Случай в лаборатории времени

Случай в лаборатории времени

Не то, чтобы я удивился приглашению, хоть и не в правилах начлаба временщиков звать на полигон начальника службы безопасности института. Присутствовать при эксперименте, проводимом лабораторией времени? Конечно, хочу! Мало кто из сотрудников не мечтает оказаться на седьмом полигоне. А сейчас, когда идут последние испытания портала, собралась очередь граждан, вожделеющих квадратик серого картона с надписью: «Присутствие разрешаю», размашистой подписью Голубовского и несколькими цифрами, обозначающими дату и время. Однако, на квадратике, принесенном мне институтской крысой-почтальоном, было написано: «Настоятельно прошу присутствовать». Что означало, что начлаб опасается за безопасность и присутствовать меня просят по профессиональной надобности.

Лаборатория Голубовского славится пренебрежительным отношением к часам. «Сапожник без сапог», - шутят коллеги. Исследователи времени то обижаются, то отшучиваются, продолжая с неизменным постоянством опаздывать везде, куда можно, и задерживать все, что можно. Вот и сегодня я битых полчаса проболтался под дверями полигона, поверив цифрам на картонке. Компанию мне составляли ехидные члены ученого совета и вежливо огрызающийся Павел Валенштайн, гениальный механик временщиков. Наконец двери открылись, и я снова как будто впервые увидел в тумане силуэт установки, её башенки, рычаги и ажурные антенны. По-крайней мере, выглядят эти выступы, как антенны. Туманная машина тихонько гудела в углу. Неподготовленному человеку сложно угадать в легком серебристом мерцании портал. Между тем, спроецированный на туманную завесу портал виден прекрасно. Вот на полигон и нагнали туману - для зрелищности. Будучи наблюдателем, я прошел бы за загородку слева. Однако сегодня я официальный представитель, мне дорога направо, к пятачку перед установкой. Иван Григорьевич Голубовский лично должен отметить мое прибытие и посвятить в суть дела. Что начлаб и проделал примерно в следующих выражениях:

- Ну, как тебе сказать, Игорёк, ничего конкретного, но что-то мне не нравится… что-то такое в атмосфере, понимаешь? – Иван Григорьевич выразительно обвел рукой полигон, полный влажных серых клубов. – Что-то кто-то задумал, уж не знаю, почему бы, а как-то ёкает, понимаешь?

Может, кто другой и не понял бы, а я-то в курсе, что когда у Голубовского последний раз ёкало, разъяренный мальтийский гиподракон разнес стену шестого полигона и ворвался в седьмой. Это зверь, конечно, не подумав, сделал, но все-таки. Поэтому я без вопросов нырнул в туман и приступил к изучению территории. Изучать особо нечего, весь полигон поместится на провинциальный школьный стадион, поэтому управился я быстро. После чего нашел парня в комбинезоне временщика, велел передать начлабу, что можно начинать, и взобрался на возвышение позади установки. На продолговатой огороженной площадке уже толпились члены ученого совета, несколько гостей и пара сотрудников лаборатории.

Внизу разворачивалось действо. Один за другим плавно опускались рычаги, и с каждым их лязгом оживала какая-то часть установки. Загоралась мягким светом, шевелила «антеннами», распускающимися, будто ажурные цветы. Казалось, воздух наполнился движением, сотни маленьких ветерков взялись плести привычную вязь. Тусклым золотом вспыхнула, наконец центральная башня, и свет потек, заструился в тумане, собираясь в одной точке, растекаясь, формируясь в подобие ворот. Это и есть портал. Две колонны пульсирующего света, между ними переливающаяся перемычка и мерцающая пустота в глубине приковали мое внимание. Я не сразу заметил обвешенного датчиками человека, приближающегося к сияющим воротам. Человек махнул рукой, дождался, по-видимому, ответного сигнала и шагнул в пустоту. Мгновение, и он пропал из виду. Портал замигал и погас. Вместо него взглядам открылся еще один обрамленный воротами проем, набирающий силу. Это обратный портал, через пару мгновений путешественник выйдет из него.

Однако ни через пару мгновений, ни через пятнадцать минут путешественник не появился. И что-то подсказывало мне, что это происшествие по моей части. Я спустился с возвышения и достал мобильник.

Через полчаса мои ребята вежливо и осторожно увели наблюдателей, рассадили их в малом зале и попросили не расходиться. Затем собрали в зале заседаний участников эксперимента и выставили на полигоне дежурных – следить, чтобы никто не отключил портал. Отправив своего зама номер один опрашивать наблюдателей, я сделал несколько дыхательных упражнений перед дверью зала заседаний и решительно шагнул внутрь.

На низких креслах вокруг стеклянного столика расположились шестеро участников эксперимента. У окна, сгорбившись, сидит начлаб Голубовский Иван Григорьевич. По правую руку от него второй зам Галя в брючном костюме а-ля Шанель, стеклянных бусах и накладных ресницах, по левую – Степан Петрович Кавунов, бессменный замначлаб номер один. Ближе ко мне деловитый, невзирая на молодость, Вадим Приходькин и всхлипывающая курносая Настя Вяличко – лаборанты Голубовского. Замыкает круг Павел Иосифович Валенштайн, седой подтянутый человек с вечным машинным маслом под ногтями, - механик, создавший установку по чертежам.

Я точно знаю, что кто-то из них виноват в случившемся на полигоне.

- Итак, господа, вы прекрасно знаете, зачем мы здесь, - начал я вступительную речь, - и понимаете, что цель у нас с вами одна – найти способ все исправить и вернуть пострадавшего, - я заглянул в бумаги, - Станислава Германовича Доевского, домой в целости и сохранности. И сделать это нужно до утра, потому что поддерживать портал дольше мы не сможем. Так что если мы сами не справимся с задачей за два часа, моя служба передаст дело полиции. От всей души надеюсь, что этого делать не придется - не хотелось бы ставить под удар репутацию изобретения, о котором третий месяц шумят газеты. Принято?

- Как будто у нас есть выбор, - всхлипнула покрасневшим носом Настя, - спрашивайте, что время тянуть, мало ли, перебой питания, и привет порталу.

Голубовский встрепенулся, сделался похожим на серую ворону:

- Говорю же, ёкало… Вот и первый сбой. Давай, Игорёк, раньше сядем – раньше… эээээ… в общем, приступай.

И я приступил, сходу взяв быка за рога:

- Кто-то из вас поменял настройки. Ввел другие координаты прибытия. Я хочу знать, кто это сделал и почему.

Присутствующие зашевелились, мне удалось вывести их из оцепенения. Однако признаваться никто не спешил.

- Хорошо, давайте по-другому,- миролюбиво предложил я, - каждый расскажет, в каких отношениях он состоит с пострадавшим, пока мои люди сопоставляют показания наблюдателей и составляют карту передвижений по полигону во время эксперимента.

- Не проще ли посмотреть на записи с камер? – фыркнул Вадим, откинув со лба соломенную прядь.

- К сожалению, не проще, молодой человек, - ответил я, - все центральные камеры выведены из строя. Думаю, намеренно.

Галя уважительно присвистнула. Да, вырубить пять центральных камер, запитанных от разных щитков и снабженных резервными генераторами, не каждый сумеет. Поэтому я и решил, что злоумышленников было, как минимум, двое. Оставалось только выяснить, кто они, есть ли у них еще сообщники и чем им помешал Доевский.

- Итак, с кого начнем? Давайте с Вадима. Вадим, в каких отношениях вы были со Станиславом Германовичем?

-В обычных отношениях. Работали вместе. Иногда выпивали по паре рюмок в пятницу, о футболе говорили. Он тоже за «Крылья со светом» болел. И все! – Приходькин машинально вытер потную ладонь о светлые брюки.

- Вы бывали у него дома? Говорили о чем-то личном?

- Нет! Для личных бесед у меня есть личные друзья, со Станиславом мы просто коллеги по работе! – отрубил Вадим и решительно подвигался в кресле.

Номер раз. Вадим нервничает и явно что-то скрывает.

- Давайте я теперь!- вылезла, звякнув бусами, Галя. - Мы со Стасом были в очень хороших отношениях, он незаменимый специалист и хороший товарищ. Все его любили за отзывчивость и легкость характера, - голос Гали задрожал, она прижала руки к груди и тяжело задышала.

- Любим, Галенька, любим, - поправил, слегка поморщившись, Голубовский.
- Вы бывали дома у Одоевского? – спросил я.

- Один раз… или два… Не помню точно.

Кто она ему? Любовница? Подруга? Зачем Галя защитила Вадима? Из боязни неловких ситуаций? Не похоже. Тогда – почему? Я заглянул в бумаги. Приходькина Галина Анатольевна, во как! Сестра? Или жена?

- Тетка, - правильно поняла мои метания Галя, - сестра отца.

Ага, Вадим, значит, здесь работает по её протекции.

- Степан Петрович, ваша очередь,- продолжил я опрос.

- Я дружил с его мамой. В гостях у них бывал не раз, обедали вместе. На рыбалку ездили, - Кавунов хлопнул себя по лбу. – Что я ей скажу теперь?

- Ну-ну, Степа, что ты, сейчас выясним, кто чего накрутил, восстановим маршрут и вернем Стасика, обязательно, - успокаивающе проговорил Валенштайн, - а то дайте мне проектор поковырять, может, найду координаты.

- Паш, а кто тебе не дает? – удивился я.

- Да твои же дармоеды! «Пока портал держим, настройки менять нельзя», - передразнил он сотрудников моей службы, - соображали бы, кому говорят!

Я хмыкнул. Через руки Валенштайна прошел каждый винтик установки, не говоря уже о более крупных деталях. Уж он-то сумеет сохранить настройки портала… если захочет. А не так уж и не правы мои ребята.

- Поверьте, ни мне, ни Павлу Иосифовичу абсолютно не выгодна никакая шумиха вокруг проекта. Мы спровоцировали новостной бум заранее, - заговорил Кавунов, - надеясь, что к моменту завершения испытаний волна спадет, и можно будет поработать над массовым производством без потока истерических «ну, когда же?» и «ну, скоро уже?» Репутацию Голубовского, ответственного за проведение эксперимента, происшествие на полигоне тоже не украсит. Происшествие, которое, кстати, отразится на всей лаборатории, а значит на каждом её сотруднике. Возможно, последует сокращение, так что, поверьте, никому из присутствующих это событие не на пользу.

Кроме того, вернее, тех, которые это событие организовали, подумал я. А вслух зачитал из сводки, которую положил на стол мой первый зам, неслышно проскользнувший в комнату.

- «Таким образом, Павел Иосифович Валенштайн не имел возможности нарушить настройки, так как не подходил к башне во время эксперимента. Не мог он также отключить камеры, так как с последней проверки до последнего записанного кадра прошло двадцать три минуты, их он провел под дверью полигона». Пытаясь отстоять честь родной лаборатории в поединке остроумия, чему я лично был свидетелем, - подытожил я, - так что иди, Павел Иосифович, ищи координаты.

Валенштайн усмехнулся в седые усы и удалился, чуть ли не подпрыгивая. В последний момент я подумал, что он-то мог поменять настройки установки в любое время и на любом уровне. И проверить его невозможно, потому что он один досконально знает, что там в его детище да как устроено. А раз проверить невозможно, будем доверять. В конце концов, это первый сбой в работе установки. По-крайней мере, Голубовский так говорит.

Настя вдруг разревелась в голос:

- Почему вы меня не спрашиваете? Я его любила!

- А он? – машинально среагировал я.

- И он, прекратите издеваться! Мы собирались пожениться! – Настя вытерла глаза, тряхнула рыжими кудрями. – Это я поменяла координаты. Он должен был отправиться ко мне в сегодняшнее утро, мы бы поженились там и перенеслись бы сюда, создав тем самым временную петлю. В ней мы женились бы вечно! Это Стасик придумал, - Настя обвела присутствующих гордым взглядом. Опомнившись, снова всхлипнула и спрятала нос в большой клетчатый платок. Кажется, платок Вадима.

Чего только не придумают романтичные физики, подивился я. Надо же, вечно жениться. Мазохист, или так повезло? Впрочем, не повезло, раз мы его ищем.

- Я помог Насте, рубанул камеры, - с вызовом проговорил Вадим. – Не вижу в этом ничего такого. Хотел помочь друзьям пожениться так, как они хотят. А что, в самом деле, сапожники без сапог.

- Как же это вы, ребятки, такую глупость… - засокрушался Голубовский, - чему ж вас учили-то… не получится так петли. Чтобы так петля получилась, надо вам, Настенька, поменяться с той Настей, которая там, утром, а встретиться вам с ней только в фантастическом кино возможно. А чтобы петлю, надо не так, надо…

- Иван Григорьевич! – тихонько постучала начлаба по колену Галя. Голубовский сконфуженно умолк.

- Так я понимаю, утром господин Одоевский у вас не появился?

-Нет. Я все утро проплакала, думала, он передумал жениться. Еле до работы доползла, а тут он, спрашивает, счастлива ли я… Я и рассказала, что не было его там. Просила вам все рассказать, Иван Григорьевич. Но он сказал, что мы будем делать все, как задумано, и все исправим… - Настя снова заплакала. – Не исправили-и-и-и…

- А откуда бы вы знали, если бы исправили? – тихо начал Кавунов, и не мне одному в тишине этой послышалась буря. Настя и Вадим скорчились в креслах, пытаясь стать как можно меньше, когда над ними загремел гром. – Да как вам в голову такое пришло, недоучки недоделанные, жабья печень? Два молодых идиота, скорее всего, прикончили третьего, следуя его указаниям! Да вы знаете, что вы наделали? Вы создали трещину, чертов парадокс, и молитесь, чтобы не двойной, потому что если Одоевский все-таки появился утром у Насти, вам с минуты на минуту настанет писец, и не факт, что выживет та Настя, что придет вместо вас. Вполне возможно, вас обеих разнесет на мелкие кусочки. Даже не знаю, не запереть ли вас в барокамеру…

Вадим зажмурился и втянул голову в плечи, Настя тихонько завывала от горя и страха.

- Теперь плачем? – гремел бас замначлаба, - раньше плакать надо было, над головой своей пустой, бестолковой плакать надо было!

- Степа, оставь детей, что ты их мучаешь, бога ради. Раньше пугать надо было, - пробурчал Голубовский, царапая что-то на подхваченной со стола бумажке. Кавунов затих, махнув напоследок рукой. – Сейчас вот посчитаем, вариативность учтем, погрешности, опять же, а еще вот тут вот коэффициентик, чтоб ему гореть звездой негасимой… - начлаб перешел на неразборчивое бормотание.

- Координаты высчитывает, - ответил Кавунов на мой вопросительный взгляд.

Всего полчаса прошло отведенного мной на внутреннее расследование времени. Кажется, мы на верном пути, у нас есть шанс решить проблему, не привлекая полицию.

Дверь с грохотом распахнулась, в зал ввалился Валенштайн:

- Нашел! Он на сегодняшнее утро по крутой дуге пошел, с полпути его почти в перпендикуляр откинуло. Старый портал можно не держать. Отключаем?

Кавунов кивнул:

- Отключай, Паша, мы тут тоже кое-что…

- Посчитали! – торжествующе закончил Голубовский. – Сверим?

Цифры совпали. Вот и чудесно. Кого как, а меня работа в НИИ приучила проверять теорию практикой. И наоборот.

Галя перевела полученные координаты на язык установки, и мы отправились на полигон. Я планировал быстренько слетать за Доевским, закрыть дело и пригласить Галю на обед. Да и остальные участники заседания взбодрились. Полигон снова наполнился туманом, снова засветились ворота в бездну. Только теперь путешественником был я. За мной в те же ворота должен был пройти Валенштайн с походным набором механических чудес. После чего этот портал потухнет, возникнет обратный. Через него мы и вернемся на три минуты позже, сколько бы времени не пробыли внутри.

План рискованный, что и говорить, и абсолютно против правил. Хоть начальство и смотрело сквозь пальцы на некоторые проделки лаборатории времени, подстраховаться было не лишне. Поэтому мои ребята отпустили наблюдателей по домам и перекрыли все подступы к седьмому полигону.

Я затянул потуже пояс защитного костюма, опустил маску на лицо и шагнул в портал.

И ничего не случилось. Кроме того, что воздух взорвался соловьиным пением. Я посторонился, пропуская Валенштайна, посмотрел на анализатор атмосферы. Воздух был более чем в норме, я снял маску и с удовольствием вдохнул запах лета, леса и мокрых листьев. Стояла полная луна, света хватило, чтобы заметить отчетливый след в примятой траве. Кажется, Доевский полз, цепляясь за сочные стебли.

Через несколько шагов мы нашли его. Нелепо раскинув руки, парень лежал под гигантским деревом. К счастью, он жив, но защитный костюм его разорван, испачкан землей и кровью. А самое неприятное, что голову Доевского скрывает дрожащее марево.

- Это разлом, Игорек, парадокс. Вот к чему приводят игрушки со временем. Жениться вечно! Затейник, ё-маё, - ворчит Валенштайн, копаясь в приборах, - выгляни, что там, не бойся. Раз он до сих пор жив, бояться там нечего. Только глазей не дольше двух минут, завязнешь.

Я прилег рядом с Доевским и опасливо сунул голову в марево. Бояться нечего? Святые с кирпичом! Прямо на меня несется орда косматых, одетых в шкуры людей с дубинами наперевес. Голова Доевского торчит посреди древнего поля боя, вдыхая вонь разлагающихся тел и доисторических болот. При этом парень до сих пор жив. Вот это везение! Я снял с пояса генератор энергощита, активировал, установил перед носом Доевского и поспешил вернуться.

- Паша, там такое! – начал я, но Валенштайн досадливо отмахнулся.

- Игорь, он там слишком долго торчит, без пробойника не вытащить. Я сбегаю, а ты жди здесь, хорошо? Место спокойное, атмосфера, соловьи. Наслаждайся, в общем. Не кури, не сори, а лучше вообще не шевелись, я быстренько.

Не дожидаясь ответа, Валенштайн посмотрел на компас, засек обратный портал и нырнул в кусты. Конструкция из ажурных лепестков осталась на поляне.

Я с комфортом устроился среди гигантских, покрытых мхом корней и прикрыл глаза, дыша полной грудью и вслушиваясь в соловьиное пение.

Сначала все было прекрасно, но в какой-то момент соловьев стало слишком много. Они гремят все яростнее, все тревожнее. Будто приближаются, накрывают трелями поляну. В их пении проскальзывают странные ноты, будто два куска шифера трутся друг о друга. Я достал лазерник и потянулся к поясу, намереваясь включить энергощит. Вспомнил, что оставил коробочку голове Доевского, и испугался по-настоящему. Оно приближалось. Я взмок, пытаясь представить, какое существо может издавать такие звуки в таком лесу. Воображение рисовало картинки одна страшнее другой. Наконец из-за дерева показалась цикада размером с бензовоз. Морда насекомого казалась исключительно плотоядной. Я обмочился, когда понял, что на поляну лезет не меньше десятка таких тварей. Дрожащими руками я перевел лучевик на максимум и открыл огонь. Завоняло горящим хитином, твари заверещали громче, заметались. Я уже было собрался принять геройскую смерть, когда на поляну шагнул Валенштайн с блестящим цилиндром в руках.

- О, у тебя все круто тут! – уважительно проговорил он, врубая защитное поле и активируя режим пожаротушения. Квадратную милю леса немедленно накрыло стеной проливного дождя. - Хорошо, что я координаты подправил, чтобы по кустам не бегать. А если бы они по всему лесу огонь разнесли? И кто бы мог подумать, что это не наша ветка реальности!

Павел поворошил конструкцию, по счастливой случайности не раздавленную насекомыми, пристроил принесенный цилиндр среди лепестков.

- Ныряй за генератором, Игорь, нельзя его там оставлять. А теперь хватай Стасика за ноги, как пробью, дергай. На счет три. Раз… два… три!
Гудящий звук пронизал меня до костей. Я потянул Доевского за ноги, он подался, поехал по траве. Голова парня выскользнула из марева, стукнувшись о корень. К счастью, не сильно.

- Дешево отделался, - бурчал Павел, раскладывая спасательную капсулу. Мы осторожно поместили пострадавшего в изолирующее поле. Обратный портал был отлично виден в дождевых потоках.

- Давай за мной, Игорек, - Валенштайн выключил дождь, взвалил Доевского на плечо и шагнул в пустоту.

Почувствовав под ногами синтетическое покрытие седьмого полигона, я понял, что приключения мои в иных мирах закончились, толком не начавшись. И слава богу, не люблю я приключений на работе!

Галя догадалась вызвать скорую, так что капсулу с Доевским у нас отобрали сразу же. Что-то мне подсказывает, что из больницы он выйдет женатым, потому что Настя поехала с ним. Анастасию Вяличко теперь не скоро допустят до участия в экспериментах, если даже оставят на работе. Такая же участь ждет Доевского и Вадима. Доевский получит даже больше, как заводила, но его Голубовский простит быстро. Души не чает начлаб в талантливом мальчишке и надеется вырастить из него преемника. Тогда Кавунов обязательно произнесет речь в защиту справедливости, и Вадиму с Настей тоже вернут их прежние обязанности. Так что, если у виновников хватит терпения, никто из них серьезно не пострадает. Надеюсь, случившееся послужит для них серьезным уроком - второй раз не простят. Может, Голубовский наконец задумается о необходимости введения строгой дисциплины в лаборатории времени. Хотя это вряд ли, скорее Кавунов примет драконовские меры, не взирая на неодобрительное бормотание шефа.

Так что я предоставил Голубовскому с Кавуновым придумывать версию для прессы, полиции и мамы Доевского и направился к Гале, сидевшей за столом с усталой улыбкой:

- Не знаю, как вы, Галина Анатольевна, а я просто умираю с голоду. Не составите мне компанию?

Дата добавления: 2015-08-28