Как вышло, что они должны жениться?
- Бурхан давно уже хочет, он ждёт пока прилетят наши родители, чтобы уже все тут были, и сыграть свадьбу.
- Почему я об этом не знаю?
- Но… Ты же сам сказал, что понял, в кого влюблена сестра и мне показалось, ты даже обрадовался…
- Да, я понял… Точнее, я думал, что я понял.
- Мабрур, если ты против, то только скажи, я сразу же…
- Нет, нет, сестра. Если ты счастлива и любишь его, то я только рад за тебя.
Больше ничего не говоря, Мабрур вышел с комнаты. Янаби посмотрела на меня и присев на кровать, расплакалась.
- Ну, ты чего, сестра?
- Ничего. Я хочу одна побыть.
- Вставай, иди за мной.
- Куда?
- Пошли, увидишь.
Идя за мной, я привёл сестру к дереву, растущему возле нашего дома. Взобравшись на него и помогая заласть сестре, мы уселись на крыше дома.
- Вот это вид. Как красиво, – вытирая слёзы говорила Янаби.
- Мы всегда тут с Мабруром бываем. Когда хотим от всех отдохнуть, мы лезем на крышу и смотрим на ночной Бейрут.
- Теперь ясно, где вы по ночам пропадаете, а то дядя устал искать вас вечно.
- Яни…
- Да, ахи?
- Ты ведь любишь Мабрура?
- Конечно! Как мне не любить таких братьев?
- Я сейчас не о братской любви говорю.
Сделав огромные глаза и покраснев, Янаби посмотрела на меня.
- А о какой ещё?
- Ты его как мужчину полюбила, да?
- С чего ты такое взял? Нет конечно.
- Может меня ты и обманешь, сестра, но не моё сердце.
- А что твоё сердце? Что оно говорит?
- Говорит: - Кажется, она влюбилась в брата твоего, Микдад.
- ……… - сестра молча, смотрела и подвинувшись поближе, обняла меня, уткнувшись носом мне в грудь.
- Мы пару дней как прилетели, а ты уже влюбиться смогла?
- В первый день, когда я открыла вам дверь… Я увидела тебя-красавца и его… Мне хватило секунды, чтобы сердце начало биться в бешеном ритме. Мне стоит на него посмотреть и я забываю речь, я забываю всё… Я не знаю, что на меня нашло… Но нет минуты, чтобы я закрыв глаза не подумала о нём. Я, даже, когда моргаю, успеваю мысленно увидеть его глаза и улыбку.
- Тогда скажи ему. Я думаю, он тоже тебя любит.
- Что я скажу? Как я это скажу?
- Ну, не знаю, как тебе подсказывает сердце, так и скажи.
- Я не могу, я девушка, да и он мой старший брат. Вдруг он не так поймёт или посчитает меня легкомысленной. Я тогда умру от стыда.
- Ладно. Тогда иди к нему и скажи, что не любишь Бурхана и не хочешь за него замуж.
- Да?
- Да. Так и скажи. Узнав это, Мабрур перевернёт всё, но тебя ему не отдаст. Поверь, я-то брата знаю.
- Хорошо. Прямо сейчас сказать?
- Да. Прямо сейчас иди и скажи. Не стоит тянуть с тем, что может порадовать душу человека.
Обняв меня как можно крепче, сестра побежала по крыше и спустилась вниз. Зайдя домой, она подошла к двери нашей спальни и постучалась.
- Да. Заходи.
- Это я, ахи.
- Проходи, сестра, что-то хотела?
- Да… Маб, я хотел насчёт Бурхана поговорить.
- Слушаю, – сказал Мабрур, подойдя к сестре.
- Ну… дело в том, что я не хотела бы…
- Говори. Что не хотела?
- Ты рад, что я выхожу замуж?
- Конечно.
- Разве да?
- Почему я должен быть не рад?
- Я не знаю, может потому, что ты любишь?
- Что люблю?
- Ну, а что ты любишь?
- Янаби, ты запутала меня. Говори уже нормально, что ты хотела обсудить?
- Я хотела просто узнать, кого ты любишь…
- А причём тогда тут Бурхан и ты?
- Ну… - больше ничего не сказав, Янаби опустила голову вниз и молчала. Протянув руку к сестре, Мабрур приподнял её голову и смотрел ей в глаза. Погладив её по щеке, он спросил сестру:
- Говори, что ты хотела сказать мне?
Прижавшись лицом к руке брата, сестра повернулась губами к его ладони и поцеловала её. Посмотрев внимательно на Мабрура, она убрала его руку и ушла к себе в комнату. Я как раз в это время, проходил по коридору и увидел бежавшую сестру.
- Ну что? Сказала ему? – спросил я пробегающую мимо меня Янаби.
Но ничего не ответив, она забежала к себе в комнату и захлопнула дверь. Из нашей спальни выбежал Мабрур и, подойдя к двери Янаби, дёрнул за ручку.
- Яни, открой дверь. Ты слышишь меня? Открой дверь, я поговорю с тобой.
- Что случилось, ахи?
- Микдад, ты иди спать, – ответил мне брат, стучась в дверь к сестре, – открой же, дай мне поговорить с тобой.
Но сестра не подавала даже звука. Постояв возле двери ещё минутку, Мабрур развернулся и пройдя мимо меня ушёл в спальню.
- Может, объяснишь, что случилось? – спрашивал я, входя в комнату. – Почему она закрылась?
- Ничего не случилось.
- Тогда почему она закрылась? Что она сказала?
- Ничего не сказала, ахи, не всё решается словами.
- Тогда скажи, что она сделала?
- Ложись спать. Дядя с тётей могут ругаться, что мы не спим до сих пор.
Посмотрев на брата, я направился в ванную. Умывшись и помолившись, мы легли с Мабруром спать. Пролежав в постели почти два часа, я услышал, что брат приподнялся и включил ночник. Открыв один глаз, я смотрел как он, сидя на кровати, читал Коран.
- Ахи? – шепнул я брату.
- Ммм?
- Зачем ты ночью Коран читаешь?
- Для чтения Корана нет ограничений.
- Не можешь заснуть?
- Угу…
- Я тоже. Всё думаю, придёт ли завтра та девушка, не придёт… Янаби наверно тоже не спится…
- Почему так думаешь?
- Ну, а разве она тебе не сказала? Она же не хочет за Бурхана замуж, не любит его.
Отложив коран на полку, Мабрур встал со своей кровати и сел возле меня.
- Это она так тебе сказала?
- Ну да.
- Хорошо, ложись спать.
- А ты?
- Я ещё немного почитаю Коран и тоже лягу.
На следующий день, я проснулся от того, что в моих ушах раздался крик взрослого мужчины. Открыв глаза, я увидел перед собой ноутбук, на котором шло видео, где мужчина выкрикивал азан.
- Аллах! Мабрур, ты совсем с ума сошёл? - кричал я, выключая видео.
- Вставай лентяй!
Зайдя в ванную и умывшись, я прошёл в комнату и сел возле брата.
- Совсем с ума сошёл да? А если бы меня инфаркт ударил?
- Лучше пусть он тебя ударит, но ты пойдёшь в рай. Чем потом за твоё безделье, тебя Всевышний покарает, и ты пойдёшь в ад. Всё, повернись и молись. Не забудь попросить прощения, что каждое прекрасное утро ты спишь.
Скорчив лицо, я посмотрел на брата, который довольно начал произносить слова молитвы. Помолившись, мы направились на кухню позавтракать. Дядя что-то рассказывал тете, и они громко смеялись. Мы сели с Мабруром за стол и пили чай.
- А где Янаби? - спросил Мабрур дядю.
- Не знаю, наверно в комнате у себя.
- Она ещё не выходила оттуда?
- Утром я слышал, как она в ванную зашла.
- Ясно… Спасибо, дядя.
Покушав, я тихонько вышел из дома и направился к беседке. Увидевшие меня Бурхан и Давуд, тут же помахали рукой и позвали к себе. III. Самосуд.
- Мархаба, парни.
- Мархаба, ахи. Что вчера было? Как Янаби? – спросил Бурхан, прикуривая сигарету.
- Всё плохо, ахи. Она не хочет замуж.
- Как так?
- Сказала, что не любит тебя и не хочет за тебя замуж.
- Мабрур решил показать мне, что он тут хозяин?
- Не понял? Причём тут Мабрур?
- По-твоему я не понимаю, что он позаботился об этом? Наверняка он настроил сестру против меня, он и тебя пытается против меня настраивать.
- Что ты несёшь? Нет. Мабрур не такой человек, и никого он не настраивал.
- Прекрати эти разговоры, Микдад, это ты наивен, но не я.
- Да что ты?
- Я не хотел обидеть, но ты, правда, не замечаешь всего.
- Одно я вижу точно, ты слишком хорошего о себе мнения.
- Таймаут! Хватит уже. Последнее время то и делаем, что все ругаемся, – сказал Давуд.
- Поэтому я предлагаю нам всем сходить в мечеть.
- Что? – спросили Давуд и Бурхан одновременно.
- В мечеть идёмте. Помолимся, извинимся за всё. Надо, братья, надо. Слишком много негатива в нас. А молитвы душу успокаивают, тем более, которые в храме произносишь.
Встав с места, мы направились к мечети. Зайдя во внутрь, мы умылись и сели друг возле друга. Посмотрев на Давуда и подмигнув ему, я протянул руки вверх и начал произносить слова молитвы. В это минуту я услышал кашель. Посмотрев на Бурхана, мы увидели, что он задыхался.
- Ахи, что с тобой? – спросил я друга, ударяя его по спине.
Но Бурхан лишь держался за горло и не мог вдохнуть воздуха.
- Надо его вывести с мечети, – сказал Давуд.
- Наклони его, он,наверно, поперхнулся.
Слегка согнув Бурхана, мы начали бить его по спине, помогая ему откашляться.
- У вас всё хорошо мальчики? – спросил нас подошедший мулла.
- Да, да. Нашему другу плохо стало.
- Выведите лучше его наружу. Своим кашлем он сбивает людей от молитвы.
Кивнув мулле, мы приподняли всё ещё задыхающегося Бурхана и вывели его. Откашлявшись, Бурхан наконец-то произнёс:
- Я чуть не умер там.
- А что случилось? – спросил Давуд.
- Я задыхаться начал, как будто меня кто-то душил.
- Аллах помилуй. В мечети никто тебя душить не может.
- Вы идите, я вас тут подожду.
Переглянувшись с Давудом, мы согласились с Бурханом и пошли к мечети. Вдруг Бурхан выкрикнул:
- Парни. Знаю так нельзя делать, но попросите за меня прощение, а я тут помолюсь.
Кивнув Бурхану, мы зашли в храм. После молитвы мы подошли к сидящему на земле Бурхану. Узнав, что ему уже лучше, я с друзьями направились в магазин. Бурхан ходил молча, ни одну нашу тему разговора не поддерживал, а когда его спрашивал, либо кивал либо делал вид, что не услышал.
- А мы возьмём фотоаппарат на стрелку?
- Зачем он тебе там? – спросил я удивлённо Давуда.
- Ну ты что, такие классные фотки могут быть. Я такой потный, в одних штанах, с порезанными руками, и моя майка вся в крови, завязанная у меня на голове.
- Аха ха ха, ну ты даёшь. Там обычные разборки будут, как обычно и бывают. Не сочиняй себе уже голливудский фильм.
- Какие разборки, это до разборок меня красиво пофоткайте, а потом я тихо посижу, фотки посмотрю, пока вы драться будете. Эй, Микдад, это не Янаби? – наконец-то заговорил Бурхан.
- Да, она. Хм, что это она тут делает?
Подойдя к сестре, я начал интересоваться, что она забыла одна в магазине.
- Мабрур сейчас подойдёт, я вместе с ним тут, – ответила Янаби.
Я пошёл к Мабруру, а Бурхан, отойдя немного от Давуда, встал вместе с сестрой и спросил её:
- Это правда?
- Что именно?
- Почему ты не хочешь быть моей женой?
- Бурхан, я к тебе хорошо отношусь, но я не хочу за тебя выходить.
- Янаби, я готов на всё ради тебя. Если ты не чувствуешь ко мне сильной любви, то только разреши мне, и я начну ухаживать за тобой. Я поговорю с твоим отцом и ….
- Нет. Не надо, Бурхан. За мной уже ухаживают.
- Кто?
- Мабрур.
- Ну причём тут Мабрур? Я хочу делиться с тобой своей любовью, просто не спеши с выводами. Тебе всего лишь шестнадцать, ты можешь не понимать, кого ты любишь, а кого нет и…
- Бурхан, я уже всё поняла. Я люблю его.
- Кого?
- Мабрура.
- Значит всё-таки, он повлиял на тебя да. Что он сказал? Что я не достойный тебя шакал?
- Зачем ты так говоришь? Он никогда ни о ком плохо не скажет.
- Тогда что он сказал про меня? Почему ты передумала?
- Он ничего не говорил Бурхан, ты не слышишь меня? Я его люблю, не тебя, а его.
- Я понял, что слово брата для тебя выше, чем моё, но…
- Аллах! Бурхан!
- Что?
- Я за него выйду замуж.
- Что???
- Да. Я выйду за Мабрура, я люблю его.
- Эм… А как… Подожди… Что ты такое говоришь? Он же брат твой…
- Спасибо, что подсказал. Я знаю, что он мой брат, но он не родной, да и по материнской линии он родственник, а значит генов паразитов меньше. Такой брак возможен.
- Как же так? Он недавно только прилетел, ты же живёшь с ним в одном доме… Аллаааааааах, он что совратил тебя?
- Фу! Побойся Аллаха, что ты несёшь такое? Как тебе такая гадость пришла в голову? Ни в коем случае, мы любим друг друга. Он не прикасается ко мне, не видит меня раздетой.
- Какой позор…
- Бурхан! Ты слышишь, что я тебе говорю?
Стоя в полном шоке, Бурхан ничего не отвечал ей. В эту минуту вышедший я и Мабрур подошли к ним.
- Мархаба, Бурхан, – поздоровался брат.
- Да, мархаба… - даже не смотря на Мабрура, произнёс Бурхан и ушёл.
- Что это с ним?
- Не знаю, странный весь день. Представляешь, ахи, он сегодня помолиться не смог, задыхаться начал прямо в мечети.
- Хм… Пусть будет внимателен к знамениям Аллаха.
Попрощавшись с братом и сестрой, мы с парнями пошли через рынок в сторону Армянского квартала. Бурхан снова шёл молча, казалось, что он вообще не видел нас и не смотрел куда идёт. Тут мимо нас пробежали какие-то дети и выкрикнули:
- Смотри, смотри, неверные идут.
От шока, мы все втроём обернулись. В одном из мальчиков я узнал того армянина, у которого я сорвал крест.
- Как вы нас назвали, щенки паршивые? – крикнул им Бурхан.
- Неверные, неверные! – продолжали дразнить нас дети.
- Сейчас, сопляк, договоришься, я тебе язык вырву, понял?
Но дети, как назло не успокаивались, продолжая ещё больше выводить нас из себя.
- Уходите с нашего района, кяфиры! – крикнул один из мальчиков.
- Ах ты, шакал! – не выдержав выкрикнул Бурхан и побежал за детьми.
Мы тут же рванули за Бурханом, но дети, словно, радовались и убегали от нас выкрикивая, что мы безбожники.
- Бурхан, стой! Остановись, не трогай их! – выкрикивал я.
Но Бурхан бежал, не останавливаясь. В итоге один из детей споткнулся и упал. Схватив мальчика за шею, Бурхан вытащил с кармана маленький ножик.
- Ну что, сопляк, хочешь узнать, что делают с людьми за такие слова?
- Отпусти меня! Или я брата позову!
- Да что ты? Только чем звать будешь? – сказав это, Бурхан схватил пацана за голову и начал вытаскивать его язык.
- Нет! Бурхан ты что? – я и Давуд тут же подбежали к нему и начали отдергивать от него мальчика.
- Бурхан! Отпусти ребёнка! – кричал Давуд, пытаясь держать руки Бурхана. Пока мы вытягивали мальчика, Бурхан успел ножом поранить ребёнку рот. Мальчик тут же начал плакать.
Схватив его и прижав к себе, я пытался успокоить ребёнка.
- Ты больной, Бурхан? Ты с детьми драться намерен, что ли?
- Пусть эта тварь следит за своим языком. Если он не может управлять им, то язык у него лишний.
- Ты спятил? Тобой шайтан правит, Бурхан, прекрати, – сказал Давуд.
- Шайтан вами правит, что на вашу религию уже вам в лицо плевать начинают, а вы всё покрываете этих идолоносцев.
Тут издалека мы услышали шум. Обернувшись, мы увидели бегущих детей, а за ними шли взрослые парни.
- Отлично, сейчас от нас живого места не оставят, – сказал я, прижимая к себе ребёнка.
- Оставь пацана и убегаем. Нам нет смысла оставаться, на этот раз они точно нас покалечат, – говорил Давуд.
Отпустив ребёнка мы побежали, что было сил. От злых парней нам удалось оторваться. Усевшись у себя во дворе, под деревом, я спросил Бурхана:
- Ахи, что с тобой происходит?
- Ничего. Сегодня не мой день просто.
- Бурхан, я конечно всегда на твоей стороне, ты мой друг, но то, что ты хотел сделать с ребёнком, это уже слишком…
- Микус прав, нельзя так поступать. Ты нас тоже губишь этим.
- Я Микдад.
- Ну да, прости.
- Мабрур… Как он мог так со мной… Как с родной сестрой так смог…
Ничего не поняв, я с Давудом переглянулись.
- Что ты сказал? – спросил я Бурхана.
- Сестру он полюбил, ту с кем под одной крышей живёт, в одном доме спит.
- О чём это ты, ахи? – удивлённо спросил Давуд.
Поняв о чём пошла речь, я попытался сменить тему.
- Не спрашивай его. Он просто бредит немного. Не отошёл от случившегося.
- Да? Лучше бы я бредил, Мик, чем мои уши слышали сегодня то, от чего я до сих пор не могу в себя прийти.
- От кого ты это услышал?
- От Янаби. Прямо смотря мне в глаза, она сказала, что выйдет замуж за своего брата…
- Опа… - удивился Давуд, – Вот так и поворот событий.
- Она, наверно…
- Наверно не она, а он. Он соблазнил свою сестру понимаешь?
- Эй! Ты что говоришь? Аллах свидетель, чисты они оба перед Богом. У них чистые чувства друг к другу.
- Ты будешь покрывать брата? Ты хоть понимаешь, что с ним будет, если люди начнут узнавать?
- Что узнавать? Не твой ли дядя женат на своей двоюродной сестре? А?
- Мик, мой дядя с ней не жил. Их сватали родители, брак с родственниками принимается только родителями, но не братьями и сёстрами. Чтобы сестра полюбила его, он должен был соблазнить её.
- Закрой свою пасть! Да как ты смеешь так говорить о моём брате?!
- Ребят успокойтесь, – говорил Давуд, просовывая руку между мной и Бурханом.
- А что я говорю? Скажешь это не так?
- Это не так! Мой брат женится на ней. Как только он узнал о её чувствах, он тут же сказал, что женится.
- А может он просто уже понял, что далеко зашёл?
- Ах ты, урод, – сказав это я с кулаками набросился на Бурхана.
Давуд тут же начал кричать и разнимать нас, на шум нашей драки выбежали пару соседей и Мабрур. Подбежав к нам люди, начали нас разнимать. Мабрур схватил Бурхана и потянул его к себе.
- Бурхан, что ты делаешь? Успокойтесь, вы чего?
Отдёрнув руки от Мабрура, Бурхан посмотрел пристально ему в глаза и сказал.
- Из-за тебя я ругаюсь с лучшим другом, из-за тебя я стал для многих плохим человеком, из-за тебя я потерял любимую девушку. Ты ещё сильно пожалеешь, Мабрур, что задел меня. Очень пожалеешь, да видит Аллах, ты ещё вспомнишь мои слова.
В полной растерянности, Мабрур смотрел на уходящего БурханаЯ, ничего не говоря, побежал в дом. Забежав в комнату к Янаби, я схватил сестру и швырнул её к стене.
- Ай, ахи, ты чего? – выкрикнула сестра, упав на пол.
- Ты совсем разум потеряла? Кто тебе позволил говорить о любви к брату? Зачем ты Бурхану это рассказала?
- Аллах помилуй, ахи, он спрашивал меня за свадьбу, я и сказала, что выхожу за Мабрура.
- Дура! Ты подставила брата! Ты подставила свою честь! Кто тебе даёт права вообще стоять с мужчинами и обсуждать свою любовь и брак? Для чего у тебя есть мы? Мы твои братья, мы твои родные. Ты можешь это сказать нам, но не чужим людям!
В комнату зашёл Мабрур и, не вмешиваясь, смотрел на нас.
- Ахи, умоляю, что я такого сделала? Я честно сказала, что не выйду за него, что не люблю его.
- Да кто тебя просил с ним говорить об этом? Из-за твоей глупости теперь может пострадать честь нашей семьи!
Ничего не говоря, Мабрур вышел из комнаты. Смотря на плачущую сестру, я подошёл, и, схватив её за шею, поднял по стене вверх.
- Послушай меня, Яни, если по нашему двору пойдут слухи, что мой брат совратил тебя. Знай, я тебя убью.
- Не надо, ахи. Умоляю, что я такого сделала?
- Научись держать язык за зубами, никогда ни с кем не смей обсуждать свои чувства и отношения, тем более с мужчинами. Сегодня он тебя выслушает и поймёт, а при малейшей ссоре, он тебя проституткой назовёт. Запомни это!
Выйдя из спальни, я направился на кухню, где сидел мой брат.
- Почему вы подрались? – спросил меня Мабрур.
- Да так, Бурхан как всегда попал в ещё одну плохую историю с иноверцами.
- И из-за этого ты пришёл отчитывать Янаби?
- Нет. Она знает, за что я её отчитал.
- Она сказал Бурхану, что любит меня?
- Да.
- А он что?
- Посчитал, что ты её совратил.
- Аллах… Ты из-за этого ударил его?
- Да.
- Хорошо, я схожу к нему.
- Зачем?
- Бурхан злой человек, Микдад. Им давно овладел шайтан, овладел так, что даже молитву читая, он начал задыхаться. Я должен как-то смягчить его гнев или он принесёт беду в наш дом.
- Хорошо. Поступай, как знаешь. Я на рынок схожу, пройдусь немного.
Мабрур подошёл ко мне и обнял. После, похлопал меня по плечу и ушёл. Дойдя до дома Бурхана, он постучался к нему в окно. Отдёрнув штору, Бурхан недовольно выглянул и спросил:
- Что тебе?
- Я могу зайти?
- Нет.
- Хорошо. Бурхан, всё что ты говоришь обо мне, очень грязная ложь. Я никогда бы…
- Ты что оправдываться пришёл?
- Нет, я пришёл чтобы…
- Испугался за свою шкуру, да?
- Что ты такое говоришь, Бурхан?
Краем глаза Мабрур заметил, что сидящие во дворе дети, замолчали и смотрели на них.
- Уходи, не пытайся оправдать свой грешный поступок.
- Можно мне зайти к тебе, поговорим дома.
- В мой дом нога насильника не вступит.
- Что? Побойся Аллаха, что ты такое говоришь?!
Но Бурхан больше ничего не сказал и захлопнул перед братом окно. Я тем временем направился на рынок. Закрыв свою голову платком, от палящего солнца Бейрута, я проходил и смотрел на проходящих мужчин и женщин, ища в толпе прекрасные глаза. Минут пятнадцать разгуливая по рынку, я устал и присел на ящик, лежащий возле продавца овощей. Что же происходит в нашем доме? Брат полюбил сестру, друг жаждет смерти иноверцам, а я уже совсем запутался Аллах. Когда придёт покой и порядок? Брат велел раскаяться мне за свой поступок, когда с шеи ребёнка я сорвал крест. Но разве не ты, Аллах, нам запретил поклоняться идолам? Разве сорвав и выбросив идола, я допустил грех? За что же тогда беды стучат в наш дом? За что печали не дают моей душе покой? Если виновен я, то пусть буду страдать я всей душой. Но не наказывай за мой грех родных, не дай мне видеть обиду брата.
- Знаешь, когда арабы напали на земли христиан, они воевали и убивали, – резко перебил меня продавец, - Сам понимаешь, времена такие были, эмиры захватывали земли, чтобы увеличить свою власть. Вот только есть в той войне одна ценная вещь в отличие от нападок христиан на нас.
- Какая же?
- Арабы не тронули ни одной церкви. Как стояли храмы христиан, так и остались. Потому что арабы знали, как бы наша религия ни была правильной и верной, христиане признавали также единого Бога над нами, и храм их является храмом Бога. Да, арабы понимали, что там есть иконы, там есть идолы. Но никто не стал брать грех на душу и рушить то, что тоже является поклонением единому Богу. Ты извини, что я подслушал твою речь и вмешался.
- Нет, нет. Что Вы. Наоборот, спасибо, буду знать этот факт.
- В своё время и пророку нашему христиане помогли. Если ты действительно читал Коран, то ты прочтёшь там это всё. Люди, которые воюют с другими людьми, просто ничего не знают о своей вере. Они могут спорить, что-то доказывать, но я тебя уверяю, ни один из них не читал свою святую книгу от начала до конца.
Посмотрев на торговца, я пожал ему руку и поблагодарил его.
- Спасибо Вам. Буду молиться, видно, я слишком молод и истину ислама ещё не понял.
- Запомни одно выражение, это уважение. Каждый раз, что-то пытаясь сказать или сделать, повтори про себя, уважай. Научишься уважать всё то, что перед собою видишь, ты наконец-то поймёшь, к чему нас призывает религия.
Тут я увидел стоящую рядом девушку. Мое сердце тут же забилось. Та самая красавица, её глаза как всегда вызвали во мне ураган эмоций.
- Разве сегодня тот день, когда Аллах послал самого красивого ангела на землю? – спросил я продавца.
Удивлённо посмотрев на меня, а потом на девушку, которая как всегда сделала вид, что ничего не слушала, торговец рассмеялся и ответил:
- Главное не упустить такое явление.
- Как же упустить, когда прямо перед моими глазами стоит самый прекрасный ангел.
- Можно пучёк зелени? – произнесла девушка.
- Ангелы любят зелень? – спросил я её.
- Что Вам нужно, молодой человек?
- Микдад, можете звать меня по имени.
- Не думаю, что оно мне пригодится.
- Значит под вашей вуалью скрывается достаточно агрессивная душа?
Ничего не ответив, девушка кинула зелень в пакет и, расплатившись, ушла.
- Смотри, с каким характером, – сказал я продавцу.
- Чем сложнее покорять гору, тем всё больше желание на неё взобраться. Чем больше она тебе огрызается, тем сильнее ты захочешь её усмирить. Такие девушки опасны, но если ты добиваешься их, они тебя нежат, как рабыни своих повелителей.
- Добьюсь. Мне нравится, что она из себя такую высокомерную строит - отвеитл я, и кивнув продавцу головой, направился за девушкой.
Увидев, что я иду за ней, она тут же выпрямила спину, приподняла как можно выше брови и пошла гордой походкой вперёд. Идя рядом с ней на расстоянии протянутой руки, я спросил её:
- Зачем же так гордо по рынку ходить? Разве это место стоит Ваших стараний?
- Что? – возмущённо сказала девушка. – Я не стараюсь, это моя походка с рождения.
- Ну да, как я мог так подумать. А кульки не тяжёлые? Давайте я помогу Вам донести их.
- Что вы пристали ко мне? Уже который день мне не даёте покоя.
- Ооо, так я смотрю, не только Вы мой покой похитили? Значит, наши бессонные ночи взаимны?
- Да что ты себе позволяешь? – выкрикнула девушка и остановилась.
- Я лишь хочу познакомиться с Вами.
- Да ты знаешь, кто я такая?
- Ого, ну и кто же Вы?
- Я в первую очередь девушка, которую ты обязан уважать. Как ты смеешь подходить ко мне, преследовать меня ещё и пытаться насмехаться над моей походкой?
- Вы не ответили, кто Вы?
- Я?
- Ну да. То что Вы девушка я вижу, то что ваши глаза уже который день сводят меня с ума, я тоже знаю. Ваша походка подобна грациозности кошки, а ваш голос, так же звонок, как голоса поющих ангелов в раю.
- Зачем ты всё это мне говоришь? Что тебе нужно?
- Хочу познакомиться с Вами.
- Мне нельзя с тобой знакомиться.
- Почему?
- Потому что… Ты… Я не знаю тебя.
- Ты странная девушка, то убегала от меня, сейчас общаешься со мной, но пытаешься вести себя высокомерно. Не огрызайся мне, я не хочу тебя обидеть, – говорил я, подходя ближе к девушке, – я хочу всего лишь познакомиться с тобой. Мне показалось, что буйная девушка наконец-то успокоилась. Не видя её лица, по глазам было сложно определить, успокоилась она или нет, но я всё-таки подошёл к ней поближе. Увидев, что я уже совсем рядом, девушка начала нахмуривать брови и вцепившись обеими руками в мой платок, всё содрала с меня в низ.
- Да ты что?! Сумасшедшая что ли? – кричал я, поправляя свой головной убор.
- Сам ты сумасшедший, хам! – выкрикнула мне убегающая девушка.
Долго не думая я побежал за ней, девушка повернула голову и закричала мне:
- Сейчас же остановись и не смей бежать за мной!
- Кто тебе дал права трогать мой платок? Как ты его скинуть посмела?
- Я расскажу братьям, что ты приблизился ко мне тогда тебе не видать больше головы своей, – сказав это, девушка повернулась вперёд и, не успев затормозить, упала с обрыва вниз.
Подбежав к небольшому обрыву на земле, я спустился к девушке. Она лежала на песке и не двигалась.
- Эй? Ты в порядке?
- Пошёл вон! Хам, невежа. Я могла умереть из-за тебя.
- Фух, ты меня так напугала. Я думал тут высоко.
Девушка села на песок и собирала рассыпанную зелень в пакет. Я решил помочь ей и сев на колени, тоже начал собирать всё.
- Прости меня, я не хотел обижать тебя. Ты так мне огрызалась, что я не знал уже с какой стороны подойти к тебе. Пытался красивыми словами, но ты игнорируешь их, попытался юмором, но ты оскорбилась. Захотел утешить тебя, но ты вообще набросилась. Тогда подскажи мне, какая дорога ведёт к твоему доверию?
- Неужели только из-за моих глаз ты готов искать любые дороги?
- Твоего взгляда мне было достаточно, чтобы забыть о других женщинах навсегда.
Девушка резко подняла голову и посмотрела на меня. Я понял, что сказал слишком громкую фразу, но я отдавал отчёт своим словам. Молча собрав весь пакет, я взял его в руки и пошёл за девушкой.
- Тебя, Микур звали?
- Нет, Микдад. У меня друг есть, он тоже ни как моё имя не запомнит.
- Да, я тоже с первого раза не запомнила. А ты саудовец?
- С чего ты взяла? Нет. Я - ливанец.
- Просто ты всегда ходишь в национальной одежде, в головном уборе. Бородка так интересно брита у тебя. Если не ошибаюсь, то и над бровями тоже явно поработали. Ты слишком ухожен.
- Аах ха ха, спасибо конечно. А что в Саудии все мужчины такие ухоженные?
- Нет, но часто в интернете вижу их фото, обычно такие красивые парни там.
- Не красивее ливанцев, поверь. Я живу в Абу-Даби, сюда на каникулы прилетел.
- Ах, вот оно что, с Эмиратов значит.
- Ну да. Прости, а тебя как звать?
- Зови Армин.
- Красивое, какое имя. Очень приятно.
- Послушай, ты извини меня за то, что нагрубила тебе и платок с головы сорвала. Прости меня за эту дикость. Мне, правда, неудобно за это, но я от растерянности. Ко мне ещё никогда так внаглую мужчина не подходил и не знакомился.
- Ничего. Я думаю, оба виноваты, я тоже впервые так лезу к девушке. Скажи, Армин, я могу завтра рассчитывать на встречу с тобой?
- Нет.
- Эм… А, как мне увидеть тебя?
- Никак. Я не хожу на рынок.
- Как это?
- Вот так, у нас на рынок мужчины ходят, брат или отец. За всю жизнь, я один раз пошла туда и то, закрыла своё лицо, чтобы никто не видел и не узнавал.
- Что же привело тебя туда ещё раз?
- Ну… Это не важно. Просто больше я уже там не появлюсь.
- А мне что делать?
- А чего ты хочешь?
- Я хочу общаться с тобой.
- Тогда пиши мне, я буду читать.
- Хорошо, продиктуй мне свой номер.
- Иди за мной. Девушка подошла к какому-то дереву, поковыряв пальцем в маленьком отверстии на дереве, Армин сказала:
- Вот сюда можешь засовывать бумагу.
- Зачем?
- Считай, это наша почта. Я в детстве так с сестрой играла. Я каждый раз тут прохожу, когда иду к тете помогать ей с детьми. Всегда буду смотреть, написал ты мне или нет.
- Ничего себе. Ладно, я согласен.
В это минуту, к нам подошёл какой-то парень, внимательно смотря на меня, он спросил девушку:
- Армин? Всё хорошо?
- Да. Это Микдид, он помог мне пакет донести.
- Мархаба Мик…Как ещё раз? – переспросил парень.
- Микдад. Мархаба, ахи. Армин упала, я мимо проходил, вот помог ей.
- Упала? Вот даёт, ну ладно. Спасибо ещё раз.
- Да не за что.
Парень взял с моих рук пакет и вместе с Армин ушёл. Девушка обняла его за руку и что-то рассказывала. Я подумал, что, скорее всего, это её брат был. Проведя их взглядом, я направился к себе домой. Идя по своему двору, я увидел сидящего на земле, возле столба, Бурхана. Посмотрев на него, я подошёл и присел, облокотившись спиной к столбу.
- Дурдом, да? – спросил я Бурхана.
- Почему?
- Не знаю, такое ощущение небо на нас рухнуло. Все ругаемся, дерёмся. Ты прости, что я напал на тебя.
- Я на тебя не держу зла.
- А на Мабрура?
- Я его не прощу.
- Бурхан, прошу. Престань, это мой брат. Я не могу идти против него. Я и так разделяю все твои понятия, за что Мабрур недоволен. Но если вы ещё и воевать начнёте…
- Он тебя против меня настраивает, он девушку, которую я любил, совратил!
- Ради Аллаха, убери этот ярлык от брата. Он не совращал её.
- Не знаю Мик, это твой брат, а я всего лишь друг. Я не пойму, почему я стал для него врагом. Что я сделал? Не люблю иноверцев? Это моё право. Я бью их? Это тоже моё право, я вообще не пойму почему до сих пор их всех не убили? Но твой брат увидел во всём этом неуважение к их религии и сказал, что это неуважение перед Аллахом. Да причём тут они и наш Бог? У них многобожие, они идолопоклонники. Как можно равнять наши понятия с их взглядами? Последняя капля стала Янаби. Даже если он скажет, что не женится на ней, передумал. Я уже не возьму её. Я просто не поверю, что она нетронутая девушка.
- Ай, Аллах. Бурхан, ты унижаешь этим меня, ты унижаешь мою сестру. Я ещё раз говорю, не трогал он её. Она чиста перед всеми, а главное перед Богом. Не иди против брата. Пойдёшь против него, значит, против меня идёшь. Я и он одно целое. Это как от двух отнять один.
- Да? Я тоже с тобой одно целое, но он отнимает тебя. Я мог быть с Янаби одним целым, но он отнял её. А что в итоге бывает, когда отнимают? Эм? Сколько будет два минус один?
- Один…
- Верно. Остался я один. Хожу со стаей, словно волк, но в беде один я. Этот где-то, тот не смог, жизнь моя унынье. Не зря друзей своих сравнил с дикой волчьей стаей. Потому что и с толпой я один бываю.
- Чей стих?
- Мой.
- Серьёзно сам сочинил?
- Не понравилось?
- И, всё-таки, я горжусь, что ты мой друг.
Ничего не ответив мне, я услышал, как Бурхан слегка засмеялся.
- Ты нашёл принцессу, Будур? – спросил меня друг.
- Какую Будур?
- Ну, эту, покрытую с ног до головы.
- Ааа, её Армин зовут.
- Армен? Армянка что ли?
- Не Армен, а Армин!
- Я уже испугался.
- Она, оказывается, не ходит по рынкам, из-за меня туда ходила.
- Как романтично. Рынки Бейрута всегда толкали людей на любовь.
- Аха ха ха, хватит издеваться. Сегодня я наконец-то смог её догнать и поговорить с ней нормально.
- Она убегала опять?
- Да. Убежала, потом сорвалась в обрыв. Лежала на песке.
- Что? – спросил, рассмеявшись, Бурхан.
- Она упала, когда убегала от меня.
- Аха ха ха.
- Да хватит смеяться.
- Блин, как это упала в обрыв и лежит на песке. Аха ха ха.
- Хватит смеяться я тебе говорю, ну упала девушка, с кем не бывает. Когда идём неверных бить?
- Всё-таки пойдёшь?
- Без меня ты пропадёшь.
- Готовься, через неделю. На выходных пойдём и покажем им, как надо жить на наших землях и кого им нужно бояться.
- Хорошо, ахи. Встав с места, я зашёл домой. Пройдя к себе в комнату, я увидел сидящего на кровати брата и читающего коран.
- Ну как? Она была на рынке? – спросил Мабрур, поставив коран на тумбочку.
- Была. Я пообщался с ней и понял, что у меня есть все шансы. Но она усложнила всё, сказала, что видеться мы не будем. Все общения будут через переписку, а самая романтика в том, что переписка будет посменная.
- Как интересно… Она умная девушка, решила сразу проверить твои чувства, твои стремления. Сможешь ли ты всё это терпеть ради неё. Молодец она.
- И не говори.
С приходом ночи, когда все уже уснули. Я тихо сел за стол и написал Армин письмо. Расписав ей все свои чувства, я карандашом постарался нарисовать её глаза. Сложив листки, я лёг спать. Наутро, я почувствовал, что моё лицо немеет. Открыв глаза, я ощутил холод и покалывание. На моём лице лежало что-то большое и тяжёлое. Наконец-то придя в себя и учуяв запах рыбы, я закричал на всю комнату.
- Мабруууууууууууууууур!!! Ты прекратишь издеваться надо мной каждое утро?
- Вставай, вонючка, иди и умойся, а то рыбой пропах.
Помыв своё лицо, я зашёл в спальню и, смотря на смеющегося брата, сел молиться. После молитвы, мы направились на кухню. Позавтракав, я попросил Мабрура сходить со мной к рынку.
- Зачем тебе туда идти?
- Я хочу записку оставить.
- Ну, хорошо.
Выйдя во двор, мы пошли к рынку. Нам навстречу шли две женщины, недовольно посмотрев, они обошли нас.
- Чего это они? – спросил я брата.
- Не знаю, – удивлённо ответил Маббрур.
Проходя по базару, Мабрур вдруг остановился возле груш.
- Давай возьмём груши? – крикнул мне брат.
- Давай на обратном пути?
- Свинья! – резко раздался крик из толпы.
Мы с братом обернулись, но людей было много, и кто крикнул, мы не поняли. Спустившись к дереву Армин, я засунул в проём своё письмо и вернулся с братом домой. Купив по дороге груш, мы, разгуливая по двору, подходили к дому. Мимо нас прошли какие-то молодые парни и ударили Мабрура в плечо.
- Эй! Осторожнее – выкрикнул им Мабрур.
Но мальчики обернулись и, сделав недовольное лицо, ушли.
- Люди с цепи сорвались сегодня что ли? – спросил я брата.
- Не знаю. Странно, ведут себя. Иди за мной, – сказав это, Мабрур пошёл в центр нашего двора, где уже сидели дети и проходили соседи.
- Зачем мы идём сюда?
- Хочу посмотреть, может… - тут на Мабрура упала сигарета.
Подняв голову вверх, мы увидели стоящего на балконе парня.
- Он что совсем…
- Тише, ахи, не реагируй. Пошли домой.
Брат развернулся и быстрым шагом направился к дому. Зайдя на кухню, Мабрур схватил стакан, и открыв кран, налил себе воды. Быстро выпив воду, он сел за стол и закрыл лицо обеими руками.
- Ахи, всё хорошо?
- Всё нормально, Мик. Иди к себе.
Смотря на бледное лицо брата, я понял, что что-то случилось.
- Маб, что стряслось? Скажи мне тоже.
- Ничего. Всё хорошо. Мне просто поспать надо, – сказав это, брат быстро встал с места и направился в спальню.
Так и ничего не поняв я остался сидеть на кухне. Каждый вечер я ходил к дереву и забирал оттуда письма оставленные Армин. Каждую ночь я писал ей ответ и с каждым утром, после молитвы нёс эти записки к дереву. Так прошло шесть дней как мы общались. Сидя ночью, когда уже все спали, за столом, я опять писал письмо Армин. Наше общение уже не было таким зажатым, мы с ней переписывались обо всём, делились своими мечтами. Казалось бы, прошло шесть дней, но было ощущение, что мы общаемся вечность.
«Свой мир я только тебе открываю, душу свою лишь к тебе подпускаю. Каждый раз перед сном, я Бога молю, растопи сердце той, кого я люблю. Нет больше сил находиться вдали, позволь, на минуту к тебе подойти. Дай снова увидеть, твой ангельский взгляд, разреши мне вкусить твоих губ аромат».
Не успев дописать текст, я услышал резкий крик брата. Подбежав к испуганному Мабруру, который сидел на кровати с потным лицом, я схватил его за руки и спросил:
- Что случилось, ахи? Что с тобой?
- Сон дурной увидел. Дай мне воды, Микдад.
Принеся брату стакан с водой, я подождал, пока он выпьет и снова спросил его:
- Что ты увидел? Что за сон?
- Меня окружили волки, много. Все выли очень громко. Такой страшный и неприятный вой был, я стоял молча, думал они меня не видят, но волки окружили меня и по одному подходили и откусывали мне кожу.
- Аллах помилуй, что за сон ужасный.
- Вой это известие, что-то узнаю от людей. То, что кусали, значит, плохие новости, которые меня будут беспокоить.
- Перестань, ахи. Это просто сон, я не думаю, что он несёт в себе смысл. Ложись, спи.
Посмотрев, как Мабрур засыпает, я тоже лёг спать. Наутро я проснулся от громко свистка мне в ухо.
- Вставай позорище! Когда уже ты почистишь свои уши?! – кричал Мабрур и свистел в свисток.
Еле дойдя до ванны и умывшись, я зашёл в спальню и начал молиться вместе с братом. Поднимаясь с места и сворачивая свой коврик для молитвы, я сказал брату:
- Маб, знаешь, я вчера тоже сон увидел.
- Какой?
- Как будто стою я в пустыне, а вдали стоит Армин. Я подхожу к ней, но песок подобно морю, сносит меня с ног. Она, молча, смотрит на меня, а я зову её, пытаюсь встать, но снова падаю. Потом я вижу, как она протягивает мне руку и по её руке, от самого плеча сползает какой-то железный браслет. Он падает с её руки прямо в песок и исчезает.
- Нехорошо это.
- Я знаю, ты разбираешься во снах, скажи мне, к чему это.
- Просто сон, ничего особенного.
На этой фразе в комнату вошла Янаби.
- Мабрур, Микдад, взгляните на это, – сказав это, сестра вышла из спальни.
Пойдя за ней и войдя на кухню, Янаби навела рукою на окно. Подойдя ближе, мы увидели, что всё стекло с уличной стороны было исписано кровью. Я и брат тут же выбежали во двор. Под окнами возле стены, была небольшая горка из камней напоминающая пирамиду. Над камнями свисала голова дохлого петуха. Смотря на это мерзкое зрелище, мы подняли головы вверх и увидели, что по всему окну, кровью намазаны оскорбительные слова. Увидев как Мабрур снова начал бледнеть, я схватил его и прижал к себе.
- Успокойся, ахи. Это шутки такие. Зайди в дом.
- За что? В чём я провинился?
- Ни в чём, ахи. Зайди в дом и подожди меня там.
Пытаясь завести брата в дом, я велел Янаби быстро помыть окна, пока родители не видели. Выйдя во двор, я направился к Бурхану. Не стучась, я открыл его дверь и вошёл к нему в комнату. Ого, ну ты хоть предупреди, я в одних трусах, стыдно же.
- Это ты петуха закапал?
- Чего?
- Не прикидывайся! Это твоих рук дело?
- Ты о чём, Мик?
- У нас под окнами лежит закопанный камнями петух.
- Ничего себе, клянусь, я не видел этого.
Подождав пока Бурхан надел штаны, мы вышли во двор. Подойдя к нашим окнам, он взглянул на дохлого петуха и, закрыв пальцами свой нос, сказал:
- Я не знаю, кто это сделал. Это чья-то глупая шутка.
- Глупая шутка? Это издевательство в нашу сторону!
- Мик, я серьёзно не знаю кто это сделал и зачем.
Посмотрев на Бурхана, а потом на напуганную Янаби, которая быстро смывала кровь с окна, я зашёл домой. Пройдя и сев на диван, где сидел Мабрур, я сказал ему:
- Не думай об этом ахи. Наверно действительно кто-то пошутил. Может дети или…
- Показали, что забьют меня как этого петуха… К чему этот самосуд? Кто в наше время так поступает?
- Успокойся! Никто тебя не посмеет забить. Если они винят тебя в чём-то, то пусть вызовут полицейских и проверят нашу семью.
В эту минут в зал вошёл Бурхан. Сев на кресло, он смотрел на расстроенного Мабрура.
- Пришёл проверить какого мне? – спросил его брат.
- Это не я сделал, это не я просил кого-то так сделать, – ответил Бурхан.
- Но ведь это ты меня первый назвал насильником.
- Да, я сказал это. Но я как сказал, так и забыл.
- Ты забыл, а соседи нет!
- Бурхан! Ты же сам мне сказал, что в Ливане достаточно сказать «мяу», как собаки укажут след и будут громко лаять! Что же получается? Ты своё «мяу» сказал, эти соседи указали на невиновного, и теперь осуждают его? – говорил я, возмущаясь Бурхану.
- Может быть… Да, я в гневе громко говорил, я может не заметил как кто-то слышал… Но я не имел цели подставлять Мабрура… Я не виноват в этом.
- Уйди отсюда, Бурхан. Ты мне сказал, что ноги насильника в твоём доме не будет. Знай, что и в нашем доме, ноги предателя не будет.
Ничего не ответив, Бурхан поднялся с места и ушёл. Я сидел и смотрел на убитого горем брата. Подсев к нему ближе, я обнял его и пытался утешить.
- Перестань, ахи. Не загружай себя. Когда вернётся дядя, тут же скажи ему о женитьбе на Янаби.
- Если я сейчас на ней в спешке женюсь, люди поймут, что я от страха это сделал, дабы избежать позора. Дядиной семье ни дадут покоя потом.
- Люди? Тебе не плевать, что скажут эти люди?
- Если ты узнаешь, что над твоей соседкой надругался мужчина. Ты будешь делать вид, что всё хорошо?
- Нет. Но я и не буду вмешиваться в их дела.
- Если ты не вмешаешься сегодня, то завтра он посмеет надругаться и над твоей дочерью. Плохой поступок человека, должен быть остановлен окружающими. Я рад, что люди в Ливане, всё ещё не безразличны к жизням их соседей. Но, я не рад, что тут всё ещё верят слухам, а не фактам.
- Я всех заставлю передумать!
- Сходи в мечеть, Микдад, помолись.
- Ладно, как скажешь, ахи.
- Не потом, а прямо сейчас иди.
- Хорошо. Встав с места, я направился к храму. По дороге к мечети я не заметил стоящий на земле камень и, споткнувшись об него, упал. Схватившись за ногу, я попытался подняться и пойти дальше. Увидев, что мечеть уже совсем рядом, я ускорил свои шаги. Снова не заметив под ногами мелкие камни, я споткнулся и упал прямо лицо в землю.
- Да что это такое?! – выкрикнул недовольно я.
Встав и оттряхнув себя и слегка прихрамывая, я подходил к храму. Сев на бордюр и массажирую рукой свою щиколотку, я скорчил лицо от сильной боли, но всё же постарался встать и зайти в мечеть. Подойдя к входу, я не выдержал и опять упал. Подбежавший ко мне парень, тут же взял меня под руки и поднял.
- Вам плохо? – спросил парень.
- Нет. Я просто ногу подвернул, так сильно, что идти не могу, – ответил я и посмотрел на лицо парня.
В эту минуту было не описать мои эмоции, молодой мальчик, наверное, чуть младше меня, стоял с до жути омерзительной улыбкой на лице. Смотря на его противное лицо, которое всё сильнее растягивало улыбку, я не выдержал и оттолкнул его. Упав на землю, я отполз чуть дальше, отдаляясь от мечети. Парень, абсолютно не меняя свою полусогнутую позу, и с той же мерзкой улыбкой смотрел на меня. Пытаясь встать, я ушёл от храма. Хромая на одну ногу, я всё быстрее пытался уйти. Дойдя наконец-то до ближайшей скамейки, я сел на неё и расплакался.
- Что это, Аллах?! – выкрикнул я сквозь слёзы. – За что Ты не впустил меня в храм? За что Ты меня трижды ударил о землю? Кто был этот противный человек? В чём моя ошибка? Дай мне её понять! Где я оступился? Что мне исправлять? Помоги мне Аллах, не оставляй меня… Лучше я сгорю, чем отрекусь от Тебя.
Рыдая во весь голос, я сполз с лавки на землю и, сжимая песок, орал как ненормальный. Лежа лицом в земле, я всё не мог успокоиться, было ощущение, что ещё минута и моя душа вырвется из тела.
- Прошу, Всевышний, помилуй меня… Дай мне знак, только не покидай меня. Прошу… Пошли мне знак, дай понять, что я всё ещё твой раб. Позволь мне исправить свои ошибки, пришли мне хоть один Свой знак… Прошу Тебя…Лежа на земле, я почувствовал, что на меня пристально кто-то смотрит. Слегка приподняв голову и посмотрев вперёд, я увидел в дали чёрный силуэт мужчины. Приглядевшись, я заметил, что это опять стоял тот парень. Снова эта мерзкая улыбка, которая чуть бы не до ушей доходила. Противные глаза и бледная кожа. Не выдержав увиденного, я закричал и, собравшись силами, побежал с этого места прочь. В полном безумие и, не обращая внимания на сильную боль в ноге, я забежал в дом. Упав на колени в своей спальне, я начал кричать. Мабрур и Янаби тут же забежали в комнату. Брат схватил меня за голову и, прижимая её к себе, успокаивал меня.
- Тише, ахи! Что случилось? Кто тебя обидел?
Но ничего не отвечая, я крепко сжимал руку брата и орал.
- Аллах! Да что творится с нашим домом, Мабрур? Сколько это может продолжаться? – спросила Янаби.
- Иди, завари ему чай на травах. Ему надо успокоиться.
Сестра побежала на кухню. Мабрур попытался меня уложить на кровать. Я крепко держался за него, и никак не мог успокоить свой истеричный плач. Мабрур лёг со мной рядом и почти всем телом обнял меня, чтобы я не мог двигаться. Прижав меня лицом к груди, брат коснулся губами моего лба и начал что-то шептать. Я расслышал слова молитвы, спокойный и приятный шёпот брата, произносящий молитву, начал постепенно успокаивать меня. Спустя ещё минуту, я совсем успокоился и лежал молча, крепко держась за Мабрура.
- Всё хорошо, мой брат… Что тебя так напугало?
- Ахи… Аллах оставил меня… Я теперь никто. Я изгнанный…
- Что ты глупости говоришь? Кто тебе это сказал?
- Я шёл к мечети, как ты велел, но три раза упал. Я так и не дошёл до храма.
- Если ты получил знаки, значит, уже Аллах тебя не оставил. Он тебе послал знамение.
- Нет… Я видел шайтана, ахи, он стоял и улыбался мне. Я, как только представлю его улыбку, мне страшно становиться. Мне улыбнулся сам шайтан! Ты поминаешь? А когда я просил Аллаха подать мне знак, я поднял голову и снова увидел этого черта! Всё! Я изгнан! Моя душа брошена навсегда в этом мире!
- Микдад. Ну что ты ерунду несёшь? – слегка рассмеявшись, говорил Мабрур. - Твои страхи вышли наружу, всё чего ты опасаешься в душе, стало тебе мерещиться в жизни. Нет ни шайтана, нет ни изгнаний. Человек может и в сорок лет признать свои ошибки и быть прощеным Богом. Ты ещё молод, у тебя ещё столько лет жизни подаренных Аллахом, которые ты можешь тратить с умом.
- Тогда почему я в мечеть не попал?
- Это тоже знак. Знак говорящий, что ты совершаешь ошибки. Остановись, одумайся и начни менять, что-то в себе.
Сказав это, Мабрур встал с кровати и позвал меня на кухню, выпить чаю. Я лежал прямо и смотрел на потолок. Внешне я был спокоен, но душа всё не находила себе места. В мыслях я постоянно вспоминал, как я на коленях плакал, сжимая землю, как видел омерзительное лицо парня. Все эти воспоминания просто сводили меня с ума.
«Упав на колени, я долго кричал, плача всем сердцем душою страдал. Я понял, что нет больше смысла бороться, на сделанное зло я сам напоролся. И всё-то добро, что я совершал, не смыло той грязи, что я допускал. Ну что же, скажу я Аллаху спасибо, за зло за добро, что меня тут постигло. Спасибо всем тем, кто меня не бросал. Спасибо и тем, кто всегда помогал. Я буду теперь постоянно молиться, в храмы ходить и к добру лишь стремиться».
Встав с места, я открыл шкаф и достал оттуда чёрную одежду и чёрный платок. Одевшись во всё чёрное, я намотал платок на голову и закрыл своё лицо. Зайдя на кухню, я посмотрел на Мабрура и Янаби.
- Ахи, ты зачем так оделся? Что за траурный вид? - спросил меня брат.
- Я пойду к дереву Армин. Она обычно в это время, оставляет там записки с ответом.
- Ты себя хорошо чувствуешь?
- Всё хорошо ахи… Я просто хочу закрыться от всего.
- Покрывало скроет твоё тело, но оно не защитит твою душу. Если тебе ещё не по себе, то останься дома.
- Нет. Я схожу за письмом. Больше ничего не сказав, я вышел из дома и направился к дереву. Был уже вечер, по пустынной улице бродил легкий ветер. Маленькие крупицы песка иногда вместе с ветром взлетали вверх и попадали в глаза. Я сидел под деревом на земле и читал записку от Армин. В этот момент из-за дерева вышла девушка.
- Мархаба, Микдад, – произнёс знакомый мне и приятный голос Армин.
- Мархаба. Ты пришла сюда?
- А как же иначе?
- Если честно, я пока шёл сюда, всё время просил в мыслях увидеть тебя.
Присев рядом, Армин смотрела на меня своими красивыми глазами и спросила.
- Почему ты весь закрыт? С меня пример берёшь?
- Нет. Просто захотел от всех спрятаться.
- У тебя что-то случилось?
- Нет, мой ангел. Просто слишком много всего произошло со мной за короткое время.
- Бог создал столько людей, каждому подарил жизнь, но только самые сильные удостоились чести принять все сложные испытания Творца.
- И зачем они мне? Чтобы получить нервный срыв и умереть?
- Чтобы проявить свою силу и доказать всем, что в этой жизни нет ничего не возможного. Тебе тяжело? Поверь, всегда есть те, кому сложнее. Просто борись и за победу, награда будет достойной.
Посмотрев на красавицу Армин, я протянул к ней свою руку и гладил её лицо, покрытое вуалью.
- Как мужчины обходятся без женщин? Сам Бог вас создал, чтобы вы утешали наши души. Мне кажется, я страдаю, чтобы получить в награду тебя. Большей награды, чем ты, могут быть только мои наследники, рождённые от тебя. Скоро прилетают мои родители. Через пару дней, я приду просить твоей руки.
- Мы так мало знакомы… Давай ещё пообщаемся и…
- Нет… В чём интерес брака, если я тебя уже до замужества всю узнаю? Твой характер и манеры я и так уже увидел. Твои мысли и отношение ко мне, я прочёл в твоих письмах. Что мне ещё нужно? Всё что нужно я увидел и понял. Теперь я хочу всё это ощущать. Если ты мой покой, то должна быть рядом со мной, а не вдали. Микдад, ты мой мужчина, моя стена. Я согласна идти с тобой, куда ты велишь. Я согласна быть твоим покоем и утешением твоим. Я всегда хожу в храм и прошу Бога, чтобы он послал мужчину мне, которого я полюблю с первого взгляда. Для которого я буду верной и единственной женой до конца его жизни. Сколько приходили меня сватать, ни одного моё сердце не приняло. Мне достаточно было взглянуть на них, чтобы понять, что это не моё. Твои глаза я сразу запомнила на рынке. Сама судьба меня с тобой свела… Ты мой эмир, ты мой правитель… Но есть одно но…
- Какое?
- Ты должен подружиться с моим братом. Войди к нему в доверие.
- Тот, что забрал тогда твой пакет, это твой брат был?
- Да, мой родной старший брат. Это он меня и сестру в строгости воспитал. Он и решит моё замужество.
- Я поговорю с ним, не переживай.
- Завтра его друг прилетает к нам, на меня как на невестку смотреть будет…
- Что? – возмущённо сказал я, убрав руку от Армин.
- Не злись, прошу. Он прилетает к брату, но брат меня за него отдать хочет. Родителям тоже это сказал. Я прошу, подружись с моим братом…
- Армин… Я даже…
Не успев ответить Армин, я увидел проходящих в дали толпу парней. Внимательно смотря на них, я тут же вспомнил, что сегодня должны были быть разборки с иноверцами.
- Аллах…
- Что такое, мой эмир?
- Я забыл… Я должен уйти, Армин.
- Куда ты?
- Мы с друзьями допустили ошибку, если я всё сейчас не остановлю, то точно не заслужу прощения от Всевышнего.
- Когда ты вернёшься?
- Я ночью оставлю тебе тут письмо, приходи как обычно и забери его.
Поцеловав руку Армин, я встал с места и побежал за толпой идущих ребят. Пытаясь обогнать их, я побежал через соседние кварталы. Дойдя до заброшенного завода, я увидел толпу пацанов с какими-то бутылками, камнями и палками в руках. Быстро спускаясь к ним, я начал глазами искать Бурхана. Крутив головой по сторонам, я заметил сидящих на камне ребят, которые завязав майки на голову, усердно позировали перед фотографом. Подойдя ближе, я схватил за руку довольного Давуда и потянул его к себе.
- Ты что? Фотографируешься в такую минуту?
- Это самая чёткая минута из всех минут. Сегодня же сменю аватарку на фейсбуке.
- Аллах, да пошлёт тебе мозгов! Слушай, там приличная толпа ребят идёт. Ты должен помочь остановить мне это всё.
- Остановить? В нашем тихом городе уже лет сто беспорядков не было. Сюда половина пришли даже не зная зачем, просто подраться.
- Ты слышишь, что я говорю? Надо остановить этот беспредел. Иначе от наказаний Всевышнего, свои души не спасём потом.
- Что с тобой? За что Всевышнему нас наказывать? Мы же не убивать пришли. Подерёмся и домой. Всевышний поймёт нас, я уверен.
- Ну ты дебил кончено! Где Бурхан?
- Он тут где-то был. А ты зачем всё чёрное одел? Чтобы тебя за женщину приняли и не били?
- Иди к чёрту блин.
В эту минуту мы услышали крики. Довольная толпа парней рванула наверх. Прижавшись к стене, мы с Давудом смотрели вдаль. Ребята начали закидывать бутылками и камнями идущих на них парней, кто-то бился на кулаках, кто-то швырял, что было под рукой. Побежав сквозь толпу, я пытался найти Бурхана. Поняв, что пока его не найду, я зашёл за лежащий на земле валун и сев на песок начал молиться. Закончив молитву, я поднял глаза к небу и смотрел на плывущие облака. Посмотрев в сторону, я увидел лежащего на земле Давуда, который сам себя фотографировал.
- Блин, ты издеваешься? Что ты фоткаешь себя вечно? Иди сюда, садись и молись.
- Что прямо тут? Там все бьются, а я молиться буду?
- Там все бьются, а ты фоткаешься! Сиди и молись, а я Бурхана найду.
- Хорошо, как скажешь, гибискус блин.
- Я-Микдад!!!
Мимо нас пробежали парни и, выкрикивая какие-то слова напоминающие лозунги, долой неверных, напали на дерущихся ребят. Я смотрел на весь этот ужас и услышал, что меня как будто кто-то позвал. Резко повернув голову, я увидел четырёх парней, которые держали Бурхана и пытались что-то сунуть ему в рот. Мой мозг словно отключился, я как ненормальный рванул к другу. Набросившись всем телом на стоящих пацанов, я подобно шару ударяющим по кеглям, раскидал их в стороны. Бурхана так же свалился на землю, закрывая ладонью рот. Встав с места, парни подбежали к Бурхану и снова начали бить его. Я не раздумывая поднялся и подбежал к другу, откинув того, кто ударял его ногами. В это момент, меня схватили за шею и повалили на землю. Содрав с меня платок, пацан поставил одну ногу мне на грудь, а рукой схватив меня за щёки, сказал:
- Я же тебя предупреждал, ещё раз узнаю, что полез в наш район, я тебя покалечу.
- Мы не хотим драки, остановите битву и идите к себе.
- Да что ты? А я слышал вы опять за нашими детьми бежали, язык отрезать им хотели.
- Нет. Это не так.
Парень ударил меня ногой по груди со всей силы и снова схватив меня за лицо, сказал мне:
- Я сейчас тебе обрезание на языке сделаю, чтобы на этот раз уже точно понял, что к нам лезть не стоит.
Больше ничего не сказав, он со всей силы начал бить меня кулаками по лицу. Избив меня до потери сознания, толпа людей куда-то исчезла. Сколько часов я пролежал в отключке, я не знаю. Подбежавший ко мне Давуд поднял меня и навалил к себе на спину. Лучше бы ты фотографировался со мной.
- Где Бурхан? – еле произнёс я.
- Его там камнями бьют. Его больше всех хотели забить.
- Ты идиот? Пошли к нему.
- Хочешь, чтобы и нас забили?
- Плевать, он наш друг. Иди к нему.
- Хорошо, я то пойду.
Еле дойдя до места, где шестеро ребят закидывали лежащего Бурхана камнями, я сполз на землю и пополз к другу.
- Нравится? Собака! Ребёнку язык он отрезать хотел! Фашист паршивый! – выкрикивал парень, швыряя со всей силы камень в Бурхана.
- Да в аду гореть ему! Не мужчина он! – кричали другие ребята, также швыряя в него камни.
Добравшись ползком к Бурхану, я обнял его и крикнул парням.
- Всё, хватит. Вы его убить можете, остановитесь.
- А он разве нас убить не хочет?
- Нет, не хочет он убить вас. Он, наоборот, хотел призвать вас к уважению!
- Уважению к чему?
- Нашей вере!
- Вашей вере? Да вы хоть Коран читали? Где вы увидели там, чтобы мусульманину было дозволено провоцировать людей на драки? Где видно, чтобы мусульманину разрешалось бить детей?
- А у вас что, Библия позволяет забивать людей камнями?
- Нет, если ты не в курсе, то ни одна религия не позволяет убивать и причинять боль людям.
- А рисовать комиксы над пророком, ваша религия вас учит? А унижать наши религиозные чувства, ваша религия вас учит?
- Я тебе так скажу, друг мой. Тот, кто это сделал, уже не имеет религии. Он не христианин, не иудей и не мусульманин. Таких называют либо сволочью, либо безбожником. В чём вы нас обвиняете?
- Ладно, оставьте нас.
Выбросив свои камни, парни ушли, выкрикивая оскорбительные слова в нашу сторону. Я повернул окровавленное лицо Бурхана к себе и спрашивал его:
- Ахи, ты как?
Но Бурхан молчал. Давуд подошёл и поднял меня с Бурхана за плечи. Дойдя втроём до машины нашего соседа, он отвёз нас в больницу. По дороге сосед разговаривал с Давудом, спрашивая его о нашей драке.
- Там друг тоже повёз знакомых в больницу. Что с вами случилось, что за массовая драка?
- Да не поладили с ребятами из армянского квартала, – отвечал Давуд.
- Их много было?
- Нет. Не так уж и много. Мы хорошо их отметелили, но мои друзья что-то не рассчитали свои силы.
- Сегодня вообще день нехороший, я тоже с утра поругался с женой, потом на работе поругался с сотрудниками, приехал сюда, смотрю, пацаны все побитые ходят. Думаю, что за напасть такая. Так что ты думаешь ахи? Захожу во двор, а там малолетки камнями окна Таана разбили. Вай Аллааааах, думаю, что сегодня с людьми? Судный день нашего района прямо.
Сидя на заднем сидении автомобиля и смотря на неподвижного Бурхана, я резко понял, что услышал знакомую фамилию. С трудом я вытянулся вперёд и переспросил водителя.
- Чьи окна разбили?
- Соседа моего, Таана. Хорошо вы не видели, там его племянник выбежал, кричал. Но люди умудрились налететь на него. Все осуждали, такой самосуд устроили там.
- Пожди. Какой ещё самосуд? Где Мабрур?
- Он в машину сел и уехал, но там народ камнями в его машину кидал. Потом перекрыли ему путь. Ну сам понимаешь брат, он трогал свою сестру, ну кто такое делает, а? Я такой, что поджёг бы таких людей. Но сейчас время такое, как бы цивильное, всё закон должен решать. Я считаю, что тех, кто посягает на честь женщин и детей, надо публично казнить. Видишь ли, крутой такой, с Эмиратов прилетел, думает ему тут всё можно будет. У нас такие пошлости не пройдут.
- Где он?
- Уехал куда-то. Доехав до больницы, нас уложили в одну палату с Бурханом. Наложив небольшие швы на мою бровь, мне посоветовали отдохнуть. Бурхана куда-то увезли. Я не заметил, как заснул, как настало утро, я также пропустил. Открыв наконец-то глаза, я встал с места и вышел в коридор. Ко мне подбежала моя сестра Янаби.
- Микдад! Наконец-то ты встал. Что вчера творилось.
- Ты тут уже? Где Мабрур?
- Он вчера сбежал из дома. Люди словно с ума посходили. Разбили нам окно, потом закидали камнями папину машину. Мабрур на ней и уехал. Где он сейчас, мы не знаем. Скорее всего у брата нашего.
- Что дядя говорит?
- Он зол, пошёл с соседями разбираться, кто пустил эти слухи, кто это всё затеял.
- Да поможет Аллах моему брату.
- Что вообще происходит? Почему вчера в городе были такие беспорядки?
- Бурхан хотел сделать митинг, протест против оскорбления нашей святыни иноверцами. Он решил для этого собрать народ, а чтобы собрать их как можно больше, он разругался с парнями из армянского квартала. Ну,а окончание его затеи ты сама увидела.
- Понятно. Что теперь будет?
- Уже всё. Хуже ничего быть не может. Хвала Аллаху всё закончилось, Бурхан, я думаю, тоже успокоился. Янаби, ты потом зайди к нему и поговори с ним. Пожелай здоровья. В такие минуты иногда мужчинам нужен женский голос. Ваши утешения. Ему будет легче.
- Хорошо, ахи, как скажешь. А где он?
- Я не знаю. Сейчас посмотрю.
Пройдя к соседней двери, я приоткрыл её и просунув голову вовнутрь внимательно осмотрел лежащих на койках ребят. Тут мой взгляд остановился на одном парне, смотря на него, я вспомнил брата Армин, который забрал у меня пакет.
- Эй? Ты не брат Армин? – спросил я, подходя к нему.
- Да, я это. Ты помог ей да?
- Ну да. Мархаба.
- Мархаба, ахи. Ты какими судьбами тут? Тоже в вчерашних разборках был?
- А то. Там много кто были, я тоже не исключение.
- Не говори. Мы пошли все за малого заступаться. Чтобы мусульмане себя так вели, я в шоке конечно. Это нонсенс.
- Эм… Ты о чём сейчас?
- Ты не знаешь из-за чего драка была?
- Нууу… Как бы знаю. Мы хотели просто сделать акцию протеста, призывая иноверных остановить свои издевательства над чувствами мусульман.
- Ооо, да тебя обманули, брат. На самом деле, там компания каких-то кретинов сначала сорвали крестик с шеи ребёнка, а потом пытались язык отрезать другому нашему ребёнку.
- Вашему?
- Ну да. Детей именно с нашего квартала взяли, именно христиан. Вот скажи как тебе это? Я ещё удивился, как могли столько мусульман поддержать это и идти против нас биться. Оказывается, вам вообще другую версию сказали.
Мне казалось, что я превратился в мячик, который ударяли об стену и он медленно, еле отрываясь от стены, падал вниз.
- Ваш квартал…
- Да. С нашего квартала. Тебя, кстати, как звать ахи?
- Я Микдад.
- Что?
- Называй Мик, – сказал я, протянув ему руку.
- Приятно. Я Армен.
Услышав это имя, у меня словно граната взорвалась в сердце. Я резко изменился в лице. Казалось бы хуже той драки на заводе уже ничего быть не могло, но я ошибался. Услышав имя Армен, я понял, что вот он, весь ужас моей жизни.
- Какое прекрасное имя. Ещё скажи, что ты армянин и добей меня.
- Ахаха, ну ты юморист. Конечно армянин.
Ничего не говоря и медленно встав с койки. Я ещё раз улыбнулся ему и сказал:
- Ну… поправляйся быстрее… Я пойду, друга поищу.
- Конечно. До встречи, ахи.
Выйдя в коридор, я встал к стене и окунулся в свои мысли. Было ощущение, что меня переехал поезд. Ну что там, Микдад? – спросила меня Янаби.
- Там? Там конец света.
- Что? Что случилось?
- Ничего. Пошли Бурхана искать.
И прямо на этой фразе, я увидел, как врач привёз лежащего на койке Бурхана в палату. Идя за ними, я сел напротив друга.
- Наконец-то, ахи. Ну как ты?
Бурхан молчал и смотрел в потолок.
- Ладно, можешь не говорить. Смотри, мне бровь рассекли. Но уже лучше.
Бурхан опять молчал и не отрывал глаз от потолка.
- Ему надо немного отдохнуть.
- Почему у него в носу трубки? Он не может дышать?
- Ему придётся пить и есть через носовые трубки. Дней десять он ещё побудет у нас. А так операция прошла успешно.
- Какая операция? Что-то серьёзное?
- Был полностью изрезан язык. Нам пришлось удалить часть, но мы постарались максимально сохранить подвижность органа. Через дня два-три рана уже затянется и можно будет приступать к обычному кормлению. Извините, меня его родители там ждут, я оставлю вас пока.
- Да, конечно. Спасибо
Посмотрев на Бурхана, который даже не поворачивался ко мне. Я взял его за руку и крепко сжал его ладонь.
- Ничего, ахи. Ничего. Переживём и это.
Янаби смотрела на Бурхана наполнив глаза слезами. В этот момент в палату вошёл Мабрур. Я встал с места и раскрыв руки обнял его как можно крепче.
- Микдад! С головой дружишь? Как же напугал меня!
- Оф, ахи, это ты меня напугал. Куда ты сбежал?
- Я не сбежал, а ушёл. Не хотел доводить дядю. Вчера соседи встали в круг и на весь двор обсуждали меня. Я им хотел объяснить, что они заблуждаются… Но… Ты знаешь людей.
- Да пошли эти люди к чёрту! Мне всё равно на их мнение и слухи, ты мой родной, а не они. Не они меня расти, не они меня воспитывали, чтобы я слушал их мнение! Они как были соседями, так и останутся!
- Успокойся. Всё. Как Бурхан, почему он в трубочках?
- Язык повредил.
- Как он во время драки умудрился язык повредить?
- Давай не будем об этом… Ты домой идёшь?
В это момент палату вошёл Давуд.
- А ну-ка улыбнулись, братцы кролики мои! – выкрикнул Давуд и сфотографировал нас.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 34 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |