Как образ Юити и других прекрасных отроков у Мисимы, образ мальчика сопровождается образами моря и солнца. Если море у Мисимы будет олицетворять смерть, чувственность и время (в «Море изобилия»), то солнце кроме некоторых специфически японских коннотаций (в синтоизме — символ божественности императора) также отсылает нас к миру чувственных явлений, высочайшим из которых была для Мисимы смерть. То же самое и у Манна — «солнце нацеливает внимание на чувственное», размышляет Ашенбах.
Сам мальчик для Ашенбаха — лишь «образ», «отражение» того, что обитает в мире духа. Это есть та трансцендентальная природа, что будет заложена в образы прекрасного у Мисимы — недаром у него Юити назван «лишь представителем» в этом мире чего-то неземного.
Поклоняясь красоте мальчика, Ашенбах ощущает себя «уродом» — совершенно как Сюнсукэ в романе Мисимы, который образовывал с Юити антиномичную пару «уродливый — красивый». Весь символический набор, заимствованный позже Мисимой, отсылает к Греции: «И вот из рокота моря и солнечного блеска соткалась для него чарующая картина. Старый платан под стенами Афин — та священная сень, напоенная ароматами, которую украшают изваяния и набожные приношения афинян в честь нимф и Ахелоя» (с. 188).
Все его силы — дарованные ему солнцем и морем, этими эмблемами эстетики Мисимы — он отдает своему «служению» красоте, будучи уже не в состоянии реализовывать их в творчестве: «…теперь все, чем подкрепляли его солнце, досуг и воздух, он великодушно и бесхозяйственно растрачивал на опьянение чувством» (с. 191).
Но Тадзио, несмотря на свой возраст, едва ли не больший Нарцисс и homme fatale, чем Юити и Дориан. «Это была улыбка Нарцисса, склоненного над прозрачной гладью воды, та от глубины души идущая зачарованная, трепетная улыбка, с какой он протягивает руки к отображению собственной красоты…» (с. 193–194). И тут становится понятна роль Ашенбаха и Сюнсукэ — они всего лишь зеркала для Нарцисса, в них он может увидеть даже не себя, не свое отражение, а любовь, обожание этого отражения. О Юити сказано: «Он (Сюнсукэ. — А. Ч.) не знал, как постоянно невыносимо скучно было этому юноше; и что единственным, что позволяло этому Нарциссу продолжать скучать, был тот факт, что этот мир был полон зеркал; в тюрьме зеркал этот прекрасный узник мог бы томиться до конца своей жизни». Юити не интересуют люди, они для него не более чем зеркала, отражающие его необыкновенную красоту; это его отчасти радует, приносит определенное удовлетворение, но вот их реакция на него (чувственное желание, собственнические чувства) оставляет его равнодушным, даже вызывает определенную досаду. Все это есть следствие того, что в нем нашла воплощение красота, живущая по своим законам (например, ей требуется поклонение, люди не более чем зеркала для нее).
В этой теме зеркал, кажется, есть различие между ее трактовкой у американской исследовательницы современной японской литературы Гвен Петерсен, много писавшей в своей книге[125] о роли зеркала в романе и о том, какое содержание Мисима вкладывал в эту тему. Петерсен акцентирует внимание на нарциссизме, шире — эгоизме Юити. Возможно, здесь важнее не личные качества Юити Минами, а качества красоты, нашедшей в нем антропоморфное воплощение, ее полная отстраненность, дистанцированность от людей. Кроме того, зеркала в романе, скорее всего, лишь символ (мы не видим Юити любующимся своим отражением в зеркале, все описания его красоты даны через ее восприятие другими людьми) — людей, других персонажей, центрированных вокруг него. Да и более подходящим для описания этого свойства Юити-красоты, чем «эгоизм, равнодушие, безразличность», кажется слово «трансцендентность». Именно это качество просто снимает саму возможность постановки вопроса о моральных качествах и этических вопросах по отношению к красоте — она существует как бы в другом измерении, безотносительная, лишь явленная в этом мире. Этим и объясняется равнодушие Юити к чувствам окружающих людей; он, подобно пушкинскому Пимену, «добру и злу внимает равнодушно, / не ведая ни жалости, ни горя». Кроме того, надо помнить о том, что западное зеркало — отнюдь не близкий родственник зеркала восточного, о чем писал еще Ролан Барт в «Империи знаков»: «На Западе зеркало является по сути своей нарциссическим объектом <…>; на Востоке же зеркало, похоже, пусто: оно символически отражает пустоту самого символа. <…> Зеркало ловит лишь другие зеркала, и это бесконечное отражение есть сама пустота (которая, как известно, есть сама форма)»[126]. Таким образом, в «Запретных цветах» тема зеркала объединяет в себе западные (нарциссизм) и восточные (пустота) коннотации, тема же пустоты является одной из фундаментальных характеристик красоты. Кроме того, нельзя игнорировать символическую связь темы зеркала и смерти. Интересно, что, говоря о сходстве этих тем, Александр Генис упоминает в числе прочего и Венецию: «Характерно, что мифология зеркал всегда связывалась со смертью. Евреи завешивали зеркала в знак скорби. В них искали души мертвых шаманы. Китайцы клали зеркало в могилу. И конечно, не зря считается, что нигде так хорошо не умирается, как в столице зеркал — Венеции»[127].
Возвращаясь к «Смерти в Венеции», стоит отметить еще одну аллюзию. Так, во время надвигающейся эпидемии Ашенбах «испытывал безотчетное удовлетворение», «катастрофа, надвигавшаяся на внешний мир, преисполнила его сердце удовлетворением» (с. 195). Эта ситуация будет почти детально повторена в «Золотом храме» Мисимы, когда герой Мидзогути во время войны будет надеяться на бомбардировку, в огне которой он сгорит вместе с прекрасным храмом, хотя бы таким образом обретя единение с объектом своей эстетической обсессии. Это сближение опущений героев двух романов тем более разительно, что Ашенбах в это время сам чувствует себя будто на войне: «Он тоже отбывал службу, тоже был солдатом и воином, подобно многим из них, потому что искусство — война, изнурительный бой» (с. 198). Хотя война эта не настоящая, это схватка с красотой, в которую его ввергло желание реализовать прекрасное если не в творчестве, так в жизни, та схватка, в которой Ашенбах и Сюнсукэ окажутся проигравшими.
И Ашенбах, «разбитый, обессилевший, безвольно подпавший демону» (с. 209), прекрасно понимает, что он обречен и что именно его ожидает — «чужой бог» (с. 208). Понимает это и Сюнсукэ, только называет иначе — «отрицательной альфой мироздания».
Ашенбах предал все в себе — свой возраст, свой внешний вид, свое тело (он стыдится своей старости), свои убеждения (отвращение к тому старику на палубе парохода, стремившемуся походить на молодых), свою гордость (женщины из польского семейства при виде Ашенбаха стараются спрятать от него мальчика). Мисима сделал Сюнсукэ сильнее, чем Ашенбах, но итог тот же — «все умирают».
Александр Чанцев
Примечания
Нике, Ника — в греческой мифологии персонификация победы. Изображение богини известно по нескольким статуям скульптора Пеония из Менде. Возможно, что речь идет о Нике Самофракийской (ок. 190 г. до н. э.), которая хранится в Париже, в Лувре.
Гюисманс Шарль Мари Жорж (Жорис-Карл) (1848–1907) — французский писатель-символист, автор романа «Наоборот» (1884), известного в России по переводам М. А. Головкиной (1906), И. Карабутенко (1990), Е. Л. Кассировой (1995).
Роденбах Жорж (1855–1898) — бельгийский поэт и писатель-символист.
Гэта — деревянная обувь.
Патер Уолтер Хорейшо (1839–1894) — английский писатель, критик; относился к группе прерафаэлитов.
Офуро — японская ванна.
Токонома — стенная ниша с полочками и приподнятым полом.
Персимон — хурма восточная.
Эра Тайсё — название периода правления (1912–1926) японского императора Иосихито.
Мисо — густая творожистая масса из перебродивших соевых бобов.
Хаори — накидка.
Цубо — мера площади, равная 3,3 м2.
Тигокандзё — «Помазание мальчиков», или «Освящение мальчиков», или «Благословение мальчиков».
Гиндза — центральная улица в Токио.
Эллис Хэвлок (1859–1939) — английский психолог, автор «Исследования психологии секса».
Вилькельман Иоганн Иоахим (1717–1768) — немецкий историк античного искусства, сын сапожника, получил богословское образование в Галле. Древнегреческую скульптуру характеризовал словами: «благородная простота и спокойное величие». Трактовка греческого искусства у Вилькельмана оказала влияние на формирование французского классицизма XVIII века и особенно немецкой классической литературы (И. В. Гёте, Ф. Шиллер). Его итоговый труд — «История искусства древности» (1763).
Мисима, видимо, намекает на Антиноя, возлюбленного императора Адриана (117–138 гг. н. э.), профиль которого был отпечатан на монетах после его гибели в юном возрасте.
Сравни описание с текстом: «Юноша был столь красив, что превосходил красотою самую красивую девицу Крита; (он) давал такой соблазн скиту, что все братья осквернились…» Из посмертного вещания преп. Нила Мироточивого (XVI в.), афонского подвижника.
Площадь комнат в Японии исчисляется татами — соломенными матами размером чуть более 1,5 м2.
Фусума — раздвижные двери-перегородки внутри помещения.
Амадо — дождевые ставни.
Храм Рёандзи — храм Покоящегося дракона.
Клуазоне — покрытые перегородчатой эмалью изделия.
Сёги — японские шахматы.
Рай, царство небесное.
Принц Гэндзи — герой «Повести о Гэндзи» Мурасаки Сикибу (XI в.).
Поп Александр (1688–1744) — английский поэт из круга английских метафизиков. Автор пасторальной поэмы «Уиндзорский лес» (1713), «ироикомической» поэмы «Похищение локона» (1712), сатир «Дунсиада» (1728), «Новая Дунсиада» (1742).
Сайкаку Ихара (1642–1693) — новеллист, основатель жанра «укие-дзоси» — «рассказов об изменчивом мире».
Эпоха Муромати (1332–1572) — период правления феодального клана Асигава со столицей в Муромати (Киото).
Рёсуке — полное имя уменьшительно-ласкательного «Рётян».
За, против (лат.).
В Японии до 1949 года возраст считался с наступлением Нового года независимо от месяца рождения.
Хибати — жаровня для отопления в японском доме.
Декоративная поперечная балка в японском доме, которая символически разделяет комнату на две части.
«Сооконсю» — «Собрание трав и корней».
«Тэцусёки-моногатари» — «Новеллы, записанные Тэцу».
Тэйка Фудзивара, или Садаиэ Фудзивара (1162–1241) — поэт-новатор конца эпохи Хэйан, теоретик эстетики «югэн» — символизма.
Отогидзоси — жанр короткой изустной новеллы эпохи Муромати.
С малой долей уверенности можно сказать, что речь, видимо, идет о дзэн-буддийском саде при храме Эйфукудзи (Энгакудзи) в Камакуре. Под этим именем также известна придворная поэтесса принцесса Эйфуку (1271–1342).
Ямато — древнее название Японии.
Тантал — имя героя греческой мифологии, который был наказан за преступления (в качестве угощения богам подал мясо своего убитого сына Пелопа) на вечные мучения в подземном царстве: стоя по горло в воде, он не мог напиться, ибо вода тотчас отступала от губ; не мог достать плоды с ветвей деревьев, которые поднимались, когда он протягивал руки (танталовы муки).
Дайго — суть буддизма.
Самбо-ин — павильон трех сокровищ (Будда, закон, монашество).
Гэнко (1321–1324) — период феодальной войны против сёгуна (военного правителя) за восстановление императорской власти.
«Тигоно соси» — «Записки об отроках».
Годайго (1288–1339) — на престоле в 1319–1338 гг.
Котацу — комнатная жаровня, вделанная в пол и накрываемая сверху одеялом.
Фумиэ — медная пластина с распятием (или изображением Девы Марии), которую заставляли попирать ногами (как доказательство того, что человек не является христианином; в XVII–XVIII вв.).
Нерка — рыба из семейства лососевых.
Нанкингай — квартал Чайнатауна.
Мэйдзи — эпоха реставрации императорского правления, 1868–1912 гг.
Даймё — феодал, князь.
Эпоха Эдо — по названию новой столицы Японии Эдо (будущей восточной столицы — Токио), куда в 1606 г. перебралось новое военное правительство Токугавы Иэясу (1542–1616). Эпоха, длившаяся до реставрации Мэйдзи (1868).
«Длинные рукава» — насмешливое прозвище знати и монахов.
Сцинк — ящерица.
Северная династия, 1331–1392 гг.
К этому роду принадлежал поэт Мицухиро Карасумару (1579–1638), сочинявший рэнга в «благородном» стиле.
Эпоха Хэйан — «мира и спокойствия», IX–XII вв.
Сяку — мера длины, равная 30,03 см.
Рэйдзэй (950—1002) — император Японии.
Простите (англ.).
Нихонбаси — район в центре Токио.
В тексте «каэрибана» — второе значение: «гейша, вернувшаяся к прежней работе».
Возможно, автор говорит о произведениях в жанре дзуйхицу, в которых нет сюжетного повествования, а только фрагментарные записи.
«Повесть о Великом мире» — воинское повествование (40 свитков) о междоусобной войне Минамото и Тайра, где в основном описываются события с 1318 по 1367 г.
Песни Когуре — синтоистские пляски и пантомимы.
Агэмаки — старинная детская прическа в виде банта.
Эмпедокл из Акраганта (ок. 490 — ок. 430 г. до н. э.) — философ, оратор и государственный деятель, придерживался ионической натурфилософии и орфико-пифагорейского учения, создатель философских поэм — «О природе» и «Очищение». В последней поэме излагалось орфико-пифагорейское учение о грехопадении души, ее перевоплощении в тела растений, животных и людей как наказании и об освобождении от «круга рождений» после очищения от скверны, что соответствует буддийской доктрине сансары и кармы.
Дзабутон — плоская подушка для сидения на полу.
Кидзидзаке — «Пестрый фазан», сорт саке.
Новалис (псевд.; фон Харденберг Фридрих (1772–1801) — немецкий поэт и философ, представитель раннего романтизма (круг йенских романтиков), создатель теории магического идеализма.
Паразитный — профессиональный термин в оптике.
Декларация эстетики «югэн» — красоты небытия.
Обэнто — коробочка с традиционным японским завтраком.
Хакама — традиционные широкие штаны.
Дзори — сандалии.
Далянь — бывший порт Дальний (Дайрен, совр. Люйда).
Амой — совр. Сямынь.
«Копуша», «Синее танго», «Табу» (англ.).
Маджонг — китайская игра в кости.
Сииноки — литокарпус Зибольда.
Платон, «Федр» (пер. А. Н. Егунова).
Алкивиад (ок. 450–404 до н. э.) — афинский политик и стратег, вырос и воспитывался в доме своего дяди Перикла, ученик Сократа. Рано вступил на политическое поприще, в дальнейшем часто менял политическую ориентацию, создал антиспартанскую коалицию, но, будучи отозван в Афины на суд народного собрания, бежал в Спарту и предложил спартанцам план ведения войны против афинян.
Силен — воспитатель Вакха, бога вина. Платон считал Силена эмблемой мудрости, скрытой под отталкивающей наружностью.
Каннон — богиня милосердия, санскр. Авалокитешвара.
Эклампсия — тяжелое заболевание, возникающее во время беременности, родов и в послеродовой период; форма позднего токсикоза беременности. Характеризуется бессознательным состоянием с припадками судорог.
Асакуса — район в Токио, по названию храма Асакуса-Каннон.
Синдзюку — центральный район в Токио.
Клейера японская, синтоистское священное дерево.
Тории — синтоистское сооружение, напоминающее порота, в виде красной прямоугольной арки на пути к храму.
Патинко — игральные автоматы, род электрического бильярда.
Кальпа (санскр.) — порядок, закон. Цикл жизни богов, равный согласно индийской традиции 8 640 000 000 «человеческих» лет, который заканчивается уничтожением материального мира, космоса и богов посредством огня, воды и ветра; после чего начинается период нового творения и новой кальпы.
Сайго Такамори (1827–1877) — выдающийся японский военачальник позднего периода эпохи Эдо и начала эпохи Мэйдзи, сыгравший значительную роль в реставрации императорской власти и буржуазной революции 1868 г.
Циветта — род хищных млекопитающих семейства виверровых, распространенных в Юго-Восточной Азии; имеют особые железы, вырабатывающие пахучий секрет цибетин, который применяется в парфюмерии и медицине.
«Доброе утро!» (яп.)
«Нанивабуси» — японский жанр народного сказа речитативом.
Бог из машины (лат.).
«Голубь» (яп.).
Гёльдерлин Фридрих (1770 1843) «Возлюбленная любовь должна вечно терпеть нужду, и то, что любим мы, только тень» (нем.).
«Я тебя люблю» (фр.).
Стратон из Сард (род. ок. 130 г. до н. э.). В романе Стратон ошибочно назван римским поэтом II в. (эпохи Адриана), в то время как он был древнегреческим. Возможно, эта ошибка вкралась во французское издание «Musa Paidica», упомянутое в романе Мисимы.
Адриан Публий Элий (76—138) — римский император.
Антиной (? — ум. 130) — возлюбленный Адриана.
Пер. Е. В. Свиясова.
Китс Джон (1795–1821) — английский поэт-романтик.
Тона (1289?—1372) — поэт и монах.
Кадзан (968 — 1008) — император, поэт и составитель императорских поэтических антологий.
Асикага Ёсихиса (1465–1489) — военный правитель Японии.
«Кодзики» — «Записки о деяниях древности» (712 г.), записанные со слов старца Хиэдано Арэ.
«Нихонсёки» — «Нихонги» — «Анналы Японии», 720 г. — мифоисторический памятник о сотворении Земли и происхождении Японии.
Оцу (663–686) — принц, поэт, писавший стихи на китайском языке, высоко ценимые и современными китайскими учеными.
На символическом уровне эти смысловые коннотации названия отсылают нас к самому началу «культовой» для самого Мисимы книги — «Дневника вора» Ж. Жене, в котором, между описанием тюремных роб каторжников «в розовую и белую полоску» и апологией красоты мужчин в заключении, Жене замечает, что «существует тесная связь между цветами и каторжниками».
Например, американский писатель Эдмунд Уайт, автор книги очерков «Штаты страсти: путешествия по гомосексуальной Америке» (1980), открыто говорил о влиянии новеллы Манна при создании переведенной на русский «Истории одного мальчика». Влияние «Смерти в Венеции» хотя бы в плане сюжетостроения можно увидеть и в недавно вышедшей на русском книге колумбийского автора Фернандо Вальехо «Богоматерь убийц», где основой сюжета становится путешествие немолодого обеспеченного писателя, циничного и искушенного, с юным простодушным любовником, или в романе «Любовь и смерть на Лонг-Айленде» Гилберта Адэра, в котором стареющий писатель-интеллектуал влюбляется во второразрядного порноактера.
Впрочем, сам Мисима писал о том, что в Юити и Сюнсукэ он изобразил два аспекта своей собственной личности — чувственную и интеллектуальную соответственно. Этот прием весьма характерен для Мисимы — о четырех героях своей первой тетралогии «Дом Кёко» Мисима писал, что все они являются выражением различных сторон его «я».
Безжалостный красавец (фр.).
Фаулз Д. Волхв. М.: ACT, 2004. С. 56. Кроме того, любопытно вспомнить фразу пожилого Кохиса молодому Николасу: «…и теперь вы — как радиоактивное вещество. Мы пытаемся контролировать вас. Но удастся ли?» (с. 672) «Радиоактивной субстанцией» величал Юити в своем дневнике Сюнсукэ.
Палья К. Личины сексуальности. Екатеринбург: У-Фактрия; Изд-во УрГУ, 2006. С. 656.
«…Claritas следует понимать не в терминах физических, не как синоним света или живости красок, но как способность организма к самовыражению, самоозначиванию структуры для такого visio, которое было бы способно постичь вещь скорее как прекрасную, нежели как истинную». Эко У. Поэтика Джойса, СПб.: Симпозиум, 2004 С. 97.
Палья К. Личины сексуальности. С. 216.
Палья К. Личины сексуальности. С. 656.
Эта сцена напоминает пассаж из «Конформиста» А. Моравио, в котором пожилой шофер (впоследствии им убитый) преследует на улице юного героя, умоляя хотя бы остановиться и обратить на него внимание.
Бродский И. Меньше единицы. Избранные эссе. М.: Независимая газета, 1999. С. 62.
Манн Т. Смерть в Венеции // Манн Т. Новеллы; Доктор Фаустус. М.: НФ «Пушкинская библиотека», ACT, 2004. С. 154. Далее новелла цитируется по этому изданию, а указания на страницу даются в тексте.
В древней Японии души умерших уходили за горный или морской горизонт, поэтому горы и море — места обитания духов предков, но не людей.
См.: Petersen G.В. The moon in the water. Understanding Tanizaki, Kawabata and Mishima. Honolulu, 1992.
Барт Р. Империя знаков. М.: Праксис, 2004. С. 101.
Генис А. Диалог с амальгамой // Генис А. Сочинения: В 3 т. Т. 1. Культурология. Екатеринбург У-Фактория, 2003. С. 433.
See more books in http://www.e-reading.link
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |