Вернувшись в родной город, чтобы пройти стажировку, она столкнулась со своим прошлым. Но этот город дарит не только плохие воспоминания, но и встречу с тем, кто подарит ей счастье, или нет? 1 страница

love_contemporary

Ирис Белый

Прости меня!

Вернувшись в родной город, чтобы пройти стажировку, она столкнулась со своим прошлым. Но этот город дарит не только плохие воспоминания, но и встречу с тем, кто подарит ей счастье, или нет?

.0 — создание файл

Ирис Белый

Прости меня!

Пролог

Очередной вызов и снова из-за животного. Но и это хорошо, не люблю вызовы из-за людей, кошек и собак проще и одновременно сложнее спасать и это мне нравится. Они обычно забираются куда-нибудь в щель и на верхотуру, а потом никак не хотят вылезать или просто не могут. Вот и эта киса залезла в такую щель, и уже два дня жалобно мяукает, прося о помощи. Оказывается, она как-то умудрилась застрять между балками в стене двух соединенных крышей домов и теперь стоя рядом приходится решать, как ее вытащить.

— Ну, что ломаем стену? — спросил Игорек мой коллега.

— Нет, нельзя, — покачал я головой — обе стены несущие, дома могут рухнуть.

— Тогда как ее вытаскивать? Не оставлять же так — удивился Семен, морщась от жалобного писка животного.

— А может, я попробую? — вдруг услышали мы совсем, детский голосок, а когда обернулись, то увидели худенькую девочку лет одиннадцати. Увидев наши недоуменные взгляды, девочка напряглась, а потом, выпрямив спину, сказала — А что вы на меня так смотрите? Я маленькая и легко пролезу в эту дыру, а потом поднимусь по балкам!

— Милая, это очень опасно — присев на корточки перед ней я — ты сама можешь застрять, и тогда нам точно придется ломать стену.

— Нет! — упрямо замотала головой малышка — Я не застряну! Я худенькая и могу пролезть в любую дырку!

Я смотрел на нее и думал, что у меня у самой две дочери и старшей всего семь. Я вдруг представил, как бы отреагировала Мариша, если бы я позволил Лизе полезть в такую вот дыру, да она бы меня убила!

— Я не могу рисковать твоей жизнью, извини! — решительно, покачал я головой и отвернулся от нее — иди лучше домой.

— Но я хочу быть спасателем! — воскликнула малышка со слезами в голосе, и мне стало жаль ее, но я все же постарался сосредоточиться на словах Игорька о деле — Ну и ладно, сама спасу!

Сказав это, малышка вдруг нырнула нам под руги, и через миг уже была в дыре, карабкаясь наверх по выступам в стенах туда, где и застряла киса. Мы даже отреагировать и схватить ее за ноги не успели.

— Черт, ну, что же ты творишь! — воскликнул я, а потом услышал тихий и нежный голос, который даже сначала не узнал.

— Привет, солнышко, ты застряла? — говорила девочка нежно кошке — Давай я тебе помогу. Ты такая красивая, а если тебя помыть будешь просто великолепной! Твоя шерстка блестит даже в грязи!

Ее заслушались все, и постепенно после долгих уговоров кошка все же позволила освободить свою лапку, и взять себя в руки, после чего я услышал, как девочка начала двигаться в обратном направлении. До самого конца я молился, чтобы она не застряла и к моему облегчению, мои молитвы были услышаны.

— Тебя выпороть мало! — сказал я ей, когда она отдала котенка, а это оказался котенок, хозяйке — Ты хоть понимаешь, как ты рисковала?

— Да! — кивнула малышка, глядя на меня совсем не детским взглядом, а потом добавила — Я хочу быть спасателем, как и вы!

И я понял, что ребенок не шутит, поэтому спросил.

— А сколько тебе лет и не будет ли против этого твоя мама?

— Одиннадцать, — пожала плечами малышка, а потом вдруг грустно добавила — Ей все равно.

И тут я заметил, во, что одет ребенок. Сейчас начало января, а на ней легкая осенняя курточка. Все ясно из беспризорных.

— Ты сбежала из дома? — поинтересовался я у малышки.

Девочка только кивнула. А я понял, что мне прибавилось возни.

— И когда ты сбежала? — уточнил я.

— Четыре месяца назад — ответила девочка.

Я не знал, что мне делать, а потом снова вспомнил жену и понял, что бросить я ее не смогу.

— Пойдешь со мной? — спросил я ее и, получив ее кивок, взял ее за руку и повел к машине.

На базе у меня был тяжелый разговор с шефом. Ему не нравилось наличие ребенка на базе, и он требовал вызвать соц. службу чтобы девочку забрали, но тут малышка снова вмешалась. Она заявила, что не поедет назад и сбежит, если я попробую ее отправить, а в ее глазах было столько решимости, что было понятно, что она не шутит, но в соц. службу мне все же пришлось позвонить и уже через пару часов ее забрали.

Домой я пришел усталым, но стоило мне увидеть моих девочек и усталость как рукой сняло. Маришка выглядела спокойной и уверенной, девочки прыгали вокруг меня, прося шоколадки, которые я им купил, и на душе вдруг стало так хорошо и тепло! Обняв их троих, я постарался выбросить из головы мысли о девочке с взрослыми глазами, но мне так и не удалось ее забыть. Весь вечер глядя на своих дочерей, я думал о том, что если не дай бог, с нами что-то случится, у моих девочек может появиться, точно такой же взрослый взгляд, а они еще такие маленькие!

Когда девочки были уложены, моя жена вдруг серьезно посмотрела на меня и спросила.

— Что тебя тревожит весь вечер? — а увидев мой удивленный взгляд, добавила — ты весь вечер грустишь и тревожно поглядываешь на дочек так, что случилось?

У меня не было тайн от жены, вот и сейчас я решил все ей рассказать.

— Понимаешь, сегодня… — я рассказал ей о маленькой девочке, у которой я как-то даже имени не спросил, рассказал о том, как она спасла маленького котенка и как отказывалась возвращаться домой. И наконец, как потом мне пришлось отдать ее в соц. службы — понимаешь, когда ее уводили, в ее глазах была такая тоска, что я осознал, что она решила, будто я предал ее!

Жена давно уже обнимала меня и прижимала к себе, желая успокоить, поэтому я просто сильнее прижался к ней и замолчал. Мы долго сидели, молча, а потом она тихо спросила.

— Думаешь, она действительно сбежит?

— Уверен! — ответил я уверенно, вспоминая ее взгляд.

— Тогда, — Маришка немного помедлила, а потом решительно добавила — может, ты заберешь к нам, пока не найдутся ее родители?

— Ты, правда, этого хочешь? — спросил я, радостно глядя на жену.

— Конечно же дурачок, иначе бы не предложила! — рассмеялась Мариша.

Утром я поехал в приют и узнал, что девочка сбежала, а уже к вечеру снова увидел ее.

Авария пришлось вытаскивать людей, и тут я увидел ее, она стояла на обочине в толпе и вместо того, чтобы командовать спасательной операцией, я подошел к ней.

— Почему ты сбежала? — поинтересовался я, глядя на малышку сверху вниз.

— Ты знаешь — пожала она плечами.

— А если я тебя заберу к себе домой, ты не будешь сбегать? — спросил я у нее, смотря как моя команда, вытаскивает людей из машины.

— А вы позволите мне работать спасателем? — задала встречный вопрос девочка.

Прости меня господи, я солгу, ради ее же блага.

— Посмотрим по твоему поведению так, что ты согласна?

Девочка внимательно посмотрела на меня, а потом вдруг сказала.

— Все равно стану спасателем, это вопрос времени и вы меня не остановите, а так хоть учитель будет, надеюсь, да, я согласна.

И я понял, что этот ребенок добьется своего. И тут же пожалел ее родителей. Эх, тяжело им придется.

— Тогда посидишь пока в машине, ладно? — предложил ей я, решив не спорить с ней

— Я хочу посмотреть — покачала она упрямо головой.

— Хорошо — сдался я и ушел работать.

А вечером я ввел в свой дом девочку, которую с радушием встретили все мои девочки.

Диана, а именно так звали малышку, провела у меня дома неделю, а потом пришла информация о ее семье. Оказывается девочка жила в сотнях километров от нашего городка и как, я потом узнал, к нам в Э-нск попала на попутках. По общему решению моего коллектива, с которым мне приходилось ее возить, так как она каждое утро прибегала к нам и соц. служб, которые курировали ее дело, было решено, что девочка должна отправиться домой, а я должен ее отвезти.

Накануне отъезда я сидел с женой в гостиной, и мы спорили об отъезде Дианы.

— Я категорически против этого! — говорила мне Марина — Эта девочка даже сказки никогда не слушала, она до сих пор не понимает, что делать с шоколадками, которые ты ей приносишь, и отдает девочкам! А меня так вообще сторонится, будто боится! А еще, я вчера зашла к ней ванну, пока она мылась, она, конечно, спряталась, но я все же увидела, что у нее все тело в шрамах! Откуда они, что они с ней делали? И что ее там ждет дальше? Вы хоть узнали, что там за семья? Может там отец педофил и избивает малышку, или мать рукоприкладством занимается? Ведь шрамы у ребенка на теле это уже не просто так!

— Марин, ради бога! Там хорошая семья с достатком и благополучием. Сама подумай, разве не любимому ребенку дадут такое красивое имя! Просто ее мать вышла замуж и родила второго ребенка, вот Диана и сбежала.

— Не верю! У этого ребенка глаза взрослого! Такого просто не может быть в «хорошей» семье. Там что-то не так!

— Мы не можем оставить ее у себя!

— А ты пробовал! Я лично, за, эта малышка нуждается в нас!

— Нет!

— Просто давай попробуем, у нас получится!

— А ты понимаешь, что троих детей мы уже не прокормим! — сопротивлялся я, хотя и сам хотел оставить Диану у себя и не хотел никуда ее везти.

— Значит, я найду подработку! — ответила она — Она имеет права на любовь, не отвергай ее, ведь она приняла тебя!

— Прости, я не могу, и давай закончим на этом! — ответил я ей, встал и пошел спать, но задержался у приоткрытой двери детской и долго еще наблюдал за спящей Дианой, жалея, что не могу ее оставить.

Остаток времени до отъезда девочки, жена со мной не разговаривала.

Я с грусть наблюдал, с какой нежностью моя жена прощалась с девочкой на перроне, и мне так хотелось сказать, что Диана остается с нами, но вместо этого я только поторопил их.

Мы ехали уже часа три, когда девочка вдруг спросила.

— Ты везешь меня к Тане?

Я сказал ей, что отвезу ее на специальные занятия для спасателей, а теперь понял, что она знала куда мы едем, кроме того меня удивило, что она называет мать по имени.

— Да.

— Я ведь все равно сбегу — сказала она, пряча глаза в которых выступили слезы.

— Но почему? — удивился я — у тебя хорошая семья, они любят тебя.

— Нет! — покачала головой девочка, — Я не вернусь туда! — а потом вдруг рванулась прочь. Я бросился за ней, но она была очень ловкой и быстрой. Поэтому быстро пробежала до стоп крана и нажала на него. Поезд начал тормозить, и я отлетел назад, не успев схватится за ручку. Поэтому мне пришлось заново бежать к ней, но я не успел. Поезд почти остановился, но все еще ехал, когда она открыла двери и выпрыгнула из вагона.

Я навсегда запомню решимость на это детском личике, в тот последний миг перед прыжком. Решимость не возвращаться в тот дом, а потом как маленькая плачущая девочка, пыталась убежать по глубокому снегу, при этом, не обращая внимания на боль от сломанной руки.

В тот миг я понял, что не отдам ее никому и не дам в обиду, что всегда буду любить и защищать этого ребенка.

Ее тогда забрали в больницу, а меня к ней впустили только через три дня и то с боем, но впустили. За это время я успел вызвонить мать девочки и узнать, что ее второй ребенок ровесница моей старшей дочери, а при сообщении о травме Дианы она заявила, что не может приехать так, как нужна младшей дочери и просила привезти дочь, когда ту выпишут из больницы.

Но еще больше меня потрясла реакция малышки, когда я сказал, что мама очень тревожится о ней. Это были всего два слово.

— Это неправда!

Наши взгляды встретились, и я опять был шокирован ее спокойствием и равнодушием по этому поводу. Она уже смирилась с безразличием матери и просто не реагирует на него. Что уж говорить о том, что на подарки от жены и дочек она даже не посмотрела, не приучена к подаркам и боится принимать их, а ведь обычный ребенок в таких случаях, бросается исследовать принесенное.

Ее выписали чрез неделю, и я с боем забрал ребенка к себе домой, а еще через полгода, я смог, наконец, оформить опекунство над Дианой и назвать ее дочерью.

В столь длинном периоде оформления виноваты бумаги, ведь ее мать была только рада, избавится от дочери, и только бросила фразу о том, что я беру себе на шею камень и, что девочка копия отца.

Нам с женой потребовалось еще очень много лет, чтобы пробить ее защитные стены и научить эту девочку, что ее тоже могут любить. Но мы победили и к двадцати шести годам, моя старшая дочь стала для нас нашей гордостью и надеждой.

Пятнадцать лет спустя.

Выйдя от начальства, я шел в комнату отдыха базы, при этом думал о том, что иногда хочется кого-нибудь придушить за тупость, только я пока не понял кого. Войдя в комнату отдыха, я огляделся и увидел несколько диванов, два стола на одном из которых стояла полная кофе кофеварка и свою команду, играющую в карты за вторым столом. Судя по тому, что вторая группа отсутствовала, она была на выезде.

— Всем доброе утро! — бросил я, подходя и наливая кофе из кофеварки.

— Привет, Борис, а чего это ты такой хмурый? — удивился Виталий, мой заместитель в группе и старый друг, мы с ним еще в первом классе дружили — Солнышко на улице, лето, птички поют!

— И что из того что лето, да и какая польза от твоих птичек? — бросил недовольно я.

— Опять Алла сутра довела? — поинтересовался Роман, второй член команды и тоже старый друг.

— Если бы только Алла, я бы был спокоен — ответил я, делая большой глоток кофе, и чувствуя, как мне становится легче дышать. Нет, утро без кофе это не для меня!

— Я вот понять не могу, чего ты с ней связался? — подал голос Семен последний и самый молодой член моей команды, а по совместительству водитель группы — Ты же ее не любишь, а все равно встречаешься, зачем?

— Наши родители дружат, вот и мечтают нас поженить — пожал я плечами, делая следующий глоток.

Ребята недоуменно посмотрели на меня.

— И что из этого, ты, что на поводу у родителей идешь? — непонимающе спросил Ромка.

— Нет, просто мне кажется, что так лучше — бросил я, чувствуя, как снова портится настроение, а взгляд сам уперся в стену, где висел стенд с героями отделения.

— А к начальству ты чего ходил? — спросил Виталик, меняя тему и прекрасно понимая, что зол я именно поэтому.

— К нам стажеров присылают из Эн-ска — ответил я, делая третий глоток.

— О, и что в этом плохого — спросил наивный Семен, ему повезло, не работал еще со стажерами из Тмутаракани.

— Мало того, что из Тмутаракани так еще и женщины! — сплюнул я.

— Вот черт! — чертыхнулся Роман — Ну, тут два варианта или опять будут визжать из-за сломанных ногтей, или мужиковатые бабы с комплексом я все могу. Так, когда их ждать и сколько их?

— Двое. Со дня на день — ответил я — Диана и Елизавета Кленовы.

— Сестры, что ли? — удивился Виталий, а потом добавил — И на кого ты их повесить хочешь?

— Одну на тебя, это точно, а вот вторую на Рому или сам возьму еще не решил — пожал я плечами и улыбнулся, вспомнив, как Виталик в прошлый раз мучился с женушкой какого-то там депутата, решившей стать спасателем. Ногтями тут не обошлось, упрямая оказалась, кончилось тем, что она заявила, что мы испортили ее мечту, и ушла, хлопнув дверью. Виталик до сих пор, анекдоты про блондинок не переносит.

— Вот черт! — чертыхнулся Виталик, а потом с мольбой посмотрев, на меня и Романа, взмолился — А может, вы с Ромкой сами их возьмете?

Ответить я не успел, раздался зуммер, сообщающий о вызове.

Ребята подскочи, я бросил так и недопитую кружку кофе и все бросились к машине. Садясь на свое место, я заметил, как Семен прячет свою крыску, которую он почему-то называет хомяком в карман и сказал.

— Ты опять свою крысу на работу притащил!

— Это хомяк! — ответил Семен, выруливая на дорогу.

— Да хоть черепаха, ему не место на базе, так сложно держать его дома? — начал закипать я, сказывалось не выпитая кружка кофе.

— Сложно! — ответил Семен — У мамы начинается истерика, когда я его приношу!

Вот чем тут возразить я даже и не знаю! Семену девятнадцать, совсем юнец, да еще и гормоны не остыли. К нам он устроился два года назад, мамка просила, боялась, что по плохой дорожке пойдет, вот и взяли его водителем и помощником. Серьезную работу ему никто не доверяет, а вот машину повезти, ради бога. Живет он с мамой, а крысу завел полтора года назад, и с тех пор эта крыса стала причиной постоянных шуток и издевательств над моей группой, а еще моей головной болью.

— Так отдай его кому-нибудь! — не выдержал я.

— Нет, он мой! — ответил Семен — И не сливай свое плохое настроение на моего пушка!

Дальше мы ехали молча. И вот мы на знакомом до боли адресе.

— Опять эта проклятая яма! — зло бросил я.

— Ну, что поделаешь, если ее вырыли, а зарывать не хотят — ответил Виталик философски, беря чемоданчик с оборудованием и пробираясь через толпу к яме — дайте дорогу, граждане!

Эту трехметровую яму вырыли лет двадцать назад и с тех пор в нее постоянно падают люди, а ограждения все никак не поставят, да и саму яму никак не зароют. А упавшему в эту яму еще повезет, если он не сварится живьем, так как там постоянно лопаются старые трубы водоснабжения города, висящие на трех стенах ямы, в результате чего вода поступает в яму. Воду, конечно, откачивают изредка, но чаще трубу просто перекрывают, пуская воду по новым трубам и все, а вода так и остается в яме, пока не придут какие-нибудь важные мероприятия, типа дня города или выборов, вот тогда и ограждения временно появляются и воду откачают и даже зарыть пробуют! А у нас неожиданно становится меньше работы, ведь к этой яме мы ездим как минимум раз в неделю. Но обычно вода стоит яме по грудь ребенка, а предсказать какая температура будет сегодня, никто не может.

Мой отец, например, получил несколько ожогов на руках, спасая однажды маленькую девочку, а у девочки, насколько я знаю, остались шрамы по всему телу. Отец потом долго навещал ребенка в больнице, даже меня с собой пару раз брал, только я теперь даже ее лица не помню, а жаль. Кроме того он говорил мне, что из нее вырастит хороший спасатель, но мы потеряли ее след и даже не знаем жива ли она теперь.

Отбросив свои воспоминания, я подошел к краю и посмотрел вниз. Там был ребенок лет восьми, стоящий по грудь в воде возле одной из стен, и при этом вода явно прибывала.

— Надо быстрее ее вытаскивать — сказал я и, оглядевшись, указал место, где мы сделаем штаб.

Дойти мы до этого места не успели, к нам навстречу бросилась рыдающая мать.

— Умоляю, вытащите ее! — рыдала она, и мне пришлось успокаивать ее, говоря, что с малышкой все будет хорошо. Ребята, тем временем поговорив с милиционерами, отгородили кусок пространства необходимый нам для работы, чтобы устроить там спасательский пункт. Когда я перепоручил мать психологу и вернулся к ребятам, мы начали готовить оборудование, Виталий полез в чемодан, и тут же послышалась его ругань. Подойдя к нему, я увидел, что наши веревки, которые там лежали, превратились в лоскутки и были просто не пригодны для работы.

— Семен! — зашипел я, а парень побледнел, видя, что я злюсь — Ты, что оставил на ночь свою крысу в чемодане с оборудованием? — поинтересовался я, еле сдерживая гнев.

— Это хомяк! — упрямо надулся парень.

— Семен! — воскликнул Виталий.

— У меня свидание было, — виновато ответил парень — вот и пришлось его на базе оставить.

— А почему в чемодане? — спросил я, дивясь его дурости — Я тебе сколько раз говорил, чтобы ты держал свою крысу подальше от оборудования!

— Чтобы не сбежал! — ответил парень, пряча глаза.

— Посмотри вниз, Семен — тихо велел я и когда парень это сделал, сказал — видишь эту маленькую девочку, она там внизу ей безумно страшно, а еще вода постоянно пребывает и она медленно тоней. Ей сейчас срочно нужна помощь, она может утонуть, а еще неизвестно, горячая или холодная там вода, скоро она утонет, а у нас нет нашей стандартной веревки, и мы не можем ее вытащить, ты понимаешь это?

— Да

— Так вот, сейчас ты быстро едешь на базу за веревкой, и если не успеешь за двадцать минут, я сначала прибью твою крысу, а потом ты будешь уволен, ты все понял?

— Да — кивнул парень сглотнув.

— Время пошло! — бросил я, и парень сорвался с крыши.

— Зря ты с ним так, — покачал головой Виталий — он же не успеет.

— Значит, будем искать нового водителя — ответил я, и мы начали ждать.

Время текло медленно, а вода все прибывала. Я уже начал подумывать прыгнуть к ребенку, когда мое внимание привлекли две девушки, пробившиеся к краю. Они обе были красивы, но мое внимание привлекла только одна. Светло-русые волосы необычно голубые глаза смотрящие, на мир сурово, кожа немного обветренная, будто она много времени проводила на улице и полная верхняя губа, говорящая о страстности ее натуры, подтянутая, худенькая фигурка, но при этом не лишенная женских форм. При взгляде на нее почему-то вспоминается дикая неприрученная лошадка, которая готова встать на дыбы в любой момент. Одета она была в костюм, состоящий из брюк и пиджака, но мне почему-то казалось, что это не ее привычная одежда и она чаще всего одевается иначе. Интересна, какая она в жизни и кто она такая?

Я видел, как обе девушки внимательно профессиональным взглядом, что меня очень удивило и заставило вспомнить о стажерках, осматривают яму, а потом красавица, на которую я засмотрелся, что-то показала подруге. Они обе напряглись, и русая девушка посмотрела на меня, после чего сняла пиджак, сумку и ботинки и что-то сказав подруге, прыгнула в яму.

— Черт, что она творит! — воскликнул Виталлий, который судя по всему, тоже наблюдал за девушками — Ей, что жить надоело?

А я смотрел и молча, ждал, пока девушка не всплывет, но прошло полторы минуты, и я уже был готов бросится следом, но меня удержала женская рука и слова.

— У нее рекорд минута сорок пять — сказала девушка — рано еще паниковать. Я Елизавета Кленова ваш стажер, а нырнула моя старшая сестра Диана.

Я оглянулся и увидел вторую девушку. Она была противоположностью первой. Темноволосая, глаза карие, кожа нежная, розовая, фигурка стройная и ярко-выраженная и вроде красивее сестры, а все равно, та была более совершенной, и я даже понять не могу почему, но русая мне нравится больше.

В руках Елизавета держала ботинки сестры и ее пиджак, а на плече была большая сумка сестры.

— И вы всегда так работаете? — поинтересовался я, пряча свое беспокойство за язвительным тоном.

— Нет, только в крайних случаях — ответила она, глядя в яму, а потом вдруг чертыхнулась, да так, что даже у меня уши покраснели.

Отследив ее взгляд, я заметил мутное пятно на воде, будто кровь и мне стало страшно, а еще через две секунды я увидел, как выныривает старшая сестра.

— Ди, ты меня напугала — закричала Елизавета — откуда кровь?

— Там острые края, порезала плечо — ответила старшая, и ее голос был хриплым и каким-то усталым что ли. Этот голос странно на меня подействовал, я сразу подумал о кровати и нагом теле подо мной. Однако увидев струйку крови, текущую по ее плечу я пришел в себя, а она будто и не замечала этого, продолжая работать раненой рукой — Я не смогу ее протащить, слишком маленький проход, да еще и острый к тому же. Придется лезть по стене.

— Ты в порядке, справишься? — спросила встревожено младшая сестра.

— Лиз, я в норме! Справлюсь! — и девушка снова нырнула, а я с ужасом смотрел на след крови, который тянулся за ней.

Но вот она вынырнула и заговорила с ребенком

Плечо болело. Весь это день не задался! Началось с того, что мы проспали и я не получила свою утреннюю кружу кофе. Потом была пробка, потом мы не поймали группу и опять пришлось стоять в пробке, и под конец эти глаза напротив вызывающие мурашки по телу, блин! Но и это еще не все! Мне пришлось нырять без страховки в яму, из которой я когда-то еле выбралась, а все из-за проклятых труб, которые плывут прямо на ребенка. А теперь мне снова надо было проплыть между двумя острыми краями этих труб. Стисну зубы покрепче и извиваясь как рыбка, я проплыла между трубами без царапин, после чего мысленно вздохнув с облегчением, и быстро поплыла к ребенку. Вода была мутной и грязной, хорошо еще не горячей, а то вообще было бы плохо, но я легко нашла девочку и вынырнула возле нее.

— Привет! — улыбнулась я ей, но девочка молчала — Меня зовут Диана, но ты можешь звать меня просто Ди.

— Мама не разрешает мне разговаривать с незнакомыми людьми! — ответила малышка.

Я тяжело вздохнула и, встав на ноги, оторвала ткань от блузки, и начала перевязывать себе плечо, при этом сказала ребенку.

— Мне кажется, что в любой ситуации бывают исключения и твоя мама в данном случае не возражала бы, если бы ты со мной заговорила.

— Наверное — смутилась девочка, и я поняла, что она старше, чем выглядит, поэтому и разговаривать надо иначе.

— Как тебя зовут? — спросила я ее, надеясь, что она примет правильное решение, ведь времени у нас было мало.

— Рита — ответила малышка.

— Рит, тебе придется довериться мне, — сказала я ей, протягивая здоровую руку — у нас с тобой очень мало времени и нам надо быстрее спрятаться. Я вытащу тебя из этой ямы, и ты снова будешь не разговаривать с чужими людьми, но сейчас тебе надо сделать исключение, ладно?

Девочка посмотрела на мою руку, потом наши взгляды встретились, и я прочитала в ее глазах внимание, сомнение и нерешимость, а потом она кивнула и взяла мою протянутую руку.

— Вот и хорошо — улыбнулась ей я — а теперь скажи-ка мне, у тебя что-нибудь болит?

— Рука и нога — пожаловалась девочка.

— Можно я посмотрю? — спросила я и, получив кивок ее согласия, быстро осмотрела ее руку и ногу. Девочка была цела, поняла я с облегчением, когда закончила осмотр, просто падая, она содрала кожу на руке и ноге о стену из земли.

— Ладно, милая, ты просто расцарапалась немного и это пройдет, а нам с тобой надо выбираться отсюда! — улыбнулась я ей, а потом добавила — Я сейчас повернусь, и ты обхватишь меня руками и ногами, ладно?

Получив кивок согласия, я повернулась к ней спиной и тут же почувствовала, как она виснет на мне, выполняя мои инструкции.

Я тронулась с места и поплыла к стене с трубами. Параллельно я рассказывала девочке, что именно я собираюсь сделать и когда она сказала, что поняла меня, медленно начала сбираться по трубам, молясь, чтобы они не лопнули. Рука болела с каждым движением все сильнее, и я понимала, что могу и не добраться, но я обещала вытащить ребенка, а значит вытащу.

Время шло, и я взбиралась все выше и выше. Постепенно земля за трубами стала не такой глинистой, и я стала стараться больше опираться на камни в стене, чем на трубы, при этом, стараясь не забывать о правиле четырех точек, но силы мои иссякали, а до конца этой проклятой ямы еще далеко! А тут еще ребенок явно боится высоты и сдавил мое горло так, что я дышать не могу. Поэтому я остановилась и на одной из более безопасных труб и сказала девочке.

— Рит, ты очень сильно сжала мне шею, я не могу дышать.

— Прости! — ответила малышка испуганным голосом, но все же чуть ослабив хватку — Мне просто страшно!

— Рит, а ты можешь рассказать мне сказку — вдруг предложила я ей, пытаясь отвлечь ее внимание от ямы и высоты.

Сначала я думала, что моя попытка не увенчалась успехом, но потом я услышала ее испуганный голосок.

— А какую сказку? — спросила меня малышка.

— Давай твою самую любимую! — предложила я ей и когда она начала рассказывать полезла дальше, стараясь сосредоточиться на сказке о золушке, а не на своей боли и кончающихся силах. А где-то в сознании мелькнула мысль, что эта сказка символична для меня

Я видел, как с каждым движением она теряла силы, и понимал, что ее надо быстрее вытаскивать. Теперь и я увидел, почему она прыгнула, и мне стало страшно. Ведь эти острые куски могли просто разрезать ребенка пополам.

— Вот веревка! — услышал я запыхавшийся голос Семена.

— Наконец-то! — развернулся я к нему — Готовьте оборудование, я полезу.

А через три минуты я уже спускался по отвесной стене к девушке и вот я вишу ровно рядом с ней.

— Забирайте девочку, я залезу сама! — слышу я ее голос, и тут же наши взгляды встречаются.

«А ее глаза не голубые, что-то среднее между голубым и зеленым» — пронеслась мысль в голове.

— Ты устала и уже не справишься сама, — ответил я ей, а потом добавил, видя, что она готова возразить — тем более ты ранена, итак уже полтора метра поднялась, давай цепляйся за меня и я нас подниму.

— Нет, забирай ребенка! — бросила она, выпятив подбородок, а я заметил, что ее руки дрожат, и она еле держится — так действовать опасно, а наша первостепенная задача спасти ребенка!

«Вот упрямая!»

— Наша первостепенная задача, сохранить жизнь и здоровье и себе и тем, кого мы спасаем! — ответил я, а потом добавил — Ты занимаешься альпинизмом?

— Да! — удивилась она моему вопросу.

— Без страховки? — уточнил я

— Да! — ответила она, пытаясь понять, к чему я клоню.

— А ты слышала, что нельзя наступать куда-то, когда лезешь на гору, если ты не уверена хотя бы в трех точках опоры? — задал я следующий вопрос.

— Слышала и что? — не понимая, спросила она, но в ее глазах уже появлялась догадка, куда же я клоню.

— У тебя точек опоры всего две — ответил я, надеясь, что разум победит над ее гордыней.

Я видел, как она напряглась готовая возразить, а потом вдруг посмотрела на раненую руку и на здоровую, но уже уставшую руку принимать почти весь вес двух тел и сдалась.

Дата добавления: 2015-08-28