— Даже не думай! — предупредила я, в очередной раз нервно оборачиваясь назад.
— И не собиралась.
— Августа… — голос вампирши не внушал мне доверия, в нем было что-то такое… двойное. И я приготовилась к чему-нибудь вроде: «Августа… А как ты относишься к небольшому донорству?» Или: «Августа… Извини, но я убью тебя». — Августа… А можно, я немного поживу у тебя?
— Немного у меня что?
— Ну, понимаешь, если я вернусь в свою квартиру, это вызовет некоторое удивление. К тому же она уже больше не моя. И… и мне некуда идти.
— Но не могу же я… Ведь ты… И все это вместе… Ну, ты понимаешь.
— Вообще-то не очень. Но я же все еще твоя подруга! Разве что-то изменилось? Кроме того, что я умерла.
— Во-первых, ты умерла. Во-вторых… Хотя мне кажется, что и «во-первых» хватает с избытком. Ты вампир! Ты убиваешь людей! Кстати, у тебя рот в крови испачкан.
Виктория смущенно отерла следы недавнего обеда рукой.
— И знаешь, что самое ужасно? — продолжала я. — Я просто не могу тебе отказать!
— Правда?
— Ну, вообще-то, могу, но не буду этого делать. Но только с тем условием, что ты мне расскажешь, какой черт дернул тебя умереть. Это далеко не самое логичное решение в твоей жизни!
— О, разумеется, — просветлела подруга, найдя, наконец-то, благодарного слушателя.
— …А так же пообещаешь не кусать меня, помогать по хозяйству и…
— Кхм!
— Ладно, ограничимся первым пунктом.
Со стороны могло показаться, что ничего необычного не происходит: две подруги, чинно расположившись друг напротив друга, ведут светский разговор. Только вот разговор этот крутился вокруг темы отнюдь не светской…
— И каково это — быть вампиром? — непринужденно спросила я.
— В каком смысле?
— Ну… Умереть? Пить кровь? Что вы там еще делаете?..
— Неплохо.
— Правда?
— Нет! Это ужасно, в этом нет ничего хорошего, и… и мне совсем не нравится.
Я согласна закивала головой.
— Еще бы, быть мертвым, наверное, не самое веселое, да? Бояться крестов, да и зубы эти… Извини, конечно, но тебе они не идут.
— Да это еще что! Но я же даже не могу вернуться к себе домой, а там ведь все мои вещи! Платья, только что сшитые и еще не надеванные ни разу! А косметика, духи, украшения — сколько всего осталось на Пиккадилли! — она грустно вздохнула.
— Бедняжка, как я тебя понимаю! Но мы могли бы найти тебе какой-нибудь симпатичный склепик, обставить его… Думаю, тебе понравится!
— Склепик? Спасибо, конечно, но, пожалуй, я бы предпочла комнату в стиле Людовика XVI.
Мне же в свою очередь не улыбалось поселить у себя вампира: во-первых, у меня не было свободных комнат, а во-вторых, — его ведь надо еще и кормить! И, боюсь, бифштексом, который готовит моя кухарка, здесь не обойтись. К тому же, не стоит забывать, что я живу не одна…
Но с другой стороны — и эта сторона тревожила меня больше всего — я понимала, что просто не в силах бросить мою Вики на произвол судьбы. Может быть, спасение ее души (или что там у нее осталось?) зависит напрямую от меня! Только я и никто другой должна помочь ей не встать на путь нескончаемых убийств, сохранить то немногое человечное, что, возможно, еще в ней теплится, не позволить темной стороне одержать верх…
Но разве я смогу? У меня даже рыбки и канарейки долго не задерживались. Да что там рыбки, у меня муж умер, а подаренный на конфирмацию котенок в ужасе сбежал на следующий день. А ведь Виктория — это совсем, совсем не котенок.
— Хочешь имбирное печенье? — решила я продолжить наш непринужденный разговор.
— Нет, спасибо. Я не ем… печенье. Особенно имбирное. А крови у тебя нет?
— Нет.
— Жаль.
Я поймала ее тоскливый взгляд, устремленный куда-то пониже моего подбородка, и поспешила сделать шаг в сторону.
— Виктория. Я хочу с тобой серьезно поговорить, — решилась, наконец, я.
— Да?
— Ты ведь больше не будешь ходить к своей портнихе? Хотя нет, я хотела поговорить о другом. И этот вопрос серьезно меня беспокоит. Почему ты стала вампиром?
— О, это было очень продуманное взвешенное решение, я думала целых два дня. И я не виновата, что оно оказалось таким дурацким! Знаешь, раньше все это казалось как-то лучше. Я представляла себе вечную молодость, бесконечную жизнь, множество перспектив впереди… Ночь притягивала и манила, и я готова была отказаться от таких мелочей, как солнечный свет или аллергия на чеснок. Правда тогда я еще не знала, что с отражением в зеркале тоже придется расстаться, а то я бы еще подумала. Это кажется глупым? Нет, поверь мне, вечная жизнь может быть чем угодно, только не глупостью. И со мной был Он. Ну, ты понимаешь — Он!
— Да, он, — кивнула я.
— С большой буквы, — поправила меня Виктория.
— Ага. И кто — Он?
— Тот, кто подарил мне вечную жизнь, сделал меня той, кем я являюсь… Таинственный незнакомец, чье имя я до сих пор не знаю. То есть, он говорил что-то по этому поводу, но я не запомнила. Он приехал сюда из далекой Венгрии (или из Швабии, в общем, откуда-то оттуда) только для того, чтобы встретить меня, ну и решить какие-то юридические проблемы со своим лондонским нотариусом. И… Это была любовь, словно удар молнии, coup de foudre! С ним я почувствовала, что могу оторваться от земли и парить высоко-высоко в небе, мы вместе стояли перед вечностью и смеялись ей в лицо. Впервые в жизни я почувствовала, что я не одинока, что он разделит мои мысли и чувства, даже если буду молчать о них, храня в самом потаенном уголке сердца. Он был для меня всем, вселенной, и… Августа, ты слушаешь?
— Что? Да-да, продолжай. Вселенная — это очень интересно, я люблю вселенную.
— Да? Ну ладно. Он предлагал мне все: любовь, вечную жизнь, титул и несметные сокровища где-то в Венгрии (или Швабии), — и я не могла устоять. А потом он одарил меня поцелуем смерти. Знаешь, это было почти не больно — только вот я умерла. Это тоже было не страшно — не так страшно, как я предполагала. Я просто засну утром, а потом должна буду проснуться через несколько дней, только вот это буду уже не совсем я. В ту ночь я чувствовала в себе ту свободу, которая не находила выхода в человеческой моей ипостаси. Я готова была лететь к звездам, но он опустил меня с небес на землю. Покинуть Лондон сейчас? Отправиться куда-то на Континент, в потерянную на карте провинцию Австрии, о которой даже император вряд ли помнит? И — нет, ты представляешь? — в этой провинциальной глуши, в неприступном средневековом замке, заточенным среди отвесных гор, суровых и молчаливых, — так вот там его ждут еще три девицы, с которыми он «обещал меня познакомить». Меня, ту, которой он называл «единственной». Разумеется, я не могла терпеть такое отношение к себе и заявила ему, что «либо все будет по-моему, либо…». Я не сформулировала конец предложения, но, мне казалось, что звучала я довольно убедительно. Он предпочел второй, неозвученный мною вариант, и с тех пор я его не видела. Меня похоронили — ты не представляешь, как это страшно — просыпаться в гробу! — и вот… Остальное ты знаешь.
— Это грустно, — вздохнула я. — Но так всегда случается, когда твои поступки, как бы это сказать, даже рядом не проходили со здравым смыслом. А нельзя тебя как-нибудь… оживить? Покусать обратно?
— Боюсь, что нет, — вздохнула она.
И мы обе вновь вздохнули.
— Знаешь, если хочешь, ты можешь остаться у меня. Погостить. Ненадолго, конечно. И я еще подумаю насчет арендной платы…
— Спасибо. Я… Нет, правда, у меня нет слов. Но, Августа…
— Но ты не будешь меня кусать!
— Августа…
— И даже не будешь об этом думать! И смотреть на меня так, так, ну так, как будто бы я — кусок хорошо прожаренной индейки под пикантным соусом.
— Августа! Рассвет! И если ты сейчас же не замолчишь, я превращусь в горстку пепла у тебя на глазах. Спрячь меня, спрячь меня от солнца! — она смотрела на меня глазами, полными страха и паники.
— Кухня??
— Вполне комфортабельная кухня, между прочим!
— Ты хочешь, чтобы я, дитя ночи, вечное существо, вампир, убивающее невинных десятками, жила у тебя на кухне?!
— Да, ты права, что-то тут не так. Ну конечно, через пару часов придет Мэри — моя кухарка — и как ей объяснять спящего на кухне вампира? Она вряд ли проникнется мыслью, что подвальное помещение идеально защищает от солнечных лучей… Придумала!
— Да? — в голосе подруги прозвучала слабая нотка надежды.
— В подсобном помещении сейчас пусто, я еще не пополнила как следует запасы, и пока туда переселились только совершенно ненужные вещи… Почему бы тебе не составить им компанию? А Мэри я скажу, что мы там мышей травим. Прекрасная идея, правда?
— Мышей?!
— Заходи, располагайся. Конечно, не очень уютно, — я заметила, как Вики обвела взглядом, полным вселенской тоски, голые каменные стены и заржавевшую садовую утварь, — но жить можно.
С этими словами я сделала аккуратный шаг к двери. Потом еще один. И, пока Виктория оглядывала свою новую спальню в поисках кровати, трюмо и других полезных вещей, сделала последний решительный шаг, переступив порог.
Нет, поймите, я ничего не имею против Виктории, я люблю ее больше всех на свете. Просто я не очень люблю, когда меня кусают в шею и пьют кровь, а это вполне могло было бы случиться, не сделай я того, что сделала. И вот, не медля более, я проворно защелкнула щеколду, заперев мою дорогую подругу изнутри.
— Что ты делаешь?!
— Извини, но это для твоего же блага!
— Августа, проснись, какое благо? Я сижу в сыром холодном подвале, запертая лучшей подругой!
Она набросилась на дверь, и я поняла, как хлипкой на самом деле она является.
— Я отопру тебя вечером, обещаю. Только, пожалуйста, не выламывай дверь, иначе я заставлю тебя ставить ее обратно. И…
И тут поистине гениальная мысль пришла мне в голову. Конечно же! Как Саймон запер вампиршу в склепе с помощью креста, так и я могла бы… Но шутка ли, как настоящая англичанка, я искренне презирала папистов и, разумеется, не держала в доме распятий. Я считала все это суеверной ерундой, но сейчас эта ерунда сидит за запертой дверью.
— Открой немедленно!
И тут следующая гениальная мысль пришла мне в голову. Сегодня они ходили у меня в голове, как по проходному двору, если бы я отлавливала их и продавала, то смогла бы заработать немало денег. Схватив медный канделябр, я скрестила его с другим таким же и приставила к двери. Чем не крест?
Вот и Виктории тоже так показалось. Прокричав из-за двери ругательства, от которых я, как приличная дама, должна была потерять сознание, она замолкла и больше не пыталась выбить дверь. Я прислушалась, и мне показалось, что Виктория плакала: совсем тихо, сдерживая рыдания, но этот звук преследовал меня и когда я поднималась наверх в свою комнату, и когда готовилась ко сну, и не оставлял даже во сне.
Что я делаю? Роковая ли это ошибка или самое правильное в моей жизни решение? И Вики… Мысли о ней не покидали меня, тревожили, я вновь и вновь возвращалась к запертой в подвале подруге, а то и еще раньше — на несколько дней назад, в склеп, где впервые увидела ее, уже другую, уже изменившуюся.
— Корделия! — позвала я тихонечко, как будто стесняясь своего голоса. — Корделия, мне надо с тобой поговорить…
Мне и правда надо было поговорить с кем-то, и пусть это будет даже призрак давно умершей девушки — это было неважно. Но она не отвечала. Куда могло деться мое домашнее привидение?
— Корделия! — повторила я более требовательно, но она молчала.
Раздосадовано передернув плечами, я потянулась к пузырьку с лауданумом в надежде поскорее заснуть.
Я заснула тяжелым сном, и не знала, что творилось в доме, который еще совсем недавно я могла назвать своим. Корделия не исчезла — да и куда бы она могла исчезнуть: привидение, прочно привязанное к тому месте, где нашло свою смерть.
Виктория металась по помещению, словно дикий зверь, запертый в клетке. Потом ей это надоело, и она поняла, что я не собираюсь открывать дверь. Потом она подумала, что неплохо было бы поспать, и даже устроилась на жесткой соломенной лежанке. А потом она ощутила нечто… Не звук, но странное дуновение и едва различимый шелест, который могло услышать только ухо вампира.
— Кто здесь? — она резко вскочила и заозиралась.
Звук приближался, и помещение словно наполнилось. Она была здесь не одна, она точно это знала, почти осязала, боялась, что, протянув руку, коснется этого… этого.
— Я знаю, что ты здесь, — проговорила грозная вампирша, затравленно оглядываясь по сторонам.
Тонкий девичий смех разлетелся по помещению, словно одновременно зазвенело множество маленьких серебряных колокольчиков. В воздухе начало проявляться — сначала расплывчатой дымкой, а затем все более и более отчетливо — бледное лицо юной девушки.
— А как ты думаешь, кто я?
— Ты… Ты моя совесть? Нет, едва ли. Душа? Ангел возмездия? — в ужасе проговорила Виктория. — Я… я не хотела их убивать! Они сами… сами умерли!
Если бы Виктория не была так занята мыслями о том, какая кара ей уготовлена за ее грехи, то наверняка заметила, как озарилось радостью лицо призрака. Кажется, она нашла правильного, понимающего человека. И она решилась на еще одну попытку…
— А как ты относишься к паукам?
Видя, как Виктория вжалась в каменную стену, Корделия довольно улыбнулась.
А тем временем в Лондоне, в полуразрушенном доме на Ист-Энде, происходили события ничуть не менее интересные.
Женщина стояла посреди комнаты, вознеся руки к потолку, и сложно было сказать, что выглядит более странно и необычно — женщина или комната. Но, во всяком случае, они друг другу подходили. Ее лицо больше напоминало лицо скелета, обтянутое тонкой сероватой кожей, чем человеческое. Черные волосы, словно змеи Медузы Горгоны, сплелись на голове и спадали на плечи тяжелыми прядями. Казалось, еще чуть-чуть, и они начнут шевелиться и шипеть.
Она шептала слова, которые вряд ли бы мог понять кто-то, кроме нее самой, но только она знала тайный смысл, который можно было бы облечь в любую форму. В общем-то, сказать можно было что угодно — куда важнее было знать, чего ты хочешь. Колдунья знала.
Воздух вокруг нее заколыхался, подался рябью и стал почти ощутимым — тонкая преграда между мирами раскрылась, пропуская долгожданную гостью, ее Проводницу, ее надежду, ту единственную, на которую ушло столько времени и сил…
И вот она появилась: совсем еще молоденькая девушка, которая, словно тряпичная кукла, повисла в воздухе, и Колдунья почувствовала, что стоит протянуть руку, и… Но она еще не обрела достаточную силу, и Проводница была всего лишь бестелесным духом, миражом, который ей удалось призвать.
Глава 8
Сентябрь 2007 года, Лос-Анжелес
Перенесемся же из далекого викторианского прошлого в такое близкое нам настоящее. Это Лос-Анжелес, большой семейный дом на окраине, окруженный тенистыми деревьями. Заглянем в его окна: чисто убранные комнаты, комфортная практичная мебель, современная техника. Дом словно сошел со страниц из журнала для домохозяек — идеальный и безупречно скучный.
Но нас интересует в нем только одна комната. Пусть подглядывать за личной жизнью нехорошо, но мы все же позволим себе одним глазом заглянуть в окно на втором этаже.
И вот мы видим прехорошенькую молодую девушку, сидящую на своей кровати с толстой тетрадкой в руках. Ее светлые волосы еще не причесаны и лежат по плечам в беспорядке после сна, а на миленьком личике расплылась мечтательная улыбка. Познакомьтесь — девушку зовут Мэйси Говард, и теперь она играет в нашем повествовании немалую роль.
«Здравствуй, дорогой дневник! Сегодня чудесное утро, солнышко ярко светит, и мне предстоит великий день!»
Мэйси заерзала на кровати и, устроившись поудобнее, продолжила писать.
«Я давно догадывалась, что это когда-нибудь произойдет. Я знала, и я ждала. И вот сегодня ночью… Нет, это был не сон, это было нечто большее. Сны не бывают… такими. Такими настоящими. А значит все, что случилось со мной сегодня — правда! Я Избранная, единственная, кто способен…»
Она сама еще до конца не верила в то, что произошло. Вчера она легла спать, закрыла глаза и даже, вроде бы, заснула, а потом… Вихрь подхватил ее и понес все выше и выше, чтобы потом резко бросить вниз, в объятия темноты, пустоты и жесткого пола. Она видела, как летела сквозь время и пространство, но был ли это сон или нечто большее?
— Я призвала тебя, и ты пришла! — торжественно прошептал голос, обладательницу которого девочка разглядела несколько позже.
— Кто пришел? Куда? — удивилась Мэйси.
— Ты, моя Проводница, моя единственная надежда, — так к Мэйси еще не обращались!
— Я? Круто… Э, простите, конечно, а вы точно ничего не перепутали?
Голос задумался, потом зашуршал какими-то бумажками и, сверившись со списком, уже менее уверенно произнес:
— Да нет, вроде бы. Мэйси Говард, так ведь?
— Ага. Круууто, — повторила Мэйси. — А вы кто?
Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать — известная поговорка, и голос, видимо, посчитал так же. Из темноты вышла… Ну, пожалуй это была женщина. Не мужчина точно, в любом случае. Выглядевшая так, что Мэйси захотелось поскорее проснуться, пообещать быть хорошей девочкой и всегда делать уроки.
Девочка попятилась назад, но, наступив на длинный подол белого платья, не удержала равновесия и упала. Платья? Она прекрасно помнила, что засыпала в любимой пижаме с Лизой Симпсон. Впрочем, если это сон, то почему бы ей не выглядеть как какой-нибудь принцессе прошлых веков? К тому же платье было красивым… Вот бы его можно было из этого сна стащить!
— О нет, не бойся меня, Проводница, я не причиню тебе вреда, — произнесла странная женщина и попробовала улыбнуться. Лучше бы она этого не делала, вопреки известному суждению, улыбка красит не всех.
— Ага, ну здорово, и на том спасибо. А…
— Я понимаю, ты хочешь получить объяснения, но всему свое время. Я вызвала тебя из будущего, чтобы ты помогла мне, ведь ты — единственная, кто может открыть дорогу во времени и пространстве, чтобы дать мне дорогу.
— Я?!
Мэйси, конечно, всегда предполагала, что она Избранная (скажите, какая девочка так не предполагает!), но сейчас это прозвучало как-то слишком неожиданно.
— Ты, ты, сколько можно говорить! И мне нужна твоя помощь.
— Какая?
— Да так, мелочи. Ты должна пройти в портал, чтобы оказаться здесь, со мной, пока ты лишь бесплотная тень в моем мире.
— А ваш мир — это где?
— Это твое прошлое, Мейси. Сто пятьдесят лет до твоего рождения.
— Ух ты! Это и правда довольно давно было, и тогда носили красивые платья, — глаза девочки радостно загорелись и тут же погасли. — А также не было электричества, водопровода, пенц… пецн…
— Пенициллина.
— Ага, его. И мобильников, небось, тоже?
— И мобильников тоже, — устало подтвердила ведьма. — Но даже несмотря на это я призываю тебя, чтобы ты открыла портал для меня.
— А зачем?
— В смысле?
— Ну, зачем мне этот портал открывать?
— Чтобы… Чтобы спасти настоящее и будущее!
— Да?.. — все еще не веря, переспросила Мэйси.
— Именно. Только от тебя зависит спасение всего человечества… Ну и меня. Я вижу будущее, но ничего не могу сделать, и потому ты мне так нужна.
— Э, ну, хорошо. Портал и будущее — это здорово. Но как его открыть и куда перейти? Только у меня времени мало, мне завтра еще в школу.
— Не стоит спешить.
О, кто бы знал, с каким трудом дались Колдунье эти слова! Сейчас, когда она в шаге от своей мечты, когда она может заставить Проводницу сделать то, что нужно… Но нет. Еще рано. Она может управлять зыбкой реальностью снов, но не более. Всю основную работу должна сделать за нее Проводница.
— Ты должна сама захотеть открыть дорогу, прийти ко мне.
— Вообще-то, мне надо подумать. У меня контрольная по французскому на следующей неделе, выступление группы поддержки, а потом осенний бал…
— Пообещай мне, что придешь. Ты нужна мне! Иначе я… — «умру» — хотела сказать Колдунья, но не успела. На ее глазах девушка начала растворяться в воздухе, становиться все тоньше и прозрачнее, словно мираж.
— Стой! — вскрикнула она. — Куда ты? Я тебя еще не отпускала!
— Будильник…
Мэйси отложила дневник и задумалась. Быть Избранной и Проводницей — определенно здорово. Но, с другой стороны, странная колдунья осталась в странном сне, а сама девушка вернулась в свою реальную жизнь.
Она красива, обаятельна, умна, у нее множество друзей и поклонников. Нужно ли ей что-то еще? Почему бы этой колдунье не обойтись без нее? А мир пусть Супермен спасает, у Мэйси были другие планы.
Разобравшись с одной проблемой, или, во всяком случае, отложив ее в долгий ящик, девушка приступила к другой, не менее важной и серьезной. Распахнув створки огромного гардероба, содержащего тонну ее нарядов, она принялась думать, чтобы ей надеть. Трудность заключалась в том, что ей шло все, а практически безупречный вкус не позволял держать дома плохие вещи. Поэтому одеваться в школу было настоящей проблемой!
Примерив несколько нарядов, она все же остановила свой выбор на недавно купленном красном платье-тунике и, довольно улыбнувшись своему отражению, направилась к выходу, где ее ждал школьный автобус, уже несколько минут настойчиво сигналивший под окнами.
Школа — тяжелая битва, из которой Мэйси всегда выходила победительницей. Она была лучшей во всем: мисс «Саузерн Хай»-2006, участница группы поддержки, самая популярная, самая… самая. Ей и ее подругам все завидовали — и несмотря на это, стремились оказаться к ним поближе, а желанием вступить в группу поддержки горела каждая девочка, пришедшая в «Саузерн Хай».
У нее было все, о чем мечтали другие, но этого ли она хотела, к этому ли стремилась?
Она была необычной девушкой, и в глубине души всегда знала, что должна прожить другую жизнь. Она могла быть древней богиней или средневековой принцессой, femme fatale или барышней благородного происхождения…
Сейчас у Мэйси появился такой шанс, но пока у нее были дела поважнее.
— Мэйси! — звонко цокая острыми каблучками, к ней направлялась одна из подруг, которая на эту неделю получила статус лучшей.
— Привет!
— Чудесное платье!
— Спасибо. Новый блеск?
— Угу. Кстати, Мэйс, а ты слышала… — подружка перешла на таинственный шепот, который сразу же привлек еще нескольких девочек из их стайки. — У нас новенькая!
— Да ну? — Мэйси пренебрежительно вскинула бровь. — А с каких это пор нас интересуют новенькие? Конечно, если она не пытается клеиться к моему Кевину, или она не Миша Бартон.
— Почти угадала. Не Миша, но ее папа — супер-крутой финансист из Нью-Йорка, а сюда они переехали потому, что Кэмерон пригласили сниматься в ЛА в новом молодежном сериале, и к тому же она прекрасно танцует — мы должны обязательно взять ее в группу поддержки, а еще… О, а вот и она! Привет, Кэм!
«Кэм, фу, какое дурацкое имя», — отметила про себя Мэйси, недовольно морщась при виде эффектной девушки, идущей по коридору так, как будто… как будто она была королевой этой школы!
— У меня математика, — пробурчала Мэйси и направилась прочь.
Лондон. 1868 год
Колдунья чувствовала, как ее тело парило между раем и адом, а душа отправилась в свободный полет, освободившись от физической оболочки. Только погружаясь в тяжелый, искусственный сон, похожий на транс, она могла быть сильной и могущественной, способной управлять пространством и временем. Но скоро она вырвется из плена сна, а пока… Пока она балансировала на лезвии ножа, все дальше заходя в магические дебри, откуда не было уже дороги назад.
Но сейчас ей как никогда нужно было вновь связаться со своей Проводницей. Та была так близко… Ее нельзя потерять!
Лос-Анжелес, 2007 год
— Ах, подумаешь, платье от D&G, ах мы в сериале снимаемся, тоже мне, нашлась звезда! — Мэйси с силой захлопнула за собой дверь.
И позволила себе произнести эту фразу вслух, потому что, в принципе, в классе еще никого не должно было быть. Однако кто-то там все же был…
Высокая брюнетка сидела на одной из парт, закинув ногу на ногу и выжидательно глядя на девушку. Пожалуй, ее можно было бы назвать красивой, если бы не слишком резкие черты лица, придающие ему жесткое выражение. И еще эта женщина казалась страшно знакомой Мэйси. Как будто она ее уже видела, причем совсем недавно… На улице? В школе? Может быть, по телевизору?
— Э, простите, — пробормотала девушка, пытаясь понять, что эта дама делает в школьной комнате за десять минут до начала математики. — Вы заменяете мисс Гринвуд?
— Мэйси…
— Да?
— Твое решение. Я жду.
— А-алгебра?..
Нет, она понимала, что дело вовсе не в логарифмах. И Мэйси наконец осознала, где видела женщину. Во сне. Там она была куда страшнее, здесь же ее лицо обрело нормальный цвет, и черные волосы гладким шелком струились по плечам, и модное платье облегало статную фигуру — но все же это была она.
Когда Мэйси видела тот странный сон, это казалось нормально, интересно, необычно, но вот когда сны решают беспардонно ворваться в ее личную жизнь, это несколько шокирует.
— Вы, это же вы та ведь… женщина из моего сна?
— Ты обещала, Мэйси! Ты должна это сделать!
— Я ничего не должна!
— Послушай меня, — в голосе ее собеседницы произошли неуловимые изменения, и теперь она не повелевала, нет, но наоборот, просила и уговаривала, и такое отношение куда больше импонировало Мэйси. — От тебя зависит слишком многое, ты не можешь просто махнуть рукой на то, что можешь… что должна сделать! Мэйси, послушай: всего лишь шаг, и перед тобой откроются безграничные возможности. В моем мире ты сможешь раскрыть всю свою силу — и открыть дорогу мне.
— Я… Я не знаю…
— Ну же, решайся! У меня мало времени в вашем мире, я не могу ждать вечно!
— Ой, что это с вами?
— В смысле?
— Ну вы такая… прозрачная! Вы себя хорошо чувствуете?
— Нет! Еще рано, рано, черт возьми!
Мэйси отпрянула, глядя, как странная женщина растворяется в воздухе у нее на глазах. И, судя по тому, как та извивалась, будто в агонии, едва ли можно было сказать, что это исчезновение доставляет ей большое удовольствие…
Но в любом случае, исчезла она вовремя: Мэйси едва успела перевести дух, как дверь открылась, и в классную комнату ураганом ворвались ученики, которые жизни своей не видели без математики.
— … Джонатан Александер — B; Мэйси Говард — F, не ожидала от тебя, Мэйси; Анна Санчес — B…
— F?! Но как, я не могла написать на F, мисс Гринвуд, это какая-то ошибка! — воскликнула Мэйси, разглядывая свой листок с контрольным тестом под разными углами, надеясь, что большая красная «F» — всего лишь обман зрения.
Она всегда была сильна в математике, она была математическим гением, и вот… Она не могла поверить!
— Мисс Говард, мы поговорим о ваших результатах после занятий. Тема сегодняшнего урока…
Мэйси обиженно уткнулась в тетрадку.
Мэйси пнула недокинутую до урны банку из-под колы и в пятый раз за последнюю минуту поняла, какая она несчастная.
Новенькая девочка в первый свой день в «Саузерн Хай» умудрилась произвести фурор и обрести славу, которую она, Мэйси Говард, зарабатывала долгими годами усердной работы над собой. Она бы не удивилась, если бы узнала, что Кэм зачислили в группу болельщиц даже без кастинга, но мысль о том, что какая-то выскочка с восточного побережья может стать королевой на Осеннем Балу, просто не укладывалась у нее в голове: свою корону Мэйси никому отдавать не собиралась. Или взять эту мисс Старая Дева Гринвуд! Разве могла она, такая умная, допустить ошибки в каком-то дурацком примере по математике? Нет, конечно, она могла, это этот вариант нравился Мэйси меньше, чем то, что учительница просто завидует ее красоте и популярности.
Может быть, стоить прислушаться к словам ведьмы? Если девушка не может быть оценена по достоинству здесь, то почему бы ей не уйти в тот мир, где она нужна?
Там у нее будет Цель, Высшая Миссия, ее призывают, не может же она отказаться! Что было бы, если бы Баффи отказалась исполнять свои обязанности? Так чем же она хуже?!
Погруженная в свои мысли, она не заметила одной совершенно неважной, незначительно мелкой детали, а именно машины, несущейся на всех парах прямо на нее…
Женщина за рулем красного «Форда» вцепилась в руль и нажала на тормоза — но делала это слишком поздно.
Визг тормозов. Удар. Темнота.
Лето 1868 года, Лондон
— Ну как? — я повертелась перед зеркалом, рассматривая себя со всех сторон, и едва ли можно было сказать, что увиденное там мне нравилось. Я напоминала себе торт в кремовую розочку. Конечно, я любила торты, но все же не настолько.
— Мило. Очень милое платье, — закивала Корделия.
— Правда?
— Да, оно милое. Милое и розовое.
— Что ты имеешь в виду?
— Что ты смотришься забавно, — заметила Виктория.
Вампирша вольготно развалилась на моей кровати, в моем платье, моих украшениях и моих любимых домашних туфлях, и теперь меня мучили сомненья, что я что-то упустила.
Я с тоской поправила розовую кружевную ленточку на голове. Терпи, Августочка, терпи!
— А ты подумала, что будет, если ты сегодня умрешь? — вдруг спросило милое домашнее приведение Корделия Амалия, заставив меня всерьез задуматься над проблемой сущности собственного бытия.
— Нет, а почему я должна сегодня умереть?
— Ну, допустим! Представь, что ты сегодня умрешь. Представила?
— Это не так уж и страшно, правда, — кивнула Виктория, задумчиво изучая мою шею.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |