- Опять вызываете? Не хотите в поликлинику идти? Я вам в прошлый раз кое-что обещал? Ну теперь – не обессудьте! – и с этими словами выпустил в квартиру обработанного валерьянкой кота, который сразу же постарался испуганно шмыгнуть в дальний угол коридора. Остальные обитатели квартиры, возмутившись поведением новичка и возбудившись от запаха, им источаемого, с диким воем, мявом и шипением кинулись за ним вслед. Завязалась кошачья потасовка. Бабульки кинулись разнимать своих питомцев:
- Кузька! Васька! Пушок! Куда? Стой! Стой, тебе говорят! Не тронь! Наташа! Наташа! Ваську держи, Ваську! Мама! Который из них Васька? Дура! Ты Тигра поймала!
Бригада на пороге просто корчилась от смеха. События, стремительно развивавшиеся в квартире, обещали закончиться не скоро. Понаблюдав ещё пару минут, Валера сделал вывод, что кошатницам сейчас совсем не до "скорой", и подал знак бригаде: уходим по-английски, не прощаясь. Выйдя на улицу, доктор вынул телефон и набрал "03", по рации такое лучше не передавать:
- Наташа! Это "восемнадцатая". Мы на Карла Маркса, тут бабушки бегают по квартире, ловят своих котов, им, видимо, не до нас.
- Да? – Наташа прекрасно знала, на что способна эта бригада, - А ведь так звонили, требовали, возмущались, что долго не едете.
- Да, и ещё: если будут перезванивать, говорить, что мы у них кошачью бойню спровоцировали – направляйте сюда сразу психбригаду! Для нас ещё работа есть?
- Пока нет. Едьте на приёме на базу.
На станции было хоть шаром покати: все в работе, стоит только реанимобиль. Ясно, почему запустили: кардиология уехала, и неврология должна стоять на подхвате в резерве, а вдруг чего станется? В диспетчерской уже ждали:
- Ну, Валерий Александрович, рассказывайте!
- Что рассказывать?
- Звонила бабушка с Карла Маркса, сказала, что вы ей кота бешеного привезли, он чуть их питомцев не перекусал! Они его до сих пор поймать не могут. А их питомцы как с цепи сорвались: орут, мявчат, по стенкам бегают! Что вы уже там натворили?
Валера пересказал историю, произошедшую с бабушками. Иногда бригада практиковала подобное на особо зловредных вызовах: пока доктор с фельдшером вовсю развлекали больного и его родственников, второй фельдшер отлучался в ванную под предлогом помыть руки, отлавливал в коридоре домашнего любимца и щедро угощал его настоем валерианы. После этого начинался "цирк Куклачёва": усатый-полосатый начинал с диким мявом нарезать круги по комнате, царапая ковры и опрокидывая стулья, и на резонный вопрос родни: "Что это с нашим котиком?" давался не менее резонный ответ: "Это у него, видимо, аллергия на "скорую помощь". Что-то по типу реакции на "белый халат". Врачей боится, бедняга, вот с ума и сходит!" Диспетчера смеялись вовсю, даже один звонок на линию пропустили.
- Если ещё раз позвонят – отправьте туда психбригаду! Где это видано, чтобы бригада в квартиру котов привозила! Это их профиль! Может, после этого вызывать перестанут?
Валера пошёл на выход из диспетчерской
- Валерий Александрович! – позвала диспетчер Валя, - Вам вызовок нарисовался! Поедьте, приберите бомжа с глаз людских долой!
- Началось! "Восемнадцатая неврологическая" снова превращается в "восемнадцатую хмелеуборочную"!
Бомжи - это особая категория людей, с которой у остального социума сложились довольно странные взаимоотношения. Слов нет, их жалко, этих опустившихся, истерзанных жизнью людей, ночующих на лавках, дрожащих от холода в переходах, копошащихся в мусорных баках в поисках себе на обед того, что любой другой человек не предложил бы своей собаке. Но это – поверхностная жалость, абстрактная и не имеющая никакого материального базиса под собой. Так многим из нас жалко отчаянно визжащих свинок, которым цинично режут глотки на фермах угрюмые волосатые мужики в окровавленных фартуках, но, тем не менее, все мы любим и колбасу, и бифштекс, и котлеты, и прочие производные из этих неправедно убиенных. Бомжей всем жалко, но никто ничего не делает для них. Они – истинно «ненужные люди». В день до трех десятков звонков поступает на линии «03» с гневными выпадами в адрес медиков, позволяющих этим «ненужным» тихо умирать на асфальте. Голоса звонящих просто вибрируют от праведного гнева, одержимые пароксизмом человеколюбия, сострадания к ближнему и ненависти к нашей вопиющей черствости и цинизму. Простой пример обычного разговора диспетчера с таким вот идейно одержимым: - Я жилец дома номер семнадцать по улице Коротченко. У нас возле подъезда уже две недели лежит бомж. Ему плохо. А ваша «скорая» отказывается его забрать! Мы будем на вас... - Что с ним? - Откуда я знаю, что с ним! Вы - врачи, вы и выясняйте! Мы уже четыре раза за эти две недели вызывали к нему «неотложку», ваши приезжали, давление ему мерили и уезжали. А забирать его отказывались! Он лежит возле подъезда, тут дети! - Хорошо, откуда вы знаете, что ему плохо? Вы его расспрашивали? Он жалобы какие-то предъявлял на здоровье? - Девушка, вы что, издеваетесь там все? Я вам русским языком говорю, что человеку плохо, ему надо в больницу, а вы мне про жалобы какие-то! - А вы сами к нему подходили? Нет, конечно. Зачем? Краткая предыстория - бригада действительно ездила к этому бедняге четырежды. Все четыре раза он от помощи категорически отказывался, поливал бранью врача и фельдшера. Один раз, под напором возмущенной общественности, его все-таки отвезли в «пятую». Там он пробыл ровно полчаса, пока врачи приемного отделения не осмотрели его и признали неподлежащим стационарному лечению. Диагноз - «алкогольная энцефалопатия». С этим в стационар не кладут. Больница - это не приют для сирых и убогих, а место, где проходят лечение те люди, чье состояние слишком тяжелое, чтобы лечиться амбулаторно или дома. И она не резиновая, к великому сожалению, количество койко-мест там ограничено. Вряд ли бы тот гуманный житель дома номер семнадцать обрадовался бы, если бы лично ему или его близким отказали в госпитализации только по причине того, что в стационаре нет мест, все свободные заняты бомжами. Один врач "скорой" всегда говорил так: «Хорошо, я сейчас его заберу. А завтра заболеет твоя мама, но места ей уже не будет. Или она будет лежать рядом с ним и дышать его вонью. Ты согласен?». Людей, конечно, можно понять. Никого не обрадует, если грязный и оборванный бродяга, даже издали выглядящий ходячим питомником для особо опасных инфекций, будет постоянно «маячить» перед глазами. И все эти звонки и угрозы - не более чем тщательно завуалированное желание убрать его с глаз долой, куда угодно, только бы отсюда подальше. Никто из этих звонящих никогда не станет марать руки лично, чтобы хотя бы помочь ему подняться и уйти.
Иногда, правда, вместо «скорой» они звонят в милицию. Но у тех уже выработан четкий алгоритм отказа: «Мы больного не возьмем. Звоните в «скорую». Интересно, а где они видели пышущего здоровьем бомжа? "Восемнадцатая" выехала на площадь перед рынком девятого микрорайона, когда внезапно включилась рация: - "Восемнадцатая"! Ответьте "Чайке"! - "Восемнадцатая" на приёме! - Где вы? - Уже почти на месте! - Возьмите срочный: Курская…, третий подъезд, в подъезде на площадке первого этажа умирает. - Кто умирает? - Бог его знает. Звонят, кричат, что уже посинел. Номер карты…, время… - Приняли, едем! Если "посинел" – может быть что угодно: от тромбоэмболии легочной артерии, геморрагического инсульта до глубокого опьянения. В первом случае – практически стопроцентная смертность, поэтому работа "скорой" заключается только в констатации факта преждевременной смерти. В остальных – ещё можно побороться. В любом случае, надо хватать руки в ноги и лететь. С завыванием сирены "восемнадцатая" вылетела из областной больницы и помчалась по вечернему городу, оставляя синие блики спецсигналов в мелькающих окнах и витринах.
- Что, Александрович, снова "чикагская надежда"? – спросил Кузя, проверяя работоспособность "гармошки", - Кислород берём?
- На всякий пожарный, как говорится, случай берём всё. – ответил доктор, - Сам знаешь – лотерея: никогда не знаешь, куда попадёшь.
Норматив доезда на вызов – пятнадцать минут в любой конец города. "Восемнадцатая" справилась с задачей за семь. У подъезда уже встречала молодая неопрятно одетая женщина:
- Где вас носит! Он уже не дышит!
- Во-первых, здравствуйте! – одёрнул её Валера, - Во вторых, что случилось?
- Мы что, врачи? Идите, сами смотрите! Парень молодой возле лифта умирает!
На лестничной площадке лежало тело в охранении двух вездесущих бабушек:
- Ой, лышенько! Вин вже помер, пока вы йихалы!
Подъезд, как обычно, был загажен, заплёван, вонял кошками, мочой, и, разумеется, освещён не был. Валера включил фонарик. Тело действительно не подавало признаков жизни. Молодой парень лежал, скорчившись, возле стенки. Осветив лицо, доктор сразу обратил внимание на неестественно синюшный его цвет. Пульс на сонных артериях не прощупывался, дыхание отсутствовало, но тело ещё было тёплым. Для тромбоэмболии или кровоизлияния в мозг рановато вроде. Когда Валера приподнял ему веки, сразу всё стало на свои места: зрачки закатившихся под лоб глаз были резко сужены, так называемые "булавочные".
- "Баклажан"! – сказал доктор фельдшерам. – Игорёк, дыхни его пару раз, а ты, Лёшик, набери ему глюкозу "сороковочку" с аскорбинкой и потом два кубика налоксона. "Баклажанами" на "скорой" называют опийных наркоманов в состоянии передозировки из-за неестественно синего цвета лица. Наличие "дорог" в местах прохождения подкожных вен на руках, ногах, под мышками и в паху подтверждали диагноз. Хорошо, что в неврологической укладке имелся специфический антидот морфина – налоксон, значит, попытаемся вернуть "больного" на грешную землю. Валере вдруг стало легче на душе от того, что не придётся объясняться с родственниками, милицией и скоропомощным начальством насчёт безымянного трупа в подъезде, и он начал шутить:
- Милые телезрители! Сейчас на ваших глазах произойдёт оживление покойного! Вспомните слова Евангелия: "И сказал он: "Лазарь! Талифа куми – выйди вон!" И Лазарь встал и вышел вон из гроба!" Маэстро! Приступайте к оживлению!
Лёша приступил к струйному введению налоксона. Уже на половине двадцатикубового шприца начало свершаться чудо: лицо наркомана порозовело, появились первые неглубокие вздохи, зрачки расширились, появился пульс сначала на сонных, потом на лучевых атрериях. "Больной" глубоко вздохнул, зашевелился и открыл глаза, обводя собравшихся вокруг него людей ничего не понимающим взглядом. Затем попытался встать, повергнув наблюдавших за ним бабушек в священный ужас:"Ой, чудо-то яке! Ожив! Ожив!" "Треба було цих хлопцив до твоего дида вызывать, воны б и його спаслы!" Фельдшер помог ему присесть. До наркомана потихоньку начало доходить, что произошло:
- М-м-м… Где я?
- В Монте-Карло! – угрюмо ответил ему Кузя. – Додвигался, торчок долбаный! Чуть кони не двинул, урод! Нам только работы лишней прибавил!
Под действием налоксона постепенно уходил опийный дурман, сознание прояснялось, и наконец, прояснилось до такой степени, что "больной" посмотрел на доктора практически осмысленным взглядом, и сказал:
- Нахрена вы это сделали? Нахрена меня "попустили"? Я весь день пробегал, "дозу" искал! Еле нашёл, только "втрескался" – тут вы приехали! Где я теперь ещё найду…
Лицо Валеры потемнело от злости:
- Всё, бабушки! Концерт окончен! Расходимся по домам! – затем поставил наркомана на ноги, с поддержкой повёл к выходу из подъезда. Убедившись, что случайных зрителей в округе нет, он развернул "больного" к себе лицом, и с силой врезал ему под дых. Утробно хрюкнув, наркоман сложился пополам, как перочинный ножик, и повалился на заплёванный пол крыльца. Валера присел возле него на корточки, сгрёб его за шиворот, и приблизившись к нему, прохрипел:
- Урод! Если ещё раз где-нибудь твою рожу увижу – удавлю своими руками, и скажу, что это – передоз "ширки". И любой "мусор" меня оправдает. Ты меня понял?
- М-м-м…
- Ты меня, тварь, хорошо понял?
- М-м-да!
- Теперь пошёл нахрен отсюда! – Валера встал, рывком поднял тело за воротник, и отвесил такой удар ногой по филейной части, которому позавидовал бы любой футболист. С приданным ускорением наркоман сгинул в потёмках двора.
- Отзываемся, господа! – Валера закурил сигарету и сплюнул вслед "потерпевшему".
- "Чайка"! "Восемнадцатая" свободна на Курской!
- "Восемнадцатая", возьмите: не по профилю, но рядышком: Курская…, квартира…, "неадекватное поведение".
- Так это же для "пятьдесят второй" вызов! – Номер "пятьдесят два" имела специализированная психиатрическая бригада, одна на весь город.
- "Психи" на вызове в районе. Посмотрите вы. Если не справитесь – оставьте "актив" "пятьдесят второй". Запишите: номер карты…, время…
- Получи, деревня, трактор! – возмутился в салоне Кузя, - Нам ещё и дурачков отлавливать не хватало! Трогай, Лёня, тут буквально сто метров протянуть.
На выходе из машины Валера предложил:
- Давайте-ка, господа, вооружимся. Кто знает, что там за тараканы у него в голове…
Валера переложил из куртки в карман небольшой, но достаточно мощный электрошокер и снял его с предохранителя. Лёша выудил из-под носилок полуметровый отрезок гофрированной резиновой трубы, и засунул его в левый рукав. Кузя вооружился "вязками" – двумя прочными верёвками для обездвиживания: так называемая "смирительная рубашка" была только у "психов". Разные бывали случаи в обширной практике "восемнадцатой", иногда приходилось применять спецсредства, оправдывая бригадный девиз: "Едем быстро, лечим жёстко". Но приходилось это делать тайком от родственников и начальства – "скорая" никем и ничем не защищена ни юридически, ни физически. Тебя матерят, бьют, замахиваются палками, бутылками, гантелями, спускают собак, угрожают ножом – а ты терпи, и ничего сделать не моги, а в случае чего ещё и сам неправ будешь!
- Ну всё: теперь мы конны и оружны! – Валера первым вошёл в подъезд, бригада проследовала за ним. На вызове уже ждали:
- Да, да, к нам, доктор, проходите пожалуйста!
Валера огляделся по сторонам: вроде бы не похоже на обиталище психбольных: всё чистенько, аккуратненько, квартирка с ремонтиком, мебелью, коврами и всем положенным нормальной, адекватной семье. Женщина лет сорока пяти с бледным, испуганным лицом. Девушка лет двадцати трёх, не менее перепуганная. В кресле сидел парень лет двадцати пяти, аккуратно одетый, вопросительно смотрящий на вошедших. Но это ещё ни о чём не говорит. Наоборот, некоторые шизофреники отличаются повышенной аккуратностью, и за внешней "нормальностью" может таиться что угодно. Валера уже был наслышан о случаях, когда абсолютно трезвые, внешне нормальные люди вдруг ни с того ни с сего втыкали вилку в спину врачу или били фельдшера сзади бутылкой по голове.
- Добрый вечер! – поздоровался Валера, на всякий случай держа руку в кармане, - Кому плохо? Кто вызывал?
- Никто, - ответил за всех парень в кресле, - У всех всё хорошо! А вообще, кто "скорую" вызвал?
- Серёженька! Успокойся! – кинулась к нему девушка, - Всё в порядке! Доктор тебя только посмотрит, и всё!
Валера с недоумением оглядел жильцов квартиры. К нему подошла женщина, видимо, мать парня:
- Доктор! Серёжа у нас парень хороший, работящий, почти непьющий. Ну сегодня немного выпил с ребятами после работы, пришёл домой – и как-то неправильно себя ведёт: заговаривается, говорит что попало, фантазирует что-то.
- Ладно, разберёмся! – Валера подошёл к креслу и присел рядом. Лёша встал около двери, Кузя стал несколько кзади от него. – Что случилось, Серёжа?
- Ничего не случилось. Всё в порядке.
- Может, тебе чем-то помочь?
- А чем вы можете мне помочь? – ответил парень. Нет, он определённо не был похож на шизофреника, психотика или маньяка, вызов, похоже, ложный. Может, выпил паренёк лишнего после работы, ляпнул, чего не надо, вот родня и всполошилась, - Чем вы, люди, можете мне помочь?
Это уже становилось интересно. Может, и не зря приехали. Стоящий в дверном проёме Лёша подобрался, взявшись правой рукой за левый рукав.
- Как это вы, люди? А вы кто?
- Вам этого не понять!
Валера внимательно рассматривал парня. Нет, не псих. Может, обожрался чего и скрывает? На обкуренного не похож, у тех склеры глаз красные, в прожилках. На морфиниста тоже – у тех зрачки сужены. Если бы таблеток каких наелся – была бы продуктивная симптоматика: бред, галлюцинации, бегал бы по квартире, с кем-то разговаривал, кого-то ловил бы. Ничего, попробуем разобраться.
- Ничего, - ответил доктор, - мы никуда не спешим. Вы мне объясните, а я попробую понять.
- Вы люди, слишком примитивно устроены, чтобы это понять! – мама парня всхлипнула, вопросительно глядя на Кузю. Тот пожал плечами.
- Ну, я понятливый, постараюсь понять.
- Ну, смотрите. Пойдёмте к окну, доктор! – Лёша сделал шаг вперёд, но Валера остановил его жестом: сам справлюсь. – Что вы видите в окне?
- Ничего.
- Совсем ничего?
- Ну, вижу дом, дерево, луну на небе. Как у Есенина: "Ночь. Улица. Фонарь. Аптека."
- Я же говорил! – торжествующе воскликнул парень. – Вы не поймёте!
- А вы что видите? – спросил доктор.
- А я, - протянул парень, - Я вижу пространство! Я не человек!
- А кто же вы?
- Я – эфирная субстанция!
Внезапно Валеру осенило: атропин! Вполне возможно, что парнишка съел несколько семян дурмана, или шутки ради друзья капнули ему в водку несколько капель аптечного раствора атропина сульфата, что бы потом поприкалываться, как это модно у молодёжи. Сначала начинаются псевдогаллюцинации, потом симптоматика нарастает, что может кончиться остановкой дыхания, либо продолжительным галлюцинозом на несколько суток, в зависимости от дозы вещества. В любом случае, парня надо госпитализировать в отделение детоксикации, но как? Надо как-то объяснить родственникам, выманить его на улицу, дальше – дело техники.
- Серёжа! – сказал доктор, - А что ты сегодня пил?
- Ничего я не пил!
- Да? – изумился Валера, - А запах откуда? Это не эфиром, это водочкой пахнет. Не надо мне врать! Что пил? Водку? Спирт? Самогон? Привкуса непонятного не было? А может, ты съел что-то? – в ответ было только молчание, которое Валера расценил как знак согласия.
- Знаете, доктор, - вдруг оживился парень, - заболтался я с вами. Мне уже давно телепортироваться надо! С этими словами он прошёл мимо Лёши в ванную, где снял крышку со старой бочковой стиральной машины, и начал в неё моститься. Кузя, увидев это, подошёл к матери и тихонько на ушко начал рассказывать о необходимости предстоящего промывания желудка, так как доктор подозревает отравление, и последующей госпитализации. Женщина со слезами на глазах согласно кивала головой. Жена парня тем временем поставила нагреваться воду и начала собирать вещи в больницу. Тут у Валеры созрела мысль:
- Серёжа! Посмотри – твой телепорт уже давно устарел, - доктор показал на металлическую этикетку на боку "стиралки" – Она же 1967-го года выпуска! На ней ты далеко не телепортируешься, максимум – до Юпитера. Ты говорил, что я тебя не пойму – а я всё понял! – и перейдя на заговорщицкий шёпот, добавил: - Мы ведь тоже не простая "скорая", а "скорая гуманоидная помощь" с Альдебарана! Наша задача – помогать внеземным существам, попавшим в беду! Давай мы тебя на своём космолёте подвезём! У нас тут "летающая тарелка" под подъездом. Пошли!
Серёжа неохотно пошёл вслед за доктором. Шествие замыкал Кузя с вещами, показав женщинам жестом оставаться в квартире. Как только захлопнулась дверь, парень обернулся:
- Я понял! Вы меня обманули! В "дурку" забрать хотите! Хрен вам!
Но было поздно. Лёша, стоявший спереди, был готов к подобному развитию событий, и, резко развернувшись, ткнул обрезком трубы парня в живот. Кузя мгновенно скрутил ему "вязками" руки за спиной и, подхватив его под мышки, оба потянули больного обратно в квартиру.
- Суки! Твари! Волки! Я вам дам! – орал парень на весь подъезд, - Я вам не псих! Я представитель внеземной цивилизации!
"Двое из ларца" заволокли представителя внеземной цивилизации в ванную и посадили на заранее приготовленную табуретку. В ногах удобно разместили тазик. Кузя одел резиновые перчатки и достал из ящика загубник:
- Лёха! Давай брюхомойку, да будешь держать "эфирную субстанцию"!
Лёша подал напарнику "брюхомойную снасть" - желудочный зонд с воронкой, и, встав за спиной больного, удерживал его за голову и плечи. Валера принял у жены кастрюлю с водой и закрыл двери в ванную у неё перед носом:
- Нервных просим не смотреть – процедурка не из приятных!
Фельдшер ловким движением вставил больному загубник и вставил в рот зонд. Подождав, пока больной расслабится, он протолкнул зонд глубже. Убедившись, что "брюхомойка" попала по назначению (а не в дыхательные пути), Кузя начал заливать воду, приговаривая: "Тёплую водичку льём на нашу птичку!" – это из какого-то детского стишка. Когда воды в кастрюле убавилось наполовину, подача прекратилась и начался сброс. В ванной резко завоняло желудочным содержимым. Превозмогая тошноту, Валера посмотрел в тазик:
- Кто его знает, чем траванулся, тут не разберёшь. Моем дальше. Лёша! Сделай куб прозерина в мышцу. – Хоть и неизвестно, чем "внеземной разум" траванулся, и атропин ли это, введение специфического антидота не помешает
Когда два ведра воды было влито и вылито из больного, Валера счёл, что желудок промыт основательно и можно приступать к госпитализации. После столь "весёлой" процедуры прыти у больного поубавилось и сопротивления он практически не оказывал, безропотно следуя к машине, периодически подгоняемый Лёшей. Лечат подобные болезни в отделении детоксикации пятой городской больницы, именуемой в народе "кузницей здоровья": с каким-бы диагнозом не поступал больной в это заведение, какая бы тяжесть состояния не была у него, лечат всех там ровно десять дней: начиная от ОРЗ и заканчивая полостными операциями. Поступил, за десять дней подлечился – и вперёд, на амбулаторное долечивание! Бытовало ещё и другое название: "кузница кадров" – большинство руководителей медицины города начинало свой тернистый путь именно из пятой городской.
Приёмное отделение "пятой" встретило бригаду как всегда, негостеприимно: толстая санитарка с видимым усилием оторвала свою кормовую часть от стула, как будто больного привезли лично ей домой, и с недовольным ворчанием: "Кого звать?", направилась к телефону. Вышел пожилой доктор Иван Иванович, начинавший свою карьеру на "скорой", но дружески-коллегиальных отношений к ней уже давно не питавший:
- Это что? – подав руку Валере, он показал на больного.
- Это не " что ", а " кто ". Эфирная субстанция, – ответил Валера, пожимая крепкую руку коллеги, - Внеземное существо.
- Ясно. Под чем?
- Похоже на что-то атропиноподобное.
- Галлюцинирует?
- По доброму, непродуктивно.
- Ясно. Мыли?
- Обязательно. До чистых вод. Плюс кубик прозерина в мышцу на всякий случай. Забираете?
- Куда деваться!
На часах стрелочка неумолимо двигалась к одиннадцати вечера, а "восемнадцатая" уже успела сделать очень много: полечили инсульт, привезли пополнение бабушкам-кошатницам, недоехали до бомжа, погоняли наркомана и помогли заплутавшему в недрах космоса инопланетянину вернуться на грешную землю. Напряжение вечернего эфира уже шло на убыль, поэтому появился шанс заехать на станцию для вечернего чаепития. Диспетчера не воспротивились, когда Кузя отозвавшись, сказал, что им надо помыть машину после вызова, и запустили бригаду в "скорую". Диспетчер Валя, сменившая Наташу, приняла у Валеры карточки и сказала:
- Валерий Александрович! Вы особо не рассиживайтесь: вам уже вызовок лежит, так что скоренько чаёвничайте и езжайте.
- Что за вызовок? – настороженно спросил доктор.
- Бабуля из "постоянных клиентов". Без магнезии и "сказки на ночь" уснуть не может.
- Хочется рвать и метать! – Валера тяжело вздохнул и направился в курилку, где его уже ждали Кузя и Лёша с горячим кофе.
- Господа! Хотите, я вас обрадую? Особо не расхолаживаемся, нас уже бабушка с Космонавтов, … ждёт, не дождётся! – "неврология" знала наперечёт весь контингент, не могущий уснуть без "колыбельной".
- Подождёт!
- И я так думаю!
- Лёня будет "очень рад", они с Валентиной только ужинать сели! – жена водителя Лёни Валя работала на "скорой" санитарочкой, такой себе скоропомощной "семейный подряд". Завтрак, обед и ужин, как правило, у них проходил совместно. Оторвать Лёню от тарелки с домашним пловом значило подвергнуть действия бригады жёсткой критике с его стороны, а испорченное настроение водителя ничего хорошего не предвещало.
- Ну, коли водитель сыт, то и бригаде легче! – подытожил Кузя, - Будем ждать.
Ждать пришлось недолго. Буквально минут через десять включился "матюкальник":
- На вызов – "восемнадцатая"!
Как и предвещалось, Лёня вышел из санитарской в плохом расположении духа, на ходу дожёвывая бутерброд с колбасой, а когда узнал, куда и к кому вызов, красноречию его просто не было границ. Самыми цензурными словами из его монолога можно было считать только лишь предлоги и междометия. Всю дорогу до вызова Лёня объяснял бригаде тактику лечения данной больной. Опустим эти комментарии для сохранения душевного равновесия читателя. Когда машина подъехала к подъезду, последнее напутствие, которое услышал Валера, было: "… и сделайте так, чтобы она наконец-то забыла телефон "скорой"!..." Обыкновенная ситуация: пожилой человек в четырёх стенах вынужден искать себе средство для развлечения. Газеты нечитабельны по причине старческой дальнозоркости и глаукомы, по телевизору только секс, наркотики и рок-н-ролл, с подругами все темы для разговоров обсуждены не одну сотню раз, выборов в парламент в ближайшее время не предвидится, цены в магазинах вроде не поднимаются, остаётся одно: "скорая помощь". Вот кто может внести хоть какую-то лепту разнообразия в монотонное старческое существование! Вот кого мы позовём, дабы развлечь нас на сон грядущий! Да сколько же можно их ждать, уже полчаса, как вызвала, а их всё нет и нет! Безобразие какое-то! Бабушка с адреса "Космонавтов,…, квартира…" с постоянным поводом к вызову "плохо" относилась именно к этой категории населения. Уже перед квартирой Лёша, хлопнув себя по карманам, вдруг заявил:
- Господа! Не бейте меня пожалуйста!
- Что случилось, Лёшенька?
- Я магнезию забыл. Нашу магнезию! – В морозильнике перевязочной всегда лежали про запас четыре ампулы этой панацеи для особо "пристрастных" пациентов. Послойное внутримышечное введение десяти кубиков ледяной магнезии – древнейший способ профилактики повторных вызовов, наверное, на всей территории бывшего Советского Союза. Испытавший это ни с чем не сравнимое чувство (по интенсивности ощущения примерно равное острому приступу почечной колики впервые в жизни), надолго запомнит визит "людей в белом" или "зелёных человечков" (в зависимости от формы бригады), и в следующий раз будет долго думать, вызывать ли "скорую" в час-два ночи на повысившееся на двадцать единиц давление или на бессонницу, а, наверное, откроет шкафчик и примет таблеточку на сон грядущий.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |