— Не легче, — проговорил я тихо, глядя в ее затуманенные злостью глаза — Я всегда получаю только самое лучшее.
— Я — не самое лучшее!! — сквозь зубы прошипела Алина — И вы меня не знаете!! Вообще не знаете, а собираетесь жениться!! Вы что, псих?! — она в изумлении распахнула глаза
— Ты не права, — по-прежнему тихо возразил я
— Я для вас всего лишь очередная игрушка, с которой можно поиграться, а потом бросить, как ненужную вещь, так?! — взорвалась Алина, нападая на меня все отчаяннее — Дорогая, красивая, в цветной упаковке. Но всего-навсего игрушка!! Когда вам надоест со мной играть, спокойно выбросите, словно никогда и знакомы не были!! — ее теплое дыхание ласкало кожу, а аромат свежести и нежности, ее эмоциональности и вспыльчивости просто сводили с ума — Тогда возникает вопрос: зачем вам нужно на мне жениться?! Чтобы потом на вас висела «бывшая жена»?! Или чтобы на мне потом лежало клеймо «разведенки»?!! Ведь вы понимаете, что у этого брака не будет будущего!! У него и настоящего-то нет!! Нет НАС, есть вы, и есть я!! Всё! — она взмахнула руками, словно подводя итог — Поэтому давайте поступим следующим образом. Вы…
— Ты все сказала, что хотела? — перебив ее, сдержанно спросил я
— Нет еще!
— А мне кажется, что все, — резко возразил я и, схватив девушку за руку, потянул ее на себя, оказавшись на одном уровне с ее лицом
— Ч-что вы делаете?… — пробормотала она — Отпустите.
— Слушай меня внимательно, дорогая, — выдавил я сквозь зубы — Я хочу тебя. Не просто в постели, а рядом с собой. И я знаю, что ты достойна того, чтобы носить мою фамилию.
— Вы мне что, одолжение делаете?!
— Мне тридцать пять, Алина, и детство уже совсем далеко, — жестко сказал я, — поэтому не стоит со мной играть сейчас. Ты, наверное, уже поняла, что я этого не люблю! — сжал ее запястья сильнее и притянул к себе еще ближе — Глупые мальчики, которые добивались твоего внимания цветочками и подарками ушли в прошлое и никогда уже не вернутся, забудь о них!!
— Значит, вы считаете, что я не достойна того, чтобы мне подарили хотя бы ромашку?! — возмущенно воскликнула девушка, пытаясь вырвать свои руки из моих стальных зажимов. Тщетно.
— Я этого не говорил, — возразил я, глядя на нее в упор — Я сказал, что все эти подарочки и цветочки, слишком банально и просто для того, чтобы завоевать твое внимание!! Разве не так?
— О, да!! — колко воскликнула она, не оставляя попыток вырваться — Прийти к моему отцу и угрожать ему, чтобы тот заставил меня выйти за вас замуж, конечно, мне понравится больше!!!
— Да не угрожал я твоему отцу!! — вскричал я, не выдержав — Я просто сказал ему о своих намерениях и все!!
— И про постель ему тоже сказали? — едко осведомилась я
— Да, — жестко и хмуро выдавил я ей в лицо — Во всех подробностях.
— Вы шутите?! — ужаснулась она, перестав вырываться
— Конечно, шучу. Я что, идиот?!
— Думаю, я уже высказалась на этот счет, — сухо проговорила она
— Я думаю, что тебе стоит принять, как факт, что я не отступлю и получу то, что желаю, — жестко сказал я
— А вам стоит принять, как факт, что я никогда не дам вам то, что вы хотите! — выдавила Алина
Я внимательно смотрел на нее с минуту, разглядывая черты лица, пробегая взглядом по складочкам на лбу, по морщинкам в уголках глаз, а она тяжело дышала, и ее дыхание, вырываясь из едва приоткрытых губ, сводило меня с ума. Желание поцеловать ее стало почти нестерпимым.
— Ты не перестанешь сопротивляться? — тихо спросил я, почти касаясь ее губы своими губами
— Нет, — так же тихо проговорила она — Не перестану…
Я стиснул зубы. Желание заорать почти разрывало меня на части.
Нельзя ее ломать. Нельзя.
Она не сможет бороться со мной вечно. Рано или поздно сдастся. Но сама сдастся. САМА.
С силой, переборов дикое, неконтролируемое желание сжать ее в объятьях и целовать, я отпустил ее руки, отстранился и откинулся на спинку сиденья.
— Хорошо, — со сталью в голосе выдавил я
Она, застыв на месте, уставилась на меня с недоумением и неверием.
— Что?…
— Я сказал «хорошо»! — повторил я громче, так и не взглянув на нее
— Вы оставите нас в покое? — ошеломленно проговорила она
— Кто тебе это сказал? — с непроницаемым выражением на лице, спросил я
— Но вы же… — озадаченно, немного испугано — Вы же сказали, что…
— Я ничего такого не говорил! — раздраженно возразил я и, не глядя на Алину, потянулся за телефоном связи — Надеюсь, ты не против, если я отвезу тебя домой? — боковым зрением увидел, что она кивнула — Саша, «Медея» отменяется. Нужно отвести даму домой, — отбросил трубку, как ненужную вещь, и нахмурился
— Я не понимаю… — пробормотала Алина, завороженно глядя на меня — Вы… Мы не поедем в клуб?
— Нет, не поедем, — отрезал я
— Но вы же… вы же…
— Ты хочешь, чтобы мы поехали?! — раздраженно спросил я, поворачиваясь к ней лицом и пронзая холодным взглядом
Она покачала головой.
— Тогда не вижу проблемы, — сдержанно выдал я и отвернулся
Девушка долго смотрела на меня, справляясь с удивлением и шоком, а спустя минуту тоже откинулась на спинку сиденья.
— Вы странный, — проговорила она тихо — Я вас не понимаю…
Я бросил на не быстрый взгляд, сжал руки в кулаки, но промолчал.
Черт!! Я сам себя не понимаю!! Что происходит?!!
11 глава
Хотелось рвать все в клочья, крушить все, что попадалось на глаза, орать на всех, размахивая руками и срывая голос. Хотелось надраться в стельку и набить кому-нибудь морду, так сильно чесались руки.
Жаль, что под рукой был только Саша, который, кстати сказать, поглядывал на меня с опаской и испугом в зеркало заднего вида уже минут десять. Ждал взрыва?… Не исключено. Я сейчас как раз был за той самой чертой, за которой либо останавливаются, либо делают шаг вперед и совершают безумства.
И я был в том состоянии, в котором совершают именно безумства, но не останавливаются.
Терпение стояло на той самой грани, на которой посланные к черту стояли выдержка и самообладание.
А все из-за нее!!
Когда я высадил Алину из машины, эта засранка посмела заявить, чтобы я не искал больше с ней встречи, потому что они закончатся так же, как и сегодняшняя, — ничем. Я поверил ей, знал, что она сделает все для того, чтобы превратить вечер в фарс. И разозлился не на шутку. Хотел остановить ее, схватив за руку, притянуть к себе и заявить о том, что она ошибается, и что ни один вечер не будет таким, как этот. Но хулиганка стремительно выскочила из машины, словно бы ожидая такой моей реакции на свое заявление, и помчалась в дом со скоростью, которой позавидовали бы и спортсмены-профессионалы.
Как только умудрилась не сломать себе шею на своих высоченных шпильках?!!
И сейчас, когда руки у меня отчаянно чесались, чтобы отшлепать ее, или же набить кому-нибудь морду, например, тому бармену из «Зодиака», которого Алина поцеловала мне назло, я поймал удивленный взгляд Саши и холодно приказал:
— Домой!
Водитель спорить не стал, да и как бы он посмел?… Достаточно было взглянуть на мое нерасположенное к шуткам лицо, чтобы понять, что не стоит сейчас говорить вообще ничего. Это к добру не приведет.
Машина тронулась с места и я, откинувшись на спинку сиденья, позволил себе закрыть глаза.
— Саша, подними ширму, — и водитель мгновенно исполнил мою просьбу, оставив меня наедине с моими мыслями и чувствами
Я грубо чертыхнулся в голос и стиснул зубы.
Что не так?! Что я делаю не так?! Почему она… не сдается? Так сопротивляется?!
Если сделать ставку на то, что я ей просто не нравлюсь, не привлекаю ее в физическом плане, то ее яростное сопротивление и противостояние еще можно понять и принять…
Но я ей нравился.
По подрагивающей на шее жилке, по бешеному биению пульса мне в запястья, по стуку ее сердца, врывающегося мне в грудь, по дрожи в кончиках пальцев и по тому, как сжимала она руки, сдерживая дрожь, по тому, как заправляла она ухо, спадающий на щеку темный локон, по частому срывающемуся с губ дыханию… я со стопроцентной вероятностью мог сказать, что я волновал ее — и это более чем точно.
Тогда в чем дело?!
Я плотнее стиснул зубы, злясь своим мыслям.
Или она сама себе в этом признаваться не хотела?! Не хотела верить, не хотела этого принимать…
Хотела просто выбросить из памяти меня и собственное влечение ко мне.
Я чертыхнулся, сжимая руки в кулаки.
Тогда все еще сложнее.
Как доказать женщине — крайне упрямой и импульсивной, — что сопротивление бесполезно?! Что все ее попытки сопротивления будут сведены к нулю?! Мною… или же ею самой… Как доказать ей, что она все равно проиграет в этой игре?! Вступая в эту игру, она уже зарекомендовала себя проигравшей…
Возможно ли бороться с желанием, что сжигает тебя изнутри?! Она расплавленным металлом проникает в каждую клеточку твоего тела и разгорается все ярче, все мощнее, все несокрушимее. И тебе с ним не справиться. Сотнями, тысячами иголочек оно вонзается в твою плоть, требуя удовлетворения.
И тебе ничего иного не остается, как только сдаться и удовлетворить его.
И Алина сдастся. Должна сдаться. У нее не будет выбора.
Как и у меня его не было…
Два года назад, когда я увидел ее впервые, она не показалась мне какой-то особенной, я не нашел, да и не искал в ней той самой «изюминки», которая обычно встречается в женщинах, которые я обычно видел в них, заостряя свое внимание. И заметив в толпе ее, на нее я свое внимание точно не обратил бы.
Не сказать, что она была некрасивой, она была красивой, очень милой, очаровательной, чарующей.
Но на таких девушек, студенток, я никогда не засматривался.
Не тот возраст, не то положение, не тот характер. Я не для таких, как она…
Она была такой же, как и все, — недостойной моего внимания студенткой.
До того самого рокового момента, когда, переходя дорогу на пешеходном переходе, едва не попала под мою машину, наорала на водителя, чуть ли не обматерив его грязными ругательствами, грозно размахивая руками и ударяя капот машины кулачками, сверкая глазами-алмазами и хмуря брови.
Взрывная и импульсивная студентка — вот кем она предстала передо мной. Неуравновешенная и несдержанная.
Я не узнал ее. Вайтман никогда не выводил в свет своих дочерей и не красовался ими, поэтому я даже и не предполагал, что она может быть связана с семьей моего конкурента.
Было что-то неуловимо знакомое в ней, может быть, то, как она хмурила брови и щурила глаза, совсем как отец, но я тогда ничего «не заподозрил», с немым удивлением наблюдая за тем, как милейшее создание, девушка в обычной белой зимней куртке с меховым воротником, скрывается в толпе, словно ее и не было.
Случайная встреча… А по сути, и не встреча даже. Просто случайность.
Я забыл о ней уже к концу дня. А вспомнил вновь уже через неделю.
Еще один раз я встретился с ней около здания одной известной юридической компании. Что там делала она, я так и не узнал, хотя приложил к этому все усилия.
Я как раз выходил на улицу, подписав все необходимые документы и оговорив все вопросы со своим юристом, когда она буквально налетела на меня, бросаясь чуть ли не в объятья, приняв, очевидно, за кого-то другого. Налетела, словно ураган, с радостной улыбкой на губах, едва не сбив с ног, а потом, осознав, что ошиблась, нахмурилась и стремительно отскочила, как от огня. Мгновение смотрела на меня, широко раскрыв свои темно-карие глаза и приоткрыв губы, а потом быстро извинилась и скрылась в здании. Опять же, словно ее здесь и не было.
Я узнал, что это была она, та самая незнакомка, которую едва не сбил Вадим, мой прежний водитель, по звонкому голоску и всплеску негодования, явно читавшемуся на ее хорошеньком личике. По темным локонам, свисавшим вдоль щек, и по глазам, сейчас таким растерянным и удивленным, но словно осуждающим за то, что я оказался не тем, кого она ждала, и по этим слегка приоткрытым губам, сквозь которые вырывалось частое дыхание.
И она вновь исчезла. Как и тогда.
Случайность?… Совпадение?…
Качая головой, я тогда направился к машине, у меня была назначена встреча с Владимиром Вайтманом. Ее отцом, как узнал я позже.
А нам с Алиной была суждена еще ни одна встреча.
В следующий раз мы столкнулись как раз около офиса ее отца. Она выходила из здания, крайне раздраженная и взволнованная, а я направлялся внутрь для серьезного разговора со своим конкурентом.
И вновь она. В мозг ударило, словно молотом. Помню, что, когда она пролетела мимо меня, я как зачарованный, оглянулся ей вслед и все смотрел на то, как она, сжимая плечи, не просто идет, а почти бежит, прижимая к себе необъемную сумку. И все удаляется, удаляется, удаляется…
Помню, что, как идиот, помчался к машине и приказал Вадиму проследить за девушкой.
Знаю, в тот момент я и сам себя чувствовал крайне… ненормально, обзывая себя всеми известными мне ругательствами и нелестными эпитетами, но не мог отделаться от ощущения, что, если не сделаю этого, совершу ошибку или упущу нечто очень важное.
Этого я допустить не мог, а потому с нетерпением ждал известий, которые мне принесет Вадим.
Он проследил за ней, как и было велено. Направлялась она, как оказалось, в сторону метро, и Вадиму пришлось прокатиться и на метрополитене, чтобы выполнить мою просьбу. Результатом ее движения был институт.
Студентка, как я и предполагал.
В здание, как потом объяснял мне Вадим, его не пустили, поэтому ничего большего об очаровательной незнакомке, он узнать так и не смог.
Но и того, что я узнал, уже было достаточно.
Студентка. Это же нужно было так вляпаться?!
Сколько ей? Двадцать? Двадцать один?! А мне?! Уже почти старик по сравнению с ней. Хотя меня это особо никогда не волновало, но возникало легкое чувство дискомфорта из-за того, что я на десяток лет старше этой девушки. И это чувство собственной… никчемности выводило из себя.
Вот как, оказывается, бывает в жизни. Ты видишь человека на улице… незнакомого человека, которого ты раньше нигде не встречал… Один раз видишь, два, три… И вдруг понимаешь, что все твои мысли заняты только им. А в моем случае — только ЕЮ. Она словно околдовала тебя.
И ты, как идиот, едешь ли в машине, идешь ли по тротуару, вглядываешься в толпу людей — переходящих ли дорогу по пешеходному переходу, или просто гуляющих в сквере, везде ты пытаешься глазами отыскать ту самую белую куртку с меховым воротником, те самые темные локоны, обрамляющие бледные щеки, ту самую большую сумку, прижимаемую хозяйкой к груди, заглянуть еще раз в те самые темно-карие глаза с длинными ресницами.
Ты не знаешь об этой девушке ничего. Даже имени не знаешь.
Но она полностью занимает все твои мысли.
И вскоре твое неведение начинает тебя крайне раздражать. Работа не клеится, переговоры проходят удачно, ты профессионал своего дела, и никто не замечает, что с тобой что-то случилось. Но ты знаешь, что все уже не так, как было несколько недель назад. Мешают нормально и связно думать противоречивые мысли о ней, эмоции, направленные к ней, ощущения, которые пронзают твое тело при малейшем о ней воспоминании. И ты понимаешь, что сойдешь с ума, пока не узнаешь о ней все.
И тогда ты приезжаешь к институту, в котором она учится. И ждешь ее. Сам ли, или приказываешь Вадиму проследить за девушкой. И плевать на его косые взгляды, на удивленно приподнятые брови и губы, сложившиеся для того, чтобы задать вопрос. Ты уже давно плевал на все. Ты ждешь лишь того момента, когда ОНА выйдет из здания науки и ты, наконец, увидишь ее вновь.
И она выходит. И ты видишь.
Не совсем то, что хотел бы видеть.
Ее встречает мужчина, выходящий из автомобиля. Не ты, а он… Другой.
И ярость начинает ослеплять тебя своими обжигающими искрами. В груди бешено клокочет сердце, надрывается, стучит, тревожно бьется, отдаваясь в ушах. А руки непроизвольно сжимаются в кулаки.
Желание выскочить на улицу и закричать на весь мир о том, что эта девушка принадлежит тебе (пусть это и чистейшей воды безумие и бред сумасшедшего) просто разрывает тебя на части.
И огненной волной в тебе поднимаются собственнические замашки по отношению к незнакомке и ненависть к мужчине. Особенно, когда ты видишь — кто это.
Вадим Вайтман. Сын твоего конкурента.
Кто ОНА ему?! Любовница?! Но у него счастливый брак!! Жена, дети… Чего ему не хватает?!
Как он посмел обмануть, предать… Как он посмел посягнуть на то, что его не является?!
Как посмел посягнуть на НЕЕ?!!
Часто и сильно грохочет сердце, оглушая тебя. И здравые мысли уже почти полностью покинули твой мозг, засоряя сознание лишь одной единственной мыслью — уничтожить.
По твоему приказу машина резко срывается с места и стремительно мчится к фирме Вайтмана.
Встреча с тобой не значится в его планах на сегодня, но ты отлично знаешь, что тебе здесь всегда открыты все двери. И Владимиру Вайтману придется тебя принять.
Ярость, гнев, ненависть ослепляют тебя, оглушает сердце, отдаваясь в ушах ударами набата.
Лишь одно желание движет сейчас тобой. Уничтожить.
А потом ты видишь ее…
На фотографии в рамке. Та стоит на рабочем столе твоего конкурента.
На фотографии ОНА. Улыбается, глядя в объектив фотокамеры… А рядом с ней он. Вадим Вайтман. А справа Дмитрий Вайтман, подхватил на руки девушку лет пятнадцати… Почти точную копию твоей незнакомки… И все четверо так похожи… Эти карие глаза — у троих из них…
И мир словно переворачивается.
— Кто это?… — шепчут твои дрожащие губы
— Мои дети, — отвечает ему Вайтман удивленно — Фото сделано пару недель назад…
Мои дети… Дети Вайтмана…
Мир кружится вокруг тебя с бешенной скоростью, поглощая в свою воронку.
Значит, и ОНА — тоже Вайтман… Дочь врага, дочь конкурента…
Теперь ты знаешь даже больше, чем достаточно.
И с этого момента начинается слежка.
Ты этого не хотел. Само получилось.
Сначала узнал ее имя. Алина… Оно тебе сразу же понравилось. Было в нем что-то… упрямое.
Потом узнал о ней все, что было известно прессе. Затем то, что прессе известно не было. Потом отказался от захвата компании Вайтмана. А потом, словно в доказательство того, что свихнулся окончательно, ты стал за ней следить. За каждым ее шагом, за каждым ее передвижением. Ты стал ее персональной тенью, ее ангелом-хранителем, кем угодно, — но ты был рядом с ней все это время.
Как полетевший с катушек идиот. Но ты не отступил ни на шаг. Уговаривал себя, что она станет твоей. Было в ней что-то такое, что притягивало тебя к ней словно магнитом. И ты не мог уже отделать от мысли, что когда-нибудь она станет твоей. Будет с тобой. В постели, в твоем доме, в твоих руках, в твоих объятьях. И ей уже не скрыться. Потому что ты поставил метку на ее завоевание.
Ты ждал два года. Выслеживал, ходил тенью по пятам, наблюдал, собирал информацию и анализировал.
Ты знал о ней все. Или почти все. А она не знала о тебе ничего.
Но вскоре ты собирался сообщить ей о себе.
И когда в клубе ты увидел, как откровенно она себя ведет, как она пленительна для объектов мужского пола, которые, роняя слюни, смотрели ей вслед, как она очаровательна… Как на прекрасна. Когда ты осознал, что еще немного промедления может стоить тебе главного приза — то есть Алины, ты решил действовать… Промедление было подобно смерти.
Я раскрыл глаза и с удивлением обнаружил, что сжал руки до такой степени, что ногти больно впились в ладони, оставляя на коже проторенные следы.
Нужно было переходить к активным действиям.
Ни цветы, ни дорогие подарки, ни поездки за границу, ни новая работа… Ничто не могло бы «купить» ее внимание. Слишком часто и слишком много таких «презентов» получала она от других своих поклонников.
Я следил за ней два года и знал, что все они уходили ни с чем. Никто не задержался надолго… Только один — Николай Бессонов. Но и тот вскоре отступил. Все ее поклонники не могли рассчитывать на что-то большее, чем просто воспоминание, если и таковое Алина могла бы им предоставить.
Они не смогли завоевать ее внимание.
Избалованная цветами и подарками, изящными презентами и эксклюзивными приглашениями, Алина больше не воспринимала их, как что-то особенное. И чтобы привлечь ее внимание, следовало действовать резко, стремительно, наступательно. Чтобы она не смогла опомниться, чтобы запомнила, чтобы ее внимание было приковано лишь к тебе.
И ты этого добился. Разве не так?…
Она поглощена тобой.
Даже если испытывает к тебе сейчас отрицательные чувства, даже если ей хочется тебя прикончить, она все равно думает о тебе. Она не равнодушна. Она помнит. Помнит тебя и твой «подарок». И не забудет. Никогда не забудет. Ты не позволишь ей забыть.
Предложение женитьбы было поспешным, спонтанным, возможно, не совсем обдуманным, ведь ты не думал об этом эти годы… Но когда реальность подошла к тебе вплотную и заглянула в лицо, ты осознал, что отступать уже некуда. И что единственный выход для тебя сейчас — свадьба.
И пусть невеста против, пусть она сопротивляется, ты ведь знаешь, что твой напор не станет меньше. Ты все равно достигнешь того, чего желал. Ты всегда добивался того, чего хотел. И лучшее, верно действенное средство здесь — нападение. Ее никто не сможет заставить, но ты сделаешь так, чтобы она сама согласилась.
Я чертыхнулся в голос, не сдерживаясь.
Но сегодня ты осознал, что оказался неправ. Излишне самоуверен и самонадеян.
Алина — не просто девица на одну ночь. И не похожа она на остальных. С чего ты вообще решил, что она — серая и неприметная?! Она — особенная.
Она будет сопротивляться. Она будет бороться — за себя, за свою семью, потому что ее так воспитали.
И она не сдастся тупому стремительному напору, вот такой решительной атаке, которую ты устроил.
Она лишь отчаяннее и решительнее будет оказывать сопротивление.
Нельзя с ней так.
Рано или поздно она, конечно, сдалась бы. Перед тобой никто не мог устоять, рано или поздно пасовали все. Но тебе не нужна была она такая. Тебе нужна была Алина-воительница. Смирившаяся перед силой того же желания, что охватило и тебя. Принадлежать тебе. И желать того, чтобы и ты принадлежал ей.
Я уставился взглядом в окно, пронзая им ночной город.
Нужно что-то решать. Нужно что-то менять.
Алина должна сдаться сама. А моя задача лишь подтолкнуть ее к этому.
12 глава
Я злилась на отца, злилась на братьев, злилась даже на Катю и Юлю, я так надеялась на то, что хотя бы они меня поддержат, у самих-то в мужьях ни кто-нибудь, а мои братья!! Но нет, и они оказались на стороне Абрамова. Словно сговорились у меня за спиной…
Все буквально умоляли меня дать ему второй шанс.
Мне хотелось расхохотаться, грубо и невесело.
Не смешно ли?!! Дать второй шанс. На что?! Зачем?! И кому — КОМУ?!!! Игорю Абрамову!!
Сумасшествие какое-то.
Все сошли с ума.
Похоже, из всей нашей семейки здравомыслящей оказалась я одна. А все остальные просто полетели с катушек, больно ударившись головой при падении. Только Камилла придерживалась нейтралитета. И то лишь по той причине, очевидно, что впервые в жизни не знала, что сказать.
А вот мне было что сказать. Я готова была кричать во все горло, орать на всю вселенную, биться в истерике, брыкаться ногами, вырываться, все, что угодно, лишь бы хоть кто-нибудь объяснил мне, какого черта моя жизнь превратилась в ад?!!
И почему самые близкие мне люди вдруг оказались стоящими по другую сторону от меня?!
Почему, с чего вдруг стали утверждать, что он — «то, что нужно»?! Что Абрамов — цитируя слова отца — «не такой уж плохой молодой человек, за которым я буду как за каменной стеной».
Черт, кто настучал им всем по голове?! Откуда такие мысли?!
Желание закричать, разрывая горло, поднялось во мне горячей волной.
Не хотела я быть с ним, как за каменной стеной. Я вообще не хотела иметь с Абрамовым никаких дел.
И почему никто не хочет этого понять?!!
Меня с ним ничего не связывает и, я знала, не свяжет. Заставлять меня общаться с ним и, тем более, выходить за него замуж силой, никто не будет, да и не сможет, если уж на то пошло!! Не поведут же меня в ЗАГС связанную или опьяненную, вытягивая согласие на брак из моих губ?! Надеюсь, до такого безобразия еще никто не додумался (в первую очередь я имею ввиду, конечно же, моего «женишка», тому в голову может прийти все, что угодно). А если и додумается, надеюсь, что в Уголовном кодексе на этот счет есть какая-нибудь статья. Не может ее не быть.
Боже, почему… почему все это происходит со мной?!! Что я такого натворила в прошлом?!
Пришлось перебирать в памяти яркие эпизоды прошлой жизни, заключенные моей памятью в клубок воспоминаний. Ничего обнаружено мною не было.
Зато ярким, разрисованным цветными красками пятном в моей памяти мгновенно всплывал эпизод моей первой встречи с Абрамовым. В клубе «Зодиак». А затем вторая встреча — в моем доме, когда он пришел осведомить нас о своем решении на мне жениться. А затем еще одна встреча — в «Провансе». Эту встречу моя память не вытеснит из воспоминаний никогда.
Разноцветные живые картинки, отображавшие каждое мгновение того вечера, мелькали перед глазами словно в калейдоскопе, вынуждая сердце стучать сильнее и размереннее, врезаться в грудь глухими ударами, а пульс заставляя нестись по венам с молниеносной скоростью, подталкивая кровь приливать к щекам и окрашивать их в пунцовый цвет.
Почему-то воспоминания этой встречи призывали смущение овладеть всем моим существом. И я ничего не могла сделать с тем, чтобы заставить его отступить. Сердце дрожало в груди, отдаваясь в ушах звоном хрустальных бокалов, трепетало пойманной в силки птичкой, настойчиво и учащенно вбиваясь в сущность меня тонкими, чувственными ударами. Становилось душно, воздух превращался в раскаленный до предела вакуум, стягивая горло, словно тисками, и не давая ни единой возможности сделать вздох. В ушах резкий звук разорвавшейся бомбы, оставившей после себя лишь тишину, а перед глазами… между проблесками воспоминаний и темной пеленой лишь он… Игорь Абрамов…
Упрямо не желая называть его по имени или на «ты», даже мысленно стараясь расчертить границу, что разделяла нас, я, тем не менее, не могла заставить себя о нем не думать.
Я мучительно напрягала сознание, вынуждая его не вспоминать, не думать, забыть… Но память настойчиво продолжала играть в свои игры, возвращая меня в тот вечер, когда я поняла, каким опасным может быть мой «жених». Напряжение, которое охватило меня в тот момент, когда он оказался всего в нескольких сантиметрах от меня, не передать словами. Словно бы тысячи невидимых иголочек пронзили меня насквозь.
После того вечера, когда Абрамов проявил милосердие и отвез меня домой, я ходила сама не своя почти два дня, вздрагивая и подскакивая на каждом шагу. А по прошествии этих дней готова была вешаться.
Потому что все мои мысли были заняты ИМ.
И ОН отчаянно, решительно не желал выходить из головы.
В каждом встречном, случайном прохожем, мужчине, с которым столкнулась в подземном переходе, я видела его. Когда звонил телефон, я вздрагивала и чуть не подпрыгивала на месте, ожидая услышать его бархатистый голос. Сердце дрожало в груди, как пойманная птичка, рвалось наружу, стучало, кричало, вопило… Требовало. Увидеть Абрамова. Услышать его. Почувствовать его присутствие рядом.
И этого раздражало. Сводило с ума. Моя, в общем-то, устойчивая психика не могла справиться с тем, что мне предлагала моя память и мои чувства, и то, что я не могла найти ответов на свои вопросы и сомнения, приводило меня в ярость.
Черт тебя побери, Игорь Абрамов!!
Мало того, что он не выходил у меня из мыслей, так его образ еще и материализовывался в него самого.
Почти каждый день он напоминал о себе.
И как его забыть, когда он решительно не хочет, чтобы я его забыла?!
Работа валилась из рук. Не клеилось почти ничего. Заказ стоял на месте, эскизы готовы еще не были. И Агата Викторовна рвала и метала.
А я готова была прибить господина Абрамова, едва увижу.
Впервые после того вечера мы встретились около здания моей работы.
Прошел день с того вечера в «Провансе». Я пришла раньше почти на полчаса. И вовсе не потому, что любила пунктуальность и стремилась никогда не опаздывать, а потому, что почти всю ночь не спала. Из-за НЕГО. Все мои мысли занимал он один.
И когда он материализовался прямо перед входной дверью, я отскочила, как ошпаренная, воззрилась на него снизу вверх, открыв рот от шока и выпучив глаза.
И почему я не обратила внимания на его машину, припаркованную недалеко от здания агентства?!!
— Здравствуй, Алина, — почему от его тягучего голоса по коже вмиг пробежала волна мурашек?!
— Здравствуйте… — прошептала я тогда пересохшими губами
Нахмурился, сводя брови.
— И когда же научишься обращаться ко мне на «ты»? — выдохнул он недовольно
— А когда вы оставите меня в покое?… — выдохнула я в ответ
Он легко улыбнулся, заглянул мне в глаза и, приподнимая руку, коснувшись кончиками пальцев моей щеки, медленно провел ими вниз до подбородка и проговорил:
— Мой ответ тебе не понравится.
Я отшатнулась от него, словно его прикосновение обожгло мне кожу. Хотела что-то сказать, конечно же, возмутиться, потребовать, чтобы он так не делал… Но стояла и, широко раскрыв глаза, смотрела на него.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |