Копано кивнул мне, и его взгляд упал вниз, прежде чем вновь посмотреть вперед.
Мы были почти уже на месте. Остался один квартал. Мне пришлось прикладывать реальное усилие, чтобы двигаться дальше. Мое тело сопротивлялось самой концепции происходившего, пытаясь изо всех сил напомнить, что мы шли навстречу своей вероятной смерти. В этом было что-то противоестественное.
Уличные огни над нашими головами начали моргать.
Казалось, никто из людей этого не замечал.
Огни задергались снова.
— Легионеры, — прошептал Кай, указывая на небо кивком головы.
Сотни демонических духов кишили над нами, слетаясь со всех сторон, затягивая небо мрачными серыми тучами.
Улица подверглась серьезному натиску, когда демоны то и дело стремительно опускались вниз, нашептывая в уши ничего не подозревавшим пешеходам.
Атмосфера на улице моментально изменилась, и я почувствовала болезненный поток негативных эмоций, начавший захлестывать прохожих. Прямо перед нами двое мужчин развязали драку.
Копано пришлось отпрыгнуть в сторону, чтобы не наткнуться на них; остальные представители нашей группы сделали значительное отклонение, чтобы обойти дерущихся, в то время как люди, наоборот, подтягивались ближе, чтобы лучше рассмотреть потасовку.
Гул толпы становился все громче и громче.
Смех становился все более агрессивным. Женщина позади нас вдруг закричала.
Я не могла разобрать, что случилось. Все вокруг захлебывалось от хаоса.
Духи метались над нами, упиваясь своим всесилием, бомбя массы людей с дьявольским злорадством.
— Готова к своему первому саммиту, маленькая алкоголичка? — Я вздрогнула при звуке голоса в собственной голове. Подняв глаза, я увидела отвратительные черты шепчушего демона — одного из тех, что преследовали меня на Новогодней вечеринке.
Я продолжала идти. Что-то пролетевшее мимо нас в воздухе приземлилось прямо на плечо Блейка. Джинжер издала оскорбленный вскрик, отбросив это на землю, после чего нам всем пришлось неловко обходить кружевной черный бюстгалтер.
Блейк выдавил полуухмылку:
— Мило.
И нас вновь подхватила волна движущейся вперед толпы.
Впереди мы прошли мимо обнаженной по пояс леди, спорившей о чем-то с мужчиной. Он швырял ей блузку, в намерении хоть как-то ее прикрыть, но она продолжала отталкивать одежду. Вместо этого, запрокинув голову, она кружилась.
Мужчина зарычал, когда посторонние наблюдатели начала выкрикивать одобрительные замечания и свистеть.
Кайден достал фляжку из заднего кармана и сделал жадный глоток. В мою сторону пахнул резкий запах бурбона, вызвав у меня приступ тошноты.
Близняшки свернули на обочину и остановились напротив стеклянной двери, затонированной в черный цвет.
Мы пришли.
Вот оно.
Небольшая табличка гласила: " В мире смеха". На ней был изображен жизнрадостный рыцарь. Князья сняли в аренду подвальный комедийный клуб, чтобы провести саммит.
Ирония ситуации ввергала меня в еще большую безысходность, хотя, казалось, куда еще больше.
Когда Джинжер потянула дверную ручку, я боролась с внутренним приливом ужаса. Я не могла заставить себя туда войти.
Зделав сначала один шаг назад, а потом другой, я почувствовала, что нахожусь на грани панического припадка. Резко развернувшись, чтобы бежать прочь, я чуть не наткнулась на элегантного мужчину в сером костюме.
Его волосы, пересыпанные сединой, обрамляли лицо правильной овальной формы.
Но, что бы там ни было, наиболее завораживавшей деталью его внешности являлся огромный фиолетовый символ гордыни, пульсировавший посредине его груди.
Рахаб — Князь Гордыни.
Я развернулась, пытаясь сделать вид, что вовсе не собиралась только что бежать со всех ног. Мои конечности с трудом слушались, учитывая тот факт, что вслед за мной следовал Мистер Само Дьявольское Воплощение.
Другие Нефы уже давно прошли.
Кайден стоял, держа дверь открытой. Его лицо было лишено всякого выражения, а глаза — опущены вниз.
— После вас, Князь Рахаб, — сказал он.
Я отступила в сторону, пропустив Рахаба вместе с морозным леденящим воздухом. Мои глаза встретились с глазами Кайдена.
— Заходите и закрывайте за собой проклятую дверь! — заорал мужской голос с австралийским акцентом. — Вы пропускаете сквозняк.
Повис напряженный момент. Я осознавала: Кайден полагает, что я побегу прочь — и если я это сделаю, он побежит вместе со мной.
Но я не могла с ним поступить подобным образом. Поэтому я прошла внутрь, почувствовав, как он последовал за мной, закрыв плотно двери.
Понадобилось некоторое время, чтобы глаза приспособились к сумрачному помещению. Все вокруг выглядело крайне неопрятно: воздух пропитался накопившимся за многие годы никотином, а на коврах виднелась старая плесень. Но зато чувствовалось тепло.
Повсюду висели многочисленные объявления о различных выступлениях комедиантов.
В длинном коридоре было совершенно безлюдно, за исключением небольшого участка возле двери — все остальные Нефилимы уже давно прошли дальше.
— Сын Фарзуфа, — сказал рыжеволосый парень-неф.
Он был невысокий и худощавый, но, судя по его выправке, парень имел неплохие навыки борьбы. Его огненно-рыжие волосы были настолько коротко острижены, что торчали мелким ежиком.
В его руке находился металлоискатель.
Кайден вернул любезность, сдержанно кивнув:
— Сын Мамона.
Значит, это был сын Князя Жадности.
— Подними руки, приятель. Ты знаешь процедуру, — произнес рыжий с тяжелым азиатским акцентом.
Кайден поднял руки и расставил ноги на ширине плеч.
Я почувствовала крайнюю нервозность, когда металоискатель проходил мимо его карманов, но механизм не запищал. Зато он сработал, когда дошел до уровня обуви.
— Сними их, — бросил рыжеволосый Кайдену, который, тяжело вздохнув, наклонился, чтобы расшнуровать черные ботинки.
Неужели в них мог укрываться какой-то металл?
Я подняла взгляд, почувствовав, что рыжеволосый перевел свое внимание в мою сторону. Он нахально оглядел меня сверху до низу, прежде чем широко улыбнуться.
— Кто ты?
— Анна. Дочь Белиала.
Мне все еще было как-то не по себе произносить эти слова, словно я была предметом, имевшим владельца.
Парень уставился на мой символ.
Кайден выпрямился и прочистил горло, заставив рыжего Нефа вновь обратить внимание на его ботинки.
Проведя поверхностный осмотр, он кивнул в знак того, что все было нормально, и вновь посмотрел на меня.
— Меня зовут Флин Фрейзер, — представился он, шагнув ближе.
Отступив назад, я подняла руки вверх.
Он стал рядом со мной на расстоянии гораздо более близком, чем того требовала необходимость.
И, да... он основательно прощупал меня с головы до пят, уделяя особое внимание моей талии и заду, что заставило Кайдена скрестить на груди руки и нахмуриться.
Мое сердце начало колотиться, когда металлоискатель задержался возле моей щиколотки, но устройство так и не издало ни звука, проследовав ниже — к моей обуви.
Я сделала шумный выдох, когда Флин отступил назад, облизнув нижнюю губу.
— Буду ожидать остальных. Еще осталось несколько. Увидимся на месте, — он кивнул в сторону двери в конце коридора.
Кайден сделал очередной затяжной глоток из второй фляжки, когда мы двинулись вдоль узкого черного пространства.
Интересно, как много таких заначек он разместил по своим карманам. Мне, в какой-то степени, хотелось, чтобы одна из них находилась в моем распоряжении.
Но мне нельзя было терять остроту восприятия.
В конце коридора я положила руку на ручку стеклянной двери и сделала глубокий успокаивающий вдох, чувствуя позади себя теплое присутствие Кайдена.
Восемь месяцев промелькнули, как одно мгновение, сжимая мое сердце. Еще восемь месяцев назад я даже не знала, кем или чем являлась на самом деле.
Меня никогда страстно не целовали.
Если бы кто-то сказал, что я буду в скором времени умирать от рук демонов, щеголявших в облике джентльменов, я бы рассмеялась и усомнилась в его адекватности.
Как быстро может поменяться жизнь.
Я открыла дверь, и услышала громкую музыку, поднимавшуюся откуда-то снизу.
Князья слушали техно? Это показалось настолько странным, что я чуть было не разразилась нервным смехом в самый неподходящий момент. Но я вовремя себя остановила, заглушив смешок в самом зачатии.
Время двигаться.
Один шаг вслед за другим.
Пока я спускалась в логово с пульсировавшей музыкой и ожидавшими меня там представителями Ада, я про себя повторяла слова, которые когда-то читала много раз.
Я всегда полагала, что эти слава необыкновенно красивые, но никогда не могла вообразить, что придет день и мне понадобится красота этой цитаты, чтобы укрепить собственный моральный дух: "Пусть я и иду сквозь аллею, затененную смертью: но не убоюсь ничего дьявольского — ибо на все есть Проведение Господне".
Позволив смыслу этих слов проникнуть в глубь своей души, я вступила в темное пространство, осторожно осматриваясь по сторонам.
Аудитория имела прямоугольную форму, как все рекреации, и почти половину ее площади занимали тридцать столов, за которыми располагалось по четыре человека. По середине располагалась сцена, находившаяся на несколько ступенек выше.
Низкий потолок давил на сознание. Казалось, он вот-вот обрушится на наши плечи.
Не знаю, ЧЕГО именно я ожидала, спустившись вниз, но в момент нашего появления никаких фанфар не прозвучало.
В нашу сторону оглянулось всего несколько Нефилимов, Князья же вообще не обратили внимания, словно им было абсолютно все равно.
Я выдохнула.
Нефилимы были повсюду: сидели за столами и стояли небольшими группами — тихие и сдержанные.
Всего более сотни — молодых и постарше.
Я чувствовала родство и чувство общности, когда оглядывалась по сторонам на абсолютных незнакомцев.
Как много из них разделяло наши чувства — мои и моих четырех друзей — по отношению к работе наших отцов?
Князья расположились в аудитории, не чувствуя никакого дискомфорта, заняв первый ряд столов прямо перед сценой.
Я быстро обежала их глазами.
Фарзуф сидел за столом рядом с наиболее возбужденными Князьями. Как всегда элегантный в своем сером костюме, он облокотился на спинку стула и над чем-то смеялся.
Его блестящие черные туфли были закинуты поверх стола.
Становилось жутко от того, как харизматично и импозантно все они выглядели.
Даже те, кто обладали жесткой внешностью, имели подтянутые тела, уверенную осанку и неоспоримую притягательность.
Я искренне восхищалась их уверенной деловой внешностью, их дорогими итальянскими костюмами, дополненными различными национальными элементами и орнаментами со всего мира.
Если бы не яркие разноцветные символы на их груди, они могли бы легко сойти за властных, уверенных в себе людей.
Среди них сидела одна женщина.
Я уже слышала о ней — Иезавель.
Она была воплощением русской изощренной моды — с короткими темно-рыжими волосами, обрамлявшими точеное проницательное лицо.
И, конечно же, там присутствовал мой отец, сидевший за столом, стоявшим рядом с Фарзуфом. При нем находились три других Князя.
Мой отец смотрел прямо на меня.
Я сглотнула, чувствуя, как меня захлестывают эмоции. Осознание, что здесь находился один влиятельный игрок, который был на моей стороне, вселяло в мою душу зыбкую трепетную надежду, которую я страшилась выставлять напоказ.
Отец отвел от меня взгляд, поглаживая свою бородку.
Кайден подтолкнул меня в бок, и мой взгляд упал на группу знакомых Нефилимов, которые занимали столы, расположенные в самом отдалении. Мы направились прямо к ним.
Я старалась держаться ближе к стене, наклонив низко голову в надежде, что Фарзуф не сможет уловить мой запах, если я буду держаться от него как можно дальше.
Блейк и Копано сидели за одним столом, а Джинжер и Марна за другим, стоявшим по соседству.
Кайден прошел к мужской половине, я — к женской.
Повернув стулья полубоком, мы расположились так, чтобы находиться лицом к сцене. Позади нас — никого не было, кроме стены.
Когда я села, мне казалось, что кровь закипала в моих жилах.
Я продолжала держать голову опущенной, волосы укрывали большую часть моего лица.
Мне было вполне по силам прослеживать, что происходило в аудитории, и при этом разыгрывать полнейшее безразличие.
Марна тихо подтолкнула мою ногу, когда та начала нервно подрагивать.
Нужно обладать неординарной выдержкой, чтобы сидеть смирно в обстоятельствах, подобных этим.
Как долго еще оставалось ждать?
За соседним столом Кайден продолжал пить.
Стресс заставлял мое тело жаждать наркотиков больше, чем когда-либо. Ослепительное забвение.
Глубокое темное желание тянуло меня вниз. Мне хотелось кричать и извиваться.
Звук открывшейся двери, вывел меня из оцепенения, заставив поднять голову.
Рыжеволосый парень, Флин, вошел, закрыв за собой дверь, и остался стоять на пороге в виде надзирателя.
Он кивнул Князьям, и музыка оборвалась.
Непреодолимое желание моей грешной натуры треснуло и разлетелось, как битое стекло, сменившись жутким страхом, когда на сцену поднялся Фарзуф.
Кивнув головой, он окинул аудиторию взглядом. Казалось, его черные волосы сегодня лоснились особенно эффектно.
— Всем добро пожаловать. Полагаю, все мы получили удовольствия от пушествия в замечательный город Нью-Йорк. Мне жаль, что нам пришлось проявить поспешность, но определенная проблемы, которою мы и так откладывали слишком долго, требует к себе неотложного внимания.
С тем огромным потоком приезжих, который нахлынул на город в эти дни, нам показалось, получится идеальная возможность для разрушительной эскапады. Князья, Легионеры и Нефилимы... Этой ночью все мы получим отличную возможность добраться до внушительного количества душ. Так что, без излишнего промедления, давайте перейдем к делу, чтобы по окончании, мы могли скорее вернуться к великому удовольствию нашей работы.
Итак, приступим?
Фарзуф ослепительно улыбнулся, и его слова были тут же подхвачены возгласами одобрения со стороны Князей.
— Для начала давайте пригласим Азаэля, чтобы наш Господин Люцифер мог получить информацию обо всем происходившем в этих стенах.
Азаэль! Один из тех, кто нашептывал мне в Новогоднюю ночь.
Мой отец доверял ему.
Одновременно Князья издали свистящее шипение, исходившее откуда-то из глубины их глоток — один длинный свист следовал за двумя короткими. И так два раза.
Эти звуки не относились к разряду человеческих. Они казались порождением классических фильмов ужаса.
Каждый Нефилим в аудитории был напряжен и вытянут, словно шест.
Я покрылась мурашками и почувствовала испарину, несмотря на тройной слой антиперспиранта на своей коже.
Мне хотелось промокнуть лоб, но я не осмеливалась шевельнуться, опасаясь привлечь ненужное внимание.
Азаэль появился из пола, словно из Преисподней. Он взлетел, широко распахнув крылья, а затем, сложив их, приземлился серым призраком недалеко от Фарзуфа.
Черты Азаэля казались мне менее пугающими, нежели у других духов, которые преследовали меня прошлой ночью.
Его морда имела кошачьи линии, чем-то напоминая льва.
— Добро пожаловать, Азаэль. Полагаю, Наш господин Люцифер в добром здравии?
Азаэль наклонил голову, и Фарзуф продолжил:
— Очень хорошо. Спасибо, за присутствие на нашем саммите. Я надеюсь, что в скором времени до Люцефера дойдет информация, которая доставит ему удовольствие.
Он повернулся к Князьям.
— Теперь воззовем наших Легионеров.
Последовал оглушительный перехлест свистящего шипения, когда каждый из Князей начал издавать свой личный позывной для своих легионеров.
Зловещему ужасу не было предела. Мне пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не заткнуть в истерике уши.
Они начали слетаться со всех сторон, накрывая друг друга, как истлевшие листы бумаги. Скоро они заблокировали все потолочные люстры, как серый угрюмый туман, угрожающе нависший над нашими головами.
Теперь аудитория освещалась только неровным потрескивающимся светом со стороны настольных свечей.
Мне пришлось активировать свое ночное видение.
В комнате был только один выход. Поэтому, сказать, что я чувствовала себя, словно в ловушке, было явным преуменьшением.
— Добро пожаловать, верные Легионеры, — проворковал Фарзуф в темноту, раскинув широко руки.
Они предоставили ему пространство вокруг сцены, но мне все еще приходилось немного тянуться, чтобы иметь возможность видеть.
Теперь Фарзуф переключил свое внимание на Князей.
— Вы хорошо потрудились с тех пор, как состоялся наш последний саммит. Человеческое общество портится и загнивает, как никогда раньше в истории. Скоро, очень скоро, мы будем в полной мере готовы вернуть себе то, что по праву принадлежит нам, и никто не помешает нам воцариться в выбранном нами мире!
Раздался взрыв аплодисментов от Князей, которые громким ревом выражали свое одобрение.
Чудесно.
Фарзуф исполнял роль демонона-заводилы.
Он широко улыбался, жестом приглашая Рахаба присоединиться к нему на сцене.
Началось.
Пожалуйста, Господи, дай мне силы. Пусть это произойдет быстро.
Пожалуйста, даруй мне покой.
Волна умиротворения прокатилась по всему моему скованному телу — прохладная и мягкая, унося вместе с собой панический страх.
Я на секунду закрыла глаза и мысленно представила любящее лицо Пэтти.
Рахаб поприветствовал всех с ощутимой французской модуляцией в голосе.
В отличие от Фарзуфа, он не улыбался и не пытался каким-либо образом завести аудиторию. Его тон был отрезвляюще холодным.
— Много лет прошло с тех пор, как возникла необходимость обратиться к Нефилимам.
Он с отвращением выплюнул это слово.
— Однако, ваша низкопробная раса, наравне с глупыми людьми, не учится на ошибках прошлого. А ведь все очень просто. Ваша жизнь вам не принадлежит. Вы были произведены, чтобы служить нам. Вы или работаете на нас или теряете привилегию находиться на Земле. Среди вас есть тот, кому было вынесено предупреждение, но он все же сделал неправильный выбор.
Грех — прекрасная вещь, но даже мы не должны позволять нашим грехам управлять нами. Потому что если это так, мы не сможем как следует влиять на людей. Довольно просто, не так ли?
Куда, интересно, он вел?
Темными глазами-бусинками Рахаб внимательно оглядел помещение, и я задержала дыхание.
Его взгляд миновал нашу группу и остановился на столике посередине комнаты. Заложив руки за спину, он стал расшагивать по сцене.
Фарзуф следил за ним с истовым почитанием во взгляде.
Рахаб остановился и снова пристально посмотрел на один из столов посередине.
Я не смела шелохнуться, но мое зрение расширилось в попытке рассмотреть того, на кого он продолжал смотреть.
У того столика теснилась по меньшей мере дюжина разных Нефов.
— Герлинда.
Тон, которым он произнес это имя, напоминал шипение змеи.
— Дочь Кобала.
Кобал? Ах, да... Князь Чревоугодия.
Что здесь происходило?
Рахаб указывал пальцем, а в его глазах горела ненависть и презрение.
Послышался пронзительный, страдальческий визг, как если бы пнули щенка.
Неожиданно звук отодвигающихся стульев, скребущих старую паркетную плитку, раздался со стороны столика, за которым сидела Герлинда. Нефилимы вокруг нее спасались бегством, оставив ее сидеть в полном одиночестве.
Герлиндой оказалась высокая женщина лет за тридцать.
Короткие волосы цвета соломы были гладко уложены вокруг лица.
Ее внешность была опрятной, но один момент меня все же насторожил: Князья и Нефилимы всегда тщательно следили за тем, чтобы оставаться в форме.
Я не слишком разбиралась в нормах веса, но Герлинда явно значительно превышала положенные ей с точки зрения здорового образа жизни килограммы.
После того громкого вскрика, который явно вырвался у нее без ее на то воли, она зажимала рот рукой.
В ее глазах полыхала паника.
— Ты в состоянии подняться сюда, Герлинда — дочь Кобала? — осведомился Рахаб едким и крайне агрессивным тоном. — Или тебе требуется стимул? — Он вытащил из кармана шоколадный батончик и издевательски помахал им в воздухе.
Герлинда задохнулась от ужаса, примерзнув к своему месту, в то время как Князья разразились громогласным хохотом.
— Давай скорее, жирдяйка — прокричал Князь с явным английским акцентом. Его внешность напоминала мне кого-то из известных британских футболистов.
Это должно быть Астероф — отец близняшек.
Как мерзко.
Следующие несколько минут были заполнены непристойными комментариями и резким смехом со стороны развязных Князей.
— Возможно, нам придется выкатить ее на сцену.
— Ну, давай, у меня в кармане для тебя кое-что есть.
Это продолжалось бесконечно. В эти минуты меня захлестывали разные эмоции. Сначала, абсолютная радость от того, что я была спасена. Потом отвращение от того, как обращались с этой девушкой.
И наконец, страх, что мне придется стать свидетелем всех тех ужасов, которые были для нее приготовилены.
Один из Князей что-то швырнул в Герлинду, и тут же на нее посыпалнся целый шквал различной еды.
Выпечка, сладости, сырные слойки.
Надо же... а они подготовились.
Я посмотрела в сторону отца.
Он сидел рядом с Иезавель, Мелкомом и Алоцером — отцами Блейка и Коупа.
Все четверо со скукой наблюдали за происходящим, словно их статус был выше того, чтобы принимать участие в разыгравшемся спектакле, но порочных Князей, сидевших вокруг них, это не заботило.
Еда продолжала бомбардировать Герлинду, и слезы ручьем текли по ее розовым щекам. Она не предпринимала ни единой попытки сдвинуться с места или как-то себя защитить.
Мое сердце разрывалось на части.
Я гадала, была ли эта бедная женщина единственной причиной сегодняшнего собрания, или она служила всего лишь прелюдией к главному шоу.
Высокий тощий мужчина с ледяными глазами и светлыми волосами встал, и, показывая пальцем на несчастную, прокричал на немецком:
— Герлинда! Немедленно поднимайся на сцену! — Он сделал жест в сторону подмосток.
Видимо, это был ее отец — Кобал. Щеки его побагровели от гнева.
Герлинда затрясла головой, и после того, как она не двинулась с места, он, отпихнув свой стул так, что тот перевернулся, зашагал прямиком к ней.
Кобал грубо схватил ее за руку, и она закричала, когда он, рывком подняв ее на ноги, начал пихать в сторону сцены.
Князья одобрительно подстрекали его на дальнейшие действия.
Я не могла смотреть. Мой желудок сжался в тугой узел, все светлое, что во мне было, восставало против откровенной несправедливости.
Сколько же раз в истории с невинными людьми обращались также по-зверски жестоко, а безразличные свидетели просто стояли рядом и ничего не делали? Могла ли я стать одной из них? Я хотела крепко зажмуриться и закрыть уши, но даже тогда, не видя и не слыша, я бы все равно знала, что творится отвратительное злодеяние.
Я очень сомневалась, что у Герлинды в жизни был хоть один-единственный человек, который бы любил ее и поддерживал.
В отличие от наркотиков, от еды никуда не денешься.
Мы все должны есть.
Справилась бы я с собой, если бы моим грехом было чревоугодие? Я не могла даже представить, что смогла бы употреблять каждый день небольшую дозу наркотиков и при этом не злоупотреблять.
Либо все, либо ничего.
Когда Кобал затащил дочь на сцену, он прошествовал обратно за свой стол, получив от своих "собратьев" одобрительное похлопывание по плечу за проявленое рукопрекладство.
Герлинда стояла на сцене рядом с Рахабом, глотая беззвучные рыдания.
Рахаб злорадно усмехался.
— Достаточно с нытьем. Твой отец предупреждал тебя неоднократно несколько лет подряд. Он даже пошел на то, чтобы подвергнуть тебя медикаментозному лечению. Подвергалась ли ты хирургическому вмешательству?
Герлинда кивнула, выдав серцеразрывающий всхлип. Она очень старалась сдерживаться, но у нее не оставалось сил.
Сжав зубы, я несколько раз сглотнула, пытаясь избавиться от жжения в глазах.
— Так в чем же проблема в таком случае? — Французское протяжное произношение Рахаба становилось все сложнее понимать, когда он перешел на крик, разбрызгивая слюну.
— Ты позволяешь своему аппетиту стоять на пути достижения наших целей. Злоупотребление — только для людей. Не для Нефилимов. Ваш вид не должен искать наслаждений и утех.
Вы — ничто!
Рахаб кивнул в сторону Фарзуфа, который подхватил маленький круглый столик, стоявший возле сцены.
На нем стояло три тарелки с различной едой: шоколадное пирожное, гамбургер и кусочек лимонного пирога.
Фарзуф поставил явства напротив Герлинды и спустился вниз к своей компании.
— Раз уж ты всю жизни только и занималась тем, что запихивалась, мы даем тебе возможность проесть свой путь и на тот свет тоже. У тебя есть выбор, девушка.
Разве ты не счастливица? Два из представленных тебе деликатесов пропитанны смертельным ядом.
Один убьет тебя быстро.
Другой же... ты будешь страдать, блевать и кровоточить до тех пор, пока твой желудок не разъест сам себя.
Рахаб сделал многозначительную паузу, позволив ужасавшей информации осесть в наших умах.
— В третей тарелке нет вообще никакого яда. Если ты выберешь неотправленный продукт, тебе будет дарован еще один исправительный год.
Нет.
Они не смогли этого сделать.
Мой отец и трое остальных за его столом смотрели с вежливым безразличием, не разделяя всеобщего приподнятого настроения и взрывов хохота.
Мне хотелось, чтобы отец остановил произвол. Должно быть, он почувствовал мой взляд, потому что наклонил голову, чтобы встретиться со мной глазами.
На его лице застыло зловещее суровое предупреждение. Он приказывал мне держать рот на замке. Моя челюсть сжалась, и я закусила нижнюю губу.
Его взгляд вновь вернулся по направлению к сцене.
— На что падет твой выбор, Герлинда? — Рахаб провел рукой над тремя явствами. — Будет ли твоя смерть быстрой, или тебе придется мучиться оттого, что твой желудок начнет выворачиваться наружу? — он осклабился, разглядывая пирожное. — Смерть от шоколада. Бьюсь об заклад, ты и мечтать не могла, что все закончится так замечательно.
— Возьми шоколад! — крикнул один из Князей.
И тут особо развязный стол начал выкрикивать свои рекомендации, словно перед ними разворачивалось шоу.
Чувствуя непреодолимый приступ тошноты, я съехала на самый край табурета, мое сознание погружалось в транс.
Оставалась небольшая надежда, что она выберет тарелку без яда.
Мне хотелось взглянуть на своих друзей, но я не могла отвести глаз от сцены.
Мой отец сел в пол-оборота, слегка потерев лицо двумя перстами. Он бросил на меня быстрый взгляд, продолжая водить двумя пальцами по подбородку в несвойственной ему манере.
Два.
Два!
Это был сигнал.
Его глаза вновь метнулись в мою сторону, а затем к столу с тарелками. Второе блюдо не было отравлено! Отец знал о моей способности, отличавшей меня от других Нефов.
Я могла внушать мысли на уровне сознания, но не один из Князей не имел об этом ни малейшего понятия.
Они просто не смогут меня заподозрить.
Оставалось надеяться, что я находилась достаточно близко к сцене.
— Время выбирать, — промурлыкал Рахаб.
Князья продолжали выкрикивать свои предпочтения в то время, как духи бесновались у нас над головами в предвкушении зрелища.
— Которое ты выберешь, Герлинда? Какой вкус останется последним на твоих губах, прежде чем ты отправишься на встречу с нашим Великом Предводителем?
Теперь уже Герлинда не выдержала: треся головой, она разразилась рыданиями.
— Нет. Нет. Нет...
"Второе, Герлинда! — внушала ей я. — "Выбери гамбургер!"
— Решай немедленно, или я выберу за тебя, — выплюнул Рахаб, когда ее всхлипы стали совсем бессвязными.
— И ты можешь только догадываться, что именно я выберу.
Она как-то умудрилась поднять вилку, дрожа всем телом, и опустить ее в кусок лемонного пирога.
Нет! Несколько Князей довольно заголосили, когда она выбрала то, за что они голосовали, другие же издали неодобрительное гудение.
— Вперед, cherie, — расплылся в улыбке Рахаб. — Наслаждайся. Мы-то уж точно будем.
"Только не пирог, Герлинда! Нет! Яда нет в гамбургере!" — Я припала к столу с такой силой, что тот продвинулся, и я почти что упала вперед.
Герлинда уронила вилку со звонким стуком и прижала пальцы к вискам, закрыв глаза.
"Молодец, девочка!" — мысленно поощряла я.
"Вторая тарелка. Та самая".
Учащенно дыша, она выбрала гамбургер, и Рахаб нахмурился.
Те Князья, что голосовали за пирог, недовольно завыли, а те кто поддерживал гамбургер — триумфально закричали.
Герлинда держала перед своим лицом еду так, словно это была ожившая крыса. И тут, сделав глубокий вдох, она перестала рыдать, взяла себя в руки и откусила.
Аудитория замерла.
Герлинда жевала и жевала. Перегнувшись пополам и бросив остатки гамбургера на тарелку, она закрыла рот рукой, чтобы не выплюнуть все обратно.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |