Фрагменты эпоса Очы Бала.

Фрагменты эпоса "Очы Бала.

ПЕСНЬ ПЕРВАЯ

Воды великой мощный свет
Вдоль неба движется, кружась,
Высокий вздыбился хребет,
Вершиной к небу прислонясь.
У белых вод и вечных гор,
Где снег не тает никогда,
Над мглою девяти озер,
Где спит туманная вода,—
Не тут ли, пестуя народ,
Алып прославленный живет,
Не им ли здесь поставлен был
Стогранный каменный аил?
Непроходимый бурелом
Пуховым почитая мхом,
И самый толстый из камней
Подушкой сделавши своей,—
Под мышкой голубой горы
Живут две девушки-сестры.
Огромный солнечный увал
Отцом, взрастившим их, зовут,
Одну из нежно-лунных скал
Вскормившей матерью зовут.
Над сестрами каана нет,
Чтоб затмевал собою свет,
Бий не родился до сих пор,
Над ними власть не распростер.
Сам по себе их род возник
В свободном месте, как родник.
И справедливы, и добры
Две незамужние сестры.

Сестра, что старшею была,—
Неувядающе светла,
Не счастьем случая она
Для жизни мирной создана,
Самим Создателем она
Отмечена, наделена:
Ей звуки полночи слышны,
Летящие из вышины,
Ей знаки полудня видны,
Звенящие средь тишины,
И силы солнца и луны
К ней благорасположены.
Имеет старшая сестра
С рожденья имя Очыра.

Для младшей девушки — сестры
Небесноликой Очыры —
Оседлан конь Очы-Дьерен,
Чья грудь мощнее горных стен.
Сестрица младшая — смела,
Прекраснолица, весела.
Ее охотничья стрела
Отменно меткою была.
Алтаем золотым она
Для вечной жизни создана.
С рожденья имя обрела,
Звалась она — Очы-Бала.

Весьма достойна Очыра,
Всегда спокойна Очыра,
Оберегает белый скот,
Хранит и пестует народ,
Готовит лучшую еду,
Предвидя — отведет беду,
Прекрасные одежды шьет,
Провидя — горе отведет.
И зла народу своему
Не пожелает никогда,
И слова, данного ему,
Не забывает никогда.
Добра, красива, весела,
Батыром девушка была.
Прекраснолица и смела
Красавица Очы-Бала,
Цветисто связанным речам
Не покоряется она,
Спесивым каменным рукам
Не подчиняется она,
Подобно пламени костра
Свободна младшая сестра,
Чиста, как горная вода,
Неукротима и горда.
Легка, умна и весела,
Алыпом девушка была.

Красавица Очы-Бала
В дни новолунья в горы шла,
Семь дней и семь ночей она
В тайге охотилась одна,
Всегда удачливой была,
Не знала промаха стрела.
С добычей возвратясь в аил,
Передохнуть, набраться сил,
Семь дней и семь ночей спала
Охотница Очы-Бала
И чутко слышала во сне
Происходящее в стране,
И властелины всей земли
Оставить в тайне не могли
И помышленья, и дела,—
Все ведала Очы-Бала.

Алтая радостная дочь
На новолунье, в третью ночь,
Напившись молодого сна,
Решила встать на стремена.

Уздечкой звонкой золотой
Встряхнула девушка, и вмиг
С небес спустившись, конь гнедой,
Как пламя чистое — возник.
Огладив голову коня,
Взнуздала девушка коня,
И спину, гладкую как сталь,
Закрыла белым потником,
И крепко сложенный хребет
Укрыла лунным чепраком.
Все в бронзе солнечной седло
Легко подняв, она берет,
Все в темном золоте седло
На скакуна она кладет.
И, обойдя коня вокруг,
Затягивает сто подпруг.
В глухой ночи, средь бела дня
Подпруги сильного коня
На ледяных вершинах гор
Горят, как солнечный костер,
В долинах сумрачных они.
Блестят, как лунные огни.
Красавица Очы-Бала
В путь собираться начала:
Кафтан из чистых соболей —
Осенней полночи темней,
Доха медвежья на плечах
Как туча пышная — густа,
И лунный свет в ее очах,
И солнцем налиты уста.
Прекрасная Очы-Бала
Свое оружие взяла:
Семидесятигранный меч,
Шестидесятигранный лук —
Не отягчают стройных плеч,
Не утомляют гибких рук.
Колчан вместителен, на нем
Сорока может свить гнездо,
На опоясье боевом —
Сумеет ворон свить гнездо.
Томрок небесно-голубой,
Чья сталь холодная остра,
Незаменимый нож стальной
Берет охотница-сестра.
Тридцатиглазую трубу,
Что видит сквозь любой туман,

Свою подзорную трубу
Очы-Бала кладет в карман,
И говорит она сестре —
Небесноликой Очыре,
К востоку повернув коня:
«Через неделю жди меня!»
Красавица Очы-Бала
Еды в дорогу не взяла.
«Нетрудно будет по пути
Еду любую мне найти!»
Охотница Очы-Бала
Суму в дорогу не взяла.
«Нетрудно будет по пути
Любую шкуру мне найти!»

Взлетел, как вихрь, Очы-Дьерен
Над пышной зеленью холмов,
И по хребтам Очы-Дьерен
Ударил лунами подков.
В горах из-под копыт коня
Взлетают всполохи огня,
В степях от быстрого следа
Озер осталась череда.
Передней парою копыт
Он камни в щебень рассекал,
Он задней парою копыт
Куски откалывал от скал.
Прославленный Очы-Дьерен
В расщелинах не застревал,
Прекрасный конь Очы-Дьерен
В широком поле не блуждал.
Конь лунокрылый, эрдине
В небесном выкован огне,
Многосуставным сотворен,
Сестрице предопределен.
Золотогрива — голова
Горит при солнце золотом,
Луна поднимется едва — •
Конь отливает серебром.
Достиг страны далекой он —
У той страны шестьсот сторон,
Семьсот ступеней мощных гор,
Степей разглаженных простор,

Литое серебро вершин.
Крутое золото долин,
Здесь, на коричневой горе,
С вершиной в белом серебре,
Вдавив копыта в толстый снег,
Очы-Дьерен закончил бег,
Стоит, с горы ему видны
Сто перевалов той страны.
Охотница Очы Бала
Трубу подзорную взяла,
И синь небес, и даль земли,
Всё, что вблизи, всё, что вдали,
В глуби семидесяти стран,
Любой алып, любой каан,—
Как на ладони у нее,
Легко сестрица узнаёт
Про все их помыслы-дела...
Проведала Очы-Бала:
На перекрестье ста долин,
Седлавший рыжего коня,—
Живет жестокий исполин,
Отары черные храня.
Кровавоглазый Кан-Тадьи —
Он во владения свои
С охоты с полною сумой
Вернулся непомерно злой.
И в семьдесят один тумен
Сбивает он теперь народ,
И шестьдесят один тумен
Сбирает воинов в поход.
Кезер недобрый Кан-Тадьи
Народы бедные свои,
Звероподобный Кан-Тадьи
Войска несметные свои
В поход, выходит так, собрал,
В набег, выходит так, послал.
На быстром ездящий коне,
На светло-сером скакуне,
Ширококостый исполин —
Единственный каана сын,
Исчадье бешеного зла,
Носящий имя Ак-Дьала,
Чья сила каменно-крепка —
Возглавил черные войска.
Кан-Тадьи-бий, рыча как зверь,
Кровавым клекотом орла —
Такой приказ дает теперь
Перед походом Ак-Дьала:
«Веди войска мои туда,
Где плещет белая вода,
Где, солнцем золотым согрет,
Свободно движется народ,
Где мужа-властелина нет,
Где жирен и обилен скот,

Где жирен и обилен скот,
За стенами высоких гор
Владенья девушек-сестер
Найди, набегом захвати
И прахом по ветру пусти.
Красавица Очы-Бала
Рабыней будет у мзня,
И жеребенком-стригунком
Я сделаю ее коня.
Сюда пригонишь белый скот,
Пригонишь весь ее народ,
Пусть рухнет горная стена,
Пусть воды высохнут до дна!»

Ширококостый Ак-Дьала
Вобрал в себя потоки зла,
Он приказание отца
Исполнить должен до конца.
Струится сталь его клинка,
Клубятся тучами войска,
И от дыхания коней
Густеет пепельный туман,
Глаза его богатырей
Горят кострами средь полян.
Неволю, горе принести
На родину Очы-Бала,
Народ набегом увести
Направился, исчадье зла.
И топот множества коней
Донесся до глубин земли,
И крики множества людей
До глубины небес дошли.
Пожаром катится орда,
К Алтаю движется беда...

Увидев это, не была
Испугана Очы-Бала:
Взлетели уголочки рта,
Улыбка тронула уста,
Без страха, не удивлена,—
Свой путь продолжила она.

Угодья девушек-сестер
У гор двуглавых и озер,
Свободная Очы-Бала
Свою охоту начала:
Гудит в руках ее шоор,
Густой напев, как ветер с гор,
Летит над белою водой,
Летит над черною тайгой,
Лесное, водное зверье
Сидит и слушает ее.
Сестрицы острая стрела
Зверей лесных в тайге нашла,
Девицы быстрая стрела
Зверей речных в воде нашла,
И шкурок лучших соболей
Уже один нанизан шнур,
И шкурок выдр, что потемней,
Уже другой нанизан шнур.
Клыкастых кабанов она
Привязывает к торокам,
Хвостатых хищников она
Кладет по кожаным мешкам.
Красавица Очы-Бала
Красиво, весело поет.
Конь пышной зелени холмов
Не взроет лунами подков,
Конь в синеву глубоких вод
Конец хвоста не окунет.
С добычей доброю мешки
Покрыли конские бока,
С добычей славной тороки
Приподнялись под облака.
Очы-Бала в седле поет,
Окрест кочующий народ
Сбегается со всех сторон,
Стоит и смотрит, удивлен.

Гряда семивершинных гор
От льда серебряно-светла,
Отсюда, оглядев простор,
Отважная Очы-Бала
Увидела в родной дали —
Как тучи табуны коней,
Узрела у родной земли
Могучих, злых богатырей.
Оказывается, пока
Охотилась Очы-Бала,
Привел бессчетные войска
В предел Алтая Ак-Дьала.
Ее становье в семь рядов
Ордою злой обнесено,
Ее владенье в шесть рядов
Алыпами окружено.

Охотница Очы-Бала —
Она угодья берегла:
Зверей, обычаю верна,
С избытком не брала она...
Обратно на исходе дня
Она направила коня —
В свою страну, на свой Алтай,
В благословенный мирный край.
Конь пламенный Очы-Дьерен

Копытами по скалам бьет,
Здесь, мяса накрошив курган,
Залив округу аракой,
Злодеем посланный каан
Затеял безобразный той.
Проведал, видно, Ак-Дьала,
Прознал, что в дальней стороне
Охотится Очы-Бала
Опять на огненном коне,
И перекрыл он все пути,
И ей в становье не пройти.
...Три ночи и три дня прошли,
Враги заметили вдали:
Туман коричневый возник,
Во тьме укрылся солнца лик,
И серо-пепельная мгла
Ночные тропы занесла.
Но через тьму и сквозь туман
Все видят — на горе Орчлан
Великий конь Очы-Дьерен,
Стоит мощнее горных стен,
Сестра-алып Очы-Бала
Сидит в седле, как день светла!
Дымится, точно туча, конь,
Доспехи девушки — огонь!
«Очы-Бала! Очы-Бала!» —
Обвалом пронеслось в горах,
Орда от страха полегла,
Объял врагов холодный страх.
Звездою блещет среди тьмы
Лицо красавицы сестры,
Через долины и холмы
С вершины солнечной горы
Спокойно катятся слова:
«Ну, как земля моя жива?
Здоров ли мой обильный скот?
Здоров ли вольный мой народ?
С ордой среди моих долин
Откуда взялся властелин?
Я одинокою была,
За что такой подарок дан?
Я без хозяина росла,
С каких небес упал каан?» —
Так молвила Очы-Бала.

Услышав это, Ак-Дьала
Встал, руки уперев в бока,
Но вот — лишился языка —
Издать ни звука не посмел,
Сказать ответа не сумел.
Как будто стаей легких стрел
Настигнут, метко поражен,
Ошеломленный видит он —
Распалась надвое скала
От голоса Очы-Бала.

С шести вершин громадных гор
Рокочет, скачет камнепад,
Семь дальних голубых озер
Расплескиваются и бурлят.
Орда от страха полегла,
Остыл в глазах каана свет,
Стоит понуро Ак-Дьала,
С натугой говорит в ответ:
«Твой белый скот угнать пришли,
Стада захватим,— говорит,—
Земле погибель принесли,
Народ захватим,— говорит,—
От стойбища оставим дым,
Тебя в рабыню превратим,
А конь твой — грозный, точно гром,—
Отныне станет стригунком!»

На речи эти Ак-Дьала
Ответила Очы-Бала:
«Не для тебя пасли стада,
Ни с чем вернешься — не беда,
Безбедный, вольный мой народ
Без властелина проживет.
Не я пришла в твою страну,
Чтоб погрузить ее во тьму,
Однако сына я верну
Отцу-злодею твоему.
Теперь коров моих доить
Тебе, воитель, помогу.
Теперь твою дурную кровь
Тебе пролить я помогу!
Меня, хоть станут убивать,—
Рабой не сделать никому,
И жеребенком не бывать
Очы-Дьерену моему!»

Взревел воитель Ак-Дьала,
Войска готовы наступать,
Отважная Очы-Бала
Обидно говорит опять:
«Зачем коровий тонкий хвост
Ты отрастил себе, каан?
Зачем собачий толстый хвост
Ты отпустил себе, каан?
Зачем живот, как жирный зоб,
Наел, прожорливый каан?
Зачем пустой гудящий лоб
На голове твоей, каан?»

Сестра, закончив эту речь,
Добычу сбросила с седла,
Семидесятигранный меч
К луне и солнцу подняла,
Клыкастый конь ее заржал,
Как будто гром или обвал.
Как свет летит Очы-Бала
К войскам злодея Ак-Дьала.
Бронзовошубые войска
В сестрицу начали стрелять,
И златошубые войска
Девицу стали окружать.
Как меч, как луч, Очы-Бала
Войска на склоне рассекла,
Великая Очы-Бала
Врагов, как молния, прожгла.

Мечом сверкающим взмахнет —
Враз сорок тысяч полегло,
Очы-Дьерена повернет —
Враз двадцать тысяч полегло.
Тут кровь поверженных коней
Рекою длинной собралась,
Тут кровь растерзанных мужей,
Кипя, в долине растеклась.
Не вырвать из девичьих рук
Шестидесятислойный лук,
Не выбить целою ордой
Меч богатырский золотой.
И тучи стрел летят в нее,
Как бешеное воронье,
И нет стрелы, чтобы могла
Поколебать Очы-Бала!

Орда разбита, полегла,
Один остался Ак-Дьала...
Не слушая каана речь,
Не обнажая острый меч,
Сестра одним рывком с седла
Повергла наземь Ак-Дьала.
Трусливому пощады нет —
Трещит воителя хребет,
Хватающие две руки —
Хрустят, как слабые сучки.
Затем, закинув на коня
Злодея поперек седла,
Коня в обратный путь гоня,
Промолвила Очы-Бала:
«Вернись обратно, Ак-Боро,
Вези домой свое добро,
Вези каану из гостей
Вязанку сломанных костей.
Преодолей обратный путь
С батыром поперек седла,
Отцу доставить не забудь —
Обломки сына — Ак-Дьала

Кан-Тадьи-бию передай,
Как довезешь его сынка,—
Пускай не гонит на Алтай
Поганые свои войска,
Скажи — жива Очы-Бала,
Скажи — не сделана стрела,
Чтобы сразить смогла меня,
Чтобы свалить смогла коня.
Неправой злобою пылал,
Несчастье нес коварный сын,
От этого позорно пал
Отцу покорный исполин.—
Сказала славная сестра,—
Стоит алтайская гора,
Спасенный мною от невзгод
Свободен и силен народ,
Струится светом, как всегда,
Святая белая вода!»
Наказ такой дала она,
Назад отправив скакуна.

Очы-Бала, прогнав врага,
В раздолье непримятых трав
Пастись пустила на луга
Очы-Дьерена, расседлав.
Был силой зла лишен ума
Все это время, понял он.
Свет солнца поглотила тьма,
Могучий воин побежден.
Сам в подземельный вечный плен
Явился Когюдей-Мерген.

Он это понял лишь теперь...
Открылась Эрлик-бия дверь.
С глумливым смехом из дверей,
С визгливой песнею своей,
В шаманских лентах на груди
Эрлика дочь, Кара-Таади —
Любимое исчадье зла,
Оттуда вышла-подошла.
«Зачем стрелою прилетел,
Куда и ехать не хотел?
Быть может, воину нужна
Теперь хорошая жена?
Туда, где клялся не бывать,
Зачем явиться поспешил?
Быть может, ты облюбовать
Себе невесту здесь решил?
Зачем не на своем коне
Приехал в гости ты ко мне?
Где конь теперь?
Глаза протри,
На чем приехал — посмотри!»

Взглянул несчастный — не коней
Табун, копытами стуча,
В долине пасся — по-над ней
Летала тучей саранча.
Тьма ядовитых желтых змей,
Лягушек ядовитых тьма
Свивалась-прыгала по ней,
Но, силой зла лишен ума,
Неверным взором Когюдей
Увидел табуны коней,
Увидел тучные стада.
Не конь каурый — желтый змей
Доставил воина сюда.
И, в мир подземный занесен,
Теперь остался пешим он.
«Под солнце ясное, туда,
Поверь, мой милый, никогда
Вернуть тебя не захочу,
А захочу — так не смогу,
Ведь тело я твое сожгу,
И стану жить с твоей душой,
И ты навеки будешь мой!»
Не выпускающих из рук
Железный меч и черный лук,
Двух сторожей-богатырей
Колдунья ставит у дверей,
Чтоб Когюдея охранять,
Всех от алыпа отгонять.
Вечно живущие в ночи,
Глядят, любуясь, силачи,
Алыпа дивной красотой,
И говорят между собой:
«Алтаем солнечным рожден —
О, как красив, несчастный, он!
Алтаем лунным создан он,
О, как, несчастный, молод он!»
Пока толкуют так о нем,
Так удивляются вдвоем,
Донесся свист, и свет мелькнул,
И легкий ветерок подул:
Над бездной — сер, четырехкрыл,
Снижаясь, беркут закружил.
Вдруг камнем он упал, и вмиг —
Узду, оружие, потник,
Седло, алыпа самого —
Схватил и взмыл, и нет его.
Два стража так изумлены,
Два силача поражены,
Вскочили и, разинув рты,
Не сводят взгляда с высоты.

И тут, зубами скрежеща,
Бежит колдунья из дверей,
Спешит, разгневанно крича,
Добычи не найдя своей:
«Эрлика лучшие стрелки,
Чего торчите, как пеньки?
Снимает смелая сестра
Кровавые доспехи с плеч,
Кидает младшая сестра
Могучий лук и острый меч.

И к ней подходит Очыра
И говорит: «Постой, сестра,
Скажи, сестрица, что с тобой?
Ты завязала страшный бой,
Ты изрубила тьму людей,
Ты море крови пролила,
Ты погубила тьму коней,
Позор на землю навлекла...
Зачем убила Ак-Дьала?
За ним спокойно бы жила,
Он стал бы мирно жить с тобой,
Он стал бы властвовать страной...
Поспешно думаешь, сестра,
Сама решаешь, погоди,
Про то не думаешь, сестра,
Что с нами будет впереди!»

Но на слова своей сестры —
Небесноликой Очыры
Ни слова не произнесла
Неукротимая сестра,
Свободная Очы-Бала
Сидела молча, как скала.
«Пришельцу злому веры нет,
Чужой каан стране во вред» —
Так думала Очы-Бала
С тех пор, как разум обрела,
И только на себя она
Всегда надеялась сполна.
Сидит спокойна и сильна —
Скалой литой из серебра —
С улыбкой младшая сестра.
Когда пора пришла, она,
Как заходящая луна,.
Как камень золотой, легла,
Уснула, спит Очы-Бала...
Не говорит, что хочет есть,
Несут еды — не стала есть,
Не говорит, что хочет пить,
Несут воды — не стала пить.
Семь дней и семь ночей спала
Сестра-алып Очы-Бала,
Но чутко слышала во сне
Все, что и в дальней стороне
Кааны трех углов земли
Замыслить злобное могли,
Про все их помыслы, дела
Проведала Очы-Бала.
На новолунье, в третью ночь
Небесного Алтая дочь,
Полна несокрушимых сил,—
Покинула родной аил.
С бронзовокаменных вершин
Стекает речка Бодютын
Легка волна и холодна,
Ласкает девушку она.
Светлей небесного огня —
Снаряжена Очы-Бала,
Седлает девушка коня,
Сестрице говорит с седла:
«Пришла прощания пора,
Прощай, родимая сестра!
В день третий тающей луны
Вернусь из дальней стороны,
Все, что увижу-погляжу,
Вернусь живою — расскажу.
Ты охраняй наш белый скот,
Ты наставляй родной народ...»
Поводья тронула она,
Пропала — вихрем взнесена.
Где конь стоял — остался след,
Куда умчался — следа нет!

Дата добавления: 2015-08-28