По выражениям лица было видно, что он снова и снова переживает произошедшее с ним два дня назад. Такое остается подчас на всю оставшуюся жизнь.
- Как вам удалось спастись? – спросил Новиков.
- Давайте на «ты», вы не против? – с небольшим раздражением в голосе, но довольно по-свойски громко сказал Свободовец, - здесь зона, это там за периметром мы Иван Ивановичи, да Пётр Петровичи, а здесь все проще – сейчас ты здесь, завтра тебя нет, поэтому ни к чему все эти условности.
По-своему Свободовец был прав, с этим Новиков не стал спорить, он всему этому не придавал особого значения. Для него было так – мало знаешь человека на «вы», узнал получше, пообтерлись, тогда и смело на «ты» можно. В чем есть исключительность зоны, в том, что здесь стать близким для человека можно за малый промежуток времени, достаточно, допустим, вытащить его из пасти кровососа или поделится последней аптечкой в долгой дороге.
Новиков с болью приподнялся и подал руку бойцу:
- Тогда давай знакомится, Саша меня зовут!
Свободовец посмотрел на Новикова, затем на протянутую им, широко раскрытую ладонь.
- А меня Витькой зовут, - также просто откликнулся Свободовец.
Пожимая руку Виктору, Новиков теперь только обратил внимание, что это довольно рослый парень, приблизительно его комплекции, на вид лет около двадцати двух, со светло-серыми глазами, русыми, прямыми густыми волосами, крупными, по-деревенски грубыми чертами лица. Внешне он был довольно энергичен, все его движения были быстрые, он постоянно смотрел в разные стороны, как будто всегда был готов отразить нападение любого рода.
- Слушай, а у тебя что-нибудь есть из еды, - спросил Виктор и кадык его дернулся. Было понятно, что все это время он ничего не ел, - в рюкзаках, что было у наших все тушканы с кабанами сожрали, а жрать так хочется, что живот сводит.
Новиков ничего не ответил, пододвинул к себе свой рюкзак, открыл молнию и, покопавшись немного, достал последний пакет сухпайка.
- Вот, здесь нам с тобой хватит перекусить, нужно только кипятком залить…
- Вода есть… вот…, - сказал Виктор и показал на несколько лежащих фляг рядом с Новиковым, - это все от ребят осталось…
Они разделили на двоих последний пакет сухпайка, вскипятив во фляге воду над костром и залив содержимое в миске Новикова. Еды, конечно, оказалось совсем мало. Витька, съел свою половину и совсем не заметил этого, в животе было так же пусто, лишь теплота немного заполнила пустые, урчащие внутренности свободовца. Он смотрел ещё на доедавшего Новикова. Ученый, заметив голодный взгляд своего товарища.
- Ты не хочешь больше? Я что-то наелся, слишком сытно, - сказал он, как бы немного воротясь уже от еды и встретил положительный взгляд Витьки.
- Не откажусь, - перехватывая из рук Новикова миску с едой, быстро сказал Виктор и начал есть ещё до того, как миска полностью оказалась в его руках. Доев и это, он не мог ощущать насыщение, лишь только желудок перестало крутить от пустоты. От еды их обоих начало клонить в сон. Виктор подкинул еще несколько последних довольно толстых веток в костер.
- Я, кстати, твой шлем заклеил, стекло-то лопнуло, посмотри, - свободовец указал на шлем и начал открывать свой спальный мешок.
Новиков взял шлем и повернул стеклом его к свету, идущему от разгорающегося костра. Трещины были довольно большие, но в целом, обзору не сильно мешали, да и другого шлема все равно сейчас было не найти.
- Вот спасибо, а я уж думал у меня нет шлема, - сказал Новиков, все ещё разглядывая шлем и взглянул на Витьку, повернувшегося к нему спиной и плотно укутанного двумя плащами. Тот спал уже без задних ног.
Александр взглянул на часы, они показывали час ночи, сомневаться в этом не приходилось, сквозь щели люка, находящегося над ними, едва заметно пробивался лунный свет. Невероятная усталость окутала и его тело, он сам, плотно укрывшись, крепко заснул.
Через Припять.
Проснулись они чуть только скудный утренний свет начал заливать помещение. Костер давно потух. Сверху и отчасти по стенам текли струи воды. Наверху, судя по шуму, шел сильный дождь. Он монотонно отбивал своими каплями грустные мелодии этих мест. Новиков поднял свой шлем и вылил из него скопившуюся воду, накапавшую сверху, затем толкнул Витьку. Тот не шевелился, он толкнул его еще несколько раз. После очередного толчка Витька вскочил и начал оглядываться, быстро посмотрел на мокрые угли костра, затем на Новикова, потом по сторонам, убедившись, что он в безопасности, сел и начал перебирать снаряжение.
- Куда пойдешь теперь, Виктор? – спросил неожиданно Новиков.
- Мне на ПДА задание пришло, от командира нашей базы Ветрова, той с которой ты пришёл сюда, теперь задание моё состоит в том что бы помочь в восстановлении связи по всей территории, по ходу здесь конечная точка, где работает связь…
- Не совсем. В нескольких километрах отсюда поддерживает связь внутри периметра база Долга.
- Я это не считаю, мне туда путь закрыт, мне что туда идти, что на свиданку с кровососами все одно путь заказан будет, - мрачно проговорил Свободовец.
- Твой командир считает, что уцелела одна из ваших баз недалеко от РЛС, наладив с ними связь, мы сможем пробиться туда.
- Валить отсюда надо, но так, всем и сразу! - твердо сказал Витька, со злостью засовывая вещи в рюкзак, - вот вызволим всех отсюда и валим, что бы ни одной ногой сюда, как думаешь, ученый, есть ещё куда идти за периметром, или же если никто не отвечает, потому что ответить не кому?
Новиков задумался на минуту, потом ответил:
- Уверен, что есть. По-другому, быть не может просто.
Они собрали вещи, поднялись по железной вертикальной лестнице, открыв тяжелый колодезный люк, выбрались наружу.
Холодный дождь поливал все вокруг. Серые тучи, казалось, вот-вот должны упасть на землю. Бесконечно далеко простирались поля с выжженной травой. Из-за сырости земля проваливалась под тяжестью путников. Идти было крайне затруднительно, но они медленно двигались вперед, оставляя за собой глубокие следы.
Слева от них радиополя, то нарастали своей интенсивностью, то опять отступали на несколько позиций, ясно было одно, свернуть напрямую к РЛС было нельзя, а был ли обходной путь, это главный вопрос, который сильно мучил ученого.
Путь Виктора и Александра лежал через Припять. Именно там Новиков решил сделать привал на своем большом пути к первой точке связи.
Припять. Всем печально известный этот город, основанный в те далекие времена СССР, когда реки запросто меняли свои русла одним росчерком пера в кабинетах партии и долгими месяцами и годами борьбы и труда со стихиями природы простых сварщиков, экскаваторщиков, бульдозеристов, геологов и людей всех профессий причастным к грандиозным проектам той эпохи. Припять был создан в ту пору. Это было время больших надежд и мечтаний простых советских людей, мечтающих о счастье всего человечества, о мире без войны, о большом прогрессе и технологиях, которые в конечном итоге привели бы человечество в самую счастливую эру коммунизма. Все города, в том числе и города атомограды, такие как Припять, миновав ту эпоху, трансформировавшись, разрастаясь, облагородились постройками нового времени, такими как торговые центры и фитнес залы. Один только город Припять сохранил в себе мечты советских людей и атмосферу того времени, уснув навсегда в том далеком 1986 году. Навсегда в нем остались недостроенные новые дома, в которых никогда не поселятся счастливые новоселы. Толком еще не обжитые, по тому времени с новой планировкой квартиры, стояли пустые, как - будто все время, ожидая возвращения своих постояльцев. В Припяти почти не было мутантов, сталкеры обходили этот город стороной, аномалии, образовавшиеся там, вскоре пропадали. Мародеры, снующие в городе, часто находили там нелепую смерть. Все группировки, решившиеся ранее устроить там базу были атакованы и уничтожены мутантами, либо, потеряв значительную часть своих людей, вследствие разных причин, покидали город. Атомоград хоть и находился в зоне отчуждения, но как бы не подчинялся правилам здешних мест. Говорят, что в Припяти почти никогда не находили артефакты, разве что на окраинах. Однажды группа ученых исследовавшая Припять заявила, что весь город находится внутри какой-то невероятно большой аномалии совсем не свойственной зоне. Естественно никаких официальных подтверждений этой версии не было, и быть не могло. Сказать, что город жил своей жизнью тоже нельзя, правильнее сказать, что он жил своей прошлой жизнью, раз за разом, проживая снова и снова, той советской эпохой, которая обитала здесь когда-то, которая обитает здесь и сейчас и хранит в своих объятиях этот покинутый навсегда людьми этот таинственный город.
Только в конце дня уставшие путники смогли добраться до Южного бывшего КПП Припяти. Собственно сам КПП был вполне ещё в хорошем состоянии, только вот не было в нем совсем никого, очевидно, уже давно. Возможно, очередная атака мутантов заставила военных покинуть Припять, хотя не исключено, что могла быть и какая-то другая причина.
Они шли по городу, и, казалось, со всех сторон кто-то внимательно наблюдает за ними.
Каждый их шаг или произнесенное слово сопровождалось эхом из-за полной пустоты. Казалось, даже ветер затих.
- Здесь, во дворце культуры, была когда-то очень давно база монолита, много лет назад, - сказал Виктор, показывая рукой в сторону «Энергетика»
- Заглянем туда, может, достанем тебе, что-нибудь из снаряжения, - отозвался Новиков, глянув на изорванный комбез Витьки, - иначе с такой экипировкой ты долго здесь не протянешь.
Они прошли по прямой с полкилометра и очутились на главной площади, перед домом культуры «Энергетик». Огромное здание с большими оконными проемами проглотило их в пространствах своих залов. Войдя вовнутрь, помещение, показалось им ещё больше, на улице дождь закончился, а в здании все еще текла вода струйками с потолка и по стенам. В помещениях было достаточно светло, можно было рассмотреть даже совсем незначительные предметы. Они обошли все здание, но так и не смогли найти какого-либо присутствия группировки. Более того, по слухам, здесь шли даже бои, но в стенах отсутствовали следы от пуль. Во многих зданиях, куда заходили Новиков с Виктором, все находилось на своих местах. Все было ржавое, испорчено плесенью, протекшими потолками, деревянная мебель расщепилась от воды, штукатурка облупилась, но… Но почти все предметы находились на своих местах. Как в восемьдесят шестом. Мародеры били стекла, разбрасывали предметы мебели, рвали книги, вышибали двери. Как после всего этого все снова и снова могло оказываться на своих местах? А дыры от пуль? А гильзы автоматов?
Все эти мысли ходили у Новикова в голове все время странствия по Припяти в ожидании найти что-то полезное от некогда обитающих здесь сталкеров. Не осталось ничего. Как будто ничего и не было никогда.
- Все это странно, ты не находишь? – вдруг разрывая немую тишину произнес ученый.
- Я вообще не понимаю, как такое может быть, - тоже погруженный в мысли и теперь остановив их, что бы высказать своё удивление, сказал Свободовец, - я абсолютно точно уверен в присутствии здесь не только монолита, но и у Долга и у Свободы. У всех у них в разное время здесь были свои базы, правда давно… и вот мы прошли везде, где они были и… и ничего… совсем…
От увиденного, Витькины глаза бегали из стороны в сторону. Несмотря на большую усталость, он явно оживился, и сердце его беспокойно колотилось в груди.
- Эй! – пронеслось по улице, сопровождаемое многозначительным эхом, явно напугав обоих путников, - идите сюда!
Сначала немного окаменев от неожиданности, затем переглянувшись, они направились в сторону человека позвавшего их.
Подойдя поближе к фигуре, стоявшей у одного из подъездов одной из девятиэтажек, они увидели человека лет пятидесяти пяти с сильно обветренным лицом, глубокими возрастными морщинами, небольшой, очень редкой седой растительностью на лице, абсолютно худощавого, одетого в старую ватную телогрейку, в кирзовые, заношенные сапоги и теплую вязаную шапку. Он курил что-то небрежно скрученное в старую желтую газетную бумагу, при этом выпуская много дыма вокруг.
Когда Новиков и Виктор подошли к нему он быстро загасил оставшуюся часть самокрутки, замяв сапогом, и рукой махнул им следовать за ним в подъезд. Немного помявшись, они снова переглянулись и нырнули в подъезд за человеком. Поднимаясь в тишине и не говоря друг другу ни слова, так, дойдя до третьего этажа, они увидели полураскрытую дверь и теплый домашний свет, исходящий из коридора квартиры.
- Проходите, проходите, - сказал им человек, и они медленно вошли в квартиру, по пути достав автоматы, на всякий случай.
- Здравствуйте, - вежливо поздоровался Новиков со стоявшим прямо напротив него все тем же человеком, меня зовут Александр, а это мой товарищ Виктор.
- Очень приятно, - сказал человек, пожав протянутую ему руку Новиковым, затем пожал руку Витьке, - а меня Игорь Валентинович зовут, вернее звали, когда-то давно…очень…
- А теперь не так зовут? – с недоумением спросил Витька, уже не дожидаясь приглашения начал снимать рюкзак.
- Может быть, и звали бы, да некому просто… - ответил человек.
- Давно вы здесь находитесь, - задал вопрос Новиков.
- Да вы проходите, - как бы немного опомнившись, что задержал гостей в проходе, с расторопностью сказал Игорь Валентинович.
Путники начали раскладывать свои вещи, рассматривая при этом обитель этого человека. Снаружи это была ничем не примечательная девятиэтажка, подъезд был тоже обычным, как и везде полопавшейся краской стенами, проржавевшими почтовыми ящиками, да с коврами сгнившего моха у входа. Внутри же этой квартиры все было обжитое, вся мебель, хоть и была старая, но без следов плесени и прочего. В водопроводных кранах, к большому удивлению текла вода, а во всех комнатах горел свет. На старых, пожелтевших местами обоях висели черно-белые фотографии, в коридоре старые советские календари. Даже воздух в квартире был сухим. На подоконнике звучал радиоприемник, на кухне у окна жутко гудел холодильник «ЗИЛ».
- Я понимаю, у вас много вопросов, - сказал Игорь Валентинович снимая с газовой плиты закипевший алюминиевый чайник с засаленной деревянной ручкой, замотанной синей изолентой, - я вам все и расскажу сейчас, потерпите с пять минуточек.
Он разлил чай им по кружкам, усадил их на деревянные табуретки, дал им хлеба и большой кусок сыра, достав его из холодильника.
- Такие как вы здесь редкость, я сразу заприметил ученый комбинезон, поэтому и пригласил вас. В основном здесь раньше мародёры шарились, сами того не понимая, погибель искали, потом пытались здесь разного вида и наружности сталкеры базы устроить, да все без толку, никого к себе Припять не пустит, никогда, никогда теперь уже…
- А как же вы здесь живете? - с полным ртом набитым хлебом, невнятно, но с большим интересом спросил Витька.
- Я совсем другое дело, меня-то наоборот город этот не отпустит, - начал свою историю Игорь Валентинович, - никто не понимает этот город больше чем я. Этот город сам хранит себя, и даже дело не в том что он находится здесь, в зоне, вы обратили внимание на пустоту и, тем не менее, какую-то целостность этого места? То-то, и все замечают… Почему я здесь и не ухожу? Это вопрос не ко мне, я пытался уйти отсюда, много раз, но каждый раз, волей случая я все равно оказывался тут. Однажды, мне удалось дойти до самых границ зоны, шел не один день, и в очередной раз сделав привал, ну и как водится, заснул, проснулся я опять здесь же в своей квартире в Припяти. Только давно это было. Теперь я здесь и уходить отсюда не тороплюсь. Мы теперь с Припятью единое целое, водой не разольешь.
- Это как? – все еще сильно недоумевая, спросил Витька, вопросительно глядя на Игоря Валентиновича и хлопая глазами чаще, чем обычно.
Тот посмотрел на свободовца, немного улыбнулся и хлебнул из кружки кипятку.
Душа.
Мало кто задумывается о большой ценности простых вещей. Все время, всю жизнь, мы крутимся, создаем быт, условия вокруг себя, которые бы устраивали нас и соответствовали нашему мировоззрению. Мы создаем семейный очаг. Но, создав все это, мы живем в своем, созданном мире, уже не замечая тех благ, к которым стремились и начинаем искать себя в чем-то другом, оставляя, а порой и забывая о том, сколько сил нам стоило добиться того, чем окружены мы сейчас.
Игорь Валентинович заступил в свою обычную рабочую ночную смену на ЧАЭС. Смена начиналась в восемь. Он, как обычно, приехал в семь, нужно было успеть переодеться до начала рабочей смены и узнать как обстоят дела на его энергоблоке. Впрочем, все было налажено и никаких беспокойств в тот момент не было. Для простого инженера это были обычные трудовые будни, одни из многих. Сверить программу работы, посмотреть расшифровку параметров работы энергоблока. Заходя в одно помещение, он долго не задерживался, выходил оттуда с кипой бумаг и на ходу вглядывался в схемы, графики, расчеты. Все было как обычно. На четвертом энергоблоке согласно регламенту должны были проводиться плановые отключения мощностей, такие же, как проводились и здесь, около месяца назад. Еще раз убедившись, что все системы работают без отклонений Игорь Валентинович отошел в курилку на небольшой перерыв. Ему нравилась его работа, даже скорее не работа, а место. Здесь он чувствовал себя важным винтиком большого механизма. Система энергообеспечения страны или, по крайней мере, огромной её части, давала человеку, находившемуся в этой сфере чувствовать в себе особую надобность и ответственность.
Он поздно женился, все друзья давно подтрунивали над его холостяцкой жизнью, но Игорь верил, что найдет женщину своей мечты, и был прав. Однажды он все же встретил её…
Лена была младше его на целых пятнадцать лет. Она была среднего роста, с длинными, волнистыми ярко-каштанового цвета волосами. Он был покорен её зелеными, глубокими глазами, своей уверенностью, и, конечно же, не смог не влюбиться. Познакомившись, они часто проводили время на танцевальной площадке и после танцев прогуливались до реки по улицам Припяти. Совсем скоро они поженились. У них родился здоровый, крепкий малыш, которого они в честь деда по матери назвали Егором. Сразу после рождения сына они получили отдельную квартиру, и из семейного общежития, заселились в новый, хороший, светлый девятиэтажный дом у реки с видом на пристань. Казалось, жить лучше просто нельзя.
Лена с Игорем были отъявленные туристы, в ту самую ночь, взяв семейный «ушастый» запорожец, Лена с сыном решили провести эту ночь на берегу реки, неподалеку от ЧАЭС и, поутру, дождавшись мужа со смены, отправиться вместе к его родителям, живущим под Киевом. Такое случалось тоже не редко, и в этом не было ничего необычного.
В ту трагическую ночь все чувствовали какое-то напряжение перед случившимся, все как будто ожидали чего-то. Позже стала наблюдаться небольшая нестабильность в энергоблоке, но учитывая кучу систем защиты можно было не волноваться за безопасность реактора. Игорь Валентинович выполнив заветную часть своей работы, мысленно уже был со своей семьей на берегу реки. Он только и ждал утра, что бы встретиться наконец со своей любимой женой и Егором. В тот день был его десятый день рождения.
Как в тумане запомнил всю эту ночь Игорь Валентинович. Случился, подобно землетрясению сильнейший удар и взрыв, от которого потрескались не только стены в их энергоблоке, но и обсыпался потолок. После того как стало известно об аварии, Игорь, не находил себе места. Оставив напарника на своем рабочем месте, он бросился на берег, к семье. Он долго, что есть сил, гнал «рафик» скорой помощи, из автоколонны ЧАЭС, к тому месту, где были они…
«Лишь бы успеть» - только одна мысль была в его голове и, приехав на место где должны были быть они, спустя два часа после аварии и не обнаружив их там, он почувствовал некоторое облегчение, но все же, чувство тревоги его не оставляло. В том месте чувствовался сладковатый привкус, что означало сильнейшее загрязнение площадей.
- Где же вы, где?... – снова и снова твердил себе Игорь, направляясь снова в Припять, как вдруг на обочине он увидел небрежно съехавший семейный запорожец. Резко нажав на тормоза, он остановил свой автомобиль. Окна в запорожце запотели так сильно, что не было видно ничего внутри салона. Он с ужасом резко рванул водительскую дверь. Ослабшая рука Лены скатилась вниз, а потом и она сама выпала в руки Игоря. Подхватив её, он взглянул на нее. Она часто дышала и была без сознания, её кожа была покрыта красными пятнами. Игорь вытащил их обоих из Запорожца, переложил в «скорую» и погнал в ближайшую больницу.
Все медпункты города работали в авральном режиме. Все медики, которые были в тот момент в городе, устремились на свои рабочие места, но и этого было мало. С ЧАЭС постоянно приходили новые раненные и облученные, с травмами, ожогами, заражениями.
Почти с ходу в приемной врач принял Елену и Игоря и назначил экстренную терапию. Игорь ходил вперед и назад пять часов. Наконец лечащий доктор вышел навстречу Игорю из палаты, где лежала его семья.
- Простите, - сказал доктор, снимая марлевую повязку с лица, - мы сделали все что могли, ваша жена и сын умерли несколько минут назад…
Игорь долго бежал по открытому полю, бежал, сколько было сил, потом падая, разбивая лицо, поднимался снова, полз, шёл, бежал снова, снова падал и поднимался. Когда уже сил не осталось совсем, он просто упал, громко зарыдал с диким криком. Все обрушилось в одну ночь, вся жизнь его, вся любовь, все мечты и надежды. Он закрыл обеими руками лицо и не мог понять, что же дальше делать ему, ему одному, теперь, без Лены и Егора. Тут вспомнил, что Лена просила взять отгул в ту ночь, но он отказался, сказав, что в этом нет необходимости, ведь все равно, в любом случае утром они встретятся … Кто же знал, что это был их последний разговор. Игорь оторвал руки от запачканного грязью лица и поднял их над головой.
- Если бы увидеть ещё раз тебя, Лена, - вслух и с дрожью в голосе захлебываясь слезами, сказал он, - я бы отдал все на свете…
Лучи солнечного утра касались теплом лица спящего Игоря. Тот встрепенулся и подскочил на кровати, как будто и не спал вовсе.
- Что ты так рано вскочил? – ласково спросила Лена и улыбнулась, - я хотела будить тебя только через полчаса, все хорошо?
Она села рядом с ним на расстеленную кровать, её каштановые волосы переливались гранатовым блеском в лучах пробивающегося солнца. Он крепко обнял её.
- Так вот оно что…, сон…- пробормотал Игорь, ещё крепче сжимая Лену в объятиях, - никогда не уходи от меня слышишь, никогда!
- Ну что ты такое говоришь, я никуда не уйду, обещаю быть всегда с тобой, ну? – ответила Лена и, прижавшись к мужу, поцеловала его.
Целый день они гуляли. В тот день была замечательная теплая, солнечная, по-настоящему весенняя погода. Они зашли в кинотеатр на тот фильм, выход которого ждали давно. В магазине игрушек Егору на день рождения купили кучу подарков, и Игорь мог наблюдать, как светятся глаза у сына от счастья. Затем выйдя на улицу, они наблюдали на синем небе необычайной красоты яркую радугу, случившеюся после небольшого теплого дождя, причем такую, какую из них никто не видел в жизни. Все дома светились в городе от яркого солнца, а на фоне грозовых облаков, они выглядели ещё светлее, и, казалось, весь город радовался жизни вместе с ними. Вечером, уложив сына и поцеловав на ночь, Игорь направился на балкон к Лене, где они долго смотрели на улицы Припяти, пока те совсем не опустели от людей, и в городе окончательно не воцарилась ночь. Они долго не ложились, говорили ни о чем, и о чем-то важном, молчали, смеялись тихо, что бы не разбудить смехом соседей. Потом направились в спальню и ещё долго – долго смотрели друг на друга, пока окончательно усталость не одолела обоих и они крепко заснули.
Наутро ливень огромными каплями колотил в карниз квартиры Игоря Валентиновича, вся квартира стала холодной и пустой, лишь только он остался в этом пустом городе. «Чудес не бывает», - подумал с горестью про себя Игорь Валентинович, глядя в зеркало на свое резко постаревшее лицо, с глубокими морщинами и сединой. Он взял стеклянную пепельницу и что есть сил швырнул её в своё отражение. Зеркало разделилось на множество неравных частей и со звоном рухнуло на пол.
С тех пор прошло больше тридцати лет.
Проклятый город.
Ночь окутала город-призрак и он погрузился во мрак, лишь только в одном окне из целого города горел свет. Игорь Валентинович поведал историю своей жизни Новикову и Виктору, и хоть в глазах их и был большой интерес к истории его жизни, усталость давала о себе знать. Хлопнув ладонями о колени, Игорь Валентинович махнул рукой и спросил:
- Ладно, что со мной, то это все ясно, а вы-то, тут как очутились? Вас-то какой леший ведет в самый центр?
Новиков рассказал про экспедицию, но про суть самой экспедиции решил умолчать за ненадобностью и, тем самым уйти от долгих и утомительный дискуссий сейчас и потом.
Витька уже валился с ног, то и дело засыпая прямо на стуле во время беседы с Игорем Валентиновичем и Новиковым.
- Ложись-ка здесь, - показал человек Витьке на узкий старый диван, - а мы, Александр, давай, поднимемся наверх.
Виктор, едва скинув с себя рваный комбез, рухнул на диван и мгновенно заснул. Новиков проследовал за человеком наверх, и они очутились в подобной планировке квартире выше этажом. Все комнаты были завалены ящиками, запыленным оружием, съестными припасами, консервами по большей части и прочим.
- Мне это все ни к чему, - показав рукой на все это добро, сказал Игорь Валентинович, - но вам, думаю, сгодится, впереди у вас не один день пути, и без этого вы просто сгинете тут. Это все что осталось от всех тех, кто был в городе, все что удалось мне забрать. Ну да ладно, будьте как дома, берите что нужно.
Новиков оглядел комнату, на потолке тускло горела сороковатная лампа накаливания, скудно освещая пространство. Ученый раскрыл рюкзак и начал, рассматривая каждую вещь, аккуратно складывать в него все необходимое. Все это было очень кстати, потому что комбез Витькин годился разве что на место огородного пугала, съестных припасов не было вообще, воды во флягах у них обоих оставалось по глотку, фильтра комбеза полученные у свободы сильно намокли и не годились. Единственное чего было в достатке, так это были патроны, однако все враждебные сталкеры и мутанты по большей части погибли и патроны были, как считал ученый в таком количестве, ненужным балластом. Подобрав по размеру Витьки комбез без опознавательных нашивок и собрав рюкзак с сумкой, полностью набив его всем необходимым, ученый спустился в квартиру Игоря Валентиновича. Витька, раскинув руки и ноги по небольшому дивану, видел десятые сны. Александр, заприметив матрас возле окна, расположился на нем, проспав до утра.
Рано утром Новиков с Витькой проснулись от дикого озноба совсем не свойственного условиям квартиры. Был жуткий холод и сырость в комнатах, на кухне от ветра сильно стучала форточка. Они с удивлением обнаружили, что находятся в абсолютно пустой квартире, все стены которой были покрыты плесенью, а на сгнившем полу у окна в изобилии рос мох. В одной из комнат квартиры вообще не было окна, а входная дверь была выбита. Новиков огляделся, действительно это была та, ещё вечером обитаемая квартира. Даже тот чайник с синей изолентой на ручке, кипятком которого Игорь Валентинович заливал им в кружки чай вчера, только был он, видимо, брошен здесь много лет назад. Нашарив рукой рюкзак, ученый осмотрел содержимое. Снаряжение, полученное вчера от Игоря Валентиновича в целости и сохранности лежало там.
- Чего тут только не насмотришься, в этой проклятой зоне, - с каким-то отвращением к произошедшему, сказал Витька.
- Уходить отсюда нужно, да и пора нам уже, нагостились, - ответил Александр, и они оба спешно начали собираться.
Комбез, который Новиков подобрал Витьке, был слегка маловат, но, поднявшись в квартиру наверху, они там ничего не обнаружили, кроме старого хлама оставленного жильцами тридцать лет назад. Витьке пришлось надеть узкий комбинезон, немного ослабив воздушные клапаны он в целом неплохо чувствовал себя в нем. Спустившись в квартиру Игоря Валентиновича, и, вскинув на плечи оружие и рюкзаки, поплотнее утрамбовав их содержимое они по коридору направились на лестничную клетку. Новиков остановился на секунду у разбитого зеркала и поднял опрокинутую, запыленную семейную фотографию. Счастливые Игорь с Леной и Егором, смотрели в объектив фотографа, это была цветная фотография с давно выцветшими красками и пожелтевшей фотобумагой. Ученый аккуратно поставил рамку с фотографией, и они пошли прочь из квартиры, подъезда, улицы, города. Уходя, они наблюдали как стая воронов, кружила прямо над ними, то собираясь в кучу, то разлетаясь в разные стороны.
Город угрожающе смотрел на уходящих путников черными глазницами окон серыми, словно от слез, подтеками. Серые здания остались давно позади, а Витька все ещё оглядывался, немного путая шаги. Ему все казалось, что кто-то все еще наблюдает за ними.
Первая точка.
Вот уже совсем скрылись последние виды города, Они шли, тщательно обходя зигзагами сотни метров зараженной, мертвой земли и аномалии. Снова шёл дождь. В дождь некоторые аномалии были вовсе неразличимы, и «прощупывать» приходилось буквально каждый шаг. Да и треснутое стекло комбеза Новикова от постоянно льющейся воды начинало протекать и заливать внутрь. Заприметив впереди село Новошепичи, решено было сделать привал там. Необычно черными красками стали покрыты все улицы и дома Новошепичей. На каждом доме выросло множество черно-бурых колючек, казалось, они росли прямо на глазах. Не было видно даже дороги, и хотя путь через село был все ещё возможен, путники решили обойти его справа. Справа были в небольшом количестве болотистая почва и открытое поле глиняного цвета, сильно зараженное, но учитывая защитные свойства их комбезов, они смогли пройти по нему. Ни аномалий, ни мутантов, лишь счетчик Гейгера истошно вещал о приближении критического уровня. Остановившись, Новиков достал специальную липкую ленту, тщательно проклеил трещины в стекле шлема, они оба сменили воздушные фильтра костюмов и быстрым шагом пошли, стараясь как можно быстрее преодолеть радиоактивное поле. Шаг за шагом, ступая в зараженные лужи, они шли. Первая точка связи была от них всего в полукилометре. Немного в сторону от них в тумане моросящего холодного дождя, Витька, а потом и Новиков увидели небольшой бугорок непонятной формы, но из-за дождя было трудно понять, что это такое.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 30 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |