***
Под машиной я просидел до самого рассвета. Наутро, благодаря полиции, меня вернули обратно в город. Глаза резало от солнечного света, веки опухли от слёз, одежда вся грязная и помятая. Но мне было плевать. Не заботило и то, что я говорил на английском, что не удосуживался повторить что-то этим немецким стражам порядка. Было невыносимо чувствовать пустоту. Из участка я направился в квартиру, которую нам снимал Йост. Оплата была внесена, но там никто не жил, и Йосту было как-то всё равно, если я её на время займу. Достав бутылку виски, я за час осушил её до дна. Но ни один алкогольный напиток не был способен заглушить ноющую рану на сердце. Я пробовал ещё и ещё, в конце концов, это затянулось на две недели. Я никому не звонил, никого не пускал, не отвечал на сообщения. Больно? Надо же.. такое привычное слово.
***
Наконец, взяв себя в руки, я кое-как привёл себя в порядок, надо было забрать все свои вещи и перевести сюда. Начать чистую страницу в жизни, и начать её по-новому. Собрав свои косички под кепку, я набрал Биллу на домашний, чтобы проверить дома ли он. Но никто не подошёл к телефону. Значит, можно смело идти за вещами, а заодно и ключи оставить от дома.
POV Bill
Хоффман избил меня после выходки Тома, но убрался с глаз долой и больше появлялся. Я не выходил из дому, бесконечно названивая Тому, мне хотелось с ним поговорить, я же теперь могу, хоть и не знал, что сказать, ведь я так люблю его. Не могу без Тома… но он не отвечал на звонки, не читал сообщения, а я не находил себе места. Это страшно. Он отказался от меня, даже не выслушав, не попытался понять… Я не стОю его существования, я вообще потерял всё, что у меня было. Отныне у меня не осталось ничего, кроме любви к Тому, даже желание жить не было.
Сидя у окна, я смотрел на дождь. Он беззаботно играл каплями по стеклу, но не мог смыть ни мыслей, ни чувств, ни боли… Зазвонил домашний телефон, но сил не было. Я лишь тяжело вздохнул и направился в ванную. Нескончаемые слёзы стекали по моим впалым щекам, пока ванна наполнялась водой по самые края. Не закрывая кран, удобно примостившись в широкой ванне, я закрыл глаза, думая лишь о Томе, и с секундным сомнением, погрузился под воду. Выпустив воздух, даже всплывать не хотелось. В ушах шумело сердце, пока ещё текущая по венам кровь. Но скоро она остановится, ей не зачем это больше делать. Боль стала как-то отступать, было немного страшно, но если Тому лучше без меня, то я и вовсе не нужен этому миру. В глазах медленно темнело, ведь воздуха не осталось в лёгких, и слабость в руках и ногах опоясала всё тело:
- Том.. – одними губами прошептал я, полностью теряя сознание.
POV Tom
Тихо повернув ключ в замке, я потихоньку пробрался в дом. Я не стал осматривать бардак, который творился вокруг. Лишь направился к своему шкафу, достал два чемодана и стал быстро упаковывать одежду, и всякие прелести, привезённые некогда мною из дому. Шум воды… Кажется, или нет? Я пошёл на звук и увидел, как из-под двери в ванную сочится воды. Дёрнув ручку двери на себя, я увидел Билла, бездыханно лежащего под водой.
- Господи! – бросившись к брюнету, я вытащил его из воды, перегнув через колено, пытался выкачать из лёгких воду. Ритмично нажимая на грудную клетку, изо рта у него выливалось немного воды. – Билл.. ну, разве так можно?!
Продолжая искусственное дыхание, я добился того, чтобы Билл, наконец, закашлялся. И усадил его спиной к стене, но он не поднимал глаз.
- Ну? Живой? – я убрал с лица чёрную мокрую прядь волос.
Билл отрицательно махнул головой. И мне вдруг вспомнилось, как он махал точно также защищая этого урода. Необъяснимая волна злости накрыла меня, злости на Билла, на Хоффмана, на себя…
- Какой же ты всё-таки слабый… - я поджал губы, опёрся о колени и поднялся. Взяв чемоданы, я направился к выходу, я даже не посмотрел в его сторону. «Жить будет» - мелькнуло у меня в голове. И я захлопнул дверь.
***
Выйдя на улицу, я не смог сделать и шагу от двери. Закрыв глаза, я остановился, опёрся на неё спиной. Чёрт! Билл.. Билл.. Билл… От эмоций я тяжело дышал. Мне так сложно было принять хоть какое-то решение. Может, я просто был не готов к самостоятельной жизни, когда согласился уехать из родной страны? Нет, надо поговорить с ним, но смогу ли я?... Надо, надо!… Бросив сумку на пороге, я не долго думая быстро открыл дверь, пока не передумал. Не глядя, делаю шаг через порог и едва не сталкиваюсь с Биллом, который стоял всего в нескольких сантиметрах весь мокрый, и собирался выйти вслед за мной на улицу. Мы встретились взглядами, а у меня аж дыхание замерло. Не сводя глаз с его измученного вида, я сделал несколько шагов назад, позволяя ему выйти за дверь. В его почерневших глазах что-то появилось, что-то такое, чего не было ещё минуту назад. А я молчал, вглядываясь в его бледное лицо, и он не проронил ни слова, опустив взгляд. Но эта неловкая пауза затянулась.
- Билл… зачем ты это сделал? – я выдохнул, первым нарушив тишину, но это прозвучало как-то бескрасочно.
Билл поднял взгляд:
- Том, не уходи, я… я хочу объяснить, - его голос наполнился слезами, а на щеках показались блестящие мокрые дорожки. Он отвёл взгляд в сторону, а после и вовсе принялся рассматривать асфальт под ногами. Не поднимая глаз, он с огромным трудом рассказал, что на самом деле происходило, как шантажировал его Хоффман, как всё произошло в первый раз, как Билл даже не мог закричать…
- Он сказал, что я теперь его личный плюшевый мишка… - Билл зажмурился, а с чёрных, как ночь, ресниц слетела слеза.
У меня сердце сжималось при каждом слове, наполненном воспоминаниями. Было безумно жаль Билла, он выглядел беспомощней слепого котёнка, но я… Я не мог понять только одной вещи:
- Почему ты не сказал мне?! – тихо, но отчаянно вырвалось у меня. Я был уже почти готов всё простить и всё забыть, но что-то мешало мне поломать стену, что так стремительно выстроилась между нами за эти несколько дней.
- Я не мог! У меня не было выбора, Том! – на грани истерики. Билл моляще взглянул мне в глаза.
У меня брови вверх поползли от такого заявления, даже рот приоткрылся невольно. Неужели я не заслужил доверия в его глазах за всё это время?
Качнув головой из стороны в сторону, я приподнял его пальцами за подбородок, заставив посмотреть мне в глаза.
- Если ты сам делаешь свой выбор… Как мне доверять тебе? – тихо и разочаровано я проговорил Биллу в лицо. Будто в последний раз я изучал любимые черты лица, розоватые полные губы, чёрные глаза, в которых отражалась целая вселенная, бездонный космос без надежды на свет хоть одной путеводной звезды.
Билл, не шевелясь, смотрел на меня, он не стеснялся тех слёз, от которых блестели глаза и щеки, от которых опухали голосовые связки:
- Никак, - Билл отрывисто проговорил, и короткое острое лезвие его равнодушным тоном пробежалось по моей душе.
Билл отстранился, сделав шаг назад. Ещё пару секунд смотрел мне в глаза, а потом развернулся и вошёл в дом, аккуратно и тихо закрыв за собой дверь.
Земля ушла из-под ног, я будто «повис» в воздухе от услышанного. В душе образовалась пустота, которая гасила только что возникшую искру надежды на светлый исход всей ситуации. Всё словно потеряло свой темп, как в замедленной съёмке, я потянулся за сумкой и чемоданом, и безразлично отнёс их в машину, завёл мотор и тронулся с места. Даже не было слёз… По дороге в свой новый дом я всё ещё прокручивал в голове слова Билла. Ком слёз поселился в горле, но они не рвались наружу, им было удобно душить меня здесь внутри. Неспешно доехав до дома, я вошёл в пустую квартиру, так и оставив привезённые вещи в прихожей. Распахнул окно и впустил немного свежего воздуха в помещение, но дышать легче не стало. В приоткрытом ящике виднелась пачка сигарет, забытых здесь, видимо, Георгом. Впервые за последнее время я вновь потянулся к никотину. Я щёлкнул зажигалкой, и ядовитый дым проник в лёгкие. Нет, он не убьёт, он ничего не убивает – ни чувства, ни меня самого…
Глаза закрывались, за целый день накопились усталость и нервное напряжение, и даже вновь осушенный стакан алкоголя не помогал ни грамма. Я так и заснул, сидя на мягком диване под окном, который мы с Биллом втайне от ребят передвинули сюда, чтобы было свежо отдыхать…
***
Утро было таким же грустным, как и вчерашний вечер, сон был беспокойный, и проснулся я, ощущая, что по мне ночью будто каток проехал. Но одно я решил для себя. Это всё неправильно до кончиков его длинных волос. Да и с самого начала всё верх дном. Билл сам поставил точку в этой истории, пусть не жирную, не огромную, но всё же теперь он будет пытаться строить жизни без меня. Иногда я очень хорошо чувствовал его, меня это самого удивляло. Именно так мы с ним создавали песни. Как и в те моменты, я сейчас был уверен, что Билл открывает чистую страницу в своей жизни. И мне не стоит ему мешать, нужно тоже двигаться дальше. А боль… время лечит. Я хмыкнул. Впервые в жизни мне предстояло проверить это предположение…
Я созвонился с Дэвидом, и поехал к нему в офис. Пробки на дорогах я стал ненавидеть с этого времени. Думать не о чем, кроме собственной жизни, а музыки никакой у меня не было с собой. В голову лезли только одни и те же мысли. Я был бессилен перед ними и часто бил ладонями по твёрдому рулю автомобиля...
Да, было бы логично вернуть машину владельцу, но она оставалась теперь единственным предлогом вернуться к Биллу, и я не спешил использовать его. Ведь знаю, однажды я решусь, но не сейчас...
- Здравствуй, Том, - Дэвид уже заждался меня.
- Здравствуй, Дэвид. Ты изви… - я не успел договорить, открыв дверь полностью, я увидел, что рядом с ним стоял Хоффман. У меня инстинктивно сжались кулаки. Я с презрением прожег его быстрым взглядом.
Дэвид сразу же это заметил, хоть и выглядел он очень устало и даже отчасти раздражённо.
- Он уже уходит, Том, проходи, - Дэвид кивнул мне на кресло возле своего стола, заметив моё желание уйти из кабинета. Но я так и остался стоять в дверях. Хоффман демонстративно прошёл мимо меня, остановившись и насмешливо хмыкнув мне в лицо. Я не отводил взгляда, мне нечего бояться. Я его теперь и убить могу, дайте повод только. А он пялился на меня, кривя губы в подобии улыбки.
- Пошёл вон, - с отвращением прошипел я сквозь зубы бывшему продюсеру так, чтобы слышал только он. – С*ка… - одними губами в след закрывающейся двери.
- Том, поясни, что стряслось? Откуда такая срочность? – да, разговор со мной, судя по тону его, был гораздо приятнее. Он потянулся за стаканом с водой.
- Дэйв, я… - я пожал губы. – Я хочу разорвать контракт в одностороннем порядке.
Дэвид поперхнулся глотком воды, закашлялся, и ошарашено посмотрел на меня.
- Повтори?
- Ты всё слышал. Я больше не буду играть в группе, хоть Билл и может петь.
- Билл может петь?! – ещё больший шок отобразился на лице Йоста.
- Он не звонил тебе? – сердце кольнуло, Билл не просто так не позвонил Дэвиду...
- Нет, не звонил… Как это случилось? Когда он заговорил? – Дэвид обошёл стол и сел на его край, внимательнее слушая меня.
- Две недели назад, когда… - я запнулся, не знал, как сказать это, да и не надо ему знать…
Йост изменился в лице.
- «Когда»… что? – вот, бл*дь, допытливый!
- Когда эта тварь, которую ты нашёл себе в сопродюсеры, изнасиловала немого Билла! Моего Билла! – меня сорвало, и я перешёл на крик и махнул руками в сторону закрытой двери.
У Йоста глаза на лоб поползли, но затем он, словно придя в себя, спросил:
- Какого чёрта..?
Я не знал, к какой части моей реплики он задал вопрос, но я не нашёлся, что ответить, лишь вздохнул.
- Он шантажировал его, - немного успокоившись, я пытался как-то объяснить Дэвиду, что не все на свете хорошие. Больше, чем уверен, у Йоста на Билла были те же планы, но сейчас, всё ещё мой, про был единственным человеком, которому я вообще мог что-то сказать. В любом случае что-то толкало меня верить ему.
- Чем? – ледяной тон… Как ему это удаётся?!
- Нашими отношениями, - я взял себя в руки.
Йост взглянул на меня широкими глазами и вздёрнул брови:
- Чем-чем?! – какой-то пренебрежительный тон.
Я, кажется, аж побледнел, но промолчал: он прекрасно слышал, что я сказал.
- А я тут при чём? – недоумённо парировал Йост.
Ну и дебильный же у нас продюсер!
- Бл*дь, Дэйв, он тебе грозился рассказать, прессе, кому угодно – всем подряд!
Йост сдерживая смех, наигранно закашлялся:
- Ну, и что?
Я смотрел в его нисколько ни удивлённое лицо:
- П*здец… - я безнадёжно вздохнул, разведя руками.
- Да, Том, это п*здец! – Йост сменил свой тон на серьёзный. – Я, по-вашему, не знал о вас с Биллом?
Моя челюсть стремительно направилась к полу:
- Ч-что?
- Нет, ты меня поражаешь, Райли! Томас, очнись! Вы действительно думали, что я ни сном ни духом о том, что вы… ну, это… Ну, ты понял, короче.
Я неуверенно кивнул.
- Я что на такого идиота похож?! – Дэйв изогнул бровь.
Теперь я отрицательно махнул головой. А про залился нервным смехом.
- Том, да я знал об этом едва ли не с самого начала. И даже не спрашивай, откуда. Но меня это нисколько не беспокоило. Меня касалось только ваше продюсирование, а так - хоть на потолке спите!
Я сглотнул:
- Дэвид, мне всё равно сейчас, кто и что знал. Я хочу уйти из группы.
- Ты не можешь этого сделать, - неприкрытое волнение в голосе йоста легко улавливалось. Он, очевидно, думал отговорить меня от этой идеи, сказав, что был в курсе всего.
- Это ещё почему?
- Ты разоришься, оплачивая неустойку.
- Дэйв, это тебя волновать не должно. Я хочу разорвать контракт!
- Нет! Том, ты не посмеешь…
- Да, Дэвид, ДА! И мне плевать, что ты мне сейчас скажешь, я больше не участник группы Tokio Hotel, ясно? И не хочу иметь с этим ничего общего!
- Ясно, - холодно отчеканил про, отворачиваясь к огромному окну за своей спиной. – Я действительно не думал, что Петер такая мразь…
Я промолчал в ответ на это признание.
- Да, я догадывался, что жизнь его сильно изменила, но надеялся на него. Я же предупреждал его… - Дэвид шумно сглотнул, чиркнув зажигалкой, он сделал первую затяжку. – Он сегодня пришёл ко мне, рассказывал об этом… Я лишь в лицо рассмеялся ему. Не хочу его знать больше. Я его выгнал за то, что он так подло поступил… Это ваша жизнь, и даже я смерился с этим ещё в самом начале. Но я и подумать не мог, что он так низко падёт… Господи…
Дэвид потёр лоб. Мне как-то стало совсем не по себе… Странно это всё.
- Дэйв, я всё равно хочу уйти. Я не останусь.
- Я понял, Том, хватит мне об этом повторять. Хочешь идти, уходи. Но Билла я не пущу никуда, так и знай. Завтра в нотариальном порядке всё оформим.
- Прощай, герр Йост.
Йост промолчал. Я не знаю, о чём он думал, да мне было всё равно. Он оказался гораздо человечнее того подонка, на которого он нас с Биллом фактически бросил. Но это не оправдывает его. Нет, всё, я устал. Не хочу больше думать. Спустившись вниз, я сел в машину и направился домой.
POV Bill
Закрыв дверь, я медленно сполз по ней на пол. Силы будто покинули меня. Сердце отдавалось гулкими ударами в ушах, создавая единственный шум в этом пустом и безжизненном доме. Мне вспомнилось абсолютно всё, и слёзы подступили с новой силой.. а я думал их во мне уже не осталось. Мне сейчас оставалось смириться с мыслью о том, что Тома больше не будет. Даже не знаю, откуда такая уверенность, но я это почувствовал, как страшный вердикт моему существованию. А прозрачная вода уже болезненно стекала из глаз по щекам. Страшно стало и одиноко. Ведь теперь я точно не нужен никому. Я не знаю, сколько часов просидел вот так, рыдая в собственные ладони, закрыв ими лицо. Весь мир перевернулся с ног на голову. Том не захотел меня простить, значит.. он не любит? И глаза защипало с новой силой. А ведь он никогда и не говорил, что любит… Вдох-выдох… Надо жить дальше? А зачем? Не зачем… Нет, нужно найти цель…
В доме было темно, близилась полночь, а я пусто смотрел сквозь пустое пространство. Здесь всё ещё пахло Томом. Я поднялся и прошёлся по комнате, остановившись у окна. Небо… Оно было ясным и звёздным: миллиарды ярких огоньков на иссиня чёрном ночном небе. Они радовали глаз своей уникальностью, взгляд на них – это попытка постичь что-то истинное, до чего в обычное время не хватает ни желания ни возможности… Вот и из меня, из нас Йост хотел сделать таких же звёздочек, чтобы мы сияли, озаряя небосклон шоу-бизнеса, и признаться, у него это получилось… Только я подвёл всех… Но проблема лишь в том, что каждая маленькая светящаяся точка на небе уже не существует на самом деле, это лишь её свет доходит до нас через миллионы лет. Что ж, значит и я буду светить и радовать публику, будучи мёртвым в собственной душе.. А ведь нужен только дин человек, чтобы ожить.
Я глубоко вздохнул, уперевшись лбом о холодное стекло окна. Не хотелось больше думать ни о чём, только глаза слипались от нехватки сна: на горизонте зажёгся едва уловимый луч рассвета, словно призрачная искорка надежды на перерождение. Через несколько минут уже виднелось солнце. День начинался новый, как и тысячи предыдущих. Если я не умер – значит, должен жить. Я лежал на мягком пушистом белом ковре, устало подтянув себе под голову подушку с дивана. Свернувшись колачиком, я уже не мёрз, я просто не чувствовал ничего, только невероятную силу, с которой свинцом налитые веки опускались на глаза, пряча от меня свет утреннего солнца. Завтра надо будет что-то сделать… Что-то, что сможет изменить мою жизнь, что сможет заставить думать о Томе, о моём Томе.
***
Я проспал почти целые сутки. Организм отказывался возвращаться к реальности из царства Морфея. Но, что странно, почти ничего и не снилось. Я проснулся от ласкового и мокрого языка на своей щеке. Не открывая глаз, я слабо улыбнулся:
- Том… А я подумал, что…
- Тяф! – я открыл глаза, и радостная маска растворилась в воздухе.
- А.. Скотти… Это ты, - я потянулся и почесал за ушком любимому щеночку. – ты наверное голодный? – я хрипло спросил у него, на что в ответ услышал звонкое «Гав!»
Что ж, Скотти – единственное, что осталось у меня, но и он у меня остался от Тома. Покормив собаку, я понял, что сегодня я ничего не сделаю. Всё оставшееся время я проводил, занимая себя, чем угодно: от уборки до нанесения макияжа. Но на душе от этого легче не становилось – каждая вещь, что попадалась на глаза, хоть отдалённо, но напоминала мне о Томе. Нет, слёз уже как-то не было, но грусть стала моим спутником похоже надолго. От безысходности, что иногда переполняла меня, хотелось лезть на стенки, но, доведя до изумительной чистоты целый дом, я пошёл в душ, смыть с себя негатив. Скотти царапался в дверь, но я его не пустил, я пытался насладиться тёплыми струями воды, но даже душ мне напоминал о Томе, о нашей первой близости, о тех эмоциях…
Я до сих пор не мог поверить, что Том мог обманывать.. Зачем ему врать мне? Зачем играть? Я же не вещь.. Зачем он тогда заступался, если всё была наигранной фальшью..?
Я, наконец, прилёг на свою кровать, не переставая гипнотизировать телефон на прикроватной тумбочке. Нет, это сильнее меня!
Беру мобильный и пишу смс:
«Том, прости меня… не бросай, прошу, я не смогу без тебя… люблю…»
Никогда в жизни я не просил прощения, я как-то не умел это делать и всегда думалось, что я прав, а остальные принимайте меня, каким я есть. Но Том переделал меня. И это сообщение было последней ниточкой в наших отношениях.
Нажимаю «Отправить», жду отчёта.. но его всё нет. Том, ну, пожалуйста..
Через 15 минут телефон пищит о доставке «Ваше сообщение не доставлено».
Зажмуриваю глаза, откинув телефон в другой конец кровати. Значит, новый день принесёт новые силы.
***
На утро меня разбудил звонок Йоста:
- Доброе утро, Билл.
- Да.. Доброе, Дэйв. Я как раз думал тебе позвонить…
- Конечно, - хмыкнул продюсер, - прямо из сна, наверное, - он как-то ненормально улыбался в трубку.
- Что-то случилось?
- Нет, ничего. Мне нужно с тобой встретиться, поговорить о работе. Ты же не против?
- А… Не против, конечно, - работа! Это единственное место, где я с Томом ещё буду вместе. Может, он увидит меня и простит? А может.. может..
- Отлично, тогда, через 2 часа в офисе. Идёт?
- Нет, Дэвид, я к Элли сейчас ехать буду, к четырём часам буду у тебя, договорились? – я стал как-то воодушевлённее разговаривать.
- Хорошо, тогда и парней к четырём позову.
- Угу.. – и короткие гудки.
Так, депрессию в сторону. Сегодня я увижу Тома, поэтому выглядеть мне нужно лучше всех. Улыбнувшись, я навёл марафет на собственном лице, вот только на голову пришлось шапочку надеть, всё-таки с дредами надо будет сегодня что-то сделать – отросли совсем, пора б и их уже в порядок привести. Но это после Элли и Йоста.
Наведав сестру, мне стало намного легче на душе: она обрадовалась мне, не хотела отпускать.. Даже и не предположил бы, что она нездорова… Но время не вечно, и когда мне нужно было уходить, она стала буйно истерить. Санитары связали её, врач вколол успокоительное и просил приехать завтра.
Заскочив на пару часиков в салон, я, как новая копейка, приехал в офис. Как всегда, опоздал. Йост и ГГ обрадовались мне, но Тома среди присутствующих не было. Зато сидел на отдельном диванчике какой-то паренёк с косичками, как у Тома, и самодовольно улыбался.
- П-привет всем, - грустно выдавил я. Парни сразу налетели обнимать меня, ерошить волосы, а этот новенький парень, что мирно сидел в кресле, не выказал никакого восторга при виде меня. Нет, ну не отморозок он после этого?
- Наконец-то, Билли! – Йост подошёл и похлопал меня по плечу, усаживая на диван.
- А где Том? – как-то наивно и испуганно получилось у меня проговорить всё ещё любимое имя.
Йост переменился в лице:
- Он.. Билл, Том ушёл из группы.
- Дэвид, ты верно шутишь? Как это ушёл? Почему? А группа? – на меня будто корыто ледяной воды опрокинули. Сердце трепетало в груди, было больно осознавать, что даже так я Тома не увижу. Господи…
- Билл, мне кажется, тебе виднее, почему, - Йост проговорил это тихо, приблизившись ко мне вплотную. А я опустил глаза, на которые уже накатили слёзы отчаяния. – Это Тим, - про указал на паренька, сидящего в кресле. – Будет новым гитаристом в группе. Тим, это Густав, Георг и Билл. Надеюсь, раззнакомитесь получше в рабочей обстановке. А пока вот наш план действий, - Йост уселся на своё кресло, закинув ноги на стол. – Билл будет вокально восстанавливать голос. Это просто необходимоПарни постараются сыграться, как ни как Тиму придётся навёрстывать достаточно много. Надеюсь, Георг и Густав помогут тебе. Ну, а что касается вашего публичного возвращения – думаю, нам не сильно навредила потеря голоса, и про нас ещё не совсем забыли. Поэтому для начала несколько фееричных появлений на публике просто для видимости, что группа в сборе, ну, а потом, работа и уже запланированный тур. Как известно, с того времени всё осталось в силе, поэтому нужны лишь новые даты и побольше счастливых улыбок, Билл.
Я и не заметил, что Дэвид прожигает меня взглядом, пытаясь привлечь к себе внимание.
- Дэйв, можно тебя на пару слов?
Йост изогнул бровь, но всё же поднялся и вышел за дверь.
- Что такое, Билл? – серьёзность его тона стала меня пугать.
- Ты так говоришь, будто ничего не произошло! Как ты мог отпустить Тома из группы, я не понимаю?!
- Билл, что за претензии? Я его должен был силой удерживать? Он выплатил всё до последней копейки, к тому же…
- Ты с него ещё и деньги взял?! – меня не волновало, что в кабинете было слышно наш разговор.
- Билл, - сухо оборвал меня про, - это его решение, и не смей осуждать его за это.
Повисла пауза, тяжелая, болючая, напрягающая тишина. Из-за двери я услышал гадкий голосок нового гитариста: «Он всегда такой хамовитый?» И тихий смешок, только парни не засмеялись, Густ что-то буркнул, а Георг проговорил: «Он отличный парень, между прочим».
Помедлив пару секунд, Дэвид открыл дверь и вернулся обратно в кабинет, а я остался стоять здесь, в коридоре, в поиске нужного мотива, чтобы не раскиснуть.
***
Мелькали дни за днями, за две недели работы с опытным специалистом, мне удалось восстановить свою голосовую состоятельность. Как бы хотелось сейчас радоваться этому вместе с Томом, чувствовать на себе его взгляд, его улыбку, его губы… Он мне часто снился, но вот только и оставался он в моих снах, ведь жестокая реальность никак не хотела мне его возвращать. Без Тома было страшно и трудно, меня постоянно ломало, ведь всем известно, что любовь - это наркотик. Поначалу возникает эйфория, легкость, чувство полного растворения в любимом человеке. И постоянно хочется больше, еще больше... А пока ты не успел втянуться, ты уверен, что сможешь в любой момент обойтись без него. Ты думаешь о любимом существе две минуты и на три часа забываешь о нем. Но постепенно ты привыкаешь к нему и попадаешь в полную от него зависимость. И тогда ты думаешь о нем три часа и забываешь на две минуты. А если его нет рядом, ты испытываешь то же, что и наркоман, лишенный очередной порции зелья. И в такие минуты, как и наркоман, который ради дозы способен пойти на грабеж, на убийство и на любое унижение, ты готов на все ради любви. Вот только я не мог увидеть выхода. Мне приходилось зависеть не только от собственных чувств, которые выход свой видели только на бумаге в виде стихов к песням, к которым Том безупречно бы подобрал аккорды. Но у нас была одна мелодия, записанная ещё Томом, до моей потери голоса, но слов на неё не было. Ни один удачно подобранный стих не ложился то по размеру, то по смыслу. Именно к ней я и пытался сочинить слова. Эту песню должны услышать многие.
Месяц спустя.
Вернувшись к работе, страшно было немного вновь стать у стойки микрофона, но Йост зачем-то помогал мне во всём. Хотя чему я удивляюсь? Я – его деньги, как и Том когда-то…
Пресса почти не задавалась вопросом, куда девался Том. Меня это страшно раздражало во многих интервью – как будто и не было этого человека, как будто вся музыка была придумана этим Тимом. Однажды, наивная девушка-журналистка вчитавшись в авторов песен на нашем диске, спросила про Тома Райли. Йост перебил её, даже не дал мне слово вставить.
Мы выступали много, даже слишком много. Гудели о нас и газеты и журналы. Появилось много фанаток, конечно, и много ненавистников. Людей, не воспринимающих ни группу, ни меня в частности. Я улыбчивый мальчик на камеру, запирался в своей комнате и всё так же тоскливо хныкал, до сих пор отнекиваясь от мысли, что Том не рядом. А на утро одевая маску жизнерадостности, не давал повода даже ГГ усомниться в моей искренности.
Даже Элли верила, что всё хорошо. Только про Тома пришлось соврать, что он вернулся домой, в Лондон. Она так любила меня, как ребёнок вешалась мне на шею и боялась отпускать. А я крепко обнимал её и обещал, что приеду на следующий день. Она стала немного другой, и медики тоже отмечали положительную тенденцию. Однажды врач проболтался, что приходили из полиции, и ещё немного и моя сестра сможет дать показания, хотя бы фоторобота составить на тех, кто убил Марго. Что ж, это было бы очень здорово.
Я не забывал ни о чём, к маме на кладбище ходил каждую неделю, и группа знала, что в субботу на репетицию нужно приходить на 2 часа позже. Но неожиданно мне было увидеть там Тома. Приехал бы я на пару минут раньше – не наблюдал бы его отъезжающий автомобиль…
Казалось, всё вернулось на круги своя – работа, успех, голос... Но не хватало только одного, того самого кусочка, который заставит меня вновь что-то чувствовать, наслаждаться жизнью не на обложках глянцевых журналов, не в историях о нашей группе, а наяву, в реальности, в настоящей жизни.
***
Однажды ночью мне позвонили из полиции. Меня всего снова передёрнуло, услышав ледяной голос полицейского. ЧТО могло произойти на этот раз?
- На Элли Каулитц было совершено покушение.
- ЧТО? Как она? – я спросони не сразу сообразил, что случилось.
- Её состояние стабильное, но преступника мы задержали.
- И.. Что мне делать? – я потирал кулачком заспанные глаза.
- Езжайте в участок.
- Хорошо… - хрипло пробормотал я.
В участке меня ждали давно. Конечно, ведь прошло два с половиной часа. Коренастый низкорослый мужичок с большими усами и противным голосом подошел ко мне и описал всё произошедшее. Но когда мне показали человека, которого задержали с ножом в руках, меня кинуло в холод:
- Фолькс?! - глаза на лоб полезли при виде этой усмехающейся твари. – Ты?
Он сидел, самодовольно улыбаясь, на лице была усталость, но настолько незначительная, что я поражался его выдержки.
- О, нашёлся Билли! – Алик скривился.
- С*ка! – я резко ринулся с хватил его за грудки, прижав к стене. Но полицейские тут же оттащили меня от этого ублюдка. – Ты за всё заплатишь!
Нас обоих держала охрана. Я поверить не мог, что эта мразь посмеет сделать что-то кроме простых угроз.
- Вы его знаете? – спросил меня тот самый усатый мужичок.
- Знаю… - злобно прошипел я сквозь стиснутые зубы.
- Отлично.
Меня мучили допросами до самого утра, глаза уже смыкались, и не помогал даже излюбленный кофе. Тогда меня оставили на 20 минут одного, чтобы я мог хоть как-то вздремнуть, потому что я отказывался на сонную голову подписывать, что бы то ни было. Сквозь так называемый сон я вдруг услышал знакомый голос. У меня в жилах похолодела кровь. Я открыл глаза: перед столиком участкового полицейского стоял представительный мужчина, чей силуэт я безошибочно узнаю из тысячи похожих – Хоффман. Что он тут делает? Скромно прячась за своими ладонями, я прислушался к его разговору.
До меня доносились только обрывки фраз, и всё, что я понял - Хоффман предлагал выпустить Фолькса под залог, и предлагал внушительных размеров сумму.
Меня всего начинало сильно трусить, я не могу поверить! Я незаметно уединился в туалете и набрал Йосту. Но он не отвечал, я от нервного напряжения, сжимая в кулаке телефон, сильно ударил по стене, едва не разбив несчастный мобильный. Прислонившись к холодному кафелю лбом, я от бессилия немо захныкал. Закрыл глаза и попытался успокоиться… Как вдруг я почувствовал на талии уверенную хватку сильных рук, и горячий шёпот в самую шею:
- Вот мы и встретились, Билли…
У меня глаза распахнулись от этого:
- Убери свои руки от меня, урод! – голос звучал уверенно, но отнюдь не отражал он моего внутреннего состояния.
- Неужели тебе не нравится? – его ладони стали гладить меня, спускаясь ниже к паху, залезая под пояс. Я попытался вырваться, но из этого ничего не вышло. Хоффман прижал меня к стене, не давай возможности даже пошевельнуться.
- Пошёл вон, скотина! – мне удалось поймать момент и оттолкнуть его от себя, но он быстро сориентировался и прижал меня обратно к стене, впившись в губы с остервенелым поцелуем. Я упирался в грудь ладонями, но он не реагировал, ни на что. Его руки легко заползли под футболку, изучая моё тело. Я от растерянности не знал, что и делать. Стиснув зубы, я не пускал его настойчивый язык себе в рот. Наконец, он расслабил хватку, и у меня получилось ударить коленом ему между ног.
Хоффман пустил меня, скорчившись от боли, и я направился к выходу. Но перед самым носом у меня распахнули дверь, сильно ударив меня по лбу, отчего я зажал ушибленное место рукой. К нам влетели два полицейских, схватили Хоффмана и, нацепив наручники, увели из этой злосчастной комнаты. А я остался потирать гематому на своей голове.
Как оказалось потом, Фолькс дал показания против Хоффмана, это он нанял Алика. У обвинения было достаточно улик, их обоих, и Фолькса и моего бывшего горе-сопродюсера, и всю их прихвость приговорили к тюремному заключению.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |