- Думаю, я знаю одну шутку про лепрекона, - со смехом сказал Джейкоб Блэк.
Я развернулась к нему и улыбнулась.
- Меня это не удивляет, - ответила я. – Ты никогда не теряешься, когда дело касается шуток.
Он ухмыльнулся и пожал плечами.
– Такой уж я. У каждого парня должны быть свои способы очаровывать леди, сама понимаешь. Каллен заставляет их терять сознание от своего итальянского, а я заставляю смеяться, - сказал он.
- И действительно работает? Шутки работают? – с любопытством спросила я.
Его улыбка стала шире.
- Ты спрашиваешь меня, завлекал ли я девушек? – с деланной бравадой спросил он.
Я улыбнулась и покраснела, понимая, что именно спросила. Он засмеялся.
– Ты знаешь, так мило, когда ты краснеешь. И да, у меня их было полно за эти годы.
- Прости, я не должна была спрашивать, - пробормотала я, желая, что румянец на щеках исчез.
Он пожал плечами.
- Ерунда. Я не стыжусь того, кто я есть, - он смеялся. – Разговариваешь с людьми, когда твой бойфренд возвращается? Я думал, тебе нужно время подготовиться. Неделя без игр для Каллена? Это же настоящий ад.
Мои глаза расширились, и я уставилась на него, пораженная подобными словами.
– Я не буду говорить с тобой об… этом, - тихо закончила я, краснея еще сильнее.
- Почему? Ты можешь спрашивать меня, а я тебя нет? Перестань, мне просто интересно, как Каллен чувствует себя моногамным, - сказал он.
- Почему сам не спросишь? – сказала я, приподнимая брови.
Он недоверчиво глянул на меня.
- Ты, должно быть, шутишь. Ты хочешь, чтобы я спросил у этого мудака? Мне нечего, черт побери, ему сказать, - ответил он.
Я раздраженно покачала головой.
- Для того, кому якобы безразлично, Джейкоб Блэк, ты слишком интересуешься его жизнью, - пробормотала я, беря с полки коробку и бросая ее в тележку. – И он хорошо справляется, спасибо, что спросил.
Он засмеялся.
– Ты знаешь, я едва знаком с тобой, но даже я могу сказать, что ты ужасно изменилась. Что-то подсказывает мне, что та девочка с футбольного матча, с которой я тогда флиртовал, не была бы такой дерзкой, - сказал он. – Черт, может я неправ. Может, Каллен достаточно хорош для тебя.
Я шокировано смотрела на него, не ожидая такого признания.
– Он хорош, - сказала я.
Джейкоб кивнул и ухмыльнулся.
- Но он все равно мудак, - добавил он.
Я застонала, и он засмеялся, похлопывая меня по плечу.
– Мне нужно идти. Береги себя.
- Ты тоже, - сказала я.
Он развернулся и пошел прочь, и тут я быстро позвала его по имени. Он замер.
– Ты не рассказал шутку про лепрекона.
- Оу… что происходит, когда лепрекон падает в речку? – спросил он.
Я пожала плечами, не имея ни малейшего понятия.
– Он намокает, - я уставилась на него, не видя ничего смешного, но он засмеялся. – Да, на этот раз неудачно. Сегодня я без приличной шутки. Еще увидимся.
Он исчез из поля зрения, и я закончила покупки, расплачиваясь кредиткой доктора Каллена, которую он дал мне уже давно, и понесла вещи к машине. Я намокла в процессе и поехала домой, где разгрузила покупки. Одежда неприятно прилипала к телу. Эмметт зашел на кухню, когда я раскладывала еду. Он выхватил коробку у меня из рук.
- Ты должна переодеться прежде, чем заболеешь, - сказал он. – Я сам закончу.
- Э-э, хорошо, - ответила я, не желая спорить.
Я пошла наверх и сняла мокрые вещи, одевая черные шорты и футболку Эдварда.
Мы смотрели фильм и если сэндвичи, а где-то в восемь я пошла наверх, чтобы ложиться. Я забралась в постель, завернулась в одеяло, и как только закрыла глаза, раздался звонок. Я улыбнулась и подняла трубку, видя на экране имя Эдварда.
- Эй, - с радостью сказала я, отвечая на звонок.
Наконец мы с ним наловчились созваниваться, когда можем говорить, хотя бы раз в день.
- Привет, tesoro. Что делаешь? – мягко спросил он.
Его голос был уставшим, неделя выдалась длинной. Каждый раз, когда я спрашивала: «Как ты?», он говорил, что хорошо, но звучало так, будто ему намного труднее, чем он показывает.
- Просто лежу в постели, - ответила я.
Он зарычал в ответ.
- Что на тебе надето? – спросил он.
- Что на мне надето? – уточнила я, глядя на себя. – Э-э, черные шорты и твоя футболка.
- Лифчик и трусики? – спросил он.
Я нахмурилась от такого вопроса.
- Да. Черные, которые Элис купила в прошлом месяце, - вспомнила я, интересуясь, отчего он задает такие вопросы.
И услышала стон.
- Которые просвечивают? Иисусе, ты меня, б…ь, убить хочешь? – спросил он.
Я покраснела.
- Прости, - пробормотала я.
- Не извиняйся. Черт, не могу поверить, что ты это носишь, а меня там нет. Не могу дождаться, как вернусь домой и буду снова ласкать это тело. Наверняка ты сейчас покраснела, да? – спросил он.
Я виновато улыбнулась.
– Да, - честно ответила я.
Он снова издал стон.
- Могу только представить, как ты лежишь там, открытая мне. Такая охеренно красивая. Я так хочу целовать тебя и гладить каждый дюйм твоей кожи, хочу ощутить твой вкус, - сказал он.
От его слов в животе заплясали бабочки, а по коже пробежали разряды молнии, которые вскоре сосредоточились между ног.
- Ты пытаешься соблазнить меня по телефону, Эдвард? – спросила я, от чего он издал смешок.
- Может, и так, не могу ничего с собой поделать, - сказал он. – Ты против?
- Нет, - тихо сказала я. – Это… мило, - мой румянец стал больше.
- Мило? Как по-итальянски мило? Как именно мило? – игриво спросил он. – Можешь кое-что для меня сделать, tesoro?
- Конечно, - тут же ответила я.
Он зарычал в ответ, ловя меня на слове.
- Коснись себя… для меня...
- Что? – спросила, пораженная его словами, не совсем понимая.
Он тихо засмеялся.
- Коснись себя, детка. Засунь ручку в трусики и коснись себя, - сказал он немного удивленно.
- Ты серьезно? – шокировано переспросила я.
- Да. Ну, давай же, я скучаю по близости с тобой. В этом нет ничего постыдного, я не могу быть там и коснуться тебя, поэтому сделай это сама для меня, - сказал он совершенно серьезно.
Я сразу подумала о словах Джейкоба в супермаркете, что неделя без секса для Эдварда будет пыткой. Я знала, что могу отказаться, и Эдвард ничего плохого обо мне не подумает, но я не могла ему отказать. Никогда не умела ему отказывать.
- Э-э, хорошо, - нервно сказала я, располагаясь на кровати. – Я, э-э… я не знаю, что делать.
- Я знаю, что ты не знаешь, tesoro, - тихо сказал он. – Просто ложись на спину и расслабься, и слушай меня, хорошо? Все, что тебе нужно – слушать и повторять. Ты сможешь?
- Да, - сказала я.
- Хорошо. Кстати, почему бы тебе не снять одежду сразу? Так будет проще, - сказал он.
Я попросила его подождать и разделась. Я чувствовала себя не в своей тарелке, но не могу отрицать, что меня это возбуждало.
- Хорошо, - наконец, сказала я, беря трубку. – Сняла.
Я услышала тихий стон в ответ.
- Хорошо, а теперь ложись. Свободной рукой проведи по груди, дотронься до сосков. Они напряжены? – спросил он.
Я вздохнула и промямлила в ответ "да", они напряглись от моего прикосновения. Он приказал мне сжать сосок между указательным и большим пальцем и покатать его между ними, от этого тело пронзила вспышка удовольствия. Я сделала это с обоими сосками, и они напряглись еще больше.
- А теперь спустись рукой по животику, медленно и нежно, пока не коснешься киски. Бьюсь об заклад, у тебя мурашки, разве нет? Мне нравится, б…ь, как реагирует твое тело на ласки, - сказал он. – Разведи ножки, tesoro, и нежно погладь указательным пальцем клитор.
Я поколебалась, но сделала то, что он говорил, а потом аккуратно коснулась себя пальцем. Я тихо застонала от ощущений и услышала его ответный стон.
- Ты когда-нибудь касалась себя так, когда была одна? – мягко спросил он.
Я ответила, что нет, нервно мямля про инцидент в ванной комнате много месяцев назад. Он тихо засмеялся. У меня никогда не появлялось желание коснуться себя, Эдвард полностью меня удовлетворял.
– Приятно, да? Используй указательный и средний пальцы, чтобы гладить себя там, внизу, нежно проведи по своим красивым губкам и по входу. Ты влажная?
- Да, - пробормотала я, ощущая, как влага сочится по пальцам.
- М-мм, черт. Я так хочу быть там… Начни пальцами потирать клитор. Делай круговые движения и нажимай посильней, но не слишком. Не делай то, от чего будет некомфортно, детка, - сказал он, тяжело дыша, от чего по спине побежали разряды.
Я сделала, как он сказал, и выгнулась от острых ощущений.
- Хорошо, - шептала я.
- Приятно? – спросил он.
Я пробормотала "да" и он вздохнул.
– Отлично. Продолжай так делать и просто слушай меня, идет? Все, что тебе нужно, просто продолжать потирать его.
- Хорошо, - повторила я.
- А теперь закрой глаза и представь, что это я. Забудь, что мы говорим по телефону, думай, что я с тобой, касаюсь тебя, шепчу тебе на ушко, - говорил он.
Я сделала, как он сказал, позволяя векам опуститься, и потирала себя. Удовольствие было сильным, дыхание срывалось от желания. Я была заведена так, как никогда не думала, что будет возможно. Мне казалось странным, что я буду просто знать, как удовлетворить себя. Но теперь было так легко понимать, что Эдвард знает, чем я занимаюсь, и это совершенно не смущало.
- Такая красивая киска… моя Белла… ты это знаешь? Такая узенькая и влажная, и теплая. Я люблю эту хрень, с тобой никто не сравнится. Люблю ощущать ее, люблю пробовать. Люблю проникать в тебя и ощущать, как тесно ты охватываешь меня. Мы идеально подходим друг другу, tesoro, - сказал он.
Я застонала в ответ, моя потребность в нем усиливалась во сто крат с каждым словом. Я начала быстрее двигать рукой и нажимать сильнее, ощущения становились ярче.
- То, как ты стонешь и выгибаешься подо мной. Ты даже не знаешь, каково это ощущать, любимая. Как твое тело отвечает на удовольствие, как ты реагируешь, когда я в тебе. Секс хорош… охеренно хорош… но это не все. Я люблю то, как ты любишь меня, как веришь мне, твое тепло. Ты не просто отдаешь свое тело, ты отдаешь мне всю себя. И я всегда буду думать в первую очередь о тебе, обещаю, - сказал он.
- Я действительно люблю тебя, - застонала я в ответ, тело словно горело в огне.
- Я знаю, и я тоже люблю тебя. Так чертовски сильно. Ты по-прежнему касаешься себя, детка? Все еще хорошо? – спросил он.
Я замурлыкала, подтверждая.
– Отлично. А теперь возьми два пальчика и проникни ими в себя, сможешь? Засунь их и представь, что это я, tesoro. Представь, что я ласкаю твое тело и твою красивую гребаную киску. Тебе бы понравилось, что я внутри тебя, да?
- О Господи, конечно, - выдохнула я, проникая в себя пальцами.
Я никогда так раньше не делала, но меня поглотило желание, и все мысли исчезли. Я отчаянно хотела его, все мое тело сгорало в этом огне.
Он продолжал инструктировать меня, говоря, что я должна делать, как касаться себя. Он бормотал слова на итальянском, так красиво, пусть даже их смысл был не всегда понятен. Не имело значения - я верила Эдварду и знала, что он говорит от всего сердца, что смысл не менее красив, чем звучание.
(6) Lucky Charms – кукурузные хлопья
Вскоре он сказал мне снова себя потирать. Напряжение нарастало. Дыхание ускорялось, и я уже предчувствовала оргазм, что не укрылось от Эдварда.
- Ты уже близко, любимая? Чувствуешь, что скоро будет? – спросил он.
- Да, - прошептала я.
- Хорошо, продолжай. Я хочу услышать, как ты кончишь. Черт, мне действительно нужно ощутить, как ты кончишь, или хотя бы услышать. Ты можешь сделать это для меня, ты можешь кончить? – спросил он хриплым от желания голосом.
Я громко застонала, сердце бешено билось. Я почти ощущала, как кровь несется по венам, разливая тепло и удовольствие по всему телу.
- Да, - ответила я.
Он снова заговорил на итальянском, и я ощутила, как напряжение достигло кульминации, мышцы напряглись, и меня парализовало. Я выгнулась и закричала имя Эдварда, сжимая бедра, когда меня настиг оргазм.
- Б…ь, да, это оно, - застонал Эдвард низким голосом.
Я услышала его хрип сквозь волны удовольствия, вскоре меня накрыла эйфория и расслабленность. Я пыталась продолжать потирать себя, но тело словно превратилось в желе, и я не могла даже двинуться. Я откинулась на кровать и попыталась восстановить дыхание, слыша судорожные вздохи Эдварда на том конце линии.
- Спасибо тебе, - сказал он через секунду. – Мне действительно, на хер, нужно было освободиться.
Я улыбнулась, поняв, что он тоже трогал себя.
– Мне это в радость, - сказала я, прикрывая глаза.
Я ощущала расслабленность, все напряжение и беспокойство, терзавшие меня эту неделю, исчезли.
Он хихикнул.
– Да, звучало именно так, - с удивлением сказал он.
Он спросил, устала ли я, и я пробормотала, что да, зная, что должна говорить правду. Он сказал, что завтра мы увидимся, и пожелал мне доброй ночи, прежде чем положить трубку.
Я быстро заснула, мои надежды выспаться снова растворились, когда Эмметт по привычке разбудил меня в семь. Я сказала, что ценю его компанию, но уже предвкушаю, как он не будет больше меня будить. Он захохотал и согласился, признавая, что просто развлекался, хоть и сам не прочь был поваляться до полудня.
Мы провели день у телевизора, я неотрывно смотрела на часы, наблюдая за стрелками. Наконец, пробило четыре часа, и я вздохнула с облегчением, зная, что лагерь официально завершился, и он едет домой. Следующие часы были самыми трудными, полными предвкушения, которое сводило с ума. Я металась по дому, смотрела на часы, кусала ногти и жевала губы, полная нетерпения.
Пробило восемь, и к нетерпению начало примешиваться беспокойство. Я была уверена, что он уже должен вернуться, но ничего не говорила, не желая никого злить своей несдержанностью. На улице было темно, и дом погрузился во мрак, единственным источником света был телевизор и маленькая лампочка около него.
Где то в восемь тридцать краем глаза я заметила вспышки, сердце бешено забилось, когда я узнала свет фар… Я попыталась оставаться спокойной, но стоило мне услышать шум двигателя, как я потеряла всякие остатки самообладания, и весь здравый ум испарился. Он мне нужен… сейчас.
Я слетела с дивана и побежала по дому, услышав вслед смех Эмметта из гостиной, но мне было все равно. Я направилась прямо к входной двери и открыла ее, всматриваясь в темноту и тут же его замечая. Я улыбнулась, и он поднял на меня глаза. Его шаги прервались, и на лице застыло удивленное выражение, когда я слетела с крыльца и набросилась на него. Он бросил сумки и открыл объятия, делая пару шагов назад, когда я налетела на него.
Я крепко обняла его тело и зарылась лицом в грудь, ощущая его тепло и вдыхая аромат. Он хихикнул и обнял меня в ответ, целуя в макушку. Я быстро оторвалась от него и посмотрела на лицо, попадая в плен зеленых глаз. Он выглядел истощенным и у него был жуткий синяк под левым глазом и царапина возле носа, которые говорили, что в Сиэттле было труднее, чем он признавал. Он попытался что-то сказать, но я оборвала его, яростно прижимаясь к его губам. Казалось, он был поражен, но тут же начал целовать меня в ответ, его губы и язык выдавали страсть.
Наконец, я оторвалась от него и вдохнула, отчаянно нуждаясь в кислороде. Он издал смешок, глядя на меня с кривоватой усмешкой, а я вздрогнула, понимая, как скучала по ней.
- Да уж, черт. Если меня будут так встречать, надо чаще уезжать.
Глава 58. Разлука
"Разлука для любви подобна воздействию ветра на огонь;
сильную любовь она укрепляет, а слабую уничтожает"
Комте ДеБюсси-Рабутин
Эдвард Каллен
- Черт!
Боль пронзила запястье, и пальцы тут же онемели. Я начал трясти рукой, пытаясь заглушить ноющее ощущение.
- Прекращай это, Каллен! – заревел тренер Клапп.
Я раздраженно застонал, сгибая и разгибая пальцы и растирая запястье, ругаясь про себя. Чем, на хрен, я занимаюсь?
Сказать, что у меня была отвратительная неделя – это явно преуменьшить все гребаные проблемы прошедших дней. Я не хотел, б…ь, оставлять Изабеллу, но хорошо понимал, что если хочу сохранить свои позиции в команде, то должен поднимать зад и ехать. Так что, после нескольких часов нытья я покинул дом через парадную дверь. Всю дорогу в Сиэттл я был на взводе, повторяя про себя, словно мантру, что все будет в порядке. Лагерь – это пустяк, а братья найдут, чем занять и развлечь Изабеллу, и все быстро закончится. Когда я припарковался на стоянке Университета Вашингтона, то уже почти убедил себя. Но каждая унция моей уверенности вылетела в сраное окно, когда я узнал, что буду делить комнату с Майклом Ньютоном.
Ньютон… Эти мудаки ждали, что я буду жить в комнате размером десять на пятнадцать шагов, еще и с этим ублюдком, целую неделю. Не знай я наверняка, решил бы, что кто-то сделал это специально, чтобы добить меня, потому что нужно понимать, что ничего хорошего не выйдет, если поместить нас в одно пространство.
И это было только начало херовой недели. В первый день в поле Тайлер предложил начать с меня. Очевидно, он был зол на мою выходку с фотографиями Лорен, потому что где-то в свой башке он решил, что любит эту суку. И ему было плевать, что я подробно объяснил ей, что ее ждет, если она продолжит делать всякую хрень. Ему было плевать, что я предупреждал ее, что обнародую ее внеклассную деятельность. И, между прочим, эти снимки она делала по собственной воле. Это была ее гребаная идея, Господи Иисусе, они меня самого удивили. Нет, Тайлеру не было дела, что его девушка - шлюха, которая с радостью выпрыгивала из своих трусиков, чтобы удовлетворить меня и по-прежнему сделала бы это, решись я предложить. На все это ему было плевать – он волновался только о том, что я, б…ь, "смутил" ее.
Она не выглядела смущенной, когда трогала Таню – это, б…ь, наверняка. Я даже не уверен, что кого-то вроде Лорен можно смутить, у нее нет ни гордости, ни самоуважения. У этой суки ни капли стыда. Она просто злится, что попала в неприятности в школе, что родители заперли ее на лето и посылают на церковный совет. Черт, я думаю, это потрясающая идея. Я не религиозен, но даже мне ясно, что Лорен просто охеренно необходимо божественное вмешательство. Эта сука – дитя дьявола, просто коварная шлюшка.
А Тайлер - настоящий дуб и не способен понять мою логику, и вместо того, чтобы присмотреться к тому, кого он якобы любит, он решил тратить время на меня. Он доставал меня, и я очень долго держался, но спустя несколько часов потерял всякое самообладание. Я сорвался и сказал этому мудаку, что он просто ревнивый придурок, который не может пережить, что ради него его девушка не лизала бы киску. А он накинулся на меня. Во время драки он заехал мне локтем, остался синяк, но это ничто в сравнении с двумя подбитыми глазами и расквашенным носом Тайлера.
К сожалению, пока я лупил его задницу, повредил запястье. Раны не было, но оно по-прежнему было слабым после перелома, что сделало мою неделю еще хуже. Я был не в форме, запястье ныло, а половина команды точила на меня зуб по разным причинам. И все, чего я хотел, это кое-как сыграть в футбол и поехать домой к своей девочке, но эти мудаки решили, что я так легко не отделаюсь.
Похоже, моя карма таки настигла меня.
Я пытался хранить спокойствие и просто делать свое дело, но каждая нижняя подача и идиотская критика только разжигали мой гнев. Я срывался на людей целую неделю, и тренер был сыт мной по горло, угрожая убрать меня со стартовой позиции, если я не утихомирюсь. Похоже, им даже в голову не пришло, что я пытаюсь быть спокойным… эти ублюдки просто не позволяли мне таковым быть.
Я был раздражен и напряжен, и мне совсем не становилось легче от того, что Изабелла дважды не ответила на мой звонок. Я пытался не обращать на это внимания, ведь прошло только двадцать четыре гребаных часа, но я нервничал. И не только потому, что не мог связаться с ней, когда хотел, но и потому, что мне требовались все силы, чтобы не слететь с катушек. Несколько раз я испытывал острое желание схватить телефон и набрать Эмметта или Джаспера, чтобы проверить ее и узнать, что она в порядке, но я останавливал себя, ведь это выглядело бы, словно я ревнивый мудак или гребаный собственник. Я хотел, чтобы она была независимой, поэтому мне не стоило следить за каждым ее шагом, как будто она ребенок. Она сильная и может о себе позаботиться, и я верю братьям – они достаточно умны, чтобы не навлечь на нее проблемы.
Но даже эти капли рациональности совершенно мне не помогали. Ньютон был достаточно смышленым, чтобы держаться от меня подальше; он понимал, что я на краю, но не хочу убить его. До других, однако, это не доходило. Я старался сдерживать свой темперамент, но все закончилось тем, что я задал жару нескольким уродам, которые меня доставали. Тренеру Клаппу удалось заметить это, и моей заднице пришлось побегать штрафные круги.
Сейчас я, определено, был далек от прежней формы, и те, кто раньше не мог надрать мне зад, теперь легко это делали. Я был истощен, и эта неделя только все усугубила. Все тело ныло, каждая мышца горела огнем и мучила меня адской болью. Было больно, черт побери, даже дышать, а тем более двигаться, и я отсчитывал каждую секунду, когда вернусь домой, к своей девочке.
Наконец, нам с Изабеллой удалось поговорить, мы смогли сверить наши расписания, и теперь общались хотя бы раз в сутки. Я не хотел впустую тратить время наших коротких бесед, поэтому, когда она спрашивала, как я, и хорошо ли мне, я просто смеялся и делал вид, что все в полном порядке, не жалуясь. Я не хотел расстраивать ее, объясняя, насколько гребаная у меня неделя, тем более, что это скоро закончится.
Ближе к концу недели я был сыт по горло. Сегодня был шестой день моего пребывания в лагере, и я уже был близок к тому, чтобы показать им всем средний палец и удалиться восвояси. Тренер Клапп цеплялся ко мне с самого утра, как только я зашел на поле, и моя злость доходила до крайней точки. Пусть только пройдет в зоне досягаемости, и я вышибу ему мозги, как и всем остальным.
- Еще одна пробежка! – заорал тренер, дуя в свисток.
Я потряс рукой, пытаясь избавиться от онемения, и наклонился, хватая мяч. Я сделал несколько шагов назад и начал искать Феликса на поле, кидая ему мяч, когда он меня увидел. Стоило мне сделать бросок, как руку пронзила обжигающая боль, и я резко выдохнул.
- Б…ь! – выругался я, хватаясь за запястье.
Я тер руку, наблюдая, как мяч проделывает идеальную спираль по воздуху над полем. Я ухмыльнулся, когда Феликс поймал его и, пробежав пару метров, оказался за чертой, завершая игру – даже когда больно, я чертовски хорош в том, что делаю.
- Сотри ухмылку с лица, Каллен, - с нетерпением сказал тренер Клапп. – На поле не хватит места для твоего эго.
Я закатил глаза, а Тайлер захохотал.
– Большой Каллен, - с сарказмом сказал он.
Я глянул на него, когда он проходил мимо, и выставил локоть, толкая его.
- Твоя девушка меня тоже так называет, знаешь ли, - с издевкой сказал я. – Только по другим причинам.
Он сощурился и на его лице промелькнул гнев, он толкнул меня. Я резко замахнулся и врезал ему по челюсти, от чего его голова сильно дернулась и его занесло на несколько шагов назад. Руку снова пронзила боль, и я выругался, тряся кистью. Он выпрямился и пошел назад, но тут между нами встали ребята из команды, разделяя нас, пока тренер Клапп истошно свистел.
- Идите к черту, оба! – кричал он. – Мне плевать, какие у вас проблемы друг с другом, но оставляйте их за полем. Вы меня слышите?
Мы оба пробормотали что-то в знак соглашения, и тренер Клапп повернулся ко мне.
– Иди приложи холод к запястью, Каллен. Если ты повредил ведущую руку этим ударом, я отстраню тебя на весь сезон. И мне плевать, насколько ты считаешь себя хорошим, тебя можно заменить, - сказал он. – Все свободны. Хорошо выспитесь, ребята, завтра я жду вас тут ровно в девять.
Мы удалились с поля и пошли назад в общежитие, чтобы переодеться и принять душ перед ужином. Мы ели в кафетерии каждый день, еда была достаточно приличной, чтобы поддерживать силы, но я безумно скучал по блюдам Изабеллы. Это дерьмо не сравнится с ее шедеврами.
Я трепался с некоторыми ребятами в общей гостиной, пока прикладывал лед к запястью и смотрел фильм. Я не мог ни на чем сосредоточиться – голова была занята Изабеллой, мысли автоматически направлялись к ней, стоило выдаться свободной минутке. Было ощущение, что без нее ничто в мире меня не радовало. Я не мог даже смотреть гребаный фильм без тоски по моей девочке. Осталось всего двадцать четыре часа, и я смогу уехать из этой сраной дыры домой, вернуться к ней, и все мое существо было сосредоточено вокруг этой мысли.
Внезапно я поднялся и пошел в свою комнату на третьем этаже, резко открывая дверь. Я наткнулся взглядом на Майкла Ньютона.
– Выметайся, - процедил я, не желая с ним связываться.
Его глаза расширились, и он быстро подпрыгнул, пробегая мимо меня на выход. Я захлопнул за ним дверь и закрыл ее на замок, раздраженно покачивая головой. Мне было плохо, тело было напряжено и отчаянно нуждалось в расслаблении. Было уже восемь, поэтому я схватил телефон со стола в углу и плюхнулся на кровать, набирая ее номер. Начался дозвон, я лежал на неудобном гребаном матрасе с закрытыми глазами и пытался расслабиться.
Когда она ответила, ее голос звучал радостно, и я непроизвольно улыбнулся, довольный, что у нее неделя удалась хорошей. Хотя бы у одного из нас. Я спросил ее, чем она занимается, и она ответила, что лежит на кровати. В голове тут же появились картинки. Я спросил, что на ней надето, желая получить лучшее представление, потому что я не видел ее несколько дней. И стоило ей признаться, что на ней полупрозрачный лифчик и трусики, как мой член тут же затвердел.
Я просто видел, как выглядит ее тело в этой одежде, как она двигается, и мне становилось все труднее. Иисусе, я, на хер, нуждался в ней. Я хотел коснуться ее, любить ее… Я хотел, чтобы она ласкала меня, как только может. Было так охеренно странно, настолько она нужна мне, насколько я стал зависим от нашего счастья. Я всегда был одиночкой и твердо стоял на ногах. Я не позволял себе привязываться к кому-то, особенно после того, как был эмоционально травмирован в восемь лет, без матери и напуганный отцом, который не мог возвращаться в собственный дом. Я боялся, что снова будет больно, отказывался открываться людям, и клялся, что никогда никого не подпущу к себе… но я сдался. Я привязался к ней, больше, чем представлял раньше. Вся жизнь вращался вокруг моей девочки, и, может, это неправильно, но я уже не мог иначе. Даже если меня убьют ради нее, она того стоила.
Странно, как сильно она на меня влияла. Всю неделю у меня не было сил даже подрочить, хоть это и могло принести облегчение, успокоить нервы и снять напряжение. Но одно упоминание, что она одета в это гребаное полупрозрачное белье, заставило мой член подергиваться в предвкушении.
Так что я попросил ее коснуться себя. Может, я неправ, когда прошу ее делать для меня это дерьмо, но мне оно было необходимо. Я не мог быть с ней, как хотел, но такое было максимально близко к моим желаниями. Я ожидал, что она откажется, но она не сделала этого. Она приняла мою игру и делала то, что я ей говорил, еще раз доказывая, насколько она мне доверяет.
Звуки, которые вылетали из ее горла и раздавались по телефону, сводили с ума, посылая молнии по всему моему телу и прямо к члену. Я достал его из штанов, обхватывая рукой и начиная поглаживать. Я откинулся назад, прикрыв глаза, и инструктировал ее, что ей делать, чтобы удовлетворить себя. Я слушал, как она стонет и представлял, что она лежит открытая на моей кровати и пальчиками проникает в свою киску, выгибаясь и задыхаясь от желания, отчаянно нуждаясь в моих прикосновениях. Сама мысль, что она ласкает себя, быстро увеличивала напряжение внутри, но я сдерживался, желая, чтобы она кончила первой. Я могу быть гребаным гормонозависимым ублюдком, но всегда стараюсь думать о своей девочке в первую очередь.
Она начала дышать громче, и я ощущал дрожь в каждом ее выдохе, она была близка. Я начал бормотать разное дерьмо на итальянском – она это любила, желая довести ее до края. С ее губ сорвалось мое имя, она издала гортанный стон, и ее настиг оргазм. Я зажмурился, крепче сжимая член и быстрее двигая рукой, я представлял свою девочку. То, как выгибается ее спина, как напрягается тело, прежде чем начать подрагивать; как меняет выражение ее лица - высочайшее наслаждение, как из ее груди вырываются звуки чистого экстаза.
- Б…ь, да, это оно, - застонал я, когда меня настиг собственный оргазм, тело задрожало в удовольствии.
Я издал рык и продолжил сжимать себя, постепенно ослабляя хватку. Я остался лежать с закрытыми глазами и попытался восстановить дыхание, наслаждаясь ее звуками на той конце трубки.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |