Впервые я ее увидел на танцплощадке, куда пришел со своими друзьями. Перед этим, мы приняли немного на грудь. И все это мы между собой тогда называли немножко пройтись, так прошвырнуться. На нее я

ЦВЕТЫ

Впервые я ее увидел на танцплощадке, куда пришел со своими друзьями. Перед этим, мы приняли немного на грудь. И все это мы между собой тогда называли немножко пройтись, так прошвырнуться. На нее я сразу обратил внимание. Она стояла ко мне спиной в своем голубом платье.

Поинтересовался у друга: - Не знаешь, кто такая?

Он ответил: -Эта? Да, недавно приехала. После института. Врач.

Находясь от нее в метрах пяти, я, держа левую руку в кармане брюк, а в правой сигарету, с такой самоуверенной, чуть наглой улыбкой на лице, произнес: -Голубенькое платьице, а не покажите ли нам Ваше личико?

Девушка быстро повернулась ко мне лицом. Лицо ее пылало, было очень гневное, а глаза прямо таки метали искры. Честно говоря, я на какое-то мгновение ослеп, а когда пришел в себя и посмотрел в ее черные очи, то сразу почувствовал - тону. И как она меня отбрила, отчехвостила, и все так культурно, словно строгая учительница – первоклассника, и я почти сразу понял: кроме красивых глаз - девушка явно с характером. И, как убедился, была еще очень умна. А я все смотрел в эти глаза, словно зачарованный, и погружался, погружался в них. Не мог пошелохнуться и даже как-то нелепо начал моргать глазами. В голове будто гудело: -Что ты наделал? Не те слова сказал. Да и мог бы подойти к ней, а сейчас ты безнадежен, пропал, не будет тебе пощады, прощения.
Сколько раз я ни пытался в тот вечер подойти к ней, объясниться, слышал от нее одно:- Отойди.

После танцев мне уже было не до сна. Бродил один по ночным улицам, думал о ней. Очень сильно переживал и все время не переставал злиться на себя, не мог никак успокоиться, ругал себя: - Надо же было так ляпнуть.
Вдоволь находившись, присел на какую-то скамейку и уставился тоскливым отрешенным взглядом на один небольшой растущий цветок. Спустя какое-то время стал внимательно смотреть на него. Меня внезапно озарило. Я понесся в те места, где знал точно, что там было много разных цветов. После моего посещения их там не стало. Они уже все лежали у порога ее дверей огромной охапкой. Мне так хотелось знать, а что будет дальше. Для этого спрятался в укромном месте, затаился и ждал. Наконец-то дверь открылась, и девушка увидела все это великолепие. На лице у нее застыло какое-то необычное удивление, затем она задумалась и спустя некоторое время начала улыбаться. Увидев все это, я понял, что она догадалась от кого эти цветы. Когда очень интеллигентный, молодой врач шла в то утро на работу, она много наслышалась разнообразных и столь «лестных» слов в адрес дарителя от разъяренных цветоводов, жаждущих мести. Да еще ее пронзило, а вдруг пострадавшие узнают, где эти цветы находятся. И как в тот момент она мечтала меня увидеть, и какое было у нее огромное желание разорвать меня на мелкие клочья и забросить их высоко на облака. А в это время, я спать все не хотел, был дома, сидел такой довольный, улыбался и мечтал. Но мои мечты прервала подскочившая ко мне санитарка больницы Ильинична. И не сказала, а приказала: - Марш немедленно в больницу.

На что я ей ответил: - Ильинична, а что я там забыл?

-Ты у меня сейчас быстро вспомнишь. Я тебе покажу, шалопай! Да ты что, хочешь, чтоб у девушки все косы повыдергивали?- кричала она на меня, трясся своим кулаком перед моим носом.
Спустя небольшой промежуток времени я стоял перед черноглазой разъяренной девушкой, низко опустив голову. Как она меня тогда ругала, отчитывала и каким гневом сверкали ее глаза, выражая тем самым знаки своей благодарности и величайшей признательности за мой скромный, но от всего сердца, подарок! Немного успокоившись, она сказала: -Что же ты молчишь? Что ты на это скажешь? Ответь, как мне быть?
Подняв голову и посмотрев ей прямо в глаза, произнес: - Извините, так получилось. Но не переживайте, дорогая. Как незаметно принес, так их и уберу.
По всему ее виду понял, что она за все мои старания так и хочет отвесить мне звонкую оплеуху. Убрав за спину руки, произнес: - Пожалуйста, но этим Вы много чего скажете.

Она, чуть сдерживаясь, ответила: - Знаешь что, дорогой, никогда не болей и не попадай мне в руки. Буду колоть тебя самым большим и толстым шприцем медленно и долго, резать и зашивать с величайшим удовольствием. Уходи прочь, чтоб я тебя больше не видела, никогда.
Но в тот же день, когда она возвращалась с работы, я ее уже ждал с большим букетом красных роз, самым красивым, который только был на большом рынке. И только хотел к ней подойти, услышал: - Не подходи!

И это слышал ни один день и ни один раз. Тогда, не выдержав этого, я пришел к ней прямо в кабинет, держась левой рукой за сердце, простонал: - Доктор, что-то очень плохо себя чувствую. У меня, наверное, предсмертное состояние. Сердце уж сильно болит.

Она сразу же мне ответила: - А может, давайте вначале голову посмотрим?

Очень тяжело, болезненно вздохнув, я ответил: - А что смотреть то, чего давно нет. Как только увидел Вас, так она сразу свалилась с плеч. Закатилась куда-то очень далеко. Я даже толком не знаю, где там та моя голова. Очень Вас прошу, пожалуйста, может Вы помогли бы мне найти ее.

И услышал в ответ: - Сам уйдешь или попросить кого-нибудь, чтобы вывели?

- Не надо, как-нибудь уж сам.

Да еще вдогонку услышал: - Не забудь за собой поплотнее закрыть двери! Раз и навсегда!

Друзья мне очень сочувствовали, говорили: -Забудь ее, мало ли других девушек. Что, на ней свет клином сошелся?

- Да вот, что – то не получается, – отвечал я.

Много раз думал, вот если бы с ней поговорить в иной, более спокойной обстановке. И додумался. Только для этого мне пришлось пить много холодного, леденящего, да еще прикладывать куски льда. Хотя мне было не очень-то хорошо и градусник почти зашкаливал, разговаривать практически не мог, но я обрадовался: отличная получилась ангина. Да еще подумал – вот тут - то мы и поговорим наконец-то.

Она меня долго и тщательно обследовала, а потом произнесла: - Зачем ты это сделал?

А я развел руки в стороны, и немного мотая головой, показывал этим: дескать рад говорить, но не могу. Когда я более-менее оправился от своей хвори, то опять услышал этот вопрос. Обращаясь к ней по имени отчеству, произнес: - Знаете, не мне судить, какое у меня лицо, но, согласитесь, оно явно не тупое. Да и зовут меня, как Вы прекрасно знаете, не альфонс. Внимательно посмотрите мне в глаза, там все написано и сказано, и я готов принести Вам сколько угодно извинений стоя на коленях не здесь в больнице, а там, посреди танцплощадки при всех своих друзьях.
Она внимательно посмотрела своим строгим взглядом прямо мне в глаза, а затем тихо произнесла: - Не нужно.

Как-то незаметно, потихоньку мы с ней разговорились. Много о чем беседовали. Пили чай, опять разговаривали. Уже давно закончился ее рабочий день, а мы с ней все говорили и говорили. Когда начало темнеть, она сказала: - Мне пора.
- Можно я провожу Вас до крыльца?

Она кивнула головой. Выйдя на крыльцо, она достала и раскрыла зонтик, потому что на улице шел небольшой дождик.

-Можно я еще немного Вас провожу?

-А больничный режим можно нарушать?

- Так я уже здоровый. Да и на улице темно и Вам будет боязно идти одной. Мне как-то неудобно отпускать Вас одну.

Она посмотрела на меня, улыбнулась и протянула мне свой зонтик. Пройдя несколько сот метров, она взяла меня под руку. После этого, прошагав всего лишь несколько шагов, я остановился и произнес: - Светлана, Вы меня, конечно, пожалуйста, извините, но давайте постоим немножко. Да и покрепче поддержите меня за руку, а то могу упасть на землю. Я почти не шучу.
Весь тот вечер и всю ночь мы ходили вдвоем и разговаривали. И как ушли вечером, так и вернулись утром вдвоем в больницу.

Спустя какое-то время, это когда я уже уверенно ждал и встречал ее с работы, я никогда не мог спокойно стоять на одном месте. Только она появлялась на крыльце, от нее словно струился какой-то лучезарный свет, все вокруг, как-будто, оживало, расцветало и все вокруг ослепительно сияло. Внутри меня все пело и плясало, и было какое-то необычайное ликование, даже хотелось прыгать на одной ножке. Бывало, я так и делал. Когда она это видела, делала мне очень строгим голосом замечание: - Что же ты вытворяешь? Кругом же люди. Но глаза ее улыбались. И мне не передать эту ее улыбку, почти не заметную. Я тихонько говорил ей, чтоб никто не слышал: - Светка, да не бери в голову. Кто сам плясал, тот поймет, а кто не прыгал, так что на них обращать внимание.

Мне очень нравилось звать ее Светкой, конечно, когда мы были вдвоем. Вначале она немножко обижалась, а потом нисколечко. Да и меня она давно звала моим укороченным именем, которым всегда называла меня только моя мама.

А как замечательно было просто идти вместе, рядом, на ходу есть какие-то подсохшие дешевые пирожки с повидлом и запивать их лимонадом с горлышка из одной бутылки. И это необычайное чувство неземного состояния, какого-то полета, парения. Мы действительно тогда находились на облаках, где было все так свежо, чисто и торжественно. Мне больше ничего не хотелось, только смотреть в эти черные глаза и тонуть, тонуть, погружаться в них. И это было взаимно. А эта ее завораживающая, чарующая тебя улыбка, и как действительно от нее кружится голова, перехватывает дыхание, и ты замираешь от восхищения. Все это приводит тебя в неописуемый восторг, да так, что по щекам текут слезы, и ты их не стесняешься, не стыдишься. И хотя у тебя упрямый и очень гордый характер, но так хочется ей повиноваться и служить, и чуть ли не ползать перед ней на коленях, даже если за это будут смеяться над тобой все твои друзья. Но ты не смущаешься, непоколебим, тебе все это так дорого, в необычайную радость. Когда все это видишь, ощущаешь, чувствуешь, то обязательно нужно решительно и сразу ступить на твердую землю, навстречу своей судьбе, при этом крепко держа ее в своей руке, а не летать дальше в облаках. Тогда в твоей жизни даже обычный пасмурный будничный день станет солнечным и праздничным. И ты никогда в своей жизни не будешь держать подмышкой своей руки букетик и при этом раз в год произносить пару дежурных фраз, да еще думать, что сказать в очередной раз. А все время из твоей души будут вырываться какие-то необычные, может быть непостижимые, но столь нужные слова. И пусть не каждый день будут в твоей руке цветы, но ты всегда будешь дарить ей, держа на ладони, свое сердце.

Когда ты уже взрослый человек, спрашиваешь у себя, что такое счастье и несчастье. И отвечаешь сам себе. Счастье это, когда тебе так хочется идти домой, да так, что ты не выдерживаешь и уже бежишь, да при этом еще подпрыгиваешь на одной ноге. Несчастье - это, когда уныло опустив голову, плетешься домой, даже не замечая ясного утреннего солнца, словно ты идешь не домой, а возвращаешься в какое-то хмурое и очень далекое утро стрелецкой казни.

Дата добавления: 2015-08-29