— Я пока ни за кого замуж не собираюсь, — ответила я сделанной беззаботностью.
— А ты и не найдешь теперь себе мужа. Ты исключила любую возможность выгодного брака своим распутным поведением при дворе.
Рука моя судорожно сжала поводья:
— Я не знала, что слава обо мне достигла Сомерсетшира.
— Скорее уж — дурная слава.
— Не вам так говорить, сэр. Разве не вы требовали, чтобы я при первой же возможности завлекла короля?! А ведь я тогда была еще совсем ребенком!
— Тогда я сам собирался жениться на тебе и не погнушался бы объедками с королевского стола.
— Сейчас у вас уже есть жена, — напомнила я ему.
— Ну, от жены так просто избавиться…
Я бросила в его сторону внимательный взгляд. Он выглядел абсолютно уверенным и себе.
— Так вы хотите избавиться от Бланш? Вам это ничего не даст, я за вас не пойду.
— А я передумал. Зачем мне чужая подстилка? Ты недостойна быть моей женой, но сойдешь в качестве любовницы.
Я задрожала от отвращения и не нашлась, что ответить. Мы в молчании проделали остаток пути до постоялого двора, где должны были заночевать на нашем пути в Хартлейк. По самодовольной ухмылке сэра Лайонела я поняла: он уверен, что запугал меня и что у меня не хватит духу противиться его козням.
Когда первое замешательство прошло, я решила подыграть сэру Лайонелу: сгорбилась в седле и отвернула лицо. Пусть думает, что я его боюсь. Тогда мне будет проще осуществить мой замысел и перехитрить его.
Дело в том, что я вспомнила историю, которую много лет назад мне рассказала леди Кэтрин Гордон. Если в то время похищенная невеста смогла сбежать от злодеев, добраться до Лондона и обратиться в Звездную палату, значит, и я смогу.
Хотя мы и ехали целый день, но не удалились на значительное расстояние, так как наше продвижение замедляла повозка с багажом. Темза все еще была рядом.
Как только сэр Лайонел оставил меня наедине с Эдит и отправился в общий зал трактира, чтобы отдать должное местным яствам и накачаться элем, я торопливо связала немного одежды и все ценные вещи, полученные во время службы при дворе, в два маленьких узелка.
Двух жемчужин, украшавших мой французский чепец, хватило, чтобы подкупить хозяина постоялого двора. Он дал нам в спутники своего сына, велев тому посадить нас в маленькую лодочку и спустить как можно дальше вниз по реке, чтобы мы могли сесть на крытую барку — из тех, что перевозят пассажиров по Темзе. За следующие две жемчужины он согласился спрятать Светоча Хартлейка и лошадку Эдит. Еще одна жемчужина оплатила стоимость содержания наших скакунов до того дня, когда я смогу их забрать. Я очень надеялась, что отсутствие лошадей заставит сэра Лайонела подумать, что мы сбежали от него по суше.
— А что, если он прознает, что в действительности мы «утекли» от него по воде, и отправится в погоню? — спросила меня Эдит, когда мы спускались по реке в лодочке — такой крохотной, что она казалась скорлупкой ореха, где места едва хватило нам, нашим узелкам и юному сыну хозяина постоялого двора.
— Он не будет знать, где нас искать, — ответила я, чтобы подбодрить свою верную служанку.
— Он опасный человек, мисс Тэмсин. Один из его людей рассказал мне, что он силой заставил Гризельду Уинн стать его любовницей, после того как ваша мачеха укрылась от него за стенами аббатства.
— Сомневаюсь, что Гризельду можно силой понудить к чему бы-то ни было. Она всегда была себе на уме и знает только собственную корысть.
Впрочем, это объясняло, почему ее отец Хьюго не ответил на мое письмо.
— Что же до сэра Лайонела, то нам главное — добраться до Лондона. Там ему нас не найти. Это огромный город, Эдит. В нем мы сможем затеряться… исчезнуть.
— Я не сомневаюсь, что мы там затеряемся, — мрачно проговорила Эдит, — но как мы сможемвыжить?
Глава 50
Остаток ночи мы провели в кишащей насекомыми комнате над пивной. Нас доставил сюда сын хозяина постоялого двора, и здесь мы должны были ждать первой крытой барки, которая пойдет утром. В темное время суток эти суда по Темзе не курсировали. Чтобы не тратить очередную жемчужину и не вызывать подозрения, я заплатила половиной своего давнего карточного выигрыша за сомнительное удовольствие — разделить соломенный тюфяк со своей служанкой.
Барки с навесами, защищавшими пассажиров от превратностей погоды, ходили по Темзе от Виндзора до Грейвзэнда. Оказавшись на борту в окружении более чем дюжины пассажиров, я решила, что вести разговоры с ними или с Эдит неразумно. Вместо этого я разглядывала берега, мимо которых мы проплывали, и другие суда на реке, удивляясь их разнообразию. Здесь были и простые плоскодонки, и расписные личные барки аристократов и купцов, и огромные баржи, груженные провиантом, доставлявшимся из сельской местности в город.
Вопрос Эдит о том, как нам выжить в Лондоне, лишил меня сна на большую часть ночи. Да, мне удалось вырваться из силков сэра Лайонела при первой возможности, но дальшея не заглядывала. Некоторое время мы могли жить в столице за счет продажи имевшихся у меня драгоценностей и ценных вещиц, но в любой момент я могла стать жертвой нечестного покупателя, мошенника или, упаси бог, обыкновенного грабителя. Также нам нужно было найти жилье. Если мы снимем его в приличном районе, сэр Лайонел сможет нас обнаружить. А если найдем приют в трущобах, то мы будем в постоянной опасности. Голова моя шла кругом от тех насущных дел, решение которых не требовало отлагательств.
Я почти никого не знала в Лондоне, а доверяла одному-единственному человеку. Когда барка пристала к берегу, мы сошли и двинулись на север. Никогда раньше я не ходилапешком по столице нашего королевства. Улицы были запружены народом: люди вокруг бесцеремонно толкались, прокладывая себе путь. Мне казалось, что каждый встречный либо пытается мне что-то продать, либо хочет меня обокрасть. Голова кружилась от бивших в нос со всех стороны сильных запахов. Мальчишка лет восьми вдруг вцепился в мой узелок и попытался с ним сбежать. Если бы я не так крепко держала свои пожитки, то точно лишилась бы их. Когда Эдит схватила парнишку за ухо, он ловко вырвался и, обругав ее на чем свет стоит, исчез в узком переулке. Проезжавший мимо всадник засмеялся. Гнедой мерин, на котором он ехал, чуть меня не затоптал, ибо его хозяин пустилего прямо через толпу пешеходов.
— Скорее, Эдит, — воскликнула я, бросаясь за наглецом, расчищавшим себе дорогу столь бесцеремонным образом, и мы проделали добрую часть пути за ним, пока он не дал своему коню шпоры и оставил нас глотать пыль.
Когда мы добрались до Чипсайда, то повернули на восток и пошли по широкой улице. Я перестала обращать внимание на уличный шум. Вонь мусора и нечистот, запах немытых тел, конского навоза и гниющих трупов животных смешались воедино и перестали оскорблять мое обоняние.
Эдит неотступно следовала за мной, как нитка за иголкой, пока я прокладывала себе путь вперед. Мы миновали крест Элеоноры, который даже при беглом взгляде на него поражал затейливой резьбой по камню и украшавшими его многочисленными статуями. Впереди я увидела Стэндарт — фонтан[139]знаменитого Большого водовода, снабжавшего жителей Лондона живительной влагой. Здесь также были установлены статуи, и еще, проходя мимо этого удивительного сооружения, я вспомнила, что иногда этот фонтан превращался в место казней.
Человек с полным ведром воды столкнулся со мной, обдав с ног до головы. Он шел со стороны Большого водовода. Я остановилась и принялась вглядываться в дома на северной стороне улицы, ища определенную примету. Передо мной выстроился ряд красивых высоких зданий. В некоторых из них располагались лавки, в других проживали богатые купцы. Над дверью одного из таких жилых домов я увидела знак «Золотого сердца».
На первом этаже была мастерская. С полдюжины женщин старательно превращали шелковые нити в шнурки, тесьму и игольное кружево — они оторвались от работы и посмотрели на нас с Эдит, когда мы вошли. Никто из них не был мне знаком.
Я откашлялась и произнесла:
— Я ищу Рейфа Пинкни.
— Его нет, дорогая, — весело отозвалась одна из работниц, — но здесь его мать.
Она не оставила мне выбора, как только последовать за ней на один пролет вверх по лестнице — и вот мы оказались в светлом, богато убранном верхнем покое. Мать Рейфа сидела за письменным столом, перед ней лежал открытый гроссбух. В углу стоял регаль[140],на стуле с обивкой из первоклассного шелка лежала забытая кем-то лютня.
— Мисс Лодж! — с удивлением воскликнула шелковых дел мастерица, увидев меня.
— Приветствую вас, миссис Пинкни. Прошу прощения, что врываюсь к вам вот так, без предупреждения…
— Двери этого дома для вас всегда открыты, — сказала мать Рейфа, прерывая поток моих извинений.
Она предложила нам еду и питье, которые мы приняли с благодарностью. У нас с Эдит со вчерашнего дня маковой росинки во рту не было.
За пирожками и ячменным отваром я внесла изменения в мой наспех составленный вчера ночью план, заключавшийся в том, чтобы попросить помощи Рейфа в продаже моих драгоценностей, поиске жилья и найме поверенного. Когда-то Рейф делал мне предложение, но я до сих пор не знала, какие побудительные причины стояли за этим его шагом. Одно я знала точно: ни один мужчина не пожелает себе невесту, которая рассталась со своей девственностью. Даже сэр Лайонел мною не прельстился. Довольно унижений — я просто не переживу, если Рейф с презрением отвернется от меня.
В то же время его мать, миссис Пинкни, была женщиной самостоятельной и в своем праве. Она могла оказать мне помощь, не прося ни у кого на то соизволения. И ей не было никакого дела до моего поведения.
Я рассказала ей свою историю — во всяком случае, ту ее часть, которую не постеснялась открыть. Я не назвала причину, по которой сэр Лайонел угрожал сделать меня своей любовницей. Миссис Пинкни не часто бывала при дворе и вряд ли знала, что я отдалась королю.
— Почему вы пришли ко мне? — спросила она, когда я закончила описывать, как мы с Эдит спаслись бегством и добрались до Лондона.
— У меня есть драгоценности и еще другие мелкие ценные вещицы, которые я хочу продать или заложить, но я не знаю, к кому мне обратиться и как вообще повести это дело. И еще мне нужно снять жилье. — Тут в голову мне пришла еще одна мысль. — И я должна как можно скорее отправить деньги в обитель Минчин-Бэрроу, чтобы заплатить за убежище для моей мачехи.
— А в обители смогут защитить ее? Женщина, давшая обет чистоты, не считается монахиней в полном смысле этого слова.
— Если за ее проживание в монастыре заплатят, она будет в достаточной безопасности, — сказала я и подумала: «Во всяком случае, до того момента, как мистер Кромвельпойдет походом на все монастыри нашей страны». — Сестры в Минчин-Бэрроу могут оказаться для сэра Лайонела непреодолимой преградой, хотя он об этом еще не знает. Две из них — мои родные тетки. Вряд ли от них можно ожидать попустительства тому, кто захватил имущество, принадлежащее их родственнице.
Миссис Пинкни одобрительно кивнула:
— А как вы собираетесь забрать то, что принадлежит вам по праву?
— На это я пущу оставшиеся деньги от продажи драгоценностей. Я хочу найти хорошего поверенного и с его помощью подать иск в суд на сэра Лайонела за захват моих земель. И еще может понадобиться нанять людей, чтобы вышвырнуть моего бывшего опекуна из Хартлейка.
— Смелый замысел, — пробормотала миссис Пинкни. — И возможно, претворение его в жизнь обойдется вам дороже, чем выдумаете. Каждый купец вам скажет, что судебные тяжбы могут продолжаться годами. Есть ли у вас средства, на которые вы сможете жить все это время?
Когда я перечислила подарки короля, не упомянув, впрочем, Светоча Хартлейка, миссис Пинкни покачала головой:
— Все эти вещи по описанию очень красивые, но денег, которые можно будет выручить за них, вряд ли хватит для осуществления всего вами задуманного. Кроме того, любойадвокат посоветует вам вернуться под присмотр сэра Лайонела Даггета до тех пор, пока вы не выйдете замуж.
— Этому не бывать!
— Вы никогда не вернетесь к сэру Лайонелу?
— И никогда не выйду замуж.
Миссис Пинкни задумалась. Я решила, что она прикидывает, не нанять ли меня к себе работницей.
— Подождите здесь, — произнесла она наконец. — Я должна навести кое-какие справки.
Не прошло и четверти часа, как я услыхала шаги на лестнице, но то была не миссис Пинкни. Дверь открылась, и в комнату вошел Рейф.
Я смотрела на него во все глаза. Это был он — и не он, что-то в нем изменилось. Теперь его никто бы не принял за скромного ученика или подмастерья. Передо мной стоял молодой преуспевающий купец.
Он потянулся ко мне.
Я отступила.
— Ты больше не служишь королеве?
— Нет, принцессе от меня теперь никакого толку.
— Значит, ты вольна поступать, как хочешь?
Я пристально посмотрела на него:
— Что тебе обо мне рассказала твоя мать? Что ты знал о моем наследстве, когда делал мне предложение?
Улыбка сползла с лица Рейфа:
— Неужели ты думаешь, что я пытался завладеть твоим наследством? Любой, кто на тебе женится, будет втянут в судебные баталии на многие годы!
— Но я тебе отказала не потому, что видела в тебе охотника за приданым. Точнее, не совсем по этой причине. Я боялась, что навлеку на тебя и твою семью гнев и месть сэра Лайонела. А возможно, и короля.
— Мой отец умер в прошлом году. Он был торговцем шелком, и я унаследовал его дело. У меня достаточно денег, чтобы защитить тебя и обеспечить тебе достойную жизнь, Хватит и на то, чтобы привлечь этого мерзавца — сэра Лайонела — к ответственности.
— Но для чего тебе это нужно? — выпалила я в сердцах. — От меня одни неприятности.
Лицо Рейфа было серьезно, и он посмотрел мне прямо в глаза, перед тем как заговорить:
— Я влюбился в тебе с первого взгляда, Тэмсин. Просто потерял голову… Я никогда так сильно не желал ни одной другой женщины. Я хочу провести остаток жизни с тобой — и больше ни с кем. Вместе мы отвоюем обратно все, что принадлежит тебе по праву. Мы добьемся этого для наших будущих детей.
Разве не к этому будущему, о котором толковал Рейф, стремилась я всем сердцем? К чему отрицать очевидное? Я любила Рейфа Пинкни. Я хотела видеть его своим мужем, отцом моих детей. После его страстного признания я не могла представить свою жизнь без него. Но все же… все же…
— Но достойна ли я? — прошептали мои губы.
Рейф не услышал.
— Скажи, Тэмсин, я тебе небезразличен? Я тебе нравлюсь? Хоть чуть-чуть?
— Чуть-чуть — неподходящее слово, Рейф, — выдавила я из себя, — и ты это знаешь.
— Тогда для нашей свадьбы нет никаких препятствий!
— Нет, есть одно.
Как бы сильно я ни мечтала пойти к алтарю с тем, кого люблю, мне претило начинать нашу совместную жизнь с обмана. Приготовившись к тому, что буду отвергнута, я набрала в грудь побольше воздуха и высказала ему то, что незримо стояло меж нами:
— Я больше не та невинная девушка, за которую ты меня принимаешь. Перед тем как покинуть двор, я успела побывать любовницей короля.
Рейф печально взглянул на меня. А потом сжал мои руки, горько усмехнулся и заговорил:
— Признаюсь, до меня дошли слухи, и они причинили мне боль. Я проклинал судьбу, всевластие сильных мира сего, собственную беспомощность, но я никогда — слышишь меня, никогда! — не обвинял тебя. Разве у тебя был выбор? Даже если бы король принял твой отказ, ты ведь много лет назад поклялась пожертвовать собой во имя принцессы. Тэмсин, ты честная женщина, благородная женщина, и я люблю тебя за это еще больше.
— Так тызнал? — Я смотрела на него, не веря своим ушам, не решаясь надеяться, что он сказал правду.
Обаятельная улыбка — та, что когда-то давно проникла мне в самое сердце, — осветила лицо Рейфа, и он крепко обнял меня:
— Что бы там ни думали коронованные особы и их слуги, при дворе Тюдоров нет тайн. Мне наплевать на прошлое, Тэмсин, я смотрю в будущее. Прошу тебя, раздели это будущее со мною.
И потом он поцеловал меня так, что у меня не осталось никаких сомнений относительно его истинных чувств.
Мы поженились в церкви, по всем правилам, так скоро, как только смогли. Еще пять лет заняло у нас выдворение сэра Лайонела из Хартлейка, но в конце концов нам это удалось. Нынче мы обосновались в этом поместье всей нашей растущей семьей. Я рассказываю детям занимательные истории, в том числе о жизни при дворе, и учу их ездить верхом на широкой спине Светоча Хартлейка, не делая различия между мальчиками и девочками.
Примечания автора
В письме испанского посла Эсташа Шапуи[141]от 27 сентября 1534 года сообщается, что король «по-прежнему питает нежные чувства еще к одной прелестной молодой леди, подвизающейся при дворе, и чувства эти не ослабели», и что королева попыталась «уволить эту девицу со своей службы». В других письмах Шапуи говорится, что указанная молодая леди была «верным другом» принцессы (впоследствии королевы) Марии Тюдор, дочери Генриха и Екатерины Арагонской, и что невестке Анны Болейн, леди Рочфорд, запретили появляться при дворе после того, как та, по наущению Анны, затеяла ссору с этой загадочной особой, дабы добиться изгнания юной прелестницы.
Никто не знает, кем на самом деле была эта «неназванная возлюбленная короля». Для своей книги я придумала молодую женщину благородных кровей по имени Томасина (илиТэмсин) Лодж. Члены ее семьи, ее слуги, сэр Джаспер Этвелл, сэр Лайонел Даггет, а также юный Рейф Пинкни и его мать — персонажи вымышленные, тогда как все другие люди,населяющие мой роман, существовали на самом деле. В реальности происходили и те события, о которых рассказывает Тэмсин. По большей части я опиралась на хронологию, приведенную вбиографии Марии Тюдор Дэвида Лоудса[142],которая представляется мне не только самой логичной, но и непротиворечивой. По этой же причине я придерживалась той хронологии жизни Анны Болейн, которая приводится Эриком Айвзом[143],а не Ретой М. Уорнике[144].Именно у Айвза я в основном и почерпнула сведения о том, как при дворе Генриха VIII велась куртуазная «игра в любовь». Также очень полезными оказались труды Элисон Уир «Генрих VIII и его двор» и Саймона Тэрли «Королевские дворцы тюдоровской Англии» (в частности, там мне удалось найти интереснейшие описания ванных комнат в королевских резиденциях). Полный перечень биографий и других справочных материалов, использованных мной при написании данного романа, приводится по адресу в Интернете: http://www.kateemersonhistoricals.com/bibliography.htm.
В некоторых случаях мне приходилось выбирать одну из противоречащих друг другу версий событий или слегка изменять временные рамки для сохранения динамичности сюжета. Так, например, я сделала сэра Ральфа Эгертона избранником принцессы Марии на празднике в День святого Валентина, в то время как один из исследователей не только называет иного сановника, но и считает, что описываемое событие имело место в другое время. Я перенесла историю ухаживаний сэра Джайлза Гревиля за Анной Рид на более ранее время, чем это описывается в дошедших до наших дней письмах. Я не знаю наверняка, где находилась Анна Болейн в 1526 году, но, поскольку в это время она уже вполне могла входить в число фрейлин Екатерины Арагонской, я сделала ее таковой. Скорее всего, только после 1533 года шелковых дел мастерицы Лондона соревновались за звание официального поставщика двора Анны Болейн, однако королева точно делала заказы на изделия из шелка уже в 1531 году, когда, как я описала, четыре мастерицы сражаются за благосклонность новой правительницы. Я отошла от исследования профессора Айвза в одном аспекте: он считает, что роман короля с «неназванной девицей» имел место в 1534 году, а я придумала, что он развивался в два этапа — в каждую из беременностей королевы Анны (в 1533 и 1534 годах). Для лучшего развития сюжета я сохранила периодичность событий (которая, впрочем, может быть ошибочной), приведенную в книге «Письма и документы эпохи Генриха VIII» выпущенной под редакцией Джеймса Гейрдинера в 1893 году[145].
Список персонажей — исторических лиц при дворе Генриха VIII
1525–1535 годы
Болейн, Анна (впоследствии леди Рочфорд, маркиза Пембрук, королева Анна) (1501?–1536)
Нуждается ли такая яркая и известная личность, как Анна Болейн, в представлении? Фрейлина королевы Екатерины и жена Генриха VIII, она была казнена по сфабрикованномуобвинению в супружеской измене. В качестве дополнительного чтения я рекомендую книгу Эрика Айвза «Жизнь и смерть Анны Болейн»[146]и исследование Дж. У. Бернарда «Анна Болейн: роковое влечение»[147].
Болейн, Джейн (урожденная Паркер), виконтесса Рочфорд (1505?–1542)
Фрейлина королевы Екатерины, вышла замуж за Джорджа Болейна и под именем леди Рочфорд служила в свите королев Анны Болейн, Джейн Сеймур, Анны Клевской и Екатерины Говард. В 1534 году ей запретили появляться при дворе, за то что она затеяла ссору с неизвестной молодой особой, интерес к которой проявлял сам король. Казнена за содействие пятой жене короля Екатерине Говард в тайных свиданиях с любовником.
Болейн, Мэри (1498?–1543)
Старшая сестра Анны Болейн. Считается, что она была одной из многих любовниц короля Франции Франциска I перед своим возвращением в Англию, где вышла замуж за Уильяма Кэри. Будучи замужем за последним, она стала любовницей Генриха VIII. По слухам, двое ее детей — Генри и Кэтрин — были рождены от короля, но я сомневаюсь в истинности этой молвы. После смерти мужа состояла в свите своей сестры. Тайный брак Мэри и сэра Уильяма Стаффорда, занимавшего очень скромную должность, привел к тому, что ей было предписано оставить двор.
Баттс, Маргарет (урожденная Бэкон) (ум. после 1545)
Леди Баттс, жена доктора Уильяма Баттса, состояла в свите принцессы Уэльской с 1525 года.
Баттс, Уильям (1485?–1545)
Один из королевских лекарей, доктор Баттс, скорее всего, состоял при принцессе Уэльской в 1525 году. После этого стал личным врачом короля и был отправлен для леченияАнны Болейн, когда та заболела потницей в 1528 году.
Екатерина Арагонская (1485–1536)
Королева Англии до того момента, когда ее на английском престоле сменила Анна Болейн. Екатерина до самой смерти не признавала аннулирование своего брака с Генрихом VIII и объявление своей дочери Марии незаконнорожденной. Подробная и интересная история ее жизни приведена в книге Джайлса Тремлетта «Екатерина Арагонская: испанская супруга Генриха VIII»[148].
Кромвель, Томас (1485? — казнен в 1540)
Будучи адвокатом, Кромвель стал главным советником короля после падения Томаса Вулси и оставался таковым вплоть до женитьбы Генриха на Анне Клевской.
Дейбриджкорт, Сесилия (1506–1558)
Фрейлина принцессы Уэльской, скорее всего, с 1525 года. Вышла замуж за сэра Риса Мэнселла 19 июня 1527 года.
Даннет, Мэри (ум. до 1562)
Фрейлина принцессы Уэльской, скорее всего, с 1525 года. Вышла замуж за Джорджа Медли после 1526 года.
Эгертон, сэр Ральф (1468?–1528)
Казначей принцессы Уэльской с 1525 года. В описываемый период он, по меркам той эпохи, считался человеком весьма преклонных годов, хотя ему, по-видимому, было только пятьдесят семь лет. История с похищением его невесты подтверждается документами. Она, став женой сэра Ральфа, пережила своего мужа. В некоторых источниках он назван избранником принцессы Марии в День святого Валентина 14 февраля 1526 года.
Фицгерберт, Мэри (ум. после 1532)
Фрейлина принцессы Уэльской. Скорее всего, состояла при дворе Марии Тюдор с 1525 года. О ней неизвестно почти ничего, кроме имени. Возможно, она происходит из дербиширских Фицгербертов. В 1532 году принцесса Мария сделала ей свадебный подарок, однако, кем был ее супруг, в документах не указывается.
Гордон, леди Кэтрин (1474?–1537)
Дочь шотландского графа и его третьей жены, была замужем за человеком, заявлявшим, что он — Ричард, герцог Йоркский, сын Эдуарда IV. После того как она и ее муж были захвачены в результате неудачной попытки государственного переворота в 1497 году, личность ее мужа была установлена. Им оказался простолюдин по имени Перкин Уорбек. Король Генрих VII заключил Уорбека в тюрьму, однако назначил леди Кэтрин придворной дамой своей супруги Елизаветы Йоркской. Леди Кэтрин оставалась в этой должности до самой смерти королевы, а затем служила Екатерине Арагонской. Она выходила замуж еще трижды. Во время своего третьего замужества была назначена старшей придворнойдамой принцессы Уэльской (с августа 1525 и до 1530 года).
Генрих VIII (1491–1547)
Король Англии с 1509 года. Любовь к Анне Болейн подтолкнула Генриха к аннулированию брака с Екатериной Арагонской, привела к опале его друга и советника кардинала Вулси, а также к разрыву с католической церковью, в результате чего король объявил себя главой англиканской церкви. Точно известно, что его любовницами были две женщины: Элизабет Блаунт и Мэри Болейн. Что касается всех остальных женщин, которым молва приписывает романтические отношения с королем (за исключением тех, на которых он был женат), доподлинно неизвестно, перешли ли такие отношения в физическую близость. Согласно традиции того времени кавалер называл даму, не являвшуюся его женой, своей «возлюбленной», но в куртуазной «игре в любовь» связь между ними гораздо чаще, чем предполагалось раньше, была чисто платонической.
Холланд, Элизабет (Бесс) (ум. после 1554)
Фрейлина Анны Болейн до и после того, как та стала королевой. Любовница дяди Анны, герцога Норфолка, примерно с 1526 года и в течение последующих двадцати лет. Несмотря на наветы герцогини, Бесс была благородной женщиной по рождению и родственницей лорда Хасси. Возможно, что Бесс служила в свите королевы Джейн Сеймур, так как известно, что она сопровождала третью жену Генриха в последний путь в 1537 году.
Мария, принцесса Уэльская (1516–1558)
Будущая королева Англии Мария Кровавая никогда официально не носила титула принцессы Уэльской, но именовалась так в документах и письмах. Она была отправлена в Уэльскую Марку в 1525 году, где жила в различных резиденциях, но не в замке Ладлоу, как раньше часто утверждалось, так как этот замок в то время находился в весьма запущенном состоянии. Рекомендую великолепную книгу Дэвида Лоудса[149]«Мария Тюдор: история ее жизни», а также более поздние биографии таких авторов, как Линда Портер[150]и Анна Уайтлок[151].
Перки (также может произноситься как «Пуркуа»)
Кобель, скорее всего, породы бишон-фризе, весьма популярной при европейских дворах в XVI веке. Перки принадлежал леди Лайл, супруге лорда-наместника Кале. Леди Лайл отправила пса в Англию в подарок королеве Анне к середине января 1534 года. Марджери Хорсман сообщает, что 18 декабря 1534 года Перки погиб в результате падения, а поскольку королева Анна «всегда души не чаяла в крошке Пуркуа», король был единственным человеком, отважившимся сообщить об этом своей супруге. Эта история описана в «Письмах леди Лайл» под редакцией М. Сент-Клэр-Бирна[152].Все прочие обстоятельства кончины маленького Перки, описываемые в романе, являются плодом моего воображения, но относятся к категории возможных.
Поул, Маргарет (урожденная Плантагенет; графиня Солсбери) (1473–1541)
Дочь герцога Георга (Джорджа) Кларенса, по преданию утопленного в бочонке с мальвазией. Была замужем за сэром Ричардом Поулом. В 1513 году, уже в период ее вдовства, была пожалована титулом графини Солсбери в своем праве. Надзирала за всеми фрейлинами при дворе принцессы Марии с 1516 по 1533 год. Казнена по сфабрикованному обвинению иканонизирована католической церковью в 1886 году.
Рид, Анна(1510?–1585)
Фрейлина принцессы Уэльской предположительно с 1525 года. В 1526–1927 годах за ней ухаживал сэр Джайлз Гревиль, за которого она вышла замуж в 1528 году, незадолго до его смерти. Переписка между графиней Солсбери и леди Рид, в которой обсуждается сватовство сэра Джайлза, сохранилась до нашего времени. После описываемых событий Анна еще дважды выходила замуж и служила в свитах королевы Марии и королевы Елизаветы. В 1566 году она оставила двор.
Сэвидж, Энн (1506–1564)
Фрейлина Анны Болейн. По некоторым данным, была свидетельницей бракосочетания Анны и Генриха VIII, которое состоялось 25 января 1533 года. Вышла замуж за лорда Беркли в апреле 1533 года. Сохранилось много писем, автором или адресатом которых она является либо в которых упоминается.
Сеймур, Джейн (1508?–1537)
Служила фрейлиной в свите Екатерины Арагонской, а затем и Анны Болейн. В 1536 году Джейн стала объектом ухаживаний короля, а затем — его третьей женой после казни Анны Болейн. Умерла вскоре после того, как родила наследника престола, будущего короля Англии Эдуарда VI.
Шелтон, Маргарет (Мэдж) (род. после 1505–1583)
Кузина Анны Болейн и ее фрейлина. По слухам, соблазнила короля по поручению самой Анны, дабы занять место «неназванной возлюбленной», которой король увлекся в 1534 году. Некоторые исследователи придерживаются версии, что такой «любовницей на замену» на самом деле была Мэри Шелтон, младшая сестра Мэдж, но мне она представляется менее вероятной. Кроме связи с королем, у Мэдж были романтические отношения с овдовевшим сэром Генри Норрисом и женатым сэром Фрэнсисом Уэстоном. Оба эти джентльмена впоследствии была казнены как любовники королевы Анны по сфабрикованному обвинению. Мэдж вышла замуж за сельского землевладельца, которому родила много детей. Когда в 1538 году в качестве одной из возможных невест Генриха VIII рассматривалась Кристина Миланская (для Генриха этот брак должен был стать уже четвертым), ее описывали королю как внешне очень напоминающую его бывшую возлюбленную мисс Шелтон.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 19 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |