ЧАСТЬ 1 Историческая эволюция

ЧАСТЬ 1 Историческая эволюция

также устремились вместе с другим братом Людовика Святого Карлом Анжуйским на завоевание Королевства обеих Сицилии и вырвали его у наследников Фридриха II, разбив его незакон­ного сына Манфреда при Беневенто в 1266 г., а его внука Кон-радина у Тольякоццо в 1268-м. Но Сицилия ускользнула от Кар­ла Анжуйского после «сицилийской вечерни» 1282 г. и отошла к Арагону.

Особенно важна французская эмиграция в Испанию. Ведь отвоевание почти всей Испании у мусульман, осуществленное христианскими королями с помощью наемников и рыцарей, глав­ным образом французских, пришедших из-за Пиренеев, было одним из главных успехов христианской экспансии в X—XIV вв. Среди тех, кто помогал Реконкисте, были и сыгравшие видную роль французские клюнийские монахи, они также содействова­ли развитию паломничеств в Сантьяго-де-Компостелу.

Реконкиста была отнюдь не чередой непрерывных побед. Она знала и поражения, как разрушение базилики в Сантьяго-де-Компостеле в 997 г. знаменитым Аль-Мансуром (Альманзо-ром в рыцарском эпосе) или разгром другим Аль-Мансуром в 1195 г. короля Кастилии в Аларкосе; знала и недолговремен­ные успехи, как взятие Валенсии Фердинандом I в 1065 г., кото­рое пришлось повторить в 1094 г. Родриго Диасу де Вивару — Сиду, и длительные периоды бездействия. Решающий этап на­чался в 1085 г. со взятием Толедо Альфонсом VI Кастильским и завоеванием в 1093 г. всей области между Дуэро и Тахо; затем последовало взятие Сантарена, Синтры и Лиссабона, позднее утраченных и вновь захваченных в 1147 г. Великой датой стало 16 июля 1212 г. В этот день короли Кастилии, Арагона и Навар­ры одержали блестящую победу над халифом Кордовы у Лас-Навас-де-Толоса. Однако плоды этой победы, сломившей му­сульманское сопротивление, пожаты были позднее. В 1229 г. Яков I Арагонский завоевал Майорку, в 1238 г. — Валенсию, а в 1265 г. — Мурсию. Отныне арагонцы и каталонцы получи­ли морское признание. Взятие Сицилии в 1282 г. подтверждает это. В 1248 г. кастильцы захватили Севилью. И к концу XIII в. мусульмане в Испании оказались оттесненными в маленькое Гранадское государство, сиявшее в XIV в. неповторимым све­том красот Альгамбры.

Глава III Становление христианского мира

Испанская Реконкиста сопровождалась систематическим заселением и освоением опустошенных земель на каждом этапе завоевания. Испанцам-христианам с Севера, иностранцам, преж­де всего французам, предлагались особо благоприятные условия поселения.

С середины XI в. испанская Реконкиста взяла на себя досе­ле неизвестную миссию религиозной войны и проложила путь, в военном и духовном отношении, Крестовым походам. Позднее французская колонизация Южной Франции и Королевства обе­их Сицилии, как и немецкая колонизация Пруссии, официально также представлялась как Крестовые походы.

Но это расширительное употребление понятия «крестовых походов», которое, принижая их, позволяло соединить с виду раз­личные и изолированные военные предприятия в контексте об­щей экспансии Запада с середины XI до конца XIII в., не должно скрывать того, что крестовыми походами были все же преиму­щественно походы в Святую землю. И если их окончательные результаты были незначительными, а для Запада скорее пагуб­ными, нежели благоприятными, то тем не менее они по своему психологическому накалу стали вершиной экспансионизма сред­невекового христианского мира.

Вот почему необходимо, не забывая о существенной роли в развязывании крестоносных войн не столько собственно эко­номических, сколько материальных и демографических причин, особое внимание уделить духовному и эмоциональному аспек­ту Крестовых походов, которые были блестяще проанализиро­ваны Полем Альфандери и Альфонсом Дюпроном.

Несомненно, что Крестовые походы, даже если их участ­ники ясно не сознавали и не определяли для себя побудитель­ных мотивов, воспринимались рыцарями и крестьянами XI в. как очищающее средство от перенаселенности Запада и жажда заморских земель, богатств и фьефов их увлекала более всего. Но эти походы еще даже до того, как обернулись полным прова­лом, не утолили жажды земли у западных людей, и последние вы­нуждены были вскоре искать в самой Европе, прежде всего в развитии сельского хозяйства, решения проблемы, которого не дал заморский мираж. Святые земли, ставшие ареной войны, от­нюдь не были источником хороших или плохих заимствований,

ЧАСТЬ 1 Историческая эволюция

о которых заблуждавшиеся историки некогда с увлечением пи­сали. Крестовые походы не способствовали подъему торговли, который начался благодаря прежним связям с мусульманским миром и внутреннему экономическому развитию Запада; они не принесли ни технических новшеств, ни новых производств, которые проникли в Европу иными путями; они непричастны к духовным ценностям, которые заимствовались через центры переводческой деятельности и библиотеки Греции, Италии (прежде всего Сицилии) и Испании, где культурные контакты были более тесными и плодотворными, чем в Палестине; они даже непричастны к распространению роскоши и сладострас­тия, которые в глазах суровых западных моралистов были свой­ственны Востоку и которыми неверные якобы наградили про­стодушных крестоносцев, неспособных противостоять чарам и чаровницам Востока. Конечно, полученные не столько от тор­говли, сколько от фрахта судов и займов крестоносцам доходы позволили некоторым итальянским городам — Генуе, но более всего Венеции — быстро разбогатеть; но что походы пробуди­ли торговлю и обеспечили ее подъем в средневековом христи­анском мире, в это ни один серьезный историк более не верит. Напротив, они способствовали оскудению Запада, особенно ры­царства; далекие от того, чтобы обеспечить моральное един­ство христианского мира, они распаляли зарождающиеся на­циональные противоречия (достаточно среди прочих свиде­тельств почитать рассказ о Втором крестовом походе, который составил монах из Сен-Дени и капеллан Людовика VII Эд де Дей и в котором ненависть между немцами и французами накаля­ется с каждым эпизодом, или вспомнить об отношениях в Свя­тых землях между Ричардом Львиное Сердце и Филиппом-Августом, а также герцогом Австрийским, который позднее по­садил Ричарда в тюрьму); походы сделали непроходимым ров, разделявший Запад и Византию, и вражда между латинянами и греками, обострявшаяся от похода к походу, вылилась в Чет­вертый поход и взятие Константинополя крестоносцами в 1204 г.; вместо того чтобы смягчить нравы, священная война в своем неистовстве привела крестоносцев к худшим эксцессам, начи­ная еврейскими погромами, которыми отмечены пути их сле­дования, и кончая массовыми избиениями и грабежами, напри-

Глава III Становление христианского мира

мер в Иерусалиме в 1099 г. или в Константинополе в 1204 г., о чем можно прочитать в сочинениях как европейских хрони­стов, так и мусульманских и византийских; финансирование Крестовых походов стало причиной или предлогом увеличения бремени папских поборов и появления опрометчивой практи­ки продажи индульгенций, а духовно-рыцарские ордены, ока­завшиеся в конечном итоге неспособными защитить и сохра­нить Святые земли, осели на Западе, чтобы предаться там всем видам финансовых и военных злоупотреблений. Таков тяжкий итог этих экспедиций. На мой взгляд, абрикосы — это, воз­можно, единственное, что христиане узнали благодаря Кресто­вым походам.

Можно еще добавить, что недолговечные учреждения кре­стоносцев в Палестине были первым опытом европейского ко­лониализма, и в качестве прецедента он для историка многозна­чителен. Несомненно, что Фульхерий Шартрский в своей хрони­ке несколько преувеличил масштабы колонизационного движе­ния на Восток. Тем не менее его описание психологии и поведе­ния христианского поселенца весьма примечательно.

«Посмотрите же и поймите, каким образом Господь в наши времена превратил Запад в Восток. Бывшие прежде западными людьми, мы стали восточными; бывший римлянин или франк стал здесь жителем Галилеи или Палестины; жившие в Реймсе или Шартре оказались горожанами Тира или Антиохии. Мы уже забыли родные места, и одни не знают, где родились, а другие не желают об этом и говорить. Некоторые уже владеют в этой стра­не домами и слугами по праву наследования; некоторые жени­лись на иностранках, сирийках или армянках и даже на приняв­ших благодать крещения сарацинках. Один живет с зятем, или невесткой, или тестем, другой окружен племянниками и даже внучатыми племянниками. Этот обрабатывает виноградники, тот — поля. Они говорят на разных языках, но уже научились понимать друг друга. Разные наречия становятся общими для той и другой нации, и взаимное доверие сближает самые несхожие народы. Чужеземцы стали местными жителями, и странники об­рели пристанище. Каждый день наши родственники и близкие приезжают к нам сюда, бросая все, чем владели на Западе. Тех, кто был бедным в своей стране, Господь здесь делает богатыми;

ЧАСТЬ 1 Историческая эволюция

Хотя в походах принимали участие люди из разных соци­альных слоев, они были воодушевлены схожими страстными чувствами. Параллельно рыцарской армии возникла армия бед­ноты. В Первый крестовый поход армия бедноты, как наиболее воодушевленная, тронулась первой, и, перебив по пути много евреев, она постепенно распалась и прекратила существование под ударами голода, болезней и турок, так и не достигнув цели — Святой земли. Но еще долгое время спустя крестоносный дух поддерживался в низших слоях общества, где проникновенность и обаяние его мифов были особенно сильными. И поход детей, юных крестьян, в начале XIII в. стал воплощением этой трога­тельной приверженности ему.

Поражения, следовавшие одно за другим, быстрое вырож­дение мистики Крестовых походов в политику, даже в политику скандальную, долго не могли успокоить это мощное волнение Запада. Зов заморских земель на протяжении XII в. и позднее бу­доражил воображение и чувства людей, которым не удавалось найти у себя, на Западе, смысла их коллективного и индивиду­ального предназначения.

В 1099 г. Иерусалим был взят, и в Святой земле возникло латинское государство, быстро оказавшееся под угрозой. Людо­вик VII и Конрад III в 1148 г. не смогли ему помочь, и христиан­ский мир в Палестине стал своего рода беспрестанно сокращаю­щейся шагреневой кожей. В 1187 г. Саладин вернул Иерусалим; Ричард Львиное Сердце во время Третьего крестового похода (1189—1192) безуспешно расточал свои подвиги, тогда как Фи­липп-Август поспешил вернуться в свое королевство. В резуль­тате Четвертого похода, обращенного венецианцами против Константинополя, была создана другая эфемерная латинская им­перия, в Византии, просуществовавшая с 1204 по 1261 г. Тем временем Фридрих II, отлученный папой от церкви, путем пере­говоров восстановил власть христиан в Иерусалиме в 1229 г., но в 1244 г. город был вновь захвачен мусульманами. Лишь немно­гие идеалисты хранили в это время былой крестоносный дух. К ним относился и Людовик Святой. Повергая в ужас большин­ство членов своей семьи, начиная с матери Бланки Кастильской, и своих советников, он сумел увлечь армию крестоносцев, боль­шая часть которой последовала за ним из любви скорее к нему,

Глава III Становление христианского мира

нежели к Христу, первый раз в 1248 г. в Египет, где он попал в плен к неверным, а во второй раз в 1270 г. в Тунис, где он и умер. До конца XV в. и даже позднее разговоры о крестовом по­ходе возобновлялись часто. Но в поход никто не отправлялся.

В то время когда Иерусалим владел воображением запад­ных людей, другие города, более реальные и более открытые зем­ному будущему, развивались на самом Западе.

Большинство из этих городов существовало до тысячного года, восходя своим началом к античным и более ранним време­нам. Даже в варварских, поздно христианизированных странах, у скандинавов, германцев или славян, средневековые города возникли из таких древних поселений, как славянские «гроды» или северные «вики». Основание городов на пустом месте было в Средние века редким. Даже Любек был старше актов его осно­вателей Адольфа Шауэнбурга (1143) и Генриха Льва (1158). Однако можно ли говорить, что средневековые города были теми же самыми, что и их предшественники, даже в этих наиболее частых случаях преемственности?

В римском мире города были прежде всего политически­ми, административными и военными центрами и только за­тем — экономическими. В раннее Средневековье, забившись в углы своих старых стен, ставших слишком просторными, го­рода сохраняли почти исключительно лишь политическую и ад­министративную функцию, да и то атрофированную. Наибо­лее видные из них обязаны были своей относительной значи­мостью присутствию не столько государя, охотно путешествую­щего и предпочитающего деревню, или его высокопоставлен­ного уполномоченного (их было мало, и за пределами королев­ского дома они не имели многолюдных свит), сколько еписко­па. Будучи религией преимущественно городской,христианство поддерживало на Западе городскую жизнь. И если епископаль­ные города сохраняли определенную экономическую функцию, то это была та примитивная функция, которую обеспечивали амбары епископа или городских монастырей, куда свозились припасы из сельских окрестностей и откуда за службу или за деньги, а в голодную пору и бесплатно они распределялись сре­ди части жителей.

Дата добавления: 2015-08-29