Отзвуки серебряного ветра. Мы - были! Путь. 11 страница

Лорд Станис схватился за голову, представив себе КАК могло среагировать чудовище, подобное Кровавой Кошке, на то, что у ее родных забрали девять десятых всего, что у них было. Он принялся монотонно и грязно ругаться, вспоминая всех Благих поименно и выводя родословную каждого от совсем уж невероятных скрещиваний самых мерзких тварей обитаемой галактики.

Полковник восхищенно слушал изощренные богохульства и только качал головой – никогда еще холодный и сдержанный лорд-губернатор настолько не выходил из себя. И никогда до сих пор никто не слышал от него бранного слова. Достало, значит лорда Станиса, окончательно достало. А чему удивляться – бедняга по два-три часа в сутки спит, все пытается как-то вытащить планету из экономической ямы, куда она валится с каждым днем все глубже.

– Подготовьте флаер и охрану, – приказал несколько успокоившийся губернатор. – Мы отправляемся немедленно. А вы, Фарев, оформите постановление об избавлении этого Стояного Лога от всех налогов.

Рена за обе щеки уплетала привезенные старшей сестрой лакомства и нетерпеливо ерзала на месте, поглядывая в сторону дверей. Ей не терпелось как можно скорее оказаться на улице и похвастаться перед подружками обновками и украшениями. О шикарной одежде, целую кучу которой привезла Тина, любая девчонка из Стояного Лога могла только мечтать. Однажды девушка видела нечто подобное в витрине магазина для богатых в Таркине. Цена на бирке рядом стояла такая, что оставалось только вздыхать.

Сама Тина почему-то переоделась в простенькое короткое серое платье. Рена даже удивилась – ведь сестра, по всей видимости, может позволить себе самую роскошную одежду, а ходит в столь непрезентабельном виде. Но даже на этом простеньком платьице красовалась эмблема ордена.

Девушка украдкой бросила взгляд на пылающий на плече Тины багровый глаз, лежащий на когтистой руке, и вздрогнула. Какой страшный! Да и сама старшая сестра пугала уверенностью в себе и силой, так и рвущейся из нее. Мамочки! Хрупкая с виду девушка стальной лом завязала в узел! Это как может быть? Но Рена сама видела, и даже вздрогнула от этого воспоминания. Причем, Тина сделала это играя, проходя через двор. Легко выдернула лом из земли и плавным движением скрутила в узел. Жуть просто. Но как интересно у них в ордене, в рассказы о нем трудно поверить, однако с чего бы Тине лгать им?

– Пап, попробуй «Золото Дарна», – молодая женщина налила чего-то золотисто-коричневогого в бокал и подала отцу. – Мы этот напиток почти не продаем на сторону, сами слишком любим.

Мастер Варинх попробовал и только охнул, когда волна бодрости прокатилась по телу. Дочь навезла столько всего диковинного и невиданного, что осталось только руками разводить. Вся семья сидела за столом, а работали вместо них (неслыханное дело!) какие-то многорукие полуживые твари, которых подруги Тины называли киберами. И до чего же смышленые твари! Покажешь одному, как что-то делается, смотришь, а не только он, но и все остальные вовсю стараются.

Старик искоса взглянул на дочь и вздохнул – ведь Тине уже двадцать семь, а выглядит – чуть ли не более юной, чем Рена. Не говоря уже о старших сестрах, давно превратившихся в расплывшихся от многочисленных родов толстых бабищ, и сейчас смотревших на столь презираемую раньше младшую сестру с немалой толикой зависти. Ее словам, что так она будет выглядеть еще лет двести, мастер Варинх не очень-то поверил, слишком это походило на сказку. Ох, Благие...

Этот их орден, похоже, несусветно богат. Да чему удивляться, если у них есть машины, подобные этому «пищевому синтезатору»? Старик неодобрительно покосился на пластиковый ящик в углу. Надо же, кладешь в него камни, а получаешь любую еду, какую только закажешь, какую фантазии хватит придумать. Вот только какая-то неживая эта еда, все как будто в ней есть, а чего-то неуловимого не хватает.

Киберы, синтезаторы... Это им там, похоже, и работать не надо, все за так достается. Нехорошо это, совсем нехорошо.

– Тина, – спросила молодую женщину младшая сестра, – а почему тебя Кровавой Кошкой называют?

– Нас по-разному называют, – пожала плечами она, – Сина Ро-Арха, например, вообще Черным Палачом именуют. А ведь добрейшей души человек!

– Тогда зачем вам понадобилось убивать всех тех людей? – не выдержал мастер Варинх.

– Каких? – непонимающе посмотрела на него Тина.

– Там, на стадионе. По инфору показывали.

– А-а-а... – протянула она. – Что ж, расскажу. Это были уже не люди, им выжгли мозг, и каждый стал автоматом для убийства с единственной программой – убей всех. Так называемые «ученые» из одной правительственной лаборатории на Белтиаре эксперимент над зрителями на стадионе поставили. Хотели создать внушаемую толпу, но не рассчитали, и получили толпу жаждущих крови зверей, обладающих при том человеческой подлостью и хитростью. Началось что-то страшное. Наш крейсер проходил неподалеку, и мы услышали переполох в эфире. Полетели разобраться и натолкнулись на всю эту «красоту». Долго пытались спасти пострадавших, но даже ти-анх не помог, изменения в мозгу людей оказались физиологически необратимы. К сожалению. Выпускать их мы не имели права, иначе жертвы оказались бы огромны. Пришлось уничтожить...

– Благие! – схватился за голову старик. – Но неужели не нашлось другого выхода?

– Теперь мы справились бы, уже знаем, как бороться с подобным психотропным поражением мозга. Но даже после лечения личности людей теряются, получаются взрослые младенцы, которых всему нужно учить заново – ходить, говорить, думать. Даже на разработку такого лечения ушло больше трех лет. А тогда два десятка зверей, которых мы упустили, без особых трудностей два года держали в ужасе столицу Белтиара и убили за это время несколько тысяч человек, местная полиция оказалась совершенно бессильна, и снова пришлось вмешиваться нам. Представляешь, папа, что случилось бы, если бы все сто тысяч ставших зверьми вырвались на свободу?

– Не дай Благие! – выдохнул мастер Варинх. – Но может, стоило изолировать?

– Как? – вздохнула Тина. – И где? На них даже «генератор ужаса» не действовал. Даже парализаторы! И не только. Чего мы только не перепробовали. Впрочем, сейчас бесполезно рассуждать о том, что было бы, если... Мы это сделали, и каждый из нас заплатил свою цену. Нас всех потом Целители Душ месяца три из психошоков вытаскивали, вообще память о Белтиаре заблокировали. Я сейчас помню только, что это было сделано. Слава Благим, теперь мы умеем справляться с подобными ситуациями, и больше не понадобится... Будь он проклят, этот принцип меньшего зла!

Она дернула щекой и отвернулась. Мастер Варинх видел, что его дочери больно вспоминать о том стадионе. Значит, она не превратилась в зверя. А остальное? Что ж, остальное – ее собственный выбор. Раз девочка стала боевым офицером, то своя и чужая смерть всегда будут стоять рядом с ней. Хотя и до сих пор старик с трудом осознавал, что слабая, мечтательная Тина – офицер космодесантных войск. Да еще и офицер, которого знают по всей галактике, знают и боятся.

– Тин, а Тин, – влезла в разговор Рена, опередив отца. – А зачем ты вообще в армию пошла?

– Зачем? – потерла подбородок молодая женщина. – Зачем... Наверное, затем, что хотелось защитить не способных защититься самостоятельно. Хотелось помочь тем, кто несчастнее других.

Она оглянулась и криво ухмыльнулась. Затем продолжила:

– Тхаду видели? Красивая, веселая...

– А что с ней не так? – с удивлением спросила Рена. – Бойкая очень, так у меня подружка такая же. Всем перцу задаст!

– Ага, задаст... – скривилась Тина. – Вот только знаешь, откуда и какой мы эту бойкую вытаскивали?

– Откуда?

– Она рабыней на Аствэ Ин Раг была. Отказывалась выполнять прихоти всяких скотов, и ее за это избивали. В конце концов, хозяева поместья решили убить непокорную рабыню. Били проволочными плетьми, пока мясо с костей не слезло. Потом отрезали грудь, вспороли живот, раны солью посыпали и связанную бросили в пустыне умирать. Это мой первый Поиск был.

– Ой, мамочка... – простонала Рена, обхватив себя руками за плечи, девушка дрожала, как от холода. – Да что же за звери?

– Звери на такое неспособны, звери просто убьют, если есть захочется. Мучить не станут! Это – люди.

– Да... – мастер Варинх закусил губу. – На такое способны только люди.

– Мы с ней через два года вернулись в то поместье... – оскал Тины был страшным. – И уплатили ее бывшим хозяевам по счету. Полностью уплатили!

– А стоило? – мрачно спросил старик. – Не уподобились ли вы им после?

– Не знаю! – она нахмурилась. – Но слышал бы ты, как кричала ночами Тхада. И видел бы ее сны... Слышал бы ты благодарности рабынь из того дома. Видел бы тот кошмар, что мы там нашли. Девочки из Аствэ Ин Раг чаще всего мстят, они не способны все забыть и простить своих мучителей.

– У вас что, все бывшие рабыни? – опомнилась от шока Рена.

– Не все. Но многим пришлось не легче, чем рабыням. Риники-Та мы из костра обгоревшей до угольев вынули, мудрецы Пророка ее колдуньей объявили, а односельчане и рады стараться. Эрхену камнями побивали – она, видишь ли, полюбить, будучи замужем, осмелилась. Ее «любимый» первым камень бросил. Синению из-под венца, как и меня, выдернули. Восьмой женой старому богатому толстому ублюдку стала бы. Квена в тюрьме по оговору соседки сидела. Начальница зоны оказалась лесбиянкой и садисткой, надзирательниц себе подобрала таких же. Что испытала бедная девочка, я рассказывать не хочу, слишком страшно. И это только те пятеро, что со мной.

– Благие... – простонала девушка, широко распахнутыми глазами глядя на старшую сестру. – Да откуда же в мире столько зла?

– Как бы я хотела это знать, малышка... – горько рассмеялась Тина и погладила Рену по щеке. – Этого даже Мастер не знает. Может, только его учитель...

– Да, вас можно понять... – задумчиво протянул мастер Варинх. – Если вместе собираются люди, пережившие такое, то они еще и не то сотворят.

– Далеко не все из нас прошли через внешний ад, папа, – усмехнулась Тина. – Но внутренний порой еще хуже. Многие аарн из вполне благополучных семей. Внешне благополучных. Вот только интересы у них оказались другие, они не хотели выдирать лишний кусок из глотки ближнего, не хотели думать только о деньгах и власти. Им нужно было иное, они жаждали создавать новое, они жаждали взаимоотношений, в которых нет ни грана корысти. Хотели настоящей любви и настоящей дружбы, хотели всего того, чего не купишь за вонючие деньги. И не получали. Спивались, скалывались, опускались, не будучи способны принять реалии вашего мира и жить в нем. Как мне объяснить нашу жажду невероятного? Слов не хватает...

Она запрокинула голову и хрипловатый, негромкий голос зазвучал в полутемной комнате:

Здесь мерцают лишь отблески света,

Ветер жизни, меняющий смысл,

Отзвук струн и вопрос без ответа.

Колокольчик звенит – чья-то мысль.

Отголосок и отсвет надежды,

Бесконечность и звезды в пути.

Разрывает безверья одежды,

Крик, дающий возможность уйти.

Но куда? Кто ответит на это?

Где дорога? Что скажешь мне ты?

Ведь уйти мы должны до рассвета,

Осознав бесконечность мечты.

– Чье это? – спросила Рена.

– Вообще-то говоря, мое... – смутилась Тина. – Так, набросок. Иногда вырвется, особенно когда не знаешь, как выразить что-нибудь, словами трудно выразимое. Мне жаль, что вы не слышали сопровождающих эмообразов, слова – это почти ничего. Каждый из нас пытается как-то выразить себя, что-то создать. Не потому ли все новое уже века и века приходит к вам только от нас?

– Не мне судить, дочка, – вздохнул старик. – Но мне кажется, все это потому, что никому из вас не приходится бороться за кусок хлеба.

– Да, – кивнула головой она. – Это тоже много значит. И спасибо Мастеру за это! Не приходится нам работать ради куска хлеба. Но среди нас почему-то нет никого, кто только потреблял бы и ничего не создавал. Жажда создать хоть что-нибудь слишком велика, что-нибудь такое, чего не создал еще никто.

– Что, нет ни одного лентяя? – вытянулось лицо мастера Варинха.

– Желающего усесться на чужую шею и ничего не делать просто не позовут. Да такие и не способны мечтать по-настоящему. Им бы денег и власти побольше, о звездном ветре они думать не в состоянии. Но многие из нас могут показаться праздными тем, кто не понимает нашей жизни. Создающий новую музыку композитор или медитирующий Мастер Жизни, например.

– Мастер Жизни?

– Это разумное существо, которое всегда в полном контакте с биосферой какого-то уголка какой-нибудь планеты. Он будет идти по полю, а все растущее там – разрастаться за его спиной. Урожай на поле, по которому всего лишь прошелся Мастер Жизни, увеличивается раза в три.

– Они что, маги? – поднял брови старый фермер, видно было, что он не верит ни единому слову.

– Иное, – покачала головой Тина, – совсем иное. Не знаю даже, как объяснить. Они часть Силы Жизни. Проклятый меня побери, но по-другому не могу сказать. Потому мы и не хотим рассказывать ничего о себе, что у нас нет понятных вам объяснений. Ни в одном из языков галактики не найти понятий для определения многого из того, что для нас обычно. Любой из нас понимает все без слов, нам слова почти не нужны для общения и понимания.

– А... – только и успела сказать Рена, когда ее прервал стук в дверь.

Мастер Варинх покосился на вход и иронично хмыкнул. Односельчане, небось, уже извелись от любопытства. Странно, что до сих пор еще никто не пришел.

В маленьких деревнях, подобных Стояному Логу, люди знали все и обо всех. Не принято было ничего скрывать, и сельчане считали всеобщую открытость естественной. Попавшего в деревню случайно горожанина донельзя раздражало внимание к его персоне и любопытство совершенно незнакомых и неинтересных ему людей. Деревенские же к такому давно привыкли и не мыслили себе иной жизни.

Дверь скрипнула, и на пороге появился Биред. Он неловко поклонился изображению Благих в красном углу и с тоской уставился на сидевшую напротив Тину.

– Здрасте... – басовитый голос старосты дрожал. – Здоровьичка всем...

– Ну, здравствуй, Биред, – поднялась с места Тина. – Здравствуй, муженек.

– Сдался я тебе… – криво ухмыльнулся он и отвел взгляд в сторону. – Хотя по закону и до сих пор муж.

– Нам ваши законы неинтересны, – хохотнула она, но глаза сощурились и настороженно наблюдали за каждым движением мужчины. – Присаживайся, выпей вот.

Тина снова налила всем странного золотистого напитка, пахнущего неизвестными травами и горами в грозу. Биред сел около стола и поднял бокал, продолжая во все глаза рассматривать беглую жену. Странно, но годы не оставили на ней никакого следа, она казалось все той же юной девушкой, к которой когда-то присохло его глупое сердце. Присохло, да так и не отсохло... Биред залпом опрокинул бокал и задохнулся от волны свежести, пронесшейся по телу. Ничего себе питье! Такое, небось, только богатеям и доступно.

– Ну, как ты хоть? – глухо спросил он. – Живешь как?

– Хорошо, – усмехнулась Тина. – Все, о чем мечтала, исполнилось. Офицером стала, дварх-майор «Бешеных Кошек». Дом любимый – на Ренерке. Посмотри.

Она махнула рукой, и стена вдруг превратилась в экран. На нем медленно появился золотистый замок из шести башенок, стоявших под разными углами друг к другу. Замок висел в воздухе среди тысяч переливающихся разными оттенками зеленого цвета лиан, свивающихся в клубки. Часть воздушного сада скрывал серебристо-синий туман.

Странно, но замок настолько вписывался в окружающее, что казался его частью. Такой покой был разлит около него, что хотелось расслабиться и упасть в одно из кресел, стоявших на плавающей в пространстве около входа платформе. Несколько полуобнаженных юношей и девушек, сидевших в этих креслах, увидели Тину и радостно замахали ей руками. Лучезарные улыбки сияли на их лицах,

Биреду никогда не доводилось видеть настолько счастливых людей. Он смотрел на замок, его обитателей, на странные формы, в которые то и дело собирался туман, и понимал, что его жена действительно не от мира сего, что она действительно оттуда, из мира, куда ни ему, ни кому другому из знакомых никогда не будет доступа. Куда их никогда не пустят, а если и пустят каким-то чудом, то для них замок предстанет всего лишь клоком тумана в темноте, и ни один из них не найдет входа в зачарованное место.

– Это – мой дом! – радостно рассмеялась Тина и помахала в ответ людям на экране. – Эти ребята из моей семьи! Братья-мужья и сестры-жены.

– Это как? – изумленно спросила Рена. – Братья-мужья – это как?

– Весь наш легион – одна огромная семья. Вот и получается, что у меня десять тысяч братьев-мужей и десять тысяч сестер-жен.

Тина откровенно забавлялась, глядя на ошеломленные лица собеседников. Да, для них подобное слишком невероятно. Для них это всего лишь крайняя степень разврата. Несчастные глухие и слепые глупцы... Где им понять эту невозможную любовь друг к другу, это взаимопонимание, эту жажду отдать себя другому. Не ради себя, не ради удовлетворения собственных желаний. Именно ради этого другого и его или ее желаний! Жаль сестренку, но она, похоже, не способна стать аарн. Хотя кто его знает, в ее душе Тина не ощущала зла, но и стремления к чему-то невероятному тоже было немного. Мало тех, кто способен быть аарн, очень мало... Горько это признавать, но что же делать, если это правда?

– И ты с ними со всеми... – глаза Рены были круглыми... – Э-э-э... Была?..

– Не со всеми, – рассмеялась Тина, – но со многими. А это что, важно? У нас иные законы и иные обычаи, потому не стоит удивляться. Легион-семья еще не самое удивительное из того, что можно у нас встретить.

– Кому как... – потрясенно пробормотал Биред, мотая головой. – Кому как...

Тина взглянула на него и почти незаметно вздохнула. Кто бы мог подумать, что этот бугай способен на столь беззаветную любовь? Она сейчас держала только самый слабый из щитов и слышала чувства людей вокруг почти в полной мере. И девушку сильно изумляло то, что исходило от ее бывшего мужа. Тоска... Глухая тоска. И любовь – он смотрел на так и не ставшую ему настоящей женой женщину, как смотрят на богиню. И жаждал ее. С такой силой жаждал, что оставалось только удивляться. И мечтал оказаться на месте одного из ее мужей хотя бы на одну ночь. Но... Но Тина, хоть ей сейчас и было жаль Биреда, не знала, что делать.

Душа мужчины осталась закрыта для серебряного ветра, он слишком зациклен на «реальной» жизни. Точнее на том, что подразумевали под этим понятием в мирах пашу. Но все-таки отказать ему хотя бы в одной ночи жестоко. Тина сейчас видела, что Биред, в общем-то, не так уж и плох, что он куда лучше многих. Но что могла понять семнадцатилетняя девчонка, ненавидевшая окружавшую ее жизнь всей душой? Биред тогда казался ей олицетворением всего самого мерзкого в этой самой жизни, и ее стремящейся к звездам душе было с ним не по пути.

Да и изменился он сильно за эти годы. Кто знает, что заставило молодого мужчину настолько измениться? Возможно, ее уход? А может, попытки понять, чего так жаждала женщина, которую он любил больше жизни?

Тина с изумлением считывала память бывшего мужа и видела, что он стал очень много читать, что сейчас у него огромная библиотека, на которую уходят едва ли не все зарабатываемые деньги. Девушка не понимала, как такое изменение вообще могло произойти, но оно произошло. И в душе Биреда уже начинала звучать тоска по чему-то невероятному и необычному, не помещающемуся в рамки окружавшей его обыденности. И если эта тоска когда-нибудь станет нестерпимой, если у его души не останется иного выхода, он сможет услышать серебряный ветер звезд. А не станет, что ж...

Но то, что под влиянием любви даже тупой скот, подобный Биреду в прошлом, смог измениться, давало надежду. Надежду столь огромную, что Тина с трудом сдержала слезы радости. Она ласково улыбнулась так и подавшемуся навстречу этой улыбке мужчине. Молодая женщина ощущала его готовность умереть за нее, он готов был простить и принять все, одновременно четко осознавая, что надежды на взаимность нет. И даже это он прощал! Тина легко считывала окрашенное легкой грустью пожелание любви и счастья, направленное в ее сторону, и едва не плакала сама.

– Будь счастлива... – почти неслышно проговорил Биред, опустив голову. – Я знаю, я тебе не нужен и не интересен. Но знай, что если тебе понадобится помощь, то я в любую минуту...

Он не договорил, только дернул щекой.

– Не надо, Биред... – Тина положила свою руку на его огромную ладонь. – Ты стал другим, такого тебя можно полюбить. Но вспомни, каким ты был...

– Противно вспоминать, – усмехнулся Биред. – Ничего не знающий, ничего не понимающий, тупой, но уверенный в своем превосходстве над остальными дурень. Знаешь, меня тогда заело желание понять, чего же такого тебе надо было. Чем я тебе оказался плох, чего во мне не хватало. Потому и читать начал, твои книги у мастера Варинха выпросил. С них и началось.

– А я тогда не могла принять вашей жизни, и мое счастье, что существует орден. Иначе меня давно бы не было на свете. Скорее всего, я очень скоро повесилась бы, или сделала что-нибудь еще в том же духе.

– Понимаю... – кивнул Биред. – Теперь понимаю. Но что же у вас там такое? Чем вы живете? Кто вы?

– Кто? – Тина потерла подбородок, с задумчивым видом глядя в никуда. – Это невозможно объяснить, Биред... Могу сказать только одно – у нас каждый, кому плохо и больно в окружающем мире, каждый, кто жаждет чего-то невозможного, доброго, чистого, находит себя и это самое невозможное, доброе, чистое. Если он сам чист душой, конечно.

– А как определить, кто достаточно чист? – с едва заметной иронией спросил Биред.

– Есть способы... – рассмеялась девушка.

Она со все возрастающим интересом смотрела на старосту – раньше он был в принципе не способен на такую вещь, как тонкая ирония. А глаза? Его глаза стали умными, живыми. Хоть и наполненными тоской. Вспомнив тусклые, сальные глазки прежнего Биреда, Тина удивленно покачала головой – любовь все-таки способна на чудеса.

«Тинк! – вспыхнул у нее в голове переполненный, как всегда, ехидством эмообраз Тхады, которая составляла достойную конкуренцию двархам, ухитряясь порой ставить в тупик даже бестелесных. – К деревне приближается больше двадцати правительственных флаеров. Лорд-губернатор Нахрата изволили пожаловать и испрашивают аудиенции».

«Любопытно, – усмехнулась дварх-майор. – Чует кошка, чье мясо съела? Сам прилетел? Вот и хорошо, не придется завтра к нему вламываться и учить уму-разуму. Скажешь, что я буду готова принять его через десять минут. Риники-Та и Квену ко мне в парадной форме и с церемониальным оружием».

«Ща сде!»

Тина фыркнула – Тхада обожала сокращать образы, и порой понять ее было затруднительно.

«Теперь дай мне краткую сводку по губернатору и его окружению».

«Лорд Киро Станис ди Таверер, младший сын известной на Парге аристократической семьи, возраст – восемьдесят стандартных лет, – эмообразы Тхады сменили окраску и приняли синеватый деловой оттенок. – Карьера довольно обычна для представителя небогатого дворянства Парга. Военно-дипломатическое училище, двадцать пять лет службы в армии, затем переход в дипломатический корпус. Посол Парга в Кэ-Эль-Энах, двадцать два года назад достиг вершины возможного служебного роста – стал лордом-губернатором Нахрата и с тех пор пребывает на этом посту. Именно он является одним из авторов нахратского экономического чуда, за пять лет превратившего отсталую аграрную планету в один из центров современной промышленности. Причины нынешнего кризиса анализируются двархом крейсера. Но на первый взгляд, твои земляки просто не угнались за конкурентами и потеряли заказы, за счет которых жили».

«Понятно, – кивнула Тина. – Спасибо, Тхадка! Целую сама знаешь куда!»

Тхада захихикала и передала сестре по ордену несколько эмообразов, от которых та покраснела и мысленно погрозила бессовестной девчонке кулаком. Потом повернулась к отцу.

– Папа, надо срочно убрать со стола. К нам пожаловал лорд-губернатор.

– Губернатор?! – челюсть мастера Варинха отвисла. – А-а-а...

– Я хорошо известна в галактике, – недовольно скривилась Тина. – Бедняга, наверное, до смерти перепугался, узнав, что его планету сама Кровавая Кошка посетила.

– Кровавая Кошка?! – глаза Биреда полезли на лоб. – Кровавая Кошка – это ты?!

– Именно я, – кивнула молодая женщина. – Но я совсем не то чудовище, которым изображают меня ваши средства масс-медиа. Впрочем, каждый верит в то, во что хочет верить. И если кому-то хочется верить, что я чудовище – пусть ему. Рена, помоги со стола убрать!

Она встала и принялась наводить порядок. Младшая сестра, ошеломленно молчавшая уже довольно давно, что было на нее совсем непохоже, вскочила и принялась помогать. Но продолжала молча и с изумлением смотреть на Тину. Все бы хорошо, но десять тысяч мужей поразили девушку настолько, что она не могла говорить. Это что же, можно и не с одним сразу?.. Ой, мама...

Рена заметила и еще кое-что, потрясшее ее до глубины души. Две подруги ее старшей сестры целовалась во дворе, целовались не как подруги, целовались, как влюбленные. Они что, и между собой?.. Благие! Девушка не могла понять саму себя. Она знала, что это грешно, что так нельзя, но ей почему-то очень хотелось оказаться на месте одной из целующихся девушек. Рена давно подметила, что с одинаковым интересом смотрит и на мужчин, и на женщин. И быстрые прощальные поцелуи подруг почему-то заводили ее и заставляли замирать в сладкой истоме. Парни ей нравились тоже, но выбрать ведь придется кого-то одного... Вот только кого? Любовь пока еще не коснулась души девушки, и она еще не представляла себе, что это вообще такое.

Все эти странные и стыдные мысли терзали покрасневшую Рену, пока она помогала Тине убирать остатки праздничной трапезы. Круглый стол вытащили в центр комнаты и застелили белоснежной скатертью, посредине поставили трехлитровую, оплетенную странно пахнущей корой неизвестного дерева бутыль привезенного Тиной «Золота Дарна» и дымчатые бокалы. Тина поколдовала у пульта пищевого синтезатора и поставила на стол блюдо с какими-то ракообразными, никогда не виданными в Стояном Логу.

Дата добавления: 2015-08-28