На несколько секунд над площадкой разлилась тишина.
Маленький Фонарщик юркнул под клинком слишком увлекшегося давлением Мейло и резко оттолкнул противника от себя. Мейло провалился вперед, превратился в размытое и едва различимое глазу пятно, крутанулся похлеще, чем шаман гоблинов, переевший на завтрак мухоморов. Росчерк молнии, тоненький взвизг меча...
Фонарщик сумел разгадать уловку и подпрыгнул.
– Мама! – Шут закрыл глаза руками, продолжая смотреть на бой сквозь растопыренные пальцы. – Скажите, что он жив!
– Жив! – Халлас, сам того не замечая, сжимал побелевшими пальцами рукоять боевой мотыги.
Гном был прав, Мумр твердо стоял на ногах, хотя на его лице появилось выражение злости и досады. Едва не попался.
– Счет не в нашу пользу, – буркнул Медок. – Мумру пора прекратить играть с ним.
Мейло с торжествующей улыбкой, почти без всякого замаха ударил обратной стороной лезвия клинка, желая поразить колено ближней ноги Фонарщика.
– Взи-иг!
Мумр резво поджал ногу, биргризен пролетел под ней, и Дикий, едва не потеряв равновесие, атаковал. Удар вышел слишком неуклюжим – воздух под мечом даже не зашелестел.
Дзанг!
Как только клинок Мумра встретился с блоком, Мейло тут же ударил острием. Удар внезапный. Удар коварный. Удар Мастера От такой атаки мог спастись только Другой Мастер. Мумр отклонился, пропуская укол, и Мейло тут же пихнул зазевавшегося Фонарщика ногой в живот.
– Х-хка!
– А тьма! – выругался Халлас.
Мумр отлетел назад, согнулся в три погибели и схватился левой рукой за живот.
Спина у меня в один миг стала мокрой – теперь все висело на волоске.
Мейло шагнув вдогонку за Мумром, нанес быстрый удар, желая как можно скорее покончить с противником. Как бы ни было больно Фонарщику, он не выронил оружия и смог, пускай и одной рукой, подставить под удар меч.
– Тса-а-анг!
Сила удара была такова, что биргризен едва не выскользнул из руки Мумра. Фонарщик, полусогнувшись, медленно отступил, тщетно пытаясь восстановить дыхание.
От Мейло тут же последовал новый удар. Вновь ответом Мумра был отчаянный блок. Теперь Дикий успел перехватить рукоять меча второй рукой.
– Дза-анг!
Мумр шатался как пьяный, он едва избегал сыплющихся на него ударов, стараясь потянуть время и прийти в себя.
– Н-на!
Весь замковый двор ахнул, я закрыл глаза, понимая, что это конец. Фонарщик не успевал закрыться от этого удара.
– Да-а! – Кто-то захлопал в ладоши. По рядам зрителей пронесся вздох облегчения.
Фонарщик до сих пор был жив. Он упал на колено и клинок Мейло прошуршал у него над головой.
Секунда, тянувшаяся вечность...
Мумр обеими руками выбросил меч вперед, коля наступающего на него противника. Мейло отшагнул назад, раскручивая свой клинок над головой, и Мумр рывком встал с колена. Труг все еще верил в свою звезду и очень надеялся, что Фонарщик не оправился от его предыдущего удара. Разогнавшийся меч всем своим весом стремительно рухнул на Мумра. Уйти от такого удара с такого расстояния было попросту невозможно, и Фонарщик совершил то единственное, что ему оставалось, – он шагнул вперед, заслонился мечом, повисшим вдоль его спины, и принял женскую стойку, ту самую, что в самом начале поединка использовал его враг.
– Дза-а-анг!
Удар был страшен. Меч Фонарщика от отдачи ударил своего хозяина плашмя по ягодицам. Раздался звонкий шлепок и вскрик Мумра.
– Ой! – сморщился Кли-кли.
Больно, не спорю. Клинок Мейло соскользнул по мечу Фонарщика, врезался в землю, попал на камень и с противным скрежетом высек пучок искр.
Несмотря на боль, Мумр атаковал.
– Дзанг! Тса-а-анг! Дза-анг! – пели клинки.
– Тик-так-тик-так, – отсчитывали секунды жизни часы богов.
Мейло резко распрямил руки и нанес укол в шею. И вновь мои глаза не успевали следить за тем, что происходило на судебной площадке. Миг – и левая рука Фонарщика в перчатке уже лежит на середине клинка. Фонарщик, словно в руках у него обычный шест, оттолкнул от себя жало вражеского меча и попытался поразить острием биргризена шею противника. Мейло, не ожидавший такой наглости, отпрянул, но Мумра это не остановило. Держа свой меч, словно боевой посох, он попытался ударить Мейло навершием, метя в лицо. Удары Мумра были «неправильными», отчаянными, и смущенный Труг отступал, едва успевая уклоняться.
– Х-ха! Х-ха!
Широкие размашистые движения «посоха» Дикого ни на секунду не давали его противнику расслабиться. Казалось, сам воздух стонал от звона сталкивающихся клинков. Пот катился по лицу Труга.
Мумр пошел на хитрость – перенес на клинок, где уже лежала его левая рука, правую, положил ее недалеко от гарды и, превратив меч в крест, ударил, посылая тяжелый эфес меча в голову.
– Р-р-р-а-а-а! – волной прошло по рядам зрителей. То, что случилось дальше, произошло очень быстро... Фонарщик подался назад, Мейло тут же оказался рядом, собираясь атаковать... Следующий удар я пропустил, понял только, что Мумр оказался быстрее и ударил навершием меча в грудь Мейло.
Зрители ахнули, загудели. Клянусь Саготом, даже я услышал, как хрустнула кость!
– Есть! – выдохнул Халлас, не отрывая взгляда от боя.
Мейло вскрикнул от боли, попятился и прижал левую руку к груди. Фонарщик шагнул вперед, подхватил Мейло за лодыжку выставленной вперед ноги и резко дернул вверх. Рывок за ногу заставил Мейло потерять равновесие. Фонарщик отбросил свой клинок в сторону и освободившейся левой рукой нанес сильный толчок в грудь соперника, ускоряя его падение. Труг всем своим весом рухнул на утоптанную площадку, стукнувшись спиной и затылком о землю. Кажется, боец Балистана Паргайда на миг потерял сознание, по крайней мере, он лежал без движения, хотя и продолжал сжимать правой рукой меч.
Мумр подобрал свой клинок, наступил на вражеский биргризен, бросил быстрый взгляд на Альгерта Далли и с силой вонзил меч в грудь попытавшегося встать Мейло, пригвоздив соперника к земле. Мейло дернулся и затих. Под воином стала растекаться кровавая лужа.
Фонарщик с усилием вырвал меч, отошел на несколько шагов от тела проигравшего, поклонился, покачнулся и, морщась, уселся прямо на землю, прижав руку к животу.
Альгерт Далли встал со своего места, и его голос разнесся над всем двором:
– Сталью, огнем, кровью и волей богов подтверждаю – суд свершился и виновный наказан! Да будет так!
– Что значит наказан?! – взревел взбешенный Балистан Паргайд.
– Вы сомневаетесь в суде Сагры, милорд? – Бровь Альгерта Далли удивленно поползла вверх.
– Нет, не сомневаюсь, – пересилил себя граф. Что-что, а дураком Балистан Паргайд не был.
– Хорошо, тогда я приглашаю вас на праздничный пир по поводу свершения суда.
– Благодарю, – скорчил рожу граф Паргайд. – Но у меня слишком много дел. Я и мои люди уедем немедленно.
– Как вам будет угодно, милорд! – Альгерт Далли не собирался задерживать графа. – Удачной дороги.
Граф Балистан Паргайд ответил на эти слова раздраженным кивком и, даже не посмотрев на тело Мейло Трута, покинул площадку.
Между тем лекарь уже крутился возле Фонарщика. Мумр болезненно морщился и шипел, пока лекарь смывал с его бедра кровь. Рядом суетились Дикие. Халлас вообще был доволен так, будто победа над соперником была только его заслугой.
Над Мумром склонилась Миралиcса, небрежный жест рукой – и лекарь, поклонившись, отошел в сторону, предоставляя эльфийке право осмотреть воина.
– Ты знаешь, Гаррет-баррет, – Кли-кли задумчиво откусил морковку. – Меня немного беспокоит наш общий друг – Балистан Паргайд. Две недели гнаться за нами и так отступить. Он слишком легко сдался, не находишь? Да и Лафреса куда-то запропала... Ой, чую, готовят нам какую-то гадость!
– Жуй свою морковку, Кли-кли, и помалкивай. Пусть Алистан с Миралиссой беспокоятся, – сказал я ему, наблюдая, как эльфийка залечивает рану Мумра.
Но на душе отчего-то было неспокойно...
Глава 14
ПЕРЕКРЕСТОК
В этот день Фонарщик стал героем замка. Не секрет, что жители Пограничного королевства больше всего ценят в человеке умение владеть оружием, а Мумр сегодняшним утром доказал, что обращаться с мечом он умеет. Так что весь день воины замкового гарнизона ходили перед Мумром на цыпочках, словно тот был сделан из тончайшего низинского фарфора.
Этим вечером милорд Альгерт Далли устроил пир, где собрались все воины замка. Мумра посадили на самое почетное место, навалили вокруг него еды на целый полк, да и мне с Дикими перепало от славы Фонарщика. Сидели мы рядом с ним, за одним столом с высокородными. По мне уж лучше забраться в самый темный угол зала, за дальний стол, а то чувствуешь себя как на еже. Кажется, проще всех было Халласу и Делеру, эта парочка, не смущаясь, пожирала и выпивала все, до чего могли дотянуться их руки, оглушительно рыгала и ежесекундно лезла в спор друг с другом.
От многочисленных тостов за милорда Альгерта, его прекрасную дочь, милорда Алистана Маркауза, славных эльфов, мастера Фонарщика, смерть оркам, Пограничное королевство и прочая и прочая и прочая уже кружилась голова. Делер раскраснелся от выпитого, Халласа тянуло в сон, Сурок еле ворочал языком и к вящей радости Кли-кли под визг высокородных барышень норовил запихать Непобедимого в кувшин с вином. Кли-кли радовался жизни и делился этой радостью с окружающими. Недовольны его выступлением были лишь личные дураки Альгерта Далли, смотрящие на маленького гоблина с плохо скрываемой завистью и ненавистью. Так, чего доброго, к концу праздничного вечера Кли-кли отмутузят.
Одно блюдо сменялось другим, песня шла за песней, и, когда сидение за столом стало просто невыносимым, меня толкнул локтем Медок, сидящий рядом:
– Слышал? Завтра с утреца выступаем, так что, если боги нам помогут, через два дня уже будем в Заграбе.
– Я не очень рад этому обстоятельству. По мне так за каменными стенами намного безопаснее, чем среди елок и палок, Медок.
– Безопасных мест нет, Гаррет, – хмыкнул Медок. – Смерть пролезет и сквозь каменные стены, тут уж кому как судьбой на роду написано. Помнится, одна ведьма предсказала Арнху, что он утонет. Арнх только посмеялся, а вон видишь, как все сложилось... Волков бояться – в Заграбу не ходить.
– Если бы там были только волки...
– Тоже верно, – согласился Медок, отхлебывая из кружки. – Я же говорю – судьба.
– Пойду-ка я спать, Медок. – Я встал из-за стола. – Насиделся я уже.
– Сиди, Гаррет-баррет, и дуй свое вино, – подскочил Кли-кли. – Нечего тебе судьбу искушать.
– В смысле? – уставился я на шута.
– Прошел слушок среди стражников, стоявших на воротах, что Балистан Паргайд уехал.
– И что?
– Когда он с отрядом сюда приехал, их было двадцать, а когда уехал, то отчего-то восемнадцать. Одного пронзил Мумр, итого остается девятнадцать. Куда делся еще один?
– Бледный! – Во рту у меня сразу пересохло. – Пожалуй, я выпью еще немножко.
– Правильно, – одобрительно кивнул гоблин. – Одному шастать по замку тебе противопоказано.
– Его пробовали искать?
– Шутишь? Ну полазили, поискали... В такой громадине можно мамонта спрятать, и никто не найдет, пока он не сдохнет и не завоняет. А уж о человеке и речи нет.
– И ты мне это говоришь только сейчас!
– Не хотел тебя расстраивать и портить аппетит. – Кли-кли невинно посмотрел на меня.
– Брысь с глаз моих долой. Ты хуже, чем чума-медянка!
– Не переживай ты так, Танцующий, мы ведь с тобой. Пожалуй, и я выпью за компанию, ты не знаешь, если я у них попрошу, мне принесут молока?
– Может быть... – Все мои мысли были заняты Бледным.
Я отчего-то ни на секунду не сомневался, что это он отстал от отряда графа и затаился в замке именно для того, чтобы отправить вашего покорного слугу в свет. Такие мысли хорошему настроению не способствовали, И я едва дождался, когда вся эта тягомотина с речами и пением за здравие всех воинов закончится. Когда все же я оказался в комнате, то для успокоения души проверил окна, двери и дымоход. Дымоход был слишком узок, вряд ли Бледный умудрился бы через него пробраться, на двери засов – мощный дубовый брус, окна в пятидесяти ярдах над землей. Через окно сюда не залезть – если только Бледный не умеет летать.
Кли-кли, Халлас и Делер уже давно уснули, а я все никак не мог сомкнуть глаз. Я лежал на кровати и смотрел в потолок, пока сон наконец не сморил и меня.
* * *
Вопль боли и злости заставил меня подскочить на кровати, схватиться за арбалет и осоловело завертеть головой.
– Что случилось? – орал сонный и ничего не понимающий Делер.
– Зажгите свет! – пищал Кли-кли.
– Эй вы! У вас все в порядке? – кричали из за двери.
– Кто вопил? – не унимался Делер.
– Да зажгите же свет!
– Откройте дверь! – кричал Медок. Чиркнуло, сверкнули искры, и в руках Халласа загорелась свеча.
– Чего орете, как бабки на рынке? Все уже кончилось, – буркнул гном и поднес свечу к факелу.
– Эй вы! Слышите меня? Откройте дверь! – надрывался Медок.
– Да не орите же! Сейчас открою! – Халлас сдвинул засов, отворяя дверь и впуская Медка с Угрем. Из коридора к нам в комнату заглядывали воины Альгерта Далли.
– Что у вас здесь произошло?
– Да верхолаз какой-то в окно пытался залезть, ну я его делеровской секирой и приголубил, чтоб не лазил ночами и честной народ не смущал, – буркнул Халлас, кивая на окно.
Окно было распахнуто, возле стены стояла секира Делера, на полу валялась отрубленная кисть. Кто-то совсем недавно лишился левой руки.
Как оказалось, Халлас проснулся ночью, чтобы прогуляться по своим маленьким гномьим делам. Вернувшись в комнату, гном решил раскурить трубочку, но, чтобы дыма в комнате не было, открыл окошко. Буквально через минуту откуда-то с улицы появилась вначале одна рука, затем другая. Халлас верно решил, что нормальные люди в такое время спят, а не ползают, как пауки, по отвесным стенам, потому взял лежащую поблизости секиру карлика и стукнул по ближайшей к нему руке.
– А там уж и вы заорали, – закончил гном.
– Медок, пойдем проверим – Угорь направился к двери.
– Зачем? – удивленно спросил Халлас. – Он с такой высоты гикнулся, теперь костей не соберет.
– Мы узнаем, кто это был.
Угорь, Медок и стражники ушли. Я осторожно высунулся в окно и посмотрел вниз. Как я и думал, тела на земле не было. Стражники бегали по замковому двору с факелами, но, как видно, они никого не видели, лишь слышали крики.
– Гаррет, это Бледного? – Кли-кли брезгливо держал отрубленную кисть за палец.
– А я откуда знаю, Кли-кли? Вроде похожа, пальцы тонкие, как у Ролио, но точно смогу сказать, если только увижу Бледного.
– Ясно, – Кли-кли швырнул обрубок в окошко.
– И какого ляду ты брал мою секирку, мотыгой, что ли, не мог? – тем временем недовольно бурчал Делер, заботливо протирая страшное лезвие секиры тряпицей.
– Жадный ты, Делер, – обиделся Халлас. – Одним словом – карлик. Вся ваша безбородая порода такая!
– Чья бы корова мычала, – не остался в долгу Делер. – Как чужое брать, так вы первые!
– Мы берем чужое?! Мы?! – начал распаляться гном. – А кто книги забрал? Кто спер наши магические книги?
– Чегой-то они ваши? Они наши, мы вам просто давали попользоваться!
Халлас аж задохнулся от возмущения. Пока гном подыскивал достойный ответ, вернулись Угорь с Медком. За ними шел Алистан.
– Пусто, – скривился Медок. – Ни тела, ни крови, будто никого и не было. Стража прочесала весь двор – ни следа.
– Вы все живы? – спросил Алистан Маркауз.
– Да, милорд, – ответил Халлас.
– Ключ у тебя, вор?
– Да, милорд.
– Хорошо, – кивнул граф и ушел.
– Давайте спать, – крякнул Халлас и закрыл окно. – Завтра опять целый день в седле, а я еще хочу нормально выспаться. Делер, закрывай дверь и туши факел.
– Я тебе слуга, что ли? – недовольно буркнул карлик, но дверь закрыл, напоследок сказав Угрю:
– Будите нас утром сами.
Делер опустил засов и сунул факел в ящик с песком. Через несколько минут тишины и покоя в темноте раздался голос Кли-кли:
– Гаррет, ты спишь?
– Чего тебе?
– Я вот тут подумал – теперь этот Бледный перестанет тебя доставать, да?
– Может быть. Если это действительно был Бледный.
– А кто же еще?
– Слушайте, мужики! – прошипел Халлас. – Давайте спать, берите пример с Делера!
С кровати Делера раздавалось тихое посапывание.
– Хорошо, хорошо, – шепотом сказал Кли-кли и замолчал.
Я закрыл глаза, но сон, как назло, не шел. Сагот! Бледный едва не добрался до меня сегодняшней ночью, какой уж тут сон?
– Гаррет, ты спишь?
– Ну? – вздохнул я.
– Слушай, а как ты думаешь, куда теперь направился Балистан Паргайд?
– Это тебе у него надо было спросить.
– Да заткнитесь же вы наконец! – взревел Халлас.
– Чего орешь, борода? Дай поспать, – сквозь сон пробурчал Делер и перевернулся на другой бок.
– Я не ору, это они спать не дают, – проворчал гном. – Кли-кли, заткнись!
– Молчу, молчу, – поспешно сказал гоблин. Я зевнул, закрыл глаза.
– Гаррет, ты спишь? – опять раздалось шипение.
Когда же он успокоится-то? Вот назло не скажу ему ни слова.
– Гаррет? Да Гаррет же!
– Ы-ы-ы-ы! – застонал Халлас, а затем разразился отборной бранью, мешая слова из гномьего и человеческого языка. – Кли-кли, еще слово – и я за себя не отвечаю!
– Да я заснуть не могу.
– Так посчитай чего-нибудь!
– Чего?
– Мамонтов! – взорвался гном.
– Хорошо, – вздохнул Кли-кли. – Один мамонт прыгает через ограду... Второй мамонт прыгает через ограду... Третий мамонт прыгает через ограду... Четвертый мамонт прыгает через ограду...
Халлас вновь застонал.
– Двадцать пятый мамонт прыгает через ограду, – между тем продолжал Кли-кли. – Два-ааа-а-адцать седьмой... прыгает... а-а-а... ограду...
Видать, гоблин все же уморился считать стада лохматых слонов.
– Тридцатый мамонт прыгает через ограду. Ой! – По комнате разлилась тишина, а затем печальный гоблинский голосок изрек: – Все.
– Что все? Кончились? – заскрежетал зубами Халлас.
– Нет, – вздохнул Кли-кли. – Он ногу сломал.
– Кто?!
– Мамонт, конечно.
– Как?!
– Как-как... Прыгнул через ограду и приземлился неловко, вот и сломал, – невозмутимо ответил гоблин.
– А-а-а! – Надо мной что-то свистнуло, и Кли-кли испуганно ойкнул.
– Ты чего сапогами кидаешься, Халлас? – возмутился шут.
– Того! Если не заткнешься, ночевать будешь в коридоре!
Кли-кли вздохнул, поворочался на полу и затих. Я отчего-то не сомневался, что гоблин задумал какую-то каверзу. Но шли минуты, а Кли-кли не издавал ни звука.
Я все же умудрился заснуть, то ли сказалась накопленная за день усталость, то ли сопение уснувшего гоблина подействовало на меня ничуть не хуже колыбельной...
* * *
Мы покинули замок Альгерта Далли на рассвете, когда просыпающееся солнце окрасило краешек неба в бледно-розовые тона. Кли-кли отчаянно зевал, сонно бормотал и грозился рухнуть с седла Перышка, если его не будут поддерживать.
Милорд Альгерт Далли вместе с женой и дочерью самолично явился проводить нас в этот ранний час и пожелать удачи. Тут же присутствовал Оро Габсбарг. Уж не знаю, что графу рассказали Миралисса и Алистан Маркауз, но нам выделили в сопровождение сорок всадников под командованием некоего милорда Фернана, оказавшегося внебрачным сыном Альгерта Далли. В Пограничье, как сказал мне Кли-кли, к бастардам совершенно иное отношение, чем в Валиостре. Лишь бы воин был хорошим, а какая у него кровь – дело второстепенное. Фернан оказался года на три старше леди Алии. Он был похож на своего отца – такой же невысокий и крепко сбитый.
Наконец, милорд Альгерт щедро распахнул для нас двери своей оружейной. Трое замковых оружейников в самые скорые сроки подобрали броню для Халласа, Делера, Алистана Маркауза, Фонарщика и Сурка. Теперь весь наш отряд чувствовал себя более-менее защищенным, хотя замена все равно не шла ни в какое сравнение с теми доспехами, что ушли на дно Черной реки вместе с паромом. Фонарщик получил от графа персональный подарок – кинжал с дорогой рукоятью.
Воины Фернана должны довести нас до замка, в котором был размещен мощный гарнизон на случай внезапной атаки из Заграбы. Этот замок – последний оплот людей, за ним начинается Заграба, куда без нужды не полезет ни один разумный воин Пограничья.
Наша дорога пролегала через хвойные леса, журчащие реки и укрепленные деревеньки. Три раза отряд окликали со смотровых вышек, еще раз пять нам попадались встречные патрули воинов.
Пограничье кипело, воины говорили о том, что орки зашевелились в Золотом лесу.
– За этот месяц два раза нападали на деревни, мастер фонарщик, – почтительно поведал Мумру один из воинов. – Да и отряд из Засечного кряжа хорошо потрепали. Раньше такого не было, орков видели раз в полгода, да и то издали, а теперь они пробуют нас на зуб по всей длине границы королевства, ищут слабины. Говорят, Рука собирает армию и мечтает сделать то, что не получилось у орков в Войну Весны.
– Неужто опрокинут? – Мумр, морщась, поерзал в седле. Вчера он слишком много принял на грудь, и сегодня его голова просто раскалывалась от боли.
– Опрокинут? – Воин на миг задумался. – Не знаю, мастер Фонарщик... Если дело дойдет до горячего, то точно попытаются, но не в наших землях. Пройдут западнее, там сплошные леса, гарнизонов мало, да и, простите меня за такие слова, воины Валиостра в последнее время мышей не ловят. Мимо тамошних крепостей любой проскользнет – хоть орк, хоть толпа Ужасных флейт, если они существуют, конечно.
– Не дай Сагра, начнется заварушка, придется нам одними мечами махать, – сказал другой воин. – Пока основные силы подтянутся, пока у вас в Валиостре регуляры соберутся... Сколько времени пройдет? Я свою семью уже перевез поближе к Шамаре. Спокойнее там, столица все-таки.
– А эльфы? Эльфы разве вам не помогут? – спросил Угорь.
– Эльфы? – Воин с опаской посмотрел на едущих в начале колонны темных. – Знаете, что милорд Альгерт говорит про эльфов? Он говорит, что его от них и от их посулов тошнит уже.
– Помолчи, Сервин, – угрюмо сказал один из десятников. – Фернан не любит, когда ты начинаешь распускать язык.
– Но я ведь прав, Хрюч. Прав, и тебе это известно.
– Пусть так, но получить с'кашем под ребра мне не улыбается.
– М-м-м... – протянул Угорь. – По милорду Альгерту не очень было заметно, что его тошнит от эльфов.
– Вот еще! – возмутился всезнайка Кли-кли. – Неужели ты думаешь, Угорь-бугорь, что милорд Далли будет блевать при всем честном народе? Он, наверное, отошел в сторонку, чтобы его никто не видел. Ай!
Сурок отвесил гоблину несильную затрещину. Кли-кли обиженно посмотрел на воина и засопел.
– Эльфы... – неохотно начал десятник Хрюч. – Они многое нам обещают, но кто поймет этих темных? Они не такие, как мы. А насчет нашего милорда – ваши спутники были его гостями, вот и весь сказ.
– Дом Черного пламени пообещал прислать шестьсот воинов на наши рубежи, но до сих пор так никто и не пришел. Эльфы, одним словом, – сплюнул под копыта лошади воин.
К обеду отряд остановился в безымянной деревушке. Лошадям дали отдых, нас приветливо встретили и, нисколько не смущаясь такой оравы ртов, накормили. Небольшой отдых пошел всем на пользу, и с новыми силами отряд отправился в дальнейший путь.
– Елки, елки, елки, – вздыхал Кли-кли, с тоской осматривая окрестные пейзажи.
– Что тебя так смущает? Можно подумать, что Заграба встретит нас цветущим садом. Кли-кли презрительно фыркнул:
– Гаррет, ты даже не знаешь, о чем говоришь. Да, в Заграбе растут елки, но там есть другие деревья. Сосны, дубы, лиственницы, клены, златолисты, березы, рябины... всех и не упомнишь.
– Чем же тебе насолили елки?
– Не нравятся они мне, плохие деревья. Темные.
– И в них кто-то пря-ачется, – сделал страшные глаза Медок.
– Угу, например, Балистан Паргайд со своей ведьмой! Как выскочит, как закричит ого-го-го-го! – поддакнул Делер.
– Тяжело с вами, дураками, – пригорюнился шут. – Я с ними о вечном, а они про какашки! Этот Балистан Паргайд так просто не сдастся.
– Ничего, мы ему еще настучим по рылу! – бахвальски сказал Халлас, поправляя любимый мешок.
– Как бы он нам не настучал, гном, – не согласился Угорь.
– Не посмеет, нас больше, – весело оскалился Хал-лас.
– У него Лафреса, она уравнивает шансы. Помнишь, что ведьма с паромом сотворила?
– А у нас Миралисса, – взъерошил бороду гном.
– А мой папка сильнее твоего, – ни с того ни с сего противным голосом пропищал Кли-кли. – Вот если бы я поймал Балистана Паргайда, то ударил бы его в живот!
– И? – спросил Сурок.
– И тогда бы он согнулся, – гордо ответил ему Кли-кли.
– Ну и что?
– И тогда бы я ударил его по спине.
– М-м-м? В чем смысл, Кли-кли?
– Тогда бы он разогнулся, – хитро ответил шут.
– Какой ты садист, – с уважением похвалил гоблина Делер.
– А потом бы я его снова ударил в живот! – сказал довольный похвалой карлика Кли-кли.
– И он бы согнулся, – мрачно заключил я.
– Верно, – хихикнул Кли-кли, видно представляя, какая физиономия будет у графа после таких пинков.
– И что из этого, Кли-кли? – не оборачиваясь, спросил ехавший впереди нас Медок.
Некоторые воины патруля, находящиеся рядом с нашей компанией, тоже прислушивались к разговору. – Как в чем? Как в чем? – закудахтал Кли-кли, словно наседка, у которой только что сперли яйцо. – Смысл в том, чтобы стукнуть его по спине!
– И долго? – полюбопытствовал Медок.
– Чего долго? – не понял вопроса оторвавшийся от мечтаний Кли-кли.
– Долго ты его будешь так бить?
– Ну, если стукнуть пару тысяч разиков, то сгибающийся и разгибающийся граф просто переломится от натуги.
– Если только он не успеет помереть со смеху! – заржал Фонарщик.
– И с кем меня свела судьба? – горестно вздохнул Кли-кли, скорбно поднимая глаза к небу.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |