Мы не скрываем страшных тайн 12 страница

— И я надеюсь, — сказала квартирная хозяйка. — Джексон — хороший человек. Он так много работал, чтобы добиться успеха. Большинство людей с таким, как у него прошлым, никогда не преуспели бы.

Аарон понятия не имел, о чем она. Но хотя ему и любопытно было узнать, что она имеет в виду, больше всего сейчас ему хотелось убраться отсюда.

— Если… то есть когда он вернется, — сказал он, — передайте ему, пожалуйста, что я заходил.

Хозяйка кивнула:

— Поминайте его в своих молитвах, мистер Гольдштейн.

— Да, конечно. Спасибо, что уделили мне время.

— Было очень приятно познакомиться.

Аарон ретировался. Он поднял руку, как бы прощаясь, и стал отступать через парадную дверь, постоянно ощущая на себе тяжесть взгляда квартирной хозяйки.

Отойдя на полквартала, он остановился и оглянулся, чтобы бросить еще один взгляд на дом. Он уже не очень четко помнил, что там произошло сегодня, и совершенно не понимал, зачем сюда приходил. Что он надеялся узнать? Дверь квартиры Джексона была опечатана желтой полицейской лентой, и не приходилось рассчитывать на то, чтобы хозяйка позволила Аарону войти. Он не мог спросить о том, связано ли исчезновение Джексона с компьютером и не говорил ли ей Джексон про сайт «Вордвуд».

Он ничего не узнал о той странной жидкости, которую видела хозяйка перед исчезновением Джексона. Он вообще ничего не узнал, кроме того, что знал и раньше. Что он негодяй, Аарон знал о себе и тогда, когда сидел вечерами дома, потому что ему некуда было пойти и никто ему не звонил.

Вздохнув, он отвернулся от дома Джексона и пошел прочь. Боже мой, какой отвратительный выдался день! И улучшения не ожидалось. Можно было, конечно…

— Лишней мелочи не найдется?

Аарон сначала не заметил нищенки, жавшейся к двери магазина, мимо которого он проходил.

«Нет, зато найдется лишняя слюна», — хотелось ему ответить и, может быть, плюнуть в ее ладонь. Или, по крайней мере, сказать ей какую-нибудь грубость.

Эти нищие на улицах раздражали его: и здоровенные пьяницы, пытающиеся вытрясти из каждого прохожего несколько долларов, и хитрые попрошайки, которые прикидываются несчастненькими, а у самих имеется вполне приличное жилье. Они почему-то рассчитывают, что люди, подобные Аарону, должны их содержать.

Но когда он остановился и получше разглядел нищенку, его раздражение сменилось любопытством. Несмотря на грязное личико, какие-то обноски и слипшиеся, давно немытые светлые патлы, было видно, что она хорошенькая. И еще он заметил, несмотря на ее мешковатую футболку и скейтбордистские штаны, что у нее и неплохая фигура, — может быть, слишком худа, но пропорции очень даже ничего.

Он мгновенно почувствовал к ней влечение, правда смешанное с жутковатым ощущением, которое он не мог бы точно определить. Возможно, дело было в том, что ее возраст как-то не определялся. Может быть, чуть за двадцать, а может, и не было двадцати. В общем, почти вдвое моложе его.

Тут надо быть осторожным: она могла оказаться несовершеннолетней. Но он так давно вынашивал идею подобрать на улице какую-нибудь девчонку, привести домой, отмыть…

Если сделать все правильно, может получиться неплохо.

Его взгляд упал на изображение мужчины на ее футболке. Он прочитал слоган: «Помни Дадли Джорджа». Уже через секунду эйдетическая память подсказала ему эту историю: тридцать пять аборигенов мирно протестуют против захвата земли — это их земля, там находится древнее захоронение. Протестовавших разогнали двести пятьдесят вооруженных полицейских. В результате этот самый Джордж был убит, и это сгубило карьеру копа, который его застрелил. Это случилось больше пяти лет назад, но только сейчас дошло до суда.

— Думаете, его семье удастся выиграть судебный процесс? — спросил Аарон.

Искра удивления и заинтересованности в ее глазах подсказала Аарону, что она у него на крючке. «А теперь осторожненько», — сказал он себе.

— Что? — ответила она. — И помешать правительству спокойненько иметь индейцев?

Аарон кивнул:

— То-то и оно. Я никогда не понимал, почему они не могут взять себя в руки и просто делать все как положено.

— Деньги, — ответила она, сделав соответствующий жест пальцами правой руки. — Кто-то делает большие деньги, кто-то и мелочью рад поживиться. — Она улыбнулась. — Так кто вы? Правозащитник?

— Не то чтобы… — ответил Аарон. — Просто я считаю, что надо по мере сил противостоять несправедливости.

В каком-то смысле так оно и было, пока это не грозило снижением его собственного уровня жизни, разумеется.

Аарон выдержал небольшую паузу, после чего перешел к более личным темам.

— Кажется, у вас трудные времена? — спросил он.

Она пожала плечами:

— Вообще-то, сейчас нет особого экономического спада, но…

— Расскажите это тем, у кого нет работы, — закончил за нее Аарон. — К тому же стало так трудно получить пособие, что многие даже и не пытаются.

Она бросила на него оценивающий взгляд.

— Так кто же вы такой? — спросила она. — Социальный работник?

Аарон рассмеялся:

— Нет, я редактор, работаю в газете. Меня зовут Аарон.

Она пожала протянутую ей руку. Ее рука была маленькой, но рукопожатие — крепким.

— А меня — Сюзи.

— Приятно познакомиться, Сюзи, — сказал Аарон. — Хотя, конечно, я предпочел бы, чтобы знакомство произошло при более счастливых обстоятельствах — для вас, я имею в виду.

— О, я справляюсь!

— Вы давно на улице?

— Достаточно давно, чтобы знать расценки.

— Вы о чем?

— Ну, вы же меня клеите, так ведь? Разве что немножко опасаетесь, вдруг я окажусь малолеткой.

Аарон замотал головой:

— Да нет, я вовсе не…

— Так вот, я не малолетка, — продолжала она, — но я не трахаюсь за деньги, или за что там еще вы хотели мне предложить.

— Вы меня с кем-то спутали. Наверное, кто-то сильно вас обидел, — сказал Аарон. — Я просто остановился поговорить, хотя, конечно, меня не может не занимать вопрос, как вы докатились до такой жизни. И мне правда это очень неприятно.

Она опять внимательно посмотрела на него:

— И вы не прикидываете сейчас, как бы залезть ко мне в трусы? Ну, для начала, конечно, предложить мне принять душ у вас дома, накормить, а потом уже переспать или чтобы я сделала вам минет.

Она его явно отшивала, но он сделал вид, что не замечает этого.

— Не буду врать, что такая мысль не приходила мне в голову, — сказал он, — в смысле, предложить вам помыться и поесть.

— Что ж, так бы и…

— Но я не собирался этого предлагать, — продолжал он, Не дав ей договорить, — потому что, как только эта мысль пришла мне в голову, я сразу понял, как вы можете расценить мое предложение, а я вовсе не хотел вас обидеть. Мне кажется, вам и так нелегко приходится, не хватало вам еще расстраиваться из-за моих намерений.

— Ага. Как будто…

— Я бы с удовольствием просто дал вам денег, — солгал он, — но у меня в данный момент в кармане ни цента. — Он улыбнулся. — Слишком потратился вчера и еще не успел дойти до банкомата.

Она покачала головой:

— Вы так искренне врете!

— Послушайте, — сказал Аарон, — я лучше пойду.

Но когда он уже повернулся, чтобы уйти, она удержала его за руку. Если бы она этого не сделала, он нашел бы другой предлог остаться.

— Итак, вы редактор, — сказала она, отпуская руку.

Он кивнул:

— Да. В «Дейли джорнал». Хотя обычно я занимаюсь рецензиями. Знаете, обзоры, отзывы и всякое такое. В общем, сам я книг не пишу.

— Стало быть, вы не старый хрен, у которого стоит только на уличных девчонок-малолеток?

— Послушайте, я не так уж стар!

Она кивнула:

— Да, пожалуй.

— Ну, я пойду, — сказал он. — Если в следующий раз, когда мы встретимся, у меня будут деньги, тогда…

— Подождите, — остановила она его. — Послушайте, может быть, это покажется вам грубым. Я уже отшила дюжину здоровенных парней за то время, пока ошиваюсь здесь на улице. Эти сучки — деловые женщины — на меня только фыркают.

Он кивнул, чтобы показать, что внимательно слушает.

— Дело в том, — продолжала она, — что я уже сто лет нормально не ела и прямо умираю как хочу принять душ. Я бы пошла с вами, но в последний раз, когда я попробовала кому-то поверить, мне чуть не порезала лицо одна лесбиянка, которая решила, будто я покушаюсь на ее сокровище. Так что…

Аарон выждал несколько секунд.

— Так вы отвечаете за себя? Вы действительно предлагаете мне просто помыться и поесть?

— Не случится ничего такого, чего вы сами не хотели бы, — заверил ее Аарон. — Вы можете даже выспаться, но я действительно настаиваю, чтобы вы перед этим приняли душ. А потом постелю вам на диване.

Она издала короткий смешок:

— Да, понимаю. Я сейчас действительно не в лучшей форме.

— С вами все в порядке, — заверил Аарон. — Просто у вас тяжелые времена.

— Итак… — она судорожно сглотнула, прежде чем продолжать, — если ваше предложение все еще в силе…

— Разумеется, в силе.

Она поколебалась еще несколько секунд, потом взяла свою холщовую сумку, которая лежала у самой двери магазина.

— Давайте я понесу, — предложил Аарон.

Он понимал, что она нервничает. Он знал, что она не хотела бы расплачиваться за его услугу своим телом. Но он верил в свои способности уговорить кого угодно на что угодно. Он мог быть очаровательным целый вечер. Это длительные отношения ему не удавались. Все, что дольше уикэнда.

Единственное, что его сейчас волновало, — это вспышка беспокойства, которую он ощутил, когда увидел ее. Потому что беспокойство не прошло. Оно, правда, и не усилилось, чего нельзя было сказать о его желании обнять ее, почувствовать, как она обнимает его…

Он имел все основания опасаться. В последний раз он чувствовал это сочетание острого желания с легкой жутью, общаясь с Саскией, и ни к чему хорошему это не привело. Но на этот раз он постарается не терять голову. Может быть, У него просто нервы расшалились от этой истории с Джексоном. Или это из-за того, что он не уверен в ее возрасте.

— Вы местная? — спросил он по пути.

Он нес через плечо ее сумку, а сам держался на почтительном расстоянии.

Она покачала головой:

— Я нигде не местная. Мы так много переезжали, когда я была маленькая…

Холли

Холли вздрогнула и проснулась. Оказалось, что она задремала прямо здесь, за кухонным столом. Интересно, заметил ли кто-нибудь?

Дик ушел к себе в комнату еще раньше — чтобы лечь спать, как он сказал, но Холли знала, что на самом деле он читает. Чтение и уборка — эти два занятия поддерживали домового, особенно когда он волновался. Кристи тоже ушел — должно быть, в один из своих бесчисленных походов к камину. Боджо улыбнулся, когда она бросила взгляд на него. Он-то заметил, что она отключилась на несколько секунд. Она опять покраснела: от удовольствия, что он обращает на нее внимание, и от злости на себя за то, что ведет себя как школьница. Роберт и Джорди, однако, ничего не заметили. Холли прислушалась к их разговору.

— …правда? — расслышала она конец фразы Джорди.

— Сколько? — Роберт пожал плечами. — Смотря о каких историях вы говорите. Я бы сказал, не так уж много, — он улыбнулся, — но достаточно, чтобы кое у кого отвисла губа.

Холли нравились его интонации. Все, что произносил, он сопровождал музыкой, которую, казалось, непроизвольно извлекал из своей гитары. От этого возникало впечатление, что он исполняет старинную балладу. Холли поверх очков посмотрела на часы, которые висели над плитой. Было уже почти девять. Они установили ее старый компьютер на столе в столовой, сдвинув в сторону груды книг и журналов. Они с Диком все равно всегда едят на кухне.

Почти девять. Через несколько часов приедут Эсти и остальные. А пока им остается только волноваться и ждать.

— Но понимаете, в чем дело, — продолжал Роберт. — Если задержаться подольше, все неизбежно обрастет историями. Я не в счет — огни рампы меня не привлекают. А когда тебя трудно увидеть и вообще найти, люди быстро забывают, что в тебе есть нечто необычное.

— С глаз долой — из сердца вон, — сказала Холли, включаясь в разговор. Может, это поможет ей не уснуть снова.

Роберт кивнул:

— Более того, у всех нас в голове есть некое подобие тумблера, с помощью которого мы быстренько переключаемся на другой канал с волны воспоминаний, которые кажутся нам бессмысленными. Некоторые из нас загоняют их в подсознание и вызывают только тогда, когда бывают одни. Может быть, ночью, лежа в постели и не в силах заснуть, мы слышим какой-нибудь скрип. А иные достигают таких успехов, что начисто стирают эти воспоминания из памяти.

— Значит, история о перекрестке?.. — начал Джорди.

Роберт широко улыбнулся:

— Далеко не пойдет.

— Но вы действительно?..

— О, мне случалось оказаться на перекрестке раз или два, — сказал Роберт. — Я бы сказал, что их переоценивают. С тайнами всегда так.

— Кроме тех случаев, когда их недооценивают, — сказал Боджо.

Роберт засмеялся.

— Так вы сталкивались с чем-нибудь подобным прежде? — спросил Джорди.

Роберт и Боджо оба покачали головами.

— Есть очень много такого, о чем я никогда и не слышал, — ответил Роберт. — Иногда меня поражает буквально все.

Джорди кивнул:

— Но это все-таки нечто совершенно новое. Я слышал, как Кристи, Джилли и профессор говорили о чем-то подобном. Но не о таком, если вы понимаете, что я имею в виду.

— Кажется, понимаю. Итак, позвольте мне сформулировать это таким образом: дух, с которым мы здесь имеем Дело, нам незнаком. Что до исчезновений, то это не новость.

— Нет?

— Покопайтесь в истории, и вы найдете длинный список людей, исчезнувших без следа за одну ночь. Целые армии в Китае. Ацтекская цивилизация. Корабли в Бермудском треугольнике. Племена индейцев на юго-западе Америки. Деревня в Новой Англии. Еще одна в Шотландии.

Теперь все не моргая смотрели на него. Роберт положил пальцы на струны гитары, как бы успокаивая ее.

— Видите ли, — сказал Роберт, — духи — некоторые духи — жаждут внимания. Одним достаточно молитв и ритуалов. Другие находят более драматические способы напомнить о себе. Я не знаю, куда деваются люди, которых они забирают, и даже почему они их забирают, но то, что такое случалось и раньше, — это точно.

Джорди посмотрел на кухонную дверь. В проеме стоял Кристи, он опять курил.

— Они когда-нибудь возвращались? — спросил он.

Роберт помедлил секунду, потом покачал головой. Он выждал несколько тактов и заиграл новый блюз, едва касаясь пальцами струн, так что присутствовавшие даже не слышали музыку, а, скорее, догадывались о ней.

Слова музыканта словно придавили всех своей тяжестью.

Холли вздохнула и снова прикрыла глаза, положив голову на руки. Ну почему бы ему не соврать? Не оставить им хоть каплю надежды?

Как будто прочитав ее мысли, Роберт добавил:

— Но, как я уже говорил Кристи, это не значит, что мы не должны стараться вернуть их.

— Но…

— Если чего-то никогда не делали раньше, это не значит, что этого нельзя сделать. Когда-нибудь все случается впервые.

Сюзан Чанси

Идти к незнакомому человеку домой, чтобы принять душ, — такое поведение не казалось Сюзи безупречным. Но пока все шло не так уж плохо. С Аароном было легко. Он, конечно, слегка кокетничал, но явно и бессовестно не клеился. И к тому же, господи, как она соскучилась по душу!

Она вышла из ванной с мокрыми и взъерошенными волосами, в слишком большой для нее футболке с изображением Хитер Новы и в махровом халате. Аарон разрешил ей оставить футболку себе: «Вы не поверите, сколько всякого такого приносят в редакцию каждую неделю». Грязную одежду, которую она сняла с себя, и ту, которая была у нее в холщовой сумке, уже загрузили в стиральную машину Аарона.

Это был почти рай.

Аарон вышел из кухни с чашкой чая для нее:

— Я подумал, что лучше нам поесть дома, раз у вас не во что переодеться.

— Классно, — ответила она.

— Как насчет омлета?

Она улыбнулась:

— Эти мне мужчины со своей холостяцкой едой. Это у всех вас на уровне рефлекса: чуть что — сразу жарить яичницу.

— Можно придумать и что-нибудь другое.

— Да нет, я люблю яйца. — Она отхлебнула из чашки. — Послушайте, а что, если, пока вы готовите омлет, я проверю свою почту?

Он посмотрел на нее с удивлением.

— Да, — сказала она, — бродяги тоже пользуются электронной почтой. Все, что нужно, — это завести себе электронный адрес и накопить пару баксов на интернет-кафе. Черт возьми, некоторые библиотеки даже разрешают пользоваться почтой бесплатно.

— Конечно. Компьютер вон там, в углу.

Сюзи оглянулась и увидела изящный ноутбук на красивом антикварном письменном столе в углу комнаты. Стол был из красного дерева, с гнутыми ножками и прорезями для конвертов сзади.

— Вы не могли бы сами войти в Интернет? — попросила она. — Просто не хотелось бы что-нибудь испортить в вашей машине. Да нет, не волнуйтесь, — добавила она, когда увидела, что он слегка забеспокоился. — Дальше все будет нормально. Просто мне кажется, каждый компьютер как-то по-своему подключается.

— Нет проблем, — кивнул он.

Она последовала за ним к столу и молча наблюдала, как он загружает компьютер. Наконец он кликнул два раза по иконке «Эксплорер», и на экране появилось окошко браузера.

— Ну вот, все готово, — сказал Аарон, вставая со стула.

Сюзи села на его место:

— Спасибо.

Она набрала URL почты «Хотмейл». Аарон ушел на кухню. Ожидая появления странички, она, воровато взглянув на кухонную дверь, быстро открыла «Избранное» и просмотрела сайты, на которые он заходил.

«Все нормально», — подумала она. Еще один добрый знак. Никаких порносайтов или сайтов с извращениями. Никаких «Мои любимые серийные убийцы».

Может, он и правда будет держаться в рамках. Конечно, это первое, что следовало бы выяснить. Но она была такая грязная и все еще оставалась такой голодной, что просто не могла упустить подобный шанс. Люди в этом городе не очень-то заботились о попрошайках, к тому же воскресенье в этом смысле вообще день тяжелый.

Вообще-то, этих выходных она даже ждала. Неделя выдалась трудная, но в субботу ей повезло на рынке: она насобирала достаточно денег, чтобы две ночи провести в гостинице, и еще оставалось на прачечную и на два раза прилично поесть. Если взять суп и сэндвич в пышечной, то как раз хватит. Конечно, тогда она останется без гроша к началу следующей недели, но, по крайней мере, будет чистой, отдохнувшей и сытой. Можно было бы большую часть понедельника потратить на поиски работы и только потом снова начать попрошайничать.

И все было бы хорошо, если бы кое-кто не заметил, что ей везет. По пути в пышечную двое парней затащили ее в глухой двор. Один из них показал ей нож и велел вывернуть карманы. Они забрали бумажные деньги и мелочь — все, что она насобирала за день. Тот, который был без ножа, взял деньги. Тот, что с ножом, гадко усмехнулся, а потом свободной рукой ударил ее в живот.

Она отлетела к мусорным бакам и упала на землю. Когда ей удалось подняться, их уже не было.

Наверное, ей повезло, что не случилось ничего похуже. Эти могли бы и душу из нее вытрясти. Или изнасиловать. Но вчера вечером, когда она сидела у магазина, скорчившись от боли и голодного урчания в желудке, ей не казалось, что ей повезло. И сегодня утром она тоже не чувствовала себя особенно удачливой.

Итак, она решила рискнуть с Аароном, и, кажется, не зря. Черт возьми, можно было бы даже поймать его на слове: он ведь сам предложил ей постелить на диване на ночь.

Она отхлебнула еще чаю и проверила свой почтовый ящик. Пришло кое-что, но сплошь спам. И опять ничего от Мэри.

Сюзи вздохнула. Она все еще не оставляла надежды наладить связь со своей младшей сестренкой. Но прошло уже три месяца с того ужасного дня, а Мэри по-прежнему не отвечала на телефонные звонки и письма. Сюзи боялась, что они уже больше никогда не поговорят друг с другом.

Конечно, она понимала, что Мэри расстроена. Даже травмирована. Они вдвоем сидели тогда на кухне в доме, где Сюзи жила с мужем, вернее сказать, с бывшим мужем, Дэррилом. Дэррил в тот вечер напился. Не то чтобы очень, но он выпил шесть банок пива одну за другой. Когда он снова полез в холодильник за пивом и обнаружил, что оно закончилось, он пришел в ярость.

Это было что-то новое. Не его ярость, а то, что он не стал сдерживаться при Мэри. Обычно Дэррил очень старался быть осторожным при посторонних, тем более он знал, что Мэри его обожает, так что в ее присутствии он соблюдал особую осторожность. Но не в тот вечер. В тот вечер он так сильно ударил Сюзи, что она упала со стула. Когда она начала вставать, он ударил ее снова. Он обругал ее. Потом обругал и Мэри, когда та заплакала. Пригрозил, что и ей влетит, если она не заткнется. От этого Мэри заплакала еще сильнее.

Он шагнул к Мэри, поднял руку, но Сюзи удалось встать между ним и своей младшей сестрой. Она приняла удар на себя. И что-то в ней как будто щелкнуло. Ее страх и слабость отступили, откуда-то вдруг появилась смелость. Или, может быть, он так сильно ее ударил, что просто выбил из нее всю слабость. Больше ей нечего было бояться. Разве что за Мэри. Она должна была защитить свою младшую сестру от монстра, в которого превратился ее муж.

Что бы это ни было, но Дэррил, взглянув ей в лицо, вдруг отступил. Он пристально посмотрел на нее — и в его взгляде было обещание вновь причинить ей боль — и вышел вон, хлопнув дверью.

Сюзи повернулась к Мэри, чтобы утешить. Но сестра оттолкнула ее.

— Как ты могла? — крикнула она. — Как ты могла так поступить с ним?

И тоже убежала. Через заднюю дверь.

Сюзи долго стояла посреди кухни, тяжело опершись на кухонный стол. Потом взяла телефон. Начала было набирать 911, но потом медленно повесила трубку. Пошла в спальню. Каждый вздох причинял ей боль. Она взяла старую холщовую сумку, которая не раз сопровождала ее, и побросала туда самое необходимое. Сунула в сумку деньги, что предназначались для похода в бакалею. И тоже ушла.

Не в первый раз она уходила от мужа. Но впервые это было так серьезно. Впервые прежняя любовь к нему не залечила ей раны и не успокоила ее гнев. Любовь наконец прошла.

Но и поддержки теперь ждать было неоткуда. Неизвестно, что сказал Дэррил своим друзьям и ее родителям, — а может быть, это Мэри поговорила с мамой и папой, — но теперь Сюзи была парией для своей семьи.

Она сразу отложила денег на еду и пару ночей в мотеле и села в самый дальний автобус. Так она оказалась в Ньюфорде и стала жить на улице. Забавно, как быстро все это происходит. Забавно, как безошибочно работодатели вычисляют твое отчаяние, как бы хорошо ты ни прятал его.

Сразу подвалили сутенеры, но ей удалось не подпустить их. Она могла бы работать в стриптиз-баре, но предпочла жизнь попрошайки ежевечерним раздеваниям в комнате, полной Дэррилов.

Она потерла лоб, потом слегка ущипнула себя за переносицу.

Все это время она не сводила взгляда с экрана, но уже несколько минут его не видела. Мысли ее были сосредоточены на чем-то очень далеком, вся жизнь прокручивалась сейчас перед ее глазами.

Странно, как далека она была сейчас от всего этого. Неужели три месяца на улице сделали ее такой толстокожей?

Ей сейчас так легко было смотреть на свою жизнь со стороны, как будто это была чья-то чужая жизнь, как будто она где-то слышала о ней, а не прожила ее сама. Какую же цену надо будет заплатить, чтобы стать свободной? Она была счастлива, что все решила сама, сделала свой выбор, даже если этот выбор — жить впроголодь. И все-таки она беспокоилась о цене.

У нее всегда было великолепное чутье. Наверное, и осталось. Но в данный момент она чувствовала только огромное счастье оттого, что она — чистая, может выпить теплого чая, имеет возможность расслабиться хоть на секунду, забыть, что все вокруг — враги.

Она больше не любила Дэррила, но не испытывала никакой злости и ненависти, когда вспоминала о нем. Она даже страха больше не испытывала. Она понимала, что Мэри и родители несправедливы к ней, но ее обида имела какой-то умозрительный характер, она не затрагивала ее души.

Как все события и переживания могли настолько померкнуть?

Еще раз вздохнув, Сюзи постаралась выбросить все это из головы и сосредоточиться на экране. Она убила весь спам не читая, а потом составила письмо сестре:

Я скучаю по тебе, Мэри. Пожалуйста, напиши мне.

Она отослала его и уже хотела закрыть браузер, когда посредине экрана вдруг выскочило маленькое окошечко. Она думала, что это реклама, и уже собиралась нажать на крестик в углу, но оказалось, что это изображение.

Это было зернистое черно-белое фото молодого, симпатичного темнокожего юноши. Он стоял в каком-то дремучем лесу из микросхем, проводов и прочей электронной мути. Ракурс был таков, что ей казалось, будто она смотрит на него сверху вниз с большого расстояния.

Она ждала, что будет дальше, положив палец на мышку, готовая закрыть окошко. Но текст, который пошел понизу, оказался вовсе не рекламой:

…Аарон… Помогите… Мне… Аарон… Помогите… Мне…

Она смотрела, как слова ползут по нижнему краю окошечка. Потом бросила взгляд на кухонную дверь.

— Аарон! — позвала она.

Он высунулся из-за двери.

— Посмотрите-ка, — сказала она.

Она встала со стула, чтобы освободить ему место перед компьютером.

— Что там такое? — спросил он.

Но стоило ему взглянуть на экран, увидеть фото, прочесть текст, и он побледнел как полотно. Он повернулся к ней:

— Как вы?.. Что вы делали?

— Я ничего не делала, — ответила Сюзи. — Честное слово! Просто появилось окошечко.

Она закусила губу, стараясь понять, что же все-таки она такое сделала. Казалось, его сейчас хватит удар.

— Вы знаете этого парня? — спросила она.

Аарон медленно кивнул и снова посмотрел на экран.

— Его зовут Джексон Харт, — сказал он. — Он работает в газете, и он… он — один из исчезнувших.

— Не понимаю. Какие такие «исчезнувшие»?

Аарон хотел было ответить, но потом только покачал головой. Он встал со стула и взял телевизионный пульт. Включил телевизор, канал Си-эн-эн. Сюзи села рядом с ним на диван и попыталась вникнуть в дикую историю, которую рассказывала ведущая телепрограммы.

Кристи

Я отправился в очередную экспедицию за огнем, но на самом деле просто хотел на минуту выпасть из процесса планирования.

Здесь было бы почти спокойно, если бы не камень у меня на сердце. Город начинал просыпаться — воскресным утром это всегда происходит довольно медленно. Даже большинство магазинов не открывается до полудня. Облокотившись на балконные перила, я смотрел на переулок, куда выходили окна Холли. Никакого движения. Разве что кот обнюхивал мусорный контейнер за кафе Джо, в нескольких зданиях от магазина.

Я хотел еще раз затянуться сигаретой, но помедлил, засмотревшись на красную точку на ее кончике. Забавно, как быстро возвращаешься к таким привычкам. И что они дают? Мгновенное успокоение. Возможность чем-то занять руки. Но прежде всего во рту у тебя становится как в помойке и ты распространяешь вокруг себя запах табака. Замечательно, нечего сказать. Я почти увидел, как Саския морщит нос и между бровями у нее появляется складка.

Я бросил окурок и посмотрел, как искры рассыпались по тротуару.

Мне так недостает Саскии. Эта пустота превратилась в постоянную боль в груди.

Я никогда не был особенно удачлив в отношениях с людьми — с женщинами особенно. Я всегда выбираю необычных женщин, других. Но Саския — это совсем не то, хотя она тоже другая. То есть мы все в каком-то смысле друг для друга тайна за семью печатями. Она просто немножко таинственнее остальных, вот и все.

Единственное, что я знаю наверняка, — мы жили хорошо, мы подходили друг другу, друг друга дополняли, оставаясь в то же время самостоятельными. Разве такое часто случается в отношениях между людьми?

Для меня невыносима мысль, что она пропала навсегда.

Кто бы ни был в этом виноват — мужчина, женщина, какой-нибудь мерзкий дух, — они за это ответят.

Забавно: я начинаю говорить, как мой старший брат Пэдди. Он решал большинство своих проблем с позиции силы. Что до меня, я всегда предпочитаю находить более мирные решения. Обычно это так. Но сейчас…

Думаю, любого можно довести до ручки, если сильно достать. Потому что сейчас, например, я готов был кого-нибудь ударить. Если бы тот, кто отнял у меня Саскию, появился сейчас передо мной и я бы понял, что ее невозможно вернуть, думаю, я убил бы его или их. Я смог бы…

Встряхиваю головой. «Нет, она пропала не навсегда, — уговариваю я себя. — Мы вернем ее так или иначе. Мы должны это сделать».

Я вспоминаю сон, который когда-то видел. Я надписываю книги для читателей, открываю очередную книгу, чтобы надписать ее, а слова соскальзывают со страницы и падают на пол. Двое людей стоят рядом. Один из них — Аарон Гольдштейн, редактор «Дейли джорнал». Он поворачивается к своему спутнику и говорит: «Я всегда говорил, что его слова не удерживаются».

Этот сон не имел ничего общего с моей жизнью на тот момент, разве что я испытал во сне очень знакомую мне наяву беспомощность.

Я стою и смотрю вниз, в переулок, наблюдаю, как Джо выходит из своего кафе через заднюю дверь, чтобы выбросить в контейнер пакет с мусором. Кот, который бродил около бака раньше, уже ушел. Джо возвращается к себе, хлопнув дверью.

Дата добавления: 2015-08-28