И только так и могло случиться, что она попалась на удочку Джека Гордона, человека, уже вступавшего в конфликт с законом, и наняла его своим менеджером. Позднее она даже вышла за него замуж. Разумеется, он думал только о том, как бы ему заработать на ее имени, а она не знала, что ей с этим делать, потому что она еще никогда не имела дела с подобными людьми.
В то время, когда они были вместе, у нас даже не было телефонного номера Ла Тойи, мы не могли позвонить и поговорить с ней. Она была узницей в своем собственном доме, за ней постоянно наблюдали его телохранители. Она была настолько зависима от него, что говорила по телевидению отвратительные вещи обо мне и нашей семье, которые не соответствовали истине.
Ее братья и сестры очень разозлились из-за этого и постоянно пытались все это исправить. Марлон во время передачи на одной радиостанции позвонил туда и объяснил, что в обвинениях нет ни капли правды. Ребби высказала свое мнение по телевидению, и многие другие мои дети мужественно на мою сторону. Я очень благодарен им за это, но сам я все же не отвечал на то, в чем обвиняла меня Ла Тойя. Я же знал, что буду писать эту книгу, и здесь я могу высказать свое мнение, не боясь, что кто-нибудь меня перебьет или представит все в искаженном виде. Кроме того, люди только больше будут говорить, если ты публично поставишь кого-то на место и защищаешься от злостных сплетен.
Но я был в ужасе из-за того, что ее слова распространились по всему миру. Я же всю свою жизнь посвятил тому, чтобы создать положительный образ моей семьи, а теперь Ла Тойя поставила все на карту, заявив, что ее в детстве растляли.
Мы все знаем людей из разрушенных семей, чьи родители употребляли наркотики или были алкоголиками. У моих детей всегда было что есть, что надеть, у них были братья и сестры, с которыми можно было поиграть и посмеяться, мать, всегда готовая выслушать, и отец, который ими руководил. Кэтрин и я заботились о наших детях и всегда были рядом с ними. Никто не растлял Ла Тойю, когда она была маленькой. Утверждать что-то подобное, кроме всего прочего, нечестно по отношению к людям, которым в детстве действительно пришлось это пережить, и которые на самом деле выросли в таких трагических обстоятельствах. В интервью с одним журналом Джанет сказала, что у нее чувство, как будто бы Ла Тойе устроили промывание мозгов. Определенно, так оно и было.
Это было кошмаром для нас всех – видеть, как Ла Тойя изменилась в браке с Гордоном и в каком направлении он продвигал ее карьеру. И когда они наконец развелись, он разорил ее, хотя она никогда не хотела признаваться в этом. К примеру, у нее были задолженности по налогам, и финансовое ведомство взяло деньги у Кейт. А на следующий день Ла Тойя объясняла по телевидению, что она сама заплатила свои налоги, и это было полным враньем. Пока она была с Гордоном, она причинила нашей семье большой вред, но мы ее не упрекаем. Мы же знаем, c каким человеком она связалась.
Но жизнь продолжается, и как можно заметить, она меняется к лучшему. Есть еще многое, чего я мог бы пожелать моим детям и себе.
Я очень надеюсь, что ничего подобного больше не произойдет. Ла Тойя между тем снова контролирует свою жизнь. Я в любое время готов выслушать советы, касающиеся ее карьеры, и всегда помогу ей в этом.
Глава 32. У Ла Тойи проблема с Гордоном.
Оглядываясь назад, мне и сейчас кажется, что я не смог бы легко справиться с проблемами, с которыми моя семья конфронтировала в 90х годах. Конечно, признаки того, что начинаются неприятности, были уже в 80е годы. У знаменитой семьи всегда есть завистники, и снова и снова появляются люди, которые могут превратить вашу жизнь в ад.
У меня было полно дел в 80е годы. Я был менеджером Майкла и Ла Тойи, подбирал песни и искал продюсера для Джанет. Кроме того, я тогда искал честного адвоката, которого найти примерно так же легко, как иголку в стоге сена.
Один адвокат, знакомый с Майклом, представил ему абсолютно неизвестного адвоката по имени Джон Бранка. Я никогда не слышал о нем раньше и не доверял незнакомцам, которые вдруг появлялись в жизни моих детей. Поэтому я пригласил Бранку к нам домой, чтобы я мог хоть взглянуть на него. Я очень ответственно подходил к моей работе менеджера и хотел быть уверен, что новый игрок в нашей команде будет действовать в интересах моего сына.
Я задавал ему обычные в таких случаях вопросы, например, почему он хочет работать на моего сына. Его ответ изумил меня: «Джо, я совсем ничего не понимаю в правах, касающихся средств массовой информации, и сферы развлечений вообще». Я насторожился и серьезно забеспокоился, подходящий ли он человек, чтобы представлять моего сына в юридических вопросах. Кроме того, я еще кое-что заметил, не считая его (тогдашней)нехватки опыта: на мой взгляд, Бранка говорил слишком быстро. Я спрашивал себя, не принимает ли он кокаин или еще какие-нибудь наркотики, но тогда это было только предположение. Я не был уверен. Я мог только предостеречь Майкла, что этот человек мне не понравился и что он не лучший кандидат на эту работу. Но Майкл был взрослым и сам принимал решения. Несмотря на мое предубеждение, он нанял Бранку, чтобы тот занимался его делами, среди прочего также относящимися к Victory Tour, над которым мы так упорно работали с Доном Кингом.
Т.к. теперь Майкл принадлежал к числу его клиентов, Бранка стал одним из самых известных адвокатов в Лос-Анжелесе, и в далнейшем представлял таких людей, как Принс и Теренс Трент Дарби, и это только 2 имени для примера. Между тем до меня все же дошли слухи, что он сидит на кокаине, и я мог только надеяться, что слухи преувеличены. Но что было правдой – так это то, что ни мой адвокат, ни я не смогли дозвониться до Джона Бранки, когда против Майкла были подняты первые обвинения. (наркоман он или нет, он много сделал для Майкла в свое время, сейчас он был бы как нельзя кстати– комментарий Crista)
Вернемся в 80е годы: у меня было полно дел с менеджментом мальчиков, с Ла Тойей, для которой я тоже искал адвоката, и с Джанет, которую я хотел раскручивать как актрису и певицу. Было понятно, что мне придется передать кому-то часть моих обязанностей, потому что я не мог больше справляться с работой один. Я должен был срочно нанять кого-нибудь, кто бы меня поддерживал, но все же не смог найти никого, кому бы я доверял.
И вот на сцене появляется Джек Гордон. Джек уже давно высказывал желание, поработать ко-менеджером Ла Тойи, и я назначил ему встречу у меня дома, чтобы поговорить об этом. Правда, наш разговор меня не убедил. К сожалению, во время его посещения к нам пришла Ла Тойя. К тому, что произошло потом, мы не были подготовлены.
Хотя я и решил, что не может быть и речи о том, чтобы нанять Гордона ко-менеджером, но ему удалось расположить к себе Ла Тойю. Он ежедневно звонил, присылал цветы и подарки. Она еще жила у нас, но была совершеннолетней и с правовой точки зрения имела право сама принимать решения. Кэтрин и я делали все, что было в наших силах, но не смогли это остановить. И однажды, к моему ужасу, Ла Тойя объявила, что решила нанять Гордона ко-менеджером. Мне действительно придется сотрудничать с человеком, которого я ненавидел. Но я покорился, чтобы защитить свою дочь.
Ла Тойя была тогда очень застенчивой, она очень редко выходила из дома куда-нибудь, кроме школы и церкви. И поэтому она стала легкой добычей для Гордона, который наобещал ей золотые горы. Я был слишком занят и не мог быть везде сразу, а он этим воспользовался.
Он очень часто назначал для Ла Тойи деловые встречи вне города, договаривался о фотосъемках для нее в Австрии - при том что и в Лос-Анжелесе, честно говоря, есть превосходные фотографы – и летал с ней в Японию. Было похоже, что у нас серьезные проблемы, ведь в тот момент, когда она находилась вне сферы нашего влияния, он также перестал отчитываться передо мной как ко-менеджер, и мы начали ссориться из-за этих его действий.
Гордон начал распространять обо мне всевозможную ложь. Он пошел к бывшему менеджеру Майкла, Фрэнку Дилео, и рассказал ему, что я пытался его задушить. Я спрашивал себя, не преподнес ли он и моей дочери то же самое вранье, чтобы настроить ее против меня. Хотя я и ненавидел Гордона, но я же не настолько глуп, чтобы поднять на него руку, к тому же я подозревал, что он вооружен. Никогда в жизни я его не душил. Я считал, что с таким типом как Гордон может разобраться только полиция.
Как бы то ни было, я сделал для Ла Тойи ее собственный контракт на звукозапись, и по моему мнению, она должна была с этого момента записываться и работать над собой. Ну а у Гордона были другие представления. Он хотел по-быстрому заработать на Ла Тойе и ничего не сделал, чтобы обеспечить ей долгую карьеру в шоу-бизнесе. Для этого он должен был долгие часы с ней репетировать, а у него, видимо, не хватало необходимого для этой цели терпения. Ему было все равно, какой у нее имидж, главное, он мог на ней зарабатывать.
То, что случилось потом, довело мою жену до нервного истощения. Кэтрин целыми неделями плакала, когда узнала, что Гордон договорился с журналом Playboy о том, что Ла Тойя будет сниматься голой. Многие годы я заботился о том, чтобы дети представляли позитивный, чистый образ черной семьи, а теперь наша дочь фотографировалась голой. Но мы ничего не смогли предпринять, потому что когда мы об этом узнали, все уже произошло.
Чтобы сделать все еще хуже, он устраивал Ла Тойе выступления по телевидению в ток-шоу, в которых она отвечала на вопросы, которые вообще не имели ничего общего с ее карьерой певицы, а крутились исключительно вокруг нашей семьи. Мотивы Гордона проявлялись все отчетливее. Я нанял частных детективов, чтобы его проверить, и после всего, что они мне о нем рассказали, я был очень удивлен, что он не сидит за решеткой.
Я в любом случае считал Гордона чрезвычайно опасным человеком и серьезно опасался за жизнь Ла Тойи. Потом в прессе сообщали, что он начал избивать Ла Тойю. Говорили, что во время пребывания в Майланде он подбил ей оба глаза.
Но это было всего лишь начало кошмара. В желтой прессе появилась история о том, что Гордон женился на моей дочери. Ла Тойя позже объяснила, что ее принудили к быстрой свадьбе в Лас-Вегасе. К моему ужасу, Гордон вдруг стал ее мужем.
19 апреля 1993 года Ла Тойя и Гордон сидели в столовой в своей квартире на Манхеттене. Ла Тойя сказала ему, что она хочет сама заботиться о части своих финасов. По одной версии, появившейся в СМИ, она волновалась из-за того дела с финасовым ведомством, потому что она поняла, что Гордон безответственно ведет ее дела, иначе налоги были бы заплачены.
В тот момент, когда она это сказала, Гордон ударил ее кулаком в лицо, и Ла Тойя упала на пол. С большим трудом она снова встала и схватила со стола нож для масла, чтобы защитить себя, но Гордон ударил ее по спине тяжелым железным стулом и избивал ее, когда она снова лежала на полу. Ла Тойе как-то удалось позвать на помощь(в другой версии говорили, что Гордон сам позвонил в полицию, потому что подумал, что убил ее).
Как бы то ни было, Ла Тойа потеряла сознание, у нее шла кровь изо рта и носа. Полиция увела Гордона в наручниках. Ла Тойю отвезли в больницу, где врачи установили, у нее ушибы и синяки на руках, ногах и спине. Она много дней не могла ходить, и ей наложили на 12 швов на рану около рта.
Моя жена была вне себя от ужаса и попыталась установить контакт с Ла Тойей, но Гордон так промыл ей мозги, что ей было страшно говорить со своей собственной матерью. Позднее наша дочь призналась Кэтрин - Гордон внушил ей, что ее родители собираются сделать с ней что-то ужасное. Он нагнал на Ла Тойю такого страху, что она боялась своей собственной матери!
В этот момент я вмешался и провел собственное расследование. Я нашел женщину, которая была знакома с одной из бывших подружек Гордона из Лас-Вегаса. Эта бывшая подруга была готова рассказать о Гордоне, разумеется я не назову здесь ее имя, потому что она хотела бы остаться неизвестной. Она тоже боялась, что Гордон что-нибудь с ней сделает, если узнает.
Она говорила, что он ухаживал за ней, потому что она ожидала большое наследство, но в конце концов ее оставил, когда ее лишили наследства. После этого она вдруг заболела. Она пошла к врачу, и он установил, что она страдает от последствий ломки. Т.к. она никогда не принимала наркотиков, она не могла исключать, что Гордон подмешивал наркотики ей в еду.
Когда я услышал эту историю, мне стало ясно, что произошло с моей дочерью. Ла Тойя выглядела бледной и сильно похудела. Она весила всего 98 фунтов, что при ее росте внушает опасения. И у нее было такие странные глаза. Но я знал, что Ла Тойя всегда избегала наркотиков, и это заставило меня задуматься.
В это же время все шины моего джипа были порезаны, а моего ротвеллера Рокси повесили на заборе нашего сада. Кроме этого нам угрожали по телефону. Когда один из наших адвокатов хотел помочь Ла Тойе оставить ее мужа, его жене и матери тоже угрожали убийством.
Мы собрали семейный совет и обдумывали, как бы мы могли подобраться к Ла Тойе. Мы не могли так запросто навестить ее в ее квартире, потому что в фойе стояли вооруженные охранники, и они имели четкие указания – не пропускать к ней никого из семьи. По-видимому, Гордон приказал сторожить нашу дочь круглые сутки. И когда Ла Тойя начала распространять вранье о семье, мы не могли ничего предпринять, потому что эта лавина уже пришла в движение.
Но мы с Кэтрин не могли же просто оставить все как есть.Ла Тойя все-таки наша плоть и кровь. Мы в отчаянии искали способ развести Ла Тойю и Гордона. Но мы и не предполагали, что все худшее еще впереди.
Глава 33. Кризис.
В то время мы очень переживали и за Майкла тоже. Он становился все худее, бледнее и окончательно потерял чувство юмора. Он начал все больше и больше отдаляться от семьи.
Майкл приобрел одно из самых больших и авторитетных собраний прав в мире, ATV, содержащее лучшие песни Пола Маккартни, Джона Леннона и Слая Стоуна (Sly Stone). Собранием заведовало MСА, и договор истекал, так что Майкл должен был решить, кому он передаст управление, потому что с этими правами были связаны миллионы долларов. Разумеется, MСА с удовольствием их сохранило бы, но Sony и Warner Brothers, да практически все большие звукозаписывающие фирмы также добивались этого.
Кроме того, Майкл сожалел о том, что едет в турне. Он всю свою жизнь провел на гастролях и хотел наконец-то почаще бывать дома, чтобы иметь возможность обзавестись семьей. Его менеджер Сэнди Галлин (Sandy Gallin) однако думал по другому, потому что он мог существенно больше заработать, если Майкл поехал бы в турне и продавал пластинки, ведь он получал за это свои проценты. Поэтому он имел все основания посоветовать ему, прекратить с нами любые контакты, потому что по его мнению мы давали непрофессиональные советы.
Мы практически не могли больше ничего узнать и не могли подступиться к нашему сыну, но слышали от других людей, что у Майкла и Галлина есть разногласия, из-за того что Майкл не хотел ни ехать в турне, ни продлевать контракт об управлении с MСА. Это несовпадало с интересами Галлина, потому что он поддерживал знакомства с людьми из этой отрасли, которые точно не были рады происходящему.
Дэвид Геффен (David Geffen), чей звукозаписывающий лейбл был дочерней фирмой MСА, и Галлин дружили более 30 лет, с того времени, когда они оба работали в Anlantic. И они были очень близки. Мне сообщали из разных источников, что с те недели, когда полемика вокруг Майкла достигла своего пика, Геффен много раз в день звонил в офис Галлина.
В любом случае я беспокоился, что эти двое могут создать Майклу проблемы, если он не будет делать то, что они хотят. Геффен был одним из самых могущественных людей в Голливуде. Он и Галлин активно помогали больным СПИДом и организовали большое благотворительное мероприятие. Правда, мне так и не было до конца ясно, по каким каналам утекли все те деньги, которые они на этом заработали.
Я просто не мог разобраться с Галлином и Геффеном, потому что у меня возникло впечатление, что Галлин хочет нажиться за счет Майкла.
Как бы то ни было, Галлин и Майкл поссорились из-за турне, и Галлин пригрозил Майклу, что если он его уволит с должности менеджера, то никогда больше не сможет ступить на американскую землю. Мне это напомнило время черных списков, когда актеры попадали в опалу, если не покорялись сильным мира сего.
И потом вдруг против Майкла были выдвинуты обвинения. Я не могу сказать, что Галлин или Геффен имеют к этому какое-то отношение, но меня все же очень удивило, что никто, кроме Луиса Фараккана (Louis Farrakhan), Арсенио Холла и Лиз Тейлор не вступился за Майкла. Все его знаменитые друзья, которым Майкл так помогал многие годы, отвернулись от него. Голливуд может быть очень подлым. Мой сын – один из самых известных людей в мире, и разумеется, прекрасно подходит в качестве мишени для грязных нападок. К тому же его менеджер и пальцем не пошевелил, чтобы предпринять хоть что-то против этого. К нам как к семье он вообще не обратился.
Что меня больше всего раздражает, так это вся эта лживость. Когда объявили, что Майкл якобы приставал к ребенку, об этом можно было прочесть в любой газете в отделе сплетен, и по телевидению об этом тоже сообщали. Но когда журналистка Мэри А. Фишер наконец-то докопалась, кто стоит за всем этим, об этом почти не было слышно! Некоторые люди все еще верят,что мой сын гомосексуалист или на самом деле сделал что-то плохое, а это неправда! Мне больно от этих бесконечных слухов! В конце концов, речь идет только о деньгах Майкла! Я расскажу вам, как все обстояло на самом деле, и надеюсь, это принесет хоть какую-то пользу.
Все началось с того, что машина Майкла сломалась на Wilshire Boulevard. Мимо проходил служащий фирмы, торгующей подержанными машинами, и предложил Майклу взять его с собой в свою фирму,где он смог бы арендовать другой автомобиль. Они специализировались на том, что сдавали знаменитостям напрокат неброские машины, чтобы те могли везде ездить, не опасаясь приставаний фанатов. Дэйв, хозяин фирмы, был в этот день там, и когда мой сын вошел, он сразу же позвонил своей жене Джун, чтобы рассказать, кто у него. Сын Джун от первого брака был фанатом Майкла Джексона.
Джун Чэндлер Шварц тут же подъехала со своими 2мя детьми - 6-летней дочерью от брака с Дэйвом, и сыном от брака с зубным врачом и автором сценариев Эваном Чэндлером. Джун была привлекательной женщиной - бывшая модель с длинными темными волосами была так красива, что своим появлением на улице могла парализовать уличное движение. Но даже если Майкл сразу же увлекся ею, ему бы никогда не пришла в голову мысль о том, чтобы разрушить семью. Но оба ребенка почувствовали расположение к Майклу, это происходит с большинством детей.
Впоследствии Майкл, который страстно желал иметь свою собственную семью, подружился с семьей Шварц, тем более что Джун, которой мой сын несомненно тоже сразу понравился, охотно дала ему свой домашний телефон.
Майкл уделял внимание Джун и ее обоим детям, летал с ними в Монако, ходил в Диснейлэнд. Он не принял в расчет подлость Эвана Чэндлера, отца мальчика.
У Эвана Чэндлера были проблемы с его разрешением на занятия зубоврачебной.практикой, потому что он неряшливо работал. Когда его брак распался, Джун получила право опеки над их общим сыном, и Чэндлер должен был платить ей алименты, 500 долларов ежемесячно.Он все же просрочивал платежи, и в то время, когда он выдвинул обвинения против моего сына, он был должен Джун уже 68 тыс.долл. Я уже тогда себя спрашивал, не является ли это настоящей причиной его внезапного интереса к моему сыну.
Во всяком случае,он пригласил Майкла посетить их с Джун сына и у них дома, когда он услышал о дружеском обхождении Майкла с его бывшей женой и их общим ребенком. Он даже предложил, пусть Майкл перестроит его дом, чтобы у него там было собственное помещение. Когда надзор за строительством это запретил, он потребовал у моего сына, чтобы тот купил ему новый дом.
Его поведение было прежде всего потому необычно,потому что он как правило не переносил, если его бывшая жена имела контакты с другими мужчинами. Вообще-то он был действительно ревнивым. И вот у него появился адвокат, который являлся одновременно его пациентом - Барри Ротман. Для Ротмана конфликты вокруг опеки не были чем-то новым. Он уже представлял одну женщину в ожесточенной ссоре за право опеки, и там он тоже с помощью друга-терапевта доказал, что мальчик растлял его отец.
Вернемся к Джун Чэндлер Шварц, которая тем временем подала на развод с Дэйвом. Возможно, она влюбилась в Майкла, или позволила ему себя утешить, потому что ее брак рухнул, в любом случае Майкл пригласил ее и детей на свое ранчо в Санта Барбаре.
Тогда Майкл уже давно закончил свои отношения с Татум Онил, Брук Шилдз, молодой танцовщицей, Стефани Монакской и некоторыми другими женщинами. Брук хотя и носила его кольцо, но была влюблена в кого-то другого. С Мадонной Майкл тоже один раз встречался, но из этой истории ничего не вышло.
Так что Майкл был свободен для Джун. Иногда он навещал ее в ее доме в Санта Моника Каньонс, иногда она приезжала на ранчо. Он начал подумывать съехаться с ней и усыновить ее детей. Когда он полетел в Монако на вручение World Music Awards, он взял всех троих с собой и представил их принцессе Стефании.
Когда Ротман узнал, что Майкл Джексон дружен с бывшей женой его зубного врача, он предложил тому свои услуги адвоката. И тогда он объявил, что Майкл трогал сына дантиста. Мы узнали об этом из газеты, но там все же ни слова не было о том, при каких обстоятельствах маленький мальчик давал эти показания.
Само собой, Чэндлер как зубной врач имел в своем кабинете запас медикаментов, и я думал, возможно, мальчик сделал свои высказывания у терапевта под влиянием какого-нибудь наркотика.
По крайней мере, как раз это подтвердил мне бывший сотрудник Ротмана в личном письме (имеется в виду Джеральдина Хьюз – комментарий Crista). Ребенок предположительно находился под воздействием сильнодействующих медикаментов и не соображал, что говорит. Если это правда, то эта действительно скверная история, и даже сегодня я не хотел бы об этом думать - это ужасно.
По непонятным мне причинам Чэндлера внезапно стал защищать другой адвокат по имена Ларри Фельдман. Возможно, Фельдман так никогда и не узнал, при каких обстоятельствах высказывался мальчик, и адвокаты Майкла предположительно тоже не могли опросить мальчика или поставить под сомнение его версию. Возможно, и мальчик так никогда и не узнал, что было поставлено Майклу в вину. Но я могу только предполагать все это, потому что с тех пор мальчик как сквозь землю провалился. Майкл тоже не мог рассказать мне свою точку зрения, потому что стороны договорились, что обо всем этом никогда не будет упомянуто. Но я-то не подписывался, что буду молчать о том, как голливудские сплетни навредили моему сыну.
В любом случае некоторые журналисты указали на то, что Чэндлер сознался, он разродился этими обвинениями только затем, чтобы иметь право опеки на своего сына и сделать "большие деньги". Соответственно он хотел уничтожить карьеру Майкла. И когда его спросили, принесет ли это пользу его сыну, Чэндлер заявил, что ему все равно.
Ко всему прочему добавилось то, что Майкл был слишком измучен, чтобы защитить себя самому. Мы беспокоились о нашем сыне, поэтому Кэтрин, Ребби и я полетели на Тайвань, чтобы его навестить. Не считая своих концертов, Майкл полностью уединился. Поэтому однажды вечером мы с Ребби промаршировали прямо к его гостиничному номеру и постучали в дверь.
«Кто там?», спросил Майкл слабым голосом.
Мы назвались, и он открыл нам. Мы немного поговорили и пригласили его пойти с нами поужинать. Майкл вежливо объяснил, что он к сожалению не может с нами есть, потому что сейчас он будет подсоединяться к своей капельнице (опять неточность, но я исхожу из того, что к «вливанию» нельзя быть привязанным, это скорее процесс, а к аппарату, который этот процесс осуществляет (капельнице), привязанным быть можно).
Я смотрел на него в полной растерянности. Мой сын больше не принимал твердой пищи, его кормили внутривенно, чтобы он выдержал эти гастроли! В тот момент я мог мало что сказать или сделать, но я испугался за здоровье Майкла.
Мы оставались рядом с Майклом еще на один концерт, потом полетели домой, потому что мой отец был очень болен и я не знал, будет ли у меня еще возможность его увидеть.
И как будто этого было мало, так нашелся еще кто-то, кто утверждал, что он написал «We are the world» и другие песни, и принял против Майкла правовые меры.
В Мехико, куда его в конце концов привело турне, Майкл записал показания на видео и после этого свалился без сил. Я предвидел это еще когда мы навещали его на Тайване, но что я мог сделать? Менеджер Майкла и я не понимали друг друга, и Галлин постоянно внушал моему сыну, чтобы он со мной не разговаривал.
Самое грустное во всем этом было то, что Майкл-то вообще не хотел делать это турне, он просто-напросто слишком устал. Только из-за того, что Галлин настоял на туре, Майкл питался внутривенно, и я на самом деле задавал себе вопрос – не содержались ли наркотики в его вливаниях. Как бы то ни было, он так никогда и не оправился до конца после своего обморока в Мехико. Его фанаты и не подозревают, как близок он был к смерти.
Тем временем тема растления малолетних все больше раздувалась в СМИ. «National Enquier» даже обратился к одному из моих друзей и предложил ему 100 тысяч долларов, если он объявит, что Майкл приставал к его детям! Но мой друг отказался от этих денег, к тому же его дети вообще не были знакомы с Майклом, и он не хотел вмешиваться в такие грязные дела.
Глава 34. Майкл защищается.
Эта бесстыдная кампания в СМИ была в самом разгаре, и обвинения против Майкла зажили собственной жизнью. Мне все больше надоедала эта история. Состояние моего здоровья ухудшалось, и я боялся, что снова получу апоплексический удар, если будут еще плохие новости. Вся семья собралась в телестудии, чтобы опровергнуть то, что утверждалось в СМИ, но как ни странно, передача не могла быть выпущена в эфир из-за технических проблем. Все было так странно, так, как будто злые силы хотели помешать нам открыто сказать правду.
Я был рад, что Лайза-Мария была в это время на стороне Майкла. Она знала его уже давно, потому что ее отец Елвис Пресли вместе с ней приходил на одно из выступлений в Лас-Вегасе, которые я в свое время организовывал для Jackson 5. Они оба с детских лет привыкли к огням рампы, и Лайза-Мария хорошо понимала Майкла. Она любила его уже давно,но Майкл не проронил до этого публично ни одного слова о том, что у них чтото намечалось. После истории с танцовщицей он стал осторожнее.
Мой сын как раз был с Лайза-Марией в Европе, когда мой отец умер и мы поехали на похороны. Они состоялись в воскресенье, и на следующий день я еще не вернулся домой. А полиция тем временем выхлопотала себе ордер на обыск нашего дома в Лос-Анжелесе, не проинформировав нас, и когда нам позвонили, они уже обыскивали комнату, в которой Майкл не жил уже 10 лет. Я позвонил Терри Бингам (Terry Bingham), моему адвокату, которая немедленно поставила в известность знакомого адвоката, жившего недалеко от нас. Но когда он сюда приехал, вред уже был причинен. Вещи, которые полиция уничтожила во время обыска, нам так никогда и не заменили, и мне все это показалось охотой на ведьм. Они ничего не нашли...
Я спрашивал себя, не дал ли один из наших служащих указаний полиции, что нас в этот день не будет дома. Тогда каждый пытался вмешаться и обогатиться на этом несчастье. Ситуация полностью вышла из-под контроля.
Терри порекомендовала нам с Кэтрин адвоката Джонни Кокрана. Мы знали Джонни раньше, и он энергично вступился за нас. Первым делом он пресек попытки желтой прессы, предлагать деньги нашим друзьям за то, чтобы они врали о Майкле и о нас. Потом под нашим нажимом офис Майкла тоже его нанял.
Адвокат противной стороны был, как упоминалось, Ларри Фельдман, известный тем, что он мог достать для своих клиентов много денег.
Полиция обыскала тогда ранчо Майкла, и Майкл должен был раздеться и позволить себя фотографировать, что было чудовищно, тем более что процесс не был еще даже намечен. Но у Майкла и без этого не было ни одного шанса на честное разбирательство, в СМИ он уже был приговорен.
Потом в уголовном процессе против Майкла была вызвана свидетелем моя жена. Только мать может сказать правду о своем сыне, и когда Кэтрин изложила свою точку зрения, расследование было прекращено. Оставался еще гражданский процесс, в котором Ларри Фельмана и Чэндлера интересовали только деньги Майкла. Пока шло расследование, адвокаты и менеджеры Майкла постоянно указывали нам – не высказываться, потому что все, что мы скажем, будет сразу же искажено прессой, и Майклу будет лучше, если это дело само постепенно прекратиться. Но оно не прекращалось, а принимало все большие размеры. И менеджер Майкла ни слова ни сказал публично, чтобы защитить его, что я никогда не мог понять. Ну да ладно, за это Майкл позднее с ним и расстался, и тот никогда больше не имел настоящего успеха.
Да, и однажды я узнал о фото, на котором Чэндлер был запечатлен вместе с Гордоном и Ла Тойей. Внезапно все кусочки пазла сложились, и я понял, в чем было дело. И тогда моя семья нанесла ответный удар.
Джанет поддерживала Майкла по-своему. Она надела на одно из музыкальных мероприятий футболку с надписью «Pervert 2». Этим она хотела выразить, что ручается своей незапятнанной репутацией, что ее брат вовсе не извращенец, какого из него сделала пресса. Она встала на сторону Майкла и не собиралась терпеть лживые слухи о нем. Джермейн давал объяснения по телевидению, и вся остальная семья тоже публично высказалась. Я знал, что фанаты Майкла не дураки, и всегда найдеться достаточно людей, которые не поверят ни одному слову, написанному желтой прессой.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |