2–3 банки красной фасоли (сушеной) 2 веточки сельдерея (мелко нарезать) 2 луковицы (мелко нарезать) 2 зеленых перца (мелко нарезать)
3 ложки оливкового масла
одна 800-граммовая банка помидоров
4 зубчика чеснока
3–4 ложки молотого чили
2 ложки тмина
3 ложки свежей петрушки 2–3 ложки орегано
1 банка пива 1 стакан кешью
1/2 стакана изюма (по желанию)
Разогреть масло в большой кастрюле, потушить лук, потом добавить сельдерей, зеленый перец и чеснок; готовить примерно пять минут. Добавить помидоры (с соком; томаты надо разрезать на небольшие кусочки) и фасоль; готовить на медленном огне. Добавить порошок чили, тмин, петрушку, орегано, пиво, кешью и изюм (последнее — по желанию). Держать на медленном огне столько, сколько вам угодно. Подавать со свежей петрушкой или тертым сыром «чеддер».
Уже не помню: то ли пиво было в моем первоначальном рецепте, то ли я случайно пролил его, когда готовил это блюдо, но в любом случае его наличие очень важно. Кроме того, «ложка» означает не чайную, а столовую ложку: весь секрет этого чили состоит в том, чтобы класть много трав.
A votre sante![139] Кушайте на здоровье.
С любовью, Кен
Как я уже говорил, это письмо опубликовали в «Журнале трансперсональной психологии», где оно получило такой сильный читательский отклик, что все мы были ошеломлены. Но эти отклики всего лишь показали отчаянность положения людей, ухаживающих за больными, людей, которые лишены права голоса, ведь из-за того, что они не больны, никто не считает, что у них могут быть настоящие проблемы. Вики Уэллс, которая побывала и нянькой, и раковой больной, сформулировала это лучше всех, и я считаю, что каждый, кто ухаживает за больным, должен услышать ее слова.
«Я побывала и там, и там — у меня самой был рак, и я поддерживала Трейю и других. Должна сказать, что быть нянькой намного труднее. Ведь для меня, по крайней мере, когда я сама болела раком, было множество прекрасных, чистых, изумительных моментов, когда я переоценивала жизненные ценности и заново училась видеть красоту мира. Мне кажется, что в положении человека, который ухаживает за больным, такие моменты найти трудно. У больного раком нет выбора, ему приходится жить со своим недугом, а человек, находящийся рядом с больным, должен каждый раз сознательно решать, оставаться ли с ним. И для меня было по-настоящему трудно справиться с грустью или избавиться от ощущения, что я на цыпочках хожу вокруг больного, было трудно соглашаться с их выбором лечения. Что мне надо делать и как я могу помочь? Должна ли я откровенно говорить о том, что чувствую? Для человека, который помогает больному, в эмоциональном смысле это «американские горки». Но всякий раз я приходила к одному — любви. Надо любить, и это самое главное».
После того как Трейя выступила в Аспене, мы ненадолго заехали в Сан-Франциско: нам надо было проконсультироваться с Питером Ричардсом и Диком Коэном. В этот приезд Трейя выступила в ОПРБ. В день ее выступления центр был переполнен, люди стояли на улице. Вики высказалась по этому поводу так: «Думаю, она их просто ослепила. Ты ведь знаешь, мы все немного поклоняемся ей. Ее честности и ее мужеству».
— Да, я это знаю, Вики. И думаю, что в этом смысле мы просто первые в очень-очень длинной очереди.
Мы вернуЛись в Боулдер, вернулись к повседневной рутине и ожиданию, ожиданию… Но теперь я был глубоко поглощен практикой дзогчен, которой меня обучил Его Святейшество Пема Норбу Ринпоче. Суть дзогчен (или маха-ати) предельно проста и находится в согласии с высшими учениями величайших мировых мистических традиций, в особенности с индуизмом Веданты и чань-буддизмом (ранним дзен).
Если Дух имеет хоть какой-то смысл, он должен быть вездесущим, всепроникающим и всеохватным. Не может быть такого места, где не было бы Духа, иначе он не был бы бесконечным. Следовательно, Дух должен полностью присутствовать в твоем осознавании прямо здесь, прямо сейчас. Это значит, что твое теперешнее осознавание, как оно есть, без каких-либо изменений, в совершенстве и полностью пронизано Духом.
Более того, нельзя считать, что Дух присутствует, но ты должен достичь просветления, чтобы увидеть его. Нельзя считать, что ты составляешь с Духом одно целое, просто пока не знаешь этого. Ведь из таких утверждений следует, что существуют такие места, в которых Дух отсутствует. Нет, согласно дзогчен, ты уже составляешь одно целое с Духом, и твое осознавание уже всегда полностью в настоящем, прямо сейчас. Ты смотришь прямо на Дух, вместе с Ним, каждым актом своего осознавания. Нет ничего, что бы не было Духом.
Далее, если Дух имеет хоть какой-то смысл, он должен быть вечным, то есть не иметь ни начала, ни конца. Если бы Дух имел начало, то он был бы четко ограничен во времени и не был бы вневременным и вечным. Относительно твоего осознавания это означает, что ты не можешь стать просветленным. Нельзя достичь просветления. Если бы можно было достичь просветления, этот процесс имел бы начало во времени, а значит, не был бы истинным просветлением.
Дух и просветление должны быть скорее чем-то таким, что ты полностью свидетельствуешь прямо сейчас. Чем-то таким, на что ты прямо сейчас смотришь. Когда я постигал это учение, то вспомнил о старых картинках-загадках из воскресных приложений к газетам, где нарисован пейзаж и написано: «В этом пейзаже спрятаны лица двадцати великих людей. Сможешь их отыскать?» Это были лица людей вроде Уолтера Кронкайта или Джона Кеннеди. Суть в том, что ты смотришь прямо на них. Тебе не надо ничего дополнительного, чтобы увидеть их лица. Они уже целиком заняли твое зрительное поле, просто ты не можешь их рассмотреть. Если ты все еще не можешь их найти, кто-нибудь пройдет мимо и просто ткнет в них пальцем.
С Духом и просветлением, полагаю, происходит то же самое. Все мы уже смотрим прямо на Дух, мы просто не можем его узнать. У нас уже есть необходимое знание, мы неспособны лишь совершить опознание. Вот почему учение дзогчен не предполагает специальных занятий медитациями, какими бы полезными они ни были в других целях. Ведь медитация — это попытка изменить мышление, изменить сознание, а в этом нет необходимости, это лишнее. Дух уже присутствует целиком и полностью в сознании, в том его состоянии, в котором оно находится сейчас; ничего не надо менять. В самом деле, пытаться изменить сознание — все равно что пытаться рисовать лица на рисунке-загадке, вместо того чтобы просто узнать их.
Таким образом, в дзогчен центральный элемент учения вовсе не медитация (поскольку цель медитации заключается в изменении состояния, а просветление есть не изменение состояния), а узнавание подлинной природы любого присутствующего состояния. Действительно, в учении дзогчен много говорится о том, почему медитация не помогает, о том, почему просветления нельзя достичь, — ведь оно присутствует всегда. Пытаться получить просветление — все равно что пытаться получить собственные ноги. Первое правило дзогчен: нет ничего, что ты мог бы пытаться делать или пытаться не делать, чтобы войти в изначальное осознавание, поскольку ты уже полностью в нем.
Вместо медитаций в дзогчен используется то, что они называют «направляющие указания». Мастер просто разговаривает с тобой и указывает, какой аспект твоего осознавания уже есть одно целое с Духом и всегда составлял единое целое с ним, какой аспект твоего осознавания — вневременный и вечный, не имеет начала, всегда был с тобой, еще до того, как появились на свет твои родители (как формулируется это в дзен). Иными словами, тебе словно бы указывают пальцем лица на картинке-загадке. Тебе не нужно ничего менять на ней, ничего переставлять, тебе надо всего лишь опознать то, что ты и так видишь. Медитация переставляет части картинки, дзогчен ни до чего не дотрагивается. Поэтому направляющие указания обычно начинаются так: «Ничего не меняя в своем теперешнем осознавании, заметь, что…»
Я не могу приводить подлинные указания — это находится в компетенции мастеров дзогчен. Но я могу воспроизвести версию индуизма Веданты, потому что она уже опубликована, в особенности то, что написано прославленным Шри Раманой Махарши. Я бы передал это так.
Единственное, что мы уже осознаем и осознавали всегда, — это… само осознавание. У нас уже есть изначальное осознавание — способность свидетельствовать то, что происходит. Как любил говорить старый Мастер дзен: «Ты слышишь птиц? Ты видишь солнце? Так кто здесь не просветлен?» Никто из нас и вообразить не может состояние, в котором отсутствует изначальное осознавание, потому что даже в этом случае мы будем свидетельствовать работу воображения. Даже во сне мы осознаны. Более того, эти традиции утверждают, что не существует двух различных видов осознавания — просветленного и непросветленного. Есть только осознавание. И это осознавание именно такое, какое оно есть, не требующее никакой корректировки или изменения, — само есть Дух, поскольку нет ничего, что не было бы Духом.
Следовательно, эти указания нужны, чтобы опознать осознавание, опознать Свидетеля, опознать Самость и оставить их как есть. Любые попытки достигнуть осознавания бьют мимо цели. «Но я все еще не вижу Дух!» — «Ты осознаешь, что не видишь Дух, и это осознавание и есть Дух!»
Можно практиктовать сосредоточенность, потому что существует рассеянность, но нельзя практиковать осознавание, потому что существует только осознавание. В сосредоточенном состоянии вы концентрируете внимание на настоящем моменте. Вы пытаетесь быть «здесь и сейчас». Но чистое осознавание есть текущее состояние твоего сознания еще до того, как ты попытаешься что-либо с ним сделать. Стараясь быть «здесь и сейчас», вы нуждаетесь в некоей точке в будущем, когда вы будете внимательны, но чистое осознавание есть данная точка до того, как вы пытаетесь что-либо сделать. Вы уже осознаете, вы уже просветлены. Вы можете быть не всегда внимательны, но вы всегда уже просветлены.
Примерно так и проходят направляющие указания: иногда они продолжаются несколько минут, иногда — несколько часов, иногда — несколько дней, пока вы не «ухватите» это, пока не узнаете свое Истинное Лицо, «лицо, которое было у тебя до того, как появились на свет твои родители» (то есть вневременное и вечное, предшествующее рождению и смерти). И это опознавание, а не познавание. Словно вы всматриваетесь в витрину магазина и видите смутные очертания человека, который тоже смотрит на вас. Вы смотрите пристальней и испытываете шок: оказывается, это ваше отражение. Видите? Вы уже смотрите прямо на него…
Так, в соответствии с этими традициями, изначальное осознавание не есть что-то труднодостижимое, ведь это единственное, чего нельзя избежать, а так называемые «пути» к подлинному «Я» по-настоящему есть всего лишь препятствия. Коль скоро они существуют, они мешают опознаванию. Есть только «Я», есть только Бог. Как сказал сам Рамана:
Нет ни творения, пи разрушения;
Ни судьбы, ни свободной воли;
Ни пути, ни достижения;
Это окончательная истина.
Должен подчеркнуть: хоть сам по себе дзогчен не особенно рекомендует медитации, но предполагается, что к тому моменту, когда вы познакомились с его учением, вами уже в какой-то степени пройдены первые восемь ступеней практики, которые являются также ступенями медитации. Считается, что медитация очень важна и полезна для развития добродетельности, силы концентрации, внимательности и интуиции и ею следует усердно заниматься как тренировкой. Медитация — это тренировка, и дзогчен подчеркивает, что тренировка не достигает цели на первом этапе, потому что заставляет тебя уходить от теперешнего и изначального сознания.
Мой наставник встречался с учениками, а они, входя, говорили что-то вроде: «Я пережил что-то совершенно удивительное. Мое эго просто исчезло, я обрел единство со всем сущим, время исчезло, и это было потрясающе!»
И тогда наставник говорил:
— Это очень хорошо. Но скажи мне, это ощущение имело начало?
— Да, это случилось вчера; я просто сидел здесь, и вдруг неожиданно…
— То, что имеет начало, не может быть реальным. Возвращайся тогда, когда ты узнаешь то, что уже существует в тебе, и то, о чем нельзя сказать «случилось», то, что не имеет начала. Это должно быть что-то, что ты уже свидетельствуешь. Возвращайся, когда ты узнаешь безначальное состояние. Пока же ты говоришь о том, что имеет начало.
— Ох.
Но когда ученик начинает опознавать, только тогда используется медитация, чтобы закрепить в нем эту способность и помочь ему привнести ее во все стороны своей жизни. В дзогчен есть такое высказывание: «Опознать свое Истинное Лицо легко, жить с этим трудно». Именно искусство «прожить это» я и начал практиковать.
Практики Трейи позволили ей осознать нечто подобное, поскольку она в основном работала с учением Шри Раманы Махарши, который был и моим любимым наставником. В частности, она осознала, что мистический опыт, который она называла «путеводным символом своей жизни», на самом деле был мгновенным осознаванием вечно сущего «Я», которое составляет единство «со всем пространством». И что, растворяясь во «всей вселенной», как это случилось, когда ей было тринадцать и как это происходило во время медитаций, она всего лишь репетировала свою собственную смерть.
Мне нравится это растворение в пространстве, в пустоте, которое происходит при медитации. Сегодня утром Кен сказал, что опознавание этого пространства или своей идентичности с ним — единственное, что привлекает его в том, что касается практики. Меня это тоже сильно привлекает. Я сразу вспомнила о событии, которое произошло, когда мне было тринадцать, и поняла, как это воспоминание поможет мне, когда я буду умирать. Ведь это был непосредственный опыт, а не учение, это не было что-то, чему я выучилась или что-то, о чем мне сказали, что это правда; это просто взяло и произошло со мной. Я действительно думаю, что оно по-настоящему поможет мне принимать все таким, как оно есть: я вижу, как границы моего «я» расширяются и наконец полностью смешиваются с атомами и молекулами всего универсума, я обретаю единство со всем сущим, снова растворяюсь в нем и понимаю, что это моя подлинная природа. Иногда такое происходит во время медитаций, но повторю еще раз: то событие произошло само собой — вот почему я так верю ему. Каким-то образом это очень сильно успокаивает меня.
Гонзалес предупредил нас: когда опухоли в легких начнут растворяться, у Трейи может затрудниться дыхание. Действительно, сказал он, некоторые люди, лечившиеся по этой методике, отхаркивали умершие и растворившиеся части опухолей. И правда: Боб Доути, наш приятель из Янкер-Клиник, у которого недавно случился рецидив, гак что теперь он лечился по методике Келли, позвонил нам и рассказал, что выхаркнул огромный кусок чего-то похожего на печень, чем изумил своих врачей. Еще нам было сказано, что если у Трейи будет затруднено дыхание, то, возможно, ей придется пользоваться кислородной подушкой.
А обычные врачи сказали, что она умирает от рака легких и ей придется пользоваться кислородной подушкой.
В конце октября Трейя стала пользоваться кислородной подушкой. У нас был небольшой кислородный баллон, который мы заполняли в большом, размером с бочонок, контейнере, и Трейя таскала с собой этот баллон везде, куда она ни шла. Она была не в восторге от этого приспособления, но разве это хоть как-то ее остановило? Каждое утро, возвращаясь после медитации, я, проходя, видел, как она занимается на тренажере для ходьбы, а за спиной у нее прикреплен баллон; она проходила как минимум по три мили каждый день, и невозмутимое спокойствие, веселая решимость были написаны на ее лице.
Врачи настойчиво расспрашивали ее, не боится ли она смерти, потому что были убеждены, что она прибегла к методике Келли: отрицая близкую смерть, отказывалась следовать их рекомендациям (которые, как они сами признавали, если на них надавить, в любом случае не сработали бы). Я живо помню один такой разговор:
— Трейя, вы боитесь умереть?
— Нет, честно говоря, я не боюсь умереть, но я боюсь физической боли. Я не хочу умирать мучительной смертью.
— Позвольте вас заверить: с этим мы можем справиться. Современные обезболивающие средства находятся на высоком уровне, так что я обещаю вам: это исключено. Значит, смерти вы не боитесь?
— Нет.
— Почему?
— Потому что я чувствую, что соприкасаюсь с какой-то частичкой в себе и в каждом, которая едина со всем сущим. Когда я умру, я просто опять растворюсь в этом. Это не страшно.
Она настолько явно говорила правду, что я увидел: в конце концов доктор ей поверил. Он расчувствовался: ее слова задевали за живое.
— Я верю вам, Трейя. Знаете, у меня никогда не было таких пациентов. У вас полностью отсутствует жалость к себе. Просто отсутствует. Никогда ничего подобного не видел. Позвольте сказать вам, для меня огромная честь работать с вами.
Трейя потянулась и обняла его, широко улыбнулась и сказала просто:
— Спасибо.
— Ты видела остальные комнаты? — спрашиваю я. — Там потрясающе красиво. В одной были изумительные кристаллы и горы, и еще там были джунгли, и… ах да, а звезды ты видела? Мне кажется, это были звезды. Впрочем, неважно… слушай, где же ты была? Где ты была, когда я был на экскурсии?
— Здесь. И я очень рада, что и ты здесь. Ты всегда обещал, что найдешь меня, а я уже стала волноваться.
— Да-да, а вот и чашка чая, которую ты шла заварить. Не хочу и думать, что случилось бы, если бы ты собралась заварить целый чайник.
— Кто он такой?
— Не знаю. Мне показалось, что это твой приятель.
— Я ничего не вижу, — говорит она. — Здесь кто-нибудь есть?
— Яне уверен. У меня есть теория. Я думаю, что это сон. Мы попали друг к другу в сон. Интересно, так бывает? Как бы то ни было, я шел рядом с этим типом, или уж не знаю, как это назвать. Ты просто делай, что он говорит. Это довольно забавно, честное слово.
— Слушайте меня очень внимательно, — говорит Фигура. — Яхту, чтобы вы взялись за руки и пошли в эту сторону.
— Как? — спрашиваю я. — В смысле, ты ведь всегда даешь инструкции, вроде того что «мысленно толкни ее» и так далее.
— Просто возьмитесь за руки и идите в эту сторону.
Мы с Трейей смотрим друг на друга.
— Верьте мне, — говорит Фигура. — Вы должны мне верить.
— Почему?
— Потому что эти звезды — не звезды и потому что этот сон — не сон. Вы понимаете, что это значит?
— Я ведь уже сказал: я вообще не понимаю, что все это значит. С какой же стати я должен…
— Я понимаю, что это значит, — говорит Трейя. — Иди сюда, дай мне руку.
Глава 21 Благодать и стойкость
Сентябрь — октябрь 1988 года, Боулдер
Дорогие друзья!
На улице бушует ветер — он очень сильный и очень некстати, потому что в каньоне свирепствует пожар, совсем неподалеку от нашего дома. Сначала передавали, что, хотя пламя не удалось обуздать, опасности подвергаются только несколько деревянных домиков, но в последних новостях сказали, что уже эвакуированы жители семидесяти шести домов, главным образом из-за дыма. Тушить пожар химикатами невозможно из-за сильного ветра. С задней веранды хорошо видно, как на вершине холма горит огонь, и мы боимся, что и нас могут эвакуировать. Наверное, перед сном мы сложим в машину все самое необходимое, ведь, может быть, посреди ночи услышим звонок в дверь. И когда же прекратятся пожары в Иеллоустоуне?
По-моему, по этой ситуации видно, что меня уже не беспокоят плохие или потенциально плохие известия, так, как это было раньше. За последние пять лет, с тех пор как мне в первый раз поставили диагноз, меня бомбардировали таким количеством то хороших, то плохих, то неопределенных известий, что я научилась плыть по течению не сопротивляясь, принимать все как есть, наблюдать за происходящим со спокойной, но заинтересованной отрешенностью, без попыток вообразить возможный результат или повлиять на него, — просто наблюдать и, где это возможно, участвовать в событиях, когда жизнь «как она есть» идет своим чередом. Если придется эвакуироваться — значит, придется эвакуироваться, а пока я буду смотреть на яркий огонь, горящий на фоне темной ночи, смотреть, как пылает огонь на вершине холма, и желать добра тем, кого эвакуировали.
Кен любит говорить, что та работа над собой — психологическая или духовная, — которой мы занимаемся, предназначена не для того, чтобы избавить нас от океанских волн, а чтобы научить плавать в них. Я неплохо научилась скользить по волнам: справедливости ради — под принуждением. Прошлый месяц в Аспене напомнил мне, какой я была — каким важным мне все казалось, как я не представляла себе жизни без смысла и цели, как настойчиво старалась все просчитать, как мое ныо-эйджевское мировоззрение недвусмысленно говорило мне, что все на свете имеет цель. Я помню распространенную в Финдхорне молитву, которая кончалась словами «И пусть сбудется план Любви и Света». Буддизм и рак обучили меня искусству жить в условиях неизвестности, не пытаться управлять потоком жизни, принимать все как есть и через это обретать внутренний мир посреди жизненных тревог и разочарований. Помню, как важно было для меня действовать, насколько моя самооценка зависела от того, что я делаю, как я забивала все свое время разными делами, как нужно мне было каждую секунду чем-то заниматься.
Во время симпозиума в «Виндстаре» я думала о летних студенческих программах, которые курировала. С некоторым раскаянием я вспоминала, что составляла их расписание так, словно программа будет полезна, только если студенты будут заняты учебой все время (свои неврозы я переносила на них). Сейчас мне кажется, что я не давала им возможности передохнуть, переварить всевозможные богатые впечатления, не позволяла им просто быть, общаться друг с другом, наслаждаться красотой, красками, чистым воздухом и звездными ночами Колорадских гор. Еще я, конечно же, ясно видела, что так же постоянно поступала и по отношению к себе.
Но я учусь. Я решила, что следующий год, когда буду сосредоточена на исцелении и лечении энзимами, проведу как образцовая пожилая леди на отдыхе. Вставать буду как можно позже, а работать как можно меньше; в полдень буду делать паузу, чтобы спокойно выпить чаю. Ездить тоже буду как можно меньше, только на лечение, ретриты или к семье: ненавижу, когда приходится собирать вещи, бояться, что забыла что-то положить, и делать кофейные клизмы в непривычной обстановке. Холодными зимними вечерами я буду затапливать камин, сворачиваясь клубочком рядом с Кеном и своими собаками, слушать, как трещит огонь. Я скорее буду пить чай и любоваться горами, чем читать. Я постараюсь воспроизвести более размеренный ритм жизни Финдхорна (не безумный, перегруженный встречами режим, который, как мне кажется, привнесен многочисленными жившими там американцами, а более цивилизованный, спокойный британский ритм), когда есть время отдохнуть и помедитировать, поразмышлять, пообщаться с друзьями, погулять в парке и насладиться вечерним солнечным светом.
Я вспоминаю один недавний вечер в Аспене: мы сидели у костра рядом с домиком Брюса, Каир забрался на колени сначала к Кену, а потом ко мне. Наша гостья из Англии говорила, что по первому впечатлению американцы показались ей совершенно безумными: они все время заняты делами и бегают как угорелые.
Я была как раз такой американкой, вечно настаивала на том, чтобы «делать дело». Мне всегда казалось безумно важным вложить всю свою энергию в «правильное русло». К примеру, в летних лагерях, когда все добирались до места стоянки и почти тут же разбегались, чтобы поиграть, я прилежно собирала хворост для костра, помогала расседлывать лошадей и ставить палатки. Почти каждый раз в конце лета мне вручали награду как одной из лучших девочек, и я добавляла в свою коллекцию очередную серебряную с бирюзой булавочку. Такая вот хорошая маленькая девочка! Но теперь, из-за болезни и усталости от лечения энзимами, мне кажется, моя жизнь стала проще, чище и просторней, в ней появилось больше воздуха взамен ушедшей тяжести. Мне все легче и легче избавляться от всякого барахла — к примеру, раздавать свои фотопринадлежности, вместо того чтобы цепляться за вероятность того, что они мне еще могут понадобиться, раздаривать одежду, которую когда-то с удовольствием носила, дарить безделушки, шарфики и драгоценности детям своих ближайших друзей. В моих шкафах и буфетах стало свободно! Жизнь становится не такой напряженной, не такой плотной, а более легкой, открытой и радостной, по мере того как моя самооценка все меньше зависит от того, сколько я сделала, я раздаю все больше и больше старого барахла, дела все откладываются, откладываются и откладываются, но мир от этого не рушится. Я сижу в тишине с чашкой чая и собакой, свернувшейся у моих ног, на залитой солнцем веранде и наслаждаюсь мирным, прекрасным видом на лес, который открывается прямо передо мной и непрестанно меняется от рассвета к закату, а потом и в лунном свете.
26 сентября
Думаю, этот раздел можно назвать «Когда незнакомец хочет тебе помочь, не бойся говорить «нет», или Учись доверять психической иммунной системе!».
Не понимаю, почему меня так беспокоит, когда здоровые люди, считающие, что они все понимают и их позиция неуязвима, заставляют людей, больных раком, чувствовать себя виноватыми или неадекватными, — но эта проблема меня волнует. Наверняка это из-за того, что мне самой приходилось чувствовать себя виноватой или растерянной, когда люди — порой из самых лучших побуждений — давали советы или выносили завуалированные приговоры. Возможно, корни этого ведут в детство, когда я остро ощущала свою неадекватность; думаю, мне хочется защитить маленького ребенка, сидящего во мне и в других людях, помочь ему почувствовать свои силы, разобраться, узнать правду о своей слабости и силе. Мне хочется сделать это для ранимого ребенка, который живет в каждом из нас, и особенно в тех, кто стал еще более уязвимым из-за болезни. «Не слушайте то, что говорит про вас каждый встречный, которому кажется, что он все понимает! — хочется сказать мне. — Доверяйте себе, пропускайте их замечания через призму своего понимания и не бойтесь отбрасывать их, если они кажутся вам вредными или если они делают вас слабее, пугают и лишают веры в себя. Пускайте в ход свою психическую иммунную систему, чтобы она принимала действительно полезную помощь и отторгала такую «помощь», которая наносит вред».
Вот, к примеру. Во время симпозиума подруга познакомила меня с двумя целительницами. Одна из них провела со мной бесплатный сеанс, вела себя деликатно, и я ей поверила. Я почувствовала, что она не собирается делать мне плохо или манипулировать мною в своих целях. После второго, очень полезного, сеанса на следующий день я почувствовала такой прилив сил, что мне захотелось танцевать (мы с Кеном тем же вечером сходили на дискотеку!). И — Господи! — как же мне захотелось взять лыжи, спуститься на них с горы и чтобы ветер дул мне в лицо!
Вторая женщина, с которой я на самом деле была уже несколько лет шапочно знакома, была психологом, у нее была мастерская по образцу эрхардовских[140]. Впервые я увидела ее в обществе Линды [Конджер], своей лучшей подруги, — это был короткий перерыв между выступлениями, и я что-то беззаботно болтала про сон, который мне приснился той ночью. Неожиданно эта женщина прервала меня и с нажимом спросила: «Вы знаете, что сейчас внутри вас плачет ребенок?» — «Нет, — ответила я, — мне очень хорошо на душе». Она сказала: «А ведь он плачет. Я отчетливо его ощущаю, ему два или три года. И еще я чувствую, что у вас внутри бушует насилие». — «Раздражение?» — спросила я. — «Нет, насилие, яростное насилие, гораздо более мощное, чем раздражение». Продолжать разговор было уже нельзя, потому что начиналось следующее заседание. Позже она спросила меня, не обидели ли меня ее слова, и хорошая девочка внутри меня ответила: «Да нет, что вы».
И только в тот вечер я поняла, как я была зла — зла на нее! На следующий день я отвела ее в сторонку и объяснила так внятно, как только могла, что независимо от того, верно ли ее замечание или нет, суть не в этом. Суть в том, что я почувствовала себя оскорбленной, лишенной сил и подвергшейся вторжению с ее стороны. Я не просила ее быть моим психотерапевтом, я не приглашала ее в свой внутренний мир. Между нами не установилось доверительных отношений — мы вообще были едва знакомы. И еще, попыталась объяснить я, она вывалила все это на меня в совершенно неподходящей ситуации. Более того, она поставила себя так, словно она безусловно права — мне трудно представить себе человека, который ответил бы «да», когда вопрос задан в такой форме. Весь этот эпизод показал мне со всей ясностью: такому психотерапевту, как она, доверять нельзя — прямая противоположность моим чувствам по отношению к первой женщине. Я была довольна, что сработала моя психическая иммунная система, хотя мне хотелось бы, чтобы она не так долго раскачивалась! Еще раз повторю: может быть, она была права, не знаю, но выбранный ею способ общения ясно показал, что она озабочена тем, чтобы продемонстрировать свою власть и свою правоту, а не помочь другому человеку заглянуть вглубь себя.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |