира”:

"Насколько мне известно (возможно, впрочем, что я ошибаюсь), из современных европейских писателей этому (то есть свободным странствиям эфирного тела по слоям восходящих и нисходящих миров) был причастен один только Данте. Создание "Божественной комедии" было его миссией. Но полное раскрытие его духовных органов совершилось только в конце жизни... Он понял многочисленные ошибки, неточности, снижение смысла, излишнюю антропоморфность образов, но для исправления уже не хватало времени и сил. Тем не менее, излагаемая им система может быть принята в основных чертах как панорама разноматериальных слоев романо-католической культуры" [3, кн.II, c.38]. И, ниже:

"Только сознание, безрелигиозное, как трактор или прокатный стан, может полагать, например, что "Божественную комедию" Данте мы в силах исчерпать, толкуя ее как сумму художественных приемов, политической ненависти и поэтических фантазий. В первой части Данте показал лестницу нисходящих слоев, наличествовавших в средние века в инфрафизике Романо-католической метакультуры. Нужно учиться отслаивать примесь, внесенную в эту картину ради требований художественности либо вследствие аберраций, присущих эпохе, от выражения подлинного трансфизического опыта, беспримерного и потрясающего" [3, кн.IV, c.91].

Независимо от трактовки, сам космогонический план комедии, включающий рассказ о принципах строения мира и его структуре вкупе с повествованием о судьбах и путях человечества (духовном и материальном) грандиозен.

1. Строение “Божественной комедии” как отражение средневековых представлений

Само название “Комедия” восходит к чисто средневековым смыслам: в тогдашних поэтиках трагедией называлось всякое произведение с печальным началом и благополучным, счастлиым концом, а не драматургическая специфика жанра с установкой на смеховое восприятие. Эпитет же “Божественная” утвердился за поэмой уже после смерти Данте не раньше 16 в. как выражение ее поэтического совершенства, а вовсе не религиозного содержания.

“Божественная комедия” отличается четкой и продуманной композицией: она разделена на три части (“кантики”), каждая из которых изображает одну из трех частей загробного мира, согласно католическому учению, - ад, чистилище или рай. Каждая часть состоит из 33 песен, а к первой кантике добавлена еще одна песнь-пролог, так что всего получается 100 песен при троичном членении: вся поэма написана трехстрочными строфами – терцинами.

Это господство в композиционной и смысловой структуре поэмы числа 3 восходит к христианской идее о троице и мистическом значении числа 3. На этом числе основана вся архитектоника загробного мира “Божественной комедии”, продуманная поэтом до мелочей. Символизация на этом не заканчивается: каждая песнь заканчивается одним и тем же словом “звезды”; имя Христа рифмуется только с самим собой; в аду имя Христа нигде не упоминается, как и имя Марии, и т.д.

При всей своей оригинальности поэма Данте имеет различные средневековые источники. Фабула поэмы воспроизводит схему популярного в средневековой литературе жанра "видений" или "хождений по мукам" - о тайнах загробного мира. Тема загробных "видений" разрабатывалась в аналогичном направлении в средневековой литературе и за пределами Западной Европы (древнерусский апокриф "Хождение Богородицы по мукам", XII в., мусульманское предание о видении Магомета, созерцавшего в пророческом сне мучения грешников в аду и райское блаженство праведников. У арабского поэта-мистика XII в. Абенараби есть сочинение, в котором даны картины ада и рая, похожие на дантевские, и их параллельное независимое возникновение (ибо Данте не знал арабского языка, а на известные ему языки Абенараби переведен не был) свидетельствует об общей тенденции в эволюции данных представлений в различных удаленных друг от друга регионах.

В своей поэме Данте отразил и средневековые представления об аде и рае, времени и вечности, грехе и наказании.

Как отмечает С.Аверинцев: "Систематизированная "модель" ада в "Божественной комедии" со всеми ее компонентами – четкой последовательностью девяти кругов, дающей "опрокинутый", негативный образ небесной иерархии, обстоятельной классификацией разрядов грешников, логико-аллегорической связью между образом вины и образом кары, наглядной детализацией картин отчаяния мучимых и палаческой грубостью бесов - представляет собой гениальное поэтическое обобщение и преобразование средневековых представлений об аде" [1].

Идея средневекового дуализма, резко расчленявшего мир на полярные пары противоположностей, группирующихся по вертикальной оси (верх: небо, Бог, добро, дух; низ - земное, дьявол, зло, материя) выражена у Данте в фигуральном образе восхождения-нисхождения. "Не только устройство потустороннего мира, в котором материя и зло концентрируются в нижних пластах ада, а дух и добро венчают райские высоты, но и всякое движение, изображаемое в "Комедии", вертикализировано: кручи и провалы адской бездны, падение тел, влекомых тяжестью грехов, жесты и взгляды, самый словарь Данте - все привлекает внимание к категориям "верха" и "низа", к полярным переходам от возвышенного к низменному - определяющих координат средневековой картины мира" [8, c.192].

С наибольшей силой Данте выразил и средневековое восприятие времени. "Контраст времени скоропреходящей земной жизни человека и вечности, - отмечает А.Я. Гуревич, - и восхождение от первой ко второй определяет "пространственно-временной континуум" "Комедии". Вся история рода человеческого предстает в ней как синхронная. Время стоит, оно все - и настоящее, и прошедшее, и будущее - в современности... " [8, c.193]. По выражению О.Мандельштама, история понимается Данте "как единый синхронистический акт" [11]. Земная история, которой живет Данте, воздействует на изображаемый им потусторонний мир, образуя специфическую форму пространства-времени. Образы и идеи, наполняющие "вертикальный мир" поэмы, по выражению М. Бахтина, движимы стремлением вырваться из него и "выйти на продуктивную историческую горизонталь" [5]. Отсюда - предельная напряженность всего Дантова мира. Конфликт времен, пересечение времени и вечности выражает ведущую идею "Комедии" [4]. Образно говоря, "Божественная комедия" превращает время в трагедийное воплощение вечности, в то же время устанавливая с нею сложную диалектическую связь.

В его Аду мифологические персонажи сосуществуют с дьяволами из Библии. Харон, Минос, Цербер, кентавры, Минотавр превращены в дьяволов, карающих грешников. Боги и полубоги античности демонизированы. Несомненно, что Данте воспринял топографию царства Плутона от древних поэтов (особенно Вергилия), но пылающая и кровавая река Флегетон, гарпии в лесу самоубийц, Цербер, яростные фурии на стенах Дита - образы Данте.

Этическое и эстетическое в поэме Данте неразрывно связаны. Все демоны: Цербер, Минос, Минотавр, Герион (крылатое транспортное чудище наподобие сверхмощного танка), бесы, - откровенно безобразны.

"Мучительной державы властелин

Грудь изо льда вздымал наполовину;

И мне по росту ближе исполин,

Чем руки Люцифера исполин…;

И я от изумленья стал безгласен,

Когда увидел три лица на нем:

Одно - над грудью; цвет его был красен;

А над одним и над другим плечом

Два смежных с этим в стороны грозило,

Смыкаясь на затылке под хохлом.

Лицо направо - бело-желтым было;

Окраска же у левого была,

Как у пришедших с водопадов Нила,

Росло под каждым два больших крыла,

Как должно птице, столь великой в мире;

Таких ветрил и мачта не несла,

Без перьев, вид у них был нетопырий;

Он ими веял, движа рамена,

И гнал три ветра вдоль по темной шири,

Струи Коцита леденя до дна.

Шесть глаз точило слезы, и стекала

Из трех пастей кровавая слюна.

Oни все три терзали, как трепала,

По грешнику..." [9, песнь XXXIV, 28-55].

Тут превалирует средневековое однозначно отрицательное отношение к врагу рода человеческого. Люцифер Данте, наполовину вмерзший в лед (символ холода нелюбви), являет уродливую пародию на образы небес: три его лица - насмешка над троицей, из них красное - гнев как противоположность любви, бледно-желтое - бессилие или леность как противоположность всемогуществу, черное - невежество как противоположность всеведению; 6 крыл нетопыря соответствуют шести крыльям херувима.

Не удивительно, что дантов Люцифер не нравился Шатобриану и другим романтикам. В нем нет ничего общего с гордым Сатаной Мильтона, с философствующим Мефистофелем Гете, с непокорным Демоном Лермонтова. Люцифер в "Божественной комедии" бунтовщик, безнадежно проигравший свое дело. Он стал частью космического целого, подчиненным высшим непререкаемым законам.

Ад в системе мироздания обладает специальной функцией изоляции и - в последних своих глубинах - аннигиляции греха и грешников.

В трех устах троеликого Демона казнятся самые гнусные, по мнению Данте, предатели: Иуда, Брут, Кассий. Центр мироздания, совпадающий с центром земли, скован льдами. Зло - в сосредоточии тяжести вселенной. Величайший грех есть вместе с тем и величайшее безобразие, окаменение, неподвижность, обморок сознания. При путешествии по загробному миру Данте неоднократно проводит мысль, что в аду добро состоит в том, чтобы не быть добрым, не чувствовать сострадания к наказуемым грешникам:

"Здесь жив к добру тот, в ком оно мертво.

Не те ли всех тяжеле виноваты,

Кто ропщет, если судьи божество?" [9, Песнь ХХ, 28]

В построение картины Ада Данте исходил из христианской модели мира.

По Данте Ад представляет воронкообразную пропасть, которая, сужаясь, достигает центра земли. Ее склоны опоясаны концентрическими уступами, "кругами" Ада. Реки преисподней (Ахерон, Стикс, Флегетон) - Лета, река омовения и забвения, стоит особняком, хотя воды ее так же стекают к центру земли - это, в сущности, один поток, образуемый слезами Критского Старца и проникающий в недра земли: сначала он появляется как Ахерон (по-гречески, "река скорби") и опоясывает первый круг Ада, затем, стекая вниз, образует болото Стикса (по-гречески, "ненавистный"), которое омывает стены города Дита, окаймляющие пропасть нижнего Ада; еще ниже он становится Флегетоном (по-гречески, "жчучий"), кольцеобразной рекой кипящей крови, потом, в виде кровавого ручья пересекает лес самоубийц и пустыню, откуда шумным водопадом низвергается вглубь, чтобы в центре земли превратиться в ледяное озеро Коцит. Люцифера (он же Вельзевул, дьявол) Данте называет Дит (Dis), это латинское имя царя Аида, или Плутона, сына Кроноса и Реи, брата Зевса и Посейдона. По-латински Lucifer означает Светоносец. Прекраснейший из ангелов, он за мятеж против Бога был наказан уродством.

Происхождение Ада по Данте таково: Восставший против бога ангел (Люцифер, Сатана) вместе со своими сторонниками (демонами) был низвергнут с девятого неба на Землю и, вонзившись в нее, продолбил впадину - воронку до самого центра – центра Земли, Вселенной и всемирного тяготения: дальше падать уже некуда. Застрял там в вечных льдах. Образовавшаяся воронка - подземное царство - это и есть Ад, ждущий грешников, которые по ту пору еще и не родились, поскольку Земля была безжизненной. Зияющая рана Земли тут же затянулась. Сдвинутая в результате столкновения, вызванного падением Люцифера, земная кора закрыла основание конусообразной воронки, вспучившись в середине этого основания горой Голгофой, а с противоположной стороны воронки - горой Чистилища. Вход в подземелье Ада остался сбоку, близ края углубления, на территории будущей Италии. Как видно, многие образы (реки преисподней, вход в нее, топология) были взяты Данте из античных источников (Гомер, Вергилий).

Обращение Данте к античным писателям (и прежде всего Вергилию, фигура которого непосредственно выведена в поэму в качестве проводника Данте по аду) является одним из главных симптомов подготовки Ренессанса в его творчестве. "Божественная комедия" Данте - не боговдохновенный текст, а попытка выразить некий опыт, откровение. И поскольку именно поэту открыт способ выражения высшего мира, то он и выбран проводником в потусторонний мир. Влияние “Энеиды” Вергилия сказалось в заимствовании у Вергилия отдельных сюжетных деталей и образов, описанных в сцене нисхождения Энея в Тартар с целью повидать своего покойного отца.

2. Ренессансные составляющие поэмы Данте

Ренессансные элементы ощущаются как в самом переосмыслении роли и фигуры проводника по загробному миру, так и в переосмыслении содержания и функции “видений”.

В чем же состоят эти отличия?

Во-первых, язычник Вергилий получает у Данте роль ангела-проводника средневековых “видений”. Правда, Вергилия вследствие толкования его 4 эклоги как предсказания о наступлении нового “золотого века справедливости” причисляли к провозвестникам христианства, так что он был фигурой как бы не совсем языческой, но все же такой шаг Данте можно было назвать по тем временам достаточно смелым.

Второе существенное отличие состояло в том, что задача средневековых “видений” заключалась в том, чтобы отвлечь человека от мирской суеты, показать ему греховность земной жизни и побудить обратиться мыслями к загробной. У Данте же форма “видений” использована с целью наиболее полного отражения реальной земной жизни. Он творит суд над человеческими пороками и преступлениями не ради отрицания земной жизни как таковой, а во имя ее исправления, чтобы заставить людей жить более правильно. Он не уводит человека от действительности, а наоборот, погружает в нее [14, c.6].

В отличие от средневековых "видений", ставивших целью обратить человека от мирской суеты к загробным мыслям, Данте использует форму "видений" для наиболее полного отражения реальной земной жизни и прежде всего для суда над человеческими пороками и преступлениями во имя не отрицания земной жизни, а ее исправления [13, c.38].

Третье отличие состоит в пронизывающем всю поэму жизнеутверждающем начале, оптимизме, телесной насыщенности (материальности) сцен и образов.

По сути, всю "Комедию" сформировало стремление к абсолютной гармонии и вера в то, что она практически достижима. Отсюда глубинный оптимистический смысл сверхматериальной, математически четкой геометрии ада, который заключался в том, что строгая геометрическая пропорциональность "Комедии" и самого Ада, господствующая в них символика чисел суть отражение веры, представления и стремления к мировой абсолютной гармонии, слиянию с Богом (в дантевском "Раю", к примеру, тоже истаивает бытийность тел, но там она растворяется в божественном свете соединения, который, преодолевая телесную непроницаемость и смешивая свои лучи, выражает вовне это взаимопроникновение душ).

Данте показывает целую галерею живых людей, наделенных различными страстями, причем едва ли не первый в западноевропейской литратуре делает предметом поэзии именно изображение страстей, материализованных в облике грешников. Даже сам ад его наделен личностным осознанием:

"Я увожу к отверженным селеньям,

Я увожу сквозь вековечный стон,

Я увожу к погибшим поколеньям,

Был правдою мой зодчий вдохновлен", - гласит надпись над его входом.

"Per me si va ne la citta dolente,

per me si va ne l'etterno dolore,

per me si va tra la perdutta gente" (Il Inferno, canto III).

Одними-двумя штрихами Данте обрисовывает глубоко отличные друг от друга образы, отличающиеся реальностью как бытовой, так и исторической, поскольку оперирует поэт с материалом, взятым из живой итальянской действительности.

Материализация затрагивает и духовный аспект. Так, все грехи, наказуемые в аду, влекут за собой форму кары, аллегорически изображающую душевное состояние людей, подверженных данному пороку: сладострастные осуждены вечно кружиться в адском вихре их страсти; гневливые погружены в смрадное болото, где ожесточенно борются друг с другом; тираны барахтаются в кипящей крови; ростовщики сгибаются под тяжестью навешанных на шеи тяжелых кошельков; у колдунов и прорицателей головы вывернуты назад; на лицемеров надеты свинцовые мантии, позолоченные сверху; изменники и предатели подвергнуты различным пыткам холода, символизирующим их холодное сердце. Тяга к материализации проявляется и в сохранении в большинстве кругах неизменным телесного облика грешников. Исключения, влекущие за собой не просто потерю целости и бытийности (то есть способности к перемещению, осознанию и существованию в пусть и чуждой непривычной среде), а потерю самого человеческого вида, относятся к наиболее тяжким грехам: таков Лес самоубийц: “Когда душа, ожесточась, порвет / Самоуправно оболочку тела, / Минос ее в седьмую бездну шлет, / Ей не дается точного предела” (песнь XIII, 94) (в Судный день самоубийцы не наденут тела, которое сбросили сами). Таково смешивание воров со змеями в 7 круге Щелей: “Все бывшее в одну смесилось муть; / И жуткий образ медленной походкой, / Ничто и двое, продолжал свой путь” (песнь XXV, 76). Однако при всем том сама материальность их неискоренима (пусть и в образе ядовитого леса или смеси человеческого и змеиного тел).

Однако эта реалистичность в описаниях резко контрастирует с глубокой символичностью и аллегоричностью поэмы. Данный контраст усугубляется по мере опускания в пропасти ада.

Спуск в ад - это спуск в царство бездуховной материи, лежащей много ниже материальности обыденной жизни. Чем ближе в "Комедии" к Сатане, тем менее человечными становятся по своей сути грешники. Фр. Де Санктис так пишет об этом: "Человеческий облик исчезает: вместо него - карикатура, непристойно исковерканные тела... Человек и животные начала в них перемешаны, и самая глубокая идея, заложенная в "Злых Щелях", состоит как раз в этом перевоплощении человека в животное и животного в человека...".

"Само распределение казней, - пишет И.Н. Голенищев-Кутузов, - в которых самые тяжкие размещены ниже от поверхности земли, указывает на то, что Данте наиболее легкими пороками считал те, которые происходят от невоздержанности, как сладострастие, обжорство, гнев, и самыми тяжкими - обман и предательство. В первых еще бушуют страсти, им свойственны человеческие чувства, они находятся в состоянии вечного движения. Гневные, погруженные в Стигийское болото, еще не совсем утратили человеческий облик. В граде Дите грешники лежат в каменных гробах, но восстают и предрекают будущее, сохранив всю страстность живых. Античные кентавры терзают обитателей верхних кругов; они превращаются в деревья, источающие кровь, шествуют под вечным огненным дождем, но способны мыслью переноситься в прошлое, рассказывать о своей земной судьбе. В самой нижней из адских бездн нет ни огня, ни движения, все оледенело под ветром, порожденным шестью крыльями Люцифера, превратилось в безжизненную материю, где тускло брезжет сознание. Над вечной мерзлотой звучит лишь голос мести, вечный, безнадежный - голос графа Уголино..." [7, c.7].

“Мы были там, - мне страшно этих строк, -

где тени в недрах ледяного слоя

сквозят глубоко, как в стекле сучок.

Одни лежат; другие вмерзли стоя…” (песнь 34, 10-13).

Противоречия между средневековой и ренессансной мировоззренческой и художественной системами наблюдаются также в трактовке назначения и функций ада. Даже там человек у Данте является прежде всего личностью, со своим голосом, историей, мнением, судьбой.

В аду Данте торжествует справедливость. Данте чтит высшее правосудие, обрекшее грешников на мучения в преисподней, но в то же время там царит свобода воли в праве на собственную оценку, реакцию на приговор, на личное отношение к грешникам. Данте приносит в ад собственную человеческую индивидуальность, и именно она преобразует средневековый комический стиль, принятый до того в описании адских сцен и обитателей ада в соответствии с эстетической системой средневековой смеховой культуры. У Данте комизм адских сцен особого рода: поэт сознательно стремился к абсолютному комизму, исключающему всякий юмор, и отсутствие у него снисходительности и мягкости к обитателям ада не отрицает его способности к обладанию комическим даром. Поразительно другое. Не покушаясь на высшую справедливость, Данте изображает ад и его обитателей, опираясь на личный жизненный опыт и руководствуясь собственными чувствами, даже если они идут вразрез с нормами средневековой морали. То есть его ад - это не аллегории, а переживания событий; а символы суть психологические характеры.

Описание Ада у Данте пронизано эмоциональной сопричастностью, направленной на то, чтобы ощутить греховность, а не абстрактность ада. Потому-то каждому греху дается фигуральное выражение.

Удивительно, что Данте сопереживанием возвращает человечность самым страшным грешникам. Способность сострадать грешникам даже в кругу предателей - самого страшного, по мнению Данте, греха – видоизменяет комический стиль даже в самых глубинах преисподней - там, где отрицающий человека комизм должен был бы, казалось, достигнуть своей абсолютности.

В отличие от средневековых "видений", дававших самое общее схематическое изображение грешников, Данте конкретизирует и индивидуализирует их образы и грехи, доводя до чистого реализма. “Загробный мир не противопоставляется реальной жизни, а продолжает ее, отражает существующие в ней отношения. В дантевском аду бушуют, как и на земле, политические страсти”, - пишет С. Мокульский [12, c.158].

Вот пример соединения ренессансных (ярко реалистических) и средневековых (аллегорических) черт в описании:

“Его глаза багровы, вздут живот,

Жир в черной бороде, когтисты руки;

Он мучит души, кожу с мясом рвет,

А те под ливнем воют, словно суки” (песнь VI, 16).

Самая идея загробного возмездиия получает у Данте политическую окраску. Поэтому, помимо морально-религиозного смысла и аллегорий, сближающих комедию с литературой раннего средневековья, многие образы и ситуации имеют политический смысл (так, дремучий лес - олицетворение земного существования человека и одновременно символ анархии, царящей в Италии; Вергилий - земная мудрость и символ гиббелинской идеи всемирной монархии; три царства загробного мира символизируют земной мир, преображенный в согласии с идеей строгой справедливости). Все это придает комедии светский отпечаток.

Далее, сам художественный метод Данте выступает связующим мостом между эстетическими системами античности и средневековья. Если в античной трагедии самые необычные вещи совершаются вполне естественно, то в средневековой традиции важное место занимает сверхъестественность, чудесность происходящего. У Данте же еще силен средневековый мотив мученичества, но отсутствует второй столп эстетической системы средневековья - сверхъестественность, волшебство. В "Божественной комедии" Данте та же естественность сверхъестественного, реальность нереального (реальны география ада и адский вихрь, носящий влюбленных), которые присущи античной трагедии. Так, он точно обозначает расстояние от одной ступени горы чистилища до другой, равное росту трех человек, при описании необычного проводит для наглядности сравнение с хорошо известными вещами, райские сады сопоставляет с цветущими садами своей родины.

Точная топографическая конкретика присутствует в описаниях мифических областей:

“Есть место в преисподней – Злые Щели.

Сплошь каменное, цвета чугуна,

Как круги, что вокруг отяготели.

Посереди зияет глубюина

Широкого и темного колодца…” (песнь XVIII, 1-4)

“А тот уступ, который остается,

кольцом меж бездной и скалой лежит,

и десять впадин в нем распознается…” (песнь XVIII, 7),

“… от подножья каменных высот

шли гребни скал чрез рвы и перекаты,

чтоб у колодца оборвать свой ход” (песнь XVIII, 16).

Часто Данте иллюстрирует описываемые мучения грешников картинами природы, чуждой средневековым описаниям, а саму мертвую стихию ада – явлениями живого мира. Например, предатели, погруженные в ледяное озеро, сравниваются с лягушками, которые “выставить ловчатся, чтобы поквакать, рыльца из пруда” (песнь ХХХII), а наказание лукавых советников, заключенных в огненные языки, напоминает поэту долину, наполненную светляками, в тихий вечер в Италии (песнь XXVI). Адский вихрь в 5-й песне сравнивается с полетом скворцов:

“И как скворцов, уносят их крыла,

в дни холода, густым и длинным строем,

там эта буря кружит духов зла,

туда, сюда, вниз, вверх, огромным роем” (песнь V, 43).

“Необычайно развитое чувство природы, - делает вывод С. Мокульский, - умение передать ее красоту и своеобразие делают Данте уже человеком нового времени, ибо средневековому человеку был чужд напряженный интерес к внешнему, материальному миру” [12, c.159].

Тот же интерес отличает и живописную палитру Данте, богатую всевозможными красками. Каждой из трех кантик поэмы присущ свой красочный фон: “Аду” – мрачный колорит, густые зловещие краски с преобладанием красной и черной: “А над пустыней медленно спадал/ Дождь пламени, широкими платками/ Как снег в безветрии нагорных скал…” (песнь XIV, 28), “Так опускалась вьюга огневая/ И прах пылал, как под огнивом трут…” (песнь XIV, 37), “У всех огонь змеился над ступнями…” (песнь XIХ, 25); “Чистилищу” - мягкие, бледные и туманные цвета, свойственные живой природе, появляющейся там (море, скалы, зеленеющие луга, деревья): “Дорога здесь резьбою не одета; / стена откоса и уступ под ней - / Сплошного серокаменного цвета” (“Чистилище”, песнь XIII, 7); “Раю” – ослепительный блеск и прозрачность, лучезарные краски чистейшего света. Аналогично каждой из частей свойственна своя музыкальная окантовка: в аду – это рычание, грохот, стоны, в раю звучит музыка сфер. Ренессансное видение отличает и пластическую скульптурную обрисовку фигур. Каждый образ подан в запоминающейся пластической позе, он словно вылеплен и в то же время полон движения.

Реализм Данте в показе мучений грешников находит адекватное выражение в лексике поэмы, в ее образности и стилистике. Слог поэмы отличается сжатостью, энергичностью, весомостью, как выразился один из критиков, “благородной шероховатостью”. Свой стих он приноравливает к описанию явлений, сетуя на то, что он еще недостаточно “хриплый и скрипучий, как требует зловещее жерло, куда спадают все другие кручи”.

Все отмеченные особенности “Божественной комедии” связывают ее с искусством Ренессанса, одной из основных особенностей которого как раз являлся напряженный интерес к земному миру и человеку. Однако реалистические тенденции здесь еще противоречиво уживаются с чисто средневековыми устремлениями, например, с аллегоризмом, пронизывающем всю поэму, а также чисто католической символикой, так что каждый сюжетный момент в поэме истолковывается в нескольких смыслах: морально-религиозном, биографическом, политическом, символическом и т.д.

Например, дремучий лес из первой песни поэмы, в котором заблудился поэт и чуть не был растерзан тремя страшными зверями – львом, волчицей и пантерой, - в религиозно-моральном плане символизирует земное существование человека, полное греховных заблуждений, а три зверя – три главных порока: гордость (лев), алчность (волчица), сладострастие (пантера); в политическом же аспекте он символизирует царящую в Италии анархию, порождающую три порока.

“Он говорил, но шаг наш не затих,

и мы все время шли великой чащей,

я разумею – чащей душ людских” (песнь IV, 64).

Образ Вергилия с морально-религиозной точки зрения символизирует земную мудрость, а с политической – гибеллинскую идею всемирной монархии, которая одна в силе установить на земле мир. Беатриче символизирует небесную мудрость, а с биографической точки зрения – любовь Данте. И т.д.

Символика пронизывает и две другие кантики. В мистической процессии, встречающей Данте у входа в рай, 12 светильников “суть семь духов божиих” (по Апокалипсису), 12 старцев – 24 книги Ветхого завета, 4 зверя – 4 евангелия, повозка – христианская церковь, гриффон – богочеловек Христос, 1 старец – Апокалипсис, “смиренных четверо” – “Послания” апостолов и т.д.

Морально-религиозные аллегории сближают “Божественную комедию” с литературой раннего средневековья, а политические придают ей светский отпечаток, не типичный для литературы средневековья.

Противоречивость поэмы Данте, стоящей на рубеже двух исторических эпох, не исчерпывается противоречием между морально-религиозным и политическим смыслами. Элементы старого и нового мировоззрения переплетаются на протяжении всей поэмы в самых разных сценах и пластах. Проводя мысль о том, что земная жизнь есть подготовка к будущей, вечной жизни, Данте в то же время проявляет живой интерес к земной жизни. Соглашаясь внешне с учением церкви о греховности плотской любви и помещая сладострастных во втором круге ада:

“то адский ветер, отдыха не зная,

мчит сонмы душ среди окрестной мглы

и мучит их, крутя и истязая” (песнь V, 37),

Данте с горячим сочувствием выслушивает рассказ Франчески о ее грешной любви к брату мужа Паоло, которая привела их обоих, заколотых уродливым Джанчотто Малатеста, в ад (песнь 5). Соглашаясь с церковным учением о суетности и греховности стремления к славе и почестям, он устами Вергилия возносит хвалу стремлению к славе. Восхваляет он и другие порицаемые церковью человеческие качества, такие как жажда знаний, пытливость ума, стремление к неизведанному, примером чего является исповедь Улисса, казнимого в числе лукавых советников за тягу к путешествиям.

В то же время критике поддаются пороки духовенства и сам его дух, причем они клеймятся даже в раю. Нападки Данте на алчность церковников тоже являются провозвестниками нового мировоззрения и в дальнейшем станут одним из основных мотивов антиклерикальной литературы нового времени.

“Сребро и злато – ныне бог для вас;

и даже те, кто молится кумиру,

чтят одного, вы чтите сто зараз” (песнь XIХ, 112)

Вступают в противоречия в дантевской поэме также выведенная им жесткая логичная детерминированность ада и вольное чувственное поэтическое восприятие. Сужающаяся воронка Дантова ада, передвижение по которой, с каждым кругом все более затруднительное и предначертанное, в конце приводит к остановке, вмерзанию в межзвездный холод, вечному застреванию в Щели бытия, как и все детерминистское представление топологии ада, - восходит к полярному, свойственному средневековым воззрениям, представлению добра и зла.

Ренессансные веяния в гораздо большей степени проявляют себя в третьей кантике – “Рае”. И это обусловлено самой природой описываемого предмета.

Тяжелой сверхматериальности Ада противостоит трансцендентность, световая легкость, неуловимое духовное сияние Рая. А жестким ограничениям сковывающей адской геометрии - пространственная многомерность небесных сфер с возрастающими степенями свободы. Свобода самостоятельного конструирования пространства, мира, то есть свобода творить - и есть то, что отличает у Данте геометрическую изощренную заданность Ада от неопределимости, неконкретности, топологической расплывчатости Рая.

По Данте, Ад выразим, Рай же не имеет зрительного плана, он есть нечто, тень, созерцание, свет, медитация, он личностен, то есть каждый должен пройти этот путь один, ожидая благодати; коллективного опыта и восприятия он лишен, следовательно, невыразим словесно, а лишь представим по-своему в воображении каждого. В Аду царит чужая воля, человек принуждаем, зависим, нем, и эта чужая воля хорошо видна, а проявления ее красочны; в Раю - воля только своя, личная; возникает протяженность, которой лишен Ад: в пространстве, сознании, воли, времени. В Аду - голая геометрия, времени там нет, это не вечность (то есть бесконечная протяженность времени), а время, равное нулю, то есть ничто. Пространство, разделенное на круги, плоско и однотипно в каждом круге. Оно мертво, безвременно и пусто. Искусственная усложненность его - мнимая, кажущаяся, это усложненность (геометрия) пустоты. В Раю оно обретает объем, многообразие, изменчивость, пульсацию, оно расползается, проникаясь небесным мерцанием, дополняясь, творясь каждой волей, и потому непостижимо.

“Ведь тем-то и блаженно наше esse (бытие – авт.),

что божья воля руководит им

и наша с нею не в противовесе” (“Рай”, песнь III, 79).

Заключение

Значение поэмы Данте в становлении новой системы художественных ценностей, называемой Ренессансом, трудно переоценить. Велико его значение и в морально-религиозном плане. Так, именно после Данте в церковном учении появляются конкретные образы дьявола и различных демонов, до того существовавших лишь умозрительно. Именно Данте придал им плоть и чувственный образ. Сам принцип построения дантевского Ада, сцены которого являются выражением сущности самого греха, - это нарушенное восприятие мира, постановка в центре того, что центром не является. Суть его Ада состоит в том, что человек, страдая от своего греха, все равно ему поддается. То есть, не внешние силы, а сам человек ввергает себя в ад. Те, кто в состоянии преодолеть грех, оказываются в чистилище. Таким образом, путешествие по загробному миру есть путешествие по человеческой душе, это опредмеченные страсти каждого человека.

Т. Альтицер называет Данте (так же как Лютера, Мильтона, Блейка и Гегеля) апокалиптическими мыслителями. “Примером оппозиционного апокалиптического движения может служить радикальное движение францисканцев, в поддержку которого выступил Данте в "Рае" [2, c.110-126]. Будучи в своих оценках слишком резок, он заявляет, что подобно тому, “как Гомер разрушил религиозный мир древности, а Вергилий - мир классической доэллинистической религии, Данте полностью уничтожил исторический авторитет и положение католической церкви..." [2, c.111-112].

Сам Данте в письме к Кан Гранде делла Скала утверждал, что его "Комедию" следует подвергнуть "многосмысленному толкованию" [10], имея в виду принятое в средневековье четырехкратное толкование Писания: 1) "историческое", т.е. фактическое толкование; 2) "аллегорическое"; 3) "тропологическое" ("нравоучительное); 4) "анагогическое" (возвышенное, сакраментальное).

По поводу поэмы Данте написаны тома комментарий и сотни книг, диссертаций и монографий. Из года в год выпускается огромное количество новых статей (серия “Чтение Данте” и др.), ему посвящаются научные конференции.

А в 1989 г. был снят научно-популярный фильм “Ад Данте" (Великобритания) об одной из частей бессмертного произведения Данте, но самой загадочной (режиссер – Питер Гринуэй).

Вопрос о жанре “Божественной комедии Данте

Введение

Молодой Данте вращался в художественной, музыкальной и литературной среде. Он также сражался с Ареццо при Кампальдино, где участвовал в осаде Капраны. Данте занимался и политической деятельностью - занимал должность приора. Между Черными и Белыми начинается война, идущая с переменным успехом, Данте выступал на стороне Белых, победили черные.

В 1302 года появляется декрет, в связи с тем, что Данте не явился на разбирательство его дела лично и не заплатил штраф. И если его захватят власти, то Данте будет заживо сожжен на костре. В изгнании Данте носил в себе гнев и желал мести.

Оторванный от активного участия в общественных делах, Данте ушел в себя, и в нем развернулись еще ярче поэтические силы. Именно в изгнании Данте написал свою поэму “Божественная Комедия”.

Исследователи видят в этом произведении средневековые и ренессансные черты, поэтому им тяжело определить, к какой же эпохе относится эта поэма. В средневековой Европе огромную роль играла католическая церковь, которая отрицала индивидуальность, объясняя это тем, что пред Богом все равны.

В Возрождении возникает антропоцентризм - человек становится мерилом всех вещей. Может быть, секрет Данте в том, что он родился в период позднего средневековья, и в это время распространяются ренессанские мотивы. Желание отречься от всего ради Бога, но в то же время - желание творить, возвысить себя, оставить след в истории, желание, чтобы о тебе помнили потомки.

С точки зрения на жанр произведения, на принадлежность к эпохе, мнения очень различны, и поэтому возникают споры. Несмотря на это, культ Данте и его “Комедии” был характерен для всех поколений ренессансной интеллигенции, он существует и сейчас.

Существует распространенное мнение, что Данте “народный” поэт, но именно то, что “Божественная Комедия” написана на итальянском языке, вызывало сожаление у многих филологов, особенно эпохи Возрождения. Так, Боккаччо - первый исследователь Данте - дает ему оправдание: он стал близок к народу, стал доступен широкому кругу читателей, но Баткин Л. М. видит нечто иное в этом: “Данте был образован, и особенно в поэзии, и желал славы, как и вообще мы все. Но “государи”, “сеньоры” и “высокопоставленные люди”, которые могли бы отличить и вознаградить поэта, не знали латинского. И поэтому Данте писал по-итальянски”.

Так же филологи спорят о том, к какой эпохе отнести Данте - Возрождению или средневековью? Конечно, он принадлежит обеим эпохам, но какой в большей степени?

Выделение ренессансных сторон творчества Данте стало обычным. Подход к Данте как к поэту Возрождения не нов. Он получил образование в объеме средневековой школы, также внимательно изучал Вергилия. В “Божественной комедии” Данте отходит от средневековых норм божественного правосудия, сочувствует осужденным.

Данте видел первопричину грехов в гордости, он ненавидел спесь верхушки общество – это аллегорический образ льва. Хотя в конце века средневековья существовал более страшный порок – стяжательство. “Не выведи Данте гордость из числа грехов, наказуемых в аду, то … художники- современники должны были быть ввержены в гиену.

Не отвергни Данте средневековый подход к гордости, он, как заранее обреченный грешник, не мог бы взять на себя миссию судьи над современным ему обществом, то есть не могло бы быть самой “Божественной комедии”.

Когда Данте работал над “Божественной комедией”, его мировоззрение расширилось в сторону ренессансной культуры, например, вознесение в Рай язычника троянца Рифея:

Кто бы поверил, дольной тьмой объятый,

Что здесь священных светов торжество

Рифей- троянец разделил как пятый?

Данте всегда знали как создателя “Комедии”, но все забывали о “Новой жизни”, которая была написана 1295 году, опубликованнгая полностью лишь в 1576 году.

По мнению многих исследователей, по глубине и противоречивости переживаний, Данте мог бы соперничать с Петраркой.

“Сладостным новым стилем” назвал Данте то направление в итальянской поэзии, куда он вошел. Истоки этого стиля лежат у провансальских трубадуров и их итальянских подражателей XIII века. В реальное существование Беатриче долгое время никто не верил, и характерной чертой этого направления была ангелизация прекрасной дамы.

Во времена Данте большое распространение получила идея Бернарда Клевроского (1091-1153) о восполнении пустоты в рае, которая образовалась при падении Люцифера, праведниками (блаженными душами).

“Канонизация” прекрасных дам была произведена светскими людьми, без благословения церкви. В этом проявился дух той эпохи, которую можно назвать “предренессанской”. Эту идею Данте развивает в “Комедии”, он стал судьей светских и духовных владык.

Между “сладостным новым стилем” и философскими идеями существовала прямая связь, они обращались к мыслителям различных направлений и принадлежащим к разным эпохам (Фома Аквинский, Аверроэс).

По его представлениям Данте, Амур - болезнь, но понятие любви у него со временем трансформируется. По теории господствовавшей в то время, есть несколько степеней любви: божественная, ангельская, духовная, душевная и физическая. Она была сведена к трем основным категориям: низшая, земная “интеллектуальная” и небесная. Данте проходит все три ступени, но стремление к высшей, небесной любви было с самого начала.

Гвидо Кавальканти, друг Данте, писал: “Первая стрела приносит наслаждение и разочарование, вторая же стремится к великой радости, которую должна принести третья”. Данте всегда был готов отказаться от земной любви, может, и поэтому Беатриче у Данте кажется нереальной. “Новая жизнь” – это первая в истории западноевропейской литературы автобиографическая повесть, раскрывшая читателю сокровенные чувства автора.

Вопрос жанровой особенности “Божественной комедии” не нов, но при всем обилии литературы до сих пор не раскрыт. И актуальность работы состоит в том, чтобы обобщить многочисленные мнения и попытаться дать определение жанру “Божественной Комедии”.

Целью нашего исследования является раскрытие проблематики жанровой принадлежности “Комедии” в научной литературе. В связи с этой целью ставится ряд конкретных задач:

1) поиск литературных истоков произведения;

2) поиск разнообразных мнений по этому вопросу.

В связи с проблемой возник вопрос об определении жанра.

Жанр - исторически складывающийся тип литературного произведения; в теоретическом понятии о жанре обобщаются черты, свойственные более или менее обширной группе произведений какой-либо эпохи, данной науки или мировой литературы вообще.

В первой главе мы используем понятие “эпос”. В широком смысле слова это один из трех родов литературы, наряду с лирикой и драмой, то есть повествовательный род, включающий в качестве жанровых разновидностей сказку, новеллу, повесть, героический эпос. Эпос в узком смысле – это именно героический эрос, устный и книжный. Он дошел до нас в виде обширных эпопей, отчасти сгруппированных в определенные циклы; в стихотворно-песенной, смешанной и реже – прозаической.

К героическим характерам эпоса не применима ни индивидуалистическая интерпретация их как изолированных от общества искателей подвигов, ни наивное представление о них как о дисциплинированных “солдатах”, подчиняющих свою волю сверх личным целям коллектива.

Глава 1Литературные истоки “Комедии”.

Большинство ученых пишет о сплаве христианского (средневекового) и античного пластов, из сплава, получаемого из них, Данте создал свою собственную меру “своеобразный камертон” 1 на который он настраивается в своем повествовании. Надеждин Н. П. находил тесную связь с античной поэзией. По его мнению, об этом свидетельствует обилие мифологических образов и зримые предметно-чувственные детали, но в то же самое время отмечал “непроницаемый мрак аллегорического мистицизма” 2 (звери в Аду, аллегорические фигуры в Чистилище).

Интересен вопрос об избрании провожатым Вергилия в первых двух частях путешествия, главная причина этого, как почти все признают, это воспоминание о VI песне “Энеиды”, здесь присутствует свидетельство тайного знания. Но Вергилий не был первым: путешествие Одиссея в Страну Теней, схождения Орфея в Ад- все это имеет тесную связь с мистериями античности. Смерть и нисхождение в Ад, воскресение на Небеса - есть дополняющие друг друга действия, первое - необходимая подготовка ко второму. Очень интересно исследование Рене Генона, в котором говорится об исламских корнях нисхождения в Ад: “… в исламе мы встречаем эпизод “ночного путешествия” Мухаммеда, так же включающий нисхождение в инфернальные места, а затем восхождение в различные раи или небесные сферы; определенные черты этого “ночного путешествия” представляют с поэмой Данте до такой степени поразительное сходство, что некоторые исследователи хотели в нем видеть один из принципиальных источников вдохновения поэта… такие совпадения вплоть до точных деталей не могли быть случайными, и мы имеем основание предположить, что Данте действительно был вдохновлен в значительной мере повествованием Мухаммеда.” 3

Мы уже упоминала о том, что “Комедия” выросла из клерикальной литературы, провансальской и куртуазной культуры, “сладостного нового стиля”. Любовь, пронизывающая миросозерцание зрелого поэта, родилась из юношеской “болезненной” любви к Беатриче,

чистота и одухотворенность достигла полного раскрытия в любви к Богу в третьей части “священной поэмы”. Беатриче из дамы сердца трансформируется в святую женщину и, по мнению Гревса Н. М., “в символ Софии Премудрости Божией, соединяющей творение с Творцом” 1. Отношение поэта и возлюбленной, писал, например,

А. М. Эфрос “ принимает вид религиозного культа: у Данте как бы существует собственная “святая троица” – Христос, Богоматерь и Беатриче, причем последняя является его связью с первыми, все идет через нее и от нее.” 2

Данте полагал, что его “Комедия” – изволение самого апостола Петра:

Мы видим, что корни поэмы уходят в глубь веков, они разнообразны и на первый взгляд не совместимы (наличие языческих и католических мотивов), но при этом они все оказали сильное влияние и благодаря им “Комедия” стала “божественной”.

Глава 2 Жанровая особенность “Божественной комедии” в освещении исследователей.

Вопрос жанровой принадлежности “Комедии” один из самых сложных и наиболее дискуссионных, большинство исследователей придерживаются нескольких направлений, но мы не встретили не одного ученого, который был бы предельно точен в данном аспекте, некоторые говорят о беспризорности поэмы.

Данте в письме к Кан Гранде делла Скала заявлял: “Смысл этого произведения, не прост, более того оно может быть названо многосмысленным, то есть имеющим много смыслов”. 1 Нам кажется, это можно отнести и к жанру произведения.

Одно из самых распространенных мнений, что “Комедия” - это эпос, а сравнение с Гомером стало обычным. “ Гомер был первым, Данте вторым эпическим поэтом, творение которого представляет ясную и понятную связь с познаниями, чувствами и религией того века, когда он жил, и с веками последующими”, - пишет Шелли. 2 Иногда Вергилия с “Энеидой” связывают с “Комедией” Алигьери, пишут о том, что первые два столетия произведение называлась “Дантеидой”, но большинство ученых обходят Вергилия стороной, он учитель и наставник Данте, можно смело сказать, что ученик превзошел учителя. Виктор Гюго называет Гомера и Данте “двумя соперничествующимя гениями” 3. Ад Гомера и Данте продуманней, чем у Вергилия, где вместо царства мертвых простой дом с разными потаенными ходами и, по мнению А. А. Катенина, “ в рассказе <это> очень холодно и почти смешно” 4 Данте точно и четко определил место своего Ада, во внутренности земного шара занимает он огромный конус, вниз обращенный и сходящийся в точку в самой сердцевине земли. Надо сказать несколько слов о языке “Комедии”, характерной чертой являются бессказуемые конструкции, речь героев приобретает эпически торжественное звучание, произведение написано силлабическим одинадцатисложником, о котором Данте говорил, что он самый длинный и наиболее величавый в итальянском стихосложении, он не воспроизводится средствами русского языка. Значит, язык говорит да за эпос, но на каждую тезу в этом размышлении приходится антитеза.

Герои в эпосе статичны, они не изменяются во время повествования. Обычно они наделены одной яркой чертой: Ахиллес –сильный, Одиссей – хитрый. Но у Данте по-другому. Его яркие образы не лишены рассудка и индивидуальности, нам дается психологическая характеристика людей, причем она обычно очень маленькая по объему, но очень насыщенная по содержанию.

Вступление

«Божественная комедия» — величавый итог всего поэтического пути Данте. Она вобрала опыт целой жизни, все то, что годами крепло в душе поэта, питало его мысль и художественный гений. Вдохновенный лиризм «Новой жизни», философская мысль «Пира», национальная идея трактатов «О народном красноречии» и «О монархии» — все слилось в «Божественной комедии» в величественный синтез, все получило новую даль и широту.

Верный давней клятве, Данте посвятил поэму Беатриче. Ее образ живет в «Комедии» как светлое воспоминание о великой, единственной любви, о ее чистоте и вдохновляющей силе. В этом образе поэт воплотил свои искания истины и морального совершенства.

Но Беатриче — образ-символ, образ-идея. Рядом с призраком умершей возлюбленной в «Комедии» встает другой образ— живой, трепетный, реальный. То образ родины поэта — Италии.

Велик вклад Данте в мировую культуру. Его могучий гений питал политическую, научную, художественную мысль Возрождения. Воздействие этого гения было велико и в последующие века. Поэт переходной эпохи, еще крепко связанный со средневековьем, он в то же время был великим зачинателем реализма и проложил путь литературе больших идей, высокого гражданского пафоса и гуманизма. Своим личным примером он звал писателей к гражданскому подвигу в искусстве и показал, что обращение к народной традиции — источник силы и жизнеспособности литературы. Он принес в поэзию целый мир новых художественных образов, такой богатый и жизненно правдивый, что теперь, спустя столетия, мировая поэзия черпает из этого источника.

Великие писатели: Милтон, Байрон, Гёте, Пушкин — испытали на себе силу его могучего искусства и вдохновлялись образами его поэмы.

Столь же велико было влияние его поэзии на изобразительные искусства нового времени — на живопись и скульптуру. Средневековое искусство было двухмерно, плоскостно, статично. Оно не знало перспективы, шло не от многообразия форм и не от многоцветья природы, а от условных схем и символов. Данте рисовал в поэме необъятные просторы вселенной, передавая ее глубину и пространство, он создал пространственный пейзаж, блещущий всеми красками природы, какого в то время еще не умели писать художники. С безграничной щедростью рассыпал он пейзажи по песням своей «Комедии», где всякий раз природа выступает все в новом, обличье, восхищая неисчерпаемым многообразием красок и форм. Поэт изображал горы, леса, реки, луга, равнины, бешеный вал адского водопада, страшные Стигийские болота, суровые горные кряжи чистилища и вслед за тем чарующий образ Леты — волшебной реки забвения с ее «мелким трепетом волны», «тенистый и живой» лес земного рая и зеленые луга.

Замечательно было Дантово искусство портрета. Одним-: двумя взмахами могучей кисти поэт создавал пластически законченные образы, полные жизни и движения, которые и теперь, по прошествии веков, поражают силой психологической экспрессии. Недаром для художников «Божественная комедия» стала настоящим откровением, подлинной школой реалистического мастерства, и величайшие живописцы и ваятели мира — от Микеланджело и Рафаэля до Югюста Родена — учились по ней принципам передачи движения, черпали из нее образы для своего творчества.

Неиссякаемую жизнеспособность Дантовой традиции в искусстве показал в наши дни выдающийся художник Италии, мужественный борец за мир Ренато Гуттузо на примере замечательного, недавно завершенного цикла рисунков к «Божественной комедии». Гуттузо воплотил в картинах «Ада» и «Чистилища» жгучие проблемы своей современности и создал яркий образец злободневного, политически тенденциозного искусства.

1. Композиция и сюжет «Божественной комедии»

В удивительно последовательной композиции «Божественной комедии» сказался рационализм творчества, развившегося в атмосфере новой буржуазной культуры.

«Божественная комедия» построена чрезвычайно симметрично. Она распадается на три части; каждая часть состоит из 33 песен, причём кончается словом Stelle, то есть звезды. Всего таким образом получается 99 песен, которые вместе с вводной песней составляют число 100. Поэма написана терцинами — строфами, состоящими из трёх строк. Эта склонность к определённым числам объясняется тем, что Данте придавал им мистическое толкование, — так число 3 связано с христианской идеей о Троице, число 33 должно напоминать о годах земной жизни Иисуса Христа и пр.

Беатриче и Италия—два спектра «Комедии», два основных ее плана: моральные искания поэта неотделимы от его мечтаний о возрождении родины. Созданная в эпоху великого исторического перелома «Божественная комедия» отразила яростную схватку двух миров, двух идеологий, двух культур. Старое и новое, архаичное и передовое, традиционное и новаторское переплелись в ней причудливым образом. И все это в брожении, становлении, в борьбе. Старое рассеивается на глазах, дает трещину за трещиной, а новое выступает еще в ветхом одеянии средневековой схоластики. Но страстная, ищущая мысль поэта одну за другой срывает обветшалые одежды, рвет оковы богословской догматики, рушит старые каноны и выходит на широкие просторы нового реалистического искусства.

Сюжет поэмы Данте типично средневековый. Это схоластическая аллегория, изображающая «хождение по мукам» — путь человеческой души от греха к праведности, от заблуждений земной жизни к истине богопознания. Именно этим сюжетным замыслом подсказано название поэмы: Данте назвал ее «комедией», так как в его время так называли произведения, имеющие мрачное начало и светлую оптимистическую развязку. Что касается эпитета «божественная», то он появился позднее: его дало «комедии» потомство, выразившее этим свое восхищение поэтическим совершенством бессмертного творения Данте.

«Комедия», написанная в средневековом литературном жанре «видения», начинается картиной дремучего леса, в котором заблудился поэт. В лесной чаще Данте обступили хищные звери — лев, пантера, волчица. Поэту грозит гибель. И тут внезапно появляется перед ним старец, который отгоняет зверей и выводит его из грозной лесной чащи. Старец этот-— великий римский поэт Вергилий. Его послала Беатриче, чья душа обитает в раю. Оттуда, с райских высот, умершая возлюбленная увидела опасность, которая угрожает Данте. Вергилий предлагает Данте следовать за ним и ведет его по загробному миру. Они проходят через ад и чистилище, где видят мучения осужденных грешников, и подымаются к вратам рая, где Вергилий покидает Данте. Ему на смену является Беатриче. Она ведет Данте дальше, через райские сферы, где они лицезреют блаженство праведников на небесах. Возносясь все выше и выше, они достигают божественного престола, где поэту предстает образ самого бога.

Лесная чаща, в которой заблудился поэт, — это аллегория жизненных катастроф и нравственных падений человека. Хищные звери — гибельные человеческие страсти. Вергилий — земная мудрость, направляющая человека к добру. Беатриче - божественная мудрость, которая ведет к нравственному очищению и постижению истины. Путь духовного возрождения человека лежит через осознание им своей греховности (странствия по аду) и искупление этих грехов (путь через чистилище), после чего душа, очищенная от скверны, попадает в рай.

Сложная католическая символика проходит сквозь всю «Комедию», проникает все ее образы и мотивы. Каждый образ несет двойной, а то и- множественный смысл. Автор вводит в поэму мистические эпизоды, таинственные видения, вещие сны, пророчества, знамения. Композиция поэмы основана на сложной, мистической игре числами 3, 7, 10 и их сочетаниях. Магии этих чисел поэт придает особый, тайный смысл. Наибольшее значение придает Данте числу 3, которое положено в основу всей композиционной схемы «Комедии». Поэма делится на три части: «Ад», «Чистилище», «Рай». В каждой части тридцать три песни (всего, вместе с первой, вступительной — сто песен). Принцип троичного членения выдержан и в стихотворном размере: «Комедия» написана терциной — трехстрочной строфой.

Те же традиции средневековой богословской мысли подсказали Данте архитектонику изображенного поэме загробного мира. Следуя традиционной богословной схеме мироздания, Данте изображает ад, как огромную воронку, уходящую к центру земли. Ад разделен на девять концентрических кругов. Чистилище — окруженная морем гора, имеющая семь уступов. В согласии с католическим учением о посмертных судьбах людей, Данте изображает ад местом наказания нераскаявшихся грешников. В чистилище находятся грешники, успевшие покаяться перед смертью. После очистительных испытаний они переходят из чистилища в рай — обитель чистых душ. Тонко разрабатывая типологию человеческих пороков, он отводит каждому четкое, точно определенное место в соответствующих кругах ада или чистилища.

Мысль о создании большого эпического полотна, которое объяло бы прошлое и настоящее, сочетало бы миф и историю, могла быть навеяна поэту Вергилиевой «Энеидой», в которой Данте видел высокий образец поэтического совершенства. Однако, задумав создать эпопею, Данте не пошел путем копирования античного образца, а обратился к литературным формам своего времени, синтезируя и перерабатывая различные жанры — повествовательные и драматические — и одновременно широко и свободно черпая из народного творчества, вводя образы, формы, приемы из народной поэзии, что придало неповторимое своеобразие всей структуре поэмы, ее образам, ее стихотворному размеру.

Близость Данте к поэтическому мышлению народа сказалась также в характере изображения загробного мира. Не традиционные образы канонической церковной литературы, а народные апокрифические «видения» и легенды питали Дантову картину потустороннего мира.

У Данте христианская мифология перемешана с языческой. Унылая картина христианской обители мертвых зацвела поэтической фантазией, засветилась невиданными красками. В царство средневековой аскетической догмы ворвалась нетленная красота античного искусства.

Поэт исполнен восхищения перед культурой античного мира. Он открывает в ней неисчерпаемый кладезь красоты и мудрости, что ярко сказалось в символической фигуре Вергилия. Это он, мудрый язычник, а не традиционный ангел христианских легенд, ведет Данте к познанию истины. Подобное отношение к античности, недоступное средневековому мыслителю, делает Данте- прямым предшественником гуманистов Возрождения.

Замысел своей поэмы Данте изложил в письме к правителю Вероны — Кан Гранде делла Скала, которому он посвятил III часть «Комедии». Он писал, что поэма написана не для созерцательных целей, а для действия и цель ее — вырвать людей, живущих в настоящее время, из состояния злополучия и привести их к состоянию счастья. Этот путь к «состоянию счастья» поэт не мыслил себе вне сплочения итальянского народа единой культурой. Поэт включил в свою поэтику необъятный ученый — поистине энциклопедический — материал по всем отраслям средневекового знания. Все, чем он владеет, все, накопленное долгими годами упорного труда и напряженной работы мысли, поэт хочет сделать достоянием своего народа.

Но не только сумму схоластических знаний — мертвый груз веков — желает автор передать людям; он стремится просветить их всем опытом истории и дать им познание живой действительности, чтобы призвать к борьбе за ее изменение.

Так поэма, насыщенная схоластической ученостью, наполняется реальным содержанием. Поэт пишет летопись итальянской жизни: пусть каждый итальянец знает все о своей родине—ее прошлое и настоящее, пусть станет очевидцем и судьей ее борьбы и бедствий, ее побед и поражений, пусть поймет, какие преграды лежат на его пути к мирной, счастливой жиз-. ни. История, воплощенная в человеческих судьбах, оживает под пером Данте. Царство мертвых поэт населил несметными толпами теней, но он дал им плоть, кровь, человеческие страсти, и обитатели загробного мира стали неотличимы от тех, кто живет на земле.

Как и все летописцы его времени, Данте еще не отделяет историю от мифа, факт от вымысла. Рядом со своими современниками он изображает в поэме исторические личности, Героев библейских преданий или литературных произведений. Но обилие исторического и легендарного материала не уводит поэта от его замысла — показать реальный ход итальянской жизни. Данте убежден, что образы «тех, о ком живет молва», послужат впечатляющим примером, сделают наглядной его мысль, лучше донесут до читателя замысел поэмы.

От песни к песне разворачивается в поэме трагический свиток итальянской истории: городские коммуны в огне гражданских войн; вековая вражда гвельфов и гибеллинов, прослеженная от самых ее истоков; вся история флорентийской распри «белых» и «черных»—с момента ее зарождения вплоть до дня, когда поэт стал бездомным изгнанником... Пламенная, негодующая страсть неудержимо рвется из.каждой 'строки. В царство теней поэт принес все, что сжигало его в жизни, — любовь к Италии, непримиримую ненависть к политическим противникам, презрение к тем, кто обрек его родину на позор и разорение. В поэме встает трагический образ Италии, увиденной глазами скитальца, исходившего всю ее землю, опаленную огнем кровопролитных войн

Поэт говорит от лица всего итальянского народа. Италия обездоленных, обманутых, порабощенных впервые обрела голос в жгучих образах Дантовых терцин. Набатным гулом разносились они но стране, будили спящих и равнодушных, подымали отчаявшихся и звали Италию на битву с силами рая и разрушения.

Поэт гневно обличал сильных мира, преступных земных властителей, разжигавших войны и сеявших опустошение и гибель. В 7-м кругу ада, там, где клокочет «жгучий Флегетон» — река, несущая вместо вод потоки кипящей крови, он собрал военных преступников разных времен и народов, которые мечутся в кровавом зареве адской реки:

Первая часть поэмы («Ад») создавалась в годы, когда в памяти Данте были еще свежи события флорентийской распри «белых» и «черных» гвельфов, и ее мрачные и грозные отзвуки заполняют всю кантику. Воскрешая трагические эпизоды борьбы в коммунах, поэт приходит к отрицанию всего строя городских республик, который неспособен обеспечить гражданам закон и справедливость, защитить их свободу и жизнь.

«Божественная комедия» запечатлела своеобразие классовой борьбы средневековья, которая, переплетаясь с борьбой религиозной, выступала нередко в форме ересей. За церковными расколами, за еретическими движениями того временя скрывался острый, непримиримый антагонизм социальных сил, борьба классов, политических партий, лагерей, групп. Это своеобразие получило образное выражение в эпизодах 8-го круга ада, где вместе с виновниками религиозных расколов автор поместил и сеятелей политических распрей, назначив всем нм 'одну и ту же казнь. Она символична: те и другие терзали и дробили тело родной земли, а ныне адские демоны рвут и рассекают на части их тела:

Но выступая против церковных расколов, обрекая на адские муки еретиков, Данте еще более беспощадно судил и господствующую римско-католическую церковь. Разоблачение папства стало одной из ведущих тем «Божественной комедии». В ней нашел отражение всенародный протест против антинациональной политики папской власти, ненависть народа к паразитизму и стяжательству католического духовенства.

Дата добавления: 2015-09-29