Техническая сторона секса 1 страница

Техническая сторона секса

A A A A Размер шрифта: Цвет текста: Цвет фона:

Глава 1

— Зря ты пьешь кофе на ночь. Я только заберу Рози и сразу же обратно. Ты даже соскучиться не успеешь, — сказала я совершенно беззаботным тоном, с удовлетворением отметив, что ставшие уже привычными за эту неделю звенящие нотки в моем голосе совсем не слышны.

— Я уже соскучился, — промурлыкал мне в затылок Рон, помогая накинуть на плечи выходную мантию.

В зеркале, висящем над камином, отразился его восхищенный взгляд.

Не надо быть гением, чтобы связать этот взгляд, щекочущее кожу мурлыканье и горьковатый аромат кофе в дыхании Рона – у моего мужа были свои планы на остаток вечера и красавицу жену.

Кто же знал, что эта чашка кофе будет первой в череде выпитых им в эту долгую-долгую ночь.

***

Все началось неделю назад, когда сова Розы принесла из Хогвартса письмо, адресованное не как обычно — мистеру и миссис Уизли, а только мне.

Причина, по которой Роза не хотела, чтобы Рон первым прочитал ее послание, стала мне ясна, как только я вскрыла конверт. В него помимо письма были вложены две официального вида бумаги.

Одна была приглашением на торжественный прием по случаю празднования совершеннолетия Скорпиуса Гипериона Малфоя, который состоится … в Малфой-Мэноре … шир и т.д. и т.п. на имя Розы Уизли.

Другая представляла собой бланк с печатью Хогвартса, заполненный твердым, крупным почерком Минервы МакГонагалл. Она писала, что моей дочери разрешено покинуть Школу чародейства и волшебства на два выходных дня по семейным обстоятельствам (Мерлин, это что у нашей директрисы чувство юмора такое?) под личную ответственность родителей. О чем они, то есть родители, должны известить администрацию школы в течение двадцати четырех часов.

В первых же строчках своего письма Роза умоляла меня подготовить Рона к известию, что она приглашена в Малфой-Мэнор, и просила передать папе, что она ужасно его любит и ждет — не дождется встречи.

Роза, конечно же, знала, что Рон простит и примет все, что исходит от дочери. Она просто купалась в отцовской любви, отвечая искренним обожанием. Но так же хорошо она знала и то, что Рон не в восторге от ее дружбы с младшим Малфоем, а потому, чувствуя себя несколько виноватой перед ним, хотела с моей помощью смягчить удар.

Потом следовали просьба приготовить к субботе ее серое платье и уверения, что о подарке она побеспокоится сама. Больше на эту тему не было написано ни строчки. А я и не ждала. Роза никогда не скрывала от меня,что их со Скорпом связывает чувство чуть большее, чем дружеская привязанность. Я же дорожила доверием дочери и не вмешивалась в ее жизнь, тем более что ничего глобального, как мне казалось, в ней не происходило.

Ну что ж, очень скоро мне предстояло узнать, как сильно я ошибалась и какой наивной была.

Впрочем, мои родные тоже пребывали в счастливом неведении касаемо того, какие сложные чувства испытывает Гермиона Уизли к хозяину Малфой-Мэнора.

Письмо заканчивалось обычным перечислением школьных новостей и детальным описанием подготовки к выпускным экзаменам. Роза передавала нам обоим приветы от Хьюго и извинялась за то, что не стала писать папе отдельно, заверяя, что в субботу все расскажет ему лично.

В постскриптуме мой шестнадцатилетний ребенок просил нас сказать дяде Джорджу, чтобы тот в ближайшую неделю ничего Хьюго и Лили в Хогвартс не отсылал. Ведь пока они с Алом и Скорпом отсутствуют, нет гарантии, что «эти придурки, прости, мам, за выражение» не продолжат дело Вольдеморта и не разнесут замок в пыль.

Прочитав письмо, я передала Рону прилагаемые к нему бумаги и сказала, что Роза приглашена в субботу на день Рождения и поэтому мы ее скоро увидим. «Ура – ура!»

Реакция Рона была предсказуема: он медленно выпрямился в кресле, его челюсти сжались, глаза потемнели. Я боялась, что он сомнет или испепелит дорогой пергамент, и дружба Розы со Скорпиусом тут была ни при чем. Взгляд моего мужа был прикован к словам «Малфой-Мэнор», ведь для него Мэнор оставался местом, где меня пытали, а он слышал мои крики и не мог прийти на помощь. Местом, в которое он до сих пор возвращался в кошмарных снах.

Еще двадцать лет назад я бы бросилась Рону на шею с утешениями, уговорами и объяснениями, но годы сделали меня мудрее... Я видела, как он из всех сил пытается скрыть от меня свою слабость и знала, что моей задачей было просто немного сместить акценты.

— Ну вот и замечательно, пусть ребенок немного развлечется, — сказала я самым обыденным тоном, забирая, впрочем, на всякий случай из его рук приглашение.

Можно было подумать, что речь идет о детской вечеринке на лужайке перед соседним домом, с обязательными колпачками на головах, тортом с поющими свечками, воздушными шариками и горой подарков в ярких обертках.

Рон криво усмехнулся в ответ на мои слова, но его явно требовалось «дожать», и я добавила:

— Расслабься, Рон, в конце концов, нас никто не приглашал. Но раз уж наш ребенок еще несовершеннолетний, и в позднее время ему требуется сопровождающий, то, если ты не против, я сама заберу Рози из гостей и поздравлю родителей мальчика (я старательно избегала упоминания Малфоев) с именинником.

Рона отпустило. Причем так явно, что я даже улыбнулась.

— Да ладно, — сказал Рон, — все нормально, я с вами. Хочу увидеть своими глазами, как вы с Розой будете спускать с Хорьков шкурки.

Ну что ж, мне удалось «реанимировать» Рона так, что к нему вернулось чувство юмора, и я была этому искренне рада. Но, довольно хорошо зная своего мужа, я была уверена в том, что он, несмотря на свою браваду, ухватится за малейшую возможность остаться дома. И когда на следующий день Рон сообщил мне о возможной субботней встрече с поставщиками, я ничуть не удивилась и уверила его еще раз, что со всем справлюсь сама. В тот момент меня совершенно не волновало, правду ли говорит мне коммерческий директор «Волшебных выкрутасов Уизли», я пыталась разобраться в собственных ощущениях и понять, чего же сама жду от визита в Малфой-Мэнор.

В прочем, долго мне заниматься самоанализом не пришлось, я честно призналась себе, что подсознательно уже давно ищу повода для неформальной встречи с Драко Малфоем.

***

Как я прожила ту предпраздничную неделю – не помню. Май – предотпускное время и у магглов, и у магов. Но, надо признать, что разгребая очередной производственный завал, я имела возможность хотя бы на время отвлечься от проблем, связанных с решением поставленной перед собой и озвученной Роном задачи — снять с Хорька шкурку.

Нет, я не жаждала крови, мне только хотелось услышать от Малфоя слова искреннего восхищения. Такие, как те, что получила от него на шестом курсе, будучи инкогнито. В нашу же последнюю встречу, четыре года назад, он признал лишь мои прошлые заслуги, а сомнительные комплименты были не в счет.

Я должна была предстать перед ним во всеоружии и без маски, мне нужна была чистая победа.

По мере того, как успокаивался Рон, уверившись, что ему не грозит визит в ненавистное поместье, нарастало мое собственное волнение.

Мне всегда казалось, что мы храним свои воспоминания в памяти, как колдографии где-нибудь на каминной полке. Вот они стоят на своих местах — такие привычные. Скользнешь по ним взглядом – запечатленные на них люди бесконечно проживают какой-то памятный момент — ничего нового. Но стоит подойти поближе, присмотреться, и вот уже их взгляды обращены в твою сторону, тебе приветственно машут руками, приглашая вспомнить и пережить «то самое» событие вместе с ними.

Вот и я всю эту неделю, как будто вновь и вновь подходила к заветной полке, брала в руки, стирала пыль с двух колдографий. На одной — шестнадцатилетняя девочка, одетая на Хэллоуин, льнет в медленном танце к юному светловолосому монаху. А на другой – молодая женщина ищет утешения в объятиях целителя. Вглядываясь в их лица, я вспоминала, и вспоминала, и …

В общем, когда пришла пора отправлять Розу в Малфой-Мэнор, мне пришлось собрать все свое самообладание в кулак, чтобы мои родные не видели той паники, которая, казалось, уже плескалась в моих глазах и заставляла голос звенеть, подобно звякалкам гринготтских гоблинов.

Дошло до того, что я чуть не сорвалась на Розу в ответ на ее невинное замечание, что ей жаль пачкать любимое платье и мантию каминным пеплом и золой. Но тут Рон, который спокойно расставлял на шахматной доске фигурки в надежде приятно скоротать за партией этот вечер, сгладил ситуацию, обняв нас обеих, заверив в вечной любви и довольно изящно пошутив, что пепел будет очень красиво смотреться на жемчужно-сером платье Розы и ее рыжих волосах.

Он вообще много шутил на этой неделе, видимо, признавая свою капитуляцию и извиняясь за нее.

Как видите, успокоиться мне было куда сложнее, чем совершить подвиг, сравнимый по сложности с поисками хоркруксов, а именно уломать Отдел каминных сообщений на прямой доступ из нашего дома в Малфой-Мэнор. Самостоятельно аппарировать Роза еще не могла, сопровождать же ее к началу торжества в мои планы не входило.

А потом Роза исчезла в зеленом пламени камина, и я… успокоилась. Совсем… Как отрезало.

***

Когда я, спустя четыре часа, вслед за дочерью оказалась в Малфой-Мэноре, то обнаружила, что пик веселья, судя по всему, уже минул. Если вообще уместно слово «веселье» в этих чопорных стенах. Пока домовой эльф стряхивал щеточкой в серебряной оправе с моих плеч пепел и принимал от меня мантию, я имела возможность немного осмотреться.

Молодежи было совсем мало, я легко выделила всполох рыжих волос на эстраде для танцев. Немногочисленная солидная публика разбилась на группки по интересам, общаясь после банкета. Круг знакомых главного целителя госпиталя Святого Мунго соответствовал его социальному и общественному статусу, что бы там ни говорили о семейном характере праздника.

Семейный праздник, как же… Мужчины в мантиях от знаменитых кутюрье поблескивали запонками и галстучными булавками. Кожа женщин радужно переливалась от многоцветия драгоценностей. В памяти всплыл случайно услышанный мной обрывок разговора двух министерских сплетниц: «Ты знаешь, дорогая, как раньше потенциальных невест проверяли на чистоту крови? Клали на запястье бриллиант — у грязнокровок он превращался в бутылочное стекло». Идиотки, мой статус крови известен всем, о нем написано в учебниках, и мне плевать на шепотки за спиной. Я поправила на левой руке браслет наручных часов, украшенный бриллиантами, и проверила, не выбилась ли прядь из узла, в который были собраны волосы на затылке.

Мне были совершенно ни к чему восторженные комплименты зачарованных зеркал, чтобы удостовериться в собственной неотразимости сегодня. Я и дома держу только простые зеркала, и это не маггловская упертость, а привычка делать выводы самой.

Ну что ж, мой выход! Домовой эльф громко объявляет мое имя, и я выхожу на всеобщее обозрение.

Все смотрят на меня, я — на него.

Драко поворачивает голову, коротко кивает собеседнику, извиняясь за необходимость уделить внимание новой гостье, и идет ко мне.

Я на секунду замираю, когда он губами касается моей руки. «Ну, Малфой, не разочаруй меня!»

И он не разочаровывает. Драко поднимает голову и смотрит мне в глаза.

Навыки невербального общения, а проще говоря, умение мимикой выразить мысль и прочесть ответ на лице собеседника были у всех нас, благодаря покойному Снейпу. И легилименция тут не причем, просто профессор не любил, когда на его уроках кто-то говорил, кроме него, а сказать иногда требовалось очень многое и безотлагательно.

Я легко читала по лицу Драко все, что он хотел сказать, как если бы это произносилось вслух.

Чуть вздернутая бровь:

— Браво, Грейнджер.

Его взгляд скользит по моей шее, груди… Намек на улыбку:

— Я уже говорил, что у тебя красивая грудь.

Его глаза опускаются ниже. Чуть заметный кивок:

— И ноги тоже потрясающие.

Наши взгляды снова встречаются, улыбка становится явной, и когда Драко уже вслух произносит дежурные слова приветствия, я слышу в его голосе уважение.

— Но это еще не все, Малфой, — молча снисходительно улыбаюсь я.

К нам подходит Астория, и мы втроем мило болтаем о детях и планах на лето. Когда минут через пять она уходит, я, придерживаясь все того же светского тона, извиняюсь перед Драко, что непозволительно долго отвлекаю его от обязанностей хозяина дома, добавляя, что мне пора поздравить виновника торжества.

А потом я поворачиваюсь к Драко спиной.

Я не играю в шахматы и понятия не имею, как называется ситуация, когда королева вынуждает короля признать поражение. Был бы Рон рядом, он бы подсказал. Но как бы она ни называлась: шахом, матом или обоими этими терминами – смысл моего маневра сводился как раз к цели, намеченной моим мужем: «Снять с Хорька шкурку!»

Судя по возгласу, который издал Хорек, его смерть произошла от разрыва сердца вследствие эстетического шока.

— О-о-очень хорошо!

И пусть гости услышали в этой его фразе только одобрение моего желания пообщаться со Скорпиусом, я то знала, что это означало: «А спина у тебя, Грейнджер, вообще выше всяких похвал!»

Еще бы, такой рискованный вырез сзади — на грани приличий. Правда, в остальном платье было максимально закрытым.

Ну что ж, все, что хотела, я сделала, цель моего визита была достигнута. Оставалось только забрать Рози домой и выставить на пресловутую полку еще один колдоснимок, где элегантный мужчина дарит восхищенный взгляд уверенной в себе красавице.

А на большее я и не рассчитывала, честно. Эти игры не по мне и не для меня. Что было, то было, продолжения не будет, хотя и быльем не порастет.

Так думала я, пребывая в счастливом неведении, что в самом скором времени окажусь в ситуации, когда буду вынуждена признать абсолютную правоту старых маггловских истин: «Никогда не говори «никогда»», «И на старуху бывает проруха», «Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь».

***

Я подошла к импровизированной эстраде, и снова поискала Рози взглядом. Среди немногочисленных танцующих пар ее уже не было.

Почти сразу я услышала знакомый голос, окликнувший меня. Это был Альбус Поттер. Он тут же вызвался помочь мне, предположив, что Розу со Скорпиусом нужно искать в саду. Судя по смущенной, хитроватой улыбке он знал, что его друг с моей дочерью не просто воздухом вышли подышать.

Так оно и было. В саду уже сгущались сумерки, жемчужно-серое платье Рози и белая рубашка Скорпиуса как будто светились в темноте. Они стояли под огромным дубом, слившись в объятии, и столько чувственности было в этой картине, что я смущенно отвела взгляд.

— Альбус, будь добр, скажи Розе, что я буду ждать ее у пруда, — попросила я своего спутника.

Похоже, что вид целующихся Скорпиуса и Розы Альбуса нисколько не смутил. Он по военному отдал мне честь:

— Слушаюсь, мэм!

«Ну, никакого уважения к чувствам тетки, или это Главный Аврор так «строит» своих домашних?» — подумала я, сделав пару шагов в сторону пруда, у которого когда-то можно было наблюдать знаменитых павлинов-альбиносов.

Вдруг, я ощутила легкий аромат сандала и бергамота и услышала голос приближающегося ко мне Драко:

— А вот твоей дочери не пришлось надевать маску, чтобы соблазнить моего сына, — и после паузы, за которую он успел насладиться сложной гаммой чувств, отразившихся на моем лице, добавил: — У нас, Малфоев — прекрасный вкус.

В подтверждение своих слов он легонько, касаясь кожи только кончиками пальцев, провел по моей обнаженной спине сверху вниз.

— Не льсти себе, Малфой. Ты просто случайно подвернулся мне на том Хэллоуине. Поверь, я не искала тебя по всем темным углам. Вспомни, да я чуть не заавадила тебя тогда! — парировала я.

— Ты разбиваешь мне сердце, Грейнджер, — тихо засмеялся Драко.

Как же приятно было стоять вот так рядом, обмениваясь шутливыми репликами и делая вид, что между нами что-то было. Не друзья — не враги, чужие друг другу люди с общим прошлым. Хотя, если посмотреть на то, как ведут себя Роза и Скорпиус, похоже, что наше будущее грозит стать совместным.

В этот момент сад осветился праздничной иллюминацией. Зачарованные разноцветные огоньки мерцали на деревьях, кустах, обрамляли цветочные клумбы, их свет был неярким, мягким, чарующим.

Мы одновременно посмотрели в сторону дуба, от которого уже шагали наши дети и младший Поттер.

И тут начался кошмар.

Глава 2

Казалось, что еще мгновение назад я любовалась так похожим на Гарри Альбусом, который отчаянно жестикулируя, обогнал своих друзей на несколько шагов, и моей прекрасной Розой, смущенной, раскрасневшейся, с глазами, горящими от того, что они вот так в обнимку со Скорпиусом идут навстречу родителям.

И вот я уже в ужасе вижу, как все трое одновременно падают на траву и остаются лежать без движения. Мерлин, я уже видела такие же светящиеся в темноте, лежащие на траве, земле, брусчатке Хогвартса силуэты. На какую — то жуткую секунду мне даже кажется, что вместо ароматов пионов и жасмина, которыми напоен вечерний воздух, моих ноздрей касаются запахи гари и каменной пыли.

Колоссальным усилием воли я возвращаюсь в реальность. Мозг начинает лихорадочно работать.

Молниеносно выхватывая палочку, я оглядываюсь по сторонам. Вокруг тишина, только из открытых окон Мэнора доносится музыка, и поют ночные птицы. Я понимаю, что не видела вспышек от заклятий, не слышала хлопков аппарации или звуков выстрелов из маггловского оружия.

— Здесь никого нет, — кричу я в спину бегущему с палочкой в руках Драко и вижу, как он падает на колени перед Альбусом.

Воздух подергивается рябью там, где его палочка выводит сложные, неизвестные мне узоры. До меня доносятся произносимые глухим голосом диагностические заклинания.

Непроизвольно я сжимаю себе горло ладонью, секундная слабость накатывает при мысли, что Драко сейчас спасает того, кто находится ближе к нему, хотя его сын лежит всего десятью шагами дальше.

Я бухаюсь на колени рядом с Розой, старым, как мир, маггловским методом проверяя пульс, а потом с восторгом и облегчением чувствую, как под моими пальцами ритмично подрагивает жилка на ее шее.

— Поттер жив.

— Она жива, — не отрывая взгляда от лежащих перед нами детей, одновременно произносим мы с Драко.

Он встает и переходит к сыну, а я вижу как сначала Альбус, потом Роза начинают приходить в себя. Я благодарю Господа Бога, Деву Марию, Иисуса Христа, Мерлина, Моргану Великомученницу, Святых Хранителей…

Кажется, я делаю это в слух, потому что слышу, как Драко обрывает меня:

— Помолчи!

Ал уже сидит на траве, прислонившись спиной к ближайшему дереву, я помогаю Розе приподняться и понимаю, что со Скорпиусом что-то не так. Он не подает признаков жизни.

Воздух уже не просто рябит под палочкой Драко — он искрит от насыщающей его магии. Заклинания сливаются для меня в сплошной гул. Вдруг все резко обрывается.

— Я не могу… Он в коме. Не понимаю… — произносит через силу Драко, опуская палочку.

Я же снова поворачиваю голову к Алу и Розе, засыпая их вопросами:

— Что вы пили, ели? Не болят голова, живот?

Роза только отрицательно машет головой, не отрывая взгляда от лежащего рядом Скорпиуса. Альбус отвечает за двоих:

— Мы пили только шампанское и ели торт за общим столом. И, сэр, — обращается он к Драко, — ведь все остальные делали то же самое, а плохо, похоже, стало только нам троим.

— Оставь, Грейнджер, это не отравление, — снова подает голос Драко. — Диагностические заклинания не показывают в их организмах наличия ядов и отравляющих веществ, ни магических, ни маггловских. Я токсиколог, можешь мне поверить. Думаю, что это больше всего похоже на проклятие. Нам необходимо доставить всех троих в «Святого Мунго». Из моего кабинета через камин есть прямая связь.

Я ловлю себя на мысли, что не слышу в голосе Драко привычных растянутых гласных: он чеканит слова, и это выдает крайнюю степень напряжения, в которой пребывает сейчас Малфой. Таким я его еще не видела.

Коротким Акцио! он призывает к себе садовый шезлонг, трансфигурирует его в носилки и бережно укладывает Скорпиуса.

Мысль об аппарации была отметена мною сразу.

— Вы можете идти? — обращаюсь я к Розе и Алу. Получив утвердительный ответ, я несколько успокаиваюсь и мы потихоньку двигаемся в сторону дома. Рядом слышатся шаги Драко, левитирующего носилки с сыном.

***

Я готова была согласиться с Драко, что Скорпиус, Альбус и Роза подверглись действию проклятия, ведь прямое нападение с применением заклятий и отравление – намеренное или случайное — исключалось. Предполагать у трех здоровых подростков какое-то внезапное недомогание было бы просто смешно.

Но с другой стороны, у этой версии тоже было много слабых мест.

Если через детей хотели наказать родителей или повлиять на них, что наиболее вероятно, то меня смущала комбинация фамилий: Поттер – Уизли – Малфой. Месть Упивающихся? Тогда почему больше всех пострадал Скорпиус? А если целью нападавшего было добить последнего из Малфоев, то какой извращенной фантазией и смелостью надо было обладать, чтобы ради отвлекающего маневра, заодно поразить сына и племянницу Главы Аврората!

Если же предположить, что родители здесь не причем, то какое злодеяние могли совершить наши дети? О чем мы не знаем? А может, причина стара как мир – ревность и зависть? Тогда все возможно, и направлено проклятие было на всех троих. В этом случае фактор случайности я отмела сразу. Насколько я знаю, проклятие, в отличие от заклятий, отрикошетить не может. Почему больше всех пострадал Скорпиус, я по-прежнему объяснить не могла, но, похоже, это была единственная более-менее логично выстроенная версия. Нашей задачей было снять проклятие с детей, а потом найти и наказать преступника. А значит, мне был нужен Гарри.

Я так глубоко ушла в свои мысли, что вздрогнула, услышав голос Астории:

— Драко, гости… Что?

— Тише, Тори. Скорпиус жив. Мы — в «Мунго». Гостям что-нибудь соври. Через десять минут встретимся в госпитале.

Те же короткие, рубленые фразы, что и при разговоре со мной. Не замедляя шага, Драко прошел мимо жены, но я заметила, что он все же коснулся свободной левой рукой ее плеча.

У себя в кабинете Драко взял Скорпиуса на руки, и мы все, поочередно зачерпывая из чаши дымолетный порошок, шагали в камин, называя один и тот же адрес: «Госпиталь Святого Мунго».

***

— Мы в «порчетерапию», — сказал Драко, одновременно обращаясь ко мне и удивленной медиведьме в госпитальном холле, куда нас вынесло камином. Он с сыном на рукахсразу аппарировал в отделение, а я, держа Ала и Розу за руки, словно малышей, последовала за ним. Расщеп мне больше не грозил, ведь ничто так не успокаивает меня, как напряженная работа головой.

В палату интенсивной терапии, куда Драко занес Скорпиуса, мы не пошли. Из ординаторской в сторону «интенсивки» уже бежал дежурный целитель. К нам же подошла пожилая темнокожая медиведьма и с извинениями предложила проводить этажом ниже, в токсикологию. Она ссылалась на то, что их отделение переполнено, а у соседей свободна VIP-палата.

Вдруг взбунтовалась Роза.

— Я останусь со Скорпиусом, — твердо сказала она и сделала шаг в сторону его палаты, словно надеясь, что я не буду ее задерживать.

Мне на помощь неожиданно пришел Альбус.

— Пойдем, Роз, все равно тебя к нему не пустят, а в коридоре сидеть не разрешат. А еще мне надо поговорить с папой. Вот только надо узнать, где есть доступный камин.

Я готова была расцеловать Альбуса. Ну, конечно, именно о Гарри я думала, пока нас не окликнула Астория.

— Вообще-то пациентам и их родственникам запрещено пользоваться камином в ординаторской, но сейчас там никого нет, и я думаю, что мистер Малфой сделает для миссис Уизли исключение, — с интересом поглядывая на нас, сказала медиведьма.

— Спасибо вам, миссис Джордан, — прочитала я имя на бейджике, прикрепленном к ее халату. — Проводите, пожалуйста, мистера Поттера и мисс Уизли вниз, а я сейчас спущусь. И добавила, уже обращаясь к Альбусу: — Прости, Ал, с отцом ты поговоришь лично, я позову его сюда в любом случае.

***

Коротко переговорив с Гарри, я ожидала его с минуты на минуту. Предстоящий же разговор с Роном меня несколько напрягал.

Напрягал до такой степени, что я не решилась на обычную каминную связь. Сова же, по моим подсчетам, доставила бы мое сообщение только через час, а Рон уже и так нас, наверное, потерял. Пришлось собрать все свое мужество, представить, как мы все, здоровые и счастливые, покидаем больничные стены, и вызвать Патронуса.

Всю правду я Рону говорить не собиралась, да и какая тут правда, половина — домыслы. И вот как выглядели факты в том виде, в котором я собиралась представить их своему мужу: детям на празднике стало плохо, и их решили госпитализировать. Целители исключают наведение порчи. Я побуду с ними до утра и, если будет необходимость, попрошу его меня сменить.

Мной руководило иррациональное нежелание видеть Рона здесь, в больнице. То, что он оставался дома, давало мне иллюзию стабильности. Я как будто бы оставляла себе надежду, что вот сейчас Розу полечат, и мы отправимся домой, где нас ждет папа. А еще я знала, как близко к сердцу он воспринимает все, что касается дочери. И если уж совсем честно, то где-то в глубине души я боялась, что при виде Рона могу дать слабину, а этого сейчас допустить нельзя.

Я вышла из ординаторской и столкнулась с аппарировавшим к нам Гарри. Тут же раздался еще один хлопок, это была Астория Малфой. Не успели мы перекинуться и парой слов, как увидели идущего к нам Драко.

— Ему хуже, — сказал он, отвечая на невысказанный вопрос. — Я уже собрал консилиум. Поддерживающая терапия не дает положительного эффекта. Я не силен в порчетерапии, но спецы говорят, что случай нетипичный, причины не ясны, а поэтому на этиологический фактор мы воздействовать не можем. Попробую упросить целителя Голдстейна посмотреть Скорпиуса. Он был лучшим в Британии специалистом в этой области, правда, уже сто лет не практикует, занимается наукой. Надеюсь, что он не откажет в консультации.

Видимо, старому целителю польстила просьба, исходящая от госпитального руководства, и несмотря на такое позднее время, мы уже спустя пару минут могли наблюдать, как согбенный старичок с тростью в руках и волшебной палочкой, заткнутой за пояс домашнего халата, с трудом передвигая ноги, проследовал за Драко в палату интенсивной терапии.

Я проводила их взглядом и снова, уже подробнее пересказала Гарри и Астории то, что мы пережили в саду Малфой-Мэнора.

Мой рассказ занял совсем немного времени. Мы все находились в состоянии тягостного ожидания, разговор не клеился и постепенно сошел на нет. Гарри листал какой-то научный журнал по порчам и проклятиям, взятый из шкафа в углу ординаторской, Астория стояла у окна, вглядываясь в темноту, а я сидела на диване, уже в который раз поглядывая на часы, изнывая от неизвестности.

Мы дружно вздрогнули от хлопка, когда перед нами на секунду возник бледный, как смерть, Драко и со словами: «Спускайтесь в токсикологию» снова исчез. Мы аппарировали за ним.

В VIP-палате токсикологии нас ждали заплаканная Роза, измученный, но крепящийся Альбус, Драко и целитель Голдстейн.

— Я осмотрел мистера Малфоя, мистера Поттера и мисс Уизли, — неожиданно сильным и звучным голосом произнес целитель. — У меня есть кое-какие догадки и нет времени, чтобы дважды вести этот разговор: сначала с детьми, потом с родителями. Поэтому я пригласил вас присутствовать при этой беседе.

Дата добавления: 2015-08-29