Сильве́стр (в миру — Симео́н Агафо́нович Медве́дев; 1641, Курск — 11 февраля 1691, Сергиев посад) — книгохранитель Московского печатного двора, духовный писатель, придворный

ЛИТЕРАТУРА Появились различные произведения, остро критиковавшие церковь ицерковников. Выдающимся памятником русской литературы XVII в. ста-ла автобиографическая повесть одного из самых ревностных и неистовыхзащитников церковной старины - протопопа Аввакума. Его рассказ о сво-ей полной гонений жизни написан простым, бесхитросным языком. Новым явлением в литературе было распространение силлабическо-го стихосложения. Оно связано в особенности с деятельностью белорусс-кого ученого и просветителя и богослова Симона Полоцкого, приглашенного в Москву для обучения царских детей. В 1680 году Симеон Полоцкий переложил на стихи Псалтырь. Это переложение долгое время было широкораспространенным учебным пособием в России. В 1678-1679 г.г. появились два сборника стихотворений Симео-на-Полоцкого - "Вертоград многоцветный" и "Рифмалогион". Стихи Си-меона Полоцкого посвящены воспеванию Российского государтсва и егоправителей, они пампезны и нарядны. В творчестве С.Полоцкого воплотился так называемый "стиль ба-рокко" второй половины XVII в.Своим независимым положением при дворе С. Полоцкий воспользовался в целях возрождения в Москве живой церковной проповеди, вместо которой тогда господствовало чтение святоотеческих поучений. Хотя проповеди С. Полоцкого (числом более 200) представляют собою образец строгого выполнения гомилетических правил, однако в них не упущены из виду и жизненные цели. Это было в тогдашнее время явлением невиданным и не осталось без благотворительных результатов для церковной жизни. Проповеди С. Полоцкого изданы уже после его смерти, в 1681—1683 гг., в двух сборниках: «Обед душевный» и «Вечеря душевная».Симеон Полоцкий — один из первых русских поэтов, автор силлабических виршей на церковнославянском и польском языках. Кроме стихотворного переложения Псалтири (издано в 1680 г.), Полоцкий написал множество стихотворений (составивших сборник «Рифмологии»), в которых воспевал разные события из жизни царского семейства и придворных, а также множество нравственно-дидактических поэм, вошедших в «Вертоград Многоцветный». С. Полоцкий написал также две комедии (школьные драмы) для зарождавшегося театра: «Комедия о Навуходоносоре царе, о теле злате и о триех отроцех в пещи не сожженных» и «Комедия притчи о Блудном сыне»; особенным успехом пользовалась последняя.Направление в литературе, возглавленное Симеоном Полоцким, по-лучило дальнейшее развитие в конце столетия в стихах Сильвестра Мед-ведева и Кариона Истомина.

Сильве́стр (в миру — Симео́н Агафо́нович Медве́дев; 1641, Курск — 11 февраля 1691, Сергиев посад) — книгохранитель Московского печатного двора, духовный писатель, придворный поэт, ученик Симеона Полоцкого.Участвовал в религиозных спорах 1680-х на стороне «латинской» партии и в политической борьбе за наследование московского престола по смерти Фёдора Алексеевича, поддерживая сторонников царевны Софьи.В 1680-х в Москве возник богословский спор о времени пресуществления святых Даров.В более широком смысе, спор также касался вопроса о том, основывается ли вера на Предании (православная Церковь) или на ratio («латинство»). Спор принял особую остроту по приезде в Москву Лихудов.Сильвестр вслед за Полоцким защищал распространённое тогда в Малороссии латинское мнение о том, что пресуществление святых Даров бывает при произнесении тайносовершителем так называемых «тайноустановительных слов» Иисуса Христа: «приимите, ядите» и «пийте от нея вси»; противники Сильвестра, Лихуды и инок Евфимий, на стороне которых стоял и Патриарх Иоаким, утверждали, что Дары пресуществляются лишь по молитве к Богу Отцу о ниспослании святого Духа силой заслуг Иисуса Христа, то есть во время эпиклезы.

Сильвестр написал Книгу глаголемую хлеб животный, на которую Евфимий ответил сочинением: «От святых отец на защищение восточныя Церкви тетради». В ответ на это сочинение Сильвестр в 1687 написал — как он говорит, по указу царицы Софьи Алексеевны, — «Книгу о манне хлеба животного», в которой прежний спокойный тон речи превратился в раздражительный, полемический; вслед затем он написал «праведный ответ» на «тетради» Лихудов и также против Лихудов опровержение: «Известие истинное православным и показание светлое о новоправлении книжном и о прочем» (1688), важное для истории исправления книг при Никоне.Сильвестр — автор первой исторической (отличной от летописи) книги в Москве — Созерцание краткое лет 7190, 91 и 92, в них же что содеяся в гражданстве о событиях стрлецкого бунта 1682. Таким образом, на протяжении XVII в. произошли значительные перемены в развитии русской литературы, знаменовавшие собой важный шаг ее движения к реализму, ее раскрепощения от сковывающего воздействия религиозной идеологии

ЗОДЧЕСТВО Как и в истории всей русской культуры, XVII в. занимает особоеместо в развитии русского зодчества. И в этой области с большойсилой проявилась стремление к отказу от вековых канонов. По-прежнему подавляющее большинство построек не только в дере-внях, но и в городах возводилось из дерева. Каменные храмы иотдельные светские здания были в городах окружены морем деревянныхстроений. Частые пожары, среди которых были также громадные, какпожар 1626 года, уничтоживший значительную часть Москвы, опустошилигорода и села. Замечательные постройки появились в Ярославле, Толчкове - цер-ковь Иоанна Предтечи, Воскресенские церкви в Кастроме и РОманове идругие. Строгая церковная регламентация оказалась в конечном счете бес-сильна воспрепятствовать развитию народного, светского начала в зод-честве. Как и в других сферах культуры, влияние религии и церкви взодчестве оказалось в XVII в. заметно подорванным. Последние двастолетия XVII в. ознаменовались новым, высоким подъемом зодчества.ЖИВОПИСЬ Церковь прекрасно понимала огромную силу воздействия искусствана народные массы и, как и в других областях культуры, всеми силамистаралась обеспечить сохранение контроля над живописью, проповедо-вала глубоко консервативные идеи с целью полного подчинения ее стро-го религиозной догматике. Церковь особенно гневно преследовала распространение в селах игородах произведений народных мастеров-иконописцев, которые далекоотходили от установленных канонов. Среди этих мастеров было немаложивописцев, наделенных большим талантом. Реалистические тенденции в живописи XVII в. развивались ещеочень медленно. Большое место занимала унаследованная от XVI в. тра-диция отвлеченно-догматического и аллегорического изображения. Хо-рошо прорабатывались детали, но обобщенного реалистического изоб-ражения художники XVII в. еще не могли дать. Росписи и иконы былиперегружены мелкими сценами и предметами, вокруг главных изобра-жений нанизывалась масса клейм со всеми подробностями жития. По-мимо этого делались еще пояснительные надписи. Внутренний мир че-ловека, как правило, не умели раскрыть, главное внимание уделялосьизображению внешних поступков и действий. Эмоциональность отсту-пала перед описанием. Высшая ступень развития живописного искусства в XVII веке свя-зана с деятельностью выдающегося художника Симена Ушакова(1626-1686). Его знаменитые произведения "Спас нерукотворный", вкотором художник изобразил классически правильное лицо, а такжебольшая икона "Насаждение древа государства Российского". В 1671 г.С.Ушаков создал икону на традиционный сюжет "Троицы". Примечательным явлением в живописи, отразившим возросший,как и в литературе того времени, интерес к человеческой личности, бы-ло распространение портретных изображений. Это оказалось не тольков направлении творчества С.Ушакова. Многие представители знати ста-ли заказывать свои портреты за границей, но и в самой России тоже по-явились попытки создания портретов. Таким образом, русская живопись XVII в. вступила в переломнуюэпоху, все более выявляя новые тенденции, ведшие ее по пути станов-ления реалистического начала и освобождения от церковно-иконаичес-ких традиций.

Карташев

Как ни ограничен был личный школьный горизонт патр. Филарета, недостаточный запас церковных книг на фоне быстро развивавшегося в Европе книгопечатания Филарета, как здравого политика, очень беспокоил. Он понимал книжную скудость русской Церкви и очень ревновал об ее восполнении. Время междупатриаршества было периодом увядания церковного книгопечатания. Филарет о нем возревновал. В одном предисловии к напечатанной при Филарете книге свидетельствуется о нем: "зельною ревностию одержим быв к божественным книгам, повелел печатанию строитися безпрестанно и предавать книги по всей русской земле святым Божиим церквам." В 1620 г., типография, временно после пожара работавшая в Кремле, перенесена на старое место на "Никольском Крестце," и в ней было уже 70 печатных станков. На этом же месте на Никольской ул. дом Синодальной типографии и библиотеки при ней сохранился и до наших дней. Но, увы, большевиками этот аппарат не возвращен патриархии, и ни одна еще церковно-славянская буква не допущена к напечатанию в якобы покровительствуемой Красным Кремлем патриаршей церкви. В качестве справщиков при типографии состояли по тогдашнему времени высоко грамотные люди.

Патр Филарет открыл правосл школу в мск,

При патр. Иосифе в 1650 г. была отпечатана, но еще не выпушена, "Кормчая" по спискам так наз. рязанской редакции (древнейший пергаменный список ХIII века). Лишь через два года она была вновь пересмотрена и издана с небольшими изменениями уже при п. Никоне. Известна под именем Никоновой.

у царя Федора, под влиянием Симеона Полоцкого, намечался план открытия вМоскве Богословского Училища, не только для России, но и для всего греческого православия. Об этом просили и некоторые греческие иерархи, чтобы не ездить больше за наукой в латинскую Италию, а культивировать науки у себя на Востоке, в Москве. Открытая царем и патр. Иоакимом в 1679 г. школа в типографском доме и была этим первым опытом.

ем более, что и помещение высшего училища, именуемого Академией, предполагалось у Симеона Полоцкого в его Заиконоспасском монастыре. Это вообще был грандиозный проект не только школы, но и как бы Академии Наук и вместе министерства народного просвещения, ведающего в государстве всем делом науки и книжного творчества с правами цензуры. Такое учреждение требовало солидного государственного обеспечения. Предполагалось обратить на эту цель вотчинные доходы восьми монастырей, одной дворцовой волости и нескольких пустошей. Надеялись привлекать пожертвования от ревнителей просвещения. Царь жертвовал свою библиотеку. Доступ учиться в Академии открывался людям всех сословий. Школьная часть в проекте была полнее, чем в Академии Киевской. Намечались такие предметы: грамматика, пиитика, риторика, диалектика, философия. Последняя в трех отделах - философии разумительной (т. е. умозрительной), естественной (т. е. физики), нравственной. Богословие мыслилось в двух видах: созерцательное (т. е. догматическое) и деятельное (т. е. нравственное). Предполагалось, кроме права канонического, изучение и права гражданского. Открыто место преподаванию и "прочих свободных наук." Должны были изучаться языки: славянский, греческий, латинский и польский.

Права и задачи Академии, как высшего цензурного учреждения, контролирующего всякое печатное слово, рисовались - верховными, министерскими. Не упоминался в проекте верховный контроль патриарха и собора, как сами собой разумеющиеся. Во главе Академии становился "блюститель." Не уточняется в уставе его сан, ибо мыслится на первом месте его ученая компетентность. И блюститель и учителя, вступая в должность, дают присягу верности православию. Кандидаты на учительские должности и из греков и из киевских русских допускаются к преподаванию при условии представления свидетельств об их православии и после испытания в Москве. Строго подобранные учителя Академии свободны от общего гражданского суда, кроме случаев уголовных, а судятся академическим судом блюстителя и корпорации учителей. Тем более сами учителя судятся внутренним судом своей корпорации. Академия цензурует всю печать и все вредное обрекает на сожжение. Иностранцы и иноверцы, состоящие на постоянной царской службе, а таковых было много в войске, подлежат в нужных случаях испытанию в вере. Иностранцы, повинные в хуле на православие, и русские, соблазнившиеся на переход в латинство и протестантство, присуждаются Академией на сожжение на костре. Всем москвичам, желающим учить своих детей иностранным языкам, предписывалось посылать для этого детей в Академию и запрещалось бесконтрольно держать у себя иностранцев домашними учителями. Академия должна была следить за верностью в православии тех иностранцев, которые оседали и русели в России.

Откуда предполагалось взять штат компетентных учителей? Призывать их из Западной Европы, даже из Польши, было страшно. Русские говорили, что вместе с разноязычием в России наступит и разноверие. Посылка москвичей заграницу для науки тоже пугала, чтобы "узнав тамошних государств веру и обычай не начали свою веру отменять и приставать к иным и о возвращении к домам своим и к сородичам никакого попечения не имели и не мыслили." Действительно, опыт еще Бориса Годунова, пославшего до десятка русских учеников заграницу и не вернувшихся, правда из-за ужасов Смутного времени, не был благоприятным прецедентом. Поэтому царь Федор и, конечно, особенно боявшийся иностранщины патр. Иоаким, обратились к восточным патриархам с просьбой прислать в Москву учителей "в греческом и латинском диалектах и во всех свободных науках искусных." Смерть царя Федора в 1682 г. и наставшее напряженное положение при соцарствовании Софьи, Петра и Ивана вновь положили под сукно смелый проект об открытии Академии. Сторонники Софьи, сначала Чудовский монах Карион Истомин, бывший справщиком типографского двора, и Сильвестр Медведев побуждали Софью двинуть дело открытия Академии. Но надо думать, что патр. Иоаким умышленно с этим не торопился, чтобы не класть в основу Академии латино-польских начал, которые воплощались в Заиконоспасском "строителе," Сильвестре Медведеве. Надо понять психологически сопротивляемость патр. Иоакима возвышению С. Медведева, ибо явно было желание западнической или польской группы около трона с В. В. Голицыным во главе провести в патриархи, по смерти Иоакима, Сильвестра Медведева. Но патр. Иоаким был выдержанный дипломат. Он долготерпеливо ждал и дождался прибытия нужных ему для благословской борьбы ученых греческих сил.

В 1685 г., наконец, прибыли рекомендованные восточными патриархами братья Иоанникий и Софроний Лихуды, "мудрейшая самобратия," по отзывам москвичей. По прибытии своем, как мы знаем, они были тотчас брошены в пожар спора. Но одновременно они открыли и преподавательскую работу, начав обучение греческому языку в том Богоявленском монастыре, где были помещены. А в Заиконоспасском монастыре еще воздвигалось специальное школьное помещение. В начальную Богоявленскую школку переведено было пока только 5 учеников Типографской Школы. к ним еще присоединились Чудовский монах Иов, да Богоявленский иеродиакон Палладий Роговский. Когда в следующем году школьный корпус в Заиконоспасском монастыре был закончен, вся Богоявленская школа вместе с Лихудами, к великому неудовольствию Сильвестра Медведева, переведена была сюда. Вся группа учеников Типографской Школы была взята сюда же, и к этому числу особый царский указ присоединял ученический "штат" из 40 боярских детей. В этот состав допущено и несколько волонтеров. Это были священники, иеродиаконы, монахи и люди "всякого чина." Лихуды распоряжались училищем и с ревностью вели учебу. За 8 лет (1686-1694 гг.) они преподали: грамматику, пиитику, риторику, логику и физику. Патриархом после Иоакима был Адриан, глубоко равнодушный к школе. Лихудов устранили от преподавания. Но так как все привыкли пользоваться их ученостью, то их поселили (в 1694 г.) на типографском дворе, где по заданию Посольского Приказа они продолжали обучать итальянскому языку работающих в этом Приказе. Петр, готовясь к войне против Турции в союзе с Венецией, особенно нуждался в знатоках итальянского языка. Он приказал боярам и другим служилым людям отдавать для этого детей в науку к Лихудам, а последним назначил жалованье из государственной казны. Но Досифей не унимался. Он просил патр. Адриана выслать Лихудов из Москвы, как будто бы государственных изменников. И Лихуды были принесены в жертву Досифею. Их сослали в костромской Ипатиевский монастырь (1702 г.). Оттуда их потом вновь вызволил (1706 г.) и поставил на школьную работу у себя в Новгороде Новгородский митрополит Иов. Братья Лихуды и здесь в Новгороде вновь восстановили престиж эллинской школы, чуждой латинским отравам. Стареющие Лихуды снова с воодушевлением составляли учебники. Написали руководство к опровержению лютеранства и кальвинизма. Под новой властью местоблюстителя патриаршего престола, митрополита Стефана Яворского, похоронена была нелепая, навязанная извне вражда к братьям Лихудам. И церковная власть просто потребовала себе обратно из Новгорода более молодого и дееспособного Софрония Лихуда. Он и продолжал обучать греческому и латинскому языкам в Московской Типографской Школе до своей смерти в 1730 г.

Дата добавления: 2015-08-28