- А тогда поцелуй меня, - португалец прищурился, рассматривая помрачневшее личико модели. У того в голове было только «Так и знал…»
- Я зубы не чистил, - нашел он отговорку.
- Мне пофиг, - Джой фыркнул и пожал плечами. Встал на колени и закинул одеяло на кровать, но не отпустил его. – Давай, слабо что ли?
- Паразит, - вздохнул Инкен и наклонился, чмокнул его в губы.
- Не, так не пойдет, - его схватили за волосы и притянули обратно, заставив отрабатывать одеяло по-хорошему.
Ферги завис, наблюдая за этим. Ему было видно даже, как кулак Джоя разжался, выпуская волосы Инкена, и рука просто погладила его по щеке. А лицо модели из недовольного стало увлеченным.
Хлопнула дверь, «котенок» чуть не подпрыгнул на кровати и моментально свернулся клубком, чтобы не выдать себя. А безумно сладкая парочка у окна быстро расцепилась, Джой вскочил, Инкен вытер губы краем одеяла. Пит усмехнулся, вертя на пальце кольцо с ключами.
- А я думал, вы спите, - ядовито выдал.
На самом деле он последние минуты три стоял возле палаты, глядя на черно-белый экран и не веря своим глазам. Быстро же этот шустрый португалец раскрутил модель на свои шуточки. Но помимо научно-врачебного интереса у Питера был интерес чисто человеческий. Он бы и сам не отказался пообжиматься с Инкеном.
- Мы бы спали, если бы ты не приперся, - выдал ему Джой, как претензию. И наверно, только он сам точно знал, что имел в виду под «спали бы».
- А ты попроще будь, попей водички, - Пит кивнул на автомат в углу. А сам подошел и сдернул-таки с Инкена одеяло. – Вставай, собирайся, идем завтракать, - глянул на томно возлежащего и немного смущенного блондина сверху-вниз и почувствовал прилив не то нежности, не то желания.
«Вот это приехали», - мысленно поразился. Надо было срочно с кем-то пообщаться физически, а то уже на пациентов начал заглядываться.
Отметил цветущий и чистый вид модели и португальца, задумался. Значит, они все же тайком бегали в душ в конце коридора, он его на ночь хоть и обещал запирать, но всегда оставлял. Мало ли, вдруг кто-то очень стеснительный? А Пит ведь не зверь.
«Котенок» подобной пушистостью не отличался, значит, и правда, не симулянт.
Вопрос только в том, как они выбрались из палаты? Хотя, для Джоя это проблемы бы не составило, может заныкал где-то кредитку и легко открывал простейший замок.
Пит подождал, пока все наконец соберутся, глянул напоследок на пустую койку рядом с автоматом с водой. И выгнал всех, запер дверь. На эту койку должны уложить кого-то нового, кого сегодня обещали привезти. Доктор Доусон с загадочным видом сообщила, что псих интересный, Питер не мог дождаться.
А Джой был поглощен мыслями о том, какого черта «ненормальный» Фергюссон вполне осмысленно смотрел на них? Спокойно. Если бы он был таким психом, каким прикидывался, и проснулся, то по логике должен был бы опять начать мяукать и ныть, лезть и мешать. А он лежал на кровати во вполне человеческой позе и смотрел в упор. Странно.
- По-моему, он не просто нормальный, а нормальнее всех здесь, вместе взятых, - выдал он задумчиво и, как ни странно, тихо, сидя за столом напротив Инкена. Тот лениво поводил ложкой в тарелке с неаппетитно выглядящей кашей и взялся за апельсин. Апельсин хотя бы привлекал своим видом.
- Кто?
- Мелкий, - Джой перевел взгляд на модель и внимательно к нему присмотрелся. Хочешь, не хочешь, а найдешь признаки невменяемости у Инкена. Он был немного нервный и слегка отмороженный. Никакой особой активности заметно не было. Сам себя Джой, если честно, к нормальным тоже причислял с трудом. Нормальный вряд ли будет получать кайф от того, что общается с психами. А он тут, как в доме родном.
- Да ладно? – Моник сдвинул брови, покосился на Ферги, который опять стоял на четвереньках возле поварих и лакал молоко из блюдца. – По-моему, конченый случай, - такой жуткой усмешки от неженки Инкена даже португалец не ожидал.
- А ты посмотри на него повнимательнее. Отрывается-то он отлично, но без огонька, - Мартинес прищурился, пялясь на прогнутую в позвоночнике фигурку Ферги. – Знаешь, так обычно дети изображают зверушек. Зверушка должна ползать и мяукать. Вот он и ползает, и мяукает. Но ничего другого не делает. Он абсолютно нормальный.
- Да какая разница? Хочет придуриваться, пусть придуривается.
- Мне интересно, зачем. А тебе нет? – Джой выгнул бровь удивленно. Инкен подумал, покусал губу. Да, ему было интересно, больше-то тут нечем интересоваться.
- Ну да. Но не проверить никак. Если ты даже его к стенке припрешь и спросишь, он сделает тупое лицо и скажет тебе «Мя-я-я-яу», - Моник очень похоже изобразил и принялся за апельсин.
- Это да. Хотя… - Мартинес уставился на «котенка», как по мановению волшебной палочки подползшего к их столу. Просто Ферги почувствовал этот взгляд и решил развеять подозрения, подполз к ним, помурчал. Инкен глянул на Джоя, а у того уголок рта поднялся в полуулыбке. Пальцы дрогнули, почти незаметно толкнув стакан с вишневым компотом. И стекляшка опрокинулась, не разбившись, но компот потек по столу и щедро выплеснулся на светлую пижамку «кота». Тот выдал возмущенный мяв и чуть не вскочил на две ноги, но вовремя опомнился и заныл, сидя на полу.
Инкен поднял брови выразительно, мол: «Ну и смысл?» А Джой усмехнулся, наблюдая за происходящим. Повариха запричитала, назвав португальца халявой противной. Пит поднял «котенка» на ноги и, придерживая за талию, увел из столовой по коридору.
- И что теперь? – апельсин кончился, Инкен сидел и облизывался. А Джой к нему наклонился и по большому-большому секрету тихо пояснил.
- А теперь он его отведет к главврачихе, той страшной. А она отправит его отмываться. А как ты думаешь, неадекватного «котенка» оставят в душе одного?
До модели постепенно дошло, губы растянулись в улыбке, он покачал головой. А Джой продолжил.
- Ну вот. А с неадекватными обычно отправляют санитара. Санитар сейчас только один, так что он его туда затащит, разденет, - самые простые слова звучали от Джоя так пошло, что в пору краснеть и краснеть. – И будет отмывать, попутно лапая.
- А в последнем я не уверен, - Моник с сомнением повел плечом.
- А я уверен. Он же педик, сразу видно. А дурилка наша очень даже ничего. Свеженькая, юная, глупая.
Что удивительно, на Инкена слова «свеженькая» и «юная» не произвели ровным счетом никакого впечатления, кроме того, на которое Джой и рассчитывал. Все же общение с португальцем шло ему на пользу.
- И ты прикинь. Санитар педик, пустой душ, все в столовке, - Джой посмотрел на другого санитара, обычно торчавшего на первом этаже. Он обладал обаянием трактора, и при его появлении в столовой даже буйные присмирели. – Никто не следит. Он там вдвоем с нашим идиотом. Что он с ним там сделает?
- Да все, что угодно, - Инкен тоже обладал немаленькой фантазией. И подумал, что со сладеньким Ферги даже лично он бы мог сделать много чего интересного. – И как это относится к тому, что он нормальный?
Джой молчал, улыбаясь и ожидая, пока модель сложит все слагаемые и получит гениальную сумму. Инкену стукнуло в голову, и он выдал, прибалдев.
- А… Если он нормальный, а к нему полезет этот белобрысый…
Джой кивнул.
- Вот именно! Неадекватным плевать, кто и как их трогает. А вот нормальный просто не выдержит. Посмотрим, - он хмыкнул и откинулся на спинку стула. – Блин, ну мне дадут другой компот, или я буду тут умирать от жажды?! А вы знаете, вообще, что без еды человек может прожить тридцать суток? А без воды всего десять!
* * *
Как только главврач, стоящая спиной к нему и санитару, выдала обычным голосом с ноткой раздражения: «Ну и что? Отведи его в душ, это проблема?» Ферги поплохело.
Доктор Доусон продолжила рыться в ящиках, ища что-то важное, а Пит вздохнул почти в предвкушении. Он и зашел-то сюда только затем, чтобы отметиться, чтобы его никто не искал и не мешал потом. А не чтобы спросить разрешения. Он все так же держал «котенка» за талию и повел его в душ на втором этаже. Душ был жуткий, тот же, что когда-то был в поместье на месте гостиницы. И тот же, что был в гостинице. И тот же душ остался для клиники, только претерпел пару изменений. Стены и пол остались теми же, бежево-коричневых оттенков. Под потолком были два окна, закрытых непрозрачными стеклами, сквозь которые солнце тоже просачивалось желтым светом.
Младшего Брайта начинало немного трясти, но усилием воли он держал себя в руках и заставлял смотреть бессмысленно, хихикать, улыбаться и мурлыкать.
«Господи, что делать… Что делать?!»
Он, как и все отпрыски богатеев, любил хвастаться в гламурной тусовке своей «бисексуальностью». На деле же он только четыре раза целовался с парнями, собственными друзьями. Три раза по пьяни, один в трезвом состоянии. И не торкнуло, ничего вообще не случилось. Все обычно, рты у женщин и мужчин не отличаются.
Это только кажется, что богатенькие мальчики и девочки - самые развратные кадры человечества, на самом же деле к ним с детства никого не подпускают. А потом они сами к себе никого не подпускают то ли по привычке, то ли возгордившись своей «неповторимостью». Если Ферги окажется в душе, в одной кабине (и то не закрытой) с другим мужчиной, да еще и голым, да если еще этот мужчина и трогать его начнет… Фергюссон точно умрет. В этом он был абсолютно уверен, у него внутри все замирало, сердце переставало на пару секунд биться, когда он себе только представить эту жуть пытался. А при взгляде на санитара становилось понятно, что «непредвзятое отношение» - это не про него. На лице у Пита было такое выражение, что легко и просто читалось «Ох, я сейчас оторвусь».
«Мать твою, что же делать… Черт… Блин…» - Ферги паниковал. Он сполз опять на четвереньки, но Пит его вовремя подхватил, прислонил к стене, чтобы не съезжал больше. И начал раздевать.
- Все нормально, спокойно, - он был уверен, что «котенок» либо забьет и успокоится, либо начнет паниковать от непонимания. Успокаивал на всякий случай, даже не предполагая, что раздевает абсолютно нормального парня.
И не заметил, как мяуканье перешло в нытье, Ферги чуть ли не плакал уже, сам себя пытаясь уговорить, что: «Это же просто мужчина, не страшный, обычный, даже очень симпатичный мужчина. Какая мне разница? Мы совершенно одинаковые, чего я боюсь, как целка, а? Все нормально, я же не девка, зачем ему ко мне лезть? Все супер, он обычный санитар, это его работа…»
Пит скинул собственную рубашку и стащил такую же, только серую, с парня. И тут Ферги пробило, он отшатнулся и выставил вперед руки, на случай, если санитар попробует сделать к нему еще хоть один шаг.
- Нет, не надо. Я сам, - выпалил он тихо, чтобы никто вдруг не услышал (мало ли, вдруг подслушивают под дверью?)
Питер и сам завис, округлив глаза.
- Что?.. В смысле… - он уставился на «котенка» совершенно другими глазами. Точнее, глаза-то были те же, но вот взгляд безвозвратно изменился, как на идиота на Ферги он смотреть уже не мог. – Что ты сказал?..
Пит сделал шаг назад, с невольной усмешкой собираясь пойти и сообщить доктору Доусон, что парень не просто симулянт, но еще и совершенно здоровый (в отличие от Джоя) симулянт. По крайней мере, так казалось. Парень метнулся за ним, хватая санитара за руку и округляя глаза. Пит ему в глаза вообще впервые, наверно, заглянул. Они оказались светло-светло карими, даже не такими, как у Инкена, а просто ореховыми. Красиво, да, не поспорить. С остальной, казалось бы, простой мордашкой, это смотрелось очень симпатично. Нежно. Пошло даже.
В голове у Питера пронеслась строчка из творения их с Ленни любимого певца. «Вспоминаю ночь, аллею и сквер, твои голубые глаза, и как ты сосала хер…»
Его пробило на ухмылку опять, а Ферги выпалил.
- Не говори никому, мне нужно просидеть здесь всего месяц, пожалуйста, ну очень надо!
- Значит, ты у нас совсем нормальный? – Пит не стал убегать с криками «ОН АДЕКВАТЕН!» и просто повернул защелку на двери, закрыв ее. Сложил руки на груди и прислонился к столешнице с вмонтированными в нее раковинами. Его спина отразилась в старом зеркале, Пит уставился на паникующего, но, безусловно, нормального пациента.
- Да. Нет. Не знаю, - Ферги закрыл лицо руками, сполз на пол по стеночке кабины. – Ну пожалуйста, не говори никому, ладно? Я не буду тебе мешать, ничего не буду, просто папа, он вообще злой, что я тогда пошел в клуб…
Пит с меланхоличным видом выслушал бессвязную, но почти понятную историю о том, какого черта Фергюссон делает в клинике.
- И почему ты мне это все тогда говоришь? У тебя очень неплохо получалось всех надирать, - он вот только этого не понимал. Никак не могло дойти. А Ферги на него уставился, как на идиота, мол: «Ну ты тупой?»
- Мне не нужна помощь, я могу все сам, я не хочу, чтобы меня кто-то мыл и вообще… - он вздрогнул, обнял себя самого за плечи. – Трогал. Не хочу, - покосился на Пита и не врубился, почему у санитара такое лицо. А Питер почти засмеялся уже, у него были такие планы… И часть из них теперь выполнять будет веселее.
- А что тогда мне? Ты, значит, будешь всех обманывать и сидеть тут спокойно, а потом папочка тебя похвалит и посадит в собственное кресло… А я что?
«Значит, все же собирался лапать», - мысленно заключил Ферги.
- Что «что»? – он состроил дурака, но судя по взгляду Пита, получилось не очень.
- Что я получу, если буду молчать и покрывать твое вранье? – санитар хмыкнул.
- Я… У меня много денег. Я тебе потом заплачу.
- А мне потом не надо. Мне надо сейчас. Что у тебя есть сейчас? – Пит его рассматривал оценивающе. Да уж, вряд ли такой откажется. Если уж он психа строил из себя столько времени, то…
- Не знаю. Ничего, - Ферги пожал плечами, чувствуя, что что-то тут не так.
- У меня есть на тебя компромат, и как думаешь, что я хочу сейчас сделать? – Питер любил издеваться, обожал смотреть, как человек в безвыходной ситуации мечется, понимая, что попал.
- Отпустить?
Питер засмеялся глухо.
- Отсосать, - он наконец успокоился. – Отсосешь мне, и все проблемы кончатся.
Ферги завис, глаза его округлились, он ушам своим не верил. Врач? Нет, не врач. Санитар?! Пользуется своим положением, чтобы…
«Твою мать…»
- Нет, - Ферги от него шарахнулся и вскочил на ноги.
- Ладно, тогда я пойду и расскажу все, а ты поедешь домой, в свою мягкую постельку. Или куда ты потом поедешь? В Сингапур? – Пита опять затрясло от смеха.
- Но я не хочу! Я не хочу, не умею, и не буду! – парень опять чуть не заплакал.
- Не можешь – научим, не хочешь – заставим, - Пит начинал скучать уже. – Давай, решай быстрее. Я иду, или как?
Ферги всхлипнул и опустился-таки перед ним на колени. Руки с тонкими пальцами, но некрасивыми ногтями цапнули форменные штаны и немного их приспустили. Санитар просто шире расставил ноги, наблюдая за этим всем сверху-вниз.
- Обещай, что после этого точно никому ничего не расскажешь, - все же додумался поставить условие Фергюссон, глянув на Питера. Усмешка растянула его губы, и парень ответил, почти с любовью рассматривая губы пациента.
- Обещаю, - а сам скрестил пальцы на правой руке. Ее Ферги не видел, она была отставлена на столешницу с раковиной.
* * *
Когда Питер вышел из душа, уже снова натянув рубашку и поправив штаны, он не сразу врубился в шумиху, которая творилась в коридоре. Фергюссон остался рыдать и оплакивать свою оральную девственность в душе, этого удовольствия санитар его лишать не стал, а вот сам метнулся к палате «новеньких», возле которой все столпились. Отодвинул Инкена, которого вместе с Джоем выгнали из палаты, и попытался протиснуться мимо охранника внутрь. Там стояли доктор Доусон, которая паниковала не меньше, чем Тиш у входа, и второй санитар.
- Что происходит вообще?! – Пит не мог никак понять, что случилось, раз все в коридоре. Его опять оттеснили, он услышал шепелявый голос Инкена.
- Привезли какого-то парня, он сначала сидел, молчал, а потом вдруг его начало трясти, нас сразу выгнали.
- У него, по-моему, обычная ломка, - Джой хмыкнул, с интересом пытаясь выглянуть из-за шкафа, который являл собой охранник.
Криса колотило не по-детски. Он уже третий день пытался спать спокойно без бетам***. Ни спать, ни жить не получалось, становилось все хуже. Сегодня с Кейти в холле клиники он распрощался особо мрачно, буркнув на прощание, что как только вернется, съедет от них. Девушка отдала доктору Доусон сумку со специальным отделением для ампул, в них плескалась светло-сиреневая жидкость. Обычно Крис вводил это себе в вену, когда становилось совсем плохо, невозможно было дышать, и начинались припадки. Главврач пообещала, что в особых случаях ампулы будет давать, но не постоянно, потому что это явный наркотик. Причем Ребекка долго еще потом думала, каким образом парень его доставал, откуда, через кого? Бетам*** был одним из тех веществ, которые в старину использовали для обезболивания при операции, для анестезии. Его открытую продажу запретили после того, как выяснилось, что препарат вызывает привыкание не меньшее, чем тяжелые наркотики, типа героина. В ампуле, кажется, был легкий раствор, но и его нужно было где-то достать?
Панику поднял Джой, которому совсем не понравилось, когда парень сначала схватился за собственную руку, потом за шею, вытаращил глаза и рухнул на кровать, выгибаясь дугой.
Два дня ему казалось, что и без инъекций можно жить спокойно, но сейчас началась самая настоящая ломка.
- Как это? Почему его так трясет? – Инкен заинтересовался, ему было легко выглядывать из-за плеча Бадди, он видел, как санитар прижимает Криса к кровати, а тот бьется, как будто его убивают. Питера все же пропустили в палату, так что интеллектуальную лекцию о ломке он не дослушал, стал помогать держать нового пациента. Пока он держал ноги, напарник быстро приматывал плечи и руки парня ремнями к койке. Когда ремни стянули и ноги, Крис все равно умудрялся выгибаться и трястись, орать не своим голосом и запрокидывать голову так, что шея, казалось, сломается. Глаза у него закатились, Питу стало не по себе от вида белков без радужки и зрачка. Пальцы сжимались в кулаки, оставляя на ладони ранки в виде полумесяцев от ногтей. Вены на руках и ступнях выступили так, что пациент был скорее мертв, чем жив. А доктор Доусон все не решалась ввести ему чертов наркотик. Потом посмотрела на этот припадок, грозивший либо сломать кровать, либо задушить Криса ремнями, и все же схватилась за шприц и ампулу.
- Представь, что ты долго сидел, поджав одну ногу, - Джой хмыкнул, посмотрев на модель.
- Ну и?
- Отсидел ее, а потом выпрямил. Что будет?
- Начинает колоть, - Инкен пожал плечами.
- Потому что сосуды сузились, и кровь не может через них пройти, это легкая судорога, ее приходится терпеть, а сделать ничего нельзя. А теперь представь, что без штырки у тебя все конечности перекрыты, все сосуды сжались, ты их не чувствуешь, ты бьешься о стены и обо все подряд, чтобы почувствовать, что ноги и руки у тебя все еще есть. Сердце не гонит кровь, потому что она останавливается посреди тела, начинается серьезная судорога, а это так больно, что выворачивает сухожилия и рвет мышцы.
Инкен аж вздрогнул.
- Больно, - согласился.
- Ну, вот что-то типа того… - Джой покосился на Криса, которому перетянули руку выше локтя и, постучав по вене, подняв ее, проткнули иглой. Медленно парень опустился на кровать, глаза закрылись, ремни перестали опасно натягиваться, Пит наконец отошел. Вытер тыльной стороной руки вспотевший лоб и выдохнул.
- Обалдеть. Торчков у нас еще не было.
Доктор Доусон тоже стояла слегка не в себе, убирая пустую ампулу, использованный шприц и сумку с оставшимися ампулами подальше.
- Это будет первый. Ничего. Всех вылечим, - она нашла все же силы для ехидства. Кивнула, и Пит начал всех разгонять. Когда в палате остались только Инкен, Джой и заснувший (или это астрал? Гипнотический транс?) Крис, португалец наконец спросил.
- А где дурилка наша?
Модель тоже заметил, что кого-то не хватает. Они переглянулись, и Джой уточнил.
- Санитар был тут?
- Тут, - Моник не понял. Либо Питер убил Ферги, либо Ферги остался один в душе. Джой подумал о том же.
- Я же тебе говорил, - он хмыкнул и разлегся на кровати в любимой позе – одна нога согнута, другая вытянута, руки закинуты за голову.
- Гордись до старости, - пожелал модель и сел к окну, изредка поглядывая на пристегнутого ремнями к кровати Криса.
Часть 2.
Вечером Тиш, уже почти перестав думать о странном ночном «госте», решила лично пообщаться с новым пациентом, надеясь, что после утреннего припадка он уже пришел в норму. Вахтерша долго смотрела на ее вытягивающееся от удивления лицо, когда психоаналитик узнала, как парня зовут.
- Кристофер Свон… Обалдеть, - Тиш протянула недоверчиво и так тяжело рухнула на стул, что тот заскрипел. – Он работает у нас в магазине для домашних зверушек, представь? – она уставилась на Ленни, а та подняла брови.
– Да ладно? И как? Псих?
- Да я бы не сказала… Какого черта он тут делает?
- А я тебе газета с новостями? Обычно ты сплетни не любишь, - вахтерша сделала умное лицо, умное и оскорбленно-возвышенное.
Тиш смотрела на нее молча, точно зная, что долго Ленни не выдержит. Так и вышло.
- Ну а вообще, если хочешь знать, мне он психом тоже не показался. Приехал с какой-то мышкой, погрызлись они тут, потом она пошла с Доусон беседовать. А он мрачно ушел вместе с Бадди в палату. А потом вот, его расколбасило. Меня не пустили туда.
- Меня тоже, - психоаналитик еще до сих пор не верила, что это тот самый парень. Она его видела очень часто, город был и правда маленький. – Поверить не могу. Нет, я знаю, что у него какие-то проблемы, пару раз болтала с ним, но не более. Сказал, что не высыпается, бессонница, все такое. И вдруг резко в больницу?
- Профилактика, - пожала плечами Ленни, увлекаясь разговором в чате и постепенно переставая слушать Тиш. Та заметила и поднялась со стула, вздохнула.
- Ладно. Пойду я, спрошу у него самого, что он тут забыл.
- Давай, - бесцветным голосом отозвалась вахтерша. Вот уж кто-кто, а она совсем не волновалась из-за ночного звонка по телефону. Она о нем больше даже не вспоминала.
* * *
Ребекка Доусон сидела, как всегда, в кабинете и не собиралась больше из него выходить до вечера. И так слишком долго находилась среди психов в той палате.
Если долго находиться в комнате с людьми, которых считаешь ненормальными, начинают стираться рамки «адекватности», и сумасшествие нападает на тебя, как вирус. Заражает и захватывает, а там не так уж далеко и до собственной карточки с диагнозом.
С другой стороны, психа нельзя понять, если самого себя не поставить на его место. Это всегда было очень сложно. Ребекка сидела и смотрела на экран компьютера, держа мизинец у края рта и изредка прикусывая ноготь. На экране отражалось видео с камер то в одной палате, то в другой. Работы не осталось, а заняться было нечем. Доктору Доусон пришло в голову, что все те, кто торчит в палате новичков, совершенно нормальны. Они ее раздражали, просто безумно раздражали.
Инкен Моник. Если поставить четкую границу «сумасшествие», то ему до этой границы остается метров пятьдесят, не больше. Но и не меньше. Он нормален, он просто сам себя достал, он делал выбор ради цели всю жизнь, он один из той кучки людей, которые хотят «Славы! Денег! Фанатов!»
Что ж, он все это получил. Наделал кучу ошибок по пути и наверняка руководствовался правилом ломовых лошадей. «Подумай о том, чего ты больше всего хочешь сейчас. Представь. Мысленно понюхай и попробуй на вкус. А теперь забудь об этом и делай то, что должен, тупая ты скотина».
Так Инкен раньше думал о еде, потом об отношениях. У него было три варианта на выбор, с кем жить, но он выбрал более пафосного их трех – бэк-танцора. А не официанта и не уборщика.
Самое главное в его жизни – его внешность, его холеные руки, гладкая кожа, здоровые волосы и красивое лицо, фигура, отточенная препаратами, пластической хирургией, диетами и фитнесом. Если лишить его внешности, под ней не окажется ничего, кроме голого манекена. Он всю жизнь стремился именно усовершенствоваться внешне, а с помощью внешности добиться всего остального. Но теперь остальное ушло, возраст перевалил за планку «востребовано», осталась никому не нужная внешность. Теперь он сам себе осточертел, предательство его бойфренда оказалось всего лишь спусковым крючком. Катушки слетели, Инкен понял, что ничего из себя не представляет, что он скучен до отупения, что он зануда и посредственность, что стоит ему сбрить волосы, перестать принимать эстроген и уйти в запой, он лишится и оболочки. А еще он думает о том, что зря портил себя, зря в губах гель, зря исправлен разрез глаз, зря удалена нижняя пара ребер, все зря. Ведь теперь больше не стать обычным мужчиной, теперь он никто: уже не мужчина, но еще не женщина. И никогда ей не станет, он просто никто. И он решил устроить симуляцию. Когда Ребекка услышала рассказ Коула о том, что и как случилось, какие симптомы и вообще, она сразу мысленно усмехнулась. Симулянт.
Когда он лежал в гамаке на террасе, а Коул тряс его за плечи, Инкену было смешно, он совершенно все понимал, он слышал и видел, но старался, чтобы взгляд был стеклянным. Он старался изо всех сил только ради того, чтобы Коул испугался и пожалел о своем поступке. У него это вышло. А потом он просто начал жалеть себя и разрыдался, больше причин не было. «Я бедный и несчастный, я наделал столько ошибок в жизни, зачем? ЗАЧЕМ МНЕ ЭТО БЫЛО НУЖНО?!» и несколько литров воды с солью.
После того, как Коул отвез его в клинику, прямо в холле Инкен понял, что слегка переборщил со своим личным спектаклем, и устроил скандал, сорвался. Но и это не помогло. Доктор Доусон сразу поняла: простой нервный срыв, от этого помогает снотворное и травки, больше ничего и не требуется.
Но с умным видом оформила его, как «тяжелого» пациента. Интересно стало, когда ему надоест изображать страдальца и красоту отверженную, никем не понятую. Просто ничтожество, обыкновенный заносчивый трансвестит. Такие тащатся от «пожалеть себя», но к другим людям относятся так дерьмово, что кроме них самих никто любить таких женомужчин и не хочет.
Фергюссон. Сразу видно – личные проблемы. После прочтения личного дела Ребекка просто мысленно лежала от смеха. Мама дорогая, классика жанра. Богатый отец, женившийся на резиновой дуре, отпрыск, не находящий любви и понимания. А потом крупный скандал и деформированная психика подростка, с детства запертого в четырех стенах своего собственного внимания и сознания, находит гениальный выход – «сойти с ума». Но мозг не торопится выворачиваться, поэтому что мы делаем? Мы быстренько вспоминаем все виденные фильмы, прочитанные книги и резко начинаем ехать крышей, старательно изображая все сразу от эпилепсии до шизофрении. Неважно, что там за симптомы, самое главное – напугать папу или маму, или кого-то там еще.
На него доктор Доусон тоже смотрела с сожалением. «Ну приехали, школьники тянутся не в клубы, а в дурдом», - подумала она и записала Ферги все туда же. Решила организовать практически комнату для симулянтов и посмотреть на результат. Посади она хоть кого из них в другую палату, они бы уже давно сошли с ума по-настоящему. А так даже забавно, общаются. Воспитывают друг друга, что-то утаивают, интриги строят.
С таким же успехом можно в ту палату запихать и Пита с Тиш, с Ленни. Результат не изменится, все будут друг на друга коситься, думать: «Вот они больные, а я не псих, я не псих…»
Каждый из них – нормальный человек, адекватная единица общества. Но все вместе они – банальная кучка психов. Разве что новенький Крис отличается, но он тоже просто торчок, помешанный на самом себе и утрирующий собственные проблемы до размеров апокалипсиса. Из мухи делает слона.
Ребекка в очередной раз щелкнула мышкой, на экране появилось крупное изображение «гостиной». Там сейчас сидели только двое – Тиш и Крис. Вечер, ужин прошел мирно, Инкен ковырялся в поданной капусте, нехотя тыкая в нее вилкой. Джой насладился сосиской, а остальное отодвинул с видом «О, боже». Спасибо, что не шваркнул об пол, как в прошлые два раза. Ферги помурчал с поварихами, изредка кидая на Пита такие злобные взгляды, что становилось жарко. Пит в ответ только нежно улыбался, как удав. Крис тупил в стену, глядя вокруг и вздыхая. «Куда я попал», - думал без конца, как будто это и не ему кости выворачивало на койке с утра.
Доктор Доусон включила звук и надела наушники, подвинулась вместе с креслом ближе к монитору, прислушалась.
Тиш в кои-то веки отступила от плана, доктор Доусон даже удивилась, что они знакомы.
- Здравствуй, Крис.
- Здравствуйте, - он вздохнул. В кресле сидел вообще неоднозначно – пытался произвести впечатление непринужденности и раскованности, раздвинул ноги и откинулся на спинку. Но Джоя из него не получилось, проглядывало напряжение, Крис нервно царапал пальцы одной руки ногтями другой.
- Кхм… - Тиш уселась поудобнее на стуле, закинув ногу на ногу и положив на колено блокнот. Улыбнулась. – Не ожидала тебя здесь увидеть, но рада снова встретиться.
- Да? – Крис выгнул бровь. – А я был бы намного более рад увидеть вас на улице, например. Дела у вас, смотрю, отлично? А у меня не очень, - он начал издеваться, Тиш сразу пометила в блокноте то, чего никогда раньше в продавце не замечала: «Подвержен агрессии».
- Я заметила, - она кивнула, стараясь не капать парню на мозги.
- А что это вы там написали? Что я псих? – теперь он принялся теребить один из длинных дредов, в то же время спокойным взглядом изучая психоаналитика.
- Нет, что ты склонен к агрессии, - Тиш честно ответила и показала блокнот. Как она и рассчитывала, Крис растерялся. А доктор Доусон в кабинете хмыкнула:
«Моя школа».
- А. Извините, нервничаю, - Крис закатил глаза. – Вы не представляете, как это. Вы сейчас сидите напротив меня и видите очередного пациента, да? А у меня весь мир, может, перевернулся. Я только что был нормальным, сидел в магазине, а сейчас я уже пациент, сижу напротив врача и вынужден выслушивать ваши вопросы. Что вы хотите знать? Что я здесь делаю? Я не знаю.
Тиш молчала, она тоже не знала, что сказать.
«Самоуверенный урод», - подумала доктор Доусон, холодным акульим взглядом сверля черно-белое изображение на экране.
- Хотя нет, все же знаю. Мне снятся кошмары. Помните, мы как-то раз об этом говорили чисто случайно. Так вот, мне снится каждую ночь, что за мной гонится маньяк со столовым ножом, у меня на ноге гипс, на улице дождь, позади меня – полная трупов больница. Мне страшно, безумно страшно, льет ледяной дождь, а в конце этот урод меня все же убивает, правда жуть?
- Страшно, - кивнула психоаналитик уже более заинтересованно, цепляясь за ниточку, которую парень сам ей дал, не заметив. Разболтался псих.
- Я тоже так думаю. Это уже три года продолжается. Нет, меня это конечно волнует, но не так, чтобы уж очень сильно. Спать можно и днем, в конце концов. А вот мою соседку очень парит.
- Днем не снится?
- Нет, только ночью, - он пожал плечами, не понимая, причем здесь это. – А какое отношение это имеет?
- Возможно, все из-за того, что тебе ночь напоминает о чем-то плохом. Возможно, что-то случилось ночью?
- Когда я был совсем маленьким, ночью пошел на кухню… - Крис усмехнулся. – Попить воды. Случайно заглянул в спальню к родителям, хотел забраться к ним. Знаете же, между ними лечь и спать вместе, чтобы Бугимэн из-под моей кровати не вылез. А когда зашел, залез на кровать, понял, что она вся пропитана кровью, а мои родители мертвы. Окно было открыто, - он вдруг вспомнил этот факт и задумался о том, что на ночь в доме Кейти, в своей комнате закрывал окна всю жизнь.
- Мне очень жаль, хотя, думаю, на тебя это впечатления не произведет, - Тиш уставилась на пациента в упор, он неопределенно повел плечами. – Ты и сам наверняка понимаешь, что кошмар снится не просто так, но и не из-за того, что случилось. Может, случилось что-то еще?
- Три года назад… - Крис вдруг и сам зацепился за то, о чем не мог вспомнить все это время. – Три года назад отец моей подруги, с которой я жил, поздно вернулся с работы. Он работал тогда на мясокомбинате. Ну, как мясокомбинате… Это была частная бойня его знакомого фермера. Знаете, которая за лесом, недалеко от города? – парень взглянул на Тиш исподлобья. Она кивнула, тут же вспомнив красно-серые стены комбината. Место жуткое. Оно было закрыто, но туда все равно ползала местная шпана. В конце концов, все опасные приборы уже убрали, само здание не было совсем развалившимся. Но там могли оказаться хоть бомжи, хоть просто извращенцы.
- Так вот, когда он вернулся ночью, у него в руке был пакет со свежим мясом. А от него самого пахло кровью, очень сильно. На частных бойнях не бывает такого оборудования, как на огромных комбинатах, никакого душа или комбинезонов. Он тогда забыл ключи, Кейти, моя подруга, ушла в клуб. А меня разбудил стук в дверь, я встал, открыл и увидел его. А ведь была ночь, темно. Он стоял с пакетом в руке, с него капала кровь, такой ужасный запах. Я чуть сознание не потерял, но он заговорил, и я понял, что просто тупил, это никакой не маньяк.
- Но это задело тебя, и с тех пор тебе снятся кошмары?
- Наверно задело. С тех пор снятся. Не знаю… - Крис стеклянными глазами уставился в пол за стулом Тиш. – Это считается?
- В каком смысле?
- Я псих? Считается то, что моих предков кто-то завалил, а потом я просто увидел кровь посреди ночи?
- Не думаю. Ты не псих, - Тиш вздохнула и, наконец, откинулась на спинку стула расслабленно. Паника у нее прошла, продавец оказался совершенно нормальным. Простое расстройство сознания из-за шока в детстве, а потом события, заставившего тот шок вспомнить. – У тебя просто заклинило в сознании ту картину из детства. Или ту, три года назад. А еще ты смотришь телевизор, триллеры, правда?
- Как и все, - Крис фыркнул, развел руками.
- Ну вот. Это все сохраняется в подсознании независимо от твоего желания. А во сне, когда тебе становится страшно от воспоминаний, подсознание воспроизводит все самое страшное, что ты когда-либо видел. И ты оказываешься с каким-то киношным маньяком наедине.
- Может быть. А вы умная, - парень усмехнулся.
- Наверно. Я же тоже точно не знаю, мы с тобой говорим не как врач с пациентом, а как два обычных человека. Знаешь, меня тоже можно назвать психом и посадить сюда, - сообщила она шепотом «по секрету».
- Да ладно? – Крис не удержался и улыбнулся, его это все расслабило.
- Серьезно. Мне недавно ночью казалось, что ко мне в квартиру кто-то забрался. Ну, ходил, хлопал дверцами шкафа, включил телевизор, - Тиш и правда говорила с ним, как с просто человеком. И нашла, наконец, с кем поделиться той ночью без последствий.
- И что? Кто это был?
- Не знаю.
- Вы не вышли посмотреть? – Крис удивленно поднял брови.
- А ты бы вышел? Ты же смотришь триллеры, сам сказал. Разве хоть раз, хоть в одном фильме это закончилось хорошо?
Парень вздохнул, молча соглашаясь, мол «вы правы».
- Вот поэтому я и не стала проверять. А потом он просто ушел, и я снова заснула, больше такого не было. Но согласись, это тоже на грани сумасшествия. Я же не псих? – Тиш развела руками и как бы предоставила себя, как экземпляр нормального человека.
- Ну да, - Крис кивнул.
«А я бы на твоем месте не зарекалась», - подумала доктор Доусон, мысленно обращаясь к Тиш.
Она сняла наушники, как только пациент с психоаналитиком вышли из гостиной, выключила звук и покрутилась в кресле. Потом нажала на кнопку телефона и наклонилась, тихо попросила.
- Ленни, позови ко мне Питера.
- Хорошо, мисс Доусон, - вахтерша послушно пошла искать санитара, а врач откинулась на спинку кресла. «Как мне надоели эти чертовы симулянты».
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 48 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |