(История народов Восточной и Центральной Азии

ВОСТОЧНЫЙ ТУРКЕСТАН

(История народов Восточной и Центральной Азии

с древнейших времён до наших дней. – М.: Наука, 1986. – С.452-466).

Новое и новейшее время в истории народов Джунгарии в Восточного Туркестана характерно их борьбой против китайского колониализма.

Разгром ойратов в джунгаро-цинской войне 1690—1696гг.позволил империи Цин укрепить свои позиции в Комуле, на востоке Кашгарии. Империя Цин получила удобный плацдарм для борьбы с Джунгарией. И хотя в первой половине XVIII столетия Джунгария достигла наивысшего могущества, она не в силах была предотвратить экспансию Цинов на Запад, в направлении Казахстана и Средней Азии. Жертвой этой экспансия стало сначала само Джунгарское ханство (1757 г.), затем Восточный Туркестан (1759 г.).

В 1760 г. эти две страны были объединены в одну административную единицу империи Цин — наместничество Синьцзяа. Территорию нового наместничества населяли уйгуры, киргизы-казахи, монголы, маньчжуры, таджики памирского района Ташкурган. Уйгуры составляли древнейшее автохтонное население Восточного Туркестана. В XVII в. на западных и южных окраинах страны расселились киргизы. Во второй половине XVIII в. на бывшие земли Джунгарского ханства начали переселяться казахи. Следствием маньчжуро-китайского завоевания Джунгарии и Кашгарии стало появление в Синьцзяне китайцев (ханьцев), монголов и маньчжуров. С течением времени а Синьцзяне осели немногочисленные узбекские, татарские и русские переселенцы. Восточный Туркестан стал этнически пестрым (С.452).

В административном отношении Синьцзян подразделялсянадевять округов и два вассальных княжества (Комульское и Турфанское в восточной части Восточного Туркестана). Высшие посты находились в руках маньчжуров. Местным феодалам были сохранены их земли, скот, привилегии, титулы. Их привлекали к выполнению административных функций. На содержание более чем тысячи маньчжурских и китайских чиновников и 40-тысячной армии захватчиков взимались многочисленные налоги и поборы, вводились различные повинности. В Синьцзяне был установлен откровенно деспотический режим, что повлекло за собой полное подчинение экономики нуждам колониальной бюрократии и внедрившегося на территории наместничества китайского торгово-ростовщического капитала. Традиционные внешние торговые связи были деформированы. Особенно болезненным был насильственный разрыв торговых связей Восточного Туркестана с казахскими жузами.

Завоевательная политика истощила финансы Китая. Было решено содержать армию и чиновничий аппарат Синьцзяна без дотаций императорской казны, что утяжелило двойной феодальный гнет. В 1760 г. восстали жители Кашгарского оазиса, в 1765 г. около полугода длилось восстание в Уше (Учтурфане). Маньчжурские власти практиковали старые методы эксплуатации, вводили новые, заставляли население осваивать бесплодные земли, насильственно переселяли их на север (в Или). На плодородных землях оазисов были размещены военные поселения.

Но самоокупаемость колониального режима осталась благим пожеланием, а «доходы Синьцзяна» присваивались чиновниками. По-прежнему хозяйственные мероприятия были рассчитаны не на подъем экономики, а на усиление ее хищнической эксплуатации. Освоение новых земель лишь прикрывало прямой грабеж населения. Китайская колонизация уйгурских земель вызывала всеобщий протест.

Упадок экономики, жестокая эксплуатация, прогрессирующее разорение местного населения повлекли за собой народные восстания 1816, 1818, 1827—1828, 1830, 1847, 1855, 1857 гг. Восстания серьезно ослабили позиции цинского Китая в Центральной Азии. В регионе усилилось влияние Кокандского ханства.

В 1860 г. восстало население Кашгара и Янги-Гиссара. Дунганское восстание на Северо-Западе Китая отрезало Синьцзян от центральных районов империи. Прекратилось финан­сирование колониального режима, отчего возросли самоуправство и бесчинства властей. Народ ответил на это всеобщим восстанием,

В июне 1864 г. восстание вспыхнуло в Кучаре: узнав о готовившейся над ними расправе, восстали дунганские солдаты кучарского гарнизона. К ним присоединились жители города, Вождем восстания стал Рашидин-ходжа. К весне 1865 г. повстанцы освободили Турфанский, Комульский (на востоке), Аксуйский, Учтурфанский округа. Лишь труднодоступныйБаркуль на северо-востоке взять не удалось (С. 453-454).

Затем поднялось население Кашгара. Однако вскоре стало ясно, что единства в масштабе страны достичь не удастся. В октябре 1864 г. кучарские войска подошли к Кашгару. Враждебность руководства кашгарских повстанцев вынудила их уйти. В Яркенде разгорелась усобица между местными и кучарскими феодалами. В Хотане образовалось отдельное теократическое владение. В Урумчи летом 1864 г. возникло дунганское ханство, в Или - уйгурский Таранчинский султанат (1867 г.). Таким образом, в 1864 г. в результате победоносного народного восстания цинский колониальный режим в Синь-цзяне пал, и на 13 лет этот край отделился от Китая.

На территории Синьцзяна образовалось пять независимых государств: Кучарское, Кашгарское, Хотанское (в Восточном Туркестане), дунганский Урумчинский султанат (в Джунгарии) и Таранчинский султанат (в Или). Политика ходжей вызывала народные волнения, небольшим государствам угрожала опасность со стороны маньчжуро-китайских войск. Необходимо было создать единое централизованное государство. Традиции партикуляризма, возобладавшие в XVIII в., были неприемлемы в обстановке второй половины XIX в.

Экономические связи между оазисами, этнокультурное единство страны явились предпосылками создания единого государства. Центром объединения страны стал Кашгар, куда в 1864 г. из Коканда вернулся Бузрук-ходжа со свитой из 400 кокандцев и уйгурских беженцев. В свите был и Мохаммед Якуб-бек, будущий правитель централизованного государства йеттишар (что по-уйгурски означает «Семь городов»).

В истории Восточного Туркестана нового времени время существования государства Йеттишар следует признать самым значительным периодом. Якуб-бек быстро провел реорганизацию армии, которая вскоре и завершила объединение Восточного Туркестана. Популярность Якуб-бека росла, и он вынудил соперников покинуть страну; те увезли с собой и Бузрука-ходжу. Другие ходжи были устранены, и Якуб-бек провозглашен ханом нового государства Йеттишар. Становление Йеттишара завершилось победой над дунганским Урумчинским султанатом, который был присоединен к Иеттишару в 1870 г.

В феодальном государстве Йеттишар был упрощен чиновничий аппарат, основные налоги существенно сокращены. Были отменены внутренние пошлины. Размеры налогов, прочих сборов и повинностей в период существования Йеттишара были в 20— 30 раз ниже минимальных при колониальном режиме. Однако с 1873 г., когда начались нападения воинственных восточных соседей на Йеттишар, Якуб-бек был вынужден увеличить налоги на военные нужды. Содержание значительной по масштабам Восточного Туркестана того времени 45-тысячной армии требовало напряжения всех ресурсов государства. Еще в 1868 г. правительству Иеттишара пришлось прибегнуть к ряду мер, регламентирующих экономическое развитие страны, прежде всего развитие торговли (С. 454-455). Тем не менее упорядочение финансов, значительное сокращение и упрощение административного аппарата, создание армии, развитие оружейного дела были жизненно необходимы для безопасности страны. Суровость, подчас жестокость политического режима Якуб-бека не вызывают удивления: его методы правления не были исключением в Азии второй половины XIX в. Как и другим азиатским правителям того времени, Якуб-беку оказалось не по силам победить коррупцию, фискальные злоупотребления» чиновников и знати. Но двор правителя Восточного Туркестана удивлял иностранных наблюдателей своей подчеркнутой скромностью.

Реформы Якуб-бека проводились небезуспешно. Однако социальная база его режима оставалась весьма узкой. Реформы осуществлялись традиционными методами, преследовали ограниченные цели — укрепление казны и войска.

В 1870 г. цинским войскам удалось захватить Комул и Бакуль на северо-востоке Синьцзяна. Якуб-бек не принял (или не в состоянии был принять) мер к освобождению этих стратегически важных городов.

Международные позиции Иеттишара не отличались достаточной прочностью. Якуб-бек потерпел неудачу в развитии отношений с Россией. Царская Россия уклонилась от официального признания Иеттишара, хотя торговля с ним развивалась успешно. Чтобы вынудить Россию признать Иеттишар, Якуб-бек попытался играть на русско-британских противоречиях. В сближении с Англией правитель Иеттишара «не заходил слишком далеко». Неудача миссии полковника Форсайта в Иеттишар в 1870 г. объяснялась именно тем, что Якуб-бек возлагал надежду на переговоры с туркестанским генерал-губернатором Кауфманом. Однако, хотя переговоры эти и состоялись, они не привели к дипломатическому признанию Иеттишара Россией.

Английские власти сочли для себя выгодным полуофициально признать Иеттишар, оказали ему некоторую помощь оружием и военными советниками-афганцами. Двуличие британской политики проявилось в том, что признание уйгурского государства было зафиксировано лишь в торговом договоре; поддержка Якуб-беку оказывалась только через колониальные власти в Индии. В 1877 г. Англия перестала поддерживать Якуб-бека и оказала большую финансовую и военную помощь Цинской империи.

Якуб-бек надеялся на мирные переговоры с Пекином.Онхотел добиться автономии внутри китайской империи. Практически без боя цинским войскам была отдана Джунгария.

Цинский командующий Цзо Цзунтан поддерживал в правителе Иеттишара иллюзорную надежду на успех мирного урегу­лирования. Для Цинов же переговоры служили прикрытием для военных приготовлений (С. 455-456). Политическая пассивность правителя, неуверенность в своих действиях разлагали армию Якуб-бека и государственный аппарат Иеттишара.

18 апреля 1877 г. маньчжуро-китайские войска неожиданно начали генеральное наступление и перешли границы Иеттиша ра. Якуб-бек, считая действия Цзо Цзунтана провокацией, от дал распоряжение не открывать огня по наступающему врагу, что не могло не деморализовать его войска. Вскоре большая часть территории Иеттишара оказалась занятой цинской арми ей. 30 мая 1877 г. Якуб-бек был отравлен. Его государство распалось на три владения, между которыми начались военные действия. К 31 декабря 1877г. весь Восточный Туркестан был захвачен цинскими войсками. Десятки тысяч жителей были по сажены в тюрьмы, тысячи казнены.

В 1884г. цинские власти провели в Синьцзяне административную реформу, преобразовав его в провинцию. Административным центром Синьцзяна стал г. Урумчи. Были упразднены посты беков. Наиболее влиятельных из них увезли в качестве заложников в Комул. Роль исламских судов заметно снизилась, сфера их деятельности была ограничена гражданскими делами. Местные феодалы сохранили лишь жалкие остатки власти. Да же комульский князь был ограничен в делах самоуправления.

Укрепление цинского господства в Синьцзяне повлеклозасобой прежде всего рост налогов. При Якуб-беке их собирали с урожая, теперь — с земли. Поземельная подать была велика, но еще тяжелее были незаконные поборы, достигавшие 25— 50% урожая. Всевозможными поборами были обложены производство хлопка, шерсти, тканей, кож и т. д. «Китайские власти, очевидно, идут по стопам покойного Худояр-хана кокандского, который обложил налогом каждую дыню, курицу и яйцо, про даваемое на базаре, вследствие чего, как известно, принужден был бежать, спасаясь от взбунтовавшегося против него населения», — писал русский консул в Кашгаре Н. Ф. Петровский. Ремесло приходило в упадок. Даже тюбетейки ввозили в Синь-цзян из Ферганы. Медленнее, чем прежде, развивалась торгов ля. В денежной системе края царил хаос. Колебание курса имевших хождение в провинции золота, серебра, меди, китай ских, кокандских, кашгарских монет, русских бумажных денег происходило стихийно. Функционировал валютный черный рынок. Денежный рынок Синьцзяна был ненадежен и не поддавался контролю вследствие беспорядочных займов, финансовых махинаций, инфляции, широкого хождения фальшивой монеты. Как следствие экономической разрухи обезлюдели целые местности, гибли оазисы. Так, еще в 1886 г. в районе Черчена проживало около 3 тыс. человек, а через три года их насчитывалось не более тысячи.

Губительно сказывался на хозяйстве Синьцзяна произвол чиновников, которые брали с земледельческих общин мзду за право сбора урожая. Если платить было нечем, урожай погибал на корню (С. 456-457).

В начале XX в. колониальный гнет усилился. Спрос на фабричную продукцию удовлетворялся только за счет ввоза. Лишь в начале XX в. в Синьцзяне появилась рассеянная мануфактура с применением надомного труда.

Денежная система Синьцзяна в начале века окончательно расстроилась. Деньги выпускали даже начальники уездов. Обмен банкнотов на серебро был до такой степени монополизирован чиновниками, запутан и ненадежен, что большим доверием у населения пользовались банкноты частных компаний. Практически отсутствовали банки и банковский кредит.

Колониальная политика Китая разрушала хозяйство Синьцзяна. В городе и деревне всё больше людей оставалосьбезсредств к существованию. Они покидали родные места и уходили на заработки в Среднюю Азию и Казахстан.

Неоднозначным было влияние на синьцзянскую экономику торговых связей с царской Россией. Импорт из России потребительских товаров (прежде всего промышленных) удовлетворял насущные потребности Синьцзяна. Однако русский империализм после 1895 г. начал превращать его в сферу своего влияния. Среднеазиатские торговые дома занимали в Синьцзяне все более прочные позиции. Их потенциальные конкуренты — уйгуры — испытывали сильный гнет со стороны китайских властей и не могли конкурировать с российской буржуазией.

Синьхайская революция в Китае (1911—1912) не привела к каким-либо политическим и экономическим изменениям в Синьцзяне.

Население Синьцзяна равнодушно взирало на приход к власти в 1912 г. цинского сановника Ян Цзэнсиня, ярого монархиста, который в 1916 г. радостно встретил известие о провозглашении Юань Шикая императором. В Ян Цзэнсине «легко было распознать последнего великого мандарина императорского Китая». При нем Синьцзян «превратился в осколок империи под республиканским флагом, а феодальный колониализм приобрел завершенный вид». Более 87% деревенских хозяйств влачили жалкое существование. Арендная плата достигала 88% Урожая, все большее число крестьян лишалось земли и превращалось в голодных батраков. Люди буквально увязали в долгах, попадали в кабалу к ростовщикам. Армия полностью безработных составляла 9—10% городского населения, массовый характер приняло нищенство.

Кустарная промышленность развивалась с трудом. Кустарные предприятия очень медленно перерастали в мануфактуру или фабрику. Средний капитал владельца мануфактуры не превышал 120 руб. Владельцы маломощных предприятий вынуждены были занимать у ростовщиков деньги под 40—60% годовых. Все большее число предприятий переходило под полный контроль ростовщиков. Существовало десять полумануфактур, частично механизированных (С. 457-458). Среднее число работников наэтих«фабриках» составляло 100—150 человек. К 20-м годам в экономике Синьцзяна сложился небольшой капиталистический уклад. Но следует заметить, что он был представлен прежде всего богатыми торговыми домами среднеазиатского происхождения, тогда как уйгурский национальный капитал был очень слаб. Китайский колониализм закреплял это неравенство.

Что касается объективно сложившихся внешнеэкономических связей Синьцзяна, то 80% их приходилось на Россию, на собственно Китай—не больше 8%. Торговля с Россией как до, так и после Октябрьской революции играла в Синьцзяне важнейшую роль. Из соседней России население получало широкий ассортимент промышленных товаров, а также зерно, сахар, чай; в России находила сбыт продукция сельского хозяйства Синьцзяна. Великая Октябрьская революция обозначила наступление новой эры в истории края. Ее влияние сказалось на перестройке межгосударственных отношений, на характере внешнеэкономических связей Синьцзяна. Выгодность для этого края торговых связей с Россией после Октябрьской революции возросла. Поэтому временное ослабление экономических связей с Россией в период гражданской войны и хозяйственной разрухи больно ударило по экономике Синьцзяна. В начале 20-х годов разразился кризис сбыта, экономика пришла в катастрофическое состояние.

Эти объективные обстоятельства заставили режим Ян Цзэн-синя в 1923 г. пойти на возобновление экономических связей, теперь уже с СССР. К 1926 г. сумма оборота советско-синьцзянской торговли достигла уровня 1913 г. Особенно стремительно восстанавливался импорт в Синьцзян металлоизделий (106% уровня 1913 г.), керосина (152%), силикатных изделий (168%). Советский импорт из Синьцзяна рос еще более быстрыми темпами. Торговля с СССР удовлетворяла потребности большинства населения, с Китаем — потребности лишь богатейших его прослоек.

В торговле с СССР Синьцзян пользовался большими льготами: таможенные тарифы были снижены, на ряд предметов синьцзянского экспорта (шерсть, хлопок, пушнина, скот) пошлины были вовсе отменены. Облегчилось положение уйгурских купцов, получивших удобный доступ на рынки СССР.

В то же время синьцзянские власти подвергали СССР таможенной дискриминации. Продукция советской тяжелой промышленности облагалась не менее чем 18-процентными пошлинами. Поэтому импорт нефтепродуктов из СССР упал за 1926—1927 гг. на 57%, общая стоимость импорта из СССР сократилась на 31%. Кратчайшие, самые удобные торговые пути были закрыты, советской стороне навязали принудительное посредничество купеческой верхушки, связанной с бюрократией.

Финансовый хаос при Ян Цзэнсине принял гипертрофированные формы. Эмиссия денег была децентрализована, как и сбор налогов и пошлин (С. 458-459). Хождение имели деньги всевозможных видов и происхождения, металлические и бумажные, в монетах и слитках, а наравне с ними рога сайгаков и прочие экзотические предметы. Стихийное формирование курса денег создавало простор для всякого рода валютных злоупотреблений.

До 1923 г. Ян Цзэнсинь правил Синьцзяном безраздельно, как диктатор. Революционные события в России и Средней Азии заставили его решиться на проведение выборов в провинциальный парламент. Активное избирательное право в Синьцзяне получили исключительно мужчины не моложе 21 года— владельцы недвижимости стоимостью не менее 400 долл., окончившие государственную светскую школу. Светские школы в Синьцзяне были исключительно китайскими; люди некитайского происхождения туда почти не допускались. Местное население практически было лишено избирательных прав. Лишь небольшая группа феодалов и ростовщиков процветалав союзес китайской бюрократией.

16 июля 1928 г. Ян Цзэнсинь был убит. Новый диктатор Цзинь Шужэнь начал проводить политику террора по отношению к населению края. Пошлины на синьцзянский экспорт в СССР только в течение 1930 г. возросли на 69%, внутренние — на 84%.

В 1931 г. новый режим предпринял попытку возобновить китайскую колонизацию уйгурских земель и начал ее с княжества Комул (Хами) на востоке Синьцзяна. Возмущение местного населения достигло предела. Лишь за год в Синьцзяне было продано в рабство около 300 тыс. человек, а работорговцы выручили около 2 млн. долл. В апреле 1931 г. вспыхнуло народное восстание, которое переросло в национально-освободительную революцию 1931—1935 гг.—первую в истории Синьцзяна.

Режиму Цзинь Шужэня не удалось одержать победу над восставшим народом. В сентябре 1932 г. восставшими была занята вся восточная часть Синьцзяна. Освободительное движение охватило весь Юг. К марту 1933 г. повстанцы начали штурм урумчинской цитадели. 12 апреля окончательно дискредитировавший себя Цзинь Шужэнь был низложен командующим китайскими войсками генералом Шэн Шицаем, который, как оказалось впоследствии, был куда более расчетливым и вероломным политиком, чем его предшественник.

Национально-освободительное восстание ширилось. 10 июля 1933 г. в Кашгаре, бывшей столице государства Иеттишар, была провозглашена Восточно-Туркестанская республика (ВТР). Президентом ее был избран лидер комульского восстания, а позже командующий синьцзянской народной армией Ходжа Нияз. В устройстве политической власти и программе ВТР отразились объективные противоречия современного ей этапа синьцзянской истории, социально-экономическая и политическая неразвитость общества.

Идеи национального и социального освобождения стали проникать в среду уйгурского, казахского и других народов Синьцзяна еще до Октябрьской революции, но особенно после ее свершения (С. 459-460). На севере Синьцзяна, в Джунгарии (долине Или и т. Кульдже), проживало смешанное уйгурское население из разных мест Восточного Туркестана. Это были обездоленные люди, вытесненные из деревни аграрным перенаселением, горожане безработные. Не находя работы, они были вынуждены уходить на заработки в Среднюю Азию и Казахстан. В России они трудились вместе с представителями других народов регио на. Уйгурские отходники также принимали участие в Октябрьской революции и гражданской войне. В Ташкенте и ряде других городов возник Союз уйгуров. I Всетуркестанский съезд Союза уйгуров собрался в Ташкенте в 1921 г. Филиалы союза появились и в Синьцзяне, но их ликвидировала полиция.

Уйгурский народ видел в китайском феодальном колониализме основное препятствие на пути к национальному возрождению и социальной справедливости. Объективные предпосылки к революционному взрыву неуклонно накапливались. Но развитие субъективного фактора революции отставало. Идеи социального протеста выливались в простейшие формы исламского национализма. В Синьцзян проникали и радикальные идеи кемализма. Среди богатейших феодалов, купцов, ростовщиков, части мусульманских богословов бытовали идеи пантюркизма. Но вследствие отсталости синьцзянского общества там не было политических организаций. Не было и партии, которая могла бы четко сформулировать программу действий патриотических сил.

Политическая ситуация в Синьцзянетого времени—этопример раннего этапа «пробуждения Азии», когда, как говорил В. И. Ленин, «сотни миллионов забитого, одичавшего в средне вековом застое, населения проснулись к новой жизни и к борь бе за азбучные права человека, за демократию» (т. 23, с. 146). Носителями идей «азбучной» демократии в Синьцзяне начала 30-х годов явились «народные массы... среди которых пробудилось националистическое движение под знаменем ислама» (там же, с. 145). Действительно, если в 20-е годы уйгуры Синьцзяна сравнительно редко называли себя таковыми, чаще употребляли в повседневной жизни названия по оазисам (кашгарцы, хотанцы и т. д.), то к 1935 г. эти локальные самоназвания были заменены общим этнонимом «уйгуры».

Китайский колониализм блокировал развитие не только за рождавшейся уйгурской буржуазии, но и восточно-туркестанского общества в целом, консервируя отжившие феодальные отношения. Китайский колониализм препятствовал и развитию уйгурской национальной культуры, а также культуры других на родов Синьцзяна. В. И. Ленин подчеркивал, что национальное угнетение и борьба против него могут ускорить сплочение народностей в нации даже там, где капитализм еще не был до статочно развит (С. 460).

Политическое поведение феодалов и верхушки мусульманских богословов было различным. Крупные феодалы, немного численные компрадоры и монополисты, поддерживавшие китайский режим, тяготели к империалистическим кругам Запада, прежде всего Англии (например, пантюркисты юга Синьцзяна и хотанские монархисты). Некоторые кочевые феодалы и мелкие землевладельцы склонялись к более демократичным, республиканским методам правления. Казахский князь Шарип-хан даже пропагандировал пример Монгольской Народной Республики. Офицер из Комула Ходжа Нияз также придерживался демократических взглядов. Прогрессивными убеждениями отличались братья Мухти (купец Максуд-Ахун, долго живший в Москве и других советских городах, сочувствовавший революции; он пожертвовал восточно-туркестанской революции свой капитал и погиб во время турфанского восстания 1931 г.; его брат Махмут-Сиджан был офицером народной армии).

Ввиду разнородности и даже противоположности политических убеждений истинных и мнимых лидеров революции разные органы западной печати подчас противоположным образом оценивали перспективы восстания. Британская «Ньюс кроникл» 17 мая 1933 г. писала, что восстание якобы «нанесет удар по советскому влиянию в Центральной Азии и приведет к созданию еще одного исламского государства (буфера) между Индией и Россией». Наоборот, в одном из докладов на страницах июльского номера «Джорнэл оф ройэл эйшиэтик сэсайэти» за тот же год говорилось: «Нынешние беспорядки в китайском Туркестане могут привести к тому, что население предпочтет советскую форму правления. И это предпочтение могут высказать даже люди, стоящие в оппозиции к коммунистическим принципам».

Проанглийская группировка, возглавляемая временным премьером Восточно-Туркестанской республики Сабитом-Домуллой, была свергнута демократами во главе с Ходжой Ниязом. Предвидя, быть может, такой исход, пантюркисты и реакционеры крайнего юга Синьцзяна не присоединились к ВТР, а провозгласили эмират в Хотане (просуществовал недолго). Позднее синьцзянские пантюркисты запятнали себя сотрудничеством с китайской реакцией и колониализмом.

I съезд китайских Советов в 1931 г. поддержал право не-ханьских народов на самоопределение. Не считая отделение от Китая самоцелью, лидеры восточно-туркестанской революции не отказались от диалога с новым руководством Синьцзяна. Получив словесные гарантии широкой демократизации общественной жизни в Синьцзяне, национального равенства и восстановления связей с СССР, лидеры ВТР ускорили самоликвидацию республики и вошли в коалиционное синьцзянское правительство. Ошибкой политически неискушенного руководства революции было согласие на ограниченную автономию уйгурского Юга в рамках провинции Синьцзян, а не на широкую автономию всего Синьцзяна в рамках Китая (С. 461-462). Этим позиции национально-освободительного движения были ослаблены и даже подорваны.

Воспользовавшись силами отрядов уйгуров, казахов, кирги зов и таджиков для разгрома вступивших в Синьцзян войск дунганского генерала Ма Чжунина, разместив затем китайские войска по всему Синьцзяну, генерал Шэн Шицай отказался предоставить автономию народам Синьцзяна. 90% членов провинциального правительства по-прежнему составляли представители 5-процентного китайского меньшинства. Ходжа Нияз был назначен на внештатный пост заместителя Шэн Шицая. С ним, однако, мало считались. В семи из десяти синьцзянских округов, в большинстве уездов начальниками оставались китайцы.

Режим Шэн Шицая не мог воспрепятствовать развитию положительных тенденций в крае, где значительно расширилась сеть национальных школ и культурно-просветительных обществ с библиотеками и клубами при них. Экономическая помощь, которую оказывал Синьцзяну СССР, стимулировала модернизацию Синьцзяна. В ходе выполнения трехлетнего плана развития провинции СССР продолжал оказывать Синьцзяну поддержку. Советские геологи разведали месторождения полезных ископаемых. С советской помощью началась добыча нефти, были построены десять электростанций, заводы, телефонные и радио станции, учебно-производственные центры, дороги. Появились тысячи автомашин, аэродромы. Начались полеты самолетов сов местной авиакомпании «Хами-Ата». Улучшилось положение в сельском хозяйстве. Возросли более чем на 1 млн. га посевные площади, на 2 млн. голов — поголовье скота. Началиработуукомплектованные советскими специалистами 27 агропунктов, 34 ветлечебницы, 12 зоотехнических пунктов. Советские медики трудились в новых больницах, амбулаториях, искоренили эпидемии в крае. СССР обеспечил строительство 46 библиотек, 16 кинотеатров, 90 клубов, помог наладить выпуск 16 газет на национальных языках (тиражом 400 тыс.) и 6 журналов (60 тыс. экз.).

Дальнейшее проведение социальных и экономических ре форм блокировалось укреплением репрессивного режима Шэн Шицая. В конце 30-х годов 80% бюджета расходовалось на содержание полиции и войск, строительство новых тюрем, ужесточались пропускной и паспортный режим, система слежки и доносов. Шэн Шицай потребовал снижения зарплаты рабочим, увеличения налогов и принудительных «пожертвований», разогнал межнациональную комиссию при правительстве и «тем самым покончил с надеждами населения на уважение национальных прав и достоинства». В ответ на это в 1941 г. восстали казахи. Восстание продлилось до осени 1944 г. и переросло во вторую национально-освободительную революцию.

В 1942 г. Шэн Шицай приказал советским специалистам покинуть Синьцзян, предварительно демонтировав обслуживаемые объекты. Была выведена из строя промышленная и социальная инфраструктура (С. 462-463). В 1943 г. Синьцзян перешел под конт роль центрального гоминьдановского режима Чан Кайши, а в!944 г. Шэн Шицай уехал из провинции. За годы его правления арестам подверглись около 120 тыс. человек, было убито около 50 тыс.

На смену Шэн Шицаю с гоминьдановскими войсками прибыл генерал Чжан Чжичжун. В Урумчи открылось американское консульство, началась подготовка плацдарма для будущей военной конфронтации с СССР.

Народы Синьцзяна не могли и не хотели смириться с ужесточением колониального режима. В октябре 1944 г. в Илийском крае началось партизанское движение. В подполье патриоты (среди них коммунисты во главе с Ахметжаном Касими) готовили восстание.

В ночь на 8 ноября 1944 г. в Кульдже подпольный Военно-революционный комитет Восточного Туркестана призвал население к вооруженному восстанию. Через два дня город перешел в руки восставших. Были освобождены стратегически важные пункты Илийского края, разгромлены китайские войска, вы шедшие из Урумчи. 31 января 1945 г. капитулировали остатки кульджинского гарнизона.

12 ноября 1944 г. в Кульдже было создано Временное правительство Восточно-Туркестанской республики. Обнародованная правительством программа указывала путь к национальному освобождению, демократии, экономическому прогрессу, дружбе с СССР, с народом Китая. Радикальных социально-экономических преобразований эта программа не намечала. Однако были конфискованы капиталы китайских компаний, компрадоров, ростовщиков. В то же время приняты меры по защите прав китайских трудящихся.

В феврале 1945 г. был принят закон о создании народной армии ВТР (ее численность выросла до 60 тыс. солдат и офицеров); она имела современную организационную структуру. Армия объединила в своих рядах казахскую, киргизскую и монгольскую кавалерию и уйгурскую пехоту. Возглавил армию генерал Исхабек Мунин (киргиз).

На территории ВТР возникли революционная марксистская партия (как и в МНР, она получила название народно-революционной), федерация профсоюзов, Общество женщин, Союз революционной молодежи. В Кульдже на уйгурском, китайском, казахском и других языках начала издаваться газета «Азатшэркы Тюркистан» («Свободный Восточный Туркестан»). В руководстве ВТР доминирующую роль все чаще играли синьцзянские марксисты.

В сентябре 1945 г. территориальная база второй восточно-туркестанской революции расширилась, восстание превратилось в среволюцию трех округов» Джунгарии — Илийского, Тарбагатайского, Алтайского. Влияние ее распространялось далеко за пределы этих земель. Патриотические силы освободили памирский Ташкурган, города Гума, Яркенд, Янги-Гиссар (С. 463-464). Воз никли предпосылки к освобождению всего Синьцзяна, изоляции и ликвидации урумчинской клики. В бесплодных попытках остановить развитие революции та прибегала к массовым репрессиям. Только в Урумчи было арестовано более тысячи человек. Однако все эти репрессии были бесплодны; даже местное китайское население начинало сближаться с революционными силами. «Наша революция — не националистическое движение,—писала 1 декабря 1944 г. газета «Азат шэркы Тюрки-стан",— а демократическое, основанное на равноправии наций. Оно направлено не против китайского народа, а против китайского деспотизма».

В освобожденных районах власти ВТР приступили к оздоровлению экономики. Бюджет был упорядочен, избавлен от хронического дефицита. Налоги уменьшились вдвое. Помещичьи угодья сократились, излишки земли были переданы безземельным батракам. Земля, конфискованная у бюрократов и компрадоров, перераспределялась. Крестьянские хозяйства получали ссуды сельскохозяйственного банка ВТР. Был введен восьмичасовой рабочий день, созданы потребительские кооперативы, повышена зарплата рабочим. Женщинам были предоставлены гражданские права. Были вновь открыты школы, клубы, кинотеатры, закрытые при Шэн Шицае.

К 1945 г. революция добилась немалых успехов. Численное превосходство китайских войск уже не обеспечивало им стратегических выгод. Но чтобы создать благоприятную атмосферу для мирных переговоров, правительство ВТР отвело революционную армию в пределы трех округов.

В октябре 1945 г. делегация ВТР прибыла в Урумчи. Глава урумчинской делегации генерал Чжан Чжичжун отказался обсуждать вопрос об автономии Синьцзяна. Гоминьдановские власти извлекли максимум выгод из вывода революционных войск с Юга и отказались идти на ответные уступки. Лишь 6 июня 1946 г. было подписано Соглашение о мире в Синьцзяне. Китайские власти обещали провести в провинции свободные выборы, признать языки народов Синьцзяна государственными, обеспечить основные демократические права и свободы, уважать свободу совести, снизить налоги. 1 июня 1946 г. было сформировано коалиционное правительство Синьцзяна с участием лидеров ВТР (в основном коммунистов). В конце июля произошел самороспуск правительства ВТР, ее армия была сокращена втрое.

Именно в те дни Чан Кайши нарушил договор о мире. Синьцзянские гоминьдановцы решили любой ценой сорвать свободные выборы, на которые возлагало надежды руководство На родно-революционной партии. Эти выборы (сентябрь—октябрь 1946 г.) дали положительные результаты лишь в трех округах. В остальных семи царил открытый террор гоминьдановцев и их главного союзника в коалиционном правительстве Синьцзяна—лидера пантюркистов Масуда Сабир-хаджи (Сабри). В 1947 г. гоминьдановский террор в Синьцзяне был еще более ужесточен (С. 464-465).

По Синьцзяну прокатились многотысячные демонстрации протеста, на которые гоминьдановские власти ответили кровавыми репрессиями. В июле вспыхнуло восстание в Турфане, жестоко подавленное китайскими войсками. Пантюркисты Масуда Сабри начали погромы помещений уйгурских культурно-просветительных обществ. Вскоре лидер пантюркистов и прислужник колонизаторов возглавил провинциальное правительство.

Видя, что мирное соглашение властями Синьцзяна попрано, лидеры НРП во главе с А. Касими покинули Урумчи и возвратились в Кульджу. А. Касими возглавил правительство трех округов, продолжившее прогрессивные преобразования в освобожденных районах. Были восстановлены органы ВТР — экономический совет, банки, промышленные отделы и управления, налажена торговля с СССР. Увеличилась нефтедобыча, были проложены новые шоссе, линии связи. Более трети бюджета расходовалось на образование и здравоохранение. Население обеспечивалось товарами первой необходимости, выдавались ссуды крестьянским хозяйствам. На 24% возросло поголовье скота.

В 1948 г. соотношение сил в Китае начало складываться не в пользу Чан Кайши. Синьцзянские гоминьдановцы активизировали террор против демократов. При участии консульства США в Урумчи был создан комитет борьбы против СССР, КПК и трех округов. Но армия ВТР успешно сковывала превосходящие силы гоминьдановцев в Синьцзяне. Предвидя победу китайской революции, руководство трех округов летом 1948 г. провело самороспуск НРП, Союза революционной молодежи и других общественных организаций. 1 августа в Синьцзяне была создана Ассоциация борьбы за мир и демократию. Организация объединяла в своих рядах около 77 тыс. членов. «Китайские демократы — наши союзники», — подчеркивали руководители ассоциации.

Демократического решения национального вопроса в Синьцзяне руководство синьцзянской революции рассчитывало до биться на сессии Народного политического консультативного совета Китая, который провозгласил образование КНР. Но по пути в Пекин лидеры восточно-туркестанской революции погиб ли в авиационной катастрофе. Новая синьцзянская делегация не поставила перед руководством КПК вопроса о самоопределении, и решение национального вопроса в Синьцзяне было отложено до его «мирного освобождения».

Восточнотуркестанская революция 1944—1949 гг. носила антиимпериалистический, антифеодальный характер, несомненно являясь важной, составной частью китайской революции.

В 1949 г. в результате «мирного освобождения» Народно - освободительной армией Китая (НОАК) Синьцзян вошел в состав Китайской Народной республики (КНР), а в 1955г. провозглашён Синьцзян-Уйгурскй автономный район КНР (С. 465-466).

Дата добавления: 2015-08-29