Звон бьющейся посуды нарушил тишину пустой квартиры. Ну, почти пустой А следом за ним последовало приглушённое, но крепкое ругательство. Макс тяжело дышал, смотря на дело рук своих. Затем резко

Цикл «Эмоции».

Злость.

Дубль 1.

Звон бьющейся посуды нарушил тишину пустой квартиры. Ну, почти пустой… А следом за ним последовало приглушённое, но крепкое ругательство. Макс тяжело дышал, смотря на дело рук своих. Затем резко развернулся и покинул кухню.

В комнате парень вёл себя спокойнее. Спокойно переоделся, спокойно разложил по местам вещи… А потом он заметил компьютер. В горле заклокотало, вновь нахлынули воспоминания о прошедшем дне. Лицо стало красным и больше походило цветом на варёного рака. Ноздри широко раздувались, а брови нахмурились и слились в одну линию. И тут же ни в чём неповинный стул отправился ногой в нокаут, попутно ударившись о батарею и вызвав тем самым противный звук сродни недавнему.

Макс рывком поднял стул и не менее резкими движениями стал включать системный блок. Постоял так с минуту и опять удалился на кухню, что-то бурча себе под нос.

Да, первая попытка пообедать, на что красноречиво указывали осколки фарфора, закончилась провалом. Второй же заход был более успешным. Парень налил себе суп, сел за стол и принялся за еду.

­- И всё же он сволочь! – то ли к ложке, то ли к невидимому собеседнику обратился Максим. – Ну как эта зараза могла меня подставить?! Понятное дело, идиот!

Видимо, речь шла об однокласснике Макса, Денисе Воляче. Так уж вышло, что тому пришлось выложить у себя на странице в соцсети список литературы на лето, а Сметанин – такова была фамилия разгневанного не на шутку парня – недолго думая раскритиковал его. А сегодня выяснилось, что суть сего «крамольного» комментария дошла до учительницы по русскому и литературе. Естественно, парень накинулся на недальновидного, как тому казалось, друга. Вот и вышел весь сыр-бор.

Доев, Макс пошёл к компьютеру. Открыл почту, затем ту самую соцсеть, где в скором времени поместил Дениса в чёрный список. И наконец обратил внимание на мигающее оранжевым окошко «Скайпа».

Через несколько минут позвонил Влад, лучший друг Максима.

- Привет! Как оно? – весёлым тоном поинтересовался собеседник.

- Ужасно. Хотя тут добавил Дена в ЧС – вроде и на душе легче стало.

- Есть мнение, что он не виноват…

- И чьё же это мнение? – Лениво отозвался Макс, параллельно выбрасывая из контактов Воляча.

- Ну, моё.

- Влад! Вот и держи его при себе, ты понял?

- Да что ты сразу? – Кажется, Влад обиделся.

- Ладно, забей.

Так они говорили ещё минут десять, после чего пришли родители, и спустя пару часов семья села ужинать. Возможно, предки обратили внимание, как странно себя ведёт Макс, но ничего не сказали.

Через некоторое время парень отправился спать. Но сон не шёл. В который уже раз Максим прокручивал сегодняшний день и мысленно ругал последними словами Дениса. И до его сварившихся в собственной ненависти мозгов никак не могло дойти, что тот не мог никак скрыть комментарий – чёртово яблоко раздора, - да и если бы мог, скрыть его от собственных друзей и их товарищей было бы просто смешно. Всё это осталось за краем помутнённого далеко не праведным гневом сознания, и через небольшое количество времени парень забылся сном.

Радость.

Дубль 1.

- Девочки, он посмотрел на меня! – Шёпотом произнесла девушка. Она была очень мила собой: нежное личико, обрамлённое светлыми слегка вьющимися волосами, с всегда жизнерадостными голубыми глазами (хотя некоторые считали их скорее зеленоватыми).

- Ох, ну надо же! Парень научился глядеть на людей, - усмехнулась Клара-хохотушка.

- Ничего ты не понимаешь! Он посмотрел на меня по-но-во-му!

- Эка невидаль, - хмыкнула ещё одна подруга, Света, серьёзная до невозможности. – Ты же сегодня в новой кофточке – вот и посмотрел твой возлюбленный соответствующе.

- Нет-нет-нет, ты чего? Наверняка он заметил меня, и я ему наконец-то понравилась! – Девушка улыбалась, и казалось, будто всё вокруг неё светится нежным, ласковым светом.

- Светка права, кофточка на него подействовала, - опять решила подколоть счастливую подругу Клара. – Вон какой вырез! А если б ты голой мимо него прошлась, то, Диан, интерес к тебе был бы обеспечен. И не только со стороны Димки.

- Ничего-то вы не понимаете в настоящих чувствах, - задумчиво и даже слегка разочарованно ответила Диана, смотря на простирающиеся на несколько километров вокруг луга.

Встав с сена, влюблённая красавица отряхнулась, попрощалась с Кларой и Светкой и пошла домой. Почти заросшая подорожником и осокой тропинка показалась далеко не сразу, но Диана жила здесь давно и знала каждую травинку. В общем, вскоре показалась песчаная извивающаяся дорожка, и девушка пошла по ней в сторону виднеющейся невдалеке деревни.

Тропа перешла сначала в просеку, а после, уже за воротами, отрезающими улицу от дороги в лесу, стала широкой песчаной полосой. Это немного напоминало впадающую в море речушку.

Девушка добралась до своего дома, с чуточку покосившейся черепичной крышей и давно некрашеными рамами окон, ещё до того, как пригревающее в такие вот тёплые летние дни солнышко не коснулось линии горизонта.

Только Диана отворила калитку, её окликнул приятный до щекочущей лёгкости в животе голос любимого:

- Диан, подожди!

Красавица тут же развернулась к парню лицом. Да, у неё явно был хороший вкус. Дима, подтянутый, стройный, загорелый, смотрел на неё всё тем же странным взором. Ах, как ей нравилось это внимание!

- Что случилось? – Невинно хлопая ресницами и слегка придав звонкости и без того бархатному и звучному голоску, девушка улыбнулась.

- Слушай, завтра в школе концерт, да?

- Да-а!..

- Тебя кто-нибудь уже пригласил?

- Ты чего, нет, конечно! Ой, в смысле, пока никто, - от получившейся оговорки щёки Дианы предательски покраснели.

- А я всё не знаю, кого выбрать. Всех хорошеньких уже разобрали…

- ЧТО-О?! Так я, значит, не хорошенькая, по-твоему? Ах, ты!..

Диана замахнулась, но Дима проворно подскочил к ней и – тут можно сказать «бесстыдно», но именно на это рассчитывала красавица, - одной рукой перехватив поднятую кисть (впрочем, он быстро «перетёк» пальцами на запястье), а другой обняв за талию влюблённую в него девушку, закончил фразу на выдохе, почти шёпотом:

- Всех, кроме одной. Пойдёшь со мной?

- Да, я согласна, - также тихо ответила Диана, а потом голос-предатель набрал силы, и она уже громче повторила: - Я СОГЛАСНА! – И поцеловала любимого.

Ревность.

Дубль 1.

«Кто сказал, что Париж – Город любви? Для меня есть только Петербург, а из всего его населения – только одна девушка. Надеюсь, она меня встретит…» - Так думал молодой человек, по имени Ярослав, выходивший из здания аэропорта Пулково. Он был загорелый – давало о себе знать тёплое солнце родного Краснодара, - широкоплечий и достаточно высокий. Впрочем, проживание на Юге тут уже не имело никакого значения.

Парень оглядел улицу. Как и везде, здесь царило засилье разномастных такси и частных авто. Повсюду стояли и ходили люди – как встречающие, так и прибывшие (или, наоборот, отбывающие). Её он заметил сразу: красавица-блондинка стояла на углу тротуара и тихо смеялась над шутками стоящего рядом парня. «Так, а это ещё что за фрукт? – Насторожился Ярик. – Хотя стой… Это же, ну, как его… А, вспомнил! Стас. Лерин друг. Вот и познакомимся».

Ярослав набрал побольше воздуха, подхватил свой небольшой багаж и бодро направился к стоящей парочке. Не нравился ему уже Стас. Заочно. Он жил в том же городе, что и Лера, общался с ней с малых лет и, как казалось молодому человеку, имел виды на его девушку.

- Привет, Лер, - улыбнулся наконец подошедший Ярик. Обнявшись с девушкой, он протянул руку стоящему рядом с ней другу. – А ты, я так понимаю, Стас?

- Именно. А ты Ярик?

- Да, конечно. Приятно познакомиться.

- Мне тоже, - почему-то Стас сделал нажим на «то».

- Ну, что ж, поедем в город? – Оглянувшись на парней, поинтересовалась Лера.

- Наверное, пора, - кивнул её друг и уверенно направился к стоящему в нескольких метрах от места встреча зелёному автомобилю (к своему стыду, Ярослав не обратил внимания на марку).

* * *

Они гуляли весь день. По берегу Невы, в глуби Северной столицы, одним словом, всюду, где можно было на что посмотреть и на что хватило времени. Они говорили обо всём. Ярик с некоторой радостью смотрел, как чуть в отдалении плетётся Стас, а сам он идёт под руку с Лерой. Нет, её друг говорил с ними, но как-то неохотно, через силу. «Чего это он?» - Заранее зная ответ, спрашивал себя Ярослав.

А тем временем Стас с грустью смотрел на влюблённую парочку и мысленно вздыхал. Ему вспоминались приятные дни на даче, располагавшейся на полпути из Питера в Выборг, проведённые наедине с Лерой. Возможно, умей он читать её парня, мог бы даже согласиться с ними. Хотя… Всё было слишком запутанно для него. Стасу нравилась эта девушка, но всё же пытался не сильно обращать на неё внимание. Почему? Да дело всё было собственно в Ярике. Будучи честным человеком, молодой петербуржец просто-напросто запретил себе думать о «занятой» другим красавице. Да только мозг плевать хотел на сей запрет! При упоминании – а теперь и при наблюдении – Лериного любимого Стас сразу становился понурым, необщительным. «Зачем я выбрался с дачи?! – Спрашивал он себя. – Истязать своё сердце хочу разве? Блин, да так и с ума сойти недолго…»

Подходил вечер. На часах уже было далеко за восемь, и троица добралась (правда, срезав большую часть пути на метро) до дома Леры на Комендантском проспекте. Парни попрощались с красавицей, и та скрылась в парадном. Она не предложила ни одному из них выпить по чашечку чая – или просто зайти в гости, - но молодые люди прекрасно понимали, насколько измотали её прогулкой, пускай и по родному, городу.

Оставшись наедине, Стас и Ярик некоторое время шли молча. Когда впереди замаячил вход в подземку, Ярик заговорил:

- Ты любишь её?

- Леру? Не знаю. Может быть.

- Я вижу, тебе было немного… Тебе вряд ли было приятно с нами ходить.

- Да, я явственно чувствовал себя третьим лишним, - кивнул Стас.

- Ты с ней встречаешься в обычное время?

- В каком смысле? – Поднял брови житель Северной столицы, входя в вагон и, из-за разговора с краснодарцем, едва не сбив с ног выходящую из вагона женщину.

- Обычном. В одном же городе живёте, - как-то невесело усмехнулся Ярик.

- Пару-тройку раз, если память со склерозом не изменяет. Но ты не подумай ничего!..

- Да чего думать? Лера всё мне рассказывает.

- Знаю, - как от назойливой мухи, отмахнулся Стас.

- Понимаю, конечно, вы хорошие друзья и всё такое, но…

- «Не приставай к ней». Угадал?

- Верно мыслишь. Не всегда приятно читать или слышать про ваши встречи.

- Надеюсь, ты не запрещаешь мне с ней видеться вообще? – То ли с угрозой, то ли со страхом в голосе отозвался петербуржец. – Поверь, я стараюсь вести себя с ней в рамках разумного и одновременно быть с ней ласковым.

- А я надеюсь, ты меня понял. Не удивлюсь, если моё поведение по отношению к Лере тебя тоже не очень устраивает…

- Понять-то понял, к тому же она совсем теперь недотрога. И, да, ты прав. Но никаких претензий предъявить тебе не могу. Ладно, мне скоро выходить пора, так что удачи.

- И тебе.

Ярик остался в вагоне один. «Стас, в принципе, нормальный, но на сердце всё равно тревожно».

Стас переходил на Сенную площадь и думал схоже: «В целом, Ярик – хороший человек, Лерин парень, а всё равно давит на сердце знать, видеть и помнить, что они вместе…»

Страх.

Дубль 1.

1994 год

Россия, Казань

Ночь. Улица. Фонарь. Аптека… Нет, не так. Ночь. Дом. Фонарь. Окно.

Девчонка сидит возле него.

Она обхватила руками колени и вся дрожит. Нет, не от холода – мир дышит летом. Дело в другом: на улице уже взошла луна, а родителей всё нет. И угораздило же девятилетней девочке пойти гадать к подругам. Вернее, угораздило пойти без ключей – какая разница, куда направлялась рано днём отдыхающая ученица. Вот уже время приближается к полуночи, а ни мамы, ни папы… Дверь в родную и привычную квартиру буквально в двух шагах, но преодолеть их ещё можно, а следующий – только назад.

Сначала девочка собиралась пойти на улицу, но отказалась от этой идеи: как выражался отец, «сейчас лихие девяностые, лучше носа не высовывать». И чем дольше она пряталась от внешнего мира рядом с подоконником, через который струился свет от ближайшего фонаря и отпечатавший на полу три неравных прямоугольника бледно-жёлтого цвета, тем становилось больше не по себе. «Что могло случиться с мамой и папой?» - Мысленно вопрошала девочка, но ответ дать была не в состоянии.

Отец работал в какой-то «сомнительной», по мнению мамы, компании и занимал там не последнюю должность. Мать же обычно сидела дома, изредка ловя какую-нибудь «халтурку» (этим непонятным словом она окрестила однодневные заказы на дому; какие такие заказы – отмалчивалась) и сбегая на большую часть суток.

Неожиданно на лестнице послышались шаги (дом был пятиэтажный, без лифта). Судя по всему, они вели сюда, на четвёртый этаж. Была небольшая вероятность, что на пятый, но, если верить папе (а дочь верила ему безоговорочно), там жили «страшные-страшные люди» (хотя каждый в семье знал, что под таким названием кроется обозначение обыкновенных наркоманов и алкашей), и туда добирались уже нестройно. А шаги звучали уверенно, почти чеканно, будто военный поднимался на лестнице. Но какие тут военные?! На четвёртом этаже жили только несколько семей и пара-тройка холостяков – да и те, вроде, в соседнем подъезде обитали.

Вновь стало тихо. Девочка прислушалась. Точно, пришедший сюда человек явно остановился. В полутьме ей никак не удавалось разобрать, куда он делся. Ясно было только одно: мужчина (а в этом непутёвая ученица не сомневалась) где-то рядом.

Так и оказалось. Человек сделал шаг вперёд, затем ещё, пока отражаемый полом свет от фонаря не очертил его силуэт. «Что он собирается сделать?» - Поёжилась девочка. И тут же ещё одна, как будто и не её, пришла другая мысль: «А уж не насильник ли это?!»

По ночам, когда родители уже думали, что дочь спит, они обсуждали на кухне – за стенкой от детской – нынешнюю ситуацию. И мать частенько опасалась, как бы их ненаглядную дочурку не оприходовал бы какой-нибудь сексуальный маньяк. В понимании девятилетнего ребёнка, по крупицам, создался вполне реалистичный образ такого бандита, и сейчас он мог легко стоять перед ней, беззащитной и фактически бездомной.

Тем временем человек сделал следующий шаг, ступив тем самым в освещённый четырёхугольник. Фонарь мгновенно высветил грязно-серый кроссовок. Девочка уже не видела ничего, кроме него. Даже не обратила внимания на следующий шаг незнакомца. Такую обувь носят, в основном, злые как черти гопники. Новости непутёвая ученица не смотрела – да и не хотела, - так что не знала, бывают ли среди них сексуальные маньяки.

Бедный ребёнок! Ей приходилось нелегко унимать сильную дрожь во всём теле. Ей казалось, что малейшее движение – и она выдаст себя с головой. «И не только», - цинично заметил внутренний голос.

Тут мужчина сделал резкое движение, и девочка вся съёжилась. Разыгравшееся воображение быстро и крупными мазками изобразило кровавые подробности событий ближайших минут, но… ничего не случилось. На свету показался обычный деревянный стул. «Что это он задумал?»

Видимо, незнакомец обратил внимание на живой комок под окном. Он надвинулся на неё, а потом бесцеремонно поднял с пола и злобно закричал (неприятным фальцетом, надо заметить):

- Ага, попалась! Негодница! Эх, наказать…

Дальше бедняжка уже ничего не слышала, провалившись в забытье, отдавшись в распоряжение всё ещё бушующего подсознания-параноика и этого почти наверняка опасного человека…

Отчаянье.

Дубль 1.

2033 год

Евросоюз, Брюссель

Жёлтый аэромобиль отделился от снующих во все стороны «собратьев» и начал медленно снижаться над наземной парковкой БИИРЭЧа – Брюссельского института исследований расщепления элементарных частиц. Его здание возвышалось над мелкими домами пятисотлетней давности, хотя серьёзно уступало и Кольцу небоскрёбов Москвы, и Манхэттену, и прочим районам «скайскрейперов».

Искусственный интеллект летающего автомобиля открыл наклонный ход, ведущий к подземному паркингу института, и транспортное средство, перейдя на потребление водорода, бесшумно исчезло под землёй.

Когда аэромобиль остановился, из него вышел водитель. Он был одет во всё черное – будто только что с похорон, - однако на ногах красовались светло-серые кроссовки с неприлично толстой подошвой. Там прятались крестовидные электромагниты.

На левой руке мужчины красовались электронные часы (также со встроенными электромагнитами). Довольно странно видеть сорокалетнего миллиардера (то, что ему давали не больше двадцати пяти, никого не удивляло – современная медицина творила с каждым годом всё более немыслимые чудеса) с таким хронометром. Но променять на дурацкие швейцарские часы в золотом корпусе человек бы ни за что не отважился.

Запястье правой руки тоже было «окольцовано» магнитным браслетом (правда, без каких-либо дополнительных опций). На переносице же находился ещё один высокотехнологичный предмет: солнцезащитные интернет-очки, связанные по Bluetooth с универсальным переводчиком в ухе. В целом, хозяин жёлтого аэромобиля напоминал Нео из «Матрицы» - хотя сам себя сравнивал с Магнето из «Людей-Х» и Железным человеком. Благодаря своим «игрушкам» на всех четырёх конечностях, мужчина мог запросто передвигать предметы – желательно металлические – на расстоянии и летать.

Вот и сейчас, заметив сканер, считывающий лица посетителей парковки и открывающий массивную гермодверь в случае совпадения получившегося изображения с имеющимися в базе данных сотрудников, человек не стал снимать очки и близко подходить к прибору. Хотя с его статусом, сканер бы всё равно позволил пройти ему на минус-первый этаж.

Вместо этого миллиардер мысленно активировал электромагниты и лёгким движением руки отодвинул в сторону бетонную заслонку. Завыла сигнализация, освещение стало красноватым, а сам нарушитель спокойствия спокойно прошествовал на лестницу. Обычно в таких случаях вниз обязаны сбегать охранники, но облака наноботов, выполняющих за камеры наблюдения их работу, передали лицо человека на пост охраны, и вместо защитников научного комплекса вниз устремились другие люди.

- Директор Легер? Доктор Соренс? Здравствуйте, - кивнул головой «нарушитель». Он говорил на русском языке и прекрасно знал, что универсальные переводчики нашепчут с его интонациями и его тембром голоса эти нехитрые фразы на родных языках встречающих.

- Я так понимаю, вы – Николя Смирноф? – поинтересовался тот, кого назвали директором Легером.

- Можно и так, - ласково улыбнулся Николай, хотя от этой улыбки учёным стало зябко.

- Мы всё понимаем, но нам нужно ваше удостоверение, - нехотя, растягивая слова, проговорил Соренс, тридцатипятилетний гений, правда, далёкий от многих технологических новинок современного мира. Так, ему казалось, что русский нахал младше него, и он бы не поверил, скажи кто, что тот на пять лет его старше.

Смирнов протянул электронную карточку Легеру, и оба учёных уставились на неё. Вскоре директор поднял глаза на миллиардера и отдал удостоверение:

- Отдел борьбы с терроризмом корпорации «Будущее»? – Уточнил он.

- Да. «Будущее» - компания моего старшего брата, Фе… Фёдора Смирнова.

- Конечно, конечно. Я уже получил всю необходимую информацию со своих очков, - словно подкрепляя слова, Легер поправил прозрачные стёкла.

- Тогда что вас удивляет? – На виске выделилась жилка.

- Не знал о существовании у вас такого отдела.

- Изначально его и не было. Я настоял, когда Детройт едва не взлетел на воздух.

- А, ядерная угроза одному из первых аэромобильных заводов Объединённой Америки? – Поднял брови Соренс. – Я подростком был тогда. В Чикаго жил. Совсем рядышком…

- Да, она самая. Еле успел предотвратить. Впрочем, давайте ближе к делу. Мы пойдём наверх или так и будем под землёй стоять?

- Само собой, идёмте, - засуетился директор. – У вас клаустрофобия?

- Нет, но хочется посмотреть на Брюссель из самого БИИРЭЧа.

Троица заговорила о бывшей бельгийской столице и даже не заметила как дошла до кабинета Легера. Оказавшись внутри, Николай даже остановился на пороге – так удивился открывшемуся простору. И не важно, что добрую четверть помещения занимали различные агрегаты – видимо, директор был истинным педантом, настолько аккуратно были расставлены и разложены все вещи. Смирнов даже немного позавидовал ему.

- Итак, позвольте узнать, почему вы почтили нас своим присутствием? – Садясь в кресло, поинтересовался Легер.

- Встречный вопрос: вы получали сообщение от моего помощника, касающееся факторов и свойств фотонного взрыва?

- Конечно. А также подробно ознакомился с его образованием. И, знаете, не нашёл ничего серьёзного в области физики.

- Его выгнали с третьего курса факультета «Фундаментальные науки» Бауманского университета, а «Будущее» приняло его с распростёртыми объятиями, - почему-то в голосе русского послышалась скрытая угроза. – Потому что парень – гений!

- Наверное, в каком-то смысле да. Многие его расчёты действительно верные, - заговорил Соренс. – Но он серьёзно ошибся в одном: радиус поражения значительно меньше указанного. Не размером с ваш СКР. Взрыв равен по мощности «всего лишь» подрыву двух-трёх ядерных бомб.

- Учёным тоже свойственно ошибаться, - постепенно бледнея, заметил Николай.

- Вполне возможно, не спорю. Однако отменить запуск уже нельзя.

Сердце Смирнова пропустило удар. Он закашлялся, и Легер услужливо дал ему стакан воды. В голове у миллиардера застучало. Спустя минуту всё прошло, и русский вновь заговорил:

- Как нельзя? И… куда же направлена ракета?

- По договору с Министерствами обороны Союза капиталистических республик и Евросоюза с нами, пунктом назначения является Семипалатинск. Знакомое название?

- Боюсь, да, - теперь антитеррорист стал практически белым. – А отвернуть в космос боеголовку не получится?

- У неё нет такой функции, - виновато улыбнулся Соренс.

- А через сколько она рухнет? – Срывающимся голосом, почти шёпотом уточнил Николай.

- Буквально с минуты на минуту.

- Где Семипалатинск? – На выдохе пролепетал Смирнов.

Легер удивлённо указал направление, и русский медленно встал и посмотрел на линию горизонта.

Ослепительная вспышка накрывает Землю, словно нахлобучиваемая на голову ребёнка шапка. В сверхтемпературном аду плавятся здания, люди, аэромобили, дороги. Исчезают небоскрёбы. «Затопленный корабль» - комплекс изогнутых в виде рёбер «скайскрейперов» Санкт-Петербурга, расположенный на окраинах Северной столицы – по-настоящему тонет. Уже в собственном море, из расплавленного стекла. Не успев рухнуть, летят в горящую бездны высотные дома Кольца небоскрёбов, разрушительные волны сметают ещё уцелевшие конструкции с поверхности и устраивают на воде чудовищные цунами. Конец света становится неотвратим. Напрасно надеялся Николай Смирнов на благоразумие европейских учёных и собственную скорость. Нет никакой эвакуации в Объединённую Америку, в Сиэтл или куда-нибудь ещё. Чудовищная воронка сносит планету с привычной орбиты, и никакое гравитационное влияние Солнца уже не способно остановить покалеченную спутницу…

Всё это за несколько секунд показывает воображение Николая. Он в бессилии поднимает руку в сторону далёкого Семипалатинска, а блеск в глазах затухает. Неужели… всё… кончено?!

Ненависть.

Дубль 1.

- А теперь умри, Лев, - приставив ко лбу опустившегося на колени мужчины, произнёс другой.

Тот, кого назвали Львом, поднял глаза на врага. Абсолютно уверенный в своей победе, он не должен ожидать никакого сопротивления от поверженного человека. Как бы ни так! Удар левой по запястью руки, держащей пистолет. Удар правой под дых. Кувырок. Схватить «макара». Низко пригнувшись, исчезнуть из комнаты.

Противники были братьями, разлучёнными ещё в детстве. Марк оставила мать и перебралась в Турцию, Льва приютил отец и остался в Сербии. Оба парня оказались блестящими полиглотами, и оба пошли работать на разведку своих стран. И однажды их пути встретились. Лев переступил дорогу Марку, но и сам провалил задание. И теперь заклятыми врагами они встретились тут, в Орше, в заброшенном доме дореволюционной постройки, непонятно как сохранившемся (при этом он ещё пережил и серьёзный пожар).

Марк вышел из ступора, выхватил ещё одну «пушку» и помчался за удравшим гадом. Удивительное дело: старые доски не только выдерживали вес двух агентов, но ещё и не скрипели! Бесшумно пробравшись в коридор, «турок» оглянулся. В полутьме разобрать, куда идти теперь, практически нереально. Но в этой же полутьме и выгода: полная луна пробивала её своим слабым свечением, и этого вполне хватало, чтобы заметить следы в ореоле пыли. Всё же противник не ниндзя!..

Словно собака по следу, Марк пошёл за братом. Тот обнаружился быстро: в соседней комнате, видимо, на бывшей кухне, Лев стоял, держа в одной руке ПМ, в другой – топор для резки мяса. Противник тоже поднял своё оружие и заговорил на чистом белорусском, только из-за нахождения в соответствующей стране:

- Брось ствол и нож.

- Ни за что.

И выпустил первую пулю. Профессионал не смог бы промахнуться, а серб был именно таким. Тем не менее, Марк ухитрился увернуться – на голову посыпались щепки – и стрельнул несколько раз по тому месту, где несколько секунд назад был враг.

Они опять оказались в коридоре. Свинец носился в воздухе, дробя древнее здание.

- Тебе не скрыться от меня! – Заорал Марк в спину резво взлетающему по лестнице брату.

- Тогда догони, - обронил Лев.

Месть – блюдо, которое подают холодным? Возможно. Но у Марка – да и у Льва тоже – вовсю бурлила кровь. Она жаждала, чтобы её высвободили из чужого тела. И этого же хотели братья.

Второй этаж представлял собой странную конструкцию из двух башен с треугольными крышами. Поверху их соединяли два мостика, но Лев решил иначе: он выпрыгнул из окна первой башенки и устремился через своеобразную бездну на черепичный скат. Под аккомпанемент преследующих его пуль. Правда, стрелять по движущейся мишени движущемуся стрелку безумно трудно. Так что скорее не Льву везло, а Марку – наоборот.

Но вот верх второй башни. На одну сторону уже перемахнул серб, на другую уже вскарабкался «турок». Взгляды братьев встречаются. Глаза налиты кровью, оба тяжело дышат – то ли устали от бега с препятствиями, то ли от переполняющей их злости.

Марк делает прыжок, тут же оказывается на одной стороне крыши с заклятым врагом. Они одновременно поднимают «макаровы». Стволы направлены в сердца противников, осечки или промаха не может быть.

«И грянул гром»…

Дата добавления: 2015-08-29