Каме давно не ощущал на себе столько любопытных взглядов. Он не привык привлекать к себе внимание. Как не привык к офисным интригам, подхалимству и лживым улыбкам. И откровенно говоря, ему не нравилась перспектива подобного будущего.
Ему хотелось вдохнуть поглубже, но строгий костюм сковывал движения. Каменаши предпочел бы и вовсе не приходить сюда, но вместо этого он продолжал всем улыбаться, легко склоняя голову перед теми, кто занимал высокие должности.
Каме нравилось думать об этой работе, как о незначительной роли в каком-нибудь студенческом спектакле. Он ясно представил, будто вокруг него лишь декорации и актеры, такие же люди, играющие свои роли. И вот сейчас его проверяют - хорошо ли он выучил текст.
Такие мысли успокаивали Каме и настраивали на нужный лад – в походке появлялась уверенность, во взгляде – высокомерие, на губах играла усмешка. Даже если на самом деле в нем не было ни уверенности, ни чувства превосходства, ни причин для усмешки.
Ито ждал его в своем кабинете. Дорогая обстановка сияла безукоризненной чистотой и буквально светилась роскошью, большое окно за его спиной открывало вид на город с высоты тридцатого этажа, обнажая лабиринты улиц и переулков, притягивая взгляды к таким же высоткам.
Рядом с Ито стоял мужчина. На вид ему было около сорока, худощавый и высокий, он напоминал коршуна: цепким взглядом холодных, почти черных глаз он осматривал все и всех с головы до ног, но выводы оставлял при себе. Улыбка его не была подобострастной, как у обычных сотрудников, скорее напротив, он заставлял смотреть на себя снизу вверх, снисходя до улыбки.
Каме отметил жесткость в глазах этого человека, его взгляд – оценивающий, расчетливый, словно он смотрел на людей, как на вещи, определяя для себя их ценность.
- Яджима Кен - мой личный помощник и правая рука, - без лишних разговоров представил его Ито.
Каме поклонился, соблюдая приличия. Взгляд Яджимы неотступно следил за каждым его движением.
- А сейчас, если ты разобрался со своими личными делами, - Ито не скрывал своего недовольства. - Будешь отвечать за несколько проектов и должен знать всех, с кем работает наша компания. Тебе предстоит ездить на встречи вместе со мной, это необходимо для стабильных длительных отношений…
Он еще много говорил об обязанностях Каме, но тот слушал вполуха, уловив главный смысл своей работы. Он смотрел в окно за спиной Ито и думал о совершенно посторонних для него людях, которые каждое утро стекаются в этот небоскреб на работу. Он представлял и себя в этом потоке серой людской массы, который поглощал всякую индивидуальность, превращал всех в единый пульсирующий организм. Каме полагал, что не сможет так быстро увидеть себя частью этого бесформенного чудовища. Но вскоре мысль о том, что так ему будет легче не думать о своих личных проблемах, прибавила ему желания тоже влиться в поток людей в деловых костюмах.
- Простите, Ито-сан, но вы ведь понимаете, что раньше я не работал в подобном месте.
- И поэтому тебе придется всему учиться быстро. И не разочаровать меня, - холодно ответил Ито.
На этом аудиенция у Ито закончилась и, получив от него указания, Каме покинул его кабинет.
Каменаши выделили собственный кабинет и целый отдел подчиненных. Он наблюдал за их работой через стеклянную дверь, но когда ему это надоело, закрыл жалюзи.
Многие из этих людей наверняка завидовали Каменаши. Такие нюансы неизбежны – кто-то много работал и долгое время гнул спину напрасно, а кто-то получал всё сразу и без особых усилий, даже не желая этого.
Разбираясь в бумагах и делах, которые ему теперь предстояло вести, Каме не заметил, как за окном опустились тяжелые сумерки, электрический свет стал ярче, а огромный зал за стеклянной дверью – менее оживленным. Каме мало что понимал в финансовых делах, и для него это оказалось головной болью. Но он упорно вчитывался в цифры и названия, выписывал главные пункты и вопросы, которые при случае, собирался задать Ито.
Время шло, а Каме все сидел над бумагами.
По внутренней связи с ним связался Яджима Кен. Он напомнил Каме о том, что сегодня запланирован ужин с главным партнером Ито. Каменаши тоже должен поехать, Ито хотел официально представить его.
Каме устало осмотрел заваленный бумагами стол и вздохнул. Голова раскалывалась, в глазах уже начинало двоиться от мелкого шрифта договоров и отчетов. Он предпочел бы поехать домой. Там он мог бы расслабиться и уже не чувствовать на себе все эти взгляды, рассказать Мисаки, как прошел его первый рабочий день и пожаловаться на ее отца.
Но пока жаловаться он мог только своему усталому отражению в выключенном мониторе. Он встал, привел в порядок костюм, поправил съехавший набок галстук. Вот и все, он готов к деловому ужину.
Каме закрыл глаза, массируя ноющие виски. Из темноты закрытых глаз на него взирал… он сам. В сером деловом костюме, как сотрудник такой же фирмы, он смотрел на себя в зеркало перед встречей с Танакой. Он так четко вспомнил свои старые мысли, будто все это происходило вчера, а не больше двух лет назад.
Он открыл глаза, рассеивая внезапное наваждение. Выключил свет в кабинете и закрыл дверь на ключ, настраиваясь на деловую встречу. Но запереть на ключ дверь кабинета оказалось проще, чем запереть собственные воспоминания и мысли.
***
Ужин проходил в дорогом ресторане в центре города. Обстановка показалась Каме слишком напыщенной – бархатные темно-красные обои с узором в тусклом свете маленьких торшеров на столах делали ресторан похожим на будуар светской дамы из старых европейских романов. Это впечатление еще больше подкреплялось мягкими диванами таких же темно-красных оттенков и обилием маленьких подушек. VIP-место Ито отделяли от общего зала тяжелые бардовые портьеры, создавая ощущение изолированности и уюта.
Расслабленно устроившись на удобном диване, Каме думал лишь о том, как бы не уснуть в этом мягком обволакивающем свете. Но так было лишь до тех пор, пока не пришли партнеры Ито. Отодвигая портьеру, вперед прошел самый давний компаньон Ито, которого Каме видел на его банкете в честь удачной сделки – Китагава. А за ним неторопливо вошел… Аканиши Джин.
Только сейчас Каме прочувствовал всю иронию этого вечера – ведь именно рядом с Китагавой он видел Аканиши на том злополучном банкете. Но сегодняшняя встреча оказалась для него настоящим сюрпризом, потому что он, дурак, так и не сложил два и два после того банкета.
Бесстрастное лицо Аканиши не давало прочесть ни одной, даже мимолетной, мысли, все эмоции скрывала искусная маска скучающего равнодушия. Он вел себя так, словно видел Каменаши впервые.
- Китагава Джонни - мой партнер по бизнесу уже очень много лет. И его сын – Аканиши Джин, – представил их Ито. – Каменаши Казуя, с этого момента будет представлять меня в некоторых проектах.
Каме не спускал глаз с Аканиши, следил за каждым его движением, пытаясь разгадать, о чем он думает. Но тот был словно неприступная крепость - на Каме он почти не смотрел, за весь вечер не сказал ни одного лишнего слова, реагируя сдержанной улыбкой на слова и шутки Китагавы и Ито.
Каменаши почти не слушал, о чем говорили Ито и Китагава, его мысли сейчас полностью занимал Аканиши. Каме не покидала уверенность в том, что их мысли витают в одном и том же пространстве, как бы Аканиши не показывал своего безучастия. Стоило Каме ненадолго закрыть глаза, как доли секунды растягивались на длинные, нескончаемые минуты, и он снова ощущал едва уловимый запах дорогой туалетной воды, слышал хрипловатый шепот совсем близко, чувствуя теплое дыхание на своей коже… И от этого шепота мурашки бежали по телу, сердце сжимала болезненная тревога и не отпускала даже тогда, когда Каме открывал глаза.
Разговоры на мгновение затихли, Каме почувствовал удачный момент, чтобы не показаться невежливым и ненадолго уйти от болезненных воспоминаний. Он встал из-за стола, извинившись, и направился в туалет. Проходя мимо Аканиши, он не смотрел на него, но почувствовал его холодный взгляд в спину.
В туалете шум воды из крана заглушал шепот, продолжающий звучать в его голове. Умываться он передумал – просто смотрел на себя в зеркало, стараясь привести мысли в порядок. В нем крепло ощущение медленно захлопывающейся мышеловки. Его втянули в какую-то изощренную игру, на ход которой он никак не мог повлиять. И это выбивало его из равновесия.
Если бы он мог без последствий сбежать с этой встречи… Но это было бы слишком легко.
Он последний раз взглянул на свое отражение, на бледное и уставшее лицо. Что ж, пора возвращаться.
Когда Каме вышел из туалета и завернул за угол, он практически натолкнулся на Аканиши.
- Рад, что вы здоровы, Каменаши-сан, – издевательски изрек Аканиши Джин.
Он не отошел от Каме, ухмыляясь ему прямо в лицо. Уже знакомый аромат терпкого парфюма окутал Каменаши. С этим ароматом пришло и знакомое чувство беспомощности. Оно затягивало, как трясина. Стоит ступить на зыбкую дорожку отчаяния и сил бороться уже не останется. А ему, Каме, есть что терять. Вернее – кого терять.
Каменаши схватил Аканиши за лацканы пиджака, готовый, если придется, ударить.
- У меня нет желания играть с тобой в игры, - тихо прошипел он в насмешливое лицо Аканиши.
- Да? Неужели? У меня на этот счет другое мнение, - Джин громко засмеялся, продолжая. - Наблюдать за тобой, одно удовольствие, ведь у тебя все эмоции на лице написаны.
- Ты знал об этой встрече?
- Нас ждет совместная работа над одним проектом, ты разве не находишь это довольно интересным. Забавным, если угодно? – Аканиши ухмылялся, но в глазах его вспыхивал огонь ненависти, какого Каме еще никогда не доводилось видеть.
Спокойствие Аканиши выбивало почву из под ног у Каме. Но он сжал губы, чтобы не сорваться на крик и так же спокойно, почти вкрадчиво произнес:
- Китагава довольно известная фамилия, не составит большого труда узнать что-нибудь интересное и о Китагаве-младшем.
С этими, не скрывающими угрозу, словами, Каме отпустил Аканиши, пригладив его помятый пиджак.
Аканиши брезгливо скривился, глаза его потемнели от безотчетного гнева.
- Не забудь навестить в больнице друга, - с расстановкой произнес он и быстро прошел мимо.
Не без удовольствия Каме отметил, что все-таки смог вывести Аканиши из себя и его напускное спокойствие выпустило наружу истинные эмоции.
Остаток вечера прошел в обсуждении дел. Каме старался не смотреть в сторону Аканиши.
Китагава и Ито договорились, что Каменаши и Аканиши займутся совместным проектом. Там они и смогут проявить себя и показать результаты. Каме и Джин вежливо улыбались друг другу, пожимая руки.
- До скорой встречи, Каменаши-сан.
- С нетерпением жду, Аканиши-сан.
***
На обратном пути, когда Китагава и Аканиши уже уехали, и Каме провожал Ито до машины, он решился задать мучавший его весь вечер вопрос:
- Скажите, Ито-сан, а почему у Китагавы и его сына разные фамилии? Он его не родной сын?
Этот вопрос давно просился с языка и не давал покоя с тех пор, как Ито представил их. И хотя вопрос звучал довольно бестактно, Каме счел, что лучшего момента спросить может больше не быть.
Ито не удивился, хотя ответил с неохотой:
- Аканиши родной сын Китагавы. Но их семью нельзя назвать традиционной, Китагава долгое время жил в США и позволил супруге оставить свою фамилию после замужества. В конце концов, она и сыну дала свою фамилию.
- Весьма странные семейные традиции… – задумчиво произнес Каме.
- Возможно, но не нам о них судить, – несколько резко прервал рассуждения Каме Ито. – До встречи.
Он сел в машину и оставил Каме одного, все так же погруженного в раздумья.
11 сентября 2009 года.
Когда у Каменаши выдался не очень загруженный день в пятницу, он снова навещал Такизаву в больнице. Он опять пытался выспросить у него про аварию… но Такизава упорно молчал и по-прежнему пребывал в состоянии апатии. Он шутил и смеялся, но делал это настолько вымученно, что Каме чувствовал себя еще более неуютно.
Если бы только Такизава помог ему найти зацепку, найти хоть что-то для настоящей борьбы с Аканиши…. Но Хидеаки скрывал собственные грехи и не желал расставаться со своими тайнами.
Из палаты друга Каме вышел, пребывая в унынии. Он шел по коридорам больницы, погруженный в тяжелые раздумья, и не замечал никого вокруг. Он не заметил и девушку, вышедшую из-за очередного коридора. Она разговаривала по телефону, ее длинные черные волосы рассыпались по плечам, короткая юбка привлекала внимание к стройным ногам, а когда она замолкала, губ касалась легкая улыбка, делая ее еще привлекательнее.
Как и Каме, она мало кого замечала вокруг, и они налетели друг на друга. Мобильный телефон вылетел из ее руки, с глухим ударом падая на кафельный пол. Этот звук вывел Каменаши из ступора и, подняв телефон, он протянул его девушке.
- Простите, - сказал он.
- Смотреть, куда идете не пробовали? – раздраженно ответила она.
Телефон не реагировал на сигналы, разбитый экран красноречиво намекал на неисправность.
- Я могу оплатить вам ремонт… – заверил Каме, но из кармана заиграла мелодия его собственного телефона. – Извините. Каменаши, слушаю.
Лицо девушки неуловимо изменилось, стоило ей услышать его имя. В ее глазах в одночасье промелькнуло целое море разных эмоций – легкий испуг, удивление, настороженность и презрение. Она подозрительно смотрела на Каменаши, но он не замечал этой перемены в ней, отвернувшись, он говорил по телефону.
Когда Каме закончил телефонный разговор и снова повернулся к ней, девушка отвела взгляд, пытаясь скрыть бурю эмоций. Поспешно убрав разбитый телефон в сумку, она достала блокнот и ручку, протянув их Каме со словами:
- Я очень спешу, напишите ваш телефон, чтобы я смогла связаться с вами позже.
Каме написал свое имя и телефон, немного удивившись перемене в ее голосе – теперь она казалась скорее взволнованной, нежели раздраженной.
- А ваше имя я могу узнать? – спохватился он, когда девушка уже собиралась развернуться, чтобы уйти.
Она немного удивленно и нерешительно посмотрела на него, словно раздумывая, стоит ли говорить свое имя, но решив, что ничего криминального в этом нет, ответила:
- Тода Эрика.
Каме кивнул ей, еще раз извинившись, и направился к выходу, дальше по коридору. Он не видел ее прощального взгляда, брошенного через плечо. Задумчивого, изучающего и подозрительного.
Chapter 6.
- 6 -
Моря высыхают – это не сюрприз,
И тучи взрываются миллионами брызг,
Нам оставили послание,
Между строк - до свидания.
Placebo - Sleeping with ghosts
13 сентября 2009 года.
Каме и Мисаки не спали, удобно устроившись в объятиях друг друга на смятых простынях. Время медленно скользило сквозь ночь, разрывая пространство между вчера и завтра. Мягкий шелк волос Мисаки приятно щекотал кожу Каме. Его мысли текли неспешно, устав от быстрого темпа.
- Как на работе? Не жалеешь, что согласился? – голос Мисаки плавно скользил в ночной тишине.
- Нет, не жалею, хотя не все удается сразу, – ответил Каме.
Он не хотел вдаваться в подробности и гнал от себя мысли о ненавистном «напарнике» по новым проектам.
- Значит, ты не расстроен?
- Нет, совсем нет.
Каме задумчиво крутил на пальце локон Мисаки. После небольшой паузы, он все-таки спросил:
- Правда, мне придется работать с Аканиши, это сын Китагавы. Ты, наверняка знаешь его…
Он старался говорить легко и равнодушно, не выдавая истинной заинтересованности.
- Видела пару раз на банкетах и только. Насколько я знаю, он долгое время жил в Штатах, а пару лет назад отец вызвал его, чтобы ввести в курс дел.
- Это семья – Китагава – кажется мне странной… – признался Каме.
- Это потому что и Китагава приехал сюда из США, расширять бизнес. Они совсем из другого мира.
- Да… наверное в этом все дело, – протянул Каме.
- Аканиши… - задумчиво продолжила Мисаки, будто сомневаясь, стоит ли говорить дальше. – На том банкете, где отец предложил тебе работу, я видела во взгляде Аканиши что-то неприятное, угрожающее. Я тогда подумала, что он видит в тебе своего конкурента, но возможно, дело не в этом… может быть, я ошибаюсь.
- Да, он… немного странный, - произнес Каме и надолго замолчал.
Разговоры об Аканиши Джине всегда рождали тревожную атмосферу. Но Каме узнал хотя бы то немногое, что знала Мисаки. И больше он говорить об этом парне не хотел.
Он крепче обнял Мисаки, чувствуя тепло ее тела, и на душе становилось легче.
Лунный свет, просачиваясь в комнату, рисовал причудливые узоры на потолке и стенах. Мерное тиканье часов отбивало ритм, почти не нарушая тишины. Несмотря на гнетущие мысли, сон накрыл их мягким невесомым покрывалом.
В ту ночь Каме снилось море.
Бескрайнее и прозрачное голубое море, которое качало его на своих волнах и окружало безмятежностью и спокойствием.
14-20 сентября 2009 года.
После ночного разговора с Мисаки, Каменаши проснулся с легкостью осеннего листа на ветру. У него появилось чувство невесомой надежды в душе. Она была еще слабой и неясной, будто молодой, не успевший разгореться, костер, но Каме поддерживал в себе безотчетную веру.
Первый шаг к тому, чтобы побольше выяснить про Аканиши и быть во всеоружии, был положен. Он решил продолжить поиски информации о нем.
Его интересовал вопрос, которым он не счел нужным озадачиваться раньше – кем была для Аканиши Джина девушка по имени Мелисса. Теперь уже ясно, что она приехала из Штатов вместе с Аканиши, но родственная связь? Нет, вряд ли.
Каме перебирал в памяти все свои скудные воспоминания об их первой встрече. Но это мало помогало делу.
Он даже попытался разыскать Танаку, снова. Но если тогда ему не удалось этого, то теперь рассчитывать на успех было тем более глупо. Танаки и след простыл. Ему немало заплатили и он, скорее всего, сразу после «дела» укатил подальше, возможно даже улетел из страны. Это было логичнее всего. К тому же, Коки простой исполнитель, и Каменаши очень сомневался, чтобы Коки знал своего истинного нанимателя.
Помимо поисков приятеля, или лучше сказать, предателя, Каме приходилось вести ежедневную переписку с Аканиши. Что, несомненно, было лучше личных встреч, но приятных эмоций не добавляло. Их деловая переписка была сухой и сдержанной. Поначалу Каме ждал от него подвоха, напрасно предвидя издевки, лишнего комментария или даже прямого отказа предоставить нужную документацию. Но Аканиши не давал ни малейшего повода усомниться в своем профессионализме. Однако его чрезмерная вежливость яснее любых колких слов выражала истинное отношение к Каме. В этой патологической вежливости сквозила неприкрытая ненависть. Каждое письмо обдавало Каме высокомерным чувством превосходства над ним Аканиши.
При таком общении, Каменаши старался не спрашивать у Аканиши того, что не мог понять. Новые термины, которых он не знал, правила, которые для других его коллег были в порядке вещей – до всего этого Каме доходил сам, рылся в сети или залезал в архивы подобных, но уже закрытых, проектов.
Он иногда думал, что Аканиши знал в чем именно Каме больше всего несведущ и специально писал такие письма, которые заставляли Каменаши порядком попотеть, прежде чем дать достойный ответ и не показаться новичком, каким на самом деле он и являлся. Или он злорадно ждал, что Каме задаст ему глупый вопрос и, опять-таки, выставит себя идиотом.
Вечерами, когда он корпел над очередным письмом для Аканиши, ему казалось, что он делает домашнюю работу на проверку строгому учителю. Но, вторя Джину, он подражал его напыщенной вежливости, ни разу не срываясь и не прося помощи.
И все же, несмотря на внезапное спокойствие, которое заполнило его маленький мирок, Каме чувствовал, что это затишье перед бурей.
18 сентября, в пятницу, Каме снова пошел в больницу, навестить Такизаву. Тот уже шел на поправку, но врачи боялись осложнений и пока не выписывали его.
В эту встречу Каме был особенно задумчив. В конце концов, он не выдержал и спросил:
- Хидеаки, ты ведь журналист. У вас, наверняка есть свои источники данных, откуда вы черпаете информацию?
Такизава внимательно посмотрел на Каме. На коленях он держал ноутбук – даже в больнице он работал над очередной статьей. Свет монитора делал его лицо неестественно бледным.
- Есть такое дело, - неопределенно ответил он.
- Ты мог бы мне помочь узнать кое-что?
- Смотря что, - так же осторожно произнес Такизава.
- Ничего криминального, просто информацию об одной семье, - Каме тщетно старался скрыть свой повышенный интерес к этому вопросу.
- Какая-то известная семья или может тайное прошлое девушки? – губ Такизавы коснулась легкая улыбка, в бледно-голубом свете монитора она выглядела зловеще.
- Первый вариант. Китагава деловой партнер отца Мисаки. У него есть сын, Аканиши Джин, мне приходится работать с ним, но я о нем почти ничего не знаю.
Такизава вздохнул и отвернулся к окну. Он раздумывал пару секунд, прежде чем спросить:
- Надеюсь, ты не увлекаешься промышленным шпионажем и тебе не нужна информация о его банковском счете?
- Нет, - засмеялся Каме, - конечно нет. Просто интересно побольше узнать о его семье, родственниках, корнях. Я слышал, что они переехали из США, поэтому в некотором замешательстве, не знаю, как с ними общаться. Может быть… у них есть какое-нибудь семейное хобби?
- А ты не пробовал такой метод, как… ну например, спросить их об этом лично?
- Ты шутишь? Слишком бестактно спрашивать их об этом.
- Ну да… их да, а вот старого друга-журналиста можно, - Такизава говорил серьезно, но в глазах его плясали огоньки улыбки.
- Исключительно как друга, - так же серьезно сказал Каме. – И если это не доставит ему лишних проблем, конечно.
Такизава пожал плечами, возвращаясь к тексту в мониторе.
- Я посмотрю, что можно узнать об этой семье.
Через пару дней Такизава действительно протянул Каменаши тонкую синюю папку.
- Это было несложно, – он улыбнулся.
Возвращение к работе явно шло ему на пользу – он снова был энергичен и деятелен, на место апатии пришла спокойная серьезность.
Каме уже не чувствовал себя неуютно в обществе Такизавы, хотя все еще не понимал его нежелания обсуждать аварию. Их общение снова становилось непринужденным, легкость и беззаботность наполняли каждое слово. Как раньше.
Хотя призраки прошлых ошибок, которые к удивлению Каме, были и у Такизавы, оставляли свои следы.
- Спасибо, – сказал Каме, подразумевая гораздо больше благодарности, чем мог донести.
Он уже развернулся, чтобы уйти, как услышал слова Такизавы:
- Удачи.
Каме спиной чувствовал серьезный взгляд Такизавы, и словно тяжесть этого взгляда подталкивала его, он быстро и уверено вышел из палаты.
21 сентября 2009 года.
Мягкая теплая осень не спешила отдавать бразды правления зиме, до которой здесь было очень далеко. Закат нежной карамелью окрашивал облака, отражаясь в зеркальных высотках. В переулках и извилистых улочках золотистые лучи уходящего на ночной покой солнца упирались в витрины уютных семейных кафе или маленьких магазинчиков, маня зайти в них.
Каме искал тихое спокойное место, чтобы изучить полученную от Такизавы информацию и хорошенько подумать.
Его одолевало двойственное чувство – желание открыть папку и жадно прочесть все, что в ней было и наоборот, выбросить ее в ближайшее мусорное ведро, так и не раскрыв.
Если он начнет поступать так же, как Аканиши – пути назад уже не будет. Но… был ли у него этот выбор. Быть может у него уже давно нет ни малейшего шанса повернуть назад. И тогда, чтобы там его не ждало, отступать было никак нельзя, нужно было идти вперед.
Да и, в конце концов, что там может быть, в этой папке? Такизава сразу сказал ему, что ничего криминального искать не будет, а значит, никаких скелетов в шкафу Каме там не найдет. И все же, сведения о семье Аканиши, его родне и увлечениях (если они у него вообще были) значительно улучшат положение Каменаши. С такими знаниями он сможет ответить на очередной его выпад и вывести Аканиши из равновесия. Сорвет с него эту маску высокомерного презрения. И вот тогда-то они будут хотя бы на равных. При этой мысли губы Каме тронула улыбка. Руки так и чесались открыть папку, его охватило лихорадочное предвкушение.
Он оглянулся, но позади никого не было.
Еще немного, ему бы только дойти до лавочки в дальнем конце переулка, там, у желтеющего клена, закрывающего собой половину неба, он и остановится, чтобы все просмотреть.
Истина состояла в том, что на удар хотелось ударить в ответ, даже если справедливость была не на его стороне. Таковы законы уличных драк, в которых Каме не то чтобы преуспел, но немало поучаствовал, особенно после школы. В первое мгновение не чувствуешь ничего, будто ослепленный яркой вспышкой фейерверка, а потом приходит боль. И она, эта боль, разом выключает все желания, оставляя только одно – бить в ответ, доставить боль противнику. И больше ничего. И уже неважно, насколько противник крупнее, какие у кого шансы. Это, может быть, и было важно, но только до первого удара. А потом только чистый, незамутненный никакими мыслями, бой.
Каме дошел до лавочки и сел. Он выровнял дыхание и спокойно, не спеша, открыл синюю папку.
В свете уходящего дня Каме читал лаконичный текст, заполнявший белые страницы.
Год рождения, полное имя, полный адрес, место рождения, группа крови, знак зодиака – здесь было всё.
Но Каме было мало анкетных данных. Читая сухой текст с фактами из жизни Аканиши, он мысленно представлял его - Джина, который оканчивал школу, поступал в университет, разгуливал по улицам Лос-Анджелеса, болтал почти без акцента по-английски, Джина, который большую часть своей жизни прожил в США.
Дойдя до информации о Китагаве, которую Такизава, судя по всему, благополучно отсортировал – ни слова о бизнесе, – Каме снова и снова вчитывался в одну и ту же строчку.
Наряду с разными датами, аккуратно напечатанными ровной колонкой, такими как: дата рождения, дата окончания школы и университета, дата заключения брака и дата рождения сына стояла еще одна дата – удочерения Мелиссы Браун, родившейся раньше Аканиши на пять лет.
Эта информация не афишировалась, хотя и не скрывалась. Приемная дочь Китагавы родилась и всю жизнь прожила в Лос-Анджелесе. Официально отца у нее не было, а мать умерла при родах. И Китагава практически сразу удочерил ее. Потом, когда он вернулся в Японию, он женился и после рождения сына отправил его в Америку, к Мелиссе. Они воспитывались вместе, как настоящие брат и сестра, несмотря на такое яркое внешнее различие.
А потом Китагава вызвал своих повзрослевших детей, желая передать им свои дела, обучить ведению бизнеса.
В этой же колонке стояла и дата смерти Мелиссы.
Значит, она была его семьей… тем человеком, с которым он провел детство и юность. Старшая сестра.
Его мысли прервал звонок мобильного и Каме словно очнулся. Неизвестный номер на дисплее телефона заставил его напрячься.
- Каменаши-сан? – без предисловий спросил его приятный женский голос. – Это Эрика, мы столкнулись в больнице, и я из-за вас уронила свой телефон. Помните?
Каме вспомнил девушку из больницы. Как не вовремя она звонила…
- Да, я помню.
- Я хотела бы встретиться с вами. Завтра в это же время вас устроит?
Каме задумался, посмотрел на часы, невольно обратив внимание на синюю папку в руках.
- Хорошо, где?
- Я буду ждать вас в… баре, – она назвала адрес и название бара и отключилась.
Каме не успел сказать ни слова, удивленно смотря на трубку, в которой уже звучали частые гудки. Ее ровный и по-деловому официальный голос показался Каме чересчур серьезным. Он мог бы с радостью оплатить ей разбитый телефон – в этом не было проблемы. Но для встречи в баре ее тон был слишком уж напряженный. Она еще в больнице не понравилась ему, что-то в ее глазах, в резких чертах настораживало, рождало смутное недоверие. Как будто ее улыбка не была искренней.
Он повертел в руках мобильный телефон, отгоняя внезапные выводы об этой случайной незнакомке, и продолжил вчитываться в скудную, но довольно неожиданную информацию о семье Аканиши.
22 сентября 2009 года.
Бар, который назвала Эрика, оказался уютным, шумным и многолюдным, столики там отгораживались перегородкой, а тусклый желтоватый свет создавал интимность. Но Каме не понравилось это место, последнее время он вообще ко всем барам относился настороженно.
За одним из столиков его уже ждала Эрика, ее длинные волосы на этот раз были аккуратно уложены, косметики чуть больше, чем нужно, короткая джинсовая юбка и открытая кофточка гармонировали друг с другом, но создавали ощущение легкомысленности. Каме сразу узнал ее среди многочисленных посетителей бара. Он сел напротив, принужденно улыбнувшись.
- Еще раз извини за телефон, сколько я тебе должен?
Девушка, казалось, что-то обдумывала, молча разглядывая коктейль перед собой. Она ничего не ответила, по выражению лица невозможно было понять, где сейчас витали ее мысли. Она нервно сжимала телефон, открывая и закрывая его крышку. Что-то мешало ей начать разговор, и Каме никак не мог понять, в чем причина такого странного поведения.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |