Цикл рассказов «Катастрофа», автор Василихин М.А., апрель 2013, ©. 1 страница

Цикл рассказов «Катастрофа», автор Василихин М.А., апрель 2013, ©.

Космическое НЛП.

Бог – игрок, не шутник. Он стоит за каждым поворотом. Ждёт решения каждого и каждого награждает пачками эдаких хреновин, которые невозможно описать, только увидеть и принять. Слабый человек или даже животное всегда будут искать в них подвох, а подвоха-то и нету. Есть только воля Всевышнего и Его слово, которое непременно вещественно и достаточно для осуществления замыслов групп, стоящих за Ним на горе и с огненными катанами, и с автоматическим скорострельным оружием. С них капает тяжелый пот, заливающий долину. За многие мили, за сотни световых лет от них погибает Земля. Погибает из-за онанистов. Русская армия на Красной Площади и у Белого Дома терпит крах государства. Анафеме предано всё – и устои семьи, дружбы, водка на троих, медведи. Капитан Чернов надевает лыжную маску, бежит на крышу с чешской крукнокалиберной винтовкой, готовясь г захвату чемоданчика. Чернову дают приказ: свернуть операцию «Чучело нахлобучило,» и у Чернова разрывается сердце, палец дрожит на курке, изо рта идёт пена. Скорая опаздывает на 45 минут, как всегда. Несмотря на коммунистическое прошлое этой страны, никто уже не верит в Бога – нашего Сеньёра, стоящего за всеми группами нажима, которые стоят, в свою очередь, за событиями 1993 г. от Рождества второго после Заратустры и Гильгамеша, вместе взятых. Серп коммунизма, воплощённый в летящую каплю свинца, разбивается в брызги о стену, Президент Ельцин рассеянно улыбается, не подозревая, что его постигнет участь Черного – почётная смерть для любого гражданина поднимающейся из пепла России. Пеплом посыпана здесь каждая голова, каждый дом, каждая семья, бутылка водки и медведь. Одинокая балалайка играет сама по себе - без лютаря. Ядерную тревогу уже никогда не объявят, но это не приносит Великому Народу спокойствия, лишь грусть и отчаяние – чай теперь есть в каждом магазине, но люди предпочли на долгие 10 лет ему водку и пельмени с кетчупом. Страна находится в глубочайшем кризисе, семью Чернова и его маленьких близнецов – Кастора и Поллукса – ликвидируют обагрённым чеченской кровью ножом. Растёт поколение неспортивных и беспринципных людей, способных мыслить лишь категориями взял-вскрыл-обул-нагнул. Они заседают в офисах, подобно банкирам, сшибая монету, которая принадлежит вовсе не этой стране; социальный лифт минируют на втором этаже, и на прощание подпиливают тросс. Тысячи безработных бродят по блокированной афганцами Москве, постреливая в воздух, у телебашни ОМОН расправляется с толпой. Такое возможно только в России и СССР 20-21 веков. После расправы спецназ курит, смеётся, ест, проверяет затворы. Все готовы идти домой, но нет. Казнь ещё не закончена. Россия усердно ухаживает за кредитной бородой, гладит её, расчёсывает, красит в малиновый цвет; банкиры радуются, открывают шампанское, кладут ноги на стол, пердят в лучших традициях немецкого штурмбанфюррера обр. 1940-1944 годов от Непорочного Зачатия, в которые они не верят, как и Иуда.Но поздно: был уже Иуда, второму не бывать. Амежду тем наш Сеньёр заточит Небесное Шило, готовясь к новому повороту в летописи Мирозданий. Но теперь Он повзрослел, и новый виток будет жёстче. Воплощённая Чаша Гнева прольётся чудовищным оболочечным ливнем зарядов наших гатлингов, достающих как от Земли до Плутона. Проникая через любые заслоны, превышающие на 2% скорость света оболочечные заряды ВКС Зиона будут искать кости человеческие по умной программе, заложенной в каждой пуле. Кровь, в результате эпизода чудовищного насилия, последняяя кровь Земли, будет уничтожена. Немногие эвакуированные подвергнутся кибернетизации и посвящению в Братство Арджиниума; homo kiberneticus станет последним оплотом человекоподобного разума на все 440 градусов. Над нами – Велес, ловчий, и Его Небесный Орёл, сытый по горло человеческим разумом довоенной эпохи. Впереди – Время Волка. И космическая одиссея. В конце её нас ждёт не то, что прежде. В конце – дверь, которую мы никогда не сможем закрыть.

Делай волшебно.

Шёл третий год, как Миша служил по контракту, шёл 30-й год.

Он был отличный водитель, попадал белке в глаз, и был задорный такой боец. Его часть перебросили штурмовать побережье.

Корабль уже подруливал к точке, а он всё отпускал шуточки: «Смотри, пулю не поймай яйцами, а то придётся хер отламывать, чтобы перевязать,» «Не бойтесь ядерной ракеты, это всего лишь хер, только наоборот,» «Гренка сдувается, ща нырнём,» «Куляш, вона пляжик, раздевайся! Ха-ха-ха-ха!» - и всё в этом роде. Наконец, высадились. Чёрная шапочка натянул ремень своего АК на приклад, и первым спрыгнул с борта. Сорок метров по малой воде, большой, в рост человека, камень, зона сплошного поражения. Беспорядочные автоматные очереди, смерть пучеглазого лейтенанта, оравшего «в атаку,» когда все шли гуськом, радость, что потеря всего одна, и сотни гуков, телами покрывших косу, словно желая её затупить.

- Делай волшебно! – услышал Чёрная Шапочка глухой голос товарища, осознавая, что он в клубе в своей родной деревне, рубит даб-степ, и человек шесть вытирают кровь, глядя исподлобья, а ещё 12 ползают по полу, силясь подняться. Правильно, кто тронет Чёрную Шапочку – тому удар. И он подал руку, помог им встать на ноги, отряхнул, и спросил каждого: «Без обид?»

Танцы продолжались, девочки к Чёрной Шапочке прижались, а в поле стартовал звёздный корабль, полный семечек. Жора и Вася вытирали с лиц кровь, мстительно глядя вслед Мише. Мелким, искристым огнём вырывалось догорающее топливо из сопел звездного корабля, Миша сделал руками вперёд, лысенький командир звёздной канонерки махал ему рукой. Уверенным шагом, в пиджачке, Миша быстро подошёл к инопланетянину, и пошлёпал его по лысинке.

Егорыч – это машина убийства. Рассказ.

Мы в Чечне, братцы. Здесь одна заповедь – это заповедь Егорыча. «Что человек делает, такое ни один зверь не делает,» - сказал он как-то мне. Егорыч. Старый, с афгана. Пулемётчик. Секрет – в четырёх ремнях.

У Егорыча только один недостаток: контузия – не разбирает своих и чужих, когда стреляет очередью, поэтому в бой предписано вводить аккуратным толчком в спину; но три достоинства - точность, оглох – удобно стрелять с двух ПКМ. Про третье удобно шутить, потому что оглох. Однажды он выебал целый аул.

Но эта история печальна. Она о смерти. Вот как это было: десант штурмовал пригорок, из леса вышли бандиты. Завязалось. Толкающий, учуяв самое пекло, дослал в бой. Егорыч как зарядил их голову, сразу присел за дымящийся крест - надгробие уланов. Остывали 40 духов, и наш парень получил в руку. Его это разозлило, он как-то нехорошо прищурился, и заорал: «Тащи АГС!» Показались духи. Мы прилегли, а Егорыч сделал жест.

Духи стали строиться, как обычно – под героем. Егорыч, улыбаясь, влепил ленту по опушке, и духи стали пробираться к камню. Помолодев лет на 20, неожиданно он выскочил из-за дымящегося креста; «Я радиоактивный!!!!» - разошёлся, духи вроде как пригнулись, и он их накрыл очередью АГС, сбросил, подхватил второй ПКМ и устроил такой Ад, что черти стали разбегаться бросая оружие – это несмотря на то, что все они были под героем. Его глаза налились кровью, и он добивал убегающих чеченов, штурмуя пригорок на рекордсменской скорости. Добив своего сотого на сегодня, он подозвал нас.

Мы привстали, и с почтением к нему приглянулись, старлей скомандовал «шагом,» ярко желтело солнышко, день был изумительный.

- Как один человек?.. – спросил Петя.

- Миномётный обстрел, - кричали люди без ног, без рук, везде дым, кровь. И открылась в леске книга мёртвых, сшитая из человеческой кожи – это я подал Егорычу 2 АГС. 30 наших, 5 сотен духов. Лес горел, а Егорыч шёл навылет, избегая деревьев, пока не обстрелял склон напротив. Ещё 500 отдыхающих голов. Когда мы вынули из него осколок, поседевшего за 30, он смотрел неподвижно. «Плакать,» - приказал старлей, и все парни, сняв каски, подставили ярко жарившему солнышку свои седины.

Загадка Феликса.

В подвале собралось несколько чекистов. С ними был врач.

- Пройдёмте, - махнул рукой один из них.

Они вошли к заключённому, и врач нагнулся над саком. Набрав в шприц героин для пыток, он попытался сделать жертве укол, но получил в еблище с ноги. Улыбка омерзения расползлась тут же по лицу врача, ибо иной на нём никогда не бывало. Заменив сломанную иглу, доктор склонился над моим ухом, и прошептал несколько слов. Не буду их приводить, они слишком мерзки. Пациент забился, заметался, пытаясь освободиться после услышанного, но его покрепче прижали к стулу. Это был белый, козак, которого рекрутировали на гражданскую войну. Он сражался не за идею, и сражался отважно, однако, попал в просак с этими пулемётами Максима, когда зашипел, испаряясь, последний стакан воды. Вот что значит не-отечественное оружие! Козак был подвергнут стандартной процедуре; видя его крепость, холодные головы прибегли к расширенным методам.

- Знаешь, что в шприце? Хочешь, я тебя уколю? - шептал нежно доктор.

- Нет. Нет.

И в соседнем кабинете раздался звонок. Козака отпустили, а доктора почему-то посадили в клетку. Тайна ЧК. Перейдём за спинку кресла к тому, кто звонил в подвал. Комфортно откинувшись, он поглаживал пса левой, а правой держал письмо, в котором были вот какие строки: "Расстрелять! Всех до единого!" Феликс ужаснулся числу - 1500000 козаков, не желавших братоубийства, а отнюдь не от трусости сложивших оружие, подлежали теперь ликвидации. "Что за слово такое - ликвидация?" - задумался Феликс. Никто не смог бы встать у него за спиной, и выстрелить в шейный позвонок - никто не смог бы ликвидировать Феликса, и это его успокаивало. Завтра козаки отправятся туда, где негр Джа, одетый в превосходный смокинг, белоснежно улыбаясь вечной улыбкой, в огромном сверкающем зале с коринфскими колоннами, будет играть козакам из Ференца Листа, осанисто встряхивая кисти за белым роялем. Козаки зааплодируют, и поймут, что Ференц Лист, негр, белый рояль, и апплодисменты - настоящие, а всё то, что они видели прежде - нет.

- Почему, всё-таки, я должен делать это, - забылся, склоня на ладони голову, Феликс, - но, с другой стороны, кто тогда построит приют для беспризорных?

Достав расчёску, большевик причесался. Он знал свои слова: "Большевизм не причешешь!" Никто давненько не стоял, хоть бы с расчёской, за его спиной. И никогда уже не встанет.

Исповедь горного козла.

Сознание может всё, что угодно. Не обязательно сознание, как мы его понимаем, не обязательно человеческое сознание. Просто разум этого Мира, сконцентрированный в одном месте. Это – как утренний гипноз в лифте. Хотите Вы аль нет, а это работает. Как звеёзды, дарящие тепло, свет, и атомы, сознание умеет дарить, обнаружив себе подобных. Так задуман Мир, и так я попал в арджиниум. Обладая высокой степенью управляемости, арджиниум представляет из себя инструмент Инженерного силового присутствия. Первый параграф устава гласит: «Я часть Сеньёра, Его неотъемлемая часть, поэтому мне нельзя умирать и подставляться под пули, особенно если не произведена разведка используемого боеприпаса.» Мы здесь не просто молодчики, оснащённые для космической войны. Мы – не умные пули, сами мы не оружие. За каждым бойцом стоит огромный опыт и знания, недоступные непосвящённым. То есть, они в принципе недоступны. Арджиниум поучаствовал в таком количестве войн, какое не снилось всем легионам Рима, вместе взятым. Затем мы прибыли к Земле – и здесь впервые за все эти бесчисленные годы, которые наша организация наказывает тайно или явно повернувшие против нашего Сеньёра цивиллизации – впервые мы столкнулись с предательством внутри протоколов безопасности чёрного уровня. Никто не видит сквозь них, никто никогда не исследует чёрный уровень, однако он архивируется. Полковник предал братство. Это не означает реорганизацию, или что-то в этом духе. Но это опечалило нашего Сеньёра. И мало сказать опечалило. Ведь Марс был вторым шансом. Признаться, - это теперь не секретно - мы летели к Земле с двумя целями – хотели установить режим и прояснить раз и навсегда человечеству, в какой области знаний копать не стоит. Теперь уже, конечно, всё равно – наши конкуренты, стянувшись в этот сектор Космоса, с нами за компанию сотворили пиздец.

Песок войны.

Мы в зоне сплошного поражения. Пускаем в ход катаны – командир поставил задачу взять горб за 120 секунд и установить вверху точку зенитного подавления. В ближайшие 30 секунд в квадрат войдут первые ракеты «Смерча» американской сборки, глубоко модернизированные, несущие касетные ядерные заряды. Наш Сеньёр приказывает наступать в режиме активного атомного бронирования(кварковой эмиссии). Очереди М-64 прорезают пространство склонов холма, сдвигаясь плотным свинцовым потоком оболочечных утяжелённых пуль со смещённым центром тяжести, наши «Фаусты» ослепляют кварковой эмиссией 250 000 американских солдат на левитирующих дисках, прижимающих нас к горбу. Везде мясо, кровь. Гатлинги М-208 доминируют бешенным рёвом моторов, я сдвигаю мощным импульсом «все левитирующие платформы – вниз!»

В общем хаосе появляется, выплёскиваемый через трансмиттер, генерал нашего взвода поддержки – Альварес. По оптическим каналам нашей оптики идёт перехват вычислительного центра в Бостоне, 3, 2, 0! – и ракеты мчатся к цели. У нас осталось ровно 100 секунд до всеобщей смерти в квадрате. Вижу в небесах белую черту – это корректируемый снаряд. Через миг он воткнётся в землю рядом со мной и выбросит вверх зелёный faerwork. Значит, всадники Американской Транспланетной Империи собираются отхлынуть с нашего горба. «Волки» - наше оружие поддержки – заполняют непробиваемыми клешнями горящие тропы, отойти американцы уже не могут, поэтому бросают оружие, лишь только сословие всадников продолжает отчаянно обстреливать холм, обеспечивая отход СВ. Впрочем, их действия бесполезны – они это знают. Скоро – очень скоро здесь не останется homo sapiens, что бы он не предпринимал, только арджиниум и homo kiberneticus способны выжить в таком аду. Я бегу по склону холма, ведя свою группу к небольшому нависающему выступу – там мы развернём зенитку. Можно было бы этого и не делать, телепортировавшись на борт «Георгия», висящего на орбите над нашим горбом, но это тактическая процедура, и не может быть отменена, ибо мы несём Земле Мир через войну – но по правилам. Наш Сеньёр на «Альбидаче» приказывает обстреливать шах СВК-орудиями. Скоро всё закончится, и мы окажемся на небоскрёбах Нью-Йорка, просачиваясь вниз на 10 этажей и вырезая катанами гражданских. Это необходимо, чтобы развернуть «сеть». Арджиниум оккупирует Землю. Мы – песок войны. Воистину, это так.

Угон лодки. Рассказ из цикла "Эволюция войны."
- Алё! Петрович? Алё! Да! Всего одной лодки хватит, чтобы всё изменить. Бить надо в голову. 400 банкирских кланов, 400!! Я знаю, где они живут! А? А, таки-так Швейцария и США. Да. В США - 50 голов, в Швейцарии - остальные. Всё просто, как два пальца обоссать. Да. Да. Но придётся расстрелять перед репортёрами двух матросов. Настоящих. Бессемейных, ну что Вы, Петрович! Я в своём уме же! Да я точно говорю. Спасибо. Звони в министерство. Что? А, за что? Ха! За сеньёрадж. Ну ты отупел там, в своём аппарате, Петрович! Молодец, не обижаешься. И помни, ты мне должен за афган. Хой! - так Лёша Маленький всегда прерывал разговоры. Он закурил. Вспомнил молодость. Затем встал, и забродил по комнате, напевая "Интернационал." Хер, я думал, у этого 50-летнего растамана чо выйдет. А он взял, и угнал ядерный объект. Мы вместе украли её, и разбомбили тех банкиров. Я охуел, когда всё получилось. Мир стал на грань ядерной войны. Но банкиры-то - того. И всё. Хуяк. И всё, понимаете? Были люди несвободны, пойте, люди, "Интернационал." Такая история вышла. Никогда не думал, что стану терорристом. Мы - подпольные коммунисты - забили банкирам гол их собственной головой. Ура, товарищи, ура, ура, ура! - ответил я в ночном интервью перед расстрелом.
Назойливо стрекотал кузнечик. Я стоял спиной к расстрельной команде. Матрос вышел из строя, и сказал: "Покури," тронув меня за плечо. Я стал нервно курить... План! Это был план!!
© Василихин М.А., из цикла "Эволюция Войны."

Пиздец.

На дворе стял жаркий 1984-й. Автоматчик Георгий сидел в душной пивной, вспоминая афганские деньки. Гранаты, параболами соединяющие ладони и пулемётные ДОТы, сплошную зону поражения, ущелье, полное духов, закрытые навек глаза друга. В это самое время, когда казёная вилка втыкалась в нежный пельмень, товарищ Андропов заперся в кабинете, и велел никого не пускать. Из шкафа вышел человек, он крался к стакану товарища Андропова с пипеткой. В пипетке, по замыслу американского ЦРУ должна былы быть капля ЛСД-25, которая сделала бы товарища Андропова пацифистом. Однако, кучка предателей в верхушке КПСС всё решила иначе: они боялись мести вождя, и поэтому подменили ЛСД-25 на быстроразлагающийся яд. Товарищ Андропов спал, уронив голову на письменный стол. Человек с пипеткой осторожно сцедил каплю в стакан – и спрятался обратно в несгораемый шкаф, немецкий, качественный, но со сломанным замком. Так его и нашли потом мёртвого, в шкафу-то. Это был приятель Георгия по школе, так-то и стала известна вся эта история. Предателей выявили, и отправили на мясокомбинат – следить за спуском крови у мясных туш. С ними со всеми там по очереди приключилось попадание в фаршмачную установку – видимо, не соблюдали технику безопасности. А Георгия, афганского автоматчика, спросили как-то впоследствии, что он обо всём этом думает – он ответил: «То же, что и обо всём остальном(Сплёвывает),» и сознался, что стали его посещать видения. Однажды во сне увидел он голых людей с автоматами невиданной конструкции, от кожи коих отскакивали пули – а они там все были в зоне сплошного поражения, рядом с разорвавшимся термоядерным боеприпасом. Люди улыбались, и жали на спусковые крючки, прыгали, веселились, дрочили. Над ними висел грецкий орех, из пробоины в скорлупе вытекала вязкая жидкость, олысяя всё волосатое и оволосяя всё лысое. С небес падали гранаты, с земли подымался дым. Их враги падали, умирали. Плоть этих врагов кипятили каким-то странным образом, без кипятильника, посыпали кости фосфором, и уходили. Так Георгий и не понял, к чему снятся голые мужики с автоматическим оружием, достающим как от Земли до Плутона и паршивые грецкие орехи. Но усвоил он, что между бронёй и скоростью реакции, бывает, втыкается пиздец.

Фауст Фостер, разведка и диверсия. Рассказ.

Я 240. Они зарядили. Высыпались, прячем гренку.

На граните глаз. Открыли ножом, входим. Они закрылись наглухо, разъёбываем пластидными зарядами. Это корова на свинец, на нас прут. Здесь дым, уходим с ним, у вертикали. Глаз на птице, разьёбываем шефа через крест. Дрезденский трюк, готовим авиацию за правым плечом. Ну вот, идём к центру. Нас пасут. За правым плечом – пустой, уходит на орбиту. Иная птица - вертикаль - минус, напалм, входим в жару, надеваем плашки. Химический открывает счётчик. Приплюснули дверь, ищем.

Где-то здесь наши, мы колесо. Только с палкой. Ехал, ехал, воткнулся. У нас горючий контейнер, доставляем на поле. У нас марафонский бег, кладём его, одеваем контейнер, ожидаем коробку. Вешаем ухо. Контейнер вскрылся, двигаемся к точке на крыле.

Это осиное гнездо, сворачиваем крылышки. Умываем поляну, чинимся.

Идёт колонна, голова в кювет. Горючий контейнер доит на верьяду. Открываем Волмен, уходим, ждём выделений. На нас рвётся зверь. Птица восходит справа, открываем тропинку. Птица пустой, высаживает штурмовую группу. Плечо прооперировали, отходим в яму. Кнопки на нас нажимают, требуем удар с кругленькой, накрываемся зеркалом. Нас опять открыли вверх! Голос с небес цепляет чужую бабочку, и утихает в тени, идём по выжженной тропе. Подходит наша курица, проваливаясь в снег по дно - спина закрыта. Мне не хватило места, висну на колене, открываю из шести трубок. Впереди горб, готовлюсь к вертикали.

Парус в воде, погружаюсь, ухожу от обстрела. Вижу грот, открываю сидящие у костра колёса, сушу катану об погоны. Ухо скисает, у нас тут Алиса, с пирожками.

Выхожу, надо жечь зелёнку. Бурю к Солнцу, вкручиваю активный эмиссионный режим. Подо мной - шесть квадратов, из которых запускают ракеты. Запекаю гриль в коробках, снижаюсь, перехожу в режим сбора. Опрыснул кости фосфором, покидаю сектор. Заварили, открыл, однако лишился трансмиттера-08. Приходится мыть на ленту, сбрасываю пустоту, жду поддержки.

Иду к курице, глаз уснул на постаменте. Даю вертикаль, запрашиваю Голос с кругленькой. Тишина, ух, лезу в футболку. Здесь без бровей, ползу, тра-та-та, BLIETSKREIG! Чёрные цилиндры - на песке!

Хуй его знает, как мы взяли холм, но взяли без потерь и соплей. АКС-148У - "Ублюдок" хорошо поработал. Едет парочка котлет, скоро будет, по ходу, мельница. Толкаем в битву "Егорыч-2", склон покрывается мясом, отходим. Круглый сбрасывает ещё 2 "Егорыча-2". Луна на 120, я 240. Терминатор - линия смены дня и ночи на спутниках - открывает наши базы, по ним готовят залп. Линия очень чёткая, запрашиваем психодоминатор с "Перуна". Ревёт мотор "Георгия", уводя корвет по ту сторону этого шарика. Перегруппировка, готовимся обстреливать СВК. Подгрызается НЛП-доктор - на всю нашу оптику поступил порно-сигнал. Ехал, ехал, воткнулся. Вышка-глаз, сцуко, вросла в землю, разворачивая на местности "сеть". Вскрываем катанами, здесь спрессованный фугасный куб. Скоро он разорвётся на тысячи и тысячи просеивающих квадратов, и выйдер арджин, надо уходить - это его.

Уходим по стреле на 5. Ждём. Куб открылся, извергая пыль, мы смотрим из-за заслонной системы, радуемся. В тылу - враг. Включаем бинокли, доим колонну на верьяды, открываем колёса катанами, сушим об погоны. Эти колёса, эх, больше никогда не воткнутся. Wunderbur! Я и группа на 7. К арджину, итого 800. На 4 часа, голодные, принимаем партию "Отцов-08" с борта "Перун".

Готовим супчик, отдыхаем, расслабляемся. Вскипевший белок наращивает наши "Фаусты", поливаем кости фосфором, электроника восстановлена с избытком; по шарику готовят СВК.

Американские корсары готовят термоядерного мальчика. У него 10. Я палка, вхожу в степень.

Наконец, мы у Алиота. "Альбидаче" герметизирует экстренные контейнеры с митохондриями, фосфор за борт. Морячки подгуляли, ага-ага!

Сидим в баре, здесь корова на пиво. Сэма спрашивают про катану, про М-64, про М-208. Сука, смешно, бля. Как он упёрся!

Сэм, наш снайперский ракетоносец, стоит за раздачей, и, ухмыляясь, шпарит, значит, по колонне. Мы, бля, под курицу - хуле, сверху танк, сидим без заслонных систем. Я земля-воздух, танку похуй, только чуть шатнулся. В следующий миг - фейерверк, курица падает на спину. Мы по тропе, под заслонами, в небесах - квадрат. Висит над курицей с открытыми люками. Аж стекло треснуло. Сэм, бля, земля-земля по воздуху, квадрат на болванки. Открыли паруса, думают, они всё ещё в танках. Мои колёса аж охуели. Подключился я в 6х6 - и по степи. Мы идём на борт, Сэм в банке. Зато 7 580 001 200 черпаков - твёрдые, вот она, прибыль.

Наши подходят к курице и смеются, Сэм красный, как индеец. В результате - ни курицы, ни птиц, только дымящаяся воронка и улыбающийся арджин Сэм. Набираем высоту, видим поблёскивание шаха, накрываем квадрат.

Гриль - в кабинах, идём кипятить белок, подзарядить "Фаусты" митохондриями и порцией атомов. Аресы отдыхают. Луна в рассвете, базы целы, идёт эвакуация. Сыплют со стратосферы нарезкой: "Сдайтесь, или же будете уничтожены тактической ракетой", читаем, смёемся. Горючий контейнер следует за птичкой в ражиме маскировки. Сканер бродит по штрих-коду. В дело вступает наша партия АКС-148У. Труба глухая, смотрим в паучка и по каналам. Пентагон бегает, суетится, как будто его поджарили. Ищем дальше, в Кремле пиздец темно. Там все ищут лампу. Русская военная машина заводит свой мотор, пчёлки докладывают о боевой тревоге и чемоданчике, который катится в угол Мира, чтобы передать кнопку старым приятелям, стратегическим партнёрам. ВКС Зиона подходит к планете всей своей мощью на крейсерской скорости - это плохо. Звёздный корвет "Перун" сыпет над Красной Площадью пыльцу, чтобы не было рукопожатия. Затем гатлинги Арес-2 гарантируют, что китайский дракон в Москве прикорнёт под мостом, так и не доехав на кофе к местному чучелу. Червь лёг в корыто, "Перун" разворачивает "сеть" над Кремлём, мы ливитируем на дисках, отстреливая вооружённые подкрепления ОМОНа. Теперь, когда везде наша сила, вступает в роль договор с древними Фараонами - "Ктулху" приземляется у Пирамид в Долине Мёртвых.

И вот тут-то Сэм, наконец, вылез из консервной банки. разбив заслон оружием последнего часа. Отогревшись, сметя с себя иней, он заявил во всеуслышание, что радиоперехват окончен. Оставив разъёбанный перфторуглеродный холодильник, он склонился над "Отцом-08", и был таков.

Среди прочего было: "Они просят хрен с горы! Мы ловим корветы с обеих сторон шарика." Арджиниум собрался в парадном зале с ионийским ордером 40-метровых колонн, внутри "Альбидаче".

Наш Сеньёр готовит вскрытие.

По трубе идут батаны с Аресами, но без "Фауста". Я - быстрая смерть с потолка. Здесь закрытый наглухо объект, как в русских банях с водкой, или в русских психушках со шприцами. Считаемся кластерами, 50180, 50180, 500 000, 500 000 - сплошные. Нет, это не канонерка-микросбрщик, это нечто другое. Потерянный за терминатором Венеры корабль. 50 179. Оказывается, он не воткнулся, открываем шампанское. Ибо в раскалённой кислотной атмосфкрк Венеры не выдержит ничто, кроме "Фауста" и "Ареса", даже 08-е выходят из строя там за 500 микросекунд. Столько, сколько моргает глаз. Доим, уходим, получаем на 500 000 сигнал Альвареса - ситуация очень близка к критической, Амахиро сообщает о контр-контр-диверсионном режиме по всем оптическим каналам. Альварес - в мячике. Приходится колоть на квадраты, заселяем осколки, ищем счастливчиков в морозильных камерах, среди сала, и в хранилищах банков, а так же бомбоубежищах и метро - вскоре выясняется, что пояс астероидов дестабилизируется, слетаясь - с моей дистанции довольно медленно - с остывающими сгустками Земного ядра. Мы уплываем с косы, намыв около 10 000 песка.

Лезвие, благодаря Альваресу, с нами, ищем закрытого наглухо пельменя, который всё это учудил - у предателя нет имени, поэтому во всех сводках и архивных ВЕХАХ он фигурирует как полковник. Снимаем с пельменя тесто у красной кирпичной стены - ужасное зрелище, но необходимое. Кипятим СВЧ - когерентной "сетью" и поливаем оболочечными, пока в "Фаусте", наконец, не появляется глаз. Сеньёр командует парадом, мы с Петькой вставляем бревно, и сдираем всё до ассимметритизирующегося слоя пространственных наслаивателей, пробираемся к хребту. Чтоб не попортить зрелище, приходится оставить как есть - с отключенными мануально промывателями, и расстрелять. Первая процедура за всё существование Арджиниума, насчитывающего 13 888 млрд. лет - возраст нашего Сеньёра - первого механизма.

Эй, и я рад, что мы живы! Мне даже подарили медальку на память, на ней катана и АКС-148У, - как и остальному песку. Слышишь, милая?

Надеюсь, ты не наглухо закрыта? (Смех.) Извини, что мы тебя укатали в 1944 от Рождества Девы Марии - я думал, это измена. Твои картины потрясающие, особенно мне нравится эта, на которой кошка сложена из пачек марльрбро - расскажешь после, каково побыть в теле Пикассо. А, признаться, я сперва хотел тебя в тело Ван Гога воткнуть - чтобы ты себе ухо отрезала. Слава Сеньёру, Он решил иначе. И правильно. Матрос должен знать, что он матрос, а Сеньёр - принимать решения. У него там крест и 4 петли, телега, радиоактивные маркеры, камень и шило, изведанные законы физики - а здесь - кварковая сингулярность. Здесь Сеньёр подчиняется своей Природе только если ему известен Волмен и все его вариативные полерения, включая VTLT предвизора и крен теменжика. Что называется, попади-ка в птицу, когда у тебя один патрон. Но это - Сеньёр, а я - О-88, всего О-88, не больше, и не меньше. Я выбрал жизнь и знание любой ценой, поэтому я в первую очередь всегда арджин, и уже затем - воин Октопорна. Я нужен. Судьба персонального прокалывателя судеб «Лезвие» зависит от нас.

С любовью, Фауст Фостер.

© Василихин М.А., из цикла "Катастрофа."

Заключённый. Рассказ.

Здравствуйте. Я записал эту радиограмму, находясь в карцере ВКС Зиона на Марсе, если Вы её слышите, значит я уже мёртв. Я - всадник Американской Транспланетной Империи, из сословия всадников, и мой престарелый, а потому не сражавшийся отец готовит за меня богатый выкуп - я не сомневаюсь, что скоро выйду на улицы Марса, пусть даже и оккупированные ВКС Зиона. Расскажу об истоках своего положения.

50 лет назад, незадолго до моего рождения, грянул военно-технологический бум. Американская Транспланетная Империя, АТП, стала наращивать производство оружия, классической военной техники, и проводить массовое перевооружение своей армии. Тогда наше государство называлось ещё по старинке - США. Однако, в связи с одним потрясающим открытием, автор которого так и не был назван, у нас появились левитирующие антигравитационные платформы и бронежилеты 10-го класса; США переименовали в АТП, ликвидировали Президенство - все полномочия получил Сенат; создали сословие всадников из наиболее обеспеченных граждан, способных оплатить постройку 3-метровых в диаметре антигравитационных платформ, обязав их нести пожизненную военную службу, - в общем, была революция, а точнее - государственный переворот(сплёвывает). Уж не знаю, кто всё это устроил, там, наверху, но обычные граждане даже не почуяли разницы. Было США - осталось США, какое кому нахрен дело, как теперь это называется, верно?

Дата добавления: 2015-08-29