– Смерть заставляет забыть об обидах, – заявила Аня.
– Так что у вас стряслось?
– Так, мелочь, – не хотела идти на контакт Аня, – вам-то зачем в чужом белье копаться?
– Полину убили, она была мне родным человеком, я хочу узнать, кто и почему это сделал.
Анечка вытащила сигареты:
– Нам сказали, что она погибла в автомобильной катастрофе…
– Ты помнишь, естественно, про ее воскрешение из мертвых и пожар в машине?
Аня кивнула. Я быстро рассказала историю с примерочной кабинкой. Анюта преспокойно докурила, выбросила окурок и заявила:
– Значит, она достала кого-то, думаю, женщину. Небось хотела мужа увести, а та не стерпела.
– Отчего ты так думаешь?
Анечка поджала губы, затем нехотя процедила:
– Расскажу в общих чертах кое-что про Полину, но очень вас прошу не распространять эту информацию.
– Можешь быть спокойна, буду нема, как кастрюля, – заверила я.
Аня и Поля дружили со школы, бегали друг к другу в гости, частенько делали уроки вместе. Социальное их положение было равным. Обе росли без отцов, и особого достатка в семьях не наблюдалось. Но голодные и оборванные не ходили никогда, матери старались изо всех сил, чтобы дочки выглядели прилично.
Вместе поступали они и в институт. Идея стать переводчицами первой пришла в голову Ане. Знание языка – выгодное дело, без работы никогда не останешься. К тому же вполне возможно, что пойдут командировки за границу, а Анечке страшно хотелось посмотреть мир, одеться, обуться…
У Поли же имелась иная мечта.
– Как ни старайся, – объясняла она Анюте, – этот мир создан для мужиков. Ну, много женщин пробилось в жизни?
– Агата Кристи, Мадонна, Алла Пугачева, – старательно перечисляла Анечка.
– Э, ерунда, – отмахивалась Поля, – давай не будем вспоминать тех, кому господь отсыпал талант. И не сами они такими стали, просто достался бабам абсолютно случайно эксклюзивный набор генов от родителей. Ну где тут их заслуга?
Анечка пыталась было возразить, что одного дара мало, требуется еще трудолюбие, элементарная усидчивость, в конце концов, но Полина ее не слушала.
– Нет, – настаивала она на своем, – этих всяких Марининых, Плисецких и прочих не трогаем. Лучше спроси: есть хоть одна баба президент? Или председатель правления банка? Может, хоть одна заработала сама состояние? Нет! Кругом мужики.
– Ну и что? – спросила Аня.
– А то, – вздохнула Поля, – у каждого такого богатенького Буратино имеется жена, замотанная в жемчуга и норку. Сидит дома, наслаждается бездельем, денег полно… Забот никаких! Ну, может, собачку расчесать. И я тоже так жить хочу. Раз уж мне не достались родители, способные обеспечить элементарный уровень жизни, то пусть хоть супруг попадется богатый, не желаю всю жизнь, как мать, горбатиться и даже шубы приличной не иметь.
– Чтобы быть женой генерала, надо выйти замуж за лейтенанта, – рассудительно сообщила Аня.
– Глупости, – фыркнула Полина, – это для идиоток сочинили. Нет уж, я постараюсь сразу заполучить готовенького маршала.
Аня ничего не сказала, а подруга принялась действовать. У них в институте училось довольно много парней, чьи родители с легкостью отдавали десять тысяч долларов в год. Вот на них Полина и начала охоту. Первым попался Юра Рагозин. Целых три месяца они провели вместе, и Полечка уже ликовала, как случился облом. В Москву прилетели родители Юры, посол и послиха в какой-то стране, и мигом порушили любовную идиллию, посчитав, что нищая невестка в их семье совершенно ни к чему.
Поля переключилась на Женю Белова. Опять разгорелся роман, но теперь он продлился только месяц, потому что по истечении этого срока к Полине домой явилась ярко накрашенная и блестевшая, словно новогодняя елка, дама. Поправляя бесчисленные бриллиантовые украшения, она заявила:
– Милочка, у Жени есть невеста, мы уже договорились с ее родителями. Брак устраивает всех, соединяем капитал, бизнес. Вам ничего не светит, оставьте моего сына в покое.
Поля не стала горевать и мигом окрутила Ваню Стеблова. С тем она продержалась около двух месяцев, но, когда, устав от ожидания, девушка стала поговаривать об оформлении отношений, Ванька рассмеялся:
– Извини, на таких не женятся. Зачем мне супруга, которая с половиной факультета перетрахалась.
Пришлось Полине заводить связи в других местах: в банке, куда ее отправили на практику, в компаниях, на дискотеках… Но каждый раз получалась чушь. Богатенькие мальчики охотно ложились с ней в постель, но утром выяснялось, что у каждого уже есть невеста или мама, зорко следящая, чтобы чадо не попало в плохие руки. Бедные же ребята Полине были не нужны.
– А как же Костя? – удивилась я.
– А что Костя, – пожала плечами Аня, – абсолютный лопух. Она его дурила, как могла, а тот всему верил. Сколько раз я ее покрывала, врала парню, что Полина у меня! Другой бы давно догадался, в чем дело, а этот только отвечал:
– Ладно, отдыхайте.
Шло время, богатый принц не спешил на белом «Мерседесе» к порогу Поли. А вот Ане неожиданно повезло. Ей, которая совершенно не собиралась подыскивать себе обеспеченного мужа, судьба послала Семена Введенского. Познакомились они случайно. Аня ловила машину. Внезапно затормозила роскошная иномарка. Девушка сначала хотела отрицательно покачать головой, но сидевший за рулем черноволосый парень так хорошо улыбнулся… Сеня оказался просто ожившей девичьей мечтой. Молодой, веселый, щедрый, богатый, к тому же без родителей. Вернее, была мама, но она жила где-то в глубинке, в районе Уральских гор, и в Москву не совалась. Деньги Введенский заработал абсолютно честным путем, основал рекламное агентство, которое вдруг стало приносить замечательный доход. Женат он никогда не был, детей не имел, не пил… Словом, не партия, а сон. Анечка и Семен начали встречаться, и дело у них катилось к свадьбе…
Попова замолчала, я смотрела в окно. И без слов было ясно, что случилось.
– Она специально подпоила меня, – зло выплюнула Аня, – знала, что я не выношу сладкие напитки, и сделала на вечеринке коктейли. Я только когда выпила, поняла, что там среди ингредиентов портвейн.
Анечка мигом окосела и заснула. Ночью она неожиданно проснулась, пошла в туалет и обнаружила в соседней комнате спящих абсолютно голыми Сеню и подругу. Хмель мигом покинул девушку, и она, стараясь не разрыдаться, убежала домой. Семен потом носил охапками цветы, умолял о прощении, но Анечка осталась непреклонной. Раз изменил – все. Напрасно юноша пытался объяснить:
– Сам не пойму, как вышло…
Аня не собиралась его прощать.
– Одно радует, – хмыкнула девушка, – Полине он тоже не достался. Зря она старалась. Сеня проституток за людей не считал. Понятно теперь, почему я говорю, что ее, наверное, какая-нибудь ревнивая жена убила?
Мои уши отказывались верить услышанному. Полина, и такое? Мне вспомнилось бледное личико девушки с огромными глазами и ее тоненький, совершенно детский голосок. Неужели за ангельской внешностью и впрямь скрывалось алчное, злое, хитрое существо? Да и в кого она такая? Нина очень открытая, вся как на ладони… Нет, наверное, Аня просто злится на Полину за то, что кавалер предпочел ей более эффектную подругу, вот и наговорила гадостей! Да и Костя небось преувеличивал… Не хотела Поля выходить за него замуж, вот ему и стало обидно… Нет, я знаю Полю с детства…
Словно прочитав мои мысли, Аня сказала:
– Вот вы мне не верите, а Полина к Аркадию подкатывалась, но он ее послал!
Я вздрогнула и спросила:
– Откуда ты знаешь?
– Так она сама рассказывала! Еще говорила: ну его, тормоз какой-то, никакого интереса не проявляет. Но настаивать не стану, мне с Дашей неохота отношения портить, она мне нужна.
– Послушай, – разозлилась я, – теперь на мертвую можно все валить…
– А вы у Кеши спросите, – фыркнула Аня, – дело давнее, небось не станет таиться, тем более что скрывать ему нечего. Полька так ничего и не добилась! А если убедитесь, что я вам не соврала, ищите обиженную женщину, если хотите узнать, кто убийца. Только зачем? Я абсолютно уверена: Полина сама во всем виновата, давно нарывалась.
С этими словами она выскочила из машины и пошла по проспекту, полненькая, закутанная в делавшую ее еще толще дубленку. Я вспомнила стройную, высокую фигурку Полины и вздохнула. Небось оговорила подругу от злости, но проверить все равно надо.
ГЛАВА 10
Аркашка работал в юридической консультации. Я влетела туда и спросила у женщины в окошке:
– Воронцов в какой комнате?
– Триста рублей, – ответила та.
– Что? – не поняла я.
– Консультация Аркадия Константиновича стоит три сотни, если в первый раз…
– Спасибо, меня он примет бесплатно, подскажите, где сидит?
Тетка чуть не выпала в окошко, пытаясь разглядеть клиентку с головы до ног. Потом, кое-как справившись с любопытством, заявила:
– У него люди.
– Прекрасно, где искать Воронцова?
– Вряд ли он сумеет сейчас заняться вами.
– Не беда, я подожду.
– Аркадий Константинович не любит, когда в коридоре сидят. Он всегда заранее планирует прием. Вы записаны?
– Нет, но мне он обрадуется.
Тетка захлопнула окно. Я пошла по коридору, – подумаешь, сама найду.
Кешка обнаружился в крохотном кабинетике в самом конце коридора. Никаких клиентов у него не наблюдалось. Сын мирно читал какую-то толстенную книгу.
Услыхав звук открывающейся двери, он поднял глаза и недовольно буркнул:
– Ну, чего тебе?
Я не успела раскрыть рот, как у него затрезвонил на столе аппарат.
– Да, – сказал наш адвокат, – спасибо, Розалия Львовна, все в порядке, это моя мать!
Потом он повторил:
– Ну, что случилось?
– Скажи, у тебя был роман с Полиной? – резко спросила я.
Кеша удивленно поднял брови:
– Почему вдруг такой интерес?
– Просто ответь!
– Нет, конечно, – вздохнул сын.
Я перевела дыхание. Слава богу, Аня наврала.
– Романа не было, – мирно продолжал Аркашка, – но она пыталась одно время мне на шею вешаться.
Я уставилась на него во все глаза.
– Когда?
Сын побарабанил пальцами по столу.
– А три года тому назад. Мы только-только из Парижа вернулись.
Я разинула рот.
– Значит, приехали мы, – мирно продолжал Кешка, – ну и друзья, естественно, косяком ходить начали.
Я вздрогнула. Действительно, как только весть о нашем прибытии из Франции разнеслась по Москве, все кинулись к нам выражать свою радость. Появилась и Полина. Мы привезли тогда всем подарки, Зайка вручила Поле огромный набор «Нина Риччи», и девушка пришла в полный восторг, долго благодарила, тут же открыла духи, попробовала пудру, в общем, вела себя так, как положено в подобных случаях. Потом она буквально поселилась у нас, но я не усмотрела в этом ничего особенного.
– Затем Зайка улетела к матери, – вещал Кешка.
Точно помню, Оля решила навестить родителей.
– Значит, Ольга умчалась…
– Ты не можешь побыстрей?
– Ну, собственно говоря, это все.
– Как все?
– Ольга укатила, я лег спать, просыпаюсь от того, что кто-то по спине меня гладит…
Спросонья сын решил, что это Зайка, и даже обнял женщину, но потом, мигом сообразив, что к чему, открыл глаза и увидел… Полину.
– Дорогой, – шептала она, – милый! Давно люблю тебя, все скрывала свои чувства, но теперь больше не могу… Обожаю!
– А ты что?
Кеша ухмыльнулся:
– Вылез из койки, натянул джинсы и ответил: «Я тоже тебя очень люблю и обещаю, когда мы с Зайкой будем крестить детей, позову тебя в крестные».
– А она?
– Начала рыдать и принимать разные эротические позы, фигурка-то у нее очень даже ничего, – хихикнул Кеша, – вполне даже, попка там…
– Перестань!
– Почему?! – веселился Аркадий. – Такая хорошенькая стервочка. Только меня этот тип не привлекает. Ну я и ушел на кухню.
– А она?
– Так не дура, больше не подкатывалась. Вздыхала иногда томно да в коридоре прижималась и бормотала: «Зря ты меня отталкиваешь».
– Ну и?
– Ничего, я отшучивался. Извини, говорил, староват для тебя, да двое детей на руках, вся зарплата на алименты уйдет.
– Почему ты мне не сказал?
– Ну мать, – развел руками Кеша, – прикинь на минуту картину. Девушка голая в кроватке, а я ору благим матом: «Мамочка, помоги!» Зачем ты мне нужна в этой ситуации!
– Зайка в курсе?
– Мать, я похож на идиота?
– Значит, скрыл от нее?
Кешка обозлился:
– Можно подумать, ты сама своим муженькам все выбалтывала. Нет уж, многие знания, многие печали. Да и зачем сыр-бор затевать? Начался бы скандал, Ольга жутко ревнивая, налетела бы на Полину, мне же в результате больше всех и досталось бы. Знаешь, как говорят: то ли он украл, то ли у него украли, но была там какая-то неприятная история… А мне лишние стрессы ни к чему. А так все нормально, тихо да гладко.
– Но она к тебе приставала!
Кешка усмехнулся:
– Я же не святой Иосиф, краснеть не стану. Вот год тому назад взял и треснул ее.
– Как? – ужаснулась я.
– Головой о косяк, – пояснил сын, – приложил как следует и сообщил: «Еще раз руки распустишь, нос сломаю и из дома выкину, больше тогда не станешь баксы получать от глупой Дашутки». Знаю, знаю, что ты ей в сумочку деньжонки вечно засовывала. С одной стороны, и не жаль совсем, но с другой… Тебе никогда не приходило в голову, что она корыстная, расчетливая дрянь, которая явилась в наш дом только с одной целью: слупить у дурачков «зелени».
– Ты посмел ударить женщину!
– Мусик, – неожиданно ласково сказал сын, – есть дамы, а есть бляди. Полина была из разряда последних. Мне жаль, что с ней так вышло. Ужасно умереть в двадцать три года, но, поверь, если она так, как со мной, вела себя с другими женатыми мужчинами, то скорей всего не дожила бы до четверти века. Какая-нибудь ревнивая женушка ее точно бы подстрелила.
В полной растерянности я вышла на улицу, села в «Рено» и закурила. Как же так! Столько лет общаться с человеком, видеть, как девочка растет на твоих глазах, и совсем не знать ее. Может, Зайка права, когда кричит в сердцах, что у меня на глазах розовые очки?
Посидев немного в машине, я слегка успокоилась. Пришлось признать, что и Аркашка открылся с неизвестной стороны. Бить девушку головой о косяк! Хотя, с другой стороны, она это заслужила, вот ведь дрянь!
Полная здорового негодования, я стала звонить Косте. Мне нужно точно узнать, с кем у Полины был в последнее время роман. Сдается, Костя полностью в курсе дела. Но телефон не отвечал.
Я тихо катила в потоке машин. Ну куда мог подеваться парень? Да куда угодно! Ладно, поступим так. Сейчас доберусь до его дома и повешу на дверь квартиры записку.
Зима каждый раз является в столицу неожиданной гостьей. Больше всего меня поражает здоровое удивление городских чиновников:
– Как? Метель? В декабре? Вот уж неожиданная напасть, простите, но все снегоуборочные машины сломаны, к апрелю обязательно починим!
Вот и сегодня на дороге было сплошное месиво, основная масса машин двигалась еле-еле. Оно и понятно, кому охота попасть в аварию. Потому я потратила почти два часа, добираясь до моста.
Оказавшись у цели, я поискала ручку, но, не найдя ее ни в «бардачке», ни в сумочке, использовала в качестве пишущего предмета губную помаду «Живанши».
«Костя, – вывела я светло-коричневым цветом, – как вернешься, сразу позвони мне домой или на мобильный. Даша».
Вот только прикрепить записку на дверь было нечем. Поколебавшись минуту, я позвонила в соседнюю дверь, высунулся подросток лет двенадцати, с наушниками.
– Здрассти!
– Добрый день, – ответила я и попросила: – Не дадите ли мне пару кнопочек или кусочек скотча…
– А зачем? – полюбопытствовал паренек.
– Хочу Косте записку оставить, а на дверь бумажку нечем приспособить.
Мальчик внимательно посмотрел на меня, потом увидел ключи от машины и неожиданно сказал:
– А я вас знаю! Вы к Поле приезжали, Железновой, на таком красном «Форде», а вчера к Костику на «Рено» прикатили, тоже клевый автомобиль, но «Форд» круче.
Я улыбнулась:
– Правильно, дружочек.
– У вас две машины?
– Ну, в общем, да.
– Здорово быть богатой, – завистливо вздохнул ребенок, – я, ежели деньги получу, куплю себе «Феррари», вот это тачка! Улет! А «Жигули» – отстой, но приходится на них ездить. У вас денег много?
– В принципе хватает, – осторожно сказала я.
– Сколько дадите, если скажу, чего с Костькой случилось?
У меня тревожно сжалось сердце.
– Что произошло?
– Сколько? – не сдавался паренек.
– Сто рублей.
– Нет, долларов, – заявил мальчик.
Я протянула купюру.
Глаза ребенка вспыхнули огнем.
Мальчонка схватил деньги, вышел на лестницу, огляделся и, понизив голос, зашептал:
– Костика бандиты украли!
Я уставилась на «информатора».
– Что?!
– Вечером вчера, – быстро сказал мальчик, – вон у нас глазок в двери.
Я с трудом переваривала услышанное. Где-то около десяти часов Лешка, так звали мальчика, собрался идти гулять с собакой. Родители его уехали в командировку, и все заботы о престарелом спаниеле легли на плечи подростка. Отправляться на холодную улицу Алексею было дико неохота, и он придумал выход. Позвонил в девятнадцатую квартиру, где живет одноклассник Санька, и сказал:
– Слышь, рыжий, завтра контрольная по геометрии.
– Знаю, – мрачно ответил троечник Саня.
Лешка же, в отличие от приятеля, отличник, поэтому продолжил:
– Хочешь, и твой вариант решу?
– Что надо делать? – тут же поинтересовался практичный Саня.
– Ерунду, с Лордом три дня гулять, утром и вечером, начинать прямо сейчас.
– Идет, – мигом согласился одноклассник, – только через полчаса, меня мать заставила голову вымыть, ща высушу и прибегу.
Прошло минут сорок, когда Лешке показалось, что приятель наконец идет. Лорд, сидевший у двери и нервно поскуливающий в ожидании гуляния, царапал когтями порог. Леша подошел к выходу, но, как осторожный мальчик, не стал сразу раскрывать дверь, а глянул в глазок. Увиденная картина ему совершенно не понравилась.
Двое парней самого жуткого, бандитского вида выталкивали на лестничную клетку соседа Костю. «Братки» выглядели именно так, как показывают в кино. Здоровенные, накачанные, с коротко стриженными, квадратными головами, полным отсутствием шеи и руками, смахивающими на колонки от музыкального центра. Между этими фигурами, одетыми во все черное, маячил бледный до синевы Костя.
– У него был разбит нос, – захлебывался Леша, – а по подбородку кровь текла, и шел он так странно, словно ноги волочил. А один из «качков» велел:
– Утрите ему морду, чтобы людей у подъезда не пугать, нам это ни к чему.
Потом он вытащил нечто, очень похожее на пистолет, но с круглой нашлепкой сверху, и предупредил:
– Слышь, парень, лучше тебе по-хорошему выйти и в машину сесть. Если рыпнешься или заорешь, сам виноват, я с десяти метров в копейку попадаю. Понятно объяснил?
Костя судорожно кивнул, и живописная группа исчезла в лифте. Леша дождался Саню, всучил тому Лорда и, велев гулять не меньше чем полчаса, кинулся в квартиру к Косте.
– Погоди, – прервала я его, – они дверь не зак-рыли?
– Заперли.
– А как же ты внутрь попал?
Лешка хитро прищурился.
– Костя жуткий растеряха, он сто раз ключи терял, – хмыкнул Лешка, – вон, гляньте, на створке живого места нет! Некуда новый замок врезать. Вот он и отдал нам запасную связку. Там такое в квартире!
– Ты можешь меня впустить к нему?
– Одну нет, – бдительно заявил Лешка, – только со мной.
– С тобой так с тобой!
– А это еще сто баксов.
– Не много ли?
– Как хотите, – пожал плечами подросток.
– Зачем тебе столько денег?
– Телик давно себе в комнату хочу, маленький, «Томсон» или «Акай», как раз двести баксов.
– Родителям-то как объяснишь, откуда у тебя баксы? – поинтересовалась я, вытаскивая кошелек.
– Им плевать, – сообщил Лешка, – пошли.
Он открыл хлипкую дверь, и я охнула. Вчера, когда я заходила к Косте, порядка в квартире особого не было, сразу становилось понятно, что жилище холостяка пылесосят два раза в год, а занавески не стирают вообще, но вещи в основном лежали на местах. Сегодня же тут можно было снимать сцену «Погром в Жмеринке». Шкафы раскрыты, все шмотки вывалены на пол, у большинства брюк вывернуты наружу карманы. Постельное белье разодрано на куски, на комоде ровным слоем лежит пух из разрезанных подушек, у стульев отломаны ножки, книги лишились переплетов, а все драпировки, включая и те, что заменили двери, небрежной кучей валяются в крохотном, тридцатисантиметровом коридорчике. Кухня выглядела не лучше. Линолеум покрывал «палас» из рассыпанного риса, пшена, овсяных хлопьев, кофе и сахара. Словно здесь только что побывала злая мачеха, решившая дать бедняжке Золушке особо тяжелое задание.
– Ох и ни фига себе, – вырвалось у меня.
– Ага, – кивнул Лешка, – такой кавардак, никогда ничего подобного не видел. Зачем бы им крупу рассыпать?
Я посмотрела на толстощекое, губастое лицо паренька и промолчала. Ты, Лешенька, очень практичный мальчик и быстро сообразил, как можно без особого труда подзаработать, но с логическим мышлением у тебя плохо. Либо подросток смотрит по телику только мультики про Бивиса и Батхэда, потому что тому, кто хоть раз видел криминальные истории, сразу станет понятно: здесь искали нечто, причем не слишком большое, раз вытряхнули содержимое банок с припасами. Ну, согласитесь, ежели, к примеру, у Кости хотели отнять компьютер или музыкальный центр, размер ущерба был бы иным… Впрочем, что бы бандиты ни искали, этого они не нашли. Почему я пришла к такому выводу? Да очень просто. Ведь «братки» увели Костю с собой… Вот только не пойму, специально ли он сопротивлялся или знал, что отдавать спрятанное нельзя ни в коем случае? Человек, который утаивает нечто от криминальных структур, жив только до тех пор, пока молчит. Стоит ему проговориться, и все!
В полной растерянности я спустилась вниз, плюхнулась в «Рено» и принялась бездумно включать и выключать радио. Что стряслось у Кости? Что прятал парень? Деньги? Наркотики? С каким криминальным бизнесом связался мальчишка? И что делать? Сообщить Дегтяреву? Только не самой!
Посидев минут десять в машине, я поднялась наверх и опять позвонила Леше.
– Теперь что? – «вежливо» спросил мальчик.
Я протянула ему телефон.
– Позвони по этому номеру, попроси Александра Михайловича и расскажи про Костю.
– Зачем?
Я опять вытащила бумажник. Подросток мигом начал набирать цифры. Оповестив полковника, я со спокойной совестью вернулась в машину. Вчера Костя обмолвился, что Поля пришла на вечеринку к Лене Ракитину с новым кавалером. Небось Леонид знает, как зовут парня.
Леня Ракитин тоже живет в этом доме, он учился в школе на один класс младше Полины, а его старшая сестра Катька давным-давно, когда я еще была вынуждена давать частные уроки, брала у меня уроки французского. Ракитиных мне подсунула Нинка, она сама не рисковала готовить детей для поступления в вуз, а мне было все равно, чем заниматься, лишь бы платили денежки.
ГЛАВА 11
Номера квартиры Ракитиных я не помню, зато великолепно знаю, как идти к ним. Третий подъезд, пятый этаж, дверь справа от лифта.
Ноги сами понесли меня по знакомой дороге. Дверь открыла Катька.
– Даша? – удивилась она. – Вот приятный сюрприз.
Странное дело, но все мои ученики через два-три занятия отбрасывали отчество и начинали звать меня по имени. Впрочем, никто из знакомых не обращается ко мне официально-тяжеловесно: Дарья Ивановна. Нет, обходятся попросту: кличут Дашей или Дашуткой, даже маленькие дети не употребляют слово «тетя»…
– Ты в гости? Вот молодец, – радовалась Катька, – входи, чайку попьем или больше кофейку желаешь?
– Мне все равно, – ответила я, – сойдет и то и другое, только без сахара и сливок. Скажи, Леня дома?
– Спит, – хихикнула Катька, – мой трудолюбивый братец дрыхнет без задних ног.
– В три часа дня?
– Так он лег только в полдень!
– Почему?
– Всю ночь пил, гулял и веселился, – пояснила Катька.
– И родители разрешили? – удивилась я.
Насколько помню, у Ракитиных суровый отец и строгая, неулыбчивая мама, лупившая детей за тройки офицерским ремнем. Причем телесные наказания вовсю применялись в то время, когда я занималась с Катькой языком. Девочке было семнадцать лет, но мамаша по-прежнему считала ее едва вышедшей из младенческого возраста. Катьке предписывалось приходить домой не позже восьми, а обнаруженная в ее сумочке губная помада привела к такому скандалу, что мне пришлось вмешаться и отнять у разъяренной бабы швабру, которую она намеревалась изломать о спину дочери.
– Евгения Ивановна разрешила Лене всю ночь гудеть с гостями?
Катька со стуком поставила передо мной красную кружку с надписью «Нескафе», внутри которой плавал пакетик «Пиквик».
– Ты у нас сто лет не появлялась, – спокойно сообщила девушка, – мать с отцом давно уехали.
– Куда? – изумилась я.
– Так в Германию, папе там лабораторию предложили, деньги приличные, здесь он копейки получал. Мы теперь сами по себе.
Я разинула рот.
– Не может быть!
– Ну не совсем сами, – хитро ухмыльнулась Катька, – за нами поручили приглядывать бабе Зине, только ей все равно, глухая совсем. Ляжет в восемь спать, и все. Она дрыхнет, а у нас самое веселье идет.
Я хмыкнула: да уж, представляю, как отрываются Ракитины, желая вознаградить себя за долгие годы послушания!
Мы пили чай и болтали об общих знакомых. В самый разгар приятной беседы появился Ленька, взлохмаченный, с красной левой щекой и опухшими от сна глазами.
– Привет, – пробормотал парень, отчаянно зевая.
Разговор стал общим. Побалакав о том о сем, я, вздохнув, сказала:
– Бедная Полина…
– Да уж, не повезло, – согласился Леня.
– И ведь не знаешь, кому сколько суждено, – продолжала я. – Вы дружили?
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |