Древний биплан Ан—2 летел над горящей тайгой. Повсюду, куда только мог обратиться взгляд, было серое марево дыма, отрывавшегося от языков пламени внизу и поднимавшегося вверх к самолету. Глядя

1 Якутские тропы

Рассказ

Древний биплан Ан—2 летел над горящей тайгой. Повсюду, куда только мог обратиться взгляд, было серое марево дыма, отрывавшегося от языков пламени внизу и поднимавшегося вверх к самолету. Глядя вокруг, можно было подумать, что это горит весь окружающий мир и никогда не будет конца обширному лесному пожару. Полеты давно уже были запрещены по причине сильной задымленности и, следственно, отсутствия нормальной видимости, но там, где царствует его величество доллар, снимаются многие проблемы. После длинных переговоров маленький местечковый аэропорт выпустил самолет, и вот теперь группа путешественников нервно поглядывала в иллюминаторы.

Группа, это четыре американских туриста - экстремала, прилетевших в Россию за новыми острыми ощущениями, и их русский гид - проводник Андрей.

Самолет летел в дыму, и как казалось, нервно подрагивал крыльями; только одному Богу было известно, как летчики находили дорогу в этом сером мареве. Неожиданно пилот заложил крен на правое крыло и, резко изменив курс, пошел на разворот. Перед глазами изумленных пассажиров мелькнул кусок горной стены. Видимо летчики заметили ее в последний момент. Четырехкрылая птица сделала круг, стараясь набрать высоту, и снова приблизилась к горному склону, но опять оказалась ниже перевала, теперь уже открытого для глаз порывом ветра, отодвинувшего дымную завесу. Еще два круга понадобилось прекрасному, но древнему детищу советского авиастроения, чтобы набрать нужную высоту. Самолет был явно перегружен.

Тайга горела давно, и небольшой воздушный флот маленького аэропорта длительное время находился в плену земли. А между тем, там, за Верхоянским хребтом, геологи сидели без необходимой аппаратуры. Было решено, раз уж этот рискованный полет состоится, пусть он пройдет с максимальной пользой для дела. В результате все свободное место было забито ящиками с геологическим оборудованием и коробками с продуктами для тех же геологов.

И вот отяжелевший, но ведомый опытной рукой местного аса биплан, чуть ли не касаясь колесами земли и натужно ревя, ринулся в узкий коридор седловины перевала и, перескочив через хребет, резко пошел вниз над более мелкими горными отрогами. Дыма за хребтом не было, пожары остались позади, и через полчаса самолет совершил посадку на симпатичной зеленой лужайке, предварительно сделав два круга у самой земли, чтобы разогнать небольшое стадо коров, мирно щипавших травку на взлетном поле. Это была маленькая деревушка, со всех сторон окруженная тайгой. Здесь и располагалась база головного отряда геологов.

Закинув за плечи свои совсем не легкие рюкзаки, путники направились в деревню. Предстояло найти вездеход, который доставил бы их к подножью одного из отрогов Верхоянского хребта, откуда, собственно, и начиналась активная часть маршрута.

Оставив не говорящих по-русски клиентов на крыльце местного магазинчика, Андрей отправился искать «нужных людей». Собственно схема с арендой такого транспорта в тайге была проста, как мир. Лишь бы он был, этот вездеход, а уж дальше дело техники. В кармане у опытного гида-проводника лежала литровая фляга со спиртом- это главная валюта и самый весомый аргумент для любого механика - водителя. Из-за трудностей по доставке товара в деревенском сельпо на полках валялись только прошлогодние консервы. Здесь и в лучшие времена, скорее всего, начальником геологической партии был объявлен сухой закон. Поэтому, хлопнув по пол кружки и поговорив с механиками «за жизнь», Андрей был уже лучшим другом геологов, а фляжка перекочевала в кабину вездехода. С друзей денег, как известно, не берут, и геологи отказались от предложенных купюр, но вежливо намекнули, что совсем бы не помешала «в длинной дороге» еще одна бутылочка спиртного. Андрей пообещал еще пол-литра коньяка из личных запасов и, хлопнув «на дорожку» еще по сто грамм, они, грохоча гусеницами, в облаке пыли промчались по главной деревенской улице. Подобрав американцев, тяжелая машина выехала из деревни и свернула в сторону тайги.

Дорога, если ее можно было назвать дорогой, шла то по лесу, то через луга. Навстречу им попались три местных мужика на лошадях. Все они были в накомарниках. Андрей мысленно ухмыльнулся. Клиенты платили за экстрим в «диких джунглях Якутии», и он рассчитывал предоставить им этого добра сполна. Сбавляя ход в лесу, по лугам вездеход летел как птица, точнее это были не луга, а болотца, где провалиться можно было не больше, чем по колено. Глубже лежала ВЕЧНАЯ МЕРЗЛОТА. Здесь вездеход чувствовал себя, как «Мерседес» на автобане. Форсируя сходу небольшие речки, водитель иногда пропускал волну через капот, и Андрей, усевшийся в самом экзотическом месте, умудрился промочить ботинки. Он не полез в душный кузов, а устроился на крыше кабины, поставив ноги на капот. Царское место, но при преодолении водных препятствий, есть все шансы прилично вымокнуть. «Дорога» вскоре закончилась, и мощная машина понеслась прямо через заросли карликовой березы, оставляя за собой след, как нож в масле. Ветер бил в лицо и, сидя наверху, можно было представить себя низко летящей над тайгой птицей. Так продолжалось еще с полчаса, когда наконец стала отчетливо видна цель их поездки — не очень высокий горный хребет, простирающийся в этом месте с юга на север.

Подкатив к подножью хребта, машина остановилась. Ее дорога закончилась. Дальше склон был усеян крупными камнями, лежавшими здесь еще с времён ледникового периода.

Группа выгрузилась, а веселые геологи, хлопнув еще «по маленькой» и обдав всех солярной гарью, умчались назад. «Хорошие ребята»,- подумал Андрей.

Простившись с геологами, группа начала переодеваться и готовиться к подъему. Как только тугой ветер скорости перестал бить в лицо, сразу же появились комары. Их было множество, тайга звенела от миллиардов маленьких крыльев. Даже удивительно, с какой скоростью все достали накомарники и, напялив их на головы, облегченно вздохнули. Не смотря на жаркую погоду, все оделись так, что на поедание кровопийцам не осталось ни единого клочка открытого тела. Закинув за плечи рюкзак, Андрей застегнул разгрузочный пояс, еще раз подтянул плечевые лямки и одел грубые, но дышащие перчатки, защищавшие руки от укусов.

Группа тронулась в путь. Первым поднимался гид - проводник. Его тренированное тело легко несло тяжелый рюкзак. Хорошо подогнанный по спине, тот будто сливался с ней и не доставлял никаких неудобств. Андрей был профессионал.

Его бурная спортивная молодость протекала в доперестроечном Советском Союзе. Молодой советский инженер, страстно увлеченный спортивным туризмом, использовал каждую возможность, чтобы удрать в отпуск или отгулы из своего ненавистного НИИ, где работал по распределению после института. И это было нетрудно. В советское время ИТРов (инженерно — технических работников) постоянно грузили всякой работой, не имеющей никакого отношения ни к их специальности, ни к профилю организации, в которой они трудились. Видимо, высшее руководство точно знало, что делать ИТРам на своей основной работе абсолютно нечего. А поскольку груз выездных работ обычно ложился на плечи молодежи, Андрей с завидной регулярностью ездил на уборку урожая, перебирал гнилую морковь на овощебазе, дежурил в ДНД (добровольной народной дружине) и строил подшефный пионерский лагерь. Все эти работы не приносили ни копейки к его мизерному окладу в сто двадцать рублей, но зато......... Отгулы! За все это полагались отгулы. Их можно было копить. А потом, когда подходил срок уходить в поход или, как тогда говорили, на маршрут, молодой инженер выкатывал перед начальством свои козырные карты — отгулы. И в случае, если ошарашенный начальник отдела отказывался дать так много отгулов разом, юный ИТР грозил, что принесет справку от врача, согласно которой он никогда больше не поедет ни в колхоз, ни на овощебазу, и тогда придется самому начальнику отдела, вместе с его радикулитом и больными ногами, таскать ящики с картошкой. Аргумент был весомым, ибо, если на отдел давали разнарядку на отправку в колхоз определенного количества людей, то никого не волновало, что в отделе работают в основном пожилые женщины. Начальник отдела обязан был отправить нужное количество людей на сельхозработы, и если он не набирал «кворум», то ехал сам. Так велела ему его партийная совесть коммуниста и …. законы карьерного роста.

Вот таким образом Андрей, как и многие его собратья по хобби, умудрялся делать до пяти походов в год, протяженностью от одной недели до месяца. Обычно это выглядело так: в марте, когда уже вовсю блестит на снегу весеннее солнце, их команда организовывала лыжный поход. В зависимости от количества свободных дней, это мог быть поход в Саяны или на Полярный Урал. Ну а если на работе удавалось урвать лишь недельку, ехали поближе, на Кольский полуостров, где горы Хибины, обильно сдобренные мартовским солнцем, встречали их снегом по грудь в лесной зоне и твердым, утрамбованным ветрами, фирном на склонах.

На майские праздники отгулов требовалось меньше всего, и они организовывали традиционный поход на каяках и байдарках по паводковой воде. Если были деньги и время, можно было рвануть на Кавказ и ощутить бешеный бег какой-нибудь Лабы или Реони. Но были варианты и поближе. Издавна для питерских туристов «приусадебным участком» считалась Южная Карелияс ее обилием рек бассейна Ладожского и Онежского озер. На многих из них можно было встретить достойные пороги, удваивавшие свою сложность во время весеннего паводка.

Дальше был короткий июньский поход. Дней на десять. Обычно он являлся тренировочным для Главного похода сезона, который проводился в июле — августе. А вот на Главный поход использовался уже весь отпуск. И когда сотрудники отдела (как правило женщины) начинали вопить, что Андрей опять идет в отпуск летом вне графика, Андрей шел в городской турклуб (ЛКТ) и там у друзей, инструкторов - руководителей клуба, брал очень важную бумажку, адресованную в партком его НИИ. Бумажка была красивая, на фирменном бланке и с большой круглой печатью, весьма солидной в ту пору организации- Ленинградского Областного Совета по Туризму и Экскурсиям. В ней говорилось, что данный товарищ будет участвовать в комсомольском мероприятии, к примеру, в походе по местам боевой славы Первой Конной армии командарма Буденного, ну или что-нибудь в этом роде. И что организуется этот поход не без участия Ленинградского горкома комсомола, так что, в связи с вышеизложенным они настоятельно просят отпустить данного комсомольца в очередной отпуск и в указанные выше сроки. А сроки, естественно, были те, что нужно. Маршрут этот документально оформлялся в ЛКТ, так что все было шито — крыто. Ну и скажите мне, какой председатель партийного комитета предприятия откажет, прочитав такую бумажку? Тем болеечто решение вопроса не требовало от него никаких усилий. Он просто звонил начальнику отдела и рекомендовал, чтобы данного работника отпустили в отпуск вне графика, что, кстати, никак не влияло на основной график отпусков сотрудников отдела. А бумага эта, естественно, оставалась в парткоме и заботливо подшивалась в отчет о проделанной работе. И пусть завидуют сотрудницы, судача в душных стенах отдела о несправедливости жизни. Андрей в это время с ледорубом в руке уже поднимался в горы или мчался на каяке вниз по бурной реке.

Поход, закрывавший сезон, обычно проводился в конце сентября. Чаще всего это был водный поход по рекамтогда еще Советской Грузии. А иногдаГлавный поход сезона проводили осенью, и тогда они ехали на более серьезные реки в Азию. Обычно в район Тянь-Шаня. Ведь реки ледникового питания имеют пик паводка не весной, а в период максимальной солнечной активности, то есть в середине лета. В сентябре же жара уже спадает и, соответственно, падает уровень воды в реках. Вот тогда Маршрутно—Квалификационная комиссия (МКК) и разрешает сплав по рекам пятой категории сложности в этом районе.

Вот так и проходила полная жизни и впечатлений, энергичная молодость Андрея. В туристских кругах тогда была в моде поговорка: «Если туризм мешает работе — меняй работу». То, чем занимался он и близкие ему по духу люди, никак нельзя было назвать хобби. Это был образ жизни, образ мышления: «Рожденный ползать летать не может», «Рожденный вольным зачахнет в клетке».

А потом началась Перестройка. Большинство турклубов зачахло. Люди стали ходить в походы, не заявляясь в МКК, а соответственно не ставя в известность Контрольно-Спасательную службу (КСС), в результате участились несчастные случаи на маршрутах. Вся страна, а вместе с ней и спортивный туризм, «скатывались под гору». Вот тогда-то, возможно случайно, а может по велению судьбы, к команде Андрея обратился один старый знакомый с предложением провести байдарочный поход с группой иностранных туристов. И главное за это обещали столь ценные тогда доллары. Ребята, естественно, согласились. Вот так и стал простой советский инженер профессиональным гидом-проводником. Дело теперь уже двигалось к пятидесяти годам, но он их не ощущал. По-прежнем сильный, гибкий, он всегда был в тонусе и выглядел значительно моложе своих лет. Из-за постоянного отсутствия дома жена бросила его и он, один в этой жизни, не интересовался ничем, кроме своей работы. Старые друзья из команды были разбросаны по жизни в разные стороны, и совсем не многие из них продолжали работать инструкторами в туризме.

Итак, первым в гору шел Андрей. Тщательно выбирая оптимальную линию движения между валунами и обломками скал, он двигался в среднем темпе так, чтобы дыхание оставалось ровным, а более молодые, но хуже подготовленные клиенты не отстали на этом относительно простом подъеме. Под ногами то шуршали мелкие камни, то хрустел абсолютно высушенный солнцем ягель. Он хрустел так громко, что временами казалось, будто сейчас зима, а они идут по звонкому морозному снегу, и только гул комаров не давал расслабиться и уйти в свои мысли.

Следом за Андреем шел еще молодой, лет тридцати, американец Сэм. Он был, пожалуй, самым подготовленным из всех клиентов. Молчаливыйумный взгляд, спортивная фигура. По его снаряжению было видно, что такие путешествия не являются для него новинкой. Сэм шел спокойным разменянным шагом, не проявляя на перекурах признаков усталости. Редко встревал в разговоры, внешне был сдержан и мало эмоционален. Это пока все, что можно было о нем сказать.

Андрей еще не успел разобраться в характерах и личных качествах клиентов. Быстрый перелет из Москвы в Якутск, а из Якутска на самолете поменьше в маленький шахтерский городок Сангар, расположенный на берегу Лены, и уже оттуда биплан Ан-2 перенес их в лагерь геологов. На все это ушло два дня.

Следом за Сэмом шла представительница прекрасного пола, ее звали Киива. Она была в том возрасте, когда женщина выглядит так, как сама себе позволяет, и нужно отметить, что смотрелась американка весьма привлекательно. Киива была в отличной спортивной форме. Чувствовалось, что женщина довольно много времени проводит в спортзале. Но было в ней и то, что отталкивало непрошеного собеседника. Типичная эмансипе, она постоянно держала дистанцию, не принимала от мужчин никакой помощи, все делала сама и порою казалась, что женщина сдает сама себе экзамен на тему: «Я могу обойтись без мужиков». «Ну что же, вольному воля», - подумал Андрей, подтягивая пояс рюкзака, чтобы перенести нагрузку на таз и дать отдохнуть плечам.

За Киивой шел парень, а точнее уже мужчина, который вызывал у Андрея некоторое беспокойство. Он явно был подготовлен хуже других и тащил с собой кучу ненужного хлама, который утяжелял ему ношу и не облегчал жизнь. А его привычка позировать перед публикой и выставлять себя крутым ковбоем раздражала окружающих. Хотя последний пункт волновал Андрея меньше всего, он был уверен, что очень скоро это пройдет. Его звали Дэннис.. В самолете Дэннис начал ухаживать за Киивой, а сейчас, на подъеме, пытался не отстать от нее, хотя, судя по его громкому дыханию, эта задача была не из легких.

Последним шел Томмас, этот уже не молодой мужчина производил на окружающих самое приятное впечатление. Спокойные и умные глаза с глубоким, проницательным взглядом, выдавали в нем приятного собеседника. Говорил Том мало, но весомо, кажется он работал врачом или что-то в этом роде, так как между собой американцы называли его «док». Седая борода и задумчивый взгляд делали его похожим на Эрнеста Хемингуэя. Том шел не спеша, размеренным шагом и четко контролировал свое дыхание. В общем, не смотря на возраст, он не вызывал у Андрея никаких опасений. Этот человек знал, что он делал и зачем.

Так они двигались часа три, иногда останавливаясь на короткие привалы.

С подъёмом растительность становилась все беднее. Вокруг были мхи, да местная сосна в виде кустарника, не поднимавшегося выше колен. При взгляде сверху на соседние горные отрогиможно было видеть снег, оставшийся в распадках. Несмотря на жару, ему суждено пролежать там до сентябрьских морозов. Лето в Якутии очень короткое, всего несколько недель жары. Именно в этот период ни один местный житель без особой нужды не суется в тайгу. Ведь за эти недели весь разнообразный гнус, населяющий окрестные леса, должен родиться, дать потомство и умереть с первыми морозами. С этим и связана такая жуткая активность маленьких кровососов. Ведь им надо все успеть. На высоте гулял легкий ветерок, который сдувал часть комаров, но снимать накомарники было еще рано. Андрей рассчитывал дойти до перевала и заночевать там, в расчете, что верховой ветерок хоть немного сдует комаров.

На перевале с комарами действительно было получше, и люди наконец смогли снять накомарники. Наскоро приготовив ужин, они, усталые, разошлись по палаткам, и даже Дэннис временно прекратил свое ухаживание за Киивой, видимо, у него просто не было сил.

Андрей с удовольствием залез в спальник и не спеша стал обдумывать завтрашний ходовой день. Им предстояло спуститься вниз, пересечь болото и выйти к небольшой речке, где предполагалась следующая ночевка. С этими мыслями он уснул.

А утром, отдохнувший и обновленный, весело стучал ложкой по миске, поднимая группу к завтраку.

Сладкая каша не дает много калорий, но иностранцы очень бережно следят за своим здоровьем и описываемый Джеком Лондоном бифштекс с яйцом почему-то считают тяжелой пищей для утра.

Когда стали собираться, началось первое, но ожидаемое Андреем, выступление Дэнниса. Он заявил, что у него самый тяжелый рюкзак и его просто необходимо разгрузить. Перед выходом на маршрут, еще в аэропорту, общественное снаряжение и продукты были тщательно взвешены и распределены между участниками похода. Повторилась старая история и Андрею пришлось взять у Дэнниса часть продуктов. Он не был удивлен, иностранцы - народ капризный и, если есть возможность переложить что-нибудь на чужие плечи, они с удовольствием сделают это. В отличие от большинства русских ребят, которые будут тащить свою ношу, ну хотя бы из принципа, и уж никогда не признают себя слабее других. Это для них дело чести, вопрос самоутверждения: «было трудно, но я смог». Андрей видел лишь несколько раз в жизни, чтобы люди из его спортивной команды просили их разгрузить, и вот тогда этих ребят быстро разгружали всем коллективом, потому- что все знали, если уж друг попросил, значит его рубеж прочности действительно исчерпан.

У иностранных же туристов все по-другому. С одной стороны они хотят экстрима и знают на что идут, а с другой, заплатив деньги, пытаются получить удовольствие, особо не напрягаясь. И еще, как правило, им глубоко наплевать на товарища, который идет рядом. Они в коллективе, но каждый сам по себе.

Итак, взяв дополнительный вес, Андрей не спеша, привычной пружинящей походкой зашагал вниз.

По мере спуска стали появляться деревья, и через два часа путники уже шагали по звериной тропе среди невысоких елей. Спуск постепенно становился более пологим, и наконец группа вышла на ровное место к началу болота. Начиналась самая тяжелая часть пути. Выломав себе по дрыну в качестве посоха, они осторожно двинулись вперед. Болото состояло из кочек, возвышавшихся надо мхом на десять — двадцать сантиметров и редких чахлых елей. Андрей шагнул с кочки, и тут же мох, сминаясь, пропустил его ногу. Болотная жижа доходила до колена. Несмотря на то, что кругом стояла жара, подо мхом и водой находился слой вечной мерзлоты. В ботинок быстро набиралась ледяная вода, и появилось дикое желание скорее выдернуть оттуда ногу. Андрей сделал еще шаг и вылез на следующую кочку. Болото не засасывало по причине находившейся под ним той же вечной мерзлоты, и вылезать на кочку было легко. Но проблема была в другом. Если мерить от дна болота, кочки находились выше колена, а вылезать на них предстояло регулярно. Получалось, что каждый второй шаг придется подниматься на ступеньку высотой пол метра, а потом спрыгивать с нее в холодную жижу. «Сейчас начнется», - подумал Андрей.

И вскоре началось. Через прерывистое дыхание слышались отчаянные американские ругательства, которым конечно далеко до русских, однако некоторые нехорошие слова произносила даже дама. Болото хлюпало и не хотело пускать вперед людей, очень быстро терявших силы. Каждый шаг давался с трудом. Наверное, если бы они шли без рюкзаков, все было бы гораздо проще, но сейчас нужно было со всем весом постоянно делать выход на одной ноге, и так каждый второй шаг. Тяжело приходилось даже хорошо подготовленному Андрею, что же говорить о клиентах. Но болото нужно было пройти.

Через километр Дэннис сел на кочку и заявил, что этого болота не было в описании маршрута, и дальше он не пойдет. Пусть за ним присылают вертолет за счет турфирмы. Готовый к такой проблеме, Андрей достал из клапана рюкзака буклет с описанием маршрута, где значилось это болото, но его доводы Дэнниса не убедили. Пришлось сделать привал.

Сэм вел себя как всегда достаточно спокойно, он положил рюкзак на кочку, лег на него и расслабился. Киива, не смотря на гнус, сняла накомарник, и смывала пот болотной водой. На ее красивом лице Андрей заметил слезы. Но она не произнесла ни слова. «Солдат Джейн», - мысленно окрестил ее Андрей. Том сидел на рюкзаке, привалившись спиной к щуплой сосне и пытался восстановить дыхание. А Дэннис продолжал что-то бубнить, лежа прямо на кочке, но через накомарник было не понятно, что выражают его глаза.

Болото раскинулось в ширину километров на пять, но обойти его вокруг было невозможно. После длительного отдыха двинулись дальше. Шли медленно, группа растянулась. Топко было не везде, и Андрей, ориентируясь по более высоким деревьям, петлял для того, что бы хоть часть пути проходить по нормальному грунту. Часа через два они вышли на высокий сухой островок. Это была примерно середина болота. Люди повалились на теплый мох не снимая рюкзаков. Через несколько минут американцы, согретые солнцем спали, а Андрей, борясь с желанием лечь и расслабиться, стал готовить перекус.

Час сна и еда вернули людям силы. Можно было продолжать движение, но Дэннис заявил, что дальше не пойдет. Андрей как всегда сдержал сильное желание сказать очередному неудачному клиенту резкое слово. Хотелось оставить его здесь, что бы у человека была возможность самому побороться за свою жизнь. Но как обычно гид- проводник сказал себе: «Это такая работа» и забрал у нытика еще пару килограммов сухофруктов.

Дальше островки сухого леса попадались чаще - идти стало легче. К вечеру, как и планировалось, они вышли к реке. Это была маленькая речушка с каменистым дном. Первым желанием у всех было искупаться и смыть с себя пот и болотную грязь, но огромное количество гнуса не позволяло раздеться. Первым нашел выход Том. Он вынул из карманов все ценное и нырнул прямо в одежде. Все последовали его примеру, а потом, распаковав рюкзаки, быстро-быстро переодевались, отмахиваясь от кровососов, которые при виде обнаженного тела рьяно ринулись в бой.

Потом короткий ужин и глубокий сон. В палатке было жарко, и Андрей, раздевшись до гола, лег поверх спальника. Снаружи злобно жужжали комары, а в палатке было хорошо и уютно. Наверное, именно в такие минуты, да еще когда по тенту барабанит дождь, палатка кажется удобнее и защищеннее самой комфортабельной квартиры. Только не вздумайте во сне прикоснуться голой рукой к стенке палатки. Сразу, откуда не возьмись, с другой стороны через тонкую тканьпросовывается сотня голодных хоботков, которые вонзаются в ваше тело, и вы просыпаетесь от боли и жжения.

Андрей крепко спал. Спали все. И хозяин тайги, медведь, случайно проходивший мимо, поспешил удалиться, заслышав грозный храп Сэма.

Раннее утро было уже жарким. Американцы просыпались не спеша, а Андрей уже кочегарил завтрак. Одежда, развешенная на деревьях после купания, успела высохнуть, и все вокруг предвещало удачный день. Сегодня предстояло идти вдоль небольшой речушки, вверх по течению, чтобы к вечеру добраться до водораздела. Настроение у всех было бодрое — болото осталось позади.

Сэм собирался быстро, и было видно, что странствие с рюкзаком для него дело обычное. Киива долго не могла в одиночку уложить палатку, но от предложенной помощи отказалась. Дэннис уже второй раз перекладывал рюкзак. Вещи, которые вчера прекрасно помещались внутрь, сегодня не хотели туда влезать, и когда рюкзак становился полным, обязательно что-нибудь оставалось. Он жаловался на больную поясницу и на то, что вчера, идя в мокрых ботинках, натер ногу, всем своим видом намекая, что неплохо было бы забрать у него что-нибудь еще из общественного снаряжения. Но Андрей, видевший все это не раз, казался очень занятым и не замечал нытья Дэнниса. Спокойнее всех собирался Старина Том, как мысленно окрестил его Андрей. Насвистывая себе в бороду что-то из «кантри», Том не обращая внимания на комаров, и как-то даже со вкусомукладывал рюкзак. Казалось, что он находиться не в якутской тайге, а где-то в номере отеляи собирает вещи для прогулки на пляж.

Вскоре все были готовы и маленький отряд тронулся в путь. Идти вдоль ручья оказалось совсем непростым занятием. Лес изобиловал буреломом, и постоянно приходилось перелезать через поваленные деревья или, низко нагибаясь, проползать под ними. Речушка сильно петляла, и не было понятно, что проще,- идти по прямой через бурелом, или брести по щиколотку в воде по мелкой гальке, проходя при этом втрое большее расстояние. Андрей выбрал речку. Все американцы, кроме Дэнниса, приняли его решение молчаливым согласием. А Дэннис заявил, что наконец-то высушил ботинки и не желает их опять мочить. Так как русло речки хорошо просматривалось сквозь лес, Андрей не стал возражать, и упрямый американец пошел лесом. Так они и брели по весело журчащей речушке, описывая все ее изгибы, но при этом обгоняя Дэнниса. Его не всегда было видно, но треск, с которым тот ломился по сухой тайге, оповещал за километр о его присутствие.

Сверху, совсем не по-якутски пекло солнце, а ноги подмерзали в холодной воде. Идти водой было гораздо легче, чем через бурелом, не говоря уже о пути через болото.

На невысоких сопках стоял горелый лес. Видимо сгорел он несколько лет назад, но еще не успел покрыться новой растительностью, и даже Иван-чай, который первым вырастает после пожара, еще не уронил здесь свои семена. Только стоящий арками горелый кедр-стланник оживлял грустную картину вершин сопок. Он стоял как сказочные дуги, от корня взлетая вверх, потом изгибаясь и наконецупираясь макушкой в землю.

Солнце клонилось к западу. Путешественники уже миновали водораздел - небольшие сопки с болотцем между ними, из которого и вытекала речушка. Поднявшись на ближайшую вершинку, они увидели вдали реку, берущую начало из-под ледника, и взяли направление на нее. По предварительным ориентирам это была именно та река, к которой и был проложен маршрут группы. Дальше по плану маршрута предполагался сплав по этой реке на плоту.

Склоны сопок были пологие и сплошь заросшие карликовой березой, она доходила до пояса. Андрей быстро спускался вниз, сверяя направление по компасу, когда река пропадала из виду. Группа растянулась метров на пятьсот, шли хаотично, но так, что все постоянно находились в зоне прямой видимости. Андрей спускался напрямик к небольшому распадку, где судя по всему протекал маленький ручей, скрытый в зарослях карликовой березы. Сильно хотелось пить.

Вдруг, когда до ручья оставалось метров десять, из-под ног Андрея с грохотом и треском рвануло что-то большое и коричневое. «Кабан»,- подумал Андрей, но, тут же разглядев слегка возвышавшуюся над зарослями, перекатывающуюся волной в быстром беге, спину мощного зверя, понял,- медведь. Прошло несколько секунд, и зверь скрылся из виду. Видимо он пришел на водопой, а тутиз-за сопки вынырнула группа, и так как непонятно было точное направление их движения, мишка затаился в расчете пропустить людей мимо себя, а самому остаться незамеченным. Так обычно поступают хищники и травоядные, если уверены, что их не видят. Но по случайности Андрей вышел прямо на него. Медвежьи нервы не выдержали, и он дал деру. «Хорошо, что он заранее видел людей, а не случайно столкнулся нос к носу, — подумал Андрей, — иначе, возможно с испугу он начал бы нападать».

Кроме Киивы, которая тщательно скрывала свой испуг, все остальные американцы были в восторге. Они лишь жалели, что мишка скрылся слишком быстро, и никто не успел достать фотокамеру.

Дальше шли веселее, и все время, как бы в шутку перекликались. Но Андрей понимал, что стоит за этой шуткой, люди нарочно шумели, чтобы ненароком не наскочить еще на одного медведя. Так они и спустились к реке, которая оказалась гораздо шире и мощнее, чем изначально предполагал Андрей.

В этом месте русло делилось на несколько рукавов и огибало вокруг большой галечный остров. В паводок он явно закрывался водой. На этом каменистом кусочке суши не было никакой растительности, но зато в изобилии валялся высушенный солнцем топляк. Андрей принял решение заночевать на нем, а утром дать людям отдохнуть, хотя бы пол дня. За стоянку на острове был еще один очень важный аргумент — возможность избавиться от комаров. Способ был отработан давно. Комары, как известно, живут в траве, листве, но не на камнях. Поскольку на острове не было растительности, то появиться там они могли только, будучи принесенными за собою людьми.

Андрей оставил группу ждать на берегу, а сам, перейдя один из рукавов вброд по пояс, принялся собирать топляк и складывать большой, но невысокий костер. Когда тот разгорелся, Андрей сходил за рюкзаком. Вернувшись, старый таежник зажмурился и нырнул через пламя костра вместе с рюкзаком. После этого Андрей отошел метров на десять в сторону и стал неспешно раздеваться. Вокруг и на его одежде не было ни одного комара. Демонстрация обнаженного по пояс гида возымела действие на людей, сидевших в накомарниках. Они по очереди переходили вброд рукав реки и так же, как Андрей, не снимая рюкзака, проходили сквозь жаркое пламя костра. Никто не боялся испортить одежду, главное было отделаться от назойливых кровососов.

Наконец вся группа спокойно сняла с себя противокомарную защиту и начала ставить палатки. Вокруг уже веяло ночной прохладой и купаться никто не пошел. Быстро приготовив ужин, усталые люди поели и разбрелись спать.

Утро превзошло все ожидания. То, на что в сумерках люди не обратили внимания, сейчас, при солнечном свете, обрело совсем иной вид. Довольно далеко на востоке находилась гора. Подножие ее было всего в нескольких километрах от них. У подножия лежал не тающий ледник, из под которого и вытекала эта река. Ледник продолжался длинным языком и конец его находился совсем недалеко от лагеря. Солнце играло на чистом голубом льду, от этого он казался прозрачным. Люди выползли из палатоки с возгласами восхищения долго щелкали затворами своих фотокамер.

До обеда был объявлен отдых. Американцы, нисколько не стесняясь дамы, разделись догола, оставив только горные ботинки на ногах, и пошли купаться к леднику. Вода была ледяная, но стояла такая жара, что одно компенсировало другое. Мужчины с криком восторга прыгали прямо в ботинках с ледника в воду, снимая все это на видео.

Киива взяла полотенце и пошла в другой конец острова. Раздевшись там, она вошла в воду. Андрей, оставшийся готовить завтрак, не смог заставить себя не смотреть украдкой на красивую обнаженную женщину. Да, она была хороша. Ушедшая юность не оставила на ее теле никаких разрушений. Она была великолепно сложена, однако чувствовалось, что все это достигается серьезным уходом. Быстро выйдя из реки, она отвернулась от мужской половины острова, подставила горячему солнцу свое замерзшее в воде тело, и была в этот момент великолепна.

В это утро у Андрея подгорела каша...

Так бывает всегда, когда прекрасная половина отвлекает мужчин от серьезных дел. А Андрей действительно отвлекся. Он не просто отвлекся, а глаз не мог оторвать от этой американской красавицы, обнажившей свои прелести на Богом забытой Якутской земле. Она понимала, что он смотрит на нее, и наверное спиной чувствовала его восхищенный взгляд, празднуя победу над еще одним мужчиной, сраженным наповал стрелой Амура. Но Андрей был уже немолодым и видавшим виды гидом-проводником, поэтому дальше подгорелой каши дело не пошло.

Позавтракав, расслабленные путешественники нежились на горячем солнце и принимали холодные ванны.

После обеда было решено подняться вверх по леднику и возможно продолжить подъем до вершины горы, чтобы на следующий день спуститься обратно на этот дивный безкомариный островок. Чтобы не таскать с собой лишний запас продуктов и снаряжение, которое не понадобиться при подъеме, решили оставить его здесь, внизу. В качестве упаковок использовались мешки от палаток. В них уложили все лишнее, а чтобы зверье не растащило провиант, поступили, как некогда поступали герои Джека Лондона. На другом берегу, недалеко друг от друга, стояли две небольшие ели. Зацепив поближе к макушке каждой по веревке, они нагнули деревья к земле и связали между собой свободные концы веревок, а к узлу привязали мешки с продуктами и снаряжением. Когда веревки были отпущены, ели разогнулись и мешки оказались высоко над землей. На такой высоте их не достанет ни один голодный зверь, разве что жираф..., но жирафы в Якутии не водятся..

Закончив делать закладку, маленький отряд тронулся в путь. Ледник тянулся длинной лентой по ущелью. Высокая скала большую и самую жаркую часть дня закрывала его от солнца, и он, остужаемый снизу вечной мерзлотой, не таял даже летом. Группа шла по верхней кромке этого ущелья и находилась все время над ледником. Скала была достаточно ровная, с небольшим уклоном, поэтому подъем проходил без лишних усилий и напряжения. Люди шли налегке с минимальным грузом и только успевали клацать фотокамерами. Здесь, на скале, гулял ветерок, сдувая основную часть гнуса, поэтому можно было идти даже без накомарников.

Быстро продвигаясь, группа вскоре подошла к месту, где ущелье расширилось и выровнялось, а ледник, выходя на солнце, превратился в тонкую белую полоску. Сделав привал и перекусив сухофруктами, решили идти дальше и заночевать где-нибудь на продуваемом месте.

На закате по несложному пути вышли к вершине. С другой стороны горы была бескрайняя тайга, перемежающаяся сопками и горными отрогами. На небе не было ни облачка, воздух за день нагрелся до такой степени, что парил над камнями, и если не смотреть на природу, которая была вокруг, то можно было подумать, что находишься в какой-то жаркой стране.

Неожиданная вспышка привлекла всеобщее внимание. Далеко, километрах в тридцати от них, в высокую зеленую сопку ударила молния, взявшаяся из неоткуда. Кругом не было ни туч, ни облаков. И как только эта голубая лента коснулась вершины сопки, оттуда взметнулся столп огня. Казалось, что электрический разряд попал точно в пороховой погреб, находящийся на вершине сопки. Разглядывая в мощный телеобъектив Дэнниса далекий пожар и определяя масштаб по размерам деревьев, Андрей сделал вывод, что пламя на вершине сопки вздымается примерно на высоту десятиэтажного дома. И это в секунды! Без каких либо природных предзнаменований. Люди ошарашено смотрели на далекую природную катастрофу.

На вершине ветерок сдувал всех комаров. Он был достаточно свеж и, похоже, усиливался, но ночевать все же решили здесь. Путешественники поставили палатки на небольшой площадке, чуть ниже пологой вершины, а затем поужинали сушками, шоколадом и сухофруктами. Чай не стали делать, что бы не спускаться вниз за дровами. Тем болеечто у каждого во фляге было достаточное количество воды.

Ночью Андрей не мог уснуть, неприятное предчувствие мучило его. А предчувствиям он с некоторых пор доверял.

Как-то пришлось ему с друзьями тропить лыжню в далеких Саянах. И вот, с самого утра того злополучного дня все не ладилось, все валилось у него из рук. Сначала никак не хотел разгораться примус, потом смерзлась молния на палатке и ее не возможно было открыть, затем на ботинке порвался шнурок и, в довершение всего, котелок с кашей опрокинулся с примуса. Пришлось подбирать в миски слегка недоваренную кашу пополам со снегом.

Когда тронулись в путь, у Андрея начало расстегиваться его хорошо подогнанное, старое, проверенное лыжное крепление. Промучившись так около часа, он предложил друзьям идти дальше, а сам уселся на рюкзак, достал отвертку и пассатижии занялся ремонтом. Минут через двадцать крепление было исправлено, и лыжник побежал догонять группу. Кто ходит на лыжах, тот знает, что легче всего идти последнему по хорошо набитой лыжне. Первый - тот, кто прокладывает лыжню, часто меняется. Обычно чем глубже снег, тем чаще подмена. А для больших групп есть просто прекрасный метод тропить глубокий снежный покров. Он называется «идти на ХОП». Первый, услышав крик ХОП, делает шаг в сторону и пропускает всю группу вперед, а когда он встает на лыжню самым последним, то громко кричит ХОП. Первый, в свою очередь, делает шаг в сторону и тоже пропускает вперед всю группу. Это отличный способ экономить силы, но он эффективен только для большой группы.

Андрей закинул за спину рюкзак, встал на лыжню и побежал догонять свою команду. С его физической подготовкой это было несложно. Лыжня петляла по довольно широкому распадку между двумя невысокими горными хребтами. Ровный скрип снега и бегущая навстречу лыжня успокаивали. Дыхание было ровным, бежать не жарко. Обычно зимой группы выходят утром на маршрут в пуховках, а минут через пятнадцать, когда становиться жарко, подается команда РАЗДЕТЬСЯ. Все снимают с себя лишнюю одежду, оставляя только то, что сохранит комфортную температуру тела. Ведь если снять с себя все теплое загодя, во-первых это холодно и противно, а во-вторых не всегда можно заранее определить, сколько одежды оставить на себе, и в результате потом все равно придется останавливаться для переодевания.

Лыжня бежала навстречу Андрею, как вдруг лыжи его уперлись в комья снега засыпавшего все вокруг. На склоне хорошо был виден след от небольшой лавины. Из-под снега торчали лыжи, палки и прочие предметы. Андрей огляделся, четверо его товарищей лежали где-то под ним. Лавина сошла не больше, чем пятнадцать минут назад. Тут в глаза ему бросилась торчащая из-под снега кисть руки. Не задумываясь, Андрей схватил лавинную лопату, пристегнутую сзади к рюкзаку, и быстро стал откапывать хозяина торчащей руки. Обычно, при прохождении лавиноопасных участков выпускают лавинные ленты, их еще называют лавинные шнуры. Это ленты яркого цвета, из легкого капрона, десять - пятнадцать метров длинной, один конец привязывается на пояс человеку, а второй свободно болтается. Каждый метр на ленте пронумерован и рядом с цифрой нарисована стрелка направленная в строну человека. Легкая лента имеет все шансы всплыть в лавине и если спасатель натолкнулся на нее, он знает в какую строну копать и сколько метров до человека. Но этот склон внешне не вызывал ни каких опасений и никто не выпустил лавинные ленты. А коварная весна сразу напомнила людям, кто в этих горах хозяин, а кто гость. Время было около полудня, склон южный. Весеннее солнышко подогрело горы, структура снега изменилась, а с ней и степень сцепления снежного пласта, и он поехал вниз.

Им всем крупно повезло, в армии это называют УЧЕБНАЯ ТРЕВОГА. Лавина была маленькая, и над засыпанными людьми оказалось всего сантиметров двадцать снега. Но тяжелый, утрамбованный энергией удара, он полностью сковал движения похороненных под ним людей. Андрей быстро откопал всех и обошлось даже без обмороженных конечностей. Но факт, что если бы не его неожиданно сломавшееся крепление, все они навечно остались бы лежать под этой маленькой «учебной» лавиной. Вот что значит предчувствие и помощь личного ангела - хранителя.

Андрей проснулся от какого-то неприятного звука. Он как-то сразу понял или почувствовал, что этот звук не предвещал ничего хорошего. Это гудела тайга. Приближающаяся гроза гнала перед собой шквал. Андрей быстро оделся и вышел осмотреться. Все палатки стояли в довольно безопасных местах. Деревьев, которые, упав, могли придавить палатку и ее обитателя, на вершине не было. Камни, что могли сдвинуться под порывом бури, находились ниже по склону. Палатки были укреплены хорошо,- он еще вечером обошел лагерь и проверил это. Оставалась одна беда - ручьи, которые во время сильного дождя могли залить палатку снизу, но это уже не беда, а так, мелкая неприятность. Успокоенный, он ушел в палатку, но на всякий случай, просто по интуиции, перестраховалсяи убрал спальник со всеми вещами в непромокаемый мешок, а мешок засунул в рюкзак. В палатке остался только коврик. Между тем ветер приближался. Порывов не было, он нарастал не спеша, ровной тугой полосой, становился все сильнее и напористее, подгоняемый первыми каплями дождя. Вдруг… полусферический каркас палатки ударил Андрея по ногам. Лежа на животе, он оглянулся и понял, что крыша, прижимаемая к земле ветром, легла параллельно дну. В этот момент ветер зацепился за дно палатки и стал его поднимать. Андрей понял, что если он уступит ветру хотя бы пятнадцать сантиметров днища, то полученной парусности хватит, что бы приподнять палатку вместе с ним и скинуть вниз. Лежа лицом к ветру, он растопырил руки и ноги, как краб в щели, и таким образом удерживал палатку на месте. Желание увидеть весь этот кошмар победило осторожность. Андрей приоткрыл в нижнем углу молнию палатки, так, что бы пролезла только голова, и осторожно высунулся из-под тента, не расстегивая его. Увидеть ему ничего не удалось. Сухой ягель, что в изобилии рос на камнях, сорванный ветром, мгновенно залепил глаза. Андрей был вынужден убрать голову обратно в палатку.

Шквал продолжался минут двадцать, потом постепенно начал стихать и превратился в обычный сильный ветер. Дуги палатки выпрямились, и Андрей наконец услышал дробный стук слабого дождя. И вот тогда, вместе с дождем, он услышал крики и голоса. Видимо кричали давно, но шум ветра глушил все звуки. Андрей поспешно вылез наружу. То, что он увидел, сразу успокоило его: все четыре клиента стояли вместе, что-то крича друг другу, и размахивали руками. Подойдя ближе, он понял, что они делятся впечатлениями, в которых многие непристойные американские словечки почему-то доминировали. Когда он подошел ближе, Том протянул ему флягу и Андрей сделал большой глоток прекрасного виски. Фляга шла по кругу. Он стал рассматривать своих клиентов. Глаза Сэма горели возбуждением. Он громко рассказывал, как его палатку чуть не унесло ветром, и по нему было видно, что именно за такими приключениями он прилетел в далекую Россию. У Киивы тряслись руки и горлышко фляжки стучало о ее белые зубки, когда она большими глотками пила виски как воду. Дэннис же молчал, и, казалось, был слегка не в себе. Правда, добрый глоток виски вскоре привел и его в чувства. Том же, напротив, был абсолютно спокоен и вел себя так, будто ничего особенного не произошло. Он шутил и успокаивал Кииву, и Андрей временно бросил коллектив на его попечение. Нужно было осмотреть лагерь. Палатка Сэма стояла на месте. Она понравилась ему еще в первый день. Небольшая, без излишеств, она имела хорошую аэродинамическую форму и сбрасывала порывы ветра с любой стороны. Палатка Тома, тоже не отличавшаяся комфортностью, но прочная и видавшая виды, была явно сшита еще в прошлом веке. Она стояла на прежнем месте, и лишь две оттяжки с наветренной стороны отсутствовали. Палатка Киивы, явно рассчитанная на загородные пикники, лежала на земле куском тряпки. Каркас не выдержал, и его обломки, как сломанные ребра, торчали во все стороны. А вот красивой и дорогой палатки Дэнниса не было видно. Она была самой комфортабельной, с большим тамбуром, который кончался входом на вертикальной стенке. Он и создавал основную парусность. По усмешке судьбы вход оказался с наветренной стороны.

Люди постепенно успокаивались, из их рассказов Андрей составил для себя картину того, что происходило в двадцати метрах от него, и чего он не слышал из-за воя ветра. Все американцы, как и Андрей, лежали в палатках и удерживали их собственным весом. Вдруг у Дэнниса начало заваливать вертикальную стенку тамбура. Он вышел из палатки, пытаясь что-то сделать и при этом, вместо того, чтобы на животе проползти под тентом, он полностью открыл входную молнию. Палатка мгновенно наполнилась ветром и превратилась в горизонтально стоящий воздушный шар. Тяжелое снаряжение лежало в тамбуре на земле, а в палатке оставались только коврик, спальник и еще какие-то мелочи. В секунды наполнивший ее ветер сбросил камни, удерживавшие растяжки, и палатка улетела вниз, в сторону ледника.

До рассвета оставалось часа три. Дождь закончился. Сэм и Том предложили Дэннису и Кииве провести остаток ночи в их палатках, на что Дэннис с радостью согласился, а Киива сказала, что успела выспаться и теперь хочет встретить восход на вершине. Уговаривать эту Железную Леди было бесполезно, и мужчины разошлись спать.

Андрей долго ворочался и не мог заснуть, в его памяти стали всплывать истории из прошлого. Ведь их положение не было даже критическим. Гораздо опаснее, если такой ветер застает в пути на крутом участке горного склона. Как-то лет двадцать пять назад, он поймал ветер подобной силы на Тянь-Шане. Андрей лежал с закрытыми глазами, уже похоронив тщетные попытки уснуть, картины прошлого вставали перед ним:

Под ногами хрустело мелкое каменное крошево, утрамбованное копытами малорослых киргизских лошадей. Тропа уходила далеко вверх на перевал. Но проходимым для конных чабанов он был только летом, а сейчас, в начале мая, там наверху все было белое. Солнце завершало свой дневной круг, успешно закатившись за ближайшую вершину, и белизна снега, оказавшегося в тени горы, постепенно переходила в ультрамарин. Каменистая тропа уперлась в границу снега. Андрей, не задумываясь, шагнул на еще неглубокий, но твердый покров и в хорошем темпе двинулся к перевалу. Светлого времени оставалось часа два и нужно было успеть перевалить на южный склон хребта.

Руки сводило холодом даже под теплыми рукавицами. От обжигающего ветра спасал теплый капюшон. Рюкзак прекрасно грел спину, но в целом, особого комфорта от этой погоды Андрей не испытывал. Днем было тепло и даже жарко. В начале подъема он шел в одном свитере, но как только солнце закатилось за соседнюю гору, резко — континентальный климат дал себя знать. По ощущениям было уже около двадцати градусов мороза и температура продолжала падать. Андрей рассчитывал засветло миновать узкую седловину перевала, по которой теперь свистел ледяной ветер. Завтра солнце согреет горы, и стены ущелья, увенчанные высокими пиками, станут лавиноопасными. А сейчас мороз сковывал снежный покров, надежно удерживая его на крутых склонах. Но нужно было успеть до темноты.

Ветер все усиливалсяи маленькая человеческая фигурка казалась букашкой, ползущей среди белых громад горных пиков, упираясь лыжными палками в твердый наст и пригибаясь к самой земле, что бы противостоять его упругим порывам. Тропы уже давно не было и он шел наугад в широком распадке, завершающемся ярко выраженной седловиной перевала. Самое трудное было впереди. Андрей отлично знал, что настоящий ветер будет там, наверху, в самом узком месте. Холодный воздух, как вода, перетекает через горы в самых низких местах, и чем уже проход, тем больше в нем скорость ветра. Снег скрывал тропу, идущую вверх пологим горным серпантином и теперь Андрей поднимался «в лоб» по довольно крутому склону. Ботинки стали проскальзывать. Спрятавшись от ветра за торчащим из снега обломком скалы, путник решил одеть кошки. Для этого ему пришлось снять рукавицы и голые пальцы мгновенно скрючило от холода. С горем пополампримотав кошки к ботинкам, Андрей натянул рукавицы и вышел из укрытия. Сильным порывом его тут же чуть не опрокинуло на снег, но он удержался и низко пригнувшись, как бы ложась на ветер, двинулся дальше. По мере сужения ущелья и приближения к перевалу ветер становился сильнее. Нужно было успеть почувствовать приближающийся порыв и упасть на склон, расперевшись палками и кошками, что бы пропустить над собой, бешено мчащийся табун взбесившегося холодного воздуха. Вот так, падая и поднимаясь, он упорно продвигался вверх. Перевал медленно приближался, и казалось, что вот уже сейчас, за очередным перегибом снежной доски покажется седловина.

Неожиданный сильный порыв застал его врасплох. Ветер мощным, тугим кулаком ударил человека в грудь и перевернул навзничь вниз головой по склону. Андрей начал скользить. Скорость нарастала с каждой секундой, промедление грозило смертью, ведь разогнавшись до определенной степени, остановиться самому уже невозможно. Он сделал кувырок и развернулся ногами вниз, но передние зубья кошек предательски коснулись фирна и зацепились за него. Сила инерции подбросила его и вновь перевернула головой вниз. Съезжая на животе, Андрей ухватил правую лыжную палку левой рукой у самого кольца и что было силы воткнул ее в снег, при этом он согнул ноги в коленях, что бы вновь не коснуться кошками склона. Но наст был на столько плотный, что наконечник палки лишь слегка входил в него, и Андрей продолжал скользить, набирая скорость. Однако эти действия позволили ему вновь оказаться головой вверх. На мгновенье он приподнял палку и еще раз с силой попытался воткнуть ее в твердый фирн, но результат был тот же. Все вокруг мелькало, скорость росла предательски быстро. «Неужели не смогу задержаться» - уже слегка паникуя, подумал он. И наверное, эта легкая паника и помогла ему. Организм уже ведрами выделял адреналин, а это предавало ему сил и замедляло бег времени. Андрей приподнял палку повыше и вложив в удар всю силу всадил ее в снежную доску, но не под прямым углом к склону, как делал это раньше. Он засадил палку под прямым углом к горизонту. И она вошла, не глубоко, сантиметра на три — четыре, но вошла. Андрей всем телом навалился на нее, подтянув палку под самую грудь, и замер в этой напряженной позе пока не остановился окончательно. Теперь нужно было надежно зафиксироваться на склоне. Стараясь не сделать ни одного неосторожного движения, широко расставив ноги, Андрей двумя сильными ударами вогнал передние зубья кошек в фирн и только после этого почувствовал себя человеком, который временно ушел от опасности. Сердце бешено стучало, руки тряслись, он медленно восстанавливал дыхание. Палка, которой он тормозил, оказалась завязанной узлом. Вторая висела на руке, закрепленная темляком, рюкзак с хорошо застегнутым поясом остался на спине, а вот шапка, подхваченная ветром, уже кувыркалась по склону далеко внизу. Пропали так же солнце — ветрозащитные очки. Отдышавшись, Андрей кое-как выпрямил лыжную палку, на счастье она была довольно древняя, сделанная по старинке из мягкого АМГ, поэтому не сломалась и довольно легко приняла форму, приближенную к первоначальной. Затем он осторожно поднялся и снова двинулся наверх, вертя головой по сторонам, в поисках потерянных очков и не находя их. Ветер быстро наполнил глаза слезами, и ему постоянно приходилось щуриться, что бы хоть что-нибудь увидеть. Отсутствие шапки не очень пугало нашего путника, он просто потуже укутал голову капюшоном, но вот очки на завтрашнем солнце были ему необходимы.

Склон начал становиться более пологим, и Андрей наконец вышел на седловину. Она была невелика, метров сто длинной и пятьдесят шириной, а посередине стоял, как акулий зуб, остроконечный кусок скалы. Наверное, днем при других обстоятельствах, это место было бы достойно кисти художника, но только не сейчас. Ветер здесь достиг своей максимальной силы, и измученный человек уже двигался под углом в сорок пять градусов к земле, четко фиксируя каждый шаг. Ударом вбивая зубья кошек в твердый как лед фирн и только после этого по одной переставляя палки, он медленно продвигался к Акульему зубу. Но стихия никак ни хотела пропускать упрямую сгорбленную под ветромчеловеческую фигурку. Очередной порыв сорвал с его головы накрепко застегнутый капюшон и там, за спиной, туго заполнил этот воздушный мешок ветром. Верхняя стяжка капюшона плотно обхватила горло и начала душить упрямо идущего человека. Андрей отлично понимал: для того, чтобы расстегнуть капюшон, ему нужно было остановиться, снять темляки лыжных палок, снять рукавицы, и уже только потом, он смог бы расстегнуть стяжку капюшона. Но сделать это было невозможно, стоило убрать палки как опору и ветер, который казалось ждал только этого, подхватит его и сдует с перевала, как ненужный мусор. Спасение было только под Акульем зубом, который стоя посреди перевала, давал небольшую защиту от ветра. Андрей напрягалчто было сил мышцы шеи, чтобы противостоять удушению капюшоном и упорно продвигался вперед. Спасительная скала была уже близко, а горло обхваченное капюшоном, все меньше крови пропускало в мозг. В глазах бежали черные муравьи, звон в ушах стиснул голову, но Акулий зуб был уже рядом и рассекаемый им ветер начал слабеть. Усталый человек сел на снег, привалившись рюкзаком к спасительному камню. Здесь можно было снять рукавицы, поправить капюшон и немного передохнуть перед последним броском. Акулий зуб оставлял за собой всего несколько метров штилевой зоны, а вокруг свирепствовала стихия. Это циклон, переваливая через горный хребет, нашел самое низкое место для своих тяжелых воздушных масс и перетекал на другую сторону хребта, как вода из прорыва в запруде. Андрею предстояло пройти по седловине метров тридцать, а дальше на склоне было широко и он точно знал, что там нет ветра. Отдохнув минут пять путник встал и приготовившись вышел из-за камня, сразу упершись в тугую воздушную стену. Теперь он уже увереннее двигался вперед, а седловина, как воронка, начала расширяться и чем шире становился проход, тем слабее дул ветер. Пройдя седловину, Андрей резко взял в сторону и, спустившись метров на сто по склону, наконец облегченно вздохнул, здесь уже не было ветра.....

Так, вспоминая бурную молодость, наш герой все же умудрился немного вздремнуть.

Утром Андрей осмотрел палатку Киивы и решил, что вечером сможет ее отремонтировать. Наскоро позавтракав, группа начала спуск. Палатка Дэнниса красивого ярко-оранжевого цвета виднелась внизу, километра за два. Она была вбита стихией под большой камень и представляла собой убогое зрелище. Ветер, тащивший ее по склону, сначала переломал весь каркас, а потом этими обломками разорвал ткань во множестве мест. Восстанавливать тут было нечего. Спальник и коврик по-прежнему находились внутри, и были вполне пригодны к употреблению. Рваные остатки Дэннис решил не подбирать. Однако Андрей бережно собрал все дуги каркаса. Некоторые из них уцелели, и он решил использовать их для ремонта палатки Киивы. Дальше спускались без приключений и во второй половине дня уже были в зоне леса. Однако местность за ночь заметно изменилась. Там, где вчера высились деревья, сегодня валялся сплошной бурелом. С трудом им удалось отыскать те две ели, на которых была оставлена закладка с продуктами и снаряжением. Оба дерева, росшие на самом берегу, теперь лежали в воде. Во время паденияверевка, на которой висели мешки, порвалась и все их снаряжение вместе с едойдосталось реке. Единственное, что удалось выловить из неглубокого в этом месте русла, это мешок, где находился топор. Такой вес был воде не под силу и упаковка лежала на дне в том месте, куда уронил её ветер.

Придя на свою стоянку, путники разложили костер и не спеша принялись готовить ужин. Настроение было не самое веселое. Они остались практически без еды, сменной одежды, из трех котлов оставался только один и не было еще кучи полезных мелочей. Главное, конечно была еда. Посчитав продукты, Андрей составил рацион на оставшуюся неделю пути. В день на человека приходилось по горсти сухофруктов, четверти плитки шоколада, по две галеты или вместо них вкусные сушеные хлебцаи то, чем никогда не кормят иностранцев на маршруте — бульонные кубики. Легкие, занимающие мало места, но сомнительной пользы. Он и сам уже не помнил, зачем сунул их в рюкзак, но теперькубики оказались весьма кстати. Норма по две штуки на человека в день. И еще была заначка — фляжка спирта, Андрей всегда таскал ее с собой на случай непредвиденных обстоятельств.

Как-то несколько лет назад, один из его друзейна зимнем маршруте провалился под лед, его довольно долго вытаскивали оттуда, и неизвестно, что в последствии было бы с его конечностями, если бы их не растерли спиртом. Или на другом маршруте участник обварил кисть кипятком, тут же была налита кружка спирта и туда поместили обожженные пальцы, но ладонь у пострадавшего была такого размера, что не вошла в кружку, и мизинец остался снаружи. Так вот, утром пальцы, которые весь вечер болтались в спирте, были как новенькие, а бедный, не поместившийся в кружку мизинец, раздуло как шар. Конечно, для каждого отдельного случая есть эффективные лекарства, но объем походной аптечки не бесконечен, а спирт вещь универсальная. А главное, это валюта. Например, у тувинских пастухов за кружку спирта можно приобрести барашка, а на Тянь-Шанекак-то за пол кружки спирта сторговали заднюю ногу коня. Или в тайге, придя на охотничью факторию, вполне можно поменять спирт на лосятину. Хотя, конечно, для того, что бы на той же фактории накормили голодного человека, совсем не нужны ни деньги, ни спирт. Таков закон тайги. Придя, к примеру, на охотничью заимку, всегда обнаруживаешь там наколотые сухие дрова, спички, соль, патроны, муку, крупу, сухари. И если ты в беде, ни кто не спросит с тебя за съеденный провиант. Но коль имеешь излишки, оставь их добрым людям. Они скажут тебе спасибо, и в следующий раз, когда-нибудь, спасибо скажешь ты.

Остатки от палатки Дэнниса оказались очень кстати. Через час Андреевых стараний палатка Киивы стояла как новая. Американка была в восторге, и что удивительно, она на минуту скинула железный занавес на своем лице и посмотрела на Андрея так, как только женщина может взглянуть на мужчину, будто говоря ему: «Да, ты настоящий мужик». Правда, свое восхищение его работой выразило и мужское население лагеря.

Уже много лет работая с иностранцами, Андрей не переставал удивляться их менталитету. Если он делал самую обыкновенную ремонтную работу в полевых условиях, из подручных средств, что, собственно, часто делает любой русский мужчина, находясь вне досягаемости различных сервисов и мастерских, это вызывало неподдельное удивление, а иногда и восхищение иностранных туристов. Правда, все они были, как правило, люди городские. Но видимо ремонт со смекалкой и не из запчастей, а из чего попало, был не принят на их благополучной родине.

А вечером, сидя у костра и обсуждая сложившуюся ситуацию, Дэннис вдруг заявил, что раз на ремонт палатки Киивы пошли его детали, то он теперь является как бы совладельцем Киивиной палатки. А поскольку сам Дэннис теперь бездомный, то вполне логично, если жить он будет у неё. Сказал он это полу в шутку полусерьезно, видимо хотел сначала посмотреть ее реакцию, а потом уже продолжить разговор в том ключе, который окажется наиболее подходящим. Но Киива, сидевшая напротив, вдруг резко выкинула руку вперед, открытой ладонью к Дэннису, как бы приказывая ему замолчать. Жест был стольпо-королевскивластный и неожиданный, что Дэннис осекся на полуслове. Глаза Киивы излучали холод, и она сквозь зубы процедила ответ на таком сленге, чтохорошо знавший язык Андрейпонял лишь общий смысл. А смысл заключался в том, что в свою палатку она не пускает никого, и уж если случится, что в нее войдет мужчина, то это будет не слизняк Дэннис. А стоимость каркаса она готова возместить хоть сейчас.

Эти простые слова были сказаны с таким выбросом жесткой и холодной энергии, что пауза после продолжалась довольно долго, а Дэннис сделался весь красный и теперь уже его глаза источали злобу. Андрей решил разрядить обстановку и предложил обсудить дальнейший план маршрута. Он уже связался с руководством по спутниковому телефону, но те сказали, что из-за большой задымленности нет возможности прислать им вертолет, и теперь группе надлежит, как и было установлено заранее, выходить к охотничьей фактории на берегу Леныв районе впадения в нее реки Буралах. Там их должен был подобрать заранее заказанный вертолет. Над Леной не было дыма и он мог летать там без проблем. А «между строк» Андрей понял, что фирма не намерена вкладывать огромные деньги во вне плановый рейс, так как ничего страшного, по их мнению, не произошло, а в случае экстренного вызова вертолетатур станет нерентабельным, а вот это уже страшно.

Все американцы, кроме Дэнниса, восприняли это известие спокойно. Да и вариантов у них все равно не было. К тому же Том, порывшись в своем рюкзаке, извлек оттуда крошечный спиннинг, который в разложенном виде превратился в прекрасное орудие лова. Но все попытки поймать что-то рядом с лагерем ничего не дали. Река, только что вышедшая из-под ледника, еще не набрала в свой состав достаточного количества различных веществ, необходимых для питания хотя бы головастиков. В дистиллированной воде рыба, как известно, не водиться.

Не спеша все разошлись спать, и только Андрей сидел один у костра, жизнь преподнесла еще одно небольшое испытание на прочность, ну что же, несколько дней голодовки не представляли особой опасности для группы, а всего лишь усложняли существование. Глядя на пламя костра, он вспоминал те моменты из своей, теперь уже длинной жизни, когда судьба преподносила ему очередной урок.

Однажды в горах Тянь-Шаня еще совсем студентом Андрей спускался с заснеженного перевала. Погода стояла изумительная: ни ветерка, ночной мороз уступил место яркому майскому солнцу. Вся природа вокруг впитывала его тепло, и снег, еще пару часов назад твердый, как доска, начинал плохо держать вес человека. Андрей то и дело проваливался по пояс, а иногда и по грудь. Чтобы выбраться наверх приходилось снимать рюкзак, класть поперек и, опираясь на его площадь, вылезать из образовавшейся ямы. Потом, идя дальше, он внимательно разглядывал снежный покров на который предстояло поставить ногу, пытаясь угадатьна вид его твердость. Иногда это удавалось, а иногда нет, и он снова проваливался. «Эх, сейчас бы лыжи — мечтал Андрей — через полчаса был бы уже на границе снега. А потом уже идти по твердому грунту одно удовольствие.» Но лыж у него не было и наш путник продолжал проваливаться снова и снова. Яркое солнце, многократно усиленное отражением от идеально белого снега, слепило нещадно. Андрей ругал себя за то, что вчера, во время подъема на перевал, так и не нашел солнцезащитные очки, слетевшие при его кульбитах во время падения. Теперь они лежали где-то с другой стороны горного хребта, такие необходимые сегодня. Во время короткого отдыха Андрей достал из рюкзака бинт и, обмотав его вокруг головы, забинтовал глаза. Сквозь эту марлевую сетку было все видно, но таким образом появился шанс защитить глаза. Говорят, что первые солнцезащитные очки придумали эскимосы - это была дощечка с узкими прорезями для глаз, которую привязывали на лицо, уменьшая таким образом воздействие жесткого ультрафиолета.

Андрей продолжал спуск. Склон был довольно пологий, снегу стало меньше, теперь он доходил лишь до колен, но здесь, ниже, он уже успел превратиться в кашу, и наш путник, чертыхаясь, месил ее ногами. Было жарко и марлевая повязка постоянно сползала по потной голове. Наконец он, не выдержав, сорвал ее и со словам «к чертовой матери» выкинул подальше. Смыв пот снегом, он продолжал путь, а солнце, казалось, только и ждало увидеть его лицо, покрытое капельками растаявших снежных кристаллов. Оно преломилось в этих маленьких линзах, многократно усилив воздействие на его и так уже хорошо поджаренную кожу лица. И так происходило каждый раз, когда он, усталый и потный, останавливался, что бы отдохнуть и взбодрить себя, умывшись снегом.

К вечеру наш путник наконец достиг границы снежного покрова и поставил палатку на сухой и ровной почве. Раскочегарив примус Андрей утолил свою жажду несколькими кружками чая и, наско

Дата добавления: 2015-08-28