Слезы текли по его лицу и капали на обугленную еще дымящуюся землю рядом со сгоревшим храмом – его храмом Он не останавливал их, не замечал, как шипел еще тлеющий уголек, он вспоминал

1. Пожар

Слезы текли по его лицу и капали на обугленную еще дымящуюся землю рядом со сгоревшим храмом – его храмом…Он не останавливал их, не замечал, как шипел еще тлеющий уголек, он вспоминал…

То, что будет трудно, он знал сразу, но он даже не подозревал насколько. Он помнил тот долгий взгляд епископа, которым тот ответил на его просьбу о возрождении этой древней святыни. Он тогда ничего не понял, а епископ уже тогда знал обо всем, только понимал, что отговаривать бессмысленно, только сказал с печалью в голосе – «иди, но тебе будет скорбь…»

С самого начала все шло как-то не так. Вроде хорошее доброе дело восстановления красивейшего архитектурного памятника – сразу было воспринято в штыки… Всюду о.Павел наталкивался на стену непонимания, все, даже прихожане, мило ему улыбались, но когда доходило до дел, то священник оставался один…А один, как говорят, и в поле не воин…Даже регистрацией церковной общины нельзя было заниматься до ее естественного возникновения в ответ на публикации и телепередачи, подготовленные о.Павлом по местному телевидению. Он устал ждать, когда люди самоорганизуются, и уже подумывал отложить свою затею, как в храм, где о.Павел проходил священническую практику, пришел человек, который сказал: «О.Павел, я хочу построить ваш храм!».

Конечно, это заявление не было сразу воспринято серьезно, но тем не менее, человек сей, получив благословение на подготовительные работы, появился через неделю и сказал: «О. Павел, в воскресенье соберутся люди, хотят встречи со священником насчет строительства церкви!». О.Павел был очень удивлен, тем более, что человек этот, по имени Виктор, почти 12 лет до этого не выходил из дому – был прикован к кровати, поправился чудесным образом. И что удивительно, как он сам говорит, исцелило его жгучее желание поучаствовать в процессе возрождения какой-нибудь церкви, и когда он узнал по ТВ про проект о.Павла, то загорелся всей душой…Через год он не только уже передвигался без посторонней помощи, но и ходил в магазин…О.Павел помнил, как в проливной дождь ехал на соборном Жигули и думал – «соберутся ли в такой дождь люди или это все – авантюра?…» Когда подъехали к местному магазину, у него похолодело в душе – под козырьком стоял один только Виктор и …никого. О. Павел молча подошел к нервно курившему Виктору. «Обещались собраться, 10 минут еще, подождем…» - произнес виновато Виктор и опусти голову. И, о чудо, дождь, ливший не переставая, стал стихать, ровно в три часа показалось солнце и первые будущие прихожане, робко бредущие к магазину. Собралось человек 20, поговорили, познакомились. Пошли на место сгоревшего когда-то храма, порешили возрождать… Говорил, в основном Виктор, о.Павел, только поддакивал. И только стали расходиться, как северное небо опять затянуло и дождь из «накрапывающего» превратился в «проливной» В поведении погоды о.Павел увидел хороший знак…Его настроение было омрачено на следующий день – с Виктором случился приступ – он опять слег, и как потом выяснилось –надолго…

О.Павлу пришлось взять на себя и оформление документов, и начало проектных работ…Для подготовки проекта нужны были деньги, обратились к чиновникам – с великим трудом после долгих переговоров и упрашиваний собрали большую часть суммы на эскизный проект, пришлось два месяца подряд выделять по половине своей зарплаты, чтобы хватило на предоплату рабочего проекта…Рождение рабочего проекта проходило как и рождение ребенка – в муках. Дело было в том, что проектировщик, который взял деньги за конструкторскую часть проекта не умел проектировать храмы, а тем более такой сложной конструкции, поэтому, говоря мирским языком, попросту «динамил» батюшку, не отвечая на телефонные звонки и кормя обещаниями, когда его удавалось застать на рабочем месте…Наконец, через девять месяцев, в большой спешке, ударными темпами собрать храм на бумаге все таки удалось. О. Павел не сильно гневался на проектировщика, вспоминая пословицу, что нет худа без добра, потому что с теми крохами денег, которые удалось выплакать у «бедных и неимущих» руководителей дорожной отрасли, вышла небольшая заминка. Своего расчетного счета у только еще организующегося прихода не было, поэтому свои услуги любезно пригласил всегда веселый и улыбающийся иеромонах – руководитель благотворительного фонда. «Конечно, отец! Что ты! Конечно помогу! Никаких проблем с этим!» - возгласил он, радушно улыбаясь, на просьбу о.Павла предоставить номер расчетного счета для перечисления денег. И когда о.Павел, смущаясь, подошел к брату по вере, сказать, что перечислили дорожники на 20% больше, тот всплеснул руками и внешне совсем искренне горестно воскликнул: «Ах, брат, как же я забыл сказать, что фонд наш по уставу своему берет 20% от транзитной суммы, ты уж извини, ничего не могу с этим поделать!». Конечно, после такого откровенного «кидалово» со стороны человека, обличенного в священный сан, долго еще было горько, но как сказал духовник о.Павла, на пути строительства храма диавол будет бить по самым больным местам, поэтому о.Павел удовлетворился таким объяснением ситуации: «если на пути строительства храма есть такие сложности, значит диаволу возникновение храма, как в горле кость, поэтому он и мешает, нужно терпеть и смиряться». И вскоре после этого о.Павлу была дарована встреча с человеком, без которого храм бы никогда не смогли построить…Их познакомила одна дачница, родственница этого мужчины. Тому нужно было то ли кого-то покрестить, то ли просто благословить на дорогу, о.Павел не придал этой встрече особого значения, потому что до этого были и правительственные чиновники и депутаты, но сколько вокруг тех людей о.Павел не ходил, получал только бесконечные обещания. Как потом ему объяснили – в той среде было принято врать. С представителями бизнеса было иначе, те были люди конкретные, но с ними о.Павел пока не сталкивался, и вот с таким человеком его и познакомила дачница. А тот просто спросил: «Сколько нужно на первый этап?» О.Павел назвал сумму, абсолютно не веря, что хоть какие-то деньги получит. Но вот бизнесмен появился через неделю и молча протянул о.Павлу конверт. О.Павел просто опешил, и, видя его ошарашенный вид, бизнесмен улыбнулся, как будто все поняв, и сказал, что через месяц будет еще столько же…Дело пошло…Примерно в этот период о Павлу стали снится эти странные сны…

Сон 1.

Шоссейную дорогу держали уже сутки. После ночного боя у оз.Четырехверстное, когда финны Бьеркмана перли уж очень густо, он понял, что без артиллерии им дальше не удержаться. Тогда только залпы пяти пушченок, хранимых генералом Аввакумовым еще с Деревянного, решили дело. Финики тогда откатились. Но и мы потеряли немало. Здорово потрепали боевых ребят из Окружной Школы Младшего Начсостава Погранцов, да и у них, 17 Отдельного Батальона Охраны было много убитых. Увы, вытащить с поля боя и похоронить удалось немногих, да и эвакуацией раненных надо было заниматься – не до убитых тут…Бригада Авакумова представляла из себя сборную «солянку» из остатков подразделений, которых удалось собрать несколько недель назад. Кого тут только не было и отчаянные ребята НКВД, и курсанты погранцов, и «истребители» в гражданской одежде, вооруженные порой одними гранатами и штыками. Вооружение было слабое, винтовки «Мосина», да десяток самозарядных «ТОКАРЕВА», автоматов почти не было. Против танков они могли воевать только пятью орудиями да парой минометов 82-го колибра. Были еще тройка стареньких пулеметов «Максим», которые еще в гражданскую должны были быть списаны по старости и износу. За пулеметами финские егеря охотились особо.

Финнов на южном направлении под Петрозаводском воевало втрое больше чем наших. К тому же егеря – элита финской армии, стреляют как цыркачи. В рукопашной – злые и безжалостные, далеко не трусы, но в лобовой атаке слабы – любители окружать и обходить. Поэтому для него, первого номера пулеметного расчета, Дмитриева Михаила Федоровича, было особо важно, кто расположился по флангам, насколько надежны эти ребята, чтоб не дрогнули и не отступили при первом нажиме, иначе он и его люди окажутся окруженными…

Для его пулемета и нескольких бойцов пришлось рыть особый окоп, а у ребят чуть дальше от шоссе окопы были отрыты раньше (еще гражданскими, которые сейчас уже эвакуированы). За железной дорогой расположились истребительные батальоны. Эти не должны подвести, т.к. собраны из самых отчаянных комсомольцев. Он уже собирался послать своих посмотреть, кто был справа от него, как в его окоп спрыгнули саперы из 184-го Отдельного Батальона 272 дивизии, с которой они отбивали еще ту ночную атаку. Ребята притащили взрывчатку и попросили обменять на консервы. У 272-й весь обоз остался за оз.Лососинным и еды было совсем мало. Саперам они не отказали, но и не одарили особо. Взрывчатка была ох как нужна в случае чего. Переезд при отходе надо было рвать. Сейчас этого делать наоборот не следовало, т.к. из Орзеги к Петрозаводску должен прорываться бронепоезд, поэтому переезд наоборот надо было особо охранять. Финны изредка постреливали, но это не успокаивало, т.к. егеря это делали очень метко, курить надо было в кулак, в темноте огонек сигареты для егерей был прекрасной мишенью.

-Ну что, хлопцы, харчем не поделитесь? – устало улыбаясь, произнес чумазый молодой сапер. – А мы вам взрывчатки? А? Только с детонаторами у нас плохо.

Михаил устало воткнул лопату в дно окопа и, привалившись к стенке, стал сворачивать самокрутку.

-А что так? – спросил он.

-Тут давеча на высотке ночью потеряли целую сумку. Напарнику моему была дадена, да только сгинул он куда-то. Видать убили. Зато бомбы у нас теперь дюже большие. Как рванет, так самого на дне окопа еле откапывают. Ну, да ладно, финнам от таких гостинцев тоже несладко.

-Ты, Колококолов, не трепись! – одернул его молчаливый товарищ – Вы, ребята, лучше скажите, что дальше-то? Что слышно?

- А что слышно? – подсел поближе второй номер, Иван Лукичев – Завтра, поговаривают, в атаку наши пойдут. Вон час назад истребители подъехали, побережье и карьер будут держать. Гранат вот подкинули, вы вот, взрывчатки дали, патронов только для пулемета маловато, но ничего, будем экономить. Вся надежда на артиллерию – ее утащили куда-то на гору.

-Ну, вот, Колоколов, я же говорил, что наша горка теперь самая главная. Нам бы только ее заминировать успеть. А то «Курган» заминировали, а нашу, как ее там кличут, 152.6, вроде не успели…надоел уже этот бардак кругом! – Полтарацкий зло сплюнул.

- Ну, хорошо! – выдохнул Колоколов и устало улыбнулся – здесь мы им, гадам, дадим! Надоело уже бегать! Пора нам. – они с Полтарацким поднялись, Колоколцев взял деревянный ящик с консервами и перевалил через бруствер.

-Аккуратней, светает уже. Утром опять жарко будет, может еще свидимся!- вдогонку ответил Пулеметчик.

-Пока, славяне! – Ответил Колоколов, который был чистокровный карел.

Пулеметчик в ответ только устало кивнул. Спать и есть хотелось невыносимо. Последняя неделя вся прошла в ожесточенных непрерывных дневных и ночных боях. Их выдавливали с их старых рубежей, они переходили на новые. Ночью – беспокоящий огонь минометов, неожиданные вылазки противника и…потери, потери, потери…За последнюю неделю он потерял уже 2 вторых номера. Одного под Ладвой, второго – рядом с устьем Илоксы. По этой речке отходили от Машезера остатки 815 артполка. Бой был жаркий. Основной костяк оставшегося полка финны разбили. Их легкой бригаде не удалось соединиться с ними. Небольшие группы артполка пытались прорваться к шоссе, именно прорыв небольшой такой группы они и прикрывали. Пулемет его так перегрелся, что пришлось бежать за водой для охлаждения кожуха. Увы, второй номер так и не вернулся. Начался артобстрел, наверно убило миной…Самого его Господь здоровьем не обидел, но постоянные бои давали о себе знать: он уже почти не слышал на правое ухо и подволакивал ногу. Вообще-то почти все в его батальоне были легкораненые и лишь напряженная обстановка боев позволяла не обращать особого внимания на боль в ранах.

На душе было уныло, потому что он понимал, что Петрозаводск им не удержать, да и никто из начальства этого особо не скрывал, хоть напрямую и не говорили. Однако лично ему было обидно сдавать город. Он был хоть и не местный, но в Петрозаводске бывал раньше, и город ему очень нравился. Финны из-за потерь были злы, поэтому что они могут сделать с остатками мирного населения – оставалось только морщиться от мрачных догадок. Сейчас в городе шла спешная эвакуация остатков населения, детских садов и раненных, поэтому врага надо было сдержать как можно дольше. К финнам к тому же у него был свой счет. Все в нем закипало, когда он вспоминал убитых друзей, и сейчас, когда основные воинские части отступали, он уходить с этого переезда не собирался. Где-то в глубине души у него зрело предчувствие, что этот будущий бой для него будет последним – ему надоело убегать со своей земли, смотреть как враги оскверняют его Родину…

Вздремнуть так и не удалось. Финны с раннего утра затеяли беспокоящий артобстрел из минометов. За переездом даже не напрягая слуха был слышен шум танковых моторов, противник явно готовился к атаке. С флангов передали – «готовность номер один». Вдруг, откуда-то издалека раздался артиллерийский выстрел, затем еще один, оба разрыва были слышны за переездом, а затем далекая наша артиллерия начала садить залпами.

-Вот это музыка! – прокричал сквозь шум разрывов ему в здоровое ухо Лукичев.- Часами бы слушал!

-Это, видать от наших саперов лупят! Эх, корректировщик у них – золото! Эвон как ровно кладут! – добавил он. – Ох, прочухают финны про эту высотку – несдобровать саперам! Ладно, готовь гранаты – сейчас танки ихние полезут, патронов у нас все равно негусто – будем в упор бить.

Через пол часа наша артиллерия стала выдыхаться и начала активно летать финская авиация. Скоро по нашим позициям ударили минометы – даже пулемет пришлось убрать с бруствера и самим лечь на дно окопа, чтобы не посекло осколками. Разрывы мин прекратились резко и началось – финны полезли по всему фронту.

Дно окопа боя густо покрывали гильзы. Вода для охлаждения пулемета почти кончилась, из патронов остался один цинк. Троих хлопцев, что были рядом, посекло осколками, один еще стонал какое-то время, потом затих. Двоих других убило сразу. Интенсивная пальба в основном из винтовок шла справа и слева. Где-то у озера рвались ручные гранаты. Первый приступ отбили, но финны были упорны. Часам к четырем к ним в окоп приполз от истребителей молодой паренек Яша Степанов –связной. Отдышавшись, он протараторил: «Приказано отходить на другой рубеж. Могут окружить. Ваш выступ. Им ваш пулемет погасить нужно. У озера группу Громова почти полностью уничтожили. Противник прорвался. Сюда идут танки. Нам тут не удержаться.» - он тяжело задышал. «Из Орзеги пробрался вестовой. Наши не прорвались у станции Ужесельга потеряли бранепоезд. Как ваши соседи справа?»

-Да вроде держаться пока. Была ли команда взрывать переезд? – Спросил пулеметчик.

- Не знаю. Слишком плотный огонь. Не подобраться. Щас к вам приползут ребята. Заберут взрывчатку. Ладно, держитесь тут!

Яша ловко перебрался через бруствер и петляя по-пластунски пополз к Карьеру. Он успел отползти на достаточное расстояние, как рядом с пулеметчиками опять начали рваться финские мины. За взрывчаткой никто так и не приполз…

Их утюжили до вечера, так, что Пулеметчик совсем оглох. Жутко болела голова. «Эх! Щас бы водки!» – устало подумал он – «А то щас финны полезут, а ему опять в арьергарде отбивайся, пока наши все не отойдут.» Он знал по опыту, что водка придает силы для первого рывка, но потом наступает «отходняк». Но он предчувствовал, что этого «потом» сегодня уже не будет…Сегодня и завтра перетекли друг в друга. Всю ночь они продремали за пулеметом, слушая как в отдалении шел ночной бой у саперов. Утро опять началось со взрыва мин. Они продолжали скупо стрелять в сторону переезда и где-то в середине дня обстрел стих.Они с оглохшим вторым номером подняли на бруствер пулемет.

-Ты глянь! Т28! Ого! – сорвалось с уст второго номера, когда он увидел на переезде наш средний танк, «подаренный» финнам в недавнюю зимнюю войну. – Все! Хана! Валить надо! Я говорю – «Валить надо!» - прокричал на ухо второй номер.

-Не успеем! – зло прорычал в ответ Пулеметчик.

-Да ты что!? – Это же тяжелый танк, как мы его пулеметом-то? – Растерянно крикнул второй номер.

-Хочешь валить – вали! – Не глядя на второго номера, зло крикнул Пулеметчик.

-Не ори, ладно!? Щас схоронимся, а потом связкой гранат его или взрывчаткой…?- тут второй номер осекся, вдруг, осознав замысел Пулеметчика. Тот лишь кивнул в ответ, будто подтверждая свою идею – взорвать надвигающийся танк взрывчаткой.

- Пехоту надо отсекать, иначе наша идея – коту под хвост. Пехота сама тебя гранатой! Понял! Подавай ленту!

Не смотря на значительную дальность, они открыли огонь короткими очередями…

Танк сделал всего 3 выстрела, после второго пристрелочного снесло осколком пол головы второму номеру. Кровь зашипела на раскаленном стволе пулемета.

Господи! Прости меня, безбожника!- прорычал сквозь прокушенные губы Пулеметчик, второпях выпуская последнюю длинную очередь. Рядом лежала приготовленная для последнего действа граната РГД, но взорвать взрывчатку под этим, прущим на пулемет вражеским танком, так и не удалось. Танк выстрелил почти в упор в третий раз и…пулемет затих. Танк дальше не пошел, он ждал пехоту, которая еще четверть часа опасалась подняться с земли…

О.Павел как обычно проснулся в холодном поту, долго соображая – явь или сон былиу него только что, но с радостью поняв, что сон, скинул ноги с кровати и стал собираться на службу…

Строительство фундамента предстояло быть нелегким делом, он не понимал, с какого конца к нему подобраться – ленточный фундамент чрезвычайно дорого стоил, столбчатый фундамент казался о.Павлу несерьезным. Уже неделю он мучился этим и уже хотел согласиться на столбы из-за их дешевизны, но тут произошло одно событие. О.Павел заболел простудой, но по какой-то надобности ему срочно нужно было забрать портфель с документами, забытый им накануне в алтаре. На выходе из церкви его окликнули, человек прилично одетый со скорбью на лице попросил с ним поговорить. Выяснилось, что он является руководителем какой-то фирмы, два сотрудника которой погибли недавно от несчастного случая, до этого была еще смерть сотрудника, а до этого сотрудница умерла от рака. Он просил освятить им предприятие, и о.Павел вернулся в алтарь, чтобы попросить кого-нибудь из священников помочь тому человеку. Наткнулся на главного священника, изложил просьбу. «Вот ты и освятишь!» - отрезал тот. Аргументы на недомогание результата не возымели. И о.Павел поплелся на послушание. В машине он почувствовал, что у него поднимается температура, но понял, что раздражаться и заниматься саможалением бессмысленно. Он собрался, вышел из алтаря навстречу директору и сказал: «Я готов! Везите!»

То, что до предприятия добирались целый час уже не вводило его в уныние, когда он услышал скорбные обстоятельства гибели сотрудников. Казалось, действительно, как будто какое-то проклятие тяготеет над зданием, но о.Павел верил в Бога и знал, что «если Бог за нас, то кто против нас». Отслужив Водосвятие и призвав Божественную защиту на всех «зде труждающихся», он почувствовал, как его горло стало болеть меньше, а самочувствие наладилось, но он понял, что это дано ему авансом, когда на 20-й минуте, спускаясь для окропления Святой водой в подвал, понял, что тропари петь может только шепотом…После молебна пришлось остаться на чайпитие, Слава Богу, обошлось без горячительных напитков (директор за этим строго следил), надо было о чем-то говорить, и о.Павел стал спрашивать – чем занимается предприятие.

«А мы опоры высоковольтные изготавливаем!» - сказал директор.

«И устанавливаете?»-спросил о.Павел.

«И устанавливаем! Делаем мощные фундаменты, и устанавливаем на них опоры!» - пополнил директор.

При слове «фундаметы» о.Павел неподвижно застыл с чашкой в руке. Видя, как о.Павел впал в ступор. Директор стал расспрашивать о.Павла о его интересе к фундаментам, на что о.Павел очень осторожно, не желая, чтоб его рассказ был понят как напрашивание на спонсорскую помощь, рассказал о его большом деле возрождения храма. Директор слушал молча, изредка бросая внимательные вопросительные взгляды на главбуха. Тот через какое-то время понял, что от него хотят, и молча кивнул. И когда о.Павел начал уже выводить разговор о просьбе помощи на строительство фундамента, директор сказал: «А мы вам в этом деле поможем! Скажем, тысяч 25 сможем выделить!» За столом раздался вздох удивления. Все посмотрели на о.Павла, уст которого вопреки его уму будто сами сказали: «А давайте я вам сам заплачу 25 тыс., а вы мне фундамент поможете построить!» После секундного молчания тишина взорвалась дружным хохотом.

Уже через три дня они были на месте и обо всем договорились. Как только будет получено разрешение на строительство – сразу начнут строить без всякой предоплаты. Но вот с разрешением на строительство и вышла целая история, да и вообще проблемы посыпались как из «рога изобилия». Дело в том, что пока решался вопрос со строительством фундамента, вышло преткновение со строительством сруба храма…Его взялся рубить пышущий здоровьем и хорошим настроением местный фермер. «Конечно построю!» - ответил он на осторожный вопрос священника. Для о.Павла было важно, чтобы строитель был из местных и вообще при возрождении древней церкви надо было задействовать как можно больше местных жителей. «Только строить я сейчас могу, потом в лес уеду – сезон начинается!» - сформулировал проблему фермер. Пришлось о.Павлу покупать на отложенные для фундамента деньги лес и начинать строительство сруба даже без проекта. «А, че! Так даже и лучше – там, где храм встанет, не надо будет щепки да опилки убирать» - успокаивал священника фермер. И, взяв предоплату и построив три венца – погиб…при неизвестных обстоятельствах…Что произошло, о.Павел так и не узнал. Милиция говорила, что несчастный случай, а в деревне поговаривали, что старые враги отомстили…Скорбь была большая…На о.Павла напало уныние…Но ничего не поделаешь, на 9-й день по смерти фермера о.Павел задумался, как быть дальше. Фундамент храма построен не был, деньги за сруб уже заплачены, а сруба нет, да и о деньгах мать погибшего фермера спрашивать было в высшей степени неприлично. Однако надо было действовать, поэтому заручившись принципом – «делай что должно, а случиться то, что суждено» - он ринулся дальше «в бой». К осени разрешение на строительство было наконец получено и строительная техника появилась на объекте.

Перед тем, как строить храм, о.Павел долгое время писал статьи, организовывал теле и радиовыступления по поводу истории деревни и храма. Дело в том, что деревня действительно была очень древняя, люди жили здесь еще за 5 тыс. лет до пришествия в мир Спасителя. Это место было заселено еще задолго до «Шумерской» цивилизации, поэтому, судя по тому, что о.Павел знал о саамах, население здесь могло серьезно кантачить с нечистой силой, в этом месте могли быть древние идолы и места жертвоприношений. Как правило, такие места запечатывали храмами, поэтому после того, как храм был разрушен, древнее зло могло опять вредно действовать на людей. Это было видно невооруженным взглядом – более 90 процентов всех коренных жителей деревни тихо спивались и умирали. С дачниками было немного лучше, они старались на земле, пытаясь вырастить урожай. В свободное от копания в грядках время проводили в склоках и сплетнях, поэтому чтобы как-то заинтересовать их в возрождении храма, о.Павел даже выпустил брощюру про историю деревни и ходил и раздавал по деревне и по дачам тем самым еще и знакомясь с людьми… Однако, наверно, не со всеми о.Павлу удалось познакомиться и найти общий язык. Как только геодезисты стали делать разметку, прибежала какая-то пожилая леди и стала изрыгать проклятия: «Мы вас, попов, всегда били и тебя, попяра, уроем, а церкву твою спалим, так и знай,…..Далее шла череда весьма изощренной ненормативной лексики, такой, что даже видавшие виды геодезисты стояли несколько секунд с открытыми ртами: «Ого! Где это она научилась такой поэзии?»- сострил один из них, и все вместе громко рассмеялись. Бабку же это повергло еще в большую активность, но она быстро выдохлась, хотя еще долго ходила и издали «бухтела». Никто на нее уже не обращал внимания, и как оказалось – зря. Утром вся работа геодезистов плавала в озере, не смотря на то, что колья они забивали в землю довольно глубоко, используя при этом 9-килограмовую кувалду. Что ж, делать нечего, геодезисты глухо ругаясь сквозь зубы, принялись делать все по-новой, только в этот раз о.Павел от колышка к колышку положил гряду из камней. На следующее утро все повторилось по-новой. Тут уж геодезисты оторвались по полной, что они там говорили про «старую ведьму» и что с ней сделают о.Павел не стал слушать, а позвонил директору, чтобы везли к следующему утру щиты металлической опалубки.

«Старая леди» так и не смогла помешать строить опалубку, ей видимо не под силу было сдвинуть тяжелые металлические щиты, поэтому фундамент скоро был готов и успел набрать прочность до первых заморозков. Стоимость его оказалась в 3 раза больше оговоренной суммы, на что директор, задумчиво почесав затылок сказал, что «шут с ним!» Надо было строить дальше тот сруб, который начал погибший фермер, а потом перевозить и монтировать его на фундаменте…Через месяц бесплодных поисков нашелся один человек, который на вопрос о рассрочке платежа за работу, сразу согласился, узнав, что речь идет о строительстве церкви. Через день приступили к стройке…без предоплаты…Но о.Павел в этом не участвовал, после всей прошлой нервотрепки он проспал почти сутки.

Сон 2.

Четыре оставшихся орудия генерала Аввакумова тащили на высотку пять с половиной коней. Шестой был ранен осколком, после подъема, видимо, должен был сдохнуть, но сейчас его хоть и половиная лошадиная сила была ох как нужна. Поэтому боец то уговаривая, то ругаясь и стегая вожжой, пытался подбодрить умирающую скотину.

- Почто бьешь животину? Тебя бы самого так! – раздался из темноты грубоватый голос- На, Колоколов, ящик, тащи тушенку дальше сам, а я животине подсоблю! Ну и ты, Ирод, тоже давай, впрягайся! – обратился Полтарацкий уже к молодому саперу.

-Ух, ты! Откуда харч? – не обиделся боец, налегая на уздечку справа от усталой лошади.

-Да вот, пехота расщедрилась! Пришлось 5 кг тола отдать. Далеко еще тащить-то?

-Да нет! Метров двести еще. Тут раньше, еще в мирное время на высотке минометчики стояли, а блиндажи у них – прелесть! По крайней мере остаток ночи проведем как короли!

Но спокойно поспать им было не суждено. На рассвете их разбудил самолет противника, даже не сколько сам самолет, сколько грохот счетверенного «Максима», установленного на геодезической вышке на самой верхушке высоты. Там расположились ребята из МПВО – отгонять финские самолеты.

-Ну вот! Опять началось! – оторвал голову от земли Колоколов – Хоть бы убили быстрее, поспать можно будет вволю!

-Тепун тебе на язык! – одернул его Полтарацкий - Кто воевать-то тогда будет? Подъем всем, сонное царство!

Саперы устало понимались с земляного пола, устланного еловыми ветками, и с опаской выбирались на свежий воздух. Высоту заминировать как следует так и не удалось. В основании холма расположили только около 3-х десятков «растяжек», но все понимали, что для финской егерьской разведки это – тьфу, семечки. Пришлось оставить бдеть усиленное боевое охранение на подступах к позициям. Те рассказывают, что слышали какое-то шевеление в ночном лесу, похоже, финская разведка уже разнюхала их позиции.

На одиннадцать была назначена артподготовка. Одно орудие и 2 миномета остались на шоссе – бить прямой наводкой, остальные 4 пушки были здесь, на высоте. Хорошо, что протянули 2 телефонных провода для корректировки огня, ночью один из кабелей был перекушен. Саперам пришлось выполнять несвойственную им задачу – охрана артиллерии и артиллеристов, а самое главное – вышку. Ребята ворчали, у всей роты был только один «Дегтярь», один «ППШ» и 2 самозарядные винтовки «Токарева». У остальных были винтовки «Мосина» с крайне низкой скорострельностью, да и то не у всех. Гранат, правда, было аж по 3 штуки на каждого и еще ящик у ребят из МПВО (Местная противовоздушная оборона). Вокруг всей высоты еще раньше местным населением были отрыты окопы, защищавшие блиндажи – огромные ямы перекрытые двойным бревенчатым накатом и засыпанные сверху грунтом. Окопы были плохонькие в полу-профиль (поясные) да и шли не сплошной линией, а в шахматном порядке, перекрывая сектора стрельбы друг друга.

Саперам пришлось расположиться почти на передовой. Их было, скажем так, не густо для защиты такого здоровенного холма. Всю Аввакумовскую пехоту увели еще утром для обороны шоссе.

-Если финны прочухают про батарею – нам позиции не удержать. – сказал посерьезневший Колокольцев.

- Да, уж! Нам бы хоть пару пулеметов этих с вышки, а то энтих из МПВО егеря снимут даже без снайперки! – добавил подошедший Миша Буренин.

- Вот ваша задача, болоболы, чтобы егеря к вышке не приблизились. – сказал Полтарацкий - Держать вышку надо во что бы то ни стало! Если телефонные кабеля корретировщика прережут, аритллерия что, в слепую стрелять будет? С этой вышки преезд как на ладони, особенно в бинокль. Вышка эта – самая что ни на есть важнейшая часть высоты – ее защищать надо особо. Эх вы, деревня! Соображать надо!

Только Полтарацкий закончил свою проповедь, как по цепи пронеслась команда «к бою!», и тут же жахнула одна из пушек. Пушка стреляла еще пару раз, пристреливаясь с интервалом минуты в две. В промежутке между выстрелами артиллеристы спешно уточняли координаты попаданий по телефону и подкручивали прицел, а потом началось.

Грохотало около часа, некоторые даже успели поспать под эту нашу веселую кононаду. Но почти сразу после того, как снаряды подошли к концу, где-то очень далеко началась пальба из наших «трехлинеек», и донеслось слитное далекое «Ура!». В окопах началось оживление. «Наши! Наши наступают!» - неслось со всех сторон – «Они вроде вдоль шоссе наступают, от нас далековато!» - крикнули с вышки.

Минут через 20 пальбу и взрывы гранат стали прекрывать хлопки минометных разрывов. Пулемет дал длинную предлинную очередь. Еще через 5 минут уже на высоте в районе наших позиций взорвались первые 5 мин. Сразу же стали стрелять дозорные из окопов боевого охранения – самые близкие к противнику – у подножия высоты. Началась атака на высоту. Особенно интенсивно финны наседали на западный скат силами до батальона. После очередного разрыва рядом с Колокольцевым заорал раненный. Затем взрывы мин и вопли раненных смешались с частой пальбой и треском финских автоматов «Суоми». После того, как на западном скате стали рваться гранаты, Полтарацкий сказал Колокольцеву и еще семерым бойцам бежать на подмогу: «Там, Миша, ребята уже в рукопашную щас пойдут, а к вышке финнов подпускать ну никак нельзя, возьми «Дегтярь», подсобите там!»

Это и спасло ситуацию, после того как Колокольцев еще издали почти не прицельно высадил в противника два диска, финны откатились.

-Ну, что там? – спросил у Михаила Полтарацкий, когда Колокольцев устало опустил на дно окопа ручной пулемет «Дегтярева».

- Человек 20 наших убили, раненных около 10, пришлось отрядить подводу, чтоб в госпиталь отвезли. Глядишь, может обратно снарядов привезут. Пятерых перевязали, остались на позиции, говорят, что «мстить будем». – И Николай закурил самокрутку.

Полтарацкий слушал молча, поглядывая на территорию противника. Что его спасло – неизвестно, но он, вдруг резко сел на дно окопа, а по брустверу ударила прицельная очередь из пулемета. Из пятерых убитых заорал только один раненный, который скоро потерял сознание от болевого шока.

- С каких это пор у них снайперов за пулеметный расчет ставить стали? - матерясь сквозь зубы, констатировал Полтарацкий.

- Быть может у них на пулеметы оптические прицелы стали ставить? – добавил Колокольцев, вытряхая землю из-за пазухи.

- Ребят всех похороним! Узнай! Как там у ребят с западного ската! Живо! – командовал Полтарацкий после минометного обстрела финнов.

Корлокольцев схватил свой верный «Дегтярь» и в одиночестве побежал выполнять приказ неофициального командира. Он почти успел до атаки противника. В этот раз атаку финнов помогли отбить ребята из МПВО с вышки. Самолеты финские не показывались, и они переключили свой огонь на наземные цели. Счетверенный «Максим» - страшное психологическое оружие, плотность огня по тем меркам огромная, пули свистят, поэтому финны, берегущие каждого солдата, в этот раз быстро отступили.
Начался нудный вялотекущий минометный обстрел высоты. Пару раз пролетала финская авиация, но ребята из МПВО не дремали, поэтому близко к высоте самолеты не приближались. Основной бой шел где-то недалеко с подножием высоты. Чья там брала - было сначала неясно, но со временем хлопки «трехлинеек» все чаще перекрывал треск автоматов «суоми» и стук финских станковых пулеметов. Взрывов гранат было почти не слышно – стало очевидно, что где-то за конторой асинизаторов, метрах в четырехстах от шоссе атака захлебнулась. Обходной маневр наших не удался…

Орудия наши на высоте были замаскированы в заранее вырытых глубоких окопах, изредка постреливали в сторону шоссе. Был приказ строжайше экономить снаряды, поэтому эффект от артиллерии был чисто психологический…Полтарацкий сползал на позиции и, выяснив всю ситуацию, угрюмо курил в кулак на дне окопа.

-Что приуныл, командир? – обратился к нему неунывающий Колокольцев.

- Патронов нема! Твои консервы, как не экономили, растаяли, как дым! Жрать ребятам нечего. Валятся от усталости – спят на ходу. Нам без подмоги не продержаться! Ночью точно всех финны перережут сонных!...

Слова Полтарацкого были пророческими. На западном скате часовые то ли заснули, то ли их перебили втихую, но когда началась атака, наши отреагировать просто не успели. Финны подобрались на гранатный бросок. На этом скате, в отличие от остальных, (где все деревья были вырублены местными жителями на дрова) наросло много листвы – было влажно. Финны – «мостаки» были выбирать такие места для атак…Среагировать не успели, как начали рваться гранаты, и в окопах закипела рукопашная. На этот скат опять побежал народ из соседних окопов, но в этом –то и была ошибка оборонявшихся. Основной удар финнов был сосредоточен в южном направлении. На южных окопах саперы дрогнули и…побежали. Это тоже было ошибкой, потому что меткие пули финских егерей настигали их, и они падали, сжимая мертвеющими пальцами карельскую землю, запоздало досадуя на свою слабость, ибо, находясь в окопе, они тоже бы погибли, но могли забрать с собой одного или двух врагов, дорого продав свою жизнь…

Ребята из МПВО замолчали в самом начале атаки, видимо их постреляли финские снайперы. Артиллеристы успели подорвать только два орудия и тоже были сражены финскими пулями… Высоту взяли, раненных, чтоб не мучились, достреливали на месте, да и они сами были не против, осознавая, что лечить их никто не будет, а медленно умирать одному в ночном лесу, несколько часов корчась от боли…Существовал же в средние века «кинжал милосердия»…

Высоту взяли. Был вечер 29 сентября 1941года…

-Нас расстреляют, Колокольцев! – не глядя, обреченно произнес Полтарацкий, когда они с остатками саперов устало курили у подножия восточного ската высоты 152.6- Два орудия и счетверенный пулемет оставить противнику – это расстел. Как не хочется погибать от своей пули! – Полтарацки выплюнул окурок и закрыл лицо руками.

-Да брось отчаиваться, командир! Щас сгоняю за подкреплением, отобъем мы эту высотку! – пытался утешить его Колоколов.

-Метрвые сраму не имут, Коля! А вот что мы сделали, Коля, - это позор. И позор можно смыть только кровью, нашей кровью! – обреченно глядя перед собой, тихо, будто самому себе, произнес Полтарацкий – Мы предали наших! Тех, кто без поддержки артиллерии сейчас атакует шоссе…Выхода нет, Коля! Ребята! – возвысив голос, обратился он к оставшимся в живых, - Надо контратаковать! Выхода нет! Нас расстреляют свои же! – в ответ ему никто не сказал ни слова, все понимали, что Поларацкий прав.

- Коля, сходи за подкреплением! Если тебя не расстреляют, расскажи им, что мы готовы умереть, но вернуть высоту! Скажим им, Коля!...- Уже тише из последних сил произнес Полтарацкий и повалился на землю. Только теперь Колокольцев рассмотрел тоненькую струйку крови, текущую из под каски Полтарацкого…

Будильник взревел прямо под ухом о.Павла, вырвав его из реальности сна в реальность будней. «Надо перестать смотреть военные фильмы на ночь» – подумал он, отдышавшись и окончательно проснувшись. С кряхтением встав с кровати, пошел умываться и собираться в церковь…

Эта была очень суровая и многоснежная зима. Венцы, срубленные и уже готовые к транспортировке, сразу засыпало снегом. Когда строители закончили рубить бревна, то стройка представляла собой один большой сугроб, из которого еще нужно было достать срубленные и пронумерованные бревна…Но для того, чтобы достать уже откопанные бревна, нужен кран, а крану мешают низко висящие провода, а чтобы все делать «вручную» нужно 12 человек крепких трезвых мужиков, которые не выпустят скользкие обледенелые бревна на ногу соседу… В общем – задачка еще та! Как не крути, а провода надо убирать, а как это сделать?...Вот и оказался о.Павел в приемной у директора этих злосчастных электрических сетей, который, как потом выяснилось, не испытывал к религии трепетных чувств…

«Ух ты, опять «поп»! – С неким веселым сарказмом встретил директор о.Павла. «Что? Никак за деньгами? Бывали тут уже ваши с Валаама, больше ничем помочь не можем! «Я не за деньгами, мне нужно линию электропередач отключить» - сдержанно произнес о.Павел. «Что? Мерседес не может проехать или флюгеру коттеджа твоего провода мешают? – откровенно уже издевался директор. О.Павел осознал, что уже начинает закипать, постарался поскорее свернуть разговор и не наговорить дерзостей: «Да нет у меня ни коттеджа, ни Мерседеса, а вот храм строить ваши провода мешают, ну, да ладно, сами как-нибудь…Извините, что отвлек от работы! – и о.Павел повернулся к двери и не дожидаясь ответа директора пошел к двери. «А, ну постой, постой! Это ты что ли на окраинах города храм строишь?» О.Павел молча повернулся к директору лицом. Тот был в некотором смущении. Совсем другим тоном он добавил: «Про тебя мне рассказывали! Тебе мы поможем! А на нас не обижайся, больно заносчиво ваш брат ведет себя, деньги получать любите, а благодарить забываете – сколько не давал в вашим – Даже ни одного благодарственного письма не смогли состряпать…Да и не нужны мне ваши письма – чисто по человечески обидно, деньги мы ведь зарабатываем…

Уже в 8 утра на следующий день о.Павел был в районе ТЭЦ на Промзоне, где базировалась техника: краны и шаланды. Обо всем договорились с заместителем (накануне съездили туда вместе и все посмотрели). О.Павел проводил кран и шаланду, нужную для перевозки бревен сруба и поехал совершать крещения в храм…После крещения он позвонил рубщикам сруба, которые должны были помогать выгружать бревна из шаланды на месте фундамента храма. Те сообщили ему ставшими уже привычными – неутешительные новости: «Кран пробовал зацепить бревна, но провода были близко, поэтому крановщик разорался, что ответственности за обрыв брать на себя не будет!» О.Павел после обеда опять поехал в ту далекую промзону, постучался в кабинет к заместителю… «Как не сделали?» - буквально закричал тот. Взяв себя в руки, зам. успокоил о.Павла: «Не волнуйтесь, батюшка, разберемся!» На следующий день

…Сначала обрубили провода…в буквальном смысле – они мешали и их обрезали (затем пришлось соединять через специальные муфты). Весь день перевозили бревна, на перевозке и разгрузке было задействовано 10 человек. Накануне удалось выйти на начальство Местной ДРСУ, которая очистила от снега площадку для складирования бревен. В этот день было выполнено работ где-то на 40 тыс. рублей (по тем временам – огромные деньги), о.Павлу не пришлось платить ни копейки, да и последние деньги ушли на 2 кубовых тюка пакли и на черенки от швабр, из которых остроумные строители нарезали цилиндрические нагеля для большей крепости сруба…Сруб начал строиться уже на фундаменте, но сложности только начались…После строительства 3-х венцов о.Павла предупредили, что нужен…кран для подъема бревен на высоту, или хотя бы два 14-ти метровых нетолстых бревна, по которым можно будет закатывать венцы сруба. Кроме этого необходимо было где-то достать 7 кубов доски для лесов…Кроме того В 30-ти градусный мороз рабочим негде было укрыться, фундамент и стройплощадка были занесены снегом. Но снова на помощь пришли добрые люди из Петрозаводского ДРСУ, и не прошло двух дней, как снежные завалы были вычищены, а тщание раба Божьего Михаила появился небольшой строительный вагончик. Потребовались средства и на зарплату рабочим. И после долгого и бесплодного хождения по фирмам нашлись, наконец, добрые люди – два Дионисия, которые дали денег на оплату рабочим…

Однако проблема 7-ми кубов досок не могла никак решится. О.Павел ломал над ней голову уже неделю. Мучительно размышляя над этой сложностью, он сначала сглупил и сел не на ту маршрутку. Водитель на середине маршрута высадил его и поехал назад в город. Было зябко, поэтому о.Павел быстро скинул пальто и натянул на свитер подрясник. Потоптавшись на остановке, решил идти напрямик по старой кладбищенской дороге к бывшему кирпичному заводу. Вечереет, дорогу почти занесло снегом, но он этого не замечал, в голове крутится один и тот же злосчастный вопрос про 7 кубов доски…И вдруг слышу сзади себя шум двигателя, на дороге появляется роскошный джип. Понимая, что едва ли такой автомобиль остановится, однако о.Павел голоснул. И машина останавливается. Сначала ехали в неловком молчании. «Что ж тебя, отец, занесло-то на кладбище в такую погоду?» – весело спрашивает водитель. О.Павел вяло отвечал, что идет в Мехколонну просить столбы и машину для строящегося храма. И вдруг выясняется, что водитель работает на соседней лесопилке. В душе вспыхивает искорка надежды, он осторожно спрашиваю насчет хотя бы «горбыля». «А ты заходи на обратном пути, поговорим!» – слышит в ответ. Как на крыльях возвращался из Мехколонны о.Павел– на следующий день дают машину, столбы нужно будет забрать по дороге, их отдают для Церкви бесплатно. Возвращаясь пешком на конечную остановку, о.Павел с трудом отыскивает нужную лесопилку, которая там не одна. Заходит к директору, просит горбыль. «А зачем тебе?» - следует вопрос. О.Павел рассказывает, что из горбыля можно выбрать нужное количество на леса – в ответ директор смеется. «Да у тебя с таких лесов работяги будут падать как осенью яблоки с яблони! Пойдем, у меня с прошлого года доска осталась некондиция, пойдем, посмотрим!» Они спустились во двор, директор подошел к крайнему штабелю с вполне приличной на вид доской-дюймовкой: «Вот, бери! Ровно 7 кубов!» И тут о.Павел чуть не сел на снег от волнения...Поехал не на той маршрутке, переоделся в подрясник, пошел не той дорогой, в это время как бы случайно его нагнал автомобиль, он голосовал (хотя обычно не голосует), в машине – директор лесопилки в хорошем расположении духа – бах – срослось – надо тебе 7 кубов доски для храма – «На!» - Говорит Господь. Вот уж воистину говорит псалмопевец: «Аще не Господь созиждет дом, всуе труждаются зиждущие его».

Через 2 недели сруб храма был готов. Вместе с одним из петрозаводских меценатов о.Павел поехал смотреть стройку. Его встречала группа «космонавтов» - строители были облачены в фуфайки, а поверх были надеты военные костюмы химзащиты. Густой иней на бровях и усах дополнял бравый вид усталых, но довольных «челюскинцев». Как потом они объяснили – при температуре (-35) градусов с озера дул сильный ветер, вся одежда продувалась насквозь. «Чертовщина тут какая-то – 60 домов перед этим построили, а такого еще не было – каждый день – травма, все конечно так – только сильные ушибы, да отдавленные пальцы рук и ног. Много раз топор соскальзывал и попадал по руке или ноге, но не сильно – до больницы не доходило. В последний день только одному рабочему, который поднял забрало шлема и пилил бревно бензопилой отлетевшая щепочка воткнулась в глазное яблоко, он попал в травмпункт, но вроде серьезных последствий не будет…»

Рассчитывался со строителями о.Павел почти пол года. Говорить о продолжении стройки пока было нельзя. В семье родился второй ребенок, они жили в епархиальной однокомнатной квартире, ни за что не платили, поэтому на пропитание семьи хватало. О.Павел служил в Кафедральном соборе, по субботам у него была служба в кладбищенском храме на окраине города, в этот же день был водосвятный молебен в строящемся в центре города маленьком храме (который строил один замечательный человек, о кот. речь пойдет позже). А в воскресенье, после службы в Кафедральном соборе (в летнее время) о.Павел служил водосвятный молебен в своем строящемся храме. Кроме этого на него было возложено руководство православным молодежным движением, он был руководителем комиссии по канонизации и состоял в культурно-исторической комиссии при городской мэрии. Из-за чрезвычайной занятости в семье случались конфликты, жена недоумевала, почему ее муж в отличие от других батюшек был так загружен. О.Павел сильно уставал, в ответ не мог сдерживать раздражение, в общем такая загрузка была отнюдь не на пользу, он еще раз понимал справедливость русской пословицы «За двумя зайцами погонишься – ни одного не поймаешь». Молитвы матушки были скоро услышаны и мудрый Владыко перевел о.Павла в другой храм и часть послушаний отдал другим священникам. О.Павел смог снова занятся восстановлением древнего храма воителей, точнее поиском хоть каких-то средств на это…Он стал чаще бывать на стройке, часто встречал окрестных жителей, которые выражали недовольство низкими сроками строительства. «Когда храм-то построят?» Плюс ко всему он никак не мог убедить людей, что ни епархия, ни государство на строительство его небольшого храма не выделяют. В ответ люди только недоверчиво кивали головами – им было не понятно, как можно строить не имея денег, не имея финансового плана…К церкви многие относились как к бюджетной организации – человек спокойно работает – ему выделяют деньги – он их тратит – отчитывается – получает зарплату. Мало кто знал, какие мытарства проходит священник при восстановлении храма. О.Павел никак не мог втолковать людям, что он такой же как они, гражданин России, совесть которого не может быть спокойной, когда народные Святыни находятся в поругании. Что восстановление их дело каждого! Увы, люди предпочитали пропускать все мимо ушей, отвечая «Ты священник, вот и строй церковь, а мы – прихожане – мы будем туда ходить». Такая первоначальная позиция окрестных жителей вводила о.Павла в уныние, но он надеялся, что все изменится к лучшему.

Наступило 2-летостоики, был престольный праздник, было много прихожан, радовало то, что было много детей и молодежи. Радостно было еще и потому, что один прихожанин захотел крестить своего сына, и его не смущало, что храм еще не был достроен. Должны были приехать гости из Москвы. Крещение проводит было довольно неудобно - мешал компактно уложенный штабель вагонки для внутренней отделки. Однако все гости каким-то чудом уместились. Среди гостей обращало на себя внимание большое количество крепких молодых людей в строгих костюмах. «Московские бизнесмены», как их отрекомендовал, тот прихожанин, объединили свой бизнес в одну православную общину и теперь ездили по стране и помогали своими «десятинами» строящимся храмам и монастырям. Через неделю после крещения прихожанин протянул удивленному о.Павлу пухлый конверт. О.Павел настолько был удивлен, что так и остался стоять на паперти храма, а прихожанин, улыбнувшись, сел в машину и укатил. «За кого молится?! Кого благодарить?!» - запоздало кинулся он вслед за машиной. Прихожанин притормозил и в открытое окно крикнул: «За Алексея молитесь, это он был инициатором помощи именно вашему храму!»

Через неделю Алексея убили…

Это случилось на праздник Успения Божьей Матери. Успенский пост был позади и после службы Алексей и 2 его друга поехали на Москву реку на пикник. День был теплый, и Алексей решил искупаться. Все знали, что он хороший пловец, он в два счета переплыл Москву-реку, благо она в этом месте была не широкая. На том берегу тоже было что-то типа пикника, но с громкими криками. Когда Алексей вышел на тот берег, к нему подошли двое, и…после этого Алексей упал как подкошенный. Его друзья тоже бросились в воду, но те, гулявшие на том берегу, быстро собрались по машинам и поехали прочь. Алексей умер от удара ножом в сердце, убийц так и не нашли. Ни ссоры, ни конфликта друзья Алексея не заметили, будто те слуги дьявола спецально ждали его в этом месте…

Для о.Павла это был удар! «Уже второй!» - со скорбью подумал о.Павел. И он поклялся себе что выжмет из Алексеевых денег 200 процентов эффективности. «За Андрея и Алексея!» - сжав зубы, преисполненный решимости подумал он. Но беды не покинули возрождавшийся храм. Один из благотворителей, который с самого начала помогал в строительстве, был как-то злокозненно уволен и вынужден был уехать из города. Затем о.Павла постигла личная неприятность. Деньги, данные епископом на обустройство собственного жилья, были украдены одним проходимцем, который взял их в качестве предоплаты за выполнение строительных работ, и исчез. О.Павел даже обратился в суд, но даже суд ничего не смог с ним сделать. В России в это время было масса проходимцев, умевших грамотно обходить законы. Епархиальная квартира, в которой о.Павел жил с семьей, срочно понадобилась для проведения приемов и официальных встреч, поэтому о.Павлу пришлось срочными темпами думать о своем жилье, забросив все остальное. Так о.Павел начал строить свой дом. Трудно было, ужасно…Тот, у кого есть деньги на строительство – получает удовольствие – у кого нет – мучается…Все двигалось очень и очень медленно. Хорошо еще фундамент строить практически не пришлось, потому что после того, как рабочие разгребли ту «мусорку», которую представлял из себя участок о.Павла, под мусором обнаружился более менее прочный довоенный фундамент старого концлагерного барака. Надо было только нарастить его хотя бы сантиметров на сорок, но думать об этом о.Павел стал только после того, как закончилось строительство колокольни. Те же строители, которые рубили храм, срубили ему сруб дома. Однако машезерские строители оказались большие любители пьянтвовать. После того, как они пропили 2-раз весь электроинструмент – о.Павел их с треском выгнал, и очень жалел, что заплатил им выходное пособие, когда освящая один дом в Машезере, увидел внутри очень характерную «вагонку». Расспросив, где человек ее приобрел, выяснил, что она была куплена у одного машезерского мужика, очень похожего на его уволенного работягу. Человеку тому он ничего не сказал,а порасспрашивав людей, убедился в том, что его работники еще и «вагонкой» храмовой приторговывали…Вообще, о.Павлу долго не везло с рабочими. Следующие – тоже оказались алкоголиками. О.Павел понял, что нужно где-то искать деньги и находить высококлассного специалиста (зарплата которого должна быть в полтора раза выше жалованья о.Павла), который бы не употреблял спиртного. Такового удалось отыскать нескоро, но к тому моменту у о.Павла уже были кое-какие накопления – в основном пожертвования прихожан. Шестилетняя стройка храма близилась к концу. Если бы не помощь Александра Газелова, то строительство продлилось бы еще года 3. Александр был человек-вихрь. Все вопросы решал в лет, у него был острый ум и феноменальная память. Телефонных номеров он помнил пожалуй штук 200 наизусть… Обладал гигантскими организаторскими способностями. Именно он помог найти нормального рабочего, но с проблемой сторожей не справился даже он. Он предложил нанять в качестве церковного сторожа…мусульманина. «Они же не пьют!» - Воскликнул Александр на протесты о.Павла. Это был о-о-чень веский аргумент. Но..через два дня, года о.Павел вместе с Александром приехали с инспекцией – таджика не нашли…Разыскав его в городе уже вечером, услышали от него странную фразу: «У вас там вокруг храма шайтан ходит!» Да, таджик действительно не употреблял спиртного, но…он курил траву…

И вот к зиме храм освятили малым чином, точнее не весь храм, а третью часть: крылечко, колокольню и основное молитвенное помещение (коридорчик, который должен был соединять колокольню с основным пространством храма). Старый храм, размером с 5-ти этажную «хрущевку», в свое время был построен всего за 6 месяцев, а о.Павел возрождал «предхрамье» 6 лет.

На освящении было много людей, маленький храм не мог вместить всех, поэтому на службе люди стояли по очереди. Но все были довольны, для людей это был настоящий праздник. Летом о.Павел мог служить в храме только молебны…почти сам для себя, потому что люди обходили храм стороной…Что о.Павел только не делал. Он даже написал исследование про историю храма и места, где был построен храм. Разносил это издание лично по домам, чтобы с одной стороны – познакомиться с людьми, с другой стороны – пытался пробудить национальное самосознание. Два лета подряд он пытался организовывать небольшие трудовые лагеря для местной молодежи. Но все его потуги воспринимались местными минимум как чудачество, а максимум как должное – «тебе, поп, положено этим заниматься, тебе за это деньги платят». Увы плетью обуха не перешибешь,мир развивался по другим законам. Все зарабатывали деньги, забыв о душе и долге…оО.Павла это ужасало, он знал, что возможность свободно веровать, возможность возраждать поруганные Святыни была вымолена новомученниками исповедниками Российскими. Те были замучены за веру и имели дерзновение пред Богом молиться за согрешившую Россию. По их молитвам Бог дал людям свободу покаяться задела отцов и дедов и измениться к лучшему, а не свободу для сладострастия и разврата. Потихоньку народ стал прибывать в храм. В то роковое лето он почти каждое воскресенье крестил людей в своем «предхрамьи»,на воскресный водосвятный молебен собиралось каждую неделю до 30 местных…Но золотые купола кому-то черный глаз слепили … Вдень Рождества Богородицы в канун Куликовской битвы о.Павел совершал Проскомидию. В кармане зазвонил телефон, поставленный на режим «пейджер». В трубку сказали, что его храм сожжен, а предварительно разграблен…о.Павел поверил сразу…Он еле добрался до табуретки, сел и горько заплакал…

Сам везти машину он не мог. Дрожали руки, дергалось веко, валерьянка не действовала, пришлось принимать «новопассит». На пепелище его привез Александр Газелов, пожарище еще дымилось. На о.Павла напало какое-то оцепенение, он присел на чудом сохранившийся штабель досок и упо уставился на головешки храма. Подходили местные, женщины плакали, мужчины ругались сквозь зубы. Приехал настоятель храма, в котором служил о.Павел. Утешая о.Павла, он первым констатировал поджег храма. Милиция однако ж долго разбираться не стала, огульно обвинив настоятеля в халатности….только через 2 недели тщательная экспертиза того же МВД сама признала поджег («храм сгорел от привнесения огня извне»). Однако поджигателя искать не стали, просто не стали и все. О.Павлу было все равно. «Место проклято…Нет Воли Божьей…» - носилось у него в голове. Не унывал только Александр – он носился по городу, вел какие-то переговоры. «А может я готов уже сдаться, капитулировать. Но неужели я позволю злу восторжествовать. А как же Андрей? Алексей? Масса других людей, жертвовавших свои деньги на сгоревший храм? Я их предам, если умою руки…»

«Да, ты че, отец!? – возмутился Александр, услышав сомнения о.Павла. «Да народ уже 200 тыс. собрал! Акцию «Именной кирпич» запускаем! Конечно восстанавливать надо, только из кирпича, а потом досками зашьем - не отличишь от старого храма. А этих уродов, кто храм сжег – Бог сам накажет!» «А может и уже наказал.» - подумал про себя о.Павел, вспоминая рассказы местных про сгоревший в кювете джип. Где-то на краю сознания мелькала мысль о том, что поджигатели после своего черного действа попали в аварию, их машина сгорела – т.о.они уже начали получать наказание Божье…

Вообще, история пожара была очень таинственна. За год до пожара на старом кладбище сатанисты осквернили могилы, и вообще стали проявлять активность в городе. Была попытка сжечь небольшую деревянную церковь в центре города. Когда закончилось лето,.Павел побоялся оставлять храм на зиму без присмотра, наружного сторожа стало не хватать. Как-то после службы ему встретился интеллигентного вида человек, просящий у храма милостыню. Как выяснилось, человек сей был журналистом и ему надо было добраться до места своей новой работы в районной газете. Он собирал на билет. О.Павел конечно же не поверил ни одному слову, но денег немного дал,ибо просящий не производил впечатление человека пьющего. На следующий день и вечер человек этот продолжал стоять у храма и о.Павел в разговоре с ним не заметил запаха перегара. Понемногу.Павел доверился этому человеку и пригласил его в сторожа с большей оплатой. Увы, это была его большая ошибка…

Всю неделю он служил каждый день без дьякона (остальные священники были на больничном), сказалась усталость – и он совершил большой богослужебный грех.

На следующий день, после освящения квартиры он попал в очень неприятную аварию, 6 часов провел в очереди в МВД – на улице, целый день он не ел, сильно замерз.Почти в полуобморочном состоянии пришел домой и после ужина, уложив старших детей, стал готовится к службе.

За месяц до пожара в городе был пикет против приезда одного развратного певца. О.Павел был одним из его организаторов. Шумиха была большая, потому что пикет поддержали и местные мусульмане, и протестанты…

Знающие люди говорили потом о.Павлу, что джип тот, который сгорел на обочине, в точности походил на тот, на котором ездила охрана развратного певца, против которого устраивался пикет. Не исключался вариант такой, что «заказали тебя, батя, слишком шустрый, мобыть, что та авария тебя и спасла. Искали тебя залетные, да не нашли, вот храм те и спалили, так что ты не сетуй и не ропчи. Молись и кайся, да храм свой опять строй. Может быть все и исправишь…Грешен ты в чем-то, вот Бог и попустил сие…»

О.Павлу почему-то явно представилась аналогия далекого 41-го, когда все было на грани, когда лучшие сыны Земли Русской переламывали хребет врага, своей кровью щедро оплачивая победу, казалось бы погибая бесполезно и везвестно. За победу надо было заплатить большой кровью, напряжение всех сил…Поэтому и на его, о.Павла войне нужно было нести потери, но не сдаваться, перенимая все то упорство, которое явили миру герои 41-го. С таким вот мыслями он усыпал в этот вечер, и ему как ни странно приснилось –привиделось продолжение прошлого сна.

Сон 3.

До штаба Авакумова Колоколов добрался только через полтора часа. Да и как такового штаба почти не существовало. Ординарец, он же связист не смог сказать о местонахождении боевого генерала ничего вразумительного. Пришлось бегать по позициям, уже к вечеру он нашел генерала, но от этого ему легче не стало…Его чуть не расстреляли. После его доклада сам Авакумов молча достал из кабуры «ТТ» и направил на Колоколова. Колоколов напрягся,… но взгляда не отвел, ему уже было все равно. Минута длилась вечность. Авакумов сопел, жвалки двигались, Николай даже слышал скрип зубов. «Ты понимаешь, шкура, что из-за вас мы теперь и дня не продержимся! Ты понимаешь, что еще не все гражданские и раненные эвакуировались!» - заорал генерал. Николай молча смотрел прямо в глаза Авакумова, отвечать было нечего, он понимал, что сейчас слова уже лишни. «Ладно, иди! – уже мягче сказал генерал, и устало опустился на табурет. А потом, вдруг, вскочил и подойдя к Николаю вплотную с металлом в голосе произнес: «Пойдете в контратаку, высоту возьмете назад! Дам вам курсантов и танк! Чтоб сегодня, …нет завтра утром – высоту отбили! Понял, сынок! Надо! Надо взять!» – как-то даже умоляюще в конце, закончил Авакумов и, опустившись на табурет, отвернувшись в сторону застыл, уставившись в угол блиндажа. «А не расстрелял я тебя потому, что ты не оправдывался, ты не боишься смерти, а такие мне очень нужны! России нужны! Все, иди!» Коля не помнил, как вышел из штабного блиндажа, как на броне танка добрался до своих…

Курсанты погранцов НКВД были вооружены получше чем саперы, почти у каждого была самозарядная «Токарева» и по паре гранат. Для атаки им пожертвовали 2 «Дегтяря». Ребята, видать, отчаянные. Половина легкораненых, в грязных бинтах. Только вышли из боя – сажи и копоть на лицах. Многие – почти мальчишки. На штурм высоты пошли зло, без «ура», матерясь сквозь зубы. Лупили из своих «самозарядок», не жалея боекомплекта. Финны не выдержали первый внезапный натиск, дрогнули, откатились почти к самой высоте. Очень помог танк, больше морально. Стрелять из пушки он не мог – повредило авиобомбой ствол, зато пулемет стрелял без устали…Остатки саперов и несколько десятков курсантов метнули гранаты и поднялись «в рукопашную»…

На них обрушился шквал огня сверху, финны успели провернуть счетверенный пулемет против наступавших. Вскоре задымил танк от прямого попадания снаряда – 2 оставшихся орудия финны успели достать из окопов и развернуть в сторону нападавших…атак захлебнулась, назад почти никто не вернулся…

Атаку ночью повторили, руководил ей уже лично генерал Аввакумов, но безуспешно. Финны, видимо, поняли стратегическую роль высоты 152.6, поэтому подвели подкрепления и держались стойко…

Саперов и курсантов-пограничников покидали в артиллерийские воронки и зарыли сами финны – это на рассвете видела наша разведка, о чем составила раппорт…

Проснулся о.Павел с уверенностью, что обязательно свяжется сегодня с местными поисковиками. Ибо твердо решил занятся поиском безвестных героев и узнать побольше о той Великой Войне 41-гою. Он понял, что во сне видел подвиг многих древних Воителей, правда облаченных не в латы, а в солдатские гимнастерки. Но сначала надо было возрождать храм – храм древних Воителей, как ему тогда казалось…

И о.Павел взялся…Сначала надо было разобрать головешки. Народу на разборку пришло уйма, даже неприятно как-то, ломать ведь не строить…Двести тысяч народных денег о.Павел передал одному прихожанину, у которого была строительная фирма. Укрепили фундамент, построили заново фундамент алтаря, и … деньги закончились. Появилась идея взять кредит в банке, тогда, как говорили строители, можно было за пол года храм восстановить «по ключ». Смущало только, что при этом пришлось бы нагло врать…В это время по всей стране с молчаливого согласия чиновников действовала нечистая схема получения кредитов, при которой готовились документы с завышенной зарплатой, а то и совсем придумывались липовые фирмы, липовые должности и завышенные зарплаты. А что делать – почти все организации в стране указывали заниженную официальную зарплату (для налоговой), на которую даже небольшой кредит было не получить. Вот в тех случаях, когда имелась реальная возможность отдачи кредита, например, строительной фирмой, то банки шли на подлог – ведь выдача кредитов –это было очень даже выгодное дело. На о.Павла тоже были подготовлены липовые документы, но в стране грянул финансовый кризис, врать не пришлось. Фирма,строившая храм – полностью разорилась – по липовым кредитам «попало» больше 100 человек, о.Павел тоже должен бы был быть в их числе, пришлось бы продавать дом, участок, машину, и еще бы остаться должным…Пронесло. Это придало ему сил и решимости дальше возрождать храм. Начался долгий и трудный процесс собирания средств. Первое время спасала акция «Именной Кирпич», но и она пошла на убыль. О.Павелопять стал ходить по организациям и просить средств – Бог не оставил – нашлись бизнесмены, которые купили кирпич для стен. Потом о.Павел поменял свои водопроводные трубы ок.120 метров (отложенные ранее на проведение водопровода в свой дом) на железобетонные перекрытия и ригеля (из которых надеялся «напилить» перемычек для окон и дверей). Один местный житель пожертвовал цемент, рубероид и армир. Сетку,и дело пошло.

Так вышло, что на этот раз пришлось строить не только храм, но и церковный дом. После пожара каждую субботу о.Павел собирал людей на субботник, чтобы убирать последствия пожара. Но уже на третий субботник все было убрано, а желающие потрудиться на храме все ли и шли…Было решено начать подготовку к строительству церковного дома – в одну из суббот сняли лопатами растительный слой, в другую субботу сделали разметку и стали копать ямы для столбчатого фундамента. Через две субботы людей стало даже больше, поэтому было решено делать опалубку и заливать столбы. Только это удалось сделать, как ударили первые заморозки, но фундаменты успели схватиться и после небольшой оттепели нашелся строитель, который взялся из пожертвованных тонких бревен изготовить каркас «небольшого домика» размером 9 на 9 метров.

Дата добавления: 2015-08-28