Они говорят, что я ленив и ни на что не годен. Говорят будто нет у меня будущего, равно как и прошлого, что я появился на этот свет, только чтобы стать декорацией на чьем-то жизненном фоне. Быть

Как я стал…

***

Они говорят, что я ленив и ни на что не годен. Говорят будто нет у меня будущего, равно как и прошлого, что я появился на этот свет, только чтобы стать декорацией на чьем-то жизненном фоне. Быть "одним из" в серой толпе или стать частью ночных улиц и темных подворотен, шаркая босыми ногами по темной мостовой, сжимая дубину в ожидании случайных прохожих.

"Злые и недалекие люди!" - именно такие эпитеты, а возможно и более красочные, вертелись у меня на языке, когда я покидал вербовочный пункт. Нет, меня никогда не прельщала перспектива стать военным, и отказ был скорее облегчением. Но форма, в которую он был облачен...

- Ты на часы глядел, парень? - Жирдяй в форме центуриона буравил меня поросячими глазками. - Ты пятый раз приходишь ночью!

- Сейчас только десять, не такая уж и ночь. - Вполне тактично ответил я и даже улыбнулся.

- Значит часы имеются и прекращай лыбу давить! В пятый раз повторяю, ПРИЕМ ВЕДЕТСЯ ДНЕМ! - Слюна из его пасти попала мне в лицо.

- Прояви уважение и прикрой рот. Я работаю и не могу раньше.

- Ты видимо совсем больной. Сейчас опять начнешь про тяжелую жизнь...

- И ты мне ее легче не делаешь. - этот тип меня порядком достал, и я начал закипать. - Вы должны оберегать наш покой и принимать всех...

- Да, да, да! - Толстяк замахал руками у меня перед лицом. - Давай сюда документ!

- О! Другой разговор. - обрадовался я, но виду не подал.

- Упорство вознаграждается. - Он как-то зло улыбнулся и шлепнул печатью. - А теперь выметайся.

Только выйдя на улицу и открыв документ, я увидел жирную надпись поперек страницы с военной службой "НЕГОДЕН", и сердце мое екнуло.

Есть одна очень простая реалия жизни в республике Терум: Стань гражданином! Стань им и получишь шанс на будущее в достатке и не хилый перечень прав и привилегий. Есть два пути к гражданству: военная служба и ученая степень. Год назад меня со скандалом отчислили из института современного зодчества и архитектуры. И все из-за грязных сплетен обо мне и дочке ректора. Отрицать их я, конечно, не стану, но обсуждать такое - просто свинство!

В общем, жизнь набирала обороты и во всю катилась под откос. Через неделю, уволили с работы, узнав о крахе моей военной карьеры, теперь даже посуду дозволяется мыть только гражданам нашей великой страны. Я собрал остатки денег, надел свой лучший наряд, а наряды у меня, к слову сказать, все лучшие, на одежде экономить грешно, и отправился на юг, прочь из стольного Ребона, как говорилось в одной песенке:

В даль, на юг к Вениге знойной

По мощеной, по дороге

С песней звонкой и пригожей

В край зеленый и чудесный...

В этом весь я, как только что-то не складывается, отправляюсь на поиски нового: лучшей жизни, любви, призвания - чего угодно. Зачем штурмовать стену, когда можно найти калитку пониже. Мать часто ругала меня за это, кода была жива.

- У тебя есть голова! Пользуйся ей, а не ногами. - говорила она. - В тебе должен быть жизненный стержень, несгибаемый и нерушимый, только с ним ты станешь человеком.

- А если у меня его нет. - угрюмо отвечал я. - Если мне его забыли положить, когда отправляли в этот мир.

- Его нельзя получить в дар от богов, но можно приобрести.

Выбравшись за городские ворота и минув бесконечный пригород, я засеменил по прямому тракту, вдоль каменного акведука. С каждым шагом, городской смрад и сельские ароматы оставались позади. Легкие жадно поглощали чистейший воздух, а живот стал на редкость прожорлив. Мимо проезжали телеги с товарами и экипажи с зеваками, воротившими нос от пешего путника. Я конечно мог разориться на место в телеге, но меня не прельщала перспектива отбивать зад на каменистой дороге. В пешем человеке больше грации и достоинства, но так, видимо, считал только я.

На очередном привале, отлучившись по малой нужде, я заметил блеск среди молодой зеленой травы. Моей находкой стал прекрасный кулон, украшенный самоцветами. В центре зияла падающая звезда. Не смотря на все богатство отделки, кулон не был лишен элегантности и чувства стиля. Смекнув, что такую удачу не стоит светить на дороге, я надел кулон на шею и спрятал под рубаху.

Дальше дорога казалась мне намного легче и интереснее. Я был весь поглощен мечтаниями о звонкой монете, после продажи кулона. На эти деньги можно прожить как минимум пол года не заботясь ни о чем.

Я был неподалеку от портового городка, когда меня бесцеремонно вырвал из грез человеческий крик.

- Эй любезный. - тон и тембр голоса не сулил ничего хорошего, и я ускорил шаг. - Ты куда припустил? С тобой просто поговорить хотят. - тут я струсил не на шутку и побежал куда глаза глядят.

В скоре глаза мои глядели в землю, а рот был полон грязи.

- Он в самом деле хотел смыться. - Ржал кто-то, сидя на мне верхом. Его костлявый зад угрожал сломать мне хребет.

- Поднимай поросенка и пошли прочь с дороги.

Меня подняли и уволокли на поляну, я даже пикнуть не смел от страха.

- А ну, погляди Эрк, какая блестючая штуковина у него. - кулон вывалился из-под рубахи и предательски переливался на солнце.

- Точно-точно, видать богатая свинка. - смею заметить, что со свиньей я не имел ни малейшего сходства.

- Я знаю этот значок! - завопил один из моих похитителей, тыча пальцем в кулон. - Сенаторский щенок он, во!

- Сенаторский, это чейный?

- Флавца Варгуса, не иначе. Егоная ента звезда, зуб даю.

- Значит резать не стоит, живьем он дороже выйдет, на всех хватит!

Разбойники сняли с меня кулон, выгребли всю мелочь из карман и привязали за шею к самому здоровенному детине. Они были вооружены кривыми зазубренными мечами и огнивкой. В основном огнивкой. Всю ночь на пролет, кряхтя, отдуваясь и заедая травой и солониной, они поглощали это поило. Мне не удосужились связать ни рук, ни ног, но я был так напуган, что сидел, боясь пошевелиться.

Глубокой ночью, когда разбойники спьяну чуть не передрались, из кустов выпрыгнул, пошатываясь, их приятель.

- На тракте повозка, грххм..тьфу. Одна одинешенька.

- Два раза не повторяй, ща мы ее... - Тут его стошнило.

- И в город, как нормальные люди, поедем верхом.

- Наведем страху ик... Ребята!

Гогоча и улюлюкая, разбойники бросились к тракту, увлекая меня следом. Я видел, как часть из них промахнулась мимо повозки и улетела в лес. Как мой пленитель, здоровенный детина, снес голову щуплому мужичку на козлах одним ударом меча. Как из мрака появились легионеры, и началась бойня. Мелькали катары и копья, солдаты без труда перебили пьяных разбойников, а меня огрели ребром щита в висок.

Очнулся я во мраке.

- Воды. - прохрипел я пересохшим ртом.

- Этот очнулся! - Раздалось неподалеку.

Голова болела, словно ее пытались расколоть надвое. Огоньки в лампах, бросали слабые лучики света на деревянные стены и потолок. Пол плавно покачивался.

- Где я?

- Известно где. - ответил кто-то. - На галере.

Уже после мне рассказали, что я один из придорожной банды головорезов и что мне оставили жизнь по чистой случайности. На мои отрицания сей вопиющей клеветы никто не хотел обращать внимания, и вскоре я был прикован к двум крепким, угрюмым мужикам. Нам предстояло ворочать тяжеленное весло.

В воздухе витал запах пота и мочи. Несколько десятков взмокших мужиков в одних трусах налегали на весла под дружное "Хоу!"

- Впервые на корабле, хлюпик? - Спросил один из них.

- Нет. - честно ответил я. - Только я обычно сверху путешествовал.

- Хах! Сверху. - рассмеялся было второй, но тут же стал до чертиков серьезен. - Ты не вовремя появился, щенок.

Что-то щелкнуло в воздухе и спину разрезала боль.

- Молчать! Грести ровнее! - ревел надзирающий.

Какое-то время мы молчали. Я - чтобы не захныкать от боли, а мои совесельники - чтобы не привлекать внимание.

- Все уже решено. Откладывать дальше нельзя. Старый Корри глотки нам порвет, если будем медлить. - сказал тот, что сидел справа от меня, своему товарищу.

- Смотри на меня, парень. - прорычал тот, что слева. - С мертвяком на цепи тяжко будет, и тебе это тоже не понравится, так?

- Так. - уж кем-кем, а мертвым мне быть не хотелось.

- Значит, закрой рот и делай то, что тебе говорят. - Он хитро улыбнулся беззубой улыбкой и, что было сил, дернул свою цепь.

Тот, что сидел справа, сделал то же - рванул оковы и вскоре дерево лопнуло, освобождая металл. Мы все еще были скованы вместе, но уже свободны от весла. Надзирающему свернули шею, а затем освободили остальных заключенных. Начался настоящий бунт. Легионеры, охранявшие корабль, долго держались, вырастив вокруг себя гору тел из убитых бунтовщиков, но в конце концов их попросту взорвали, бочонком с порохом.

Старым Корри оказался выживший из ума старик с пестрым носком на руке. Он называл его старым Флинтом и судя по всему считал попугаем. Старикашку все боялись и уважали, а тем, кто не проявлял должного уважения, Корри вырывал кадык.

- Ты смеешь мне перечить! - визжал бывало он. - Флинт! Он перечит твоему капитану!

- Да, Да, капитан! - завывал Корри голосом носка-попугая.

- Простите, капитан! - молил провинившийся, но все было в пустую, представление началось.

- Я даю тебе шанс, помойная крыса! Сразись с моим попугаем, и если ты победишь, то получишь корабль и жизнь.

Загвоздка заключалась в том, что попугаем была его правая рука, а эту руку еще никому не удалось победить в схватке один на один, и когда провинившийся падал с рассеченным пузом, Флинт вырывал ему кадык.

Так я стал пиратом и обзавелся двумя новыми друзьями. Тряпка и ведро стали моими верными спутниками, когда выяснилось, что на большее я не способен. Иногда я сидел в вороньем гнезде, всматриваясь в даль и дрожа всем телом, когда корабль особенно сильно раскачивали волны.

Я начал подумывать, что именно для такой жизни я и был создан. Чувства обострены, нервы натянуты, как струна, на корабле, где каждый был отъявленным мерзавцем, всегда нужно быть на чеку. Никогда прежде я не чувствовал себя более живым, более свободным.

Но моя лихая жизнь в качестве пирата продлилась не долго. Через две недели после бунта, когда я мирно сидел на самом верху и собирался было задремать, раздался оглушительный треск. Корабль содрогнулся, а я чуть было не свалился вниз, на палубу. Спустя пару мгновений из моря вылетела дюжина огромных щупалец и окутала посудину. Я ухватился за мачту что было сил и принялся было молить богов о спасении, но от страха позабыл их всех.

Корабль сильно накренился, а затем резко дернулся в сторону. Мачта сыграла как катапульта, и я отправился в свободный полет над морскими просторами. Полет оказался долгим, а приводнение болезненным. Мои кости сдюжили, и я, отделавшись лишь огромным синяком во всю спину, наблюдал, как корабль уходит под воду.

В ушах все еще стояли крики команды, уходящей на дно вместе с кораблем. Морской бог пожрал их всех, а меня оставил на милость моря. Было очень странно испытывать жажду посреди такого количества воды. Меня, вот уже сутки несло теплым течением в неизвестном направлении, и мысли мои путались от усталости и истощения. Неужели, я пережил все это только ради того, чтобы утонуть во сне или напившись соленой воды?

Только-только обрел вкус к жизни, и меня так бесцеремонно хотят этой самой жизни лишить. Ну уж нет! Тут полно рыбы и медуз, полных пресной влаги. Рубаха сошла за сеть, и я вдоволь нахлебался противной жижи из мягкого прозрачного тела морской твари. Живот был до крайности возмущен моим новым рационом, но я остался жив. Рубаха и штаны оказались достаточно плотными и долго не выпускали воздух, я надул их и спал по несколько часов. На утро восьмого дня я ударился головой о борт военного корабля. Знамена пятого легиона развивались на мачтах, и я понял, что спасен.

Меня приняли радушно, по морским обычаям. Накормили супом из баранины и крепким элем. Выдали чистую форму и предложили вступить в легион.

- У нас каждый человек на вес золота, а такой счастливчик как ты точно пригодится. - высокий центурион по-отечески похлопал меня по плечу. - Неделя в открытом море, шутка ли!

Это был мой шанс. По окончании военной компании мне пообещали восстановить документы и начислить хорошее жалование. Я согласился и в мгновение ока стал легионером в звании гастата шестой когорты.

Дни мои проходили в тренировках. Меня и еще несколько юношей учили пользоваться тяжелым щитом, выкидным катаром и копьем. Я ушел с головой в учебу и добился не малых успехов.

- Гробы на головы! - мы поднимали щиты и выстраивались в подобие коробки, ощетиниваясь копьями. - Гробы в линию. - и мы уподоблялись стене, которую проверяли на прочность ударами ног и учебных копий.

Флотилия держала курс на полуостров Верас, который,по сути, являлся отдельным малым континентом, но соединялся с большой землей Тануэльским лесом.

Я много слышал о гигантской арке леса, простирающейся над морем, но увидев это чудо в живую, был поражен до глубины души. Зеленый мост раскинулся на многие километры в даль и в ширь. Он затмил небо, и флотилия казалась такой маленькой и незначительной на его фоне.

Лес в небесах - увидеть его и умереть. Раньше так и было. В те давние времена, когда республика вела войну с Талиги - хранителями этого древнего леса. корабли осыпали градом горящих стрел, стоило им пройти под зеленым мостом.

Наш путь лежал дальше, в пустынный край, расположенный между лесом и цепью гор Волчьего Замка. Мертвые земли, в которых волочили свое жалкое существование Граа. Этот кочевой народ доставлял не мало проблем республике своими набегами, грабежом и убийствами. Хотя находились и те, кто считает их агрессию вполне обоснованной и справедливой. Так или иначе, я - легионер и у меня есть приказ.

Мы высадились на северном берегу и отправились в глубь пустоши. Дрейфующие песчаные дюны и зыбкие топи, вездесущий гнус и ядовитые гады. Не самое приятное место на земле. Я стал понимать стремление Граа выбраться из этого ужасного места.

Через две недели марша на нас напали. Они появились со всех сторон разом, целые орды свирепых мужчин и женщин с железными топорами и тяжелыми дубинами. Но не они испугали меня, а ожившие на глазах ужасы, что рассказывала мне мама. Оскаленные волчьи пасти и человеческие тела. Люди-волки - оборотни. Их было несколько сотен.

- Круговая оборона! - Взревел легат и восемь тысяч человек выстроилось в ровный круг.

Граа бросились на нас с неистовым криком, а оборотни взмыли в небо.

- Гробы на головы!

Но тяжелые щиты не спасли от оборотней, обрушившихся на головы в центре легиона. Я стоял на краю окружности и как мог орудовал длинным копьем из-за плечей товарищей, а у меня за спиной шла настоящая бойня. Липкая кровь заливала лицо, мимо пролетела стрела и пробила шлем легионера. По свистку, шеренга сдвинулась и я оказался в первой линии. Укрывшись за большим щитом, я наугад бил катаром, протыкая тела и обрубая пальцы. Всего пол минуты, именно с такой периодичностью раздается свисток и первые ряды отходят в тыл, а свежие бойцы сменяют своих товарищей на стене из щитов. Но эти пол минуты оказались целой вечностью. Мои руки покрывала кровь, мочевой пузырь предал меня и испачкал нижнее белье, вокруг стоял оглушительный крик и жуткий смрад.

Когда прозвучал свисток и я отвернулся, чтобы уйти подальше от этого ужаса, что-то ударило меня по голове и сбило шлем, я машинально обернулся и получил удар тяжелой дубиной. Дальше была только тьма.

После тьмы пришла боль и тяжесть на груди. Выбравшись из под груды тел, я огляделся и меня вырвало от увиденного зрелища. Я был один, среди поля мертвецов. Помнится, тогда я заплакал. От безысходности и обиды на судьбу, от тех ужасов, которые пришлось пережить. От того, что все напрасно. Привычное бессилие вновь овладело мной. Каждый раз, взявшись за дело, я не доводил его до конца, всегда находились причины, в основном надуманные. А сейчас, когда впервые в жизни я был полон решимости исправить мою кривую судьбу, все пошло прахом.

- Ну уж нет, злобная сука! Меня так просто не сломаешь! - закричал я, что было сил. - Я еще стану человеком!

Глаза заливала кровь, но я поднялся на ноги и перевязал голову куском рубахи. Мир ходил ходуном, но я обыскал павших товарищей и разжился водой и едой. Пустыня грозилась сожрать меня, но я пошел. Меня не сломишь! Ноги выведут, а стержень, что в душе моей и в сердце, не из теста, но из стали!

***

Легат первого легиона.

Тулий Гвин. 453-520 годы после падения.

Отрывок из мемуаров: "Как я стал..."

Дата добавления: 2015-08-28