– Я пошла к Натаниелю, – ответила я, не подумав.
– К Натаниелю? – удивилась Триш. – К нашему садовнику? А зачем?
Я мгновенно осознала свою ошибку. Не признаваться же, в самом деле, что ходила учиться готовить. Несколько секунд я глуповато таращилась на Триш, судорожно пытаясь придумать сколько-нибудь убедительную причину.
– Ну… чтобы поздороваться, – выдавила я в конце концов, понимая, что несу ахинею. И что мое лицо заливает краска.
Глаза Триш неожиданно блеснули, потом сделались круглыми, как плошки.
– Вот как? – протянула она со значением. – Восхитительно!
– Нет-нет! – воскликнула я. – Это не… Честное слово…
– Не волнуйтесь, Саманта, – добродушно прервала меня Триш. – Я никому не скажу. Я – само благоразумие. – Она приложила палец к губам. – Можете на меня положиться.
Прежде чем я успела что-либо ответить, она взяла чашку с кофе и вышла из кухни. Я опустилась на стул, окинула взглядом груду коробок, машинально подобрала со стола «трюфелевзбивалку».
Неловко получилось. Впрочем, какая разница? Лишь бы только Триш не ляпнула чего-нибудь этакого в присутствии Натаниеля.
Нельзя же быть такой дурой! Она наверняка что-нибудь ляпнет! Так, между делом, исподтишка. И одному Богу ведомо, что подумает Натаниель. Вот это будет действительно неловко. И может все погубить.
Нужно опередить Триш. Нужно рассказать Натаниелю. Мол, Триш не так меня поняла, я вовсе на него не заглядываюсь, и все такое.
Из чего окончательно станет ясно, что я втрескалась по уши.
Я заставила себя подождать. Приготовила завтрак для Триш и Эдди, расставила новые кастрюли и прочую утварь, смешала соус из оливкового масла и лимонного сока, опустила в него филе дорады, в точности следуя наставлениям Айрис.
Потом поддернула подол чуть выше прежнего, добавила туши на глаза и вышла в сад с корзинкой, которую нашла в кладовой. Если Триш захочет узнать, куда я направилась, скажу, что собираю зелень.
Походив по саду, я обнаружила Натаниеля за старой стеной. Он стоял на садовой лесенке и обвязывал дерево веревкой. Чем ближе я к нему подходила, тем сильнее почему-то нервничала. Во рту пересохло, а ноги – ноги просто подгибались.
И эта женщина считала себя хладнокровной! Верила, что семь лет работы юристом научили ее вести себя подобающе! Кое-как справившись с собой, я подошла к лесенке, откинула челку со лба и улыбнулась Натаниелю, стараясь не щуриться – солнце било прямо в глаза.
– Привет.
– Привет. – Натаниель улыбнулся в ответ. – Как делишки?
– Неплохо. Гораздо лучше. Пока никаких катаклизмов…
Наступила пауза. Я внезапно сообразила, что слишком уж пристально гляжу на его пальцы, ловко завязывающие узел. Это невежливо.
– Я… э… вышла нарвать… э… розмарина. – Я кивнула на корзинку. – Где тут розмарин?
– Пойдемте, я вам покажу. – Он спрыгнул с лесенки, и мы двинулись по дорожке в направлении огорода.
В саду, вдалеке от дома, царила тишина, если не считать жужжания какого-то насекомого и хруста гравия под ногами. Я пыталась придумать какую-нибудь шутку, чтобы завязать разговор, но мысли разбегались.
– Жарко, – изрекла я наконец.
Грандиозно!.
– Угу. – Натаниель с легкостью перешагнул через невысокую стену. Я последовала его примеру, желая продемонстрировать пружинящую походку, – и споткнулась, разумеется. Черт!
Натаниель обернулся.
– Все в порядке?
– В полном. – ответила я, скрывая за улыбкой Досаду на себя. – Э… какая красота! – Мое восхищение было абсолютно искренним. Огород, имевший форму шестиугольника, который пересекали дорожки между грядками, и вправду произвел на меня впечатление. – Это все вы сделали? Очень красиво.
– Спасибо на добром слове. – Натаниель усмехнулся. – Вот ваш розмарин.
Он вынул из висевшей на поясе кожаной сумки, смахивавшей на кобуру, секатор и принялся обрезать колючий куст с темно-зеленой листвой.
Сердце бешено заколотилось. Я должна сказать то, ради чего пришла.
– Э… Знаете… Вот какая штука. – Заговорила я, теребя в пальцах листок соседнего куста. – Триш вообразила невесть что. Она, похоже, думает, что мы… Ну, вы понимаете…
– Угу. – Он кивнул, не оборачиваясь.
– Но это же… глупо! – Я манерно хихикнула.
– М-м… – Он отрезал еще несколько веточек. – Этого достаточно?
«М-м»? И все? И больше ему нечего сказать?
– Вообще-то нет, – проговорила я. Натаниель послушно защелкал секатором. – Ну разве не глупо, а? – Почему он не может ответить по-человечески?
– Конечно. – На сей раз Натаниель взглянул на меня, его лоб прорезала морщина. – Вам сейчас не до того, если я правильно понимаю. С вашими-то личными проблемами.
Что? О чем это…
Ах, ну да. С моими личными проблемами.
– Разумеется, – промямлила я. – Не до того, вы правы.
Черт побери!
И зачем я только упомянула о «личных проблемах»?! О чем я вообще думала?!
– Держите. – Натаниель вложил мне в руки пахучий пучок. – Что-нибудь еще?
– Э… Да! Нарвите мне, пожалуйста, мяты.
Я смотрела, как он шагает между грядок, направляясь к каменной чаше, в которой росла мята.
– Знаете… – Я всячески притворялась, что веду обыкновенную светскую беседу. – Вообще-то с личными проблемами покончено. Почти покончено. Я с ними справилась.
Натаниель повернулся ко мне, заслонил глаза ладонью от солнца.
– Вам хватило недели, чтобы пережить проблемы семи лет?
Если так излагать, и вправду получается несколько нелепо. Я поспешила исправить положение.
– Я и сама не думала, что справлюсь так быстро. А выяснилось, что я гнусь, но не ломаюсь… как резинка…
– Резинка, – повторил он. Понять, о чем он думает, по выражению его лица было невозможно.
Что, опять не то слово употребила? Ну почему, гнуться – это вполне сексуально…
Натаниель поднес мне мяту. Вид у него был такой, словно он прикидывал, насколько я искренна.
– Матушка говорит… – Он вдруг замялся.
– Что? – выдохнула я. Они говорили обо мне! Они обсуждали меня?
– Ей кажется, что с вами… плохо обращались. – Он отвел взгляд. – Вы такая нервная… дерганая…
– Никакая я не дерганая! – оскорбилась я.
Хотя, если подумать, что-то в этом есть.
– Понимаете, я от природы… беспокойная. Но никто со мной плохо не обращался! Просто я… чувствовала себя в ловушке… постоянно…
Слова слетели с губ, прежде чем я успела их поймать.
Мне вспомнилась моя жизнь в «Картер Спинк». Я практически жила в офисе. А когда не задерживалась допоздна, брала работу на дом. Кипы документов. Ежечасные ответы на е-мейлы. Пожалуй, тут любой почувствует себя в ловушке.
– Но сейчас со мной все в порядке. – Я тряхнула волосами. – Я готова жить дальше… заводить новые связи… или… ну…
Мне достаточно одной ночи. Всего одной.
Я посмотрела на Натаниеля, стараясь изо всех сил расширить зрачки, и словно невзначай притронулась пальцами к уху. Наступила тишина – напряженная тишина, – которую нарушало лишь жужжание насекомых.
– Я бы на вашем месте не торопился, – сообщил Натаниель, отвернулся и уставился на листья какого-то куста.
Что-то в его позе подсказало мне, что он смущен. К моему лицу прилила кровь. Значит, так? Значит, мне дали от ворот поворот? Значит, со мной не желают связываться?
Жуть, да и только! Я лечу к нему, платье подобрала, глазки намазала, в языке тела изощряюсь, можно сказать, предлагаю себя… А он дает мне понять, что я его не интересую!
Вот стыдобища-то! Прочь, прочь отсюда! Прочь от него.
– Вы правы, – проговорила я тихо. – Об этом рановато думать… Да, неудачная мысль. Мне лучше сосредоточиться на работе. На готовке и… и так далее… Вы правы. Спасибо за розмарин.
– К вашим услугам, – откликнулся Натаниель.
– С удовольствием. Ну, я пошла. Увидимся.
Стиснув в пальцах пучок зелени, я повернулась,
перешагнула через стену – на сей раз ухитрилась не запнуться – и по посыпанной гравием дорожке двинулась обратно к дому.
Я вся кипела от унижения и злости. Вот тебе и новая Саманта!
Никогда! Никогда в жизни не стану больше навязываться мужчине! Моя первоначальная стратегия – вежливо ожидать, терпеливо сносить невнимание и переключаться на следующего – в миллион раз лучше.
Наплевать! Оно и полезнее, вдобавок. Мне действительно нужно сосредоточиться на работе. Вернувшись в дом, я достала гладильную доску, включила утюг, сделала погромче радио и налила себе кофе покрепче. Отныне и вовек – исключительно так. Займемся делами. И черт с ним, с этим садовником! Что мне вообще в голову взбрело? Я работаю, я получаю деньги за свою работу и должна ее выполнять, а не отвлекаться на всякую ерунду.
За утро я погладила десять рубашек, поставила стирку и пропылесосила веранду. К обеду я подмела и пропылесосила весь первый этаж и протерла все зеркала тряпкой, смоченной в уксусе. К вечеру я поставила новую стирку, порубила овощи в кухонном комбайне, залила водой канадский рис, предназначенный на гарнир, и, в полном соответствии с наставлениями Айрис, приготовила четыре коржа для tartes de fruits8.
К семи часам я выбросила подгоревшие коржи, приготовила новые, пропитала их клубничным соком и смазала сверху подогретым абрикосовым джемом. Еще я обжарила измельченные овощи в оливковом масле с чесноком, потушила фасоль, поставила рыбу запекаться в духовку, а попутно угощалась вермутом, который достала, чтобы добавить в подливку.
Мое лицо раскраснелось, сердце билось бодро, я перемещалась по кухне, словно в фильме на ускоренной перемотке, – но чувствовала я себя прекрасно. Даже больше – мне давно не было так хорошо. Я готовила еду, готовила своими руками – и у меня все получалось! Правда, неладно вышло с грибами, но они уже в мусорном ведре, так что никто не узнает.
Я выставила на стол фарфоровые блюда для рыбы и овощей, разместила между ними свечи в серебряных подсвечниках, положила в холодильник бутылку «Просекко», поставила греться на плиту тарелки, сунула в музыкальный центр диск с песнями Энрике Иглесиаса. Словом, полностью подготовилась к первому полноценному ужину, приготовленному самостоятельно.
Довольная собой, я огладила фартук, распахнула дверь кухни и позвала:
– Миссис Гейгер! Мистер Гейгер!
Пожалуй, надо бы заказать большой гонг.
– Миссис Гейгер? Ни звука в ответ. А я-то думала, что мне придется постоянно отгонять их от кухни. Я призадумалась, потом взяла бокал и вилку и постучала металлом по стеклу.
Тишина. Куда они подевались? Я быстренько заглянула во все комнаты первого этажа. Пусто. Что ж, придется идти наверх.
Быть может, они наслаждаются очередной главой «Радостей секса»? Наверное, не стоит им мешать…
– Э… Миссис Гейгер? – негромко позвала я. – Ужин подан.
Ба, голоса! В дальнем конце коридора. Я сделала еще несколько шагов.
– Миссис Гейгер?
Внезапно дверь передо мной распахнулась настежь.
– Для чего тогда нужны деньги? – донесся раздраженный возглас Триш. – Объясни мне!
– Если ты до сих пор не поняла, для чего нужны деньги, – прорычал Эдди, – то и объяснять бесполезно!
– А если ты не соображаешь…
– Я соображаю! – проорал Эдди. – Я все соображаю!
Так-так. Похоже, Гейгерам не до «Радостей секса». Я было попятилась, но укрыться в безопасности кухни не успела.
– А как насчет Португалии?! – взвизгнула Триш. – Или ты забыл? – Она вихрем вылетела из двери – и застыла, заметив меня.
– Э… ужин готов, мадам, – промямлила я, не поднимая глаз.
– Если ты хотя бы еще один треклятый раз вспомнишь эту треклятую Португалию… – начал Эдди, высовываясь из комнаты.
– Эдди! – перебила Триш, дергая головой в мою сторону. – Pas devant.
– Что? – Эдди озадаченно нахмурился.
– Pas devant les… les… – Триш всплеснула руками, словно выколдовывая недостающее слово.
– Domestiques? – рискнула помочь я9.
Триш метнула на меня яростный взгляд, вся подобралась.
– Я буду в своей комнате! – рявкнула она.
– Черт подери, это и моя комната! – крикнул ей вслед Эдди. Но дверь уже захлопнулась.
– Э… ужин готов, сэр, – проговорила я. Эдди, не обратив на меня ни малейшего внимания, прошагал к лестнице.
Я начала злиться. Мне-то что делать? Если дораду не съесть в ближайшее время, она вся сморщится.
– Миссис Гейгер? – Я постучала в закрытую дверь. – Извините, но ужин может испортиться…
– И что с того? – глухо отозвалась Триш. – Я не в настроении.
Я изумленно уставилась на дверь. Целый день готовила – и на тебе. А свечи горят, тарелки на плите. Они не могут так вот взять и отказаться от еды!
– Вы должны поесть! – воскликнула я. Эдди остановился на середине лестницы. Дверь распахнулась, из спальни выглянула удивленная Триш.
– Что вы сказали?
Так. Будем действовать обходными путями.
– Все должны есть, – принялась импровизировать я. – Это заложено в человеческой природе. Почему бы вам не обсудить ваши разногласия за едой? Или отложить их на время? Выпейте вина, расслабьтесь и не упоминайте за столом… э… никакую Португалию…
Стоило мне произнести это слово, как атмосфера зримо накалилась.
– Это не я про нее вспомнил! – прорычал Эдди. – Я думал, все давно улажено.
– Если бы ты не был таким грубым… – Голос Триш становился все пронзительнее; она смахнула слезу. – Каково, по-твоему, чувствовать себя… трофеем?
Трофеем?
Нельзя. Ни в коем случае нельзя смеяться – хотя очень хочется.
– Триш! – К моему несказанному изумлению, Эдди буквально взлетел по лестнице. Его живот колыхался на бегу. – Не смей так говорить! – Он схватил жену за плечи и пристально поглядел на нее. – Мы всегда были друзьями, ты же знаешь. С самого Сайденхема.
Сначала Португалия, теперь Сайденхем. Однажды мы с Триш сядем за бутылочкой вина и я непременно выясню, что все это значит.
– Я знаю, – шепотом согласилась Триш.
Она смотрела на Эдди так, словно никого, кроме него, на свете не существовало. Ну и ну! Они вправду любят друг друга. На моих глазах ссора исчерпала себя. Я словно наблюдала некую химическую реакцию.
– Надо поесть, – сказал Эдди. – Саманта права. Посидим вместе, поговорим, обсудим…
Он покосился на меня, и я улыбнулась в ответ. Слава Богу! С моим ужином все будет в порядке. Надо только перелить соус в…
– Хорошо. – Триш всхлипнула. – Саманта, мы сегодня ужинаем не дома.
Улыбка застыла на моем лице. Что?
– Не переживайте, милая, – утешил Эдди, похлопав меня по плечу. – У вас будет свободный вечер.
Что?
– Но… уже все готово, – проговорила я. – И стол накрыт.
– Да? Ну, ничего страшного. – Триш вяло махнула рукой. – Съешьте сами.
Нет. Нет. Они не могут так поступить со мной!
– Ужин ждет, мадам. Жареная рыба… и жульен из овощей…
– Куда пойдем? – спросила Триш у Эдди, не слушая моего лепетания. – Может, попробуем в «Милл-хаус»?
Я растерянно смотрела, как она заходит в спальню, как за ней идет Эдди. Потом дверь закрылась, и я осталась в одиночестве.
С готовым ужином.
Когда они укатили в сумерки на «порше» Эдди, я прошла в столовую и принялась убирать со стола. Собрала хрустальные бокалы, сложила салфетки, задула свечи. Потом вернулась в кухню и оглядела свои кулинарные творения, ожидающие, чтобы их съели. Мой булькающий на плите соус. Мой гарнир, украшенный дольками лимона. Я так всем этим гордилась!..
Как ни крути, ничего поделать уже нельзя.
Рыба успела потерять вид, но я все же положила одну порцию на тарелку, налила себе вина, уселась за стол. Взяла нож и вилку, отрезала кусочек, поднесла ко рту. Затем отложила приборы. Я не голодна.
Целый день впустую! А завтра все начнется по новой. Накатила тоска, захотелось уронить голову на руки и не поднимать ее, что бы вокруг ни происходило. Что я тут делаю? Именно так. Что я тут делаю? Почему не ухожу, не беру билет на поезд до Лондона?
От печальных мыслей меня отвлек негромкий стук. Подняв голову, я увидела Натаниеля, который стоял в дверях, с рюкзаком за плечами, и тихонько постукивал пальцами по косяку. Мне вспомнилось утро, и я одновременно смутилась и разозлилась.
– Привет. – Я чуть развернула стул, сложила руки на груди и передернула плечами, что должно было означать: «Если ты решил, что я за тобой бегаю, ты сильно ошибаешься».
– Решил заглянуть, проверить, не надо ли помочь. – Он оглядел кухню, задержался взглядом на нетронутых тарелках. – Что стряслось?
– Они не стали есть. Укатили в ресторан.
Натаниель посмотрел на меня, потом прикрыл веки и покачал головой.
– А вы целый день для них готовили?
– Это их еда. И их дом. Они вольны вести себя, как им угодно.
Я пыталась говорить беззаботно, хотя на душе скребли кошки. Натаниель положил рюкзак на пол, подошел к плите и принюхался к рыбе.
– Пахнет неплохо.
– Зато выглядит как пережаренный полуфабрикат, – проворчала я.
– Мое любимое блюдо. – Он усмехнулся, но я не собиралась разделять его веселье.
– Тогда угощайтесь. – Я махнула рукой. – Все равно больше есть некому.
– Ну не выбрасывать же. – Он положил себе всего, так что в итоге на тарелке образовалась гора еды, потом налил вина и уселся за стол напротив меня.
Наступила пауза. Я старалась не смотреть на Натаниеля.
– За вас, Саманта. – Он поднял бокал. – Поздравляю.
– Большое спасибо.
– Я серьезно. – Он подождал, пока я повернусь к нему лицом. – Бог с ними, с Гейгерами! Главное – что вы сами это приготовили. – Он хмыкнул. – Помните прошлый раз?
Я неохотно улыбнулась.
– Такой кошмар не скоро забудешь.
– Мне больше всего запомнился горох. – Он съел кусочек рыбы, недоверчиво покрутил головой. – Вкусно, честное слово!
Я словно воочию увидела крохотные обугленные горошины и себя саму, мечущуюся в панике по кухне, и меренги на полу… Меня вдруг разобрал смех. Подумать только, скольким вещам я уже научилась с тех пор!
– Знаете, – сурово заявила я, – в тот вечер я бы со всем справилась, если бы кое-кто не взялся мне помогать. Пока вы не вмешались, у меня все было под контролем.
Натаниель отложил вилку и, не переставая жевать, уставился на меня. В его голубых глазах было нечто… завораживающее, что ли. Почувствовав, что кожу заливает румянец, я опустила глаза – и увидела, что мои руки лежат на столе ладонями кверху.
Еще я с ужасом поняла, что непроизвольно подалась вперед. А зрачки мои, должно быть, диаметром в половину мили каждый. В общем, яснее некуда, осталось только написать на лбу «Я тебя люблю».
Я поспешно убрала руки со стола, выпрямилась и попыталась придать лицу безразличное выражение. Утреннего унижения с меня вполне достаточно. Кстати, надо бы ему растолковать…
– Зна… – начала было я в тот самый миг, когда Натаниель тоже заговорил.
Мы посмотрели друг на друга, потом он махнул рукой.
– Давайте вы. – И вновь взялся за рыбу.
– Что ж… – Я прокашлялась. – После нашего разговора этим утром… я просто хотела сказать, что вы абсолютно правы. Конечно, мне слишком рано затевать… новые отношения. Или даже задумываться о них.
Вот так! Съел? Не уверена, что была убедительна, зато польстила своему израненному самолюбию.
– А вы что собирались сказать? – спросила я, подливая ему вина.
– Собирался пригласить вас на прогулку, – ответил Натаниель, и я чуть не пролила вино на пол.
Он что?
Или на него подействовал язык моего тела?
– Не беспокойтесь. – Он пригубил вино. – Я все понимаю.
Как бы мне отступить, по-быстрому и так, чтобы он не заподозрил, что я отступаю?..
А, плевать! Буду непоследовательной, женщинам это простительно.
– Натаниель, – я заставила себя говорить спокойно, – я с радостью составлю вам компанию.
– Отлично, – хладнокровно кивнул он. – Как насчет вечера пятницы?
– Подходит.
Я усмехнулась – и внезапно поняла, что проголодалась. Пододвинула к себе блюдо с рыбой, схватила нож и вилку и взялась за еду.
До пятницы особых происшествий не случилось. Во всяком случае, таких, о которых узнали бы Гейгеры.
Да, во вторник случилась катастрофа с ризотто, но я исхитрилась в последний момент найти ему замену. Хвала небесам за рестораны быстрого питания с доставкой! Еще был светло-бежевый жакет, который, по здравом размышлении, следовало гладить при более низкой температуре. Еще ваза, которую я разбила, попытавшись собрать с нее пыль пылесосом. Но никто как будто не заметил ее исчезновения. А уже завтра должны привезти новую.
Пока неделя обошлась мне всего в двести фунтов – существенный прогресс по сравнению с предыдущей. Глядишь, такими темпами я скоро начну оставаться в плюсе.
Я развешивала после стирки белье Эдди, старательно отводя глаза, когда меня позвала Триш.
– Саманта! Где вы? – Голос у Триш был недовольный. Что именно она обнаружила? – Мне надоело, как вы ходите, – заявила она, остановившись в дверях и скорбно качая головой.
– Извините? – недоуменно переспросила я.
– Ваши волосы. – Она состроила гримасу.
– А, нуда. – Я брезгливо прикоснулась к выбеленной пряди. – Я собиралась заняться ими в выходные…
– Мы займемся ими немедленно, – перебила Триш. – Парикмахер ждет.
– Парикмахер? – Я развела руками. – Но… Мне же надо пылесосить…
– Саманта, сколько можно пугать своим видом окружающих?! Убраться вы сможете и потом. Стоимость услуги я вычту из вашего жалования. Идемте, Аннабел ждет.
Похоже, у меня нет выбора. Я развесила на сушилке последнюю пару белья и покорно последовала за Триш.
– Кстати, – сурово проговорила Триш, когда мы ступили на лестницу, – вы не знаете, что случилось с моим кашемировым кардиганом? С кремовым?
Черт. Черт. Она заметила, что я его подменила. Ну конечно, заметила. Глупо было предполагать, что она окажется настолько невнимательной…
– Не знаю, что вы с ним сделали, – Триш выпустила клуб дыма и распахнула дверь спальни, – но выглядит он просто превосходно. Чернильное пятнышко внизу исчезло без следа. Он как будто новый.
– Э… – Я с облегчением вздохнула. – Это… ну… я старалась.
В спальне Триш нас поджидала худощавая и пышноволосая блондинка в белых джинсах с поясом из позолоченных металлических колец. Посреди спальни стоял стул.
– Здравствуйте. – Она помахала рукой, зажав между пальцев сигарету. Лет шестьдесят, не меньше. – Ах, Саманта, я столько о вас слышала!
Голос скрипучий, в уголках рта морщинки – должно быть, от пристрастия к сигаретам, макияж кажется приклеенным. Очень похожа на постаревшую Триш. Она подалась вперед, оценивающе оглядела мои волосы и нахмурилась.
– Что это такое? Решили заделаться пеструшкой? – Она хрипло рассмеялась собственной шутке.
– Это… ну, отбеливатель…
– Отбеливатель? – Аннабел провела ладонью по моим волосам и прицокнула языком. – Что ж, это мы исправим. Сделаем из вас симпатичную блондинку. Вы ведь не имеете ничего против блондинок, а, милочка?
Блондинку?
– Я никогда не была блондинкой, – забеспокоилась я. – Не знаю, стоит ли…
– У вас подходящий оригинальный цвет. – Она откинула мои волосы назад.
– Только, пожалуйста, не слишком ярко, – попросила я. – Я вовсе не хочу становиться одной из этих фальшивых платиновых блондинок…
Тут до меня дошло, что и Триш, и Аннабел – те самые крашеные блондинки и волосы у них отливают именно платиной.
– Э… Ну… – Я сглотнула. – Делайте, что сочтете нужным. Я не против.
Меня усадили на стул, обернули мне плечи полотенцем. Аннабел опрыскала мои волосы какой-то жидкостью с противным химическим запахом, потом принялась взбивать их – другого слова не подберу. Я старалась не моргать.
Блондинка. Светлые волосы. Как у Барби.
– Знаете, я передумала. – Я попыталась встать. – Наверное, блондинка – это все-таки чересчур…
– Расслабьтесь! – Аннабел надавила мне на плечи, усаживая обратно, затем вложила в мою руку журнал. Я слышала, как Триш открывает бутылку шампанского. – Вы будете выглядеть очаровательно. Красивым девушкам необходимо время от времени менять прическу. Ну, почитайте нам наши прогнозы.
– Прогнозы? – растерянно повторила я.
– Гороскопы! – объяснила Аннабел. – Не сказать, чтобы умом блистала. А? – добавила она негромко, обращаясь к Триш.
– Что есть, то есть, – согласилась та. – Но стирает она просто восхитительно.
Значит, вот как проводят время светские дамы. Сидят с намазанными головами, попивают шампанское и почитывают глянцевые журнальчики. Я не читала никаких журналов, кроме «Юриста», лет, наверное, с тринадцати. А у парикмахера обычно отправляла письма или изучала контракты.
Расслабиться не получалось. Меня переполняли дурные предчувствия. Я выяснила «Десять способов узнать, какого размера бикини вам подходит», добралась, пока Аннабел сушила мне волосы, до «Подлинных историй о курортных романах», и поняла, что готова хлопнуться в обморок от страха.
Не хочу быть блондинкой. Я не такая.
– Ну, вот и все! – Аннабел выключила фен. Наступила тишина. Я боялась открыть глаза.
– Гораздо лучше! – одобрительно заметила Триш.
Я медленно открыла один глаз. Потом другой.
Мои волосы не были платиновыми.
Они приобрели теплый карамельный оттенок. Карамель, плавно переходящая в мед, с золотыми искорками тут и там. Когда я пошевелила головой, волосы буквально замерцали.
Я сглотнула несколько раз подряд, чтобы успокоиться. Пожалуй, еще немного – и я бы разрыдалась.
– А вы мне не верили! – укорила Аннабел, с довольной улыбкой глядя на меня в зеркало. – Думали, я не знаю, о чем говорю.
По всей видимости, она ясновидящая. Иначе как она догадалась?
– Здорово, – проговорила я. – Мне бы… Большое вам спасибо.
Я не могла отвести глаз от собственного отражения, от этих мерцающих карамельно-медовых волос. Я выглядела… живой. Многоцветной.
Прежнюю прическу и вспоминать не хочется. Никогда к ней не вернусь. Никогда и ни за что.
Мне было хорошо. Даже когда я снова спустилась вниз и принялась пылесосить гостиную. Мысли были заняты исключительно новой прической. У любой блестящей поверхности я останавливалась и любовалась своим отражением, качала головой, чтобы вновь насладиться карамельными переливами волос.
Журнальный столик. Поворот головы. Зеркальце на каминной полке. Поворот. Еще поворот.
Почему мне раньше и в голову не приходило, что волосы можно красить? Интересно, что еще в этой жизни я упустила?
– А, Саманта! – В гостиную неожиданно вошел Эдди, при пиджаке с галстуком. – У меня важные гости. Будьте добры, приготовьте нам кофе и принесите в столовую.
– Конечно, сэр. – Я присела. – На сколько человек?
– Со мной четверо. И прихватите какое-нибудь печенье или крекеры. В общем, что-нибудь.
– Разумеется.
Он выглядел весьма озабоченным. Наверное, что-то действительно важное обсуждают. По дороге на кухню я бросила взгляд в окно: на дорожке перед домом стояли две машины – «мерседес» пятой серии и БМВ с откидным верхом.
Гм. Явно не местный викарий.
Я поставила на поднос кофейник, выложила на тарелку печенье и несколько булочек. Вышла в коридор, подошла к двери столовой и постучалась.
– Войдите!
Я толкнула дверь. Эдди сидел за столом в компании трех мужчин в костюмах. Перед всеми были разложены бумаги.
– Ваш кофе, сэр, – проговорила я.
– Спасибо, Саманта. – А Эдди что-то раскраснелся. – Налейте нам, пожалуйста.
Я поставила поднос на сервант, расставила чашки – и не смогла удержаться, чтобы не заглянуть в бумаги. Похоже, какие-то контракты.
– Э… Черный или с молоком? – спросила я у первого из незнакомцев.
– С молоком, пожалуйста, – отозвался он, не поднимая головы. Я позволила себе еще один взгляд в бумаги. Кажется, речь идет о вложениях в недвижимость. Эдди решил рискнуть деньгами?
– Печенье? – справилась я у незнакомца.
– Я и без того достаточно сладкий. – Он оскалил зубы в усмешке. Я вежливо улыбнулась в ответ. Что за мерзкий тип.
– Итак, Эдди, вы уяснили суть? – Ровным голосом уточнил мужчина в пурпурном галстуке. – Когда продерешься через терминологию, ничего страшного, верно?
Как мне это знакомо? Нет, мы никогда не встречались, но я прекрасно знаю таких людей. В конце концов, я семь лет работала с ними бок о бок. И мне стало ясно, что этому человеку абсолютно до фонаря, уяснил Эдди суть или не уяснил.
– Конечно! – Эдди хохотнул. – Насчет терминологии вы правильно заметили. – Он подержал контракт в руках, затем снова положил на стол.
– Мы не меньше вашего заботимся о безопасности вложений, – с улыбкой продолжал мужчина в пурпурном галстуке.
– Деньги – это главное, – прибавил тот, кому я первому наливала кофе.
Так. Что здесь все-таки происходит?
Я перешла к следующему из гостей, наклонила кофейник к чашке – и контракт оказался у меня перед глазами. Я пробежалась взглядом по строчкам – уж слава Богу, взгляд у меня натренированный. Соглашение о партнерстве. Инвестиции в строительство. Стороны соглашаются внести средства… строительство жилья… стандартные формулировки…
И тут я наткнулась на фразу, от которой едва не подкосились ноги. Очень аккуратно сформулированный, вполне невинный на взгляд неспециалиста пункт внизу страницы. Если кратко, этот пункт возлагал на Эдди обязательство покрывать любые дефициты. Причем, насколько я поняла, второй стороны это обязательство не касалось.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 37 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |